Любовь на десерт

Глава 6

Ложиться спать уже не было никакого смысла, да и не смогла бы я заснуть. Спустилась на кухню, в задумчивости завела тесто на слоеные булочки с сахаром. Чуть позже отсадила кольца другого теста в кипящее масло, и пока пончики жарились, растопила шоколад на водяной бане.

Каждое мое действие за несколько лет стало автоматическим. Движения отточенные, уверенные. С закрытыми глазами я могла испечь кучу всяких вкусностей и заполнить ими прилавок. Я жила этим, радовалась каждому дню, новым покупателям, и даже тем сплетням, которые они приносили. Вечером убирала кухню, мыла полы в холле, поднималась в свою комнату и читала перед сном.

Каждый мой день был похож на предыдущий. Наверное, пора признаться самой себе, что я устала от этого.

Привычно окунула пончики в растопленный шоколад, выложила по шесть штук в коробку и унесла на прилавок. Туда же отнесла сахарные булочки, слоеные, и, оставшийся со вчера, персиковый пирог.

За окном только-только начал заниматься рассвет. Прогнал ночную тьму, окутал город сумеречной дымкой.

Барб тихонько пробиралась к выходу, шагая на цыпочках через холл.

— Барб?

— Ох, ежики колючие! — испуганно вскрикнул гном, резко обернувшись ко мне. — Я думал, ты спишь!

— Уснешь тут, как же. Куда ты в такую рань?

— В парк иду, — вздохнул старичок. — Люблю, знаешь ли, любоваться гладью озера в тишине, когда город еще спит.

— А возьмешь меня с собой? — спросила я немного смущенно. Не любила напрашиваться.

Гном, впрочем, не отказал. С радостью согласился принять меня в свою компанию, и уже через минуту мы брели по пустой улице к Ромашковому парку. Утренний туман холодил оголенные ноги до колен, но я не обращала внимание за то, что начинаю дрожать от сырости и холода. Впервые за долго время я просто гуляла. Не по делам шла, не в банк, не на рынок, а в парк – любоваться природой. Уже и забыла, каково это, просто дышать воздухом и чувствовать его. Не глотать, как нечто необходимое, привычное, а ощущать его сладость на кончике языка.

— Жалею, что никогда не гуляла в пять утра, — усмехнулась я. — Разве что давно, еще в студенческие годы.

— Это ты зря, конечно, — неуклюже перебирая ногами, Барб шагал справа от меня. — Я в последнее время частенько выхожу в такое время, потом возвращаюсь в отель, и снова ухожу уже позже.

— Тебе настолько нравится парк? — удивилась я. — Мне казалось, что ты в нем бегаешь, на тренажерах занимаешься… Это не так?

— Ну какие тренажеры? — расхохотался Барб. — К жене я хожу, Энни.

— К жене? — не поняла я. — Ты… женат?

— Был женат, полгода назад, — гном пожал плечами и кивнул мне на одну из скамеек, что располагались вдоль берега у небольшого, искусственного озерца.

Мы сели, и гном продолжил:

— На этом самом месте, где ты сейчас видишь озеро, когда-то было наш с Раей дом. Нет, не наверху – под землей, как и принято у нашей расы. Глубоко под землей все человеческие города связаны между собой туннелями, которые строили гномы, и там же находятся наши города. К примеру, под человеческой Чипой располагается гномий город – Лоруэлл. Но ты это и так знаешь… Мы с Раей жили в Лоруэлле. Переехали в него, когда ее отец умер от старости и оставил нам большой дом. Ну а через неделю у того дома обвалилась крыша и придавила мою Раю.

Барб замолчал. Я хлопала глазами, вникая в сказанное гномом. Барб решился на личный, откровенный разговор… Это ли не чудо?

— Прямо… под нами? — шепотом уточнила я.

— У кромки озера, если точнее. Где-то между вон тем деревом, — гном ткнул пальцем в сторону ивы, — и вон той обзорной трубой. Я ушел из-под земли наверх, когда похоронил Раю, и возвращаться в туннели не хочу. Буду жить здесь, здесь спокойнее. Я и в твоем отеле поселился то только потому, что до Ромашкового парка всего две минуты ходьбы. Прихожу сюда каждое утро и подолгу говорю с женой. Читаю ей, иногда пою. Думаю, люди вскоре предпочтут отправить меня в дом для умалишенных, — Барб рассмеялся в белые усы.

— Рая тебя слышит? — ошарашенно уточнила я.

— Я надеюсь на это. А даже если и нет, то какая разница? Через несколько лет мы встретимся в загробном мире… Мы были женаты ровно девяносто девять лет, Энни. Это огромный срок даже для гномов, несмотря на то, что мы живем полтора века. Я знал раю почти столетие, я любил ее почти столетие… А она ушла. Мне все равно, кто и что подумает о старом гноме, который поет, сидя на лавке у озера каждый день.

Барб замолчал, устремил задумчивый взгляд перед собой. Я проглотила вставший в горле ком слез. Подумать не могла, что старик, живущий со мной бок о бок уже полгода, приехал в Чипу вовсе не в отпуск. Он собирался дожить здесь до смерти и уйти к жене…

Я все-таки расплакалась. Барб посмеялся надо мной, но потом обнял крепко-крепко.

— Ну чего ты раскисла? Соберись-ка. Мое ведь горе, не твое.

— Я бы тоже хотела, чтобы кто-то любил меня так, как ты Раю, — шмыгнув носом, ответила я правду.

— Мальчик этот… Дерел? Дерел любит тебя, Энни. Поверь старому гному.

— Прям любит? — фыркнула я, размазав слезы по щекам. — Как по мне, так он просто чувствует за собой вину.

— Присмотрись к нему, — улыбнулся Барб. — И ты увидишь то же, что и я. Его глаза горят, когда он видит тебя. Улыбка на губах появляется каждый раз. Это ли не признаки любви настоящей, сильной?

Со вздохом я положила голову на плечо гнома. Если он окажется прав, я стану самой счастливой на свете.

Вернувшись в отель, я первым делом направилась к Дерелу. В такую рань он, конечно, еще спал, но я не желала медлить, чтобы не передумать.

— Я согласна, Дерел, — громко сказала я мужчине на ухо.

Дерел вздрогнул, распахнул глаза.

— На что? — хрипло спросил он.

— На переезд. Не могу же оставить голодных людей без столовой. Ты делаешь благородное дело, и даже если бы мне некуда было уйти, я бы все равно ушла. Забирай этот дом, строй тут, что нужно… А “Аврору” ты и правда купил для меня?

— Правда, конечно, — усталым голосом прошептал Дерел. — Документы на твое имя переоформим в кратчайшие сроки, ключи вон там… Я не дотянусь… Посмотри в верхнем ящике комода.

Я вытащила из ящика тяжелую связку ключей и сердце взволнованно забилось. Я могла бы включить гордость, бросить ключи в мужчину, и низким голосом, как у любой местной суфражистки, брякнуть:

— Я все могу сама!

Но не стала этого делать. Дерел должен мне, за то, что его отец поступил подло… Или не должен. Да неважно вообще! Мой отель переезжает в “Аврору”, вот что важно!

Я собирала вещи быстро, чтобы меня не одолели сомнения. Коробок в чулане из-под продуктов нашлось довольно много, и в них поместилось практически все. Мебель и детали интерьера я и не думала забирать с собой – в “Авроре” роскошный ремонт, качественная, лаконичная мебель. К чему мне там столы с помойки?

Барб вернулся, когда я, пыхтя и утирая пот со лба, тащила по лестнице в холл чемодан со своими вещами. У стойки уже стояла куча коробок, пакетов, мешков и сумок. Гном прошел мимо них молча, ничего не спросив.

Покупатели заходили, посматривали на вещи, забирали заказы и уходили.

И только детектив Альф удосужился объяснить мне, что собственно, произошло несколько дней назад:

— Из-за вас вся улица осталась без света, — смущенно сказал он, пряча лицо за стаканчиком с кофе. — И это ведь не впервые… Знаете, нам жаль, что вы решили уехать, но мы на самом деле боялись, что однажды эта развалюха вспыхнет, как фитилек.

Я в этот момент дар речи потеряла. Возмущенно фыркнула и уперла руки в бока.

— Я имел в виду дом, — напряженно объяснил детектив Альф. — Дом… не вас.

Мужчина вылетел на улицу, не попрощавшись.

— Я поняла, что вы имели в виду дом! — крикнула я ему вслед, но детектив уже скрылся из виду. — Ишь ты, подумаешь, ночь без света посидели!Барб быстро спускался по лестнице, волоча за собой чемодан.

— Я с тобой перееду, — сказал гном. — “Аврора” не так далеко от парка, всего-то на пять минут дальше.

— Дерел рассказал? — усмехнулась я. — Я сама только сегодня приняла решение переехать. На месте “Пристанища” будет социальная столовая, и это куда более полезно, чем отель, который никому не нужен.

Мы обменялись улыбками. Я вдруг почувствовала, что теперь все будет хорошо. Во мне уже много лет не откликалось ощущение надежности и покоя, а теперь я точно знала – мне есть куда идти, мои труды были признаны богами, и я заслужила чуточку счастья. Да и разве могло быть по-другому?

Переезд был назначен на вечер. И в то время, как Дерел и Бьянка потихоньку пытались испустить дух в своих номерах, от “Пристанища” до “Авроры” туда и обратно катались груженые повозки. Мы с Барбом вдвоем перевезли практически все, что было нужно.

В холле нового отеля гном развеселился:

— Ну что ж, а вот теперь тот дом можно и спалить!

— Там Дерел и Бьянка! — хохотнула я, и добавила: — Но, знаешь…

— Я пошутил, пошутил! — испуганно перекрестился Барб. — Злющая ты женщина.

Мы улыбались и любовались холлом. Верхний свет сверкающими бликами рассыпался по мебели, блестящему полу, отражался в стеклах. В этот же вечер я выбрала себе номер, который занимал практически весь третий этаж и назывался “люксовым”. Буду жить в нем, все равно вряд ли его хоть кто-то когда-то арендует.

Барб занял номер поскромнее, но с двумя комнатами, ванной и даже гардеробной.

Дерел выберет себе номер сам, если захочет, а Бьянка… А ее я не пущу. В этот раз нет. Пусть живет, где хочет, да хоть домой вернется – мне все равно. Ее я прощать не собиралась.