Любовь цыганки

Глава 2

– Вы мне не верите? – взглянув на Уильяма Скотта, спросила Тамсина.

Из дверного проема лился мягкий свет факелов, создавая мерцающее свечение вокруг его темных волос и широких плеч. Мужчина придвинулся к девушке. Взгляд его приобрел суровость. Тамсина слегка отстранилась.

– Не было так уж темно, девушка, и вы с отцом не дураки, чтобы не заметить лошадей, – тихо произнес он. – Я тоже не дурак. Масгрейв полагает, что вы глупы, но я вижу, что дело обстоит как раз наоборот.

Девушка широко распахнула глаза, пытаясь казаться наивной дурочкой, однако непреклонный вид мужчины свидетельствовал о том, что она не смогла его переубедить. Он ни на секунду не поверил в ее невиновность.

«От этих голубых глаз ничего не утаишь», – промелькнуло в ее голове.

Он совсем не был похож на Джаспера Масгрейва. Стройный, отлично сложенный, он казался ей красивым и прозорливым, в отличие от старого врага ее отца. Впрочем, Тамсина никогда не считала, что внешняя красота и ум обязательно сопутствуют доброму нраву. Она стремилась находить истинные достоинства в душе каждого человека. В противном случае собственное уродство давным-давно убедило бы Тамсину в ее никчемности.

Приятная наружность Уильяма Скотта ее не очарует. Дружба их отцов также немного для нее значила. Отец часто рассказывал ей грустную историю о пленении сына его друга. Паренька сделали заложником короны, рассчитывая таким образом добиться послушания со стороны мужчин его клана. Возможно, Уильям и стал приятелем короля, однако его поведение подсказывало Тамсине, что доверять ему не стоит. Тем не менее ей придется быть с ним вполне откровенной, иначе у них с отцом могут быть большие неприятности.

– Папе нравится дразнить Масгрейва, – призналась она. – Они с Джаспером враждуют с молодых лет. Обычно папе удавалось уйти от него, но на этот раз он попался. И теперь мне придется выпутываться самой, – глядя на спящего родителя, подумала Тамсина.

– И вы были с ним, – скрестив руки на груди, заметил Уильям Скотт. – Что же случилось? Как так вышло, что Арчи устроил набег вместе с дочерью?

– Обычно я с ним не езжу, – сказала Тамсина. – Он попросил меня принять участие в этом рейде, потому что у него оставалось мало людей.

Девушка вздрогнула, вспоминая страшный момент, когда ее и отца нагнали преследователи.

– Два дня назад люди Масгрейва увели восемь овец с наших пастбищ. Дядя отца Кутберт видел это собственными глазами. Он узнал воров, но не смог за ними угнаться. Отец поклялся отомстить Масгрейву, но большинство его родственников и товарищей уехали в Келсо на ярмарку. Кроме меня и Кутберта, никого не осталось.

Уильям кивнул.

– Я и сам отправил своих людей на ярмарку, чтобы продать скотину, – сказал он. – Но зачем он подвергал опасности собственную дочь? Конокрадство – не детская забава, а серьезное и рискованное дело.

– Я отлично держусь в седле. Меня учили этому ромалы… цыгане. Они лучше всех разбираются в лошадях. Отец знал, что я смогу гнать животных, которых заберут в счет оплаты за похищенных у нас овец. Вот так я и поехала вместе с ним и Кутбертом в Англию, а нас здесь поймали.

– С лошадьми Масгрейва, – добавил Уильям.

Пожав плечами, девушка кивнула.

– Мы увидели лошадей, которые паслись на землях Масгрейва. Отец решил, что будет здорово продать лошадей англичанина на ярмарке. Джаспер уж точно собирается продать там наших овец. Когда мы возвращались с лошадьми домой, наткнулись на засаду.

– Значит, люди Масгрейва вас поджидали? – спросил Уильям.

– Да. Мы почти оторвались от них, но моего отца выбили из седла. Я вернулась, чтобы помочь ему, но меня скрутили. Потом они отвезли нас сюда, – девушка отвернулась. – Кутберт ускакал… По крайней мере, я на это надеюсь.

– Он ускакал с остальными лошадьми, – сообщил Уильям.

Девушка вздохнула с облегчением.

– Они нас поджидали, теперь я это поняла. Они знали, что мы захотим отомстить за кражу овец. Масгрейв специально пустил своих лошадей пастись, чтобы заманить нас в ловушку. Обычно он загоняет их в стойло на ночь.

Уильям согласно закивал.

– Эта вражда между вашим отцом и Джаспером, как я понимаю, длится давно?

– Еще с тех пор, когда они были подростками, – ответила Тамсина. – Их отцы оспаривали границы земельных владений, однако их отношения нельзя было назвать смертельной враждой – скорее это соперничество. Папе нравится досаждать Масгрейву, но настоящего зла он ему не желает. Думаю, Джаспер отпустит нас через пару дней, а после непродолжительного перерыва они вновь возьмутся за старое.

– Я бы на вашем месте не был столь уверен в подобном исходе. Джасперу не хватает добродушия вашего родителя. Сейчас его особой заинтересовался король Генрих, и Джаспер может повести себя не так, как вы ожидаете. Остерегайтесь его.

Девушка нахмурилась.

– Зачем чужаку предупреждать нас?

– Я просто не хочу видеть, как вас повесят, – спокойно ответил Уильям.

– Вид висельников вам не по душе?

– Вы превратно истолковали мои намерения.

– Джаспер не осмелится.

– На этот раз осмелится, – сказал Уильям.

Девушка нахмурилась, заподозрив недоброе.

– С какой стати вы о нас печетесь?

Мужчина повернул голову и взглянул на дверь. Свет факелов осветил его точеный профиль, мощную челюсть и длинную шею.

– Я помню вашего отца, хотя в последний раз видел его почти мальчишкой, – тихо произнес он спокойным тоном.

Тамсина не отрывала от него взгляда. Его спокойный голос, как ни странно, дарил ей тепло в этой мрачной и холодной тюремной камере.

– Мой отец хорошо относился к Арчи Армстронгу. В знак их старой дружбы я даю вам полезные советы. Но следовать им или нет – решать вам.

– Почему я должна вам доверять? – спросила она. – Вы дружите с Масгрейвом – англичанином и врагом моего отца.

– У вас нет причины мне доверять, – не рисуясь, подтвердил Уильям, глядя на девушку, – но поверьте: я желаю вам и вашему отцу только добра. Все эти интриги – не ваше дело. Передайте Арчи, чтобы он соглашался со всем, что ему предложит Масгрейв. Тогда он вас отпустит. В противном случае вас могут повесить.

Сердце сильно стучало в ее груди, однако Тамсина ничем не выдала своего страха. Она подняла голову, желая как можно лучше рассмотреть мужчину.

– Я слышала, что вы обсуждали с Масгрейвом. У вас есть какой-то план. Мой отец ни за что не согласится принимать участие в английском заговоре. И Джаспер не повесит нас утром, а отпустит.

Мужчина скользнул по ней взглядом.

– Конокрадство – серьезное преступление, девушка. Он имеет право повесить вас за это или держать в темнице долгие месяцы, даже годы. Не говорите глупостей.

Тамсина нахмурилась. Перспектива провести долгие годы в холодном подземелье была просто невыносимой. Она захиреет здесь без свободы, свежего воздуха и солнечного света. Как растение, вырванное из земли, засыхает, так и она… Эта мысль ужасала.

– Я хочу обрести свободу.

Девушка небрежно пожала плечами, желая скрыть душевное смятение.

– В таком случае выбирайте свободу и не думайте о цене за нее.

– А какая цена? Что он предложит?

– Попытается подкупить вас так или иначе, попросит помочь англичанам в одном деле… Соглашайтесь.

– В каком таком деле?

– Я точно не знаю, но Масгрейву очень важно этого добиться.

– А при чем тут я? Вы согласились ему помочь, я сама слышала. Выходит, вы еще бóльший плут, чем я думала. Вы согласились взять у него деньги…

– Что я сделал – не ваша забота.

Склонив голову, он заговорила низким, глубоким голосом. По телу девушки пробежала легкая дрожь, словно мужчина ее коснулся.

– Я всего лишь предлагаю, чтобы ваш отец принял предложение Масгрейва. Так вы получите отсрочку.

Девушка не стушевалась, несмотря на пристальный взгляд его глаз и близость их тел. Мужчина излучал тепло. Его жаркое дыхание обдувало ее лицо. От него пахло вином. Тамсине одновременно хотелось бросить ему вызов и прижаться к нему в поисках защиты. Девушка поборола в себе это желание, мысленно отчитав себя за доверчивость. Его наверняка не заботит, что случится с конокрадом и цыганкой.

Но едва Тамсина вспомнила, что произошло между ними чуть раньше – как он, освобождая ее от пут, поранился сам и порезал ее руку, – сердце чаще забилось в груди. Мысли путались. Лезвие кинжала… поворот ладони… их кровь смешалась… Это напоминало часть обряда бракосочетания у ромалов.

От волнения Тамсина почувствовала слабость в коленях. Нельзя думать об этом сейчас, когда он на нее смотрит. Девушка отвернулась, не зная, что и думать.

– Вы слышите меня, девушка? Я хочу, чтобы вы согласились с тем, что предложит вам Масгрейв.

Переведя дух, Тамсина взглянула на мужчину.

– Ни папа, ни я никогда не согласимся помогать англичанам.

– Я подозреваю, что ваш отец тот еще плут, – молвил Уильям. – Когда его освободят, он легко сможет избегать встреч с Масгрейвом, пока все не закончится. Пусть Арчи согласится на предложение, но денег не берет. Тогда у Масгрейва не будет основания манипулировать вашим родителем.

– С какой стати мне все это говорить папе?

– С такой, что вы больше печетесь о благополучии вашего отца, нежели о своем собственном, – перейдя на шепот, сообщил Уильям.

Девушка зажмурилась. Его голос обладал какой-то необъяснимой, подчиняющей себе таинственной силой. Тело ее расслабилось и будто растворилось в звуках этого голоса. Вдруг девушка отпрянула.

– Отнеситесь к моим словам серьезно. Передайте отцу, чтобы не пренебрегал Джаспером. Это куда опаснее, чем вам сейчас кажется.

Тамсина глянула на отца.

– Па! Ты меня слышишь? – позвала она Арчи.

Армстронг не пошевелился. Нахмурившись, она склонилась над ним.

– Пап, скажи что-нибудь. Тебе плохо?

Застонав, отец отрицательно замотал головой. Встревоженная дочь опустилась рядом с ним на колени, хотя из-за связанных лодыжек сделать это было совсем непросто.

– Па! Тебе что-то нужно?

Арчи застонал чуть громче. Дочь коснулась его головы левой рукой в лайковой перчатке. Нет, это была скорее рукавица, пошитая так, чтобы создать иллюзию четырех пальцев. Тамсина не хотела лишний раз выставлять свое уродство напоказ. Девушка зачерпнула правой ладонью воды из ведра и поднесла к губам отца, чтобы напоить его.

Повернув голову, Арчи с трудом сделал глоток. Окровавленная повязка сползла со лба. Тамсина попыталась вернуть ее на место, пользуясь одной рукой, но в это время Арчи соскальзнул по стене, заваливаясь на бок.

– Па! – схватив его, крикнула девушка.

– Э-э-э… – промычал тот.

Уильям опустился на одно колено и поддержал ее отца за плечи.

– Армстронг! – обеспокоенно позвал он. – Арчи Армстронг!

Арчи поморщился.

– Э-э-э… дайте мне поспать…

Уильям сгреб охапку сена и помог Арчи улечься на нее. Приподняв веки его глаз, Скотт слегка ударил ладонью по щеке Арчи. Тот сердито заворчал.

– Ему надо отдохнуть. С твоим отцом все будет в порядке, – сказал он девушке.

Тамсина потянула край повязки на голове отца.

– Надо его снова перевязать, – сказала она. – У меня плохо получилось.

Девушка принялась разматывать повязку одной рукой.

– А что с другой рукой? – спросил Уильям. – Вы ее ушибли? Давайте лучше я.

Он принялся развязывать повязку, при этом случайно дотронулся до пальцев Тамсины. Его прикосновение было нежным и теплым. Тамсина отдернула правую руку, словно коснулась пламени огня. Левую руку она порывисто спрятала за спину, чтобы он не успел ее разглядеть.

– С рукой у меня все в порядке, – сжавшись, произнесла девушка.

Уильям размотал бинт. Лоб Арчи был рассечен, края раны опухли. Шотландец промокнул кровь материей.

– Нужна другая ткань.

– Можно оторвать лоскуток от моей сорочки.

Правой рукой девушка начала расстегивать крючки на кожаном дублете.

– Позвольте помочь, – предложил Уильям, касаясь ее запястья.

Девушка стряхнула его руку.

– Ваша левая кисть явно травмирована…

– Все с ней в порядке, – отрезала она.

Мужчина удивленно приподнял брови. Отвернувшись, он приложил смоченную водой ткань к ране Арчи.

Тамсина продолжила начатое, отцепляя крючок за крючком. Действовала девушка проворно. Видно было, что она привыкла пользоваться одной рукой. Распахнув дублет, девушка вытащила из брюк полу своей льняной сорочки.

– Отрежьте полоску своим кинжалом, – сказала она.

Уильям, проворно орудуя кинжалом, отрезал длинную полоску ткани, а затем обмотал ею голову Арчи. Тамсина сняла дублет и протянула его Уильяму. Мужчина подсунул дублет раненому под голову вместо подушки.

– Он поправится, – пообещал Уильям, когда Арчи начал похрапывать. – Только следите, чтобы во время сна он не впал в беспамятство. Время от времени толкайте его, будите.

Девушка кивнула, понимая, что отец вполне может забыться, учитывая, какая рана у него на голове. Дрожа, она обхватила себя руками.

– Я буду бодрствовать всю ночь.

Уильям стоял на коленях подле нее.

– Послушайте, – начал он. – Я против того, чтобы держать в темницах женщин, однако мы находимся в замке Масгрейва. Все, что я смогу сделать, – распорядиться, чтобы вам принесли одеяла и еду. А теперь позвольте взглянуть на вашу раненую руку.

– Я не ранена.

Девушка торопливо прикрыла руку в перчатке другой рукой.

– Вы ей почти не пользуетесь, – произнес Уильям. – Не повредили ее, часом, во время рейда?

– Нет.

Она не собиралась никому показывать свою маленькую уродливую руку.

– Ну, как знаете, – уступил мужчина, – я и сам справлюсь.

Девушка не ответила, растирая себя руками, чтобы хоть чуть-чуть согреться в холоде темницы.

– Вас знобит, – заметил Уильям.

Тамсина опустила глаза. Льняная ткань сорочки была неплотной, и девушка видела – как, должно быть, и он – темные кружки вокруг отвердевших сосков. Скрестив руки на груди, Тамсина окинула мужчину колючим взглядом.

Уильям расстегнул оловянные пуговицы своего дублета из коричневой шерсти, скинул его с плеч и протянул девушке.

– Возьмите.

Поколебавшись, она просунула руки в рукава дублета. Одежда хранила тепло его тела. Уильям подтянул дублет повыше и застегнул пуговицу на высоком воротнике… затем следующую… следующую…

Девушка ему не мешала. Застегивать одежду на пуговицы было для нее куда сложнее, чем на крючки и петельки. Она молчала, наблюдая за ним.

Мужчина был хорош собой. Широкие плечи… сильная шея, виднеющаяся из-под распахнутого ворота рубашки… Свет факелов играл на его чисто выбритом лице и блестящих густых волосах… Они стояли на коленях лицом к лицу. От него исходил аромат мужественности, приятно пахло дымом и чем-то пряным – кажется, корицей.

Его пальцы продолжали застегивать пуговицы. Она с растущим смятением ощущала себя кусочком железа, притягивающим магнитный железняк. Мужчина проявил доброту по отношению к ней и ее отцу, однако настороженность Тамсины никуда не девалась. Он гостит в доме Масгрейва и замешан в каких-то интригах англичан.

– Почему вы – на стороне Масгрейва? – спросила она.

– А почему бы и нет?

Ткань дублета туго напнулась на ее груди. Горячая волна окатила ее тело, когда его руки опустились ниже, продолжая застегивать пуговицы. Девушке пришлось мысленно сказать самой себе, что это всего лишь теплый шерстяной дублет.

– Я слышала рассказы о вашем отце, – произнесла Тамсина, хотя из-за его рук ей почему-то трудно было ровно дышать. – Я слышала баллады о подвигах Сорвиголовы из Рукхоупа.

– Да, – сердито бросил Уильям, занимаясь очередной пуговицей.

– Алан Скотт был храбрым разбойником. Какие бы неприятности ни случались с ним, он ни разу не переметнулся от шотландцев к англичанам.

– Я знаю историю жизни моего отца. К чему вы клоните?

– Я не могу поверить, что сын такого человека может участвовать в темных интригах англичан.

– Поскольку никто из нас точно не знает их планов, преждевременно судить о том, темные ли их интриги или нет.

– От Джаспера Масгрейва ничего, кроме гадостей, ожидать не стоит. На что вы согласились?

– Это не ваше дело, – опуская руки все ниже, произнес Уильям.

Он подтянул края дублета на уровне бедер. Ощущение внизу ее живота было столь сильным и интимным, что девушка чуть не вскочила на ноги.

– Мое дело, раз оно касается меня и папы, – настаивала она.

– Если вы послушаетесь моего совета, вас быстро выпустят отсюда. Тогда это перестанет быть вашим делом.

Мужчина поднялся. Он взирал на нее сверху вниз, напомнив ей мифического героя древности. Руки в боки… расстегнутый ворот рубашки… широко расставленные ноги в черных бриджах и сверкающих кожаных сапогах…

– Масгрейв имел полное право схватить вас с Арчи, – сказал Уильям. – Шотландский совет не будет протестовать, если по приказу Масгрейва казнят вас обоих. С их точки зрения, жизни мелкого грабителя и цыганки малого стоят.

– Уж лучше быть повешенным, чем поддержать вас и Масгрейва, – выпалила Тамсина.

– Возможно, и так, но у вас мало выбора.

– А у вас был выбор!

– У меня был, – тихо произнес он, – это уж точно.

Уильям протянул ей раскрытую ладонь, желая помочь встать. Она взглянула на нее и коснулась кончиком пальца длинной линии, бегущей посередине.

– Вот тут я вижу, что вы – проницательный человек.

Девушка вглядывалась в линии руки. Свет был очень тусклым.

– А эти линии говорят о том, что ваша воля, сердце и тело обладают силой. Я не понимаю, зачем вы связались со столь недостойным человеком, как Джаспер Масгрейв.

Мужчина сжал ладонь в кулак.

– Не стоит говорить мне всей этой чуши, цыганка, – тихо промолвил он. – Я не просил читать по моей руке, и я не смогу даровать вам за гадание ни свободы, ни монеты.

– Считайте, что вы заплатили своим добрым советом.

Уильям рассердился.

– Посмотрим, воспользуетесь ли вы им.

Порывисто повернувшись, он вышел из темницы.

Отец девушки похрапывал на соломе. Стражники о чем-то тихо переговаривались в коридоре. Тамсина вздохнула и прижалась затылком к стене. Закрыв глаза, она пыталась немного утихомирить бушевавшие в ней чувства и эмоции.

Уильям Скотт уж слишком заполонил ее мысли… Его лицо… голос… его прикосновения и доброта… Она вспоминала тот момент, когда его кинжал разрезал веревки, связывавшие ее запястья. Тогда все и случилось. Порез на запястье был неглубоким, однако его значение в ее жизни оказалось поистине огромным.

Уильям Скотт из Рукхоупа коснулся ее кожи и смешал их кровь, пусть даже и непреднамеренно. Он понятия не имел, что совершил, но она-то все хорошо понимала. У ромалов принято, нанеся друг другу порезы, смешивать кровь, давая обет верности в браке. В цыганских таборах она несколько раз была свидетельницей таких церемоний. Арчи, она знала, тоже женился на ее матери с соблюдением этого обряда.

Но когда подобное происходит непреднамеренно… Она не знала, что и думать. Ее отец, дедушка и бабушка, доведись им это увидеть, сочли бы случившееся перстом судьбы, а их брак – заключенным свыше.

Даже если ее и Уильяма Скотта теперь связывают брачные узы, об этом лучше помалкивать. Ирония судьбы заключалась в том, что прежде Тамсина и не помышляла о браке. Ее отец и дед искали ей мужа среди шотландцев и ромалов, но ни один мужчина не согласился взять себе в жены калеку. Они заявляли, что уродливая рука может стать проклятием для всего их рода.

Поначалу Тамсина остро ощущала собственное унижение, но отказы продолжались, и девушка пришла к мысли, что отнюдь не хочет замуж. Ни один мужчина не примет ее и не полюбит, а выходить замуж за того, кого можно подкупить или принудить к браку, она не желала.

Если Арчи когда-либо сделает Уильяму Скотту то же предложение, что и другим мужчинам, его реакция будет такой же. Возможно, он ужаснется, узнав, что они уже сочетались браком в соответствии с цыганскими традициями.

Девушка плотно сомкнула веки, стараясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Она убеждала себя, что это ничего не стоящая случайность. Конечно, ее отец был бы только рад союзу, заключенному между его дочерью и сыном своего давнего друга. Вот только случайный брак нельзя назвать настоящим.

К тому же она не собиралась рассказывать о нем ни отцу, ни Уильяму Скотту.