Любовь авантюриста

Глава 20

Слегка покачиваясь, воинственно настроенный лорд Эпсон смотрел в глаза виконта. На его лице застыло отвратительное выражение. Воздух вокруг готов был взорваться от напряжения, но Джеймс ничем не показывал того, что творилось у него в душе.

– Черт бы тебя побрал, Эпсон; будь ты немного трезвее... – Виконт скрипнул зубами.

Из-за Эпсона! Они потеряли Шрайвера из виду, и его помощника тоже. Теперь оставалось надеяться только на то, что Киннисон держал ситуацию под контролем и не спускал глаз с негодяя.

Эпсон выпятил подбородок:

– Вы оскорбили меня. Я требую сатисфакции.

– Не здесь и не сейчас. – Джеймс бросил взгляд в сторону многочисленных леди, смотревших на них с явным любопытством. Эти благородные дамы жаждали кровавого зрелища.

– Боюсь, дамы упадут в обморок, Эпсон. Может, будет лучше, если мой секундант встретится с твоим и договорится о времени и месте?

– Я должен подумать. Хоббс наверняка все организует. А ты лучше позаботься о себе, Уэсткотт. Ты был для меня словно бельмо в глазу на протяжении многих лет, с тех самых пор, как почти полностью обчистил меня у Брукса. Теперь я хочу навсегда убрать тебя с дороги.

С трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на самодовольного выскочку, Джеймс гневно произнес:

– Тебе лучше согласиться с моим предложением, дружок, пока я не проткнул тебя прямо там, где ты стоишь!

Стоявшие поодаль дамы дружно заохали, и виконт негромко выругался себе под нос. Сейчас ему было не до вежливых извинений и смехотворных угроз.

К тому времени, как ему удалось отделаться от Эпсона, Шрайвера и Киннисона уже след простыл.

Джеймс направился к голубой комнате, чтобы проведать Саммер и людей, которых он оставил сторожить ее. Войдя в коридор, он увидел Портера, с трудом пытающегося сесть на полу. Нанесенная ему ножевая рана сильно кровоточила.

Быстро перевязав рану платком, Джеймс вошел в комнату.

Он уже не сомневался, что Саммер в комнате нет. Так оно и оказалось. Гривз без сознания лежал на полу, а на его затылке зияла кровавая рана.

Виконт был вне себя. Этот идиот Эпсон разрушил так тщательно продуманный им и Киннисоном план. Все шло совсем не так, как они рассчитывали. Первым делом необходимо было послать кого-нибудь помочь раненым – у него уже не оставалось на это времени. Теперь все мысли Джеймса занимала лишь Саммер. Очевидно, Шрайверу удалось похитить ее, а его наемному убийце скрыться.

Джеймс встретил Гарта на лестнице, ведущей в танцевальный зал.

– Ее похитили, – коротко бросил он и услышал, как Киннисон выругался в ответ. – Как я понимаю, ты тоже потерял из виду того, за кем следил?

Гарт расстроено кивнул:

– Он отправился в туалет, а я, как глупец, ждал снаружи.

Должно быть, там есть другая дверь, потому что я не видел, как он выходил.

– Есть какие-нибудь предположения, куда он направился?

– Да. Надеюсь, мы успеем вовремя.

Быстро пройдя мимо вереницы карет, молодые люди оседлали двух коней и галопом понеслись по мокрым мостовым Лондона, окатывая брызгами незадачливых прохожих.

Темза источала зловоние – река была полна мусора и сточных вод. Волны бились о грязные берега, а на крошечных речных суденышках покачивались тусклые фонари. Каменные причалы были скользкими, а густой туман приглушал звуки шагов. Корабли казались неясными темными тенями в похожем на суп тумане.

– Тебе известно, который? – нетерпеливо спросил Джеймс.

В ответ Гарт еле заметно кивнул:

– У меня есть свой человек в конторе. Шрайвер отправился на одну из шхун – она бросила якорь под Лондонским мостом, но потом переместилась сюда.

– Сколько у него людей? – Джеймс зловеще улыбнулся. – Число наших уменьшается. Уэбба не нашли, Рэндольфа тоже. Похоже, Шрайвер подобрал себе на службу отъявленных головорезов.

– Да, похоже на то. – Киннисон нахмурил брови. – Как думаешь, нам удастся задержать его здесь, пока не прибудет подкрепление?

Джеймс с тихим звоном вытащил из ножен шпагу.

– Полагаю, да.

Не прошло и нескольких минут, как они уже направлялись в украденном ими ялике к шхуне Шрайвера.

Саммер, напряженно выпрямив спину, сидела на койке в каюте. Ее руки, лежавшие на коленях, были крепко связаны. Шрайвер со злорадной улыбкой обмотал запястья племянницы шелковым шнуром и обвязал его конец вокруг балки, подпиравшей потолок.

– У тебя нет шансов, моя дорогая. Кроме того, твой будущий муж не так силен, как шотландец, так что тебе не составит труда справиться с ним.

– Надеюсь, так оно и будет, – ледяным тоном произнесла пленница, и Шрайвер вышел, захлопнув за собой дверь и даже не потрудившись закрыть ее на ключ. Саммер слышала крики моряков – команда готовилась к отплытию.

Горло ее сжалось от страха и сожаления. Все закончилось так печально! Она разом потеряла все, что обрела за последние несколько месяцев.

Саммер закрыла глаза и, представив Джеймса с его гибельными глазами и насмешливой улыбкой, вспомнила, как он дразнил ее в самом начале их знакомства. За последний месяц виконт разучился беззаботно смеяться, и Саммер чувствовала, что это ее вина. Как ей удалось это сделать, она сама не понимала.

Скорее всего, все испортила ее глупая ложь, рожденная страхом. И почему она решила, что ложь – это ее спасение? Она лишь причинила Джеймсу боль. Иногда он так странно смотрел на нее, словно не мог понять, почему она не доверяет ему. Ах, если бы все было иначе, и он смог ответить на ее любовь!

Саммер поднесла связанные руки ко рту и яростно впилась зубами в веревки. В ее душе все еще теплилась надежда. Если ей удастся добраться до Джеймса, он поймет, что она любит его. Больше никаких грубостей, никаких глупых претензий. Она открыто и честно признается, что любит его, доверяет ему.

Глупая! Она так мечтала о рыцаре в сверкающих доспехах, а когда он появился в ее жизни, отвергла его. Неблагодарная негодница. Она не станет осуждать Джеймса, если он не придет ей на помощь.

Но – о Господи! – пусть только он поскорее спасет ее!

За дверью послышался какой-то шум. Саммер подняла голову и замерла. Потом она услышала дребезжащий голос Фримана Татуайлера и с удвоенной силой стала грызть веревки, однако они стягивали руки слишком крепко.

Дверь распахнулась, и в каюту вошел Татуайлер, сияя удовлетворенной улыбкой на широком лице.

– Вот ты где, моя кошечка. А я, грешным делом, решил, что никогда больше не увижу тебя. – Захлопнув дверь, Татуайлер направился к Саммер. Пленница отшатнулась. – Ну-ну, не бойся. Для этого нет причин. Я все знаю о твоем замужестве. Зря ты обрезала волосы.

– Берегитесь, – произнесла Саммер, удивившись, что ее голос прозвучал так твердо, – мой муж скоро приедет за мной, и тогда я вам не позавидую. Он заберет меня отсюда.

– Так ты влюбилась в него? – Казалось, Татуайлер был весьма удивлен. Он снял шляпу и бросил ее на стол. На нем был сюртук, бриджи длиной до колен и засаленный жилет, который не скрывал его тучности.

– Мистер Татуайлер...

– Просто Фриман. Мы обвенчаемся на борту корабля. Надеюсь, ты знаешь об этом? Бартон все устроил. – Он снова широко улыбнулся. Его пухлые щеки почти скрывали глаза, когда он так улыбался, и Саммер ощутила еще большее отчаяние.

– Я уже замужем, и повторное замужество будет противозаконно. Не знаю, что мой дядя сказал вам, но...

– Все очень просто. Я женюсь на тебе, и твоя собственность станет моей. Все будет принадлежать ему и мне. Да ты и не замужем вовсе, если точно следовать закону.

Саммер зарыдала, и Татуайлер нахмурился.

– Я не буду жесток с тобой. Не буду бить и все такое. – Глаза его сузились, и Саммер содрогнулась, когда он пристально посмотрел на нее. – Я всего лишь хочу спать с тобой, – произнес он голосом, который давно преследовал ее в ночных кошмарах.

Саммер судорожно сглотнула, пытаясь подавить страх.

– Я не позволю... – начала она.

– Ты не сможешь. Кроме того, твой отказ ничего не значит. Совсем ничего. – Татуайлер выпятил грудь. – Из меня получится не такой уж плохой муж – во всяком случае, лучше, чем этот ужасный шотландец. Я слышал о нем от Шрайвера. Очень плохой человек.

– Фриман, – предприняла последнюю отчаянную попытку Саммер. – Мне кажется, вы не знаете, с кем имеете дело. Я говорю о своем дяде. Вы всего лишь... марионетка! Неужели вы этого не понимаете? Он использует вас, использует меня. Он использует людей, чтобы получить желаемое. Вы погрязли в интригах, которые в конце концов, приведут вас на виселицу!

Татуайлер прищурил глаза, и вдруг Саммер показалось, что он не так уж глуп.

– Мне не нравится этот разговор. Император с лихвой наградит нас за помощь.

– Если он победит! Неужели вы действительно хотите рискнуть своей жизнью?

Татуайлер воинственно расправил плечи.

– Женщины ничего не смыслят в политике. Маленький корсиканец – прирожденный лидер. Наши деньги помогут ему победить. Деньги – вот что ему нужно.

– Вы хотите сказать – мои деньги! – раздраженно нахмурилась Саммер.

Глупец. Он поверил всему, что говорил ее дядя.

С верхней палубы послышались гулкие удары бегущих ног и выкрики. Саммер вскинула голову. Скрип мачт возвестил о том, что шхуна готовилась к отплытию. Сердце пленницы екнуло. Она должна выбраться отсюда во что бы то ни стало!

Прозвучало несколько более громких ударов, и Татуайлер, наморщив лоб, посмотрел на потолок, а потом перевел взгляд на Саммер.

– Мы отплываем, и я не хочу больше спорить. Ты будешь моей женой, слышишь?

– Нет! – Саммер дерзко и бесстрашно взглянула на своего мучителя. – Нет, не буду. Лучше смерть.

Татуайлер рассмеялся:

– Глупая, глупая девочка. Неужели мои поцелуи так пугают тебя?

– Пугают? Мысль о них вызывает у меня отвращение!

Татуайлер отшатнулся, и его лицо исказила отвратительная гримаса.

– А, значит, ты испытываешь отвращение. Что ж, посмотрим. – Он решительно двинулся по направлению к Саммер.

Саммер с тихим криком рванулась, насколько позволяла длина веревки, связывающей ее руки, но Татуайлер грубо схватил ее, и она вскрикнула. Ей были невыносимы его прикосновения, невыносима сама мысль о том, что он поцелует ее.

Татуайлер прижал Саммер к себе, не обращая внимания на стягивающие ее запястья веревки. Лицо негодяя и его жадно приоткрытые губы были уже совсем близко. Несчастная, тяжело дыша, извивалась и вырывалась, насколько позволяли ей путы.

Прижав пленницу к деревянной скамье, Татуайлер попытался схватить ее за подбородок и поцеловать.

Эта борьба и мягкое покачивание корабля неожиданным образом подействовали на молодую женщину. Она согнулась, и Татуайлер еле успел отскочить, прежде чем ее вырвало.

Униженная, несчастная, содрогающаяся от жутких приступов тошноты, Саммер с трудом дотащилась до койки, пока Татуайлер лихорадочно пытался разыскать хоть какое-нибудь ведро.

– Черт возьми, еще ни одну женщину от меня не тошнило! – раздался его возмущенный возглас, и Саммер вздрогнула. Она чувствовала себя слишком плохо, чтобы отвергнуть ведро, которое Татуайлер сунул ей в руки.

Грубовато похлопав ее по спине, Татуайлер недовольно проворчал:

– Надеюсь, ты не беременна? Мне не нужен ребенок от другого мужчины. Слышишь, не нужен!

Саммер ошеломленно посмотрела на него. Беременна? Она попыталась собраться с мыслями. Нет, это маловероятно. А собственно говоря, почему маловероятно? Последний раз у нее были месячные еще до замужества, и после этого она вполне могла забеременеть. Это все объясняло. Резкие перепады настроения и приступы жуткой тошноты. Да, конечно, она беременна.

Саммер подняла взгляд, но тут ее скрутил очередной приступ. Татуайлер, быстро отскочив в сторону, отвернулся...

В тот же момент из двери раздался протяжный возглас:

– Ты изобрела новый метод избавления от врагов, любовь моя? Мне бы такое и в голову не пришло.

Саммер с трудом подняла голову и увидела стоявшего в дверном проеме со шпагой наголо виконта. Его глаза горели гневом, а на губах играла знакомая ей беспечная усмешка. Саммер попыталась улыбнуться, но снова пришлось согнуться над ведром.

Дальнейшие события пронеслись перед глазами Саммер, словно быстро сменяющиеся картинки калейдоскопа. Сквозь пелену тумана она ощущала объятия Джеймса и видела, как Киннисон брал под стражу Бартона Шрайвера и Татуайлера. Они должны были вернуться в Соединенные Штаты и предстать перед судом за измену – Киннисон собрал для этого достаточно доказательств.

Молодой человек подошел к Саммер, чтобы попрощаться, и опустился перед ней на колени. Туман клубился вокруг них, словно плащ призрака, а в отдалении раздавались крики королевских гвардейцев, производивших арест. Все это делало ночь еще более зловещей и наводило ужас.

– На этот раз я точно уверен, что оставляю тебя в надежных руках, – с грустью произнес Гарт и тут же рассмеялся. – Я хочу, чтобы ты знала: если бы мне не пришлось срочно отплывать во Францию с письмами, которые твой дядя написал Талейрану, я не стал бы так торопиться и не обошелся бы с тобой так дурно.

Саммер слабо покачала головой.

– Все в порядке. Ведь если бы все сложилось по-другому, я никогда бы не встретила Джейми. Я рада, что все так получилось. – Она запнулась и нахмурилась. – Письма? Но зачем ты повез их во Францию?

– А как иначе можно было перехватить их? Не волнуйся, я следовал указаниям губернатора Клейборна. Он придумал отличный план. Вот только твое появление застало меня врасплох.

– Да уж. – Саммер попыталась улыбнуться и почувствовала, как Джеймс крепче обнял ее за плечи.

Киннисон хотел уже встать, но Саммер взяла его лицо в ладони и поцеловала в щеку.

– Ты был моей первой любовью, Гарт, – произнесла она, отпуская его, и молодой человек тут же отошел в сторону, с опаской поглядывая на виконта. – Я рада, что испытала это. Но Джеймс Камерон – моя настоящая любовь... и последняя.

На какое-то мгновение Саммер показалось, что ее муж так ничего и не понял, но Джеймс посмотрел на Гарта и широко улыбнулся:

– Ты слышал, Киннисон? Я – настоящая любовь. Никогда не забывай этого.

Уткнувшись в грудь Джеймса, Саммер закрыла глаза и почувствовала, как муж подхватил ее на руки и понес к карете.

– Так ты все еще считаешь меня испорченным? – удивленно спросил Джеймс.

Он провел пальцем по носу жены и печально улыбнулся, когда она ответила:

– Конечно. Ты ведь нисколько не изменился. – Схватив мужа за палец, Саммер больно укусила его. – Ты ужасный человек, самоуверенный и высокомерный.

Джеймс перекатился на спину и посмотрел на небо. Над его головой плыло пушистое облако, а синева неба была такой яркой, что он невольно подумал о глазах Саммер. Виконт снова улыбнулся и приподнялся на локте. Саммер лежала рядом, растянувшись на пледе, который они расстелили на траве в саду. На ухоженной клумбе цвели цветы, а воздух наполнял аромат жасмина.

Слова Саммер не на шутку уязвили его, и он долго смотрел на нее.

– Но тебе все же следует признать, что я спасаю тебя от опасностей с завидным постоянством. Я – доблестный рыцарь с карающим мечом.

– Я же говорила, что ты крайне самоуверенный рыцарь...

– Говорила. – Джеймс позволил жене еще раз укусить себя за палец, а потом произнес: – Зато ты вовсе не такая, я полагаю.

– Угу. Я как павлин, который непомерно гордится своим хвостом. – Саммер засмеялась, увидев на лице мужа неподдельное удивление. – Если бы я была другой, мне не удалось бы с тобой поладить.

– Так ты думаешь, что теперь тебе это удалось?

Смеясь, Саммер провела кончиками пальцев по сросшимся бровям Джеймса, по его щекам и коснулась губ. Слегка приподнявшись, она поцеловала мужа, а когда попыталась отстраниться, он жадно схватил ее и прижал к себе.

– Еще, – грубо потребовал он и целовал жену до тех пор, пока у обоих не перехватило дыхание. – О Господи, Саммер, мне кажется, я займусь с тобой любовью прямо сейчас.

– Слуги будут шокированы.

Виконт усмехнулся:

– Только не Летти. Она и не такое видела.

Саммер не смогла удержаться от смеха, но смех затих, когда она, взглянув на щеку мужа, осторожно коснулась тонкого белого шрама на гладкой коже.

– Я не хотела этого.

– Это только добавило остроты нашим отношениям.

– Святые небеса!

Джейми снова поспешно поцеловал жену, чтобы пресечь ее попытку самобичевания, а затем низко склонился над ней.

– Джейми?

– М-м, – невнятно промычал он, покрывая поцелуями шею жены.

– Как насчет дуэли с Эпсоном?

Отодвинув в сторону лиф платья, Джеймс поцеловал ее грудь.

– А что насчет Эпсона? Эпсон сбежал. Протрезвел и скрылся в неизвестном направлении. Не думаю, что он осмелится снова объявиться здесь. А вот ты... Ты хотя бы представляешь, какая ты чудесная на вкус... вот здесь? Да, вот в этом самом месте... О, Саммер!

Погладив грудь мужа, руки Саммер скользнули под рубашку и спустились ниже, к ремню. Она почувствовала, как напряглись его мышцы от ее прикосновения. Джеймс глухо застонал и подался навстречу руке Саммер. Ее пальцы сомкнулись вокруг его плоти, и дыхание виконта участилось.

Когда Саммер погладила его, Джеймс накрыл ее руку своей ладонью.

– Святые угодники! Если ты не остановишься, кого-нибудь из слуг и впрямь хватит удар.

Саммер со смехом убрала руку, довольная, что смогла вызвать у мужа те же чувства и ощущения, какие он всегда вызывал у нее.

Джеймс зарылся лицом в ложбинку между шеей и плечом жены, и она задрожала от прикосновения его теплого дыхания к ее коже. Виконту потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки. Потом он приподнял голову и лениво улыбнулся.

– Еще одна такая выходка, миледи, и я сорву с вас юбки и возьму прямо в фонтане.

– Звучит пугающе, – тихо произнесла Саммер, – но так заманчиво.

Джеймс погладил жену.

– Если бы ты не была беременна...

В глазах Саммер заплясали озорные искорки.

– Сумасшедший. Ты все равно сделал бы это.

– Да, и не раз.

Наступила тишина. Саммер приподнялась на локте и неотрывно смотрела на мужа. Наконец Джеймс улыбнулся и удовлетворенно произнес:

– Как мы назовем ее?

– Ребенка? Я думала об имени Джонатан.

– Странное имя для девочки.

– Ничего странного, если «она» окажется мальчиком. – Саммер тоже улыбнулась. – Я хочу, чтобы он родился в Шотландии.

– В Шотландии? Неплохая идея. Мне нравится.

– А тебе нравится, что ребенок появится так скоро? Не думаю, что ты ожидал подобной развязки...

– Я был бы гораздо более шокирован, если бы этого не произошло. Появление ребенка вполне закономерно после стольких месяцев, проведенных вместе, – ласково ответил Джеймс.

Его губы были совсем рядом, и Саммер наклонила голову, чтобы ощутить их вкус. Виконт целовал ее медленно, неторопливо, а его рука, погладив шею жены, скользнула к ее груди и задержалась там. Он ощущал учащенное биение сердца Саммер под своими пальцами и то, как стремительно бежала по жилам ее кровь.

– Я люблю тебя, Саммер, – пробормотал Джеймс, не отрываясь от ее губ, и почувствовал, как она напряглась.

– Что? Что ты сказал?

Джеймс настороженно посмотрел в подернутые поволокой глаза жены, искренне не понимая, что ее так взволновало. Может, Саммер расстроилась из-за его предположения, что их будущий ребенок – девочка?

– Мне все равно, кто у нас родится – даже если это будет мальчик... – начал Джеймс, но Саммер схватила его за рубашку, покачала головой, а потом с прежней настойчивостью произнесла:

– Нет. Я не об этом, а о том, что ты сказал минуту назад.

– Не понимаю. Я действительно не понимаю, о чем ты.

– Я говорю... о любви.

Джеймс ощущал, как напряженно она смотрит на него, и этот взгляд удивил его.

– О любви?

Он сел рядом с женой, внезапно ощутив неловкость и робость. Подумать только – Джеймс Камерон, крутивший романы с первыми красавицами Перта и Портсмута, робел! Это она, малышка Саммер, превратила его в неоперившегося юнца.

Виконт нахмурился, и Саммер выжидательно посмотрела на него. Он провел рукой по волосам. Сколько раз эти слова крутились у него на языке, но так и оставались невысказанными. Так почему же он не мог произнести их сейчас перед женщиной, которая пробудила в нем любовь?

Джеймс прижал к груди колено, обхватил его рукой и некоторое время задумчиво качал головой. Затем он глубоко вдохнул, словно перед прыжком в воду, и посмотрел на жену.

– Я люблю тебя, Саммер.

К его разочарованию, она залилась слезами. Виконт неловко поежился, но Саммер вдруг перестала рыдать.

– Нет-нет, я не расстроилась. Просто я очень счастлива.

Подобных слез Джеймс совсем не понимал, хотя они были ему хорошо знакомы.

– Обычно люди смеются, когда они счастливы, – осторожно произнес он.

Саммер судорожно вздохнула.

– Хорошо. Впредь я буду много смеяться. Кажется, я научилась этому. Что скажешь?

– Научилась? – Джеймс притянул жену к себе. – О нет, ты только начинаешь учиться.

Сжав жену в объятиях, Джеймс опустился на плед и накрыл ее губы своими – горячими и ненасытными. Губы Саммер раскрылись ему навстречу, и она лихорадочно вцепилась в его одежду. Ими руководило необузданное желание. Теплые лучи солнца ласкали их кожу, а ветер обвевал обнаженные бедра, плечи, грудь.

– А как же слуги? – задыхаясь, неуверенно напомнил Джеймс, но Саммер схватила мужа за волосы и, наклонив его голову, принялась целовать столь неистово, что он совершенно забыл об окружающем.

Саммер нетерпеливо шевельнулась. Джеймс был необходим ей. Она любила его так сильно, что казалось, вот-вот взорвется от переполнявшего ее чувства. Движения Джеймса были неторопливыми и необыкновенно сладостными. Она ощущала, как он дрожит, ощущала его теплое дыхание, слышала произносимые шепотом слова любви...

Крепче прижав мужа к себе, Саммер приподняла бедра, чтобы ощутить всего его своим пылающим от любви телом. Развязка не заставила себя ждать – сладострастная волна захлестнула их обоих, и теперь Саммер лежала, дрожа, в его объятиях, а ее щеки были мокрыми от слез.

На губах Джеймса заиграла еле заметная улыбка, и он нежно провел рукой по стриженым волосам жены.

– Это навсегда, Саммер, – тихо произнес он, и она, приподняв ресницы, с улыбкой посмотрела на него.

Саммер открыла рот, намереваясь что-то сказать, как вдруг послышался громкий лязг металла, и оба тут же повернули головы.

– Какого черта! – Джеймс вскочил, натягивая штаны и застегивая пуговицы.

– Это всего лишь я, – раздался приглушенный, давящийся от смеха голос. Он доносился из рыцарских доспехов.

Саммер быстро натянула платье и села, изумленно глядя на неуклюжую, гремящую доспехами фигуру, направляющуюся к ним. Подойдя ближе, фигура подняла забрало, и Саммер расхохоталась.

Из-под забрала смотрели на брата глаза Далласа Камерона.

– Джейми, старина, я пришел сказать тебе, что очень сожалею о своей шутке, которая так разозлила тебя. – Его голубые глаза невольно переместились на Саммер, все еще сидевшей на пледе с взлохмаченными волосами и пунцовыми щеками. – И еще я подумал, что тебе доспехи нужнее, чем мне...

Смеясь, Джеймс подошел к брату, и что есть силы толкнул его. Даллас попытался сохранить равновесие, но не смог и рухнул на землю с оглушительным грохотом. Лязгая металлическими частями доспехов, он с трудом сел. Джеймс попытался поднять его, и между братьями завязалась потасовка.

Саммер улыбалась. Внутри ее подрастал их с Джейми ребенок. Она, наконец, обрела семью, а теперь еще и рыцаря в доспехах. Слегка поцарапанных и закопченных, но все же настоящих доспехах.

«Что ж, неплохо, – подумала Саммер, – совсем неплохо». И ее улыбка стала еще шире.