Любовь по завещанию

Глава 29

Денис.

Эта егоза всю ночь ворочается. Сама себя накрутила, теперь не может уснуть и не даёт заснуть мне. Завтра, блять, день начинается с совещания, и я буду сонный и злой на нём. Анька тварь учудила. После банкета у Поклонского, как с цепи сорвалась. То пишет, то встречи ищет. Пару раз в офис приезжала, но охрана её быстро разворачивала. А теперь… Не позже не раньше блять.

С одной стороны, Дину я объективно понимаю. Думаю, что тоже бы далеко не обрадовался если бы ей кто-то фото свои интимные присылал. Но с другой стороны, я ей русским языком сказал, что у нас ничего нет с Анькой, а она не верит. Что не заслужил её доверия? Хоть раз я её обманул или обидел как? Ни хера. Я с неё пылинки сдуваю, а она верит кому угодно, но не мне! Заебись блядь.

Ну ничего. Будем работать, чтобы стала доверять! Заботой, вниманием окружу. На руках блядь каждый день носить буду. Но хрен куда от себя отпущу. Спать она видите ли в зале собралась. Ага, конечно.

Просыпаюсь от звонка будильника, как от толчка. Подрываюсь на кровати, не сразу понимаю где нахожусь. В кровати один. Сука! Не нравится мне это. Прислушиваюсь к звукам. Слышу, как на кухне шумит кофе машина. Ну значит дома. Никуда не удрала. С неё станет.

Действительно нахожу Динку на кухне. Она ставит на стол вчерашний салат и разогревает мясо. Обнимаю её за талию и утыкаюсь в изгиб между плечом и шеей. Вдыхаю запах её кожи, крема для лица и нереально кайфую. Не отстраняется, не прогоняет, но и на ласку, как обычно не отвечает. Трусь колючей щекой о бархатную кожу, глажу живот, целую. Реакции практически ноль. Как и не касаюсь её будто.

— Садись завтракать. Остынет сейчас, — бросает она холодно и освобождается из моих рук. Не удерживаю, понимаю, что так будет только хуже, но чёрт, как же хочется вжать её в себя. Зацеловать до опухших губ, завладеть ей и довести до исступления, в котором она забудется и прекратит дуться на меня.

— Дин…

— Чего? — всё так же, не глядя на меня, относит на стол, нарезанный хлеб.

— Прости меня, — извиняюсь первым. Плевать на гордость. Хуже её безразличия ничего нет.

— За что? — в голосе не грамма эмоций. Губы плотно сжаты. Тянусь к ней за поцелуем, но она отворачивается и садится за стол.

— За вчерашнее, Дин. За то, что пошутил и не сказал куда едем, за то, что не сказал, что Катя и Аня общаются, за фотографию, которую мне прислала Анька, да за всё. За всё в чем я перед тобой виноват и не виноват.

Присаживаюсь напротив неё и накрываю её ладонь своей. Она смотрит мне в глаза, хмурится, немного кивает головой и уже теплее произносит:

— Ешь, у тебя совещание. Нельзя опаздывать.

И мы молча едим. Перед выходом целует меня в щеку, но больше прежних ласк не получаю. Оттаивает, но еще злится. Ничего, главное лёд тронулся. Вечером добью. А сейчас к не менее важным делам.

День выдается суматошным. «Пантеон» восстановлен и готов к демонстрации на восемьдесят девять процентов. Это хорошо. Очень. А то, что о таком раскладе дел знаю лишь я и еще несколько ребят разрабов, еще лучше. Сам на совещание с утра озвучил иные более низкие цифры. Крыса точно была в том кабинете. Побежит докладывать — за хвост и поймаем. Тут главное не пропустить. Но это уже задача не моя.

Толян подогнал пару своих архаровцев на подмогу. Бывшие следаки, но работают, по его словам, очень аккуратно. Представил их на совещание, как аналитиков на аутсорсе. Типа хочу новые направления развивать, а они глянут, помогут, подскажут. Бред редкостный. Но вроде сработало.

После совещания общаюсь с поставщиками, с потенциальными партнёрами. Подписываю и проверяю тонну документов, даже в глазах рябит.

— Денис Сергеевич, к вам тут девушка пришла. Просит немедленно пропустить. Говорит, что вы её ждёте.

Какая на хер девушка ещё? Вроде же никаких встреч не планировал? Дина? Дина пришла. Больше некому. Неужели смогла сама себя успокоить и прийти мириться? Почему не позвонила тогда? Хоть с Егором приехала? Столько вопросов, самому слабо верится в подобный расклад, но сижу и улыбаюсь как дурак.

— Пусть проходит, — отвечаю я Ольге. Ну хоть что-то хорошее за день. Потягиваюсь в кресле, ожидая любимую. Но хрен там. Дверь открывается, и я чувствую приторно сладкий запах цветочных духов. Моя Динка таким не пользуется, она без всех духов слаще любой конфеты пахнет. Передо мной возникает «не моя» Аня. Блядь, чего ей еще надо.

— Привет тигрёнок, — она жеманно улыбается и проходит в кабинет.

— Ты как сюда попала? — охране же было сказано не пропускать! Они охуели что ли?!

— Ну тигр, ты чего? — девушка садится, на край моего стола, подол откровенно короткого платья приподнимается еще больше, и я вижу кружевной край чулок. Меньше полугода назад это зрелище бы возымело бы эффект. Но в штанах царит спокойствие, а меня накрывает раздражение. — На лифте к тебе поднялась.

— Не строй дуру. На хера приперлась? Кажется, мы с тобой всё обсудили.

— Обсудили. Но я соскучилась. Соскучилась по твоему херу вот и пришла, — улыбается и тянет руку к моей груди. Встаю перед ней, и её рука опускается к ширинке брюк. Вот же сучка, делаю шаг назад. Его достаточно, чтобы она поджала губы. Но недостаточно, что бы сдалась. Смотрит на меня своими стальными серыми глазами из-под густо наращённых ресниц. — И по тебе очень соскучилась. А разве ты по мне не соскучился?

Она облизывает губки язычком и делает бровки домиком. Злюсь с каждым её жестом все больше. Но стараюсь сохранять спокойствие. Но получается это плохо.

— Блядь, Ань. Я кажется, тебе русским языком сказал, что между нами всё кончено. Ты не поняла? Повторить?

— Денис не начинай, — она соскальзывает со стола и пытается обнять меня, — нам же так хорошо вместе было. Неужели тебе не хочется повторить?

— Не хочу. Я хочу, чтобы ты свалила из моей жизни, — завожусь всё сильнее. Еще чуть-чуть и сам вышвырну её из кабинета.

— Да ладно тебе. Ну тигрёнок, помнишь, как я помогала тебе расслабится прямо здесь вот на этом кресле, — Анька усаживается в гостевом кресле, закидывая ножки на подлокотники. Ее рука скользит по белоснежным кружевным трусикам, а из груди выдается слишком наигранный стон удовольствия.

Бляяяя… Как я на неё повёлся тогда? С какого-то хера решил, что она похожа внешне на Дину. Да ни хуя они не похожи! Нет в Дине этой искусственности, наигранности, пошлости. Она живая и настоящая. А эта… Эта актриса, которая готова сыграть любую роль ради своей выгоды. Самое ужасное я её не просто трахал. Самое ужасное хотел… Пиздец блять.

Аня пытается шире развести ножки, одной рукой стягивает бретельку сарафана, и я понимаю, что лифа на ней нет. Раньше бы этот факт явно не оставил меня равнодушным, но сейчас… Сейчас мне параллельно и немного мерзко. От себя и той грязи в которой я нырял с головой.

— Неужели ты меня не хочешь? — девушка опускает вторую бретель. — Считаешь, что я хуже этой твоей Дины. Или у нее опыт больше, навыки лучше?

Слышу, как звонит селектор, но не до Ольги сейчас. Ярость накрывает меня, но все еще пытаюсь не терять голову. Подхожу к Аньке, скидываю ее ноги с подлокотника, нависаю над ней и хватаю за горло.

— Слушай меня сюда, — шиплю я в лицо девке и сильнее сжимаю её шею, — ты сука не тупая. Я давно понял своего не упустишь и отступные тебе не хилые заплатил. Если ты еще раз появишься рядом со мной, или с Диной я тебе жизнь испорчу. Не то, что за муж выскочить удачно не получится, тебя не в один притон работать не возьмут. Поняла меня?!

Девушка пытается кивать, но я так сильно сжимаю её шею, что она уже цепляется пальцами за мои руки.

Слышу, как открывается дверь, медленно поворачиваю голову и смотрю на Дину. Ёб твою мать! Ну как ты не вовремя красавица моя.

Любимая стоит в дверном проёме, глаза на лоб лезут, рот приоткрыт, а рука так крепко сжимает дверную ручку, что костяшки пальцев сияют белизной.

— Я помешала, простите. Прерву вас на минуту.

Дина отпускает дверь и протягивает мне свой телефон.

— Не помешала. Анна уже уходит. Она ВСЁ поняла и уходит.

— Да. Я все поняла и ухожу, — в ее голосе больше нет кокетства и приторной писклявости. Она кладёт руку на шею, на которой явно останутся синяки, поправляет платье и быстрым шагом покидает кабинет.

Запускаю видео на Динином телефоне. Димина спальня, в комнате полу мрак. Но отчётливо виден сам Диман, он стоит на коленях и явно задыхается. Из его груди вырывается кашель, похожий больше на хрип. Друг сгибается еще больше по полам. Снова заходится в кашле и уже окончательно падает на пол. Видно, что он еще жив, так как его грудная клетка рвано поднимается. Но на этом видео обрывается. Под видео сообщение: «Хочешь также? Где жёсткий диск сука?».

У меня нет слов. Смотрю на Дину, она бледная как снег. Глаза заплаканные. Девочка моя любимая. Притягиваю её к себе. Она сначала не сопротивляется, поддается, но потом резко напрягается и отстраняется.

— От тебя воняет этой… — она морщит нос, а я стягиваю пиджак отбрасываю его в сторону и открываю окно на проветривание.

— Дин, когда это пришло?

— Чуть больше часа назад, — она садится в моё кресло и обхватывает себя руками, — я почту проверяла. Смотрю одно непрочитанное… Господи это так ужасно! Он так мучился! Он задыхался! А этот урод просто снимал! Денис, он просто …

Дина начинает трястись, из глаз катятся огромные слёзы. Еще пара секунд и она уже ревёт в голос, захлёбываясь в слезах и пряча лицо у меня на груди. Она цепляется за меня, как утопающий за спасательный круг. У меня самого не хватает никаких слов, только злость. Глажу девушку по спине, пытаясь успокоить, а самого трясёт.

Дотягиваюсь до смартфона и отправляю сообщение дум своим новым сотрудникам на аутсорсе. Ребята появляются буквально через минуту. Показываю им Динино письмо.

— Денис Сергеевич, нам телефон бы забрать ненадолго. «А еще лучше доступ к почте получить», — говорит один из них.

Киваю и пытаюсь выяснить у Дины пароль от электронки, но бесполезно. У неё истерика. И так долго продержалась, доехав до офиса, застав сцену с Анькой и просмотрев этот минутный ад заново. Мужики всё понимают, кивают и молча уходят.

Усаживаю Дину на руки, покачиваю, пытаюсь успокоить, но выходит херово. Потому, что самого трясёт. В руках стараюсь держать себя, чтобы не расхерачить тут всё. Когда в подростковом возрасте ярость накатывала, ничем себя сдержать не мог. Бил всё и всех, кто под руку подворачивался. Сейчас также трясёт, но меня сдерживает нежный комок, всхлипывающий у меня на груди. Солнце моё. Мечта моя. Какой же огромной жертвой ты мне досталась. Целую её в горячий лоб, мокрые щеки. Ерошу волосы, запуская в них руку.

В кабинет заглядывает Ольга, она выглядит взволнованной. Прошу, что бы успокоительных принесла и воды. Женщина кивает и убегает.

— Динуль, Диночка, всё будет хорошо. Сейчас ребята найдут тех, кто видео послал, и я им бошки всем пооткручиваю, — пытаюсь говорить мягко и спокойно.

— Денис, прости пожалуйста! Прости меня, за вчерашнее — говорит она тихим хриплым голосом, периодически всхлипывая. — Я такая дура была. Сама надумала, сама обиделась, а сегодня, когда видео получила… Я подумала, что не хочу, чтобы мы так вот… Если меня убьют не хочу, чтобы мы в ссоре были…

— Ты чего несёшь?! Никто тебя не тронет. Всё будет хорошо. Динка, маленькая моя, — она мотает отрицательно головой и снова шмыгает.

— Денис, я тебя люблю. Мне так страшно и так больно, Денис, — она утыкается носом мне в грудь. Вся рубашка уже мокрая от её слёз. — Я только начала принимать, что его нет, а тут это видео… Господи, за что они с ним так. Неужели, какая-то чёртова программа может стоить человеческой жизни! Это ужасно.

Дина снова заливается слезами. Я снова пытаюсь её успокоить.

Ольга заходит в кабинет вместе со стаканом воды и каплями валосердин.

— Лучшее, что нашла. Таблетки побоялась нести, не знаю же может реакция на что у неё есть, — секретарь капает в стакан с водой прозрачные капли, отсчитывая одну за другой.

Когда протягиваем Дине бокал в кабинет входит Геннадий Петрович. Весь напряженный.

— Что случилось? Дина, что стряслось? Ко мне Олечка залетает, говорит у Дины Игоревны вашей беда, и убегает. Я же и не понял ничего.

Дина допивает стакан с лекарством с нежностью и болью смотрит на Петровича и снова начинает плакать. Ну ёб твою мать, Петрович. Ну почти успокоили.

— Денис, чёрт подери, что случилось?! Что ты ей сделал?!

Я? Он ёбнулся? Она блять ревёт у меня на груди, жмётся ко мне, и я ей что-то сделал? Совсем ебнулся что ли?

— Ничего, он мне не сделал дядь Ген. Там видео пришло страшное. Понимаешь… С угрозой.

Моя красавица пытается вытереть слёзы, её еще трясет, но она начинает отстранятся от меня и пытается встать. Не даю ей этого сделать. Сильнее сжимаю руки и прижимаю обратно к груди.

— Там на видео…, - Дина поджимает губы и смотрит на меня, ища поддержки. Не хочу ее отпускать, но обсуждать эту херь при ней нельзя.

— Оль, проводи пожалуйста Дину Игоревну в уборную. Ей умыться надо, — Ольга кивает и решительным шагом уводит оборачивающуюся Дину из кабинета. — Это пиздец Петрович.

— Что за видео? Кто послал? Во что ты её втянул?

Я втянул? Да, сука, он прав. Это и я и Диман её втянули. Продала бы она свою долю Кравчуку сразу и не было бы всего этого. Тру лицо руками, пытаясь прийти в себя.

— Ей видео прислали с последними минутами жизни брата. С подписью, что кончит так же, если жесткий диск не отдаст.

Петрович бледнеет.

— Покажи. Живо! Он опирается рукой на стол. Еще только его откачивать мне не хватало.

— Не могу. Телефон у спецов, хотят попробовать вычислить от кого или хотя бы откуда. Да и видеть это не надо вам.

— Сам решу, что надо, а что нет! Распорядись пусть принесут! Почему я ничего об этом не знаю?

Ни хера себе командир нашёлся. Может еще и бизнес сразу на тебя переписать? Не поверишь, но и без тебя здесь что-то решать могут. Внутри закипаю, но стараюсь сохранять спокойствие. Молча набираю системников и прошу переслать письмо мне.

Меньше чем через две минуту письмо прилетает мне на почту. Петрович белеет, глядя на видео, затем держится за сердце и оседает в кресло.

— Лёлечке про это не говори. Ни к чему ей знать. Про угрозу Дине скажем, что гадость написали, а видео…

Накапываю ему лекарство, которое Оля оставила у меня на столе. Мужик залпом выпивает капли, морщится, и закрывая глаза откидывается в кресле. У самого сил стоять не хватает, тоже оседаю на стол.

Голова раскалывается. Сажусь рядом с Диной и притягиваю её к себе. Она устраивается в моих объятиях и тихонько гладит меня по плечу.

— Наверное, это один из самых ужасных и тяжелых дней в моей жизни.

— У меня точно в первой десятке, — соглашаюсь с девушкой.

Минут десять назад ребята Толяна закончили все работы и уехали. Специалисты проверили мою квартиру на предмет прослушивающих устройств и установили сигнализацию. По-хорошему… По-хорошему понимаю, что нужно поковать свою девочку, сажать на первый попавшийся самолёт и отправлять куда-то подальше. Но даже заплаканная и морально раздавленная Дина более упёртое существо, чем любой ослик. Стойко спорила, что никуда без меня не поедет и у меня под боком ей будет безопаснее всего. Пришлось уступить, но с огромным количеством ограничений для её свободы. Теперь она у меня как Клеопатра: куча охраны, ест только проверенную еду, из нашей крепости без надобности не выходит, напрямую ни с кем не общается. Пиздец.

Не думал я, что реально посажу её под замок. Но выбора нет. Определить отправителя или место отправления письма не вышло. Да я и не надеялся. Слабая попытка сделать что-то, когда ничего сделать нельзя.

— Денис…

— Что любимая?

— Почему ты поручил все подчиненным Толи? Неужели наша служба, дядь Генины люди бы не справились? — наконец-то она задает мне вопрос, который крутится у нее на языке весь вечер.

— Динуль, ну у них опыта больше, чем у наших, — да и доверяю я ему сейчас больше, чем твоему дядь Гене.

— И всё? Дело только в опыте? — спрашивает тихо. Не поверила.

— Да, только в этом.

Смотрит мне в глаза так пристально, что до мурашек пробирает. Бля, ничего от нее скрыть не могу. Вот как от этих пристальных глаз можно, что-то утаить?

— Аронов, подумай может еще в чём-то есть причина, — слегка надавливает на меня Дина, но я держусь и отрицательно мотаю головой.

— Уверен?

— Да, уверен. Это, что допрос? Дина Игоревна, ну как я могу соврать тебе?

— Денис, не юли! Я же вижу, что недоговариваешь! — стукает ладошкой по моему плечу, поджимает губы и чувствую начинает закипать. — Что и мне не доверяешь?

— Не неси чепухи! Тебе доверяю…

— Но не доверяешь дядь Гене? Я права?

— Права, — признаюсь ей. Её глаза расширяются, и она немного наклоняет голову на бок.

— Ты серьёзно?

— Серьезно. Сама подумай Дин. Кто мог беспроблемно попасть к Диме домой и выпить с ним? Кто мог «не увидеть» никого на записях с камер? Кто привёз тебе машину, когда был показательный взрыв? Кто имеет доступ ко всем помещениям в офисе, в том числе к серверной? Кто может…

— Замолчи! — она не выдерживает, дистанцируется от меня на расстояние вытянутых рук, упирающихся мне в грудь. На лице гримаса боли и недоверия. — Это бред, притянутый за уши!!! Он нам отца заменил Денис! Он Димин крёстный был, он меня маленькую нянчил, мы с его сыном росли бок о бок! То, что ты говоришь…

— Поэтому и не говорил. Знал, что ты мне, не поверишь. Но это мое мнение. У меня есть основания не доверять ему.

— Какие основания? Говори. Давай убеди меня, что он убил Диму! — чувствую, что говорить с ней сейчас бесполезно, но и свернуть тему не выйдет. Уж больно она распалилась.

— Дин, я не собираюсь тебя ни в чем убеждать. Я не говорю, что он тот, кто записал это видео, тот кто отравил. Но я считаю, что он к этому причастен. Это моё мнение.

— Бред какой-то, — девушка встаёт с моих колен, отходит к окну, ероша волосы. — Бред.

Давлю в себе желание встать и прижать к себе. Закрыть собой, защитив от всего мира. Но мои объятия ей сейчас не нужны. Они только сбивать будут с пути. Нужно уложить всё в своей голове самой. Поэтому сижу, молча наблюдая, как любимая ходит вдоль стены, поджав губы.

— Хорошо. Представим, что ты прав. Гипотетически, чисто гипотетически. Тогда вопрос: почему он сам не попросил у меня эту резервную копию, когда узнал? Мог бы сказать, что ты послала его ко мне за ней, а потом на него напали, её украли и всё.

— Не мог. Он знал о ней раньше, чем ты сама ему рассказала, так как квартиру прослушивали, и если бы не инцидент с дверным замком, то могла и не рассказать. Если бы он сделала это раньше, то был бы вопрос, как он о ней узнал. А так мы ему четко сказали, что диск не у тебя, а в надёжном месте. Но вдруг мы соврали? Слушать то нас уже он не мог. Представляешь он говорит, что я его послал к тебе за диском, а диск на самом деле у меня. Как бы это выглядело?

— Бред. Не может этого быть. Он так был взволнован после взрыва… — она качает головой отрицая происходящее. — Нет это нельзя было сыграть.

— Дин это сложно принять. Очень. Я не заставляю тебя в это безоговорочно верить. Потому, что сам не уверен во всём в этом. Но я перестраховываюсь.

— Я понимаю.

Понимает? Может быть на подсознание и понимает, но пока не хочет в это верить. Мне и самому сложно в это поверить и принять. Но уж всё больно логично складывается.

— Пойдём спать. Пусть этот день закончится, — увлекаю её за собой в спальню, надеясь, что завтрашний день будет лучше сегодня.