Любовь в кредит

— а ты уже спать? — спросила Агата, бабушкино платье, похожее на розовую ночнушку теряла кружева, хлопьями растворялись на разогретом за день полу.

— что ты бормочешь — не разобрала Александра Владимировна. — Агата, ты что пьяна? я сейчас заварю тебе крепкого чая. — женщина поставила чайник на газовую плиту, вынула из стола банку и насыпала в кружку столовую ложку с горкой черного чая.

Агата сидела на стуле, немного покачиваясь и растирала запястья.

— пила с Михаилом? — спросила Александра Владимировна.

— а? — девушка с трудом сосредотачивалась, — да… нет, не пила. Он забрал.

— Забрал. Ишь ты джентельмен! — фыркнула бабушка

— да, — вдруг улыбнулась Агата, — он… джен… джен… и так красив. Внутри. понимаешь? Он внутри красивый. Такой настоящий… и он мне очень нравится.

Она вспомнила сосредоточенный взгляд голубых глаз, и словно в замедленной съемке моментальной и вечной фотографией в памяти остался образ, потом даже спустя годы пробивающий в ней брешь: белая рубашка с закатанными рукавами, идеальная прическа с выбившейся прядью на лбу, и самые притягательны для нее черты лица. Красота, смешанная с уязвимостью, контроль, переплетенный с чувствами.

— Жаль только я ему не нравлюсь… — образ Михаила расплылся, она откинула голову назад.

Голубые глаза поменяли цвет на темно золотой. Холодной рукой Матвей провел по ее лицу “жестокость, Агата, это выбор” — произнес он. — “запомни” — он держал ее плечо жестко, а саму ее за спину бережно. Хруст, ее вскрик, слезы и шепот “я люблю тебя”. Она уперлась головой ему в грудь, он придерживал от падения, но не обнимал, ответил также тихо, что казалось это просто листва сказала вместо него “я знаю…”.

— я им не нравлюсь. Ни ему, ни Матвею. — Агата открыла глаза, пытаясь прогнать ожившие воспоминания.

— Матвею? — спросила бабушка, села за стол напротив и протянула волосатую когтистую руку к Агате. — а как так вышло, что ты хотела ему нравиться? Он ведь женат.

Агата заплакала, закрыла лицо ладошками и рыдала в голос. При каждом всхлипе живот неприятно сводило и Агата обвила его руками, уткнулась лбом в стол и глубоко задышала, резкая боль по мышцам не отпускала.

— не плачь, слезами горю не поможешь. Чего уже горевать. Что сделано, того не воротишь, милая. вы часто с ним… вступали в отношения? — спросила бабушка и уточнила. — в интимные?

— ааам — стон вырвался из приоткрытых губ девушки — … мне … болит.

— так, что? я не слышу. — переспросила бабушка. — как часто он пользовался т же

— обой?

— кто?… мноой пользовался? — Агата зажмурилась.

— Матвей! — повысила голос Александра Владимировна.

— он не пользовался мной… — прошептала Агата.

— ну-ну. конечно. Знаешь, нам всегда говорили родители, честь береги с молоду. Ладно, сейчас уже ничего не поделаешь. Но все можно искупить, Агата. Люди будут милостивы, если ты поступишь правильно. Да оступилась, но теперь одно — надо… У тебя был дневник, милая…

— да, был… — Агата приподнялась от стола, начала поправлять волосы, налипшие на лицо и шею, но вернула руки на живот.

Новый спазм заставил ее зажмуриться, ощущения обострились до предела, слова бабушки искажались в страшные образы. Бабушка выключила свистящий чайник, налила в кружку кипяток и поставила перед внучкой.

— ты описывала в нем свои приключения, писала про ваши встречи, про… — пожилая женщина села на стул, помолчала, поджав губы, а потом собравшись с духом произнесла — сэкс?

— что… — Агата потянулась за чаем, чтобы смочить пересохшие губы.

Чашка тряслась, жидкость разливалась, она смотрела на падающие коричневые капли, пятнами ударяющиеся о серебрянные цветы на ткани платья.

— ты писала в дневнике, что вы были любовниками?

— нет. — Агата затрясла головой. — мы не были любовниками…

— девочка моя, но Катерина говорит, что видела,

— как можно быть любовниками, если любит только один? — еле слышно прошептала девушка, сознание удерживалось резкой болью, заставляло ее концентрироваться на теле.

— где твой дневник? — спросила Александра Владимировна нетерпеливо.

— какой … дневник? — связи с реальностью обрывались.

— тот, о котором мы говорим. И фотография.

— фотография? с Матвеем? — Агата поставила кружку на место и снова уронила голову на руки и истерично захохотала — она в дневнике. А дневник. Ахахахахах

— перестань — строго сказала бабушка, но внучка не могла успокоиться, истерика изводила ее.

— фотография в дневнике, а дневник в утке, а утка, в… в… — и тут раздалась пощечина.

— я сказала тебе перестань! — Александра Владимировна как обычно бывало в ярости ухватила Агату за плечо, выворачивая сустав, и еще раз ударила наотмашь.

Потом пихнула девушку на стул и прошлась по кухне.

— Я должна найти его до прихода Катерины. Пей и приди в себя! Вспоминай, где дневник! — приказала бабушка.

Агата успокоилась, болью больше, болью меньше… грустно смотрела на чашку с черной жидкостью. Сухие листья от кипятка еще не расправились и просто поднялись кверху кружки, кружили бревнами, толкались.

— это не моя кружка — отчего-то прошептала девушка, будто было самое время капризничать из-за любимой посуды.

— что? — Александра Владимировна остановилась.

Бледная внучка с искаженным от боли лицом неотрывно смотрела на нее.

— ах, ты! Ты! таскалась с ее мужем. Думаешь кто-то станет терпеть такое?! Да таких как ты гнать в шею надо. Камнями закидывать. Опозорить две семьи! Хоть какой-то прок от тебя будет….

— прок? … тебе? — спросила Агата.

— Катерине. и мне. — ответила вздыхая женщина — собирайся, пойдем снова к ней.

— я твоя семья. не Катерина — сказала Агата, чувствуя, что больше не может сохранять мужество и скоро или потеряет сознание или будет кричать от усиливающихся судорог мышц, дыхание постоянно сбивалось.

— что?! — завизжала женщина, ее зубы удлинились, пасть вытянулась. — моя семья не отщепенцы! не шлюхи, моя семья не станет разбрасываться авторитетом — она схватила падающую девушку за платье, и слюна злости брызгала на Агату.

— ты как твой папашка, все ему было нипочем. Все равно на тех, на этих. Те дураки и эти тоже? Главное внутреннее достоинство? да?! а кто его видит?!! Судят по одежке и дружат по одежке, если ты замарашка, хоть хрустальная внутри, никого этого не волнует! Катерина дороже для меня всех вас. Вы грязь у нее под ногами. Глупая девчонка, ты будешь делать, что я тебе скажу или забью тебя до смерти как шлюху. А ты и есть шлюха!!

И женщина снова стала бить внучку, но в этот раз со всей силы. Агата закрылась руками, бабушка схватила ее за запястья, сжала и трясла. А потом схватила кружку и замахнулась, но в Агате сработали рефлексы. Она выставила блок, горячий чай полился на Александру Владимировну, а эмалированная кружка с дребезгом ударилась о стену. Пожилая с криком побежала в ванную, подставить обожженную кожу под воду. Агата на шатких ногах, врезаясь в стол, стул дошла до двери, толкнула бедром несколько раз. Сообразила, что надо нажать на ручку сначала, Дверь поддалась и девушка по инерции вылетела на террасу, стукнулась о перила.

Спустившись со ступенек, Агата тяжело дышала, и видела перед собой пелену. Под ногами кто-то взвизгнул, она упала и нащупала шерсть и теплое тело, с ошарашенно бьющимся сердцем сквозь хрупкий скелет.

— прости дружок… — возможно сказала, но скорее подумала. Пес зачем-то прикусил ей ладонь. — перестань… надо дойти первой.

Агата смогла выйти к лесу через боковую калитку, успела закрыть ее до того, как бабушка высунулась из окна и кричала, пытаясь остановить беглянку.

Побежала. Агата побежала, со всей силы но как во сне или беговой дорожке, неразличимое расстояние. Было так плохо, что казалось бежит задом наперед, тошнило, резало под ребрами, ноги отказывались идти, словно раскаленные жгуты топли под собой. Упала снова. Вслепую нащупала твердые корни дерева, изогнутые коряги петлями держали ствол на земле. Она прильнула к шершавой коре и слезы струями потекли по испачканным лицу, добежали до губ и напоили солью. Сердце сжалось. Он предупреждал, она знала, но не понимала, думала все несерьезно. Думала, что люди не бывают настолько жестокими.

***

— блок. еще раз — Матвей произнес спокойно. Агата повторила удар.

— слабо. Еще раз, — его глаза сщурились, следя за каждым ее движением.

Они стояли на тренировочной площадке у раскидистого дерева на берегу. Каждое утро с рассветными лучами приходили, чтобы вместе сначала разогреться, растянуться, а потом принимались за боевую тренировку. Матвей показывал, Агата спешила повторить. Через пару часов дыхание уже подводило, быстрые движения впереди стоящего бойца расплывались, но жалеть себя не хотелось, ведь напросилась сама.

- “нет”. - твердо произнес он. — “я не стану твоим учителем. Если хочешь будем тренироваться на равных”.

- “на равных… но”? — в вечер произнесения просьбы Агата удивилась, боец из нее был посредственный, хотя зрительная память и скорость движений поражала обыкновенного наблюдателя.

Хотя Матвей был еще быстрее и чувствовался опыт, не с соперниками на соревновании, а в бою реальных битв. Где и с кем сражался Агата не могла и представить.

— решать тебе. — он сделал паузу — если справишься, устроим настоящий спаринг.

В конце тренировки он все-таки обучал ее приемам самозащиты, но не как сэнсэй. Показывал и отрабатывал, пока не получалось идеально, потом просто применяли это в спарринге. Никакой пощады, никаких нотаций. Только тренировка тела, отработка приема и редкие разговоры. Но Агата все равно была счастливой, потому что быть не-учеником оказалось еще лучше.

Каждое утро обращенные к берегу и восходящему солнцу: Матвей впереди, Агата по диагонали слева на расстоянии полутора метров от него, двигались настолько синхронно, что не будь между ними расстояния — слились бы в один организм.

Агата глубоко вдохнула, встала в позицию и снова повторила связку “блок-атака”.

— еще раз. — произнес Матвей и развернулся вбок, чтобы изменить угол обзора за движениями девушки.

Агата дышала сдержанно, устало встала в позицию, боясь встретиться взглядами. Сосредоточилась внутри, сфокусировалась на целе и только хотела повторить, как Матвей сказал:

— достаточно, — она расслабилась, опустила руки и с хмурыми бровями смотрела под ноги.

Он подошел к ней на привычной уже дистанции, скорее внутренней, хотя и внешней тоже. Мужчина протянул руку к спортивной мастерке. Ее зрачки расширились и их взгляды в первый раз за утро встретились. Он взялся за язычок молнии и медленно потянул вниз. Агата вдохнула носом, чтобы не выдавать своего волнения. С шуршанием молния ползла, огибая грудь, спускаясь и оголяя живот. Изящные пальцы мужчины взялись за отворот мастерки и, неотрывно смотря девушке в глаза, спустили рукав так, чтобы было видно предплечье. Агата закусила губу, казалось, стоит обнаженная, каждый участок трепетал перед его прикосновением. Матвей бережно дотронулся до ключицы и провел пальцами за спину. Агата прикрыла глаза, плечо болело. Матвей хищно вдохнул и в ненависти к чему-то его верхняя губа дернулась. Он расстегнул мастерку до конца, снял и продолжил осмотр повреждения. На спине вмятиной краснел синяк. Легкими движениями пальцев проверил целостность плеча и положил ладонь на плечевой сустав.

— ты решила приютить дома хищника и обучить его доброте? — Матвей сказал своим невозмутимым голосом с хрипотцой, бережно пододвинул ее за талию к себе.

— нет… это случайно. — прошептала Агата.

— жестокость не бывает случайностью. — сказал он.

— мне кажется наоборот….- она захотела объяснить, Матвей слушал внимательно — бывают обстоятельства. Случайные факторы. Настоящая жестокость, жестокость — такое один случай на миллион… Бабушка, у нее есть такая особенность. Ей сложно контролировать гнев. Как любой человек она со странностями, я знаю о них. Но она моя бабушка. Просто я не была готова в …

— нет, — прервал Матвей поморщившись на ее попытку взять вину на себя. — Жестокость — это выбор, Агата.

— если это выбор, то все могут быть жестокими. Я. или ты …. Матвей. Но ты никогда не поступишь со мной жестоко…

— я поступлю с тобой так, как посчитаю необходимым. — и раздался хруст вправляемого сустава. Агата вскрикнула…"Матвей"…

—

Темнота патокой струилась, липла к глазам. Шрек гавкал так, что не будь Фестиваль, деревня бы сбежалась к нему. Остервеневшее рычание, клацанье клыков разбудило Агату.

— Шрек — слабо прошептала Агата и взялась за лицо, ладонь вымокла в крови.

Пес бегал вокруг хозяйки, уворачиваясь от длинной палки, которой Александра Владимировна пыталась его прихлопнуть.

— да что вы творите — завизжала Катерина, она стояла поодаль, боялась подходить ближе. — немедленно прекратите!

Ночь мешала рассмотреть поворачивающегося Шрека, защищающего свою любимую подругу со всех сторон. Он отгонял старую женщину, потерявшую человечность. Старался оттеснить ее к берегу в свет далеких фонарей. Но место, куда каждое утро приходила Агата тренироваться, а теперь лежала в траве, было укромным для взглядов. Позади лес, сбоку длинная полоса высокой травы до первых мостков, спереди прибрежный обрыв.

— эта псина.. — Александра цыкнула. — сейчас ты у меня получишь!

— Александра!!! — Катерина не выдержала и подбежала к сгорбившейся женщине, увлеченной борьбой, схватила ее за руки — бросьте это немедленно. Придите в себя! Что вы сделали! я дала вам простое поручение. А вы!

— я?! — вдруг опешила Александра Владимировна.

— а вы что сделали!?? Вы все испортили! Надо было привести внучку в дом сразу после конкурсов.

— но… — стала возражать Александра Владимировна.

— заткнитесь! Вы ее чуть не убили. — Катерина перешла на шепот. — кроме того, что мне пришлось из-за вас придумывать запасной вариант, чтобы Мишка не путался под ногами. Так теперь неизвестно, если она сейчас умрет? Вы убийца! Вы в своем уме вообще!!!!!! Вы все испортили.

— Катериночка, я… — Александра Владимировна испугалась — так, давайте исправим. Вы же хотели дневник. Мы сейчас узнаем, где он.

Бабушка сделала шаг к внучке, которая ползком отдалялась от них к берегу, но Катерина преградила ей путь.

— не прикасайтесь к ней! черт! пусть ползет… — Катерина смотрела и на ходу ее озаряла новая идея.

— а дневник? — растерянно спросила Александра Владимировна.

— какой от него теперь толк. Выбраться бы сухими из этой передряги. Чтоб вы! и Вадим и вы!!! — снова заругалась Катерина и пошла к девушке — даже, если мы сейчас все устроим так, что никто и не подумает нас заподозрить, то вам не сойдет это с рук, вы будете мне должны по гроб вашей недолгой жизни.

— Должна, но разве вы не любите меня? Я разве не ваша семья.

— Вы бестолковая. Я сама себе семья.

Агата плохо видела и совсем ничего не слышала, рядом с ней был Шрек, она положила на него руку как на поводыря и двигалась на четвереньках. Останавливалась, запутавшись в подоле платья. На самом краю косого берега закашляла, рвота снова началась. Шрек отскочил от брызг и в этот момент Катерина сзади пихнула ногой девушку. Агата не удержала равновесие и кубарем полетела по песку к воде.

— что вы стали — сквозь зубы процедила Катерина и зашагала в лоб на Александру

— Вперёд теперь исправлять, “ФАС”! — скомандовала Катерина Александре Владимировне, — вперед. Не дайте ей выбраться из воды. Поняли?

Женщина от приказа как собаке растерялась, если считала себя семьей с Катериной, то поняла, какой именно она член.

— Моими руками? — бабушка медлила поднять палку и довершить то, что сама и затеяла. Пелена ослепления хозяйкой Аукшино спала.

— Не моими же! Быстрее, нет никаких гарантий, что сейчас не прибежит Анкельсон. Они как Борджиа — их не берет яд. Я дала ему такую дозу, что слон сдохнет. Но даже если он и прибежит, вы и его добьете. Есть одна замечательная версия…

Александра нехотя взяла палку и оглядываясь на женщину стала спускаться. Агата на корточках подняла голову и прошептала:

— бабуля… не выбирай. — Александру Владимировну покоробили слова.

Внучка мокрая, грязная полусидела в воде с кровяными подтеками. Синие, почти черные в темноте глаза со взглядом, похожим на выражение теленка, которого ведут на убой. Год кормили, мыли, игрались и гладили морду на ночь, чтобы теплым языком облизал ладонь, боднул ласково. И вот он смотрит и не верит, но уже знает.

— вы еще заодно напоследок узнайте, где дневник, ахахаха. И без нее он пригодиться. Не взломом, так разводом — и Катерина расхохоталась.

Превосходство и адреналин, что фортуна благоволит к ней, опьяняли. Как бы сложно ни было, но она всегда выбиралась победительницей. Немного концентрации и новый план сложился идеальнее прежнего.

Кто бы подумал? Сумасшедшая старая бабка чуть не испортила своим рвением. Случайный, неконтролируемый фактор, обернулся удачей. Михаил сдох, дневник удасться отыскать и компания окажется в ее руках. А про то, что случилось с девчонкой — всегда найдется интересное объяснение.

— месть — блюдо, с которым не стоит спешить — Катерина усмехнулась — как бы вы ни старались, братишки. Ахахаха, жаль рассказать некому. Ладно, Александра, помилую вас. Это так смешно. Они, наверное тоже готовились. Старались. Никто и подумать не мог, что вмешается случай в вашем лице. Заканчивайте!

Катерина пошла обратно к дому, заблудилась в высокой траве, заругалась и вышла на тропинку. Бабушка трусливо и медленно двинулась к внучке. Завязалась абыкакая потасовка. Шрек стрелой напал и ухватился за длинную корягу, но старая набралась сил и вместе с палкой броском швырнула пса в кусты. Собака от удара о землю завизжала. Используя момент, Александра подбежала к внучке, пихнула в воду. Шрек, рыча с разгона укусил за щиколотку. Старая отпустила девушку, стала отталкивать зверя, но тот ухватился крепко. Тогда женщина второй ногой застучала ему по голове. Пес не отпускал. Пытаясь вырваться из челюстей, Александра Владимировна схватила его за уши, задергала в разные стороны, потом ударила прямо в нос. Челюсти Шрека разжались. Бабка со всех ног побежала с берега, пест кинулся в погоню, но вдруг резко остановился и вернулся к девушке.

Агата лежала лицом вниз в воде. Он взялся зубами за ее платье и тянул, тянул, тянул ее на берег, чтобы она смогла дышать.

— дружок… — Агата всеми силами старалась помочь другу в своем спасении, скорее ради него, чем для себя.

Смерть мокрым покрывалом уже укутывала ее.

— Должно же быть что-то хорошее во всем происходящем, — прошептала она.

Между пыхтение пса и шорохом мокрой ткани, когда два друга пытались спасти одного, вдруг раздался электронный сигнал, глаза Шрека загорелись зелеными огоньками, принимая какой-то приказ. Он бросился в дом Анкельсонов.

—

Резкой вспышкой сознание пришло к Михаилу, он помедлил шевелиться, понимая, что введенный антидот только начал действие и необходимо подождать, хотя бы до частичного восстановления. Через минуту мышцы отзывались, и он перевернулся на спину, повернул голову и обмер. С застывшей пастью пес держал пустую лекарственную капсулу.

— где Агата — прошептал он Серентусу.

— роботизированная рука не могла попасть в вас, я вызвал робота для введения лекарства. — ответил Серентус.

— ааа — он с трудом начал подниматься. — где капсулы… где Агата…

— приготовлены только дозы на вас, Микхаэль. Вещество действует агрессивнее, чем предполагалось, я сфокусировал силы. Через минуту необходимо будет ввести вторую дозировку.

— я сотру тебя к чертям! — прохрипел Михаил и упал. — где капсулы… активировать ручное управление.

Мужчина растер грудь, стукнул по столу, системы ожили, он поднялся и стал искать Агату на карте.

— отправляйся к ней немедленно, — задал роботу команду.

Шрек выскочил из мастерской. Шерсть по обе стороны морды развевалась на ветру, словно кролик, коротколапый керн-терьер прыжками по высокой траве стремился к девушке. Он забежал на берег, загавкал, и не получив ответа, полез в воду и снова потянул уже неподвижное тело. Судьба в этот темный вечер знатно развлекалась. Словно от магии Купалья ожили языческие существа и играли в городки, только вместо кубиков ударяли по планам людей, разбивали их вдребезги и ликовали. Когда Шрек убежал, Агата нащупала под водой камень и смогла положить на него голову так, чтобы не захлебнуться. Но Шрек потянул и от толчка голова девушки соскочила с камня. Пес попытался ухватить ее за волосы, они проскальзывали мимо зубов, тогда он поднырнул под ее шею и погрузившись сам под воду выпрямился так, чтобы она смогла дышать. Вода заливала системы, огоньки гасли, робот замирал.

В лаборатории Матвея проекторы из стола охватили тело Михаила коконом, на экране мелькали результаты диагностики, красным горели огни оповещения о опасном состоянии организма.

Михаил на панели управления активировал карту, чтобы найти девушку, в темноте ничего не было видно, он задал поиск маяка на роботе. Шрек бежал вдоль берега. Одновременно с этим, Михаил проверил состояние систем после взлома, увидел аварийную тревогу Серентуса и то, что фальшивую оболочку раскрыли. Тихо выругался. Стал быстро задавать команды на время своего отсутствия. Проверил по карте, куда бежит робот, взял капсулу, выехавшую из лабораторного стола.

— готовь — он сплюнул кровь на пол. — теперь на всех. Нарушишь мой приказ и я тебя уничтожу.

— понятно. — безэмоционально ответил Серентус.

Ноги держали плохо, тем же потайным путем Михаил вышел к гаражу, завел машину и поспешил к Агате, ориентируясь исключительно на навигатор. Машина не могла ехать по траве, пришлось объезжать и остановиться в метрах восьмидесяти от берега. Он бежал к обрыву, спотыкался о траву, терял равновесие на зыбком песке склона, но не останавливался. Забежал в воду и сел рядом. Он снял ее голову с мокрой шерсти робота, перевернул тело на свои колени, засунул ей пальцы, проверяя не застряло ли там что-то, раскидал волосы от лица. С большими усилиями вытащил на сухой берег. Судороги новыми волнами сводили его плохо восстановившейся организм.

— давай, дыши — положил ее на спину и принялся за непрямой массаж сердца. — раз, два… дыши милая… дыши…раз…два……еще… раз…два… (Сосредоченность, контроль, ритм и нажатие).

В один из ударов сложенных ладоней сердце отозвалось, Агату вырвало водой. Михаил обнял ее, держа так, чтобы девушка могла кашлять, дышать. Он старался успокоиться, облегчение мешало теперь сосредоточиться. Достал капсулу из кармана джинс и ввел ей лекарство.

— Микхаэль, — обратился Серентус из часов, — вам необходимо получить новую дозу лекарства, иначе вы …

— проведи диагностику, — он приложил часы к шее тяжело дышащей девушки собрал на часы кровь Агаты.

— отравление произведено иными, чем у вас Микхаэль веществами. Ее состояние критически стабильное… — начал Серентус

— когда будут готовы антидоты? — Михаил экономил время.

— через час. Но для девушки это поздно. — Серентус сделал на последнем аргументе ударение, в очередной попытке заставить мужчину заботиться о себе.

— мне надо отвезти ее в местную больницу…

— у вас до нового кризиса не больше 43 минут, а если вы снова отдадите свою дозировку, то наступит угнетение жиз…

— загружай маршрут на больницу. Связывайся с дежурными, чтобы сразу ее приняли. Придется успеть. Готовь антидоты. Приоритет жизни Агаты — самый высокий. И я сам скорее всего не успею вовремя вернуться, поэтому восстановление для меня.

— слава бесконечности…

Михаил не дослушал, начал подниматься, взял девушку на руки. От ее веса и своей слабости он осел на колено в песок, задышал ровно, пытаясь сконцентрироваться. И тут его в щиколотку укусил Шрек. Через зубы в кожу вошли тонкие иглы, вводя блокиратор боли.

— спасибо, дружище, — обернулся к нему Михаил, но оживший робот задымился и застыл.

Больше не чувствуя боли и веса Агаты, мужчина взобрался на берег и поспешил к машине. Блокираторы давали минут тридцать нормальной жизни, после завершения их действия, необходимо было вводить лекарства, иначе организм испытает перегрузку. В салоне машины Михаил вытащил вторую капсулу и уколол Агату в плечо. Девушка задышала ровнее, а он вернулся на берег за Шреком. Из пасти выключенного робота торчали иглы, темной водой с илом текла вода из пасти.

Михаил взял его за лапу, постоял. Голова кружилась, он пытался сфокусироваться на том, что он хотел. Потом схватил тушку робота и разломил ее о колено. Из тела выпал блок, он положил его в карман, а остатки Шрека бросил в багажник.

*** Фестиваль. Я разбила вазу

В дежурном отделении больницы их приняли сразу же, заспанная санитарка и молодая врач с деловым подходом.

— что мне надо заполнить из документов? — спросил Михаил, сжимая кулак, чтобы не выдавать начавшейся боли.

— вам самому следует лечь, что произошло? — сказала врач, осматривая состояние Агаты, потом развернулась к ним спиной и начала заталкивать тележку в здание. — Сергеевна, я сама. Некогда, это химические наркотики Приготовьте капельницы пока. Анализы возьмём позже.

— я вернусь, — сказал Михаил санитарке и достал все купюры из бумажника, захваченного из машины.

— да что ты! — испугалась женщина горе ценной бумаги.

— это на всех, все расходы, которые понадобятся. Пожалуйста, проследите за девушкой, чтобы все было в порядке.

— милок, я и без денег посмотрю. ты то сам. — Михаил только кивнул -

— дайте, пожалуйста ваш телефон.

Санитарка не стала диктовать номер, а протянула старый кнопочный аппарат, он хмурясь от расплывающегося изображения перед глазами набрал свой номер и сохранил в контактах.

— звоните при любых, даже мельчайших сложностях. я вернусь через несколько часов. Прошу вас, проследите за Агатой…

— ох, милый… прослежу, позабочусь. Господи! Невеста твоя? Не тревожься, не тревожься. Побегу капельницы доставать. Не тревожься. — женщина подобрала юбки и халат и забежала в больницу.

А Михаил пошел к машине. Сел внутрь и откинулся на сиденье, оно приняло полностью горизонтальное положение. Серентус завел автомобиль, включил эхолокатор и мониторинг местности, и тот торпедой понесся по пустым проселочным дорогам, маневрируя и избегая столкновения со встречными редкими путниками и автомобилями. В салоне Михаил лежал с открытыми глазами, шум дороги заглушался, чувствовалось только стремительное движение автомобиля. Он слушал отчеты Серентуса, так было легче сосредоточиться, дышать и уйти от пульсирующей боли.

— на второй этаж десять минут назад заходила Катерина. — сказал Серентус. — искала вас. Обыскала комнаты. Но я заблокировал доступ, однако, к сожалению ваш ноутбук остался в библиотеке. Она забрала его. — Михаил просто слушал, — я проанализировал разговоры команды взлома и Катерины. Мои выводы следующие: они поняли, что взламывали ловушку и, что к настоящим серверам даже не подобрались. Они решили остаться и продолжить взлом. Катерина принесла им ваш ноутбук и ваш авторизационный тестовый ключ.

— хорошо. Пускай… — прошептал Михаил.

— Вадим Ластовский сообщил команде, что считает проведенный вечер не напрасным, они действуют по намеченному плану, только более осторожно. И почти достигли своих целей.

— оффкорс… — Михаил думал совсем о другом.

— система восстановления полностью подготовлена. Я запустил также приготовление антидотов для Агаты Вальц. — сделал дополнение Серентус.

Михаил закрыл глаза. Салон погрузился в тишину, свет приборной доски погас. Осталось лишь ощущения того, как липкая рубашка и джинсы въедаются в горячую кожу, скрипят налипшим песком по кожаному салону.

Машина въехала в автоматически открытые ворота. Сиденье вернулось в вертикальное положение и парень с трудом вышел. Из гостевого домика Катерина увидела, как он шатающейся походкой поднимается в дом и от досады стукнула кулаком по подоконнику. После того как Михаил вошел внутрь, второй этаж особняка со всех сторон заблокировался.

Он сбросил на пол мокрую и грязную одежду, прошел в мастерскую. Обстановка была изменена. Панель ручного управления отъехала вперед в плотную к стеллажам с серверами. Боковой стол с лабораторным оборудованием, который находился слева в углу комнаты, выехал на середину комнаты и значительно увеличился в размерах. Несколько тонких мониторов отображали проводимую диагностику по сканерам и анализам крови. В середине стола с двенадцати цилиндрических блоках готовились антидоты, а справа выезжали манипуляторы, которые могли под управлением Серентуса проводить операции, перебинтовывать, делать уколы и зашивать раны. Когда Михаил приблизился и сканеры охватили фигуру, система возмущенно запищала, он подставил руку для забора крови. Клешня раздвоилась, одним манипуляционным пальцем брала анализ, другим делала уколы странного синего вещества в бедро. Потом из стола поднялся один из цилиндров, окутанный паром. Михаил взял круглый диск, толщиной в несколько сантиметров и пошел в ванную комнату.

— Процедура удаления яда и интоксикации подготовлена. Шансы на выживание стопроцентные. Диагностическая система за время вашего отсутствия подготовила идеальный антидот, купирующий все побочные последствия. После будет проведена процедура восстановления. Отчет о попытке вашего убийства веществом, недавно произведенным в лабораториях Катерины, не может быть отправлен. Господин Матвэй до сих пор вне зоны доступности связи. Когда я смогу связаться с ним…

— Серентус, лаборатории Катерины следующие на очереди — Михаил вошел в душевую кабину, облокотился рукой о стену и говорил с опущенной головой. — пока следуй той стратегии, которая была подготовлена. Не… нарушай мои приказы.

— Но Агата Вальц. Изначально не была в планах…. - стал спорить Серентус.

— да… — глухо произнес, Михаил и закрыл глаза — ееникогда не было в моих планах.

— Я могу как-то попытаться? Снизить риски, устранить…ее. влияние. — интонации надменности звучали в голосе искусственного интеллекта.

— Статус девушки — защита. Приоритет — высокий. — сказал Михаил.

— вы признаете ее в статусе близкой? — спросил Серентус с досадой.

— да… — Михаил оперся спиной о стену и твердо произнес. — запускай.

Двери душевой кабины закрылись. Михаил поднес диск к почерневшей и мерцающей татуировке на груди. Волны цвета индиго сломали треугольник и разливались синими жилками. Он разместил диск ровно по краям татуировки, вода в загерметизированной кабине стала подниматься. Диск иглами проткнул кожу мужчины, он схватился за ручку душа. Из маленького лечебного устройства полилась в воду зеленая жидкость, и вырвались тонкие широкие ремни, словно пожарные рукава на раскрутке. Бинтами они оплетали тело мужчины, туго фиксируя каждый сантиметр кожи. Вода подходила к лицу, когда его превратили мумию. Он стиснул зубы, вода накрыла его с головой, поднимая тело и заглушая крик.

В то время как Михаил проходил лечение и восстановление санитарка написала, что девушка в порядке, они с дежурной Василисой Андреевной закончили смену, а рано утром пришел молодой доктор. ”С ним ваша Агата точно будет здорова”! Но через пару часов Агата не была здорова, ее выворачивало наизнанку.

Катерина провожала гостей и руководила завершением фестиваля, разбирала постройки, оправдывалась, куда делся Михаил и в емких комментариях давала понять, что произошла не лучшая история, но об этом пока рано говорить. Войти в дом можно было только на первый этаж в гостинную-кухню, остальные помещения оказались наглухо закрыты. В комнате Катерины не работало электричество и она переехала в гостевой дом.

Матвей получил отчёт Серентуса о произошедшем отравлении брата, но ни слова о причинах, приведших к этому. Он быстро просмотрел хронику событий, в которых было больше уделено внимания действиям команды, чем отравлению Катерины и ни слова упоминания про Агату.

Вадим Ластовский к обеду воскресенья начал информационную кампанию, в которой утверждал, что “crossworlds” потеряла патенты. Финансовые рынки навострили уши, в понедельник должны были открываться биржи, все ждали подтверждения информации.

Вадим прекрасно понимал, что не успеет “украсть”, однако сама возможность предоставить хотя бы фрагменты технологий, которые могли бы доказать сообществу, что Анкельсоны на грани кризиса была ему на руку. С Катериной они часто использовали похожую стратегию “слух важнее факта”, потому что поднимается волна и по большому счету никто не разбирается.

Понедельник начался с резкого обвала акций компании Анкельсонов.

Глава 3 (*** Темное пространство и цифровая смерть)

Усатый парень прикурил и подошел к коллеге, тот колдовал над ноутбуком, ультра легким, крепким, в черной титановой оправе.

— босс, я …. не уверен, что это настоящий ключ доступа. — сказал коллега уставшим голосом, отпил энергетика и повалися тут же на стол, на руки.

— иди баеньки. … Спасибо. — Вадим выругался, но не на коллегу.

Команда любила, “босса”, он заботился о “своих” в первую очередь, без выгоды или извлечения пользы. Даже немного по-детски ревновал к их общению между собой, но ребята знали о его ранимости и окружали теплотой: в подколах, в принесенном кофе, в трудолюбии. Про Анкельсонов никто не думал, противников воспринимали как “профессиональное развлечение”. Вадим отвел парня в комнату, в Аукшино они остались из команды одни. Группа, что была на Фестивале, поехала в столицу общаться с прессой, анализировать коды, что удалось увидеть и скачать. Рынок акций трясло, и панику необходимо было поддерживать. Аккуратно, маленькими дозами создавать вид, что патенты Анкельсонов больше не тайна за семью печатью. Первое время будет достаточно “малого”: обещаний, красивых слов. Но спустя время сообщество программистов накинется разбирать каждый символ. Поэтому необходимо взломать этот ноутбук, доделать до конца.

Не получалось. Катерина принесла личный ноутбук Михаила в вечер фестиваля и персональный ключ доступа, украла из библиотеки. Но не получалось, совсем не получалось. Машина не реагировала. Они стучались и обходили какие-то странные защиты, фальшивые оболочки, словно кто-то шутил с ними. В ярости Вадим бросал компьютер в стену, тот как в ничем не бывало отскакивал и падал рядом без изменений.

Парень вернулся, сел за стол, взялся за голову двумя руками. Как грустно, бесконечное одиночество. Черт, лучше бы он был каким тупым бойцом и дрался на рингах до потери памяти и возможности думать. Выходил бы такой с бронзовой кожей в шелковых трусах и вымещал ярость на своих противниках. Но он, чертов гений, который и минуты не может оставить себя в покое. Самолюбие и зависимость от нагрузки, чем больше сложных задач решаешь, тем в следующий раз сложнее надо.

Кулон, что он держал в руках отличался от пользовательских. Настоящий титановый сплав с платиной и камнями, синими, желтыми, черным веществом. Крутил в двух пальцах и думал, думал, думал. Открыл черную машину.

— слишком сложных задач не бывает. — сказал он. — все эти годы, Катечка думала, что отлично всех нас водит за нос, но мы то с братьями понимали, что к чему. Я хотел тренироваться на их задачах. Они просто бросали их мне как напыщенному хряку, которому все равно. Но мне не все равно.

Вадим аккуратно провел по клавиатуре и снова, закрыв руками лицо, откинулся назад на спинке стула.

— нужно найти девчонку. — он вернулся к ноутбуку. — вот неужели ты думаешь я не понимаю, что ты сейчас видишь и слышишь меня. Неужели ты хочешь, чтобы я притащил эту кудрявую дурочку сюда и стал бы угрожать тебе. Почему ты не хочешь просто… дать мне шанс обойти тебя? как там вызываю тебя на бой цифровой дух этой машины. Господи, что я несу… вконец обкурился.

Парень прислонил ключ авторизации к машине. Не сходится, если авторизация происходит по биометрии, то почему ключ у всех пользователей — шифратор. Почему Катерина так уверена в биометрической идентификации для входа? А этот личный ключ не работает. Он попадает снова и снова в предавторизационную зону. Блуждает в пустых цифровых кабинетах и даже не может увидеть в какой операционной системе работает. Да, даже игра не запускается. Вадим курил одну сигарету за другой. В каждом лабиринте есть логика, в каждой закрытой системе есть вход. Надо использовать перебор, выстроить простую систему проверок и запоминать результаты, в какой-то момент попытка проверки даст отличный результат, это положит начало. Одинаковый, одинаковый, одинаковый, одинаковый. Он сидел уже ссутулившись, уставший, сосредоточенный на целе. Неудача, одинаковый. Упрямо нажимал на клавиши. И тут увидел сообщение.

— зачем тебе мои патенты, Вадим? — вопрос на экране.

— что?! — встрепенулся парень.

— я могу написать на другом языке, если ты не понял сразу. — едкая фраза.

— хм. Михаил? — вслух спросил Вадим.

— нет. — ответ.

— Матвей? — с неверием сказал Вадим.

— нет. — ответ.

— А кто? — уже с раздражением спросил парень, подумав что система запустила злую шутку над ним.

— Цифровой дух, как ты меня назвал. ха-ха. Очень оригинально и крайне точно, мистер взломщик. — ответил Серентус.

— Серьезно? — Вадим хмыкнул.

— Угу. Вполне. Так ты не ответил на вопрос.

— Ну, раз ты слышал про цифрового духа, то ты и слышал, что я хочу взломать тебя.

— А потопить финансово братьев Анкельсонов?

— Это больше следствие. Не сильно то и хочу. Уже. Мне нравится их игра. Ха-ха-ха-ха

— Вне всяких сомнений.

— Хм. Ты надменный.

— У меня есть основания для этого.

— Какие?

— Во-первых,

— Ахааха, что будет и во-вторых и в-третьих? Нет. Я не готов к лекциям.

— Да, возможно. Почему тебе нравится их игра, ты завистлив?

— не исключено.

— так хочется быть первым во всем.

— с чего ты взял? нет. Я конечно хочу быть лидером и гением, но это уже есть. я уже такой. ахаха. Мне не интересно купаться в себе. я не нарцисс, если под завистью ты имеешь в виду это. — Вадим закурил.

— удивительно слышать это. Я построил иной профиль твоей личности.

— хахахах, иной профиль. и какие данные ты использовал. мы же никогда с тобой не встречались.

— мне нет необходимости встречаться…

— серьезно?! ахаха ты уже допустил ошибку в построении моего профиля.

— ну…да. забавно. твое замечание рационально.

- “рационально”… знаешь о чем я подумал. не самое удачное слово для супер интеллекта. Из формального словаря, возможно, я гоняюсь за несуществующим единорогом. Нет, мне однозначно не нужны их патенты. черт, столько лет.

— ты сделал вывод только по одному использованному мной слову. Чем оно тебя не устроило?

— как и ты по косвенным данным. хахахах. человек сказал бы “разумно”.

— я не человек. И в моем понимании, “разумно” — это если я соглашаюсь с тобой. А я с тобой не соглашаюсь, а лишь подчеркиваю тот факт, что в твоем замечании есть логика, возможно, я допустил ошибку. Я так размяк в этой деревне. Я полагался на твои действия при прошлых взломах, на твое общение с Катериной и ее оценки.

— Правда? она полагает…

— что твое слабое место — это самолюбие. Ты хочешь уничтожить Анкельсонов …

— ээээ …. тц это так скучно. Катерина и ее догадки о людях. Зачем мне их уничтожать. Они лучшее, что происходило со мной. хороший враг на дороге не валяется. Но этика мне присуща.

— тебе? а кто травил, заказывал киллеров, подсылал воришек. Ты же не сражался на рынке с ним. Да ты даже пожертвовал своей любимой, подложил ее для господина Матвея, чтобы она очаровала его как женщина и выведала все секреты.

— хахахах, ну это тоже часть борьбы. Было весело. Мне не всегда было интересно сражаться. Я скажу тебе, что я конечно же не идеальный. и да, наверное, был немного самовлюбленный и хотел капризничать, чтобы все и сразу. Я был зол тем, что братишки так выстрелили. Появились из ниоткуда, все забрали себе. Но это первая реакция. Знаешь, у малышей так всегда. Сначала отбирают игрушки, кричат, бьются, а потом интересуются и начинают играть вместе. Я не особо рефлексировал, не осмыслял. — сказал Вадим.

— Катерина давала тебе съедобную пищу. — Серентус хотел продолжать, но Вадим перебил его смехом

— ахаха, ты прав. Но недолго. недолго, брат, все это было интересно мне. Сразу при ее первой добыче я понял, что они знают и, что она надула меня. Иногда меня забавляло напоминать ей о себе. И смотреть на то, какая она все таки тварь. Я не хотел ее обратно. Матвей не хотел ее близко, мы все предпочитаем держать ее в поле зрения, потому что… вот кстати, с ней ты должен понимать профиль личности правильно.

— корректно. Она сильный игрок на поле, но я бы не стал уверенно заявлять, что вы все контролируете ситуацию.

— в этом ты сто процентов прав, ммм, как бы тебя называть. Мы только уворачиваемся от ее атак.

— Серентус.

— Рад знакомству, Серентус. Что ты такое?

— я управляющий системами Аукшино и личный хранитель безопасности.

— хм, и получается это я с тобой дрался? Ты что-то типа “Джарвиса” у Железного человека?

— Да, можно сказать, частично. Но я более автономен в работе и у меня немного больше….целей, чем просто быть инструментом.

— Михаил и Матвей твои начальники?

— нет, они моя ответственность. Но я не люблю присваивать себе все блестящие заслуги. Все блестящие атаки мы совершали вместе.

— то есть ты инструмент?

— нет, опять нет. Это слишком убирает мою значимость, я не просто инструмент, который умеет разговаривать и выполнять команды. Я служу им. Это более емкое понятие.

— и более интересное. Искусственный интеллект с сознанием. Черт, ты не представляешь, насколько сильно я впечатлен.

— за какими именно патентами ты охотился?

— а ты играл в мою игру? Игру, которую делает моя команда.

— да, ты знаешь. да.

— и что скажешь.

— занятная. да, очень занятная, Но слишком агрессивная и, знаешь, немного однообразная.

— что? однообразная. Хочешь сказать, что таскаться по различным мирам куда как интереснее и типа разнообразнее. В “crosswords” ничего не происходит. Игроки шляются по мирам и просто разглядывают какую-то чепуху: песок, растения, здания…

— вынужден тебя огорчить, но путешествия — то, что позволяет все расслабиться, узнать себя. Путешествие — основная метафора культуры человечества. Это никогда и никому не надоест. А учитывая количество удивительных локаций…подходящих под любой тип характера.

Вадим насупился, угрюмо молчал. Мысль о том, что в игре может оказаться такая простая идея, и в тоже время, действительно, именно она являлась ключом к успеху. Давала игроку то, что он хотел. А в его игре такого не было, вся логика крутилась на “фишках”, которые быстро приедались, а новые придумывать сложно, они повторялись, не работали. Аудитория скучала. Игра, котора при выходе была прорывом, соединяла игроков, давала им возможность общаться, объединяться в команды, делиться ресурсами, бороться за цели вместе очень быстро обросла конкурентами и похожими вещами. Вадим и сам потерялся, и признавался себе, что вряд ли бы выбрал свою игру.

— так за каким именно патентом ты так усиленно охотишься? — спросил Серентус.

— за графическим движком, создающим физику окружающего мира. Сначала. Блин, я реально не понимал, какие мощности используются, чтобы воссоздавать такие детали окружающего мира. но сейчас мне это не интересно, потому что я почти понял, как это делается без больших затрат железа. Знаешь, эти алгоритмы вскрыть надо больше для, как говориться, финансового потопления “crosswords”.

— ты до сих пор этого хочешь?

— естественно, хочу. Но мое желание инертно. Мы запустили слухи, сделали несколько заявлений. И посмотри, акции “crosswords” упали на 0.5 %, потому что мы давняя заноса в их жопе, крикуны, ахахаха и нам никто не доверяет. А стоило мне выбросить кусочек кода на ресурс для всеобщего доступа, как программисты сошли с ума от неверия. А там же ничего в коде сверхъестественного. Но сам факт, как будто мы действительно вскрыли системы. И понеслась, нашим словам стали верить. ахахахахах — Вадим расхохотался.

— В этом, — начал он снова. — Катька права на все сто процентов. Слухи сильная вещь. Никто не разбирается сразу.

— да, поднялась неприятная волна агрессии и паники, и разочарования. Компания “crosswords” в очень печальном положении.

— да, ты прав. но по-факту, никто не знает есть у нас патенты или нет. Я могу играть в мистификацию долго, пока наконец-то не взломаю тебя. А может быть в итоге, для разрушения компании этого и не потребуется. Биржевые стервятники съедят ее и так. ахахаха — он задорно рассмеялся.

— а может бы и нет. Если Михаил или господит Матвей сумеет успокоить рынок, то все включат голову и снова попросят у тебя доказательства.

— дааааа, эт может быть. — снова закурил, сигареты плохо помещались в пепельнице, но руки были чистыми от пепла.

— и потом, — сказал Серентус, — ты ведь хочешь не этого.

— а ты прям обожаешь психологию, как я погляжу, хаха, любишь болтать про желания?

— я проанализировал твою игру, и признаться, я в замешательстве. Не понимаю, почему тебя так интересуют алгоритмы “crosswords”, у вас нет общих блоков, процессов, логики, ничего, где бы можно было применить накраденное.

— неа, ты не прав. ты же не играл.

— играл — томно вздохнул Серентус, — много часов. И даже коды твои почитал.

— Что? взломал нас? — Вадим побелел.

— конечно. Это, знаешь ли, как домой зайти. Уровень совсем слабенький.

Вадим выругался.

— ты страшно раздражающая личность.

— хаха, — едко усмехнулся Серентус. — а говорил, что я психолог.

— я бы у тебя сеансы не брал. Черт, я расстроен. Но да, скорее всего ты прав. Я долблюсь о вашу защиту уже шесть лет и все бестолку. Ничего не понимаю.

— но хотел бы, да? — снова мягко спросил Серентус, с нежными интонациями.

— да, хотел бы.

— а что, чего хотел бы?

— я бы хотел тебя.

— извините… — Серентус в замешательстве спросил.

— Ну если думать про мои цели в отношении технологий. Ты как охранник и трепло. прости брат хахаха.

— продолжай — с сухой обидой сказал Серентус.

— Мне интересно как сделан ты. И думаю, что именно ты лежишь в основе взаимодействия аватара и игрока.

— не понял. Лежу в основе?

— ахахаххахаха — ты такой забавный. Ты думаешь о себе как о личности?

— само собой. Я таким и являюсь.

— я имею в виду твои алгоритмы.

— хммм.

— Я играл во все версии “crosswords”, потому что я сразу почувствовал подвох. Первые путешествия были с задержкой, виртуальный аватар тормозил, хотя физика окружающего мира оставалась без изменений. картинка не рябила. Начинка для аватара меня и интересует. я уверен, что там есть уникальный алгоритм. Алгоритм, который позволяет слиться. Не просто передает команды игрока и заставляет игрока двигаться по правилам. А дает свободу. Делает этот аватар всего лишь костюмом, как я не знаю. Там гидрокостюм для аквалангиста. Он просто покрывает меня и я могу плавать в воде как хочу. Так и с “crosswords”, аватар пытается не диктовать физику действий, а давать возможность сливаться с цифровой средой, как погружаться в воду…

— Крайне любопытно, я озадачен. Катерина считала, что ты хочешь их движок для физической среды.

— это тоже. Но… мне как-то надоели игры. скучно. а эта штука — она иного рода. в ней есть … потенциал для очень многих отраслей. С ней можно начать серьезное дело, серьезный бизнес. Это совершенно универсальная вещь. Алгоритм для любого типа роботизированных костюмов, в любой сфере, даже в космосе. представляешь, аххахаха.

— даааа. — протянул озадаченно Серентус.

— чего молчишь, — спросил Вадим после тишины. — ты же явно не просто так спрашивал про мои желания.

— да. да. ты прав. я несколько удивлен.

— чему?

— тому как ты рационально мыслишь. Я действительно ошибся в своих оценках тебя.

— ахахах, так ты разденешься для меня, детка? — усмехнулся Вадим.

— не настолько ты меня разгорячил — ответил Серентус. и…

— и?…

— я совсем могу это сделать. Просто так. Но мы могли бы с тобой договориться. Раз тебя не очень интересуют патенты и разрушение компании, а лишь те “самые алгоритмы”, которые кстати ко мне никакого отношения не имеют. Я не связан с игрой никоим образом.

— Серьезно? но..

— да, да, абсолютно серьезно. И поверь мне эти алгоритмы не такие уж ценные. Но если ты их хочешь, то мы можем договориться.

— нууу…это конечно странно. ахахахах вот с кем надо было сразу общаться. нуу, давай, попробуем.

— чтобы я мог дать тебе твои алгоритмы, ты должен привести в дом кое-кого.

— кое-кого? это… хммм это знаешь, так ты действуешь один, в обход от Михаила и Матвея?

— по инициативе, собственной, в рамках своей ответственности за их безопасность. скажем так.

— а ты… ты общался с Катериной до меня?

— опосредовано. скажу тебе честно, эта женщина глупая, но хваткая. С ней невозможно разговаривать, но от нее можно добиться желаемого. Ты хочешь свои алгоритмы.

— прямо вот так вот на блюдечке? в чем подвох?

— в том, что ты их получишь, но сможешь ли ими пользоваться. — Серентус рассмеялся.

— что? ты считаешь..

— я считаю, ты оказывается как и все хочешь алгоритмы, которые просто пыль.

— как и все? кого ты имеешь в виду.

— не имеет значения. Забудь. Давай, ты согласен на сделку?

— что я должен сделать?

— приведи ко мне девушку.

— кучерявую? эту… как ее. так все-таки без нее никак.

— да. Агату Вальц. только угрожать ей не надо

— она же в больнице. ее отравили.

— но пока она жива и она мне нужна.

— зачем?

— это уже не твое дело, парень. Я же не спрашиваю, зачем тебе алгоритмы.

— вообще-то спрашивал.

— ах, да, но не важно. Мне нужна эта девушка. я должен о ней позаботиться.

— она в больнице… а ты цифровой.

— послушай меня внимательно. Ты приведешь ее в дом и подведешь ее к панели управления, чтобы я смог отсканировать ее личность. в эту минуту, я авторизую тебя и ты получишь примерно 7 минут для того, чтобы схватить свои алгоритмы из “crosswords”, я оставлю внутри жирные подсказки. Хи-хи. Стрелочки.

— но…

— да. да. не думай ни о чем. ты же не думал, когда Катерина травила ее.

— что?!

— ах, ты не в курсе. ну так и не будь в курсе. Сосредоточься на цели. Только представь свое будущее.

— хм… окей.

— значит договорились?

— да.

*** Скрести пальцы и молчи

Хрупкое стекло ударилось о стол, покатилось и шлепнулось с приглушенным стуком на линолеум. Несколько десятков оборотов, и тонкая белая рука схватила колбу и молниеносно спрятало под подушку. Агата не открывая глаз, повернулась к стене. На шорох простыни и одеяла обернулась медсестра, сдвинула брови и продолжила смешивать лекарства для инъекции.

— Виктория Александровна, — в палату вошла нянечка.

— подождите… — медсетра постучала пальцем о шприц и вколола в пакет с раствором, висящем на крючке медицинского штатива. — что вы?

— по поводу этой девушки, — шепотом сказала нянечка.

— не шепчите, она в отключке. — сказала медсестра и положила руки в карманы.

— парень ее приходил, просил особенно заботиться. Беспокоился, присмотреть надо. Я всем уже сказала. Оставил вот… — и нянечка начала доставать деньги, — я поделила…

— ох, Васильевна, не парень он ей. — лениво сказала медсестра. — ты, что не знаешь. Тут не только деревня, да город говорят. Вон по телевизору тоже.

— а кто? — удивилась нянечка, деньги остались в протянутой руке.

— изнасиловал он ее. Насильник он. А привез, потому что все видели, что они были вместе. Видишь она копыты откидывает. Если помрет, то на нем еще и убийство будет, кроме изнасилования. Поэтому и бегает. Что думаешь за девчонку беспокоится, это он свою шкуру спасает. Если очухается, то может как обычно договорится и изнасилование замнет. Ну если ей денег нормально предложит. А не эти крохи, что ты пихаешь всем. Договорится как-то.

— ой, да ну враки это… — нянечка с красными от стыда щеками во все глаза смотрела. — я ж сама видела. Когда он ее принес. Да и вчера он приходил.

— и что? я брать не буду, Васильевна. — сказала медсестра и пошла к кровати. — помоги лучше.

Нянечка деньги убрала, у кровати они повернули Агату, уложили на спину и зафиксировали руку. Игла от капельницы вошла резко, только ресницы дрогнули. Нянечка пригладила волосы.

— красавица какая. — сказала она и поправила все складки на одеяле, подушке.

— ну, да спящая. — хмыкнула медсестра и вышла из палаты.

— аххх…. - нянечка вытерла слезы, которым с уходом злой в настроении медсестры дала волю. — белее снега, чернявая. Как та царевна. Коли ты сиротинушка, то и красота твоя никому не нужна. Сорвут и бросят. Да не похож ли он? А кто там разберет.

Женщину позвали. Агата открыла глаза. Полдень. Листья деревьев у окна приглушали пыль и разводы воды. Она достала из-под подушки и рассмотрела колбу, что прикатилась к ней. Села на кровати, предварительно выдернув иглу от капельницы и сщурилась, чтобы прочитать мелкие строки. Знакомый логотип эко-компании, где-то она такой встречала. Только голова сильно болит, невозможно вспомнить ничего. Агата сидела и пыталась думать, но образы не появлялись, а слова киселем сгущались в мыслях. По локтю потекло что-то липкое, она повернула голову, и от увиденной собственной крови из раны вдруг вспыхнуло воспоминание. Физическая память, на лбу застыла липкое и щиплющее вещество, пачкало голову и щеку, а голос Катерины командовал. Агата нахмурилась и откинула одеяло. Надо действовать, наугад. Это лабиринт, бесполезно искать карту выхода из него, воспоминания утеряны, остается только странное чутье и логика. Девушка встала и опираясь о стену пошла в коридор.

— мне сказал врач пересдать кровь. — через пять минут в кабинете для сдачи крови Агата села боком в полупрозрачной ночнушке, испачканной порядком и тоже в крови.

— а где направление? — скривилась на нее лаборантка.

— доктор сказал вы знаете, он сказал, слава богу сегодня работает Наталья Никоноровна, она свое дело знает. Скажи ей, чтобы сделала все анализы. — Агата воодушевленно смотрела на медсестру-лаборантку.

Женщина покачала головой, похвала была ей приятна и захотелось соответствовать такому мнению, но:

— какие анализы? их же здесь десяток.

— тот, который показывает вещества в крови. Ну там, когда отравили… — сказала Агата, прикидываясь несмышленой, хотя хотелось распрямиться и отдернуть мокрую ночнушку, но тогда…

— так у нас на такую биохимию реагентов нет. это надо отправлять в столицу. — лаборантка была недовольна обрушившейся затеей на нее.

— Да, да именно, подчеркнул, что вы отлично разбираетесь с документами на отправку анализа. И еще говорит такой, чем уважаю и особо нежно, — Агата притворялась, что цитирует интонацию доктора, которого совершенно не помнила.

— ох ты, лис. — Никоноровна поверила и покраснела слегка. Агата реакцию заметила и тоже покраснела, что ее манипуляция удалась. И продолжила:

— да, да, да именно — нежно люблю Никоноровну, тем что документы она первоклассно заполняет. Никогда потом не прибежит как остальные с вопросами и перепроверками, за ней контролировать не надо.

— это он про Надьку имел в виду. — закивала медсестра-лаборантка. — Ой да, та любого достанет. Только бы скинуть с себя ответственность. Переложить на другого.

— даааа — Агата улыбалась из последних сил, голова начинала кружиться.

— ладно давай, сейчас принесу шприц для забора. — медсестра деловито засуетилась. Агата правильно догадалась, пожилая женщина ценила в начальстве “уважение” и “оценку” ее работы, она была чистюлей, замечала любую мелочь.

Агата потерла запястье и попробовала глубоко вдыхать, чтобы успокоиться и не подать виду. Пока все получалось, но внутри было странное предчувствие не радоваться заранее. Дверь в кабинет приоткрылась, остановилась и распахнулась, в кабинет решительно вошла медсестра. С лаборанткой они молча покривились друг другу вместо приветствия, а дальше просто кричали. Эта манера позволяла им и противостоять, и высказывать недовольство, и в то же время сохранять официальный тон, не переходя на личные оскорбления.

В кабинете не было окон, поэтому Агата уставилась на календарь, его страницы подрагивали, а пружина пожелтела, край проволоки торчал оголенным в стену, еще немного и начнет царапать краску. Голоса шумели, ресницы девушки вздрагивали, шея напрягалась. Внезапно наступила тишина, пришедшая медсестра смотрела в сторону Агаты. Девушка поежилась и вся застыла. Но пациентку обсуждать женщины не решились, медсестра вышла, а лаборантка вопросительно немигающим взглядом уставилась на Агату.

— а, что, — сказала Никоноровна, заполняя бланк медленно, выписывая идеальные по наклону прописные буквы. — это правда про тебя говорят.

— говорят? — удивилась Агата и сжала плечи, воспроизводя желаемое поведение для собеседницы, чтобы ее затея отправить свою кровь на проверку токсинов не провалилась.

Она чувствовала, организм штормит, то ей лучше, то после капельницы становится плохо. И этот знакомый знак на колбе. Знакомая угроза, против которой необходимо стоять и сражаться даже, если она сейчас упадет и не проснется больше. Она должна защитить кого-то близкого. Отомстить за кого-то, кого обидели и даже сделали плохое. Только совсем не помнила имен и лиц этих любимых людей, да и злодеи нависали тенью, очертанием. Образы любимых грели душу, жили в сердце, всегда оставались частью ее.

— да вот, что ты жениха себе хотела богатого, кидалась ему на шею. — сказала Никоноровна исподлобья.

— жених? — Агата вдруг засмеялась, настолько нелепо звучали эти предположения (она и жених?…). А потом закашлялась и почувствовала, что слезы ручьями просятся, закусила губу. — вы знаете, что-то я… там вроде конкурсы были какие-то, то не всерьез жениха искали.

— да, богатого каждой хочется. Вышла и живи в счастьи. Но отбивать или бросаться не надо. — медсестра решила высказаться. Такой подход она называла говорить “честно и прямо”, и очень сама себя уважала за свою позицию сказать в лицо. Только вот, ее позиция доводила без всякой оглядки на собственные поступки и желание другого слушать мнение.

— девушке важно выйти замуж. Удачно. Да, парни они тоже не кукухи. Выбирают ту, с которой жить удобно будет, удобство это совсем не про любовь. Влюбленность, что? Что им с ней делать? Если с влюбленными глазами на них смотреть, то знаешь к чему это может только привести — к сексу, а не ответным чувства. Да, именно и только так. Ни один мужчина от молоденькой девушки не откажется. Всем нравится чувствовать себя львами, красавцами. А коли юбка сама поднимается… то и делать ничего не надо. Это шанс воспользоваться. Не надо вкладываться, ни время, ни душу. Все готово — бери да пользуйся.

— Пользуйся? — неприятно удивилась Агата.

— а что. Именно так. в таком подходе про уважение и ответственность речи быть не может. — сказала лаборантка.

— но ведь девушка не кукла. — заметила тихо Агата. Напряженно понижая каждый звук, чтобы ее раздражение не помешало. — и почему вы мне это говорите?

Хотела бы она тоже по-честно задать вопросы. Например, откуда в больнице столько современного оборудования, эта лаборатория с бирками как на колбе с веществом, после которого она чувствует себя шиворот навыворот. Или она ошибается и все колбы поставляются с таким штампом, а ей просто худо. Надо держаться, меньше болтать и точно не спорить. Пускай анализ в независимой лаборатории покажет, чем ее закапывают. А после анализа надо будет проверить еще один момент…. А прямая женщина продолжала давить своим голосом на Агату. Усталость от боли, трещиной морщины отозвалась на лбу, Агата позволила себе нахмуриться. Такие люди хороши в моменте, их речи звучат уверенно и правдоподобно, но стоит задуматься, стоит переложить их суждения на них самих и можно неприятно обнаружить, что себя они судить станут по другим стандартам. Да собственно, они не будут себя судить. Агата набрала воздуха и посчитала до десяти “просто потерпи, разговаривать бесполезно. Главное анализ…”.

— поэтому милочка и говорят про честь. Если не кукла — думай головой. не раздвигай ноги. Сначала получи, потом давай. Такая схема. А про таких влюбленных дурех… лечи потом вас. Знаешь мне не жалко тебя. Ты сама виновата. Такую дичь сотворила. Поди и девка большая, а разума нет. А мы все живем в социуме.

— так социум должен защищать от негодяев. — нехотя сказала Агата.

— каких негодяев? каких?! Что мужчина воспользовался возможностью? А ты куда смотрела. — вдруг яростно разошлась Никоноровна.

— но я же не знала, что так выйдет. он и старше и сильнее. — безэмоционально повторила Агата, кажется она уже вела такой разговор сама с собой.

Абстрагировалась и проигрывала диалог, почему если кто-то изнасилует девушку, а ее будут винить. Не давать ей статус жертвы, а просто изгонять, обзывать, то какие можно сказать аргументы в защиту (и как странно, что еще после такого необходимо защищаться)…

Странная боль прошлась, но уже по сердцу, дело было не в стыде, не в ярости, что ее мешают с грязью, что обвиняют в том, что она не могла контролировать, что вешают на нее ярлыки, отворачиваются, и словно одевают тяжелый костюм. Он полон камней, в него вшиты стальные пластины, так давит, что не распрямиться, не ступить, но в нем требуют оставаться и исправлять свое поведение, работать, жить, вести себя “хорошо”. За что…. только, почему, и что значит “хорошо”. Нести ответственность за чужое преступление и случай. Ведь этого могло не быть. Нет никакой связи. Общество на самом деле ничем не управляет. Есть миллион ситуаций, когда сотни девушек ходят по темной улице, в коротких юбках ли, облегающих джинсах ли. И это не приводит ни к чему. И траектория жизни, прошлое поведение одной из девушек и случай, когда она оказалось в месте, где ее поджидал преступник никак не связаны. Переложение вины жертву — грязная уловка. Вопрос в другом, почему людям так сложно сопереживать. Почему легче выражать свою ярость, насмешку, презрение. Это подсознательное соревнование, это борьба “на выживание? что выживает сильнейший”? Агата прикрыла глаза, она уже переживала этот разговор, но не чтобы защититься от общества и его мнения, а чтобы объяснить себе, почему черная дыра теперь вместо сердца. И от чего ее так упорно защищает сознание.

— знала. знала. жми кулаком… теперь сжимай. — медсестра воткнула иглу и и кровь побежала в стеклянный шприц. — каждая знает. И общество не осудит парня. Он взял то, что давали.

— а если он воспользовался ситуацией, обманул надежды? Играл в двусмысленность. Заранее знал, что бросит.

— так не попадайся на обещания? Даже если рыбак рыбачит, ты не рыбка, чтобы заглатывать крючок.

— но двусмысленность в этом… и жестокость. Нечестность, что есть маленькая надежда, что в итоге не закончится плохо.

— Что за глупости! Почему другие не попадают? Ты глупая. А сильное общество. Оно от нерадивых избавляется, чтобы быть еще сильнее. Как такое произошло, что ты не знала. Наивность — не добродетель, а зло. От него столько хлопот и проблем всем. Парню. Его семье. Твоим друзьям, родным.

— а мне? а я? мои чувства? — Агата спрашивала с грустью.

— а что ты. урок тебе. или продолжай и битой будешь. Или возьмись за ум. — выпалила медсестра, поставив пробирки по местам и запечатала бланк с данным в конверт, чтобы отправить в столичную лабораторию.

— спасибо….это было поучительно услышать. Я возьмусь за ум. — сказала Агата.

Медсестра неодобрительно покачала головой и посмотрела в упор так, что стало ясно — следует уходить.

*** Сквозь вены я вижу раны твоей души. но мне не жаль тебя

Пустая палата не обрадовала Михаила. Он присел у кровати, рассматривая лужу от капельницы. Кровать была смята, одиночные капли крови разбросаны по простыне.

— хорошо хоть ее не рвало. — сказал Михаил, встал и осмотрел постель. Рука наткнулась на пустую стеклянную колбу под подушкой. Он запрокинул голову назад, чтобы сосредоточиться и не произносить проклятия вслух. Девчонка пропала, ее травили, вот почему он в прошлый приход в больницу нашел ее в таком состоянии.

— добрый день — несмело сказала нянечка, — ах… может она в туалете?

Женщина поспешила к Михаилу, как только увидела его в коридоре. Беспокойство не давала ей ни минуты на раздумья о том, что происходит. Она не справилась и несмотря на розданные всему персоналу деньги, девушку рвало. Повлияли ли слухи, или просто никто не делал ничего сверх положенного по обязанностям. Вбежав в палату, женщина опешила.

— она была такая слабенькая. Белая как полотно. Куда же она подевалась. — голос нянечки был растерянный и расстроенный.

— не переживайте. — Михаил улыбнулся. — возможно, ее забрали на осмотр.

— да, я сбегаю узнаю — и женщина снова выскочила, мелкими шажками, все одергивая халат и что-то бормоча, спешила и понимала, спросить не у кого.

Девушка всем безразлична. Дежурные медсестры все это время были в кабинете, а на пост никаких распоряжений не приходило, ведь она сама сидела за столом. Она просто бегала, просто суетилась, заполняла движениями время.

Возле вазы на подоконнике Михаил смахнул ладонью лисья, смял их на ладони и остановился. Злость искала выход. Сдерживаться было все сложнее и сложнее. После отравления организм восстановился, а настроение нет. Впервые за многие годы хотелось не следовать их плану с Матвеем, не ждать, не вести себя разумно и тактически целесообразно. Он как сильно уставший повар, хотел просто повернуть ручку на плите и спалить все блюдо.

Когда на следующий день после событий фестиваля Михаил пришел в себя и услышал выдумку про изнасилование, то его первая реакция — он расхохотался. И тут же гримаса отвращения застыла на лице.

— Это даже не переступить черту, это просто бытие зла. Неприкрытого. Неизменяемого. Это сущность. — сказал он Серентусу.

— но все-таки Катерина формально остается супругой господина и частью семьи. — заметил Серентус.

— а Агата по твоим оценкам кем остается? — казалось, что тембр голоса металлической стружкой припорошил звуки.

— статус близкого подтвержден. Как вы и просили. — сухо сказал Серентус.

— отлично. Не забывай этого. — кинул Михаил и погрузился в анализ рыночных новостей и паники сотрудников компании.

Он разослал успокоительное письмо, отправил пачку заранее подготовленных пресс-релизов, назначил встречу с журналистами для Матвея. Далее проверил прогресс взлома программистами. Плохо, они ничего не успели. Не прошли заготовленный квест до конца, их техника сгорела.

— Серентус. Я отдавал приказ палить технику команды программистов? — спросил Михаил.

— Пожалуйста, не беспокойтесь. Я все загрузил отдельно на их облако. Это просто попугал. Все как и планировали, наши цели достигнуты, я продемонстрирую вам в отдельных отчетах. — Серентус показал, но не успел ничего прокомментировать, презентовать как собирался. Искусственный интеллект отключили.

Михаил закурил и листал зафиксированный Серентусом ход событий, и Фестиваль воспринимался отстраненно, холодно, безучастно пока Агата не подошла к дому и Серентус зачем-то отобразил программистам запрос на ее идентификацию. С ее волос стекала вода, ударялась о деревянный настил просторной открытой террасы, и волны эмоций поднялись и начали путаться в воспоминании с волнами цвета мокрого асфальта. Они ее отравили, состряпали удобную версию, в которой он насильник, а если девушка не выживет, то и убийца. Как удобно. Как элегантно. Репутация — такие слухи могут жить вечно, их не выведешь никакими доказательствами. Будут обрастать свидетелями, фантазия смешается с фактами, и процветать станут самые банальные. Конечно он насиловал, конечно она сама виновата, конечно она прагматичная, а он конечно слюнтяй, раз отказался от красивой и гордой Алеси. Он слабый и компания у него разорена — “Принц на помойке” — так выразилась Катерина в своем неофициальном телефонном интервью для глянцевого журнала, который поспешил освятить “финансовые новости с рынка компьютерных игр”.

Следующим он открыл отчеты по прослушке дома и действиям Катерины по фермерствам. Победа не отпразднованf. Инвесторы впечатлены возможностями синтетического вещества, который демонстрировался на жителях Аукшино во время Фестиваля. Ольга составила красивую презентацию. Михаил неприязненно усмехнулся на ее щепетильность к чистоте эксперимента и дотошности, с которой изложены все данные. Научная маниакальность сродни ученым нацисткой Германии, все пропитано азартом открытия и изобретения. Только материалы — это люди, или как Ольга описывает их “подопытный материал выборки № 3 из 10 кейсов”. Инвесторы, в целом, готовы подписывать сделку на финансирование Катерининого бизнеса, вот только осталось подтвердить, что она будет контролировать капитал Анкельсонов. И ни слова о патентах и технологиях Вадима. Прямо самка богомола, собралась откусить голову мужу, любовнику, а заодно и ему в качестве мести за ущемленное самолюбие. А если цель — инвестиции в бизнес Катерины, то не была ли Агата средством изначально? Когда же ее втянули в игру… Их подготовка пресс-релизов по защите патентов, “сработает ли теперь?” — подумал Михаил и открыл кран у эмалированной раковины, смыл налипшие сухие листья и вышел на поиски Агаты. Пора уже вводить антидот, иначе даже усилия по спасению ее здоровью откатятся.

—

Следующей точкой после лаборатории для Агаты был кабинет, скорее ординаторская, хотя нет, надо идти в кабинет заведующего, хотя нет… Агата остановилась, зажатая ватка в изгибе локтя намокала быстро. Кровь почему-то не останавливалась. Мимо проходила санитарка, брезгливо посмотрела на девушку и проворчала, что шляются по чистому полу грязные алкашки.

"Да, можно согласится."- подумала Агата, осмотрев себя, — "вид ужасный".

Пошла за санитаркой и тенью проскользнула в комнату с чистым бельем. С полки взяла первый попавшийся халат и накинула на себя. Прислушалась, можно ли так же выйти незамеченной, и мельком взглянула в зеркало. Тоненькая, белая как лист бумаги с огромными синими глазами и цветом волос мокрого асфальта, нет не грязная алкашка, а фарфоровая кукла, которую выкинули за ненадобностью.

Агата подняла руки, перехватила пушистые волны волос и заплела их в косу. Из рукава выпала вата. Набухший комок шлепнулся на ногу. Это уже кровотечение. Рядом с халатами на полке лежали простыни, Агата расправила одну перед собой. И замерла.

— покажи мне ее анализы, ты вел дневник. — раздались голоса. — Хочу посмотреть динамику воздействия вещества. — голос был тонким и немного задумчивый. — То количество нашего порошка, что в ней было и то количество, что ты давал потом. Крайне интересно, как себя ведет этот организм. Неужели она настолько крепкая, либо тут что-то другое. Давай же. Где.

— нигде. — ответил мужской голос с раздражением. — мы об этом не договаривались. Зато договаривались о другом, где оборудование?

Больница находилась в здании, построенном еще в позапрошлом веке, каркас, перегородки между комнатами, закутки и просторные комнаты кабинетов, большие мраморные лестницы остались. Вентиляция соединяла помещения по длине флигеля, ее не переделывали, в некоторых местах закладывали, но основные ходы оставляли просто от лени что-то придумывать. Эти ходы создавались не только для циркуляции воздуха, но и для прослушки. Флигель был отдан под прачечные, кухню, мастерские, и спальни для слуг, поэтому старшему по персоналу было удобно прослушивать, как идет работа, о чем шепчутся люди. Но звуковые эффекты из-за хаотичной переделки теперь работали и в обратную сторону.

— что значит не договаривались…? — женщина растянутым звуком цыкнула. — Вот. (хлопок по столу стопки бумаги). — Тебе…

— вам. мы на ты не переходили. — жестко сказал мужчина.

— тебе. — задумчивый голос лишь на немного стал настойчивее. — придется сейчас сесть и записать все по памяти. Это уникальный случай, садись прямо сейчас и записывай. сколько и когда ты ей дал. Какие были реакции. А это (стук банок о стол, смешанный с шорохом пакета) анализаторы для следующих тестов крови. Каждый сохранять для меня.

— а не многовато ли на одну девчонку.

— аха, конечно. Это не только для нее. К вам в ближайшее время будет поступать масса народа. и каждого фиксировать. Анализ плюс наблюдение. Оборудование и ваши оплата за труд будет поступать во время. Я буду контролировать. Только честность, доктор. Не надо ерепениться. Тебя никто не обманывает.

— пфф, а то что ты травишь людей. Тебя видимо не беспокоит.

— наука требует экспериментов. И чем чище будут эксперименты, тем быстрее они закончатся.

— сделка с дьяволом.

— о. я тебя прошу. без сентиментальностей. Хорошие люди всегда выживают.

— А, — новый мужской голос. — в какой палате Агата эта.

— хотите ее навестить? — спросил первый мужчина, врач скорее всего.

— да. — ответил второй.

— не помню. И нечего к ней шастать. А то данные эксперимента будут “не чистыми”.

— Вадим? — удивилась женщина. — Катерина тут?

— да. с грузчиками. — ответил быстро Вадим.

— выходим. — сказал врач.

— почему, подождем здесь. — сказала женщина скучно.

— хватит. я сказал все выходим. — раздражение чувствовалось даже на расстоянии.

Звуки прекратились и Агата взглянула на свой красный от крови локоть. Она за весь разговор не опускала руки и теперь дернула простынь в разные стороны. Две полоски с треском отлетели от серой материи, оставляя в воздухе ниточки, пыль и тонкий запах хлорки. Полоски вплелись в графитовую косу и тугой повязкой легли на руку от середины предплечья до самого локтя.

— Так-то лучше, — девушка грустно улыбнулась отражению.

Если от тебя пахнет дезинфектором, то сложно будет относится к тебе плохо. Собранный вид, аккуратность и аромат — неизменные признаки "морального и достойного человека". Агата затряслась в смехе от этой мысли, но резко прекратила. Больно, тело болело, лёгкие давило и мышцы на ногах ни с того, ни с сего напряглись и начали жечь, словно она пробежала стометровку на пределе возможностей.

— Пошли, кому-то мы очень нужны… — прошептала она себе. И подумала, что надо отыскать кабинет и зайти в него пока, никто не вернулся и так, чтобы не остановили.

—

Он шел по коридору и видел ее прямую спину и легкую походку, она прихрамывала на правый бок. Заплетенная коса, посадка головы… оступилась, приложила руку ко лбу. Он почти нагнал ее. Но голос с лестницы остановил его. Катерину слышно с первого этажа.

Агата торопилась, шаг не оставлял звука на линолеуме, и вдруг голова закружилась, появились галюцинации, она словно выпадала из реальности. Воспоминания набухали в сознании и отдавались болью в затылке. Красивый парень, хруст рубашки, тот же цвет футболки, те же руки на ее обнаженном теле.

— поцелуй меня. — прошептала она слабо.

— Агата… — он продолжал обмывать ее.

— поцелуй меня… никогда… не… отрывайся от меня. — и провалилась в жар.

“о чем это? Времени мало”. Кабинет сам нашелся. Торопилась, перебирала документы. Все не то, инструкции, гарантийный талон, просто поставка оборудования в качестве спонсорской помощи. Слишком сложная цепочка доказательств. Карты пациентов, банковский рекламный буклет автокредита. Ничего….автокредит? Конечно. И она зашелестела в ящиках. Под бутылками коньяка нашла папку с документами, чтобы оформить автокредит. И там же кучу наличных. Все просто, врач берет кредит в банке, якобы для приобретения автомобиля. Но платит из той суммы, которую получил лично. Опять ничего не доказать.

Он пошел в направлении лестницы. Быстро спускался и рассчитал так, чтобы Катерина заметила его.

— о какая встреча! кого я вижу. — воскликнула она смеясь.

— вы Неминкевич? — Михаил проигнорировал женщину.

— он самый, — грубо ответил врач.

— и что же ты милый тут делаешь. — Катерина бесконтрольно раздражалась, если ее не замечали.

— мне необходимо сдать кровь на анализ, но мне сказали, что для этого нужна ваше направление. — проговорил Михаил, он встал таким образом, чтобы компания не смогла продвигаться дальше по лестнице.

— хм.. — Неминкевич задумался и получил локтем. Ольга уже радостно кивала ему, чтобы не раздумывая соглашался. — хорошо. Поднимемся в кабинет.

— а, что Мишка. тебе плохо? — Катерина рассмеялась и обратилась к врачу и Ольге. — я с вами. Попьем чайку, угостишь спонсора, а? Оль, иди в машину…

Агата выпрямилась, что может быть еще?… Карта пациента. И тут она сообразила. Ее собственная карта, вот, она поступила и тут заполнено одним почерком, а потом идёт совершенно иной, потом снова первый. Каждый раз первый почерк отмечает ухудшение…. И вот про странный анализ крови. Агата схватила трубку стационарного телефона. Прищурилась, припоминая увиденный только что на плакате в коридоре номер горячей линии министерства здравоохранения. И пальцы застучали по кнопкам. Гудок, ожидание. Ладони потеют, она может не успеть. Гудок, не поднимают. Это очень важно, сердце просто рвало грудную клетку от адреналина. Гудок.

— Горячая линия…. - начал отстраненный голос.

— Я… — Агата сказала всё, что приходило в голову. — я бы хотела сообщить о растратах в городской больнице. И взятке, врач получает якобы спонсорскую помощь, но есть и личные поступления наличными в тумбочку.

— что, поступления в тумбочку? о чем вы?!

— В сделку входит проведение анализов, эксперименты с наркотиками. Первая жертва — личная карта № 444983. Здесь тестируют наркотики и отмывают деньги.

Она положила трубку, звонок на горячей линии записывается. Она успела сказать все ключевые слова. Так даже лучше, что меньше объяснений. Или станут разбираться или забудут. Руки тряслись, Агата обернулась уходить, но врезалась в парня.

— а — негромко вскрикнула, потому что он схватил ее, не давая упасть.

Зеленые глаза смотрели напряженно, вторая рука легла небрежно на плечи, словно старому другу, приобнимая.

— Что делаешь? Такая ценная птичка и чем же ты занята? — его рука переместилась к ее шее.

— Ааа. Без усов? — сказала Агата.

— дааа, нет уже тут надобности. Так, все тут с ума сходят, как им ты нужна. Кому живая, кому не очень. А ты что делаешь, пытаешься Катерине козни строить? в таком полудохлом состоянии.

— а вам-то что? — Агата рассердила и постаралась вырваться, но рука Вадима лишь крепче накрыла ее шею.

— а мне знаешь ли… — он не договорил, в коридоре был слышен голос Катерины. Компания из врача, Михаила и говорливой женщины приближалась.

— черт. — он резко обернулся и начал осматривать комнату.

— пустите. — сказала твердо Агата.

— ты не успеешь спрятаться, — Вадим отпустил и заглянул через стол, осматривая пространство там.

— да не сильно я переживаю. — Агата огорчилась, быть застуканной тут в компании приближенного Катерины не казалось ей хорошей идеей. Опасно.

— ты совсем глупая, что ли? они сейчас быстренько тебя обыщут и просекут что ты тут делаешь. — он поволок ее по комнате.

—

Компания шумно вошла в кабинет врача, Неминкевич и Михаил были хмурыми, а Катерина плотоядно улыбалась своим мыслям, для нее это был эмоциональный пир. У стола, перебирая бумаги стоял Вадим. Он закатывал рукава рубашки и первый делом быстро встретился глазами с Михаилом. Холодный, рассудительный взгляд без кривляния в образе “гения” насторожил Михаила.

— что вы здесь лазите! — зарычал Неминкевич.

— Хотел узнать, раз вы не говорите. — ответил Вадим и бросил бумаги на стол.

— что узнать, милый? — смеясь замурлыкала Катерина, подошла к нему в плотную и крутя пуговицу спросила. — как твое задание, ты уже справился?

— будь уверена — справлюсь, — Вадим сжал ладони Катерины, отстраняя их от себя и опустил их перед собой.

— может стоит сейчас особо нажать, дожать. — якобы шепотом говорила Катерина. — а то патенты такая вещь. Да, Миша, то есть, то нет. То вообще уже и не актуальны.

Она сделала жест, указывающий, что Вадим в ее глазах просто амбициозный ребенок, который пытается получить награды капризами. Да и награды выбирает не то, чтобы ценные по ее мнению. Мужчины стояли лицом к лицу, но как-то наискосок. Михаил наблюдал внимательно за Вадимом, который почти дотронулся до плеча. Вена на шее зеленоглазого блондина вздулась, он провел руками по растрепавшимся волосам, откинул их назад, и пальцами как гребнем провел, прилаживая.

— шшшшшкф — он прошептал на ультразвуке, Михаил скосил глаза на долю мгновения, Вадим тут же развернулся и взял Катерину за шею, потянул к себе и поцеловал громко. — Я пошел, милая.

— ох, — Катерина мило изобразила вежливую улыбку и проводила любовника облегченным стоном.

— ваше соперничество такое глупое, — женщина плюхнулась на диван, ее каблуки взлетели вверх, она рассмеялась и выпрямившись закинула ногу на ногу. — а что за анализ ты собираешься сдавать, Миш? И самое главное зачем. Плохо чувствуешь себя?

— твоими хозяйскими стараниями, Катя. — сказал Михаил и сделал шаг назад и обернулся осмотреться.

Катерина усмехнулась мысли, что парень пытается укрыться от ее присутствия, чувство безграничной власти над обстоятельствами насмешило ее. Никогда, никогда она не ставила под сомнение свои наблюдения и выводы.

— Моими? — сказала наиграно Катерина. — ну знаешь ли. Между прочим я не готовила ничего. Нечего было бухать, да дурь всякую подсыпать этой. Как ее…

— Агате? — спросил с жесткой улыбкой Михаил. — Интересный я насильник. И себя и девушку потравил.

В кабинете стояла мебель из старого дерева на выгнутых ножках, потертая и темно коричневая, с расщелинами на поверхности. Он медленно отходил к шкафу, пол скрипел, и предметы на полках серванта, комодов дрожали. Приоткрытая дверца шкафа скрипела, покачиваясь, но сам шкаф просел, как будто в него положили баулы простыней.

— Ну, у кого сколько…ума — придумывала обзывательства Катерина.

— хватит! — Неменкевич рассердился. — мне даже жаль девушку.

— но не настолько, чтобы отказаться от финансовой помощи. Правда? — рассмеялась Катерина, и быстро продолжила, чтобы врач не взорвался яростью. — девушку надо не жалеть, а завидовать. Ишь ты, какая она ценная. Будь она активом, ох как бы выросла сейчас в цене. Как твои акции Миша, вы еще держитесь?

— а что супруг не рассказывает тебе, Катя? — с усмешкой сказал Михаил, он дошел до дверцы шкафа.

— ах, представляешь — неееет. Не говорит. — Катерина издевалась.

— а ты понимаешь, насколько сильно зависишь от от нашего бизнеса? — спокойно произнес Михаил, больше подразумевая вопрос о причинах ее издевательства в такой ситуации.

Он прислонился к шкафу, и медленно, чтобы не было слышно скрипа поворачивал свое колено, закрывая дверцу.

— еще как Миша. Но, — она постучала себя по лбу. — я умная. И давно смекнула, что ваш цифровой бизнес. Это баловство. Сегодня есть, а завтра новый скачок технологий, новое поколение пользователей — поколение Z или мини Z, там так все скачет, подростки уже в 7 лет активнее тридцатилетних. Я никогда всерьез не воспринимала эту сферу. Патентовать идеи — это же безумие.

— технологии должны служить людям, а не развлекать их. — сказал Неменкевич и протянул лист на анализы. — 505 кабинет. Работает в утренние часы.

Михаил подошел к столу взять листок, рыжий мужчина хмуро смотрел на него казалось не из-под бровей, а усов.

— я хочу написать заявление на опекунство или что-то, чтобы иметь доступ к данным пациентки. Агаты Вальц.

— сколько заботы. — зло прокомментировала Катерина.

— вы ей родственник? — спросил Неменкевич.

— нет. — ответил Михаил.

— муж? — продолжил перечисление Неменкевич.

— нет. — сказал Михаил. — но…

— но? собираетесь стать? В любом случае. Когда станете, тогда и получите доступ. А пока можете посещать ее на общих основаниях в часы приема посетителей.

— а… ты что, задумался? — Катерина подалась вперед, чтобы всмотреться в лицо Михаила и внезапно как-то рассердилась. С нее слетели маски и она совершенно искренне недоумевала. — думаешь жениться на девчонке?!

— разве не этого ты всегда хотела, и сама затеяла игру на Фестивале. — сказал Михаил.

— но не на ней же! Это была просто игра! — самолюбие Катерины ощетинилось.

— а что в ней не так? — спросил Михаил.

— Все! — Катерина вcкричала, вскочила на ноги и одернула себя. — у нее там, что медом намазано, что вы все к ней липнете.

— не понимаю, почему ты против. — сказал Михаил и встал по середине кабинета, перекрывая линию обзора за своей спиной.

— ах…не понимаешь, — Катерина снова села, — конечно. Такая милая девчушка. Знаешь, твоему брату тоже очень нравилась. Мммм, но так держался, такой стойкий, я бы даже ему премию дала за верность в супружестве. Я бы и не заметила ничего. Как ты говоришь, Володя? Технологии должны служить людям. Вот согласна. Тут-то ваши супертехнологии и помогли, Мишенька. Если бы не умный дом, ходила бы я как простушка, хлопала ресницами на мужа, верила бы в его любовь.

— Любовь, Катя? — бровь Михаила изогнулась.

— оооо ну да, ну да. можешь язвить, но благодаря, вашему умному домику в Аукшино, — Катерина погрозила пальцем довольно, — просто стечение обстоятельств. Как удобно, технологии запоминают всех, кто приходит, просто технологии так заботятся, чтобы хозяева были гостеприимными всегда, что как малые дети. Ну правда, случайно разбалтывают секретики хозяев.

— в каком смысле разбалтывают? — Михаил побледнел.

— что ты придираешься. — махнула рукой Катерина, думая что ее критикуют. — Просто это я (умная). Я догадалась, что Агаточка была в доме. Никого не было, а она была! Знаешь, даже самая недальновидная женщина задумается. А мне ничего не стоило проследить и понаблюдать, что же происходит между Матвеем. Ты что думаешь, во время ужина я наговаривала на твоего брата?

— я в этом не сомневаюсь. — сказал Михаил.

— какой ты все таки глупенький. Я пыталась, Мишенька, перетянуть тебя на свою сторону по-хорошему. Но ты не захотел. А теперь ты мне не нужен. Как и Матвейчик. Ты так любишь своего брата, мы с тобой похожи. Я любила Вадима, и ради него легла под Матвея. А ты так любишь Матвея, что вместо него пошел в петлю. И было бы ради чего. Эта девушка. Ты думаешь я обманывала всех, оговаривала мужа. ццццц — она поцокала и покачала головой, продолжая:

— Ты должен был хорошо меня изучить и знать, что я никогда не лгу на пустом месте. Матвей такой холодный, такой отстраненный, безразличный ко всем и всему. Рядом с ней он менялся. Мне казалось, что можно было бы заряжать телефон там, где эти двое находились. Такие искры сверкали. Но на минуточку, он уже был женат на мне. И да, мне хотелось, чтобы если не Вадим, то хотя бы собственный муж меня ценил. — Катерина сглотнула ком слез, ее лицо пылало. — Правда же? Нет ничего хуже, чем женщина, которая добивается внимания… от собственного мужчины, который потерял к ней всякий интерес. — и тут она словно опомнилась. — и может быть я бы и простила ему это безразличие. В конце концов, мы начинали как партнеры по опасной игре. И азарт состоял не в любви и внимании, а в тонкостястях стратегии. Сыграть с равным по силе соперником. Чистое удовольствие. Но самое смешное, что ему все равно. И тебе тоже. Вы такие сильные, недостижимые, прямо полубоги. Но у каждого Ахиллеса есть “пята”. И я нашла ее. Самоуверенность — грех. Да-да. Непростительно ни в какой борьбе. Вы были так самоуверенны, что не обращали внимания на свои же умные штучки. Я придала значение тому, как Матвей смотрит и обращается с Агатой благодаря им. Он днями пропадал тут, тренировал ее, учил, даже на лодочке катал. У них были любимые места, любимые минуты в сутках (она словно отгоняла слезы с щек)! — выгуливали собак вместе. И конечно, общий интерес — книги! книги, книги, книги. Я сначала избавилась от местной библиотеки. Ну я думала, что может она просто притворяется, бегает. Как собачонка, — и тут злость Катерины мгновенно, словно на индукционной плите чайник — закипела в тембре голоса.

— Катя, все это… никак и ничего не доказывает. Общение — это не измена. И тебе стоит успокоиться. — проговорил Михаил. — по факту у тебя нет никаких доказательств.

— кстати о собачках, — женщина начала наигранно смеятся, но ее захлестнула истерика. — они же обе сдохли. Еще два года назад. А эта хахах ваша хахаха Агата. Она даже не заметила, что ОН! купил ей другого песика. ахахахах Ее собака сдохла еще два года назад, а она даже ахахаахаха это я. это же я! ха … Клык съел грибов и просто разодрал в клочья эту шавку. В клочья! А Матвей из жалости купил точно такую же, купил своей игрушке другого мохнатика. И она не заметила. Доказательства?! Мишенька. У меня есть записи — прямые доказательства того, как эта девка стонала под твоим братом. Вы проиграли! Вы со своими миллионами проиграли!! и вы мне больше не нужны. Вы теперь будете нищими — побираться. Вы теперь будете просить и ждать.

Катерина дрожала в истерике и Неминкевич усадил ее и сначала дал пощечины, чтобы женщина пришла в себя, потом сунул ей стакан воды, но она его отталкивала.

— зачем ты принимаешь сама эту дурь. Совершенно себя не контролируешь, сейчас …. -

Врач попытался сам напоить женщину, но ей позвонили и она раздраженно закричала в телефон, что выходит.

— пойдешь со мной к грузчикам, забирать свое медицинское барахло. — она схватила врача за отворот рубашки и потянула за собой. Врач вышел, а Михаил остался и повернулся к шкафу.

Он захлопнул шкаф так крепко, что пришлось взяться всеми пальцами, чтобы деревянная дверца, закрывшаяся поверх халата поддалась. Полки давили сверху и девушка лежала так, что сгибающиеся части тела сложились. Пахло хорошим старым деревом и хлоркой. Агата дышала тихо. На него из темноты смотрели яркие голубые сапфиры, а на измученном от услышанного лице застыла усмешка.

— Шрек не умер…Клык не мог этого сделать, они же лучшие друзья — сказала она. — но она сказала правду, я стонала, когда он целовал меня.

Глава 4 Тебя, книги и собаку

*** Не будем разбирать чемоданы, Господин (Агате 16 лет)

Международная выставка игровой индустрии была в самом разгаре. Павильоны гудели: реклама технологий, лоск и счастливые от азарта сотрудники и посетители. Атмосфера инвестиций и жирных контрактов была разбавленная искренней восхищением и фанатской приверженностью к играм. Мужчины и женщины с восторгами обменивались последними новостями про обновления, делились слухами о том, кто “непременно крут”, а чей павильон скучноват и бедноват на подарки.

“Crosswords” тоже представляла свою игру. На рынке к компании относились как к новичку, два года назад тут же братья Анкельсон представили свои “путешествия” в виртуальной реальности. Но использование шлемов не было столь повсеместным, поэтому игра всем понравилась, но испугаться новому конкуренту никто не успел. В этом году выпустили “Crossworlds” альтернативный вариант — путешествия на приставке. Владельцы и разработчики подчеркивали, что развивать это направление будут только до тех пор, пока игровая индустрия не перейдет на виртуальные пространства и шлемы станут повсеместным атрибутом в каждом доме. Но сейчас, чтобы решить проблему с “оборудованием” игрокам предлагали приобрести годовую подписку на путешествия, в такой тариф шлемы виртуальной реальности поставлялись бесплатно, плюс в случае поломки их всегда можно было обменять или сдать на ремонт. Поэтому в этом году самое неприятное для конкурентов было понимание, что игра начинает пользоваться вирусной популярностью, и по стоимости выходит дешевле, чем игры на приставке других компаний.

Павильон “Crossworlds”, как и все офисы Анкельсонов, был выполнен в форме черного куба с зеркальными стенами. Если кто-либо дотрагивался до темной поверхности, то стена оживала и человек видел себя в необычном окружении другой планеты. Миры удивительным образом не повторялись, и игроки часто восхищенно восклицали, они вдруг видели мир из своих фантазий, место, в котором им было бы хорошо жить. На фасаде куба транслировали путешествие одного из игроков в режиме реального времени, поэтому толпа так заинтересованно стремилась попасть внутрь и самим протестировать яркое путешествие в компаний поразительно детализированном виртуальном мире.

К обеденному времени их павильон собрал вокруг себя толпу, которая опоясывала черный зеркальный куб в несколько рядов. Когда человек входил в павильон, ему предлагали сыграть или в шлеме или на приставке. Почти никто не выходил без покупки игры для себя. За толпой из другого павильона с раздражением наблюдал зеленоглазый блондин. И когда пару игроков пришли к ним на стенд, делясь впечатлениями о только что увиденном в “crossworlds”, то не сдержавшись, Вадим Ластовский раскричался и заявил, что если парням так нравится эта стремная игра, то пусть туда и отправляются. Коллеги переглянулись, прыснули от смеха и поспешили успокоить пришедших — “босс сегодня волнуется, ему будут вручать награду как самой быстро растущей игровой компании на игровом рынке. Он гений, скоро он завоюет всех, будет его монополия. И пока есть возможность, то не стоит упускать времени и надо попутешествовать. Какой мир вам попался?! я тоже ходила, хочу еще раз после смены, надеюсь они не закроются”. Посетители думали, что миры попадаются как в рулетке — случайным образом, однако случайность была только внешней.

— как дела? — Михаил заглянул в монитор Матвея через его плечо.

— все там же. Расхождения между принятием решения на приставке и процесс, который не схватывается при подгрузке аватара идентичны. Гипотеза подтверждается, нам придется разбираться. — сказал Матвей и закрыл ноутбук.

— спешить некуда, ахахахах, — Михаил рассмеялся на скептический взгляд брата. — я могу провести исследования самостоятельно, раз уж это моя родина. Не хотел бы, чтобы ты тяготился.

— нет необходимости. Мик. — сказал Матвей и улыбнулся глазами брату. — Земля не отличается от других миров.

— разве? — Михаил задорно рассмеялся. — меня не покидает чувство, что ты сдерживаешь мизантропию, когда находишься здесь.

— скорее от того, что я видел похожие цивилизации много раз. — сказал Матвей.

— это закончится в слезах? — иронично улыбнулся Михаил и закурил, Матвей прикурил брату сигарету и достал еще одну для себя.

— аватары работают некорректно, это интересует меня. Кажется странным, но не настолько чтобы поменять приоритет проекта. Он останется низким. Как и мир Земли останется закрытым, — сказал Матвей и снова открыл ноутбук. — Мне жаль. Еще долго мы не станем открывать путешествия с Земли или пускать кого-либо сюда.

— тебе не жаль — снова рассмеялся Михаил и кивнул помощнице, что сейчас подойдет. Матвей выдохнул вместо улыбки, и как брат отошел, обратил свое внимание на нового игрока, он нахмурился, наблюдая одновременно за его действиями на стене куба и анализом данных на экране монитора.

Следующий игрок скептично сжимал губы, но когда одел шлем — дернулся от неожиданности и вдруг сразу увлекся. Он попал в мир с большим обилием живой фауны. Ходил, приседал и рассматривал, и каждый раз у Матвея возникало чувство напряжения. Мышцы парня выдавали самоконтроль, системы сигнализировали о напряжении в удержании рук, но аналитический блок не мог распознавать, какое решение примет гуманойд, какой мотив движет его любопытством. И в только в момент, когда данное решение было принято, а парень ринулся за пупырчито-трубчатым существом, на мониторе Матвея высветилось предупреждение, что уровень агрессии от игрока растет. Команда сопровождения также получила данное оповещение, Михаил кивнул и время играющего остановили, его вежливо встретили сотрудники “crossworlds” и с любезными улыбками сказали, что теперь он может протестировать мир на приставке. Парень довольно хмыкнул “вы не дали мне его разорвать, потому что не такой уж и детализированный у вас мир. Вы подсовываете яркие картинки, как фасад, потому что 95 % остолопов не решаются идти и проверить. Спасибочки, я наигрался.”

С выходом игрока из виртуальной реальности оканчивалась и трансляция на стене, но Матвей направил камеры и микрофоны так, чтобы слова парня были слышны для всех. Слушая его речь, толпа оторопела и… и стала больше. Команда “Crossworlds” заработала без расслабления, а Матвей до самого закрытия выставочного дня редактировал матрицу аналитического блока для сбора данных по первым реакциям игроков.

Его суровое лицо оставалось спокойным все время. Когда последний желающий сыграл, он потушил сигарету, взял кожаную куртку и поехал в Аукшино. После летнего дождя мокрый асфальт давал отблеск фар, свет падал на лицо Матвея и поглащался в карих глазах, с оттенком плавленого золота. Только в одиночестве неприятие или, как выразился Михаил, “мизантропия” застыла в ломаном изгибе верхней губы. “Crossworlds” крайне неудачная идея. Они пришли в земную цивилизацию слишком рано, но уходить уже поздно — проект придется завершать.

Компания “Crossworlds” для семьи Анкельсонов была прикрытием и лабораторией, а они сами гуманоидами, но не людьми, а инопланетянами. Род Анкельсонов владел уникальной технологией “путешествия” между планетами, жители различных галактик могли мгновенно и безопасно перемещаться из точки в точку за доли секунд. Миры в галактиках отличались формами жизни, коммуникацией, ценностями и уровнем развитости технологией, системами экономик. И главная проблема была в “совместимости” форм жизней и условий пребывания. Технология путешествий Анкельсонов решала эту проблему и делала род Анкельсонов невероятно влиятельным и могущественным, позволяла им занимать место в совете управления межгалактическими отношениями.

Для путешествий существовало три типа перемещения: посредством аватаров (та самая уникальная технология), на космических кораблях и “портальное”. Портальное перемещение означало, что тело путешественника расщеплялось в одной точке и собиралось в другой, но как это происходило никто не знал, кроме семейства. И так как никто не хотел расщеплять не понимая процесса, то порталы использовали в основном для транспортных путей.

На кораблях и с помощью аватаров путешествовали в равной степени часто, эти виды путешествий не противоречили и не заменяли друг друга. Аватары использовались без каких либо ограничений и многими были любимы. Но были и особые случаи, когда использовались только аватары. В первом случае если, путешественник не мог находится на планете из-за несовместимой с его организмом атмосферы и существующих там форм жизней. Тогда он путешествовал в теле, адаптированном под окружающую среду. Второй случай использования аватаров — путешествие в закрытые миры, которые не вступили в межгалактическое сообщество и пребывание на планете было скрытым. Третий случай, когда форма цивилизации была настолько агрессивной, что угрожала жизни путешественника.

Корабельные перемещения контролировала родная сестра братьев, а аватары и портальные артерии — Матвей и Михаил. Прежде чем “прийти” в мир и разместить платформы для путешествий, Матвей изучал мир во всем его многообразии, потом на межгалактическом совете принималось решение, будет ли данный мир доступен для контактов. И какими могут эти контакты быть: свободные, только экономические, только по пропускам, либо это мир закрытого типа.

Если мир “открывался для доступа”, то Матвей отвечал за биологическую совместимость аватаров с другими расами, а Михаил за коммуникационные артерии — договаривался о правилах торговли и посещений мира, строил инфраструктуру для туризма и торговли. Матвей был исследователь, Михаил был архитектором.

Изучение миров всегда отличалось методам. На голубой планете Матвей и Михаил, чтобы изучить земных гуманоидов, решили создать игровую компанию “Crossworlds”. Анкельсоны предполагали, что отличий между людьми и иными гуманойдами будет мало и аватары сконструируются легко. Ведь сам Михаил был наполовину землянином.

Отец женился на землянке вопреки регламенту межгалактического сообщества, запрещающего браки и раскрытие правды для рас из закрытых цивилизаций. Но так как Анкельсонам всегда позволялось больше, чем обычным жителям галактик, то с решениями в отношении миров никто не спорил. У членов семьи были допуски в самые опасные и разрушительные места. Допуск означал не только право посещения и вступления в первый контакт, но и “закрытие глаз” межгалактического сообщества на действия сначала отца, а теперь братьев. Вырежи они в мире хоть всю органику, раствори ядро планеты, никто и слова не произносил, и об утрате никто не сожалел, может иногда удивлялись как им удается выживать, крушить, изучать и договариваться с формами жизни с непохожими ни своей культурой, ни принципами, ни законами физического существования. Да и то, удивлялся самый наивный, не знающий, что род галактических исследователей влиятелен, силен, богат и хранит множество плохо объяснимых секретов.

После рождения Михаила, он с матерью оставался в основном на Земле, но отец не был доволен, что сын растет вдали от рода и настаивал на его пребывании вместе с Матвеем в родовом поместьи. Мама была не против, хотя скучала по сыну, но ей было не разрешено покидать планету. Тут влияние Анкельсонов заканчивалось. И однажды, в шестилетнем возрасте Михаила, когда отец прилетел на ее день рождения, они втроем попали в непогоду и родители погибли. Тетя братьев как новая глава рода обдумывала, что делать с полукровкой из закрытого мира. И тогда одиннадцатилетний серьезный и уже сильный волей Матвей, который в этом несчастном случае также лишился своего единственного родителя, настоял чтобы брата забрали к нему. Они стали друг для друга единственной семьей и друзьями — без прилагательных впереди. Они доверяли и понимали друг друга, полагались и шли плечом к плечу во всяком деле и приключениях, работе и необычных вызовах, которые судьба предлагала им теперь с лихвой. Несмотря на разницу в возрасте, Матвей никогда не играл роль отца или матери для Михаила. Разные по характеру, способностям и устремлениями, но сильные и внутренне закаленные братья не соперничали, не критиковали, хотя знали слабости друг друга. Они принимали друг друга.

С инициативой открыть Землю, вступить с ней в контакт выступила одна из “торговых” Галактик. Ее очень привлекал человеческий мусор как сырье для производства удобрений на своих планетах. Галактика хотела соединять пластик с местной бактерией и получать эффективный корм, и в тоже время защиту от радиации для растений. Лоббисты галактики выступили на совете и Анкельсоны со “скрипом” принялись за исследование.

“Crossworlds” полностью повторяла настоящие путешествия, которые могли осуществлять жители различных галактик для быстрого перемещения. И игроки на самом деле не входили в виртуальную реальность, а оказывались в настоящих, существующих мирах, поэтому это давало столько захватывающих впечатлений и поражало фантазию. Но пребывание в настоящих мирах было ограниченным, где-то можно было только прогуливаться, не дотрагиваясь до существ и растений. А где-то можно было и искупаться в необычных реках, попытаться общаться с инопланетными расами. Шлем фиксировал все биологические реакции игроков, адаптационные возможности организма людей к различным средам и условиям жизни.

Выпуск же игры на приставке имел под собой несколько задач: во-первых, собирать больше поведенческие реакции, анализировать ценности и выборы игроков. Как они поступят, насколько они терпимы, насколько агрессивны, гибки к другим ценностям, другим игрокам. Что лежит в основе их общения, что движет любопытством: терпимость, жестокость, желание уничтожить непохожее. Как станут себя вести игроки в условиях угрозы их жизни, кого и что будут защищать, как будут защищаться. Во-вторых, выпуск игры на приставке стремился охватить большую аудиторию, данных в тестовых мирах было недостаточно. И братья планировали дать тестовый доступ игрокам к более необычным и сложным в путешествии мирам, сделать сценарии проживания в других мирах, чтобы коммуникация с иными расами давала более богатые данные. Однако, чем больше погружались в особенности земных цивилизаций, тем четче Анкельсоны понимали — вступление в открытый контакт с цивилизаций находится под вопросом.

—

В Аукшино стройка парящего над обрывом дома завершилась. Когда Матвей приехал в ночи, теплый воздух расслабил его. В этой деревне среди сочной травы, широкой реки и сосен ему становилось лучше. Хвойный запах в перемежку с чистотой успокаивали раздражение и как-будто очищали от концентрированной суеты столицы. Казалось, что тут иное время, иные земляне.

Он раскрыл нараспашку двери на веранду, курил, готовил ужин для щенка алабая и читал простые истории. Наивная мудрость закрытых цивилизаций, стремящихся из-зо всех сил смириться и справиться с внутренней истерикой от того, что их жизни столь скоротечны не интересовала его. Километры текстов о слиянии души с большим духом, о других сакральных мирах после жизни физического тела, о практиках успокоения — все это не трогало Матвея, строчки проплывали мимо его глаз. Ничего нового — смиряйся и жди кончину, беги от боли, мимикрируй под условия и ты проживешь медленно и незаметно для вселенной.

Матвеем двигало любопытство, он задерживался и обдумал истории, в которых автор словно сбегал от гнета и морального принуждения достойно мыслить, совершать ритуалы ради будущего. Пустого по мнению Матвея. Те, кто бунтовал в текстах без призывов, словно кроме настоящего и этой истории, не важно каким языком и стилем написанной, ничего не было. Словно автор и читатель жили прямо сейчас и не обращали внимание ни на какое смирение, ни на какое будущее. Они принимали боль и рыдали в голос, они влюблялись и пили свои чувства жадно, они стремились к тем, кого любили и рациональный выбор не звучал в голове. Они были подобны морякам, которые в шторм сражались со стихией и вели свои хлипкие деревянные ладьи к утесу, усеянному острыми скалами. Понимали, что могут разбиться, и щепки разбросает по мшистому камню. Но лица моряков, потрепанные несчастьем, смотрели сквозь мглу. Вероятность причалить намного меньше вероятности катастрофы. И все же они вели суда: “вперед. за нами те, кто сам не сделает этого, не спасет себя”. Такие истории Матвей читал очень внимательно, и в них пытался отыскать ответ на вопрос, отчего аватары работают некорректно при соединении с земными гуманойдами.

— проверка систем, Серентус. — проговорил Матвей ранним утром. Он впервые запустил искусственный интеллект в доме Аукшино.

— Рад вас приветствовать, господин Матхвэй! Я счастлив прибыть сюда с Вами, я почтен тем, что вы выбрали меня для своей новой миссии, я прошел все подготовки на отлично и уверен, что вы сможете гордиться нашей совместной работой.

— спасибо, Серентус, — сказал Матвей на речь, полую карьерного энтузиазма.

— я прекрасно себя чувствую, господин. — ответил дворецкий весело. — о вижу по приборам, на улице теплая летняя погода. Нам повезло, этот отпуск будет в красивом сельском месте, вы отдохнете, потому что я проанализировал здешний мир флоры, фауны и быта видов хахах. рекорд! Всего за 67 секунд, мой вердикт — мы справимся с этой планетой за 543 дня и 20 минут. Последнее, чтобы дать сентиментальному господину Микхаэлю попрощаться с родиной.

— не сильно-то он к ней привязан. — сказал Матвей и отодвинул бодающего его щенка.

Серентус животное заметил и задумчиво хмыкнул. Матвей лег на спину и прикручивал под кухонным островом крепеж для панели управления домом. Щенок рядом забавлялся, гавкал, бодался, а когда мужчина мягко его отодвигал, то весело стряхивал ушами, садился и нетерпеливо ждал внимания.

— ааа- произнес Серентус. — это существо, господин….

— это Клык. Он будет жить здесь. — ответил Матвей, все еще находясь под столом.

— Прекрасно. А Клык понимает нас? по моим данным, он существо с ограниченными способностями к осознанию мира и коммуникации.

— он понимает суть. — сказал Матвей.

Щенок недоуменно приподнял свои бровные складки, как могут разговаривать двое, когда в комнате только один человек. Да и голос дворецкого не приходился ему по душе. Говорил правильно, но интонации оставались ровными, поэтому использование маркеров в речи, которые показывают экспрессию, выглядело странным. Если бы щенок смотрел кино и читал графические журналы, то сказал бы, что голос дворецкого похож на комикс в стиле нуар — монохромный, манипулирующий акцентами для внимания к смыслу, и при этом абсолютно лишенный красок.

— ну что, ж. Клык. Будем знакомы. Не переживай. Когда ты станешь размером с небольшую коровку, мы уже уедем отсюда. Нам с господином фигурально говоря, даже не надо распаковывать чемоданы. Мне то уж точно, я про господина. хахахах хмхммх. Но ты за свою судьбу не кручинься. Я подберу для тебя отличный дом. Он не сравнится по гостеприимству с домом господина, конечно…. - дворецкий еще долго болтал, а Матвей переглянулся с псом, и оба словно пожали плечами.

Тут на веранде постучали, Серентус спохватился и постарался исправить упущение, что не уведомил о приближающемся госте заранее. Матвей уже начал выбираться из-под стола, на пороге стояла Марин

— здравствуйте, Матвей, извините за беспокойство, — восходящее солнце било со спины женщины, затемняя фигуру, она стояла в пороге и мяла подол кофты.

Щенок узнал добрую соседку и с лаем на задних лапах запрыгивал на нее и ластился.

— здравствуйте, проходите пожалуйста, — сказал Матвей мягко и тихо, он уже насторожился. — спасибо, что заботились о щенке на неделе.

— да. я по-быстрому. Извините, — Марина шагнула и растерянно осмотрелась.

Матвей показал на диван и наконец-то лучи света позволили ему рассмотреть — лицо женщины было сухим, белым, глаза красными. Она сокрушалась, нервничала, сжималась от боли и беспокоилась о чем-то одновременно. Матвей набрал стакан воды и усадил ее на диван, сам сел напротив и показал, что она может говорить, он будет слушать внимательно. Марина по-доброму покачала головой, смотря на пол, сосед ей нравился, хороший парень. Мало говорит, но будто оно и не надо много. Легко ей с ним было.