Люди и нелюди

Глава 9

После этих слов наступила тишина. Люди переглядывались, пожимая плечами.

— И что все это значит? — наконец спросил кто-то.

— Это может многое значить, а может не значить вообще ничего, — бросился в бой все еще бледный карликанин, размахивая руками. — Вспомните название планеты! Ее официально во всех сопроводительных документах именуют однозначно и недвусмысленно «Планета Мола Северного». Это может в данном случае являться неоспоримым доказательством того, что название планете дано правильно! И в то же время…

— Нет, — Ната перевела взгляд на Патрика Словиша, ища у коллеги поддержки, — это значит, что шаттл «Мол Северный», якобы пропавший без вести в этом районе космоса, все-таки долетел до планеты и…И колонисты тут все-таки высадились, основав первое поселение… Если вы нам не соврали и там действительно остались и другие материальные свидетельства высадки на планету наших предков!

Последние слова Ната адресовала Нонне Понго, и та энергично закивала головой:

— Я же показывала вам снимки! И там есть достаточно много… останков…

— Останков? — Патрик Словиш напрягся. — Вы хотите сказать, костные останки погибших колонистов?

— Я ничего не хочу сказать такого, — открестилась имирес Понго. — Кости скелетов, если вы их имеете в виду, я там не видела…

— Ну, еще бы. За четыреста лет их могли четыреста раз растащить хищники! — покачала головой Грета Борн. — Если не имели место захоронения усопших.

— Они обязательно должны быть! — поддержал ее муж. — Наши предки не были дикарями! Даже у первобытных племен существовало что-то вроде примитивных обрядов погребения. На Земле они практикуются со времен неандертальцев и даже чуть раньше! А наши предки, при всей их порой необразованности и даже грубости никак не были примитивнее неандертальцев! Захоронения должны быть! И мы немедленно начнем подготовку к раскопкам!

— «Наши предки», «наши предки»! — скривился Лерой Му. — Да простят меня ученые мужи и женщины, но мне просто смешно и немного досадно слышать от вас, образованных людей, подобные слова. Это свидетельствует о неких пробелах, если не в вашем образовании, в чем я не сомневаюсь, но, как бы это поделикатнее сказать, о его некой однобокости. У вас в высших учебных заведениях наверняка не преподается искусство риторики и логики, а если эти предметы и имеют место быть, то им вряд ли уделяют достойное внимание, откуда и проистекает допущенная вами грубейшая логическая ошибка.

— Что? — палеонтолог навис над низкорослым геологом. — Какая еще ошибка? Вы о чем?

— О «ваших предках», уважаемый коллега. Вы, если мне не изменяет память, родились отнюдь не на планете Земля. Ваши предки переселились с нее на другую планету. У вас, конечно, есть какие-то отдаленные корни и предки на Земле. Предки, да будет вам известно, есть у всех и каждого. Но вот насчет потомков… Эти люди, которые якобы высаживались на Планете Мола Северного, не оставили потомков! А значит, и в числе ваших предков они значиться не могут…

— Как и в числе ваших предков, уважаемый коллега! — не удержался от язвительного замечания палеонтолог. — Вы ведь, насколько мне известно, карликанин. И хотя генетически вы близки к людям, все-таки сами не захотели поставить знак равенства между названиями «карликанин» и «человек». Так что здешние колонисты вашими предками тем более не являются! Но они являются людьми. Как я! Как моя жена! Как Ната Чех. Как наш капитан! Мы все здесь люди. И это — планета людей!

— Что, съел, краснокожий? — усмехнулся Георг Ортс. Сказать по правде, он радовался тому, что карликане хотя бы здесь и сейчас получили по заслугам.

— Мы этого так не оставим! — взвизгнул Лерой Му. — Это вопиющее нарушение всех мыслимых и немыслимых законов! Мы будем жаловаться! Грабеж! Форменный грабеж! Среди бела дня! У Карликании отнимают принадлежащую ей планету! И кто? Кучка наемных работников собирается выжить из дома законных хозяев!.. Межгалактический совет поставит вас, земляне, на место! Вам запросто запретят колонизировать новые планеты, на вас наложат вето! И вы рано или поздно просто-напросто задохнетесь в своих мирках от перенасе…

Удар.

Движение было таким неожиданным, что все опомнились, только когда карликанин отлетел к стене и сполз на пол, закатывая глаза и желтея кожей. Георг Ортс, стоявший к нему ближе всех, не спеша опустил руку.

— Не смог сдержаться, — спокойно объяснил он. — Кто-нибудь против?

Люди посмотрели на карликанина.

— Мне, признаться, в какой-то момент самому захотелось закатить ему хорошую оплеуху, — пробормотал Патрик Словиш, — но я… сдержался.

— А я — нет, — военный поднял взгляд на палеонтолога. — Дальше что?

— Дальше, — выступил вперед капитан Тимменс, — вам властью капитана корабля — сутки ареста за рукоприкладство. Полного ареста. А что до остального… — он повернулся к радисту, — Подготовить срочное сообщение о находке. Будем ждать, что скажет Межгалактический совет. Если это действительно следы колонистов с «Мола Северного», ваша находка все меняет.

Сообщение ушло «в большой мир». Ответа надлежало ждать несколько дней — в глубоком космосе связь работала кое-как, и даже всеобщие учителя уриане и многое перенявшие от них веганцы ничего не могли изменить в этом.

Чтобы не терять времени, решили отправиться на место находки базового лагеря землян. На этом в первую очередь настаивал Патрик Словиш, на другое утро пришедший к Нате с докладом.

— Я думаю, раскопки мы должны начать именно там, — говорил он. — Пока еще дроны только исследуют местность на предмет обнаружения карстовых пещер, а здесь мы можем найти кое-какие следы уже сейчас.

— Мы и так знаем, что это за следы. Остатки лагеря землян…

— Да, но почему лагерь брошен? Что случилось с поселенцами, если это были именно поселенцы, а не, скажем, потерпевшие крушение?

Ната задумалась и поняла, что старый археолог прав. В прошлом ей приходилось уже дважды пересекаться с Патриком Словишем во время экспедиций и несчетное число раз — в коридорах и кулуарах Института Антропологии. Чаще всего она бегала к нему на консультации, но и профессор Словиш никогда не утаивал от нее интересных находок. Например, когда им пришлось изучать разумных существ на планете Готрана. Если бы не выкопанный им череп…

И потом, ведь всем было известно, что «Мол Северный» незадолго до своей гибели передал какое-то отрывистое сообщение о том, что нечто такое всех их убивает. А что, если радист передал его во время падения на планету? Корабль мог разваливаться на куски при столкновении с каким-то космическим телом. Например, Странником… Иногда эти странные… не-пойми-что появлялись из глубин Вселенной и исчезали, не давая себя изучить и рассмотреть. Странник — или что-то похожее на него — возникло прямо по курсу «Мола Северного», серьезно повредило корабль, и просто чудо, что искомая планета оказалась буквально под рукой. То, что осталось от корабля, могло сгореть в атмосфере, а уцелевшие, передав обрывистое сообщение, высадились на окраине пустоши, основали тут поселение…

Основали поселение… Почему здесь? Почему на границе с саванной? Взыграл инстинкт древних предков, ведь когда-то процесс превращения в человека «включился» только у тех обезьян, которые вышли из леса на открытое пространство саванны? Или просто они опасались отойти слишком далеко от останков корабля в надежде, что за ними прилетят спасатели?

Нет, последнее было бредом. Ведь «Мол Северный» должен был упасть на пустошь. И его останки непременно обнаружили бы карликане, которые тоже приземлились здесь. И тоже начали изучать «свою» планету с пустоши. Даже уже дали ей название Борийской. Она так и обозначена на карте. Кстати, весьма удобное место. Кому бы впоследствии не досталась планета, здесь, на пустоши, и нужно основать первое поселение. Сердце пустоши — просто природная посадочная площадка, которую надо лишь чуть-чуть облагородить. Городок построить поблизости. Найти воду — кстати, на карте обозначен русла двух речек и что-то, напоминающее почти пересохшее озеро — соорудить коммуникации…Поставить памятник первопоселенцам, как делают на всех заселенных землянами планетах…

Ната поймала себя на том, что уже мысленно записала Планету Мола Северного в земные и одернула себя. Не следует торопиться с выводами. Сначала нужно изучить останки лагеря, потом выяснить, что случилось с его обитателями, а там, глядишь, придет ответ «из центра».

Она встрепенулась, сообразив, что профессор Словиш все еще продолжает говорить и даже что-то у нее спрашивает.

— Что?

— Захоронения! Там они наверняка есть! — тот даже руками замахал. — Люди не могли не хоронить своих мертвых. И по останкам легко установить причину…

— Собираемся, — отмахнулась Ната.

Собрались буквально за несколько минут — как выяснилось, кое-какие инструменты археологи еще не успели распаковать и просто сложили на выкаченную аз ангара амфибию-вездеход прямо в ящиках. Громоздкую аппаратуру брать не стали. Погрузили только портативный биосканер для поиска органических останков, видеокамеры, несколько контейнеров для образцов, рацию и запас воды и пищи, а также аптечку.

Отправились практически все — люди засиделись на шаттле, всем хотелось поразмяться. На месте остались только карликане, решившие игнорировать землян, экипаж корабля и сидевший на гауптвахте командир Ортс. Вместо него группу охранников возглавил Янус Фёст, назначенный временно, самим капитаном. Тот, не торопившийся покидать шаттл, отправил с учеными старшего помощника, Макса Грендера. Он и вел амфибию, сидя за рулем.

Нонна Понго, устроившись рядом, исполняла роль проводника. Она и указала на небольшую низинку.

— Вон там. Где на карте обозначен ручей, — ткнула пальцем в экран. — Здесь, как видите, что-то вроде террасы. Площадка относительно ровная, но судя по состоянию почвы, может быть известняк, а может быть, даже мел или… В общем, мы решили проверить, что там. Взять образцы…

Макс только кивнул. Амфибия мягко катила по неровной почве, амортизаторы работали на полную мощность, но все равно людей несколько раз слегка тряхнуло прежде, чем она выкатилась на относительно ровную дорогу.

— Здесь! — горло объявила Нонна.

Амфибия чихнула мотором и встала. Все выбрались наружу, озираясь.

Когда-то, возможно, тут и была открытая площадка, но теперь тут и там росли деревья, чьи кроны почти смыкались над головами людей. Хорошо, что тут не было травы — ее вообще было мало, только редкие кустики — иначе отыскать что-либо было бы вообще невозможно.

— Здесь, — повторила Нонна. — Это где-то здесь.

— А конкретно?

— Ну, мы шли вон оттуда, — геолог показала рукой на поросший кустарником склон. — Спускались вниз… примерно там…

— Идемте! — решительно махнула рукой Ната, направляясь в ту сторону.

Нонна легко нашла свои следы, даже указала камень, который чуть было не прихватила с собой в качестве образца для анализа.

— Вон там. Я увидела какой-то блеск. Решила, что это может быть кремень или сернистый колчедан, или хотя бы пирит…

Все проследили взглядом за ее протянутой рукой. Земля в том месте, где она выломала опору от палатки, еще была взрыхлена. За неполные сутки ни одно животное не потревожило этого места.

— Начинаем работу, — сказала Ната.

Все рассыпались по округе, торопясь распаковать и подключить оборудование. Зоологи спешили расставить ловушки в зарослях и возле реки. Археологи вместе с Нонной и Петером Ли разворачивали сканеры и лазеры. Охранники рассредоточились на местности, оцепляя район поисков и прочесывая заросли.

— Далеко не расходиться. Держаться в поле зрения, — распоряжался Янус. — Эй, вы там! — крикнул он Диане Рудной и Теяру Шаню, которые направились к реке. — Немедленно вернитесь! Вы нарушаете периметр!

— Оставьте, — остановила его Ната. — Вы нам мешаете.

— Это вы нам мешаете, — отрезал солдат. — Мы вас защищаем…

— От кого?

— От опасности. Потенциальной опасности.

— Вы думаете, что здесь в кустах притаились хищники? Но ведь предварительные данные свидетельствуют, что здесь нет крупных хищных животных.

— Предварительные данные не всегда оказываются верными. Что-то ведь убило первых колонистов!

Тут он был прав, Ната не могла с ним поспорить. Останки лагеря выглядели заброшенными. Если бы люди ушли отсюда по доброй воле, они вряд ли оставили ценный материал. Даже если бы их кто-нибудь спас, все равно…

Первые результаты сканирования местности принесли неожиданные новости. В земле, скрытые слоем почвы, перегноя и камней, обнаружились остатки алюминиевых и пластиковых шестов, на которые крепились брезент, прорезиненная ткань и полиэтилен. Материя практически не истлела — пластик делали на века. Когда-то на Земле это было проблемой, но сейчас обернулось неслыханной удачей. Под шестами и слоями остатков ткани нашлось что-то вроде обломков складной мебели, а также проржавевшие почти насквозь контейнеры. Земля была относительно сухой и твердой, дожди тут явно были редкостью, поэтому многое уцелело настолько, что сканнер показывал все довольно четко. Три палатки, остатки мебели, контейнеры…Сканнер давал такое высокое разрешение, что для осмотра не надо было извлекать предметы из земли.

— Типичный базовый лагерь, — определил Патрик Словиш. — Скорее всего, в центре была общественная палатка — тут много остатков мебели и мелких вещей. Вот здесь, справа, была еще одна… тоже условно жилая. В третьей могла располагаться лаборатория или склад — судя по количеству и размерам контейнеров…

— Не только контейнеров, — уточнила Грета Борн, — тут могло быть и оборудование. Будем копать? Вроде бы, здесь неглубоко, от силы полтора-два метра…

— Сначала надо отыскать органические останки, — возразил ее муж. — Тела людей должны тут быть.

— Тогда надо расширить круг поисков, — предложила Ната. — Даже неандертальцы не хоронили своих покойников там же, где жили. Чаще всего они либо покидали пещеру, где оставался труп, либо уносили его подальше. А что говорить о нас?

Она имела в виду современного человека. Конечно, известны случаи, когда покойников зарывали или даже нарочно замуровывали в подвалы при строительстве замков или крепостей, но это был явно не тот случай. Вряд ли кто из потерпевших крушение пассажиров «Мола Северного» стал бы зарывать тела умерших на пороге палатки. Кладбище существовало. Только где?

Археологи принялись за поиски. Взяв за точку отсчета одну из палаток — вернее, то место, где она когда-то стояла — они двинулись по спирали, постепенно расширяя круги.

На третьем круге им повезло — если это можно назвать везением. Сканнер показал наличие в земле каких-то костей. Но, судя по форме черепа и позвонков, это оказался труп какого-то зверя, похожего на ящерицу. Длина конечностей, наличие хвоста и зубы свидетельствовали о том, что перед ними останки пресмыкающегося. Тем не менее, на месте находки оставили условный знак, чтобы потом выкопать кости.

Чуть позже нашлось еще несколько животных, как останки давно умерших, так и несколько вполне себе живых, только забившихся в норы и расщелины под корнями и камнями. Зоологи, махнув рукой на ловушки, набросились на добычу — три из шести найденных животных были прежде неизвестны науке. Однако, как ни старались, останков людей обнаружить так и не сумели.

— Либо они умерли не здесь, либо…

Они как раз дошли практически до берега речки. Неширокая, где-то пять-шесть метров, она, тем не менее, имела довольно крутой берег и даже небольшой изгиб в этом месте. Судя по складкам обнажившегося берега, легко можно было представить, как год за годом, век за веком река подрывала здесь русло, меняя свое ложе.

— Но ведь это невозможно, — высказал очевидную мысль профессор. — Они должны были рассчитать место и не хоронить, где попало!

— Как знать, — его жена осторожно стала спускаться по склону, довольно ловко для своих лет цепляясь за росшие тут и там кусты. — Если взять анализ почвы, не окажется ли, что грунт здесь — наиболее удобное место для могил?.. Смотри, Патрик, какая-то кость!

Натянув перчатки, Грета принялась торопливо очищать находку. Среди камней и песка действительно торчало нечто, что на первый взгляд могло показаться слегка изогнутой веточкой. Но когда женщина извлекла ее из земли, стало ясно, что это действительно кость.

— Еще есть? — воскликнула Патрик Словиш.

— Кажется, да!

Весть о находке вмиг облетела всех. Зоологи примчались с инструментами. Вручив Петеру камеру, Ната тоже полезла под склон. Теснота и крутизна не позволяли развернуть раскопки во всю ширь, так что приходилось работать по очереди. Пока один человек выкапывал одну косточку, другой торопливо очищал предыдущую находку и передавал третьему, а тот уже отдавал ее остальным, бережно укладывающим образцы в коробки. Если кто-нибудь из копателей уставал, его сменял кто-нибудь еще. И только Петер неизменно оставался на своем посту. Он, вооруженный камерой, тщательно фиксировал каждое действие. Настроив сканнер, он подсказывал палеонтологам, где копать, и заодно сделал несколько эхо-снимков лежащих на глубине костей.

Но практически сразу всех постигло разочарование.

— Я, конечно, не специалист, — Теяр Шаню повертел в руках одну из найденных костей, — но мне кажется, это не человек. Диана, что думаешь?

Зоолог бросила взгляд на обломок ребра:

— Трудно сказать.

— Подождем ответа специалистов?

Те продолжали копать, но с каждой новой костью все больше понимали, что это снова какое-то животное. Слишком короткие были кости конечностей — конечно, те, которые уцелели. Слишком длинными и какими-то странными по форме оказались позвонки. Да и ребра… ни у одного привычного им животного и тем более человека не могло быть таких плоских и широких ребер. Но окончательную точку поставил череп.

Увы, он лежал лицевой частью вниз и на экране сканнера был обозначен только как округлое пятно характерной формы. Погрешности породы мешали уточнить данные. И, когда его, наконец, извлекли из земли и кое-как отчистили — окончательная расчистка должна была производиться в лаборатории — на людей глянуло существо с массивным затылком и далеко выдающимися вперед челюстями. Однако, форма глазниц и надбровные дуги…

— Кого-то он мне напоминает, — Ната вынула череп из рук Греты Борн и поднесла его к свету переносной лампы. За время раскопок все не заметили, как начало темнеть.

— Примат, — пожал плечами Патрик Словиш. — Примитивный, но несомненно примат.

— Или местная близкая к ним форма. Во всяком случае, судя по зубам, существо было всеядным. У него было бинокулярное зрение и, — она посмотрела на затылок… тут отсутствует часть кости, но мне почему-то кажется, что оно не было прямоходящим.

Все посмотрели на раскоп. Вернее, на довольно внушительную нору и подрытый берег. Большую часть грунта еще и перебрали руками, но все равно часть костей могла пропасть бесследно.

— Уже поздно, — сказала Диана Рудная. — Мы и так проделали огромную работу. Нам еще надо проверить наши ловушки и возвращаться на базу.

— Ненадолго, — Грета Борн отступила. — Работа только начинается. Нам еще предстоит обнаружить некрополь.

— Если он существует, — буркнул кто-то из зоологов.

— Упрямец! Он должен существовать! Здесь был разбит лагерь. Жилые палатки, склад, наличие контейнеров с припасами…Значит, люди собирались обосноваться тут надолго. Возможно, они прожили тут несколько лет. За несколько лет кто-то мог умереть. От местной инфекции, несчастного случая, отравления незнакомой пищей… Или после травм, вызванных крушением. Тела где-то есть. И мы их найдем!

Ната оглядела лагерь. Вернее, то место, где он когда-то стоял. Время не пощадило построек. Палатки были повалены и погребены под слоем опавшей листвы, веток и песка. Складское помещение — тоже. Содержимое оказалось «прикрыто» палатками и лучше защищено от ветра, воды и радиации, но природа делала свое дело. Что-то деформировалось от давления земли. Что-то отсырело и растворилось в воде. Разве что бактерии и плесень не тронули ни одной вещи — ведь до появления здесь людей Планета Мола Северного не знала, что такое пластмасса и полиэтилен.

Пока палеонтологи заканчивали работу, зоологи бродили по окрестности и осматривались — в сумерках активизировались многие животные — а охранники стояли в оцеплении, она последний раз прогулялась по лагерю. Петер уже прошелся вдоль и поперек сканнером, зафиксировав все, что только можно. Конечно, они пока только кое-как осмотрелись и даже не начали изучать брошенный лагерь, но уже сейчас можно было сделать кое-какие выводы.

Во-первых, лагерь простоял тут недолго. Да, жилые модули рассчитаны на продолжительное проживание, но все-таки это модули, а не настоящие дома. За ними надо следить, ухаживать, так сказать. Многое в них работает от источников питания, и когда топливо заканчивается, просто приходит в негодность. Поэтому модули используются только как времянки. На многих колониях их консервировали и делали из них что-то вроде музеев, причем окончательная консервация случалась на пятый-шестой год колонизации. Люди словно нарочно рвали все связи с прошлым — мол, мы пришли жить на эту планету, значит, и жить будем по ее законам. Кое-где доходило до того, что люди начинали возводить дома из дерева и камней, перетащив в них мебель и пока еще работающую бытовую технику. Чтобы жилой модуль мог продолжать выполнять свою функцию, ему нужна энергетическая подпитка. То есть, нужны корабли, которые будут регулярно доставлять топливо и запчасти. Ничего этого на Планете Мола Северного не было и быть не могло. Значит, жилые модули должны быть брошены через два-три года. А тут даже не модули. Тут даже палатки. То есть, жилье настолько временное…Но почему в палатках остались вещи? Неужели люди могли бросить все? Даже аптечки?

Это была, возможно, самая главная загадка Планеты Мола Северного. Но Янус Фёст торопил с возвращением, и пришлось отложить ее до следующего раза.

На базе вернувшихся исследователей ждала неприятная новость. Один из дронов был сбит.

Исследовательские дроны, предназначенные для детальной съемки, запустили практически сразу после приземления, едва люди вышли из шатта. Четыре снабженных камерами с записывающими устройствами аппарата были отправлены прочесывать четыре сектора окружающей местности. Съемка велась днем и ночью. Все данные напрямую поступали на пульт связи, и, поскольку радистов было всего двое, большая часть информации пока оставалась нерасшифрованной. Ведь одновременно наблюдать за тем, что снимает камера, можно было только за двумя машинками. Радист и его помощник то и дело произвольно переключались с одного дрона на другого, и вот один из них внезапно «замолчал».

Сначала этого не заметили — по иронии судьбы, «замолчал» как раз один из «запасных» дронов, за которым на тот момент не велось наблюдения. Но компьютер заметил, что сигнал перестал поступать и включил сигнал тревоги. Тотчас радист отыскал его записи, попытался расшифровать…

Дрон передавал информацию до последнего, так что найти причину не составило труда. Эту запись с последними минутами его работы и показали вернувшимся ученым.

— Нашли что-нибудь интересное? — поинтересовалась Ната, входя в аппаратную. — Для зоологов или…

— Да как вам сказать, — радист пожал плечами. — Может быть, и для вас тоже.

Все кое-как разместились в тесной аппаратной. Места едва хватило женщинам, мужчины остались стоять. Кое-кто — в дверях.

— Я отмотаю запись на самые последние минуты, — радист завозился с техникой. — Большая часть переданной информации — просто детальная фотосъемка, которая важна для картографов и мелиораторов… ну еще немного географов, если они будут создавать подробную карту материка. Но вот эти минуты…

На экране показалась быстро мелькающая под крыльями дрона равнина. Высота, если судить по деревьям, составляла от силы двадцать метров. Временами картинка ненадолго приближалась, скорость замедлялась.

— Он не был запрограммирован фиксировать источники тепла и приближаться к ним, — пояснил радист. — Но мы добавили ему и остальным в программу некую переменную — дрон мог произвольно менять высоту и скорость полета в зависимости от того, есть внизу движущиеся объекты или нет. Ночью включался режим инфракрасного излучения, поэтому видимость хорошая. Там есть любопытные кадры… но речь не об этом.

На экране расстилалась панорама саванны. Дрон, подчиняясь программе, сделал плавный поворот, и на самом краю мелькнула синяя лента реки или берег довольно большого озера. Мелькнула и пропала, вытесненная типичной на вид саванной. Типичной на вид — потому, что, в отличие от «классической» земной саванны, тут почти не было привычной людям травы — ее заменяли поросли мелколиственных кустарничков, иногда сильно напоминающих папоротники, перемежающиеся каменистыми проплешинами. Да и знакомые людям по фильмам и картинкам «неисчислимые стада копытных» тоже отсутствовали. Хотя дрон несколько раз «нырял» ближе к земле, фиксируя слабо движущиеся источники тепла.

— Вечереет. Местное зверье активизируется, — прокомментировала Диана Рудная, когда камера зафиксировала сразу четыре довольно крупных теплокровных существа, которые начали неспешное движение. Существа сильно напоминали черепах, отличаясь от них только длинными хвостами и наростами на панцирях.

— Вон еще, — ткнул ее в бок Теяр Шаню. — Бегут…

— Да, — напряженным тоном произнес техник. — Начинается…

Бегущие животные чем-то напоминали страусов — если допустить, что у страусов вместо крыльев пара прижатых к телу лапок, а перья стоят торчком и сильно напоминают маскарадный костюм индейца. Их было около десятка — четыре крупных, трое среднего размера и еще трое относительно мелких. Эти бежали чуть в стороне, сбившись возле одного из больших животных — детеныши следовали за матерью.

— Что происхо… — начала было Ната и тут же поняла — что.

За «страусоидами» бежали странные двуногие существа. В этом еще не было ничего удивительного — «страусоиды» тоже передвигались не на четвереньках! — но эти существа…они кого-то очень сильно напоминали. Настолько сильно, что Ната подалась вперед и уже открыла рот, чтобы попросить остановить запись и увеличить картинку, но не успела.

Дальнейшее произошло так быстро, что она не сразу поняла, что происходит.

Дрон, следуя программе фиксировать все движущиеся и теплокровные объекты, снизился и практически завис над убегающими «страусоидами» с машинным равнодушием «не замечая» гораздо более интересных для людей преследователей. При этом он опустился чересчур низко, и был замечен.

Беглецы шарахнулись в стороны. Дрон завис в самом прямом смысле слова, поскольку «страусоиды» рванули в разных направлениях, и машине требовалось время, чтобы определить новое приоритетное направление и только продолжал фиксировать происходящее.

Но не успел.

Откуда-то сбоку — камера не зафиксировала, откуда именно — выскочило еще несколько двуногих существ и кинулось на бегущих.

У «страусоидов» и выскочивших из засады охотников было несколько секунд — пока беглецы не разбегутся. И если бы дрон не оказался так низко, практически в поле зрения тех и других, ничего бы не было. Но…

Камера выхватила одного из охотников как раз в тот момент, когда он приостановился, запрокинув голову.

Дрон, выбрав новый «объект» устремился ему навстречу — и секунду или две спустя охотник взмахнул палкой, которую держал и…

— Все, — радист развел руками. — На этом запись обрывается.

Люди некоторое время сидели и смотрели на экран, на котором застыла рябь помех.

— Вы это видели? — нарушила молчание Грета Борн. — Он его сбил!

— Палкой! — кивнула Диана Рудная.

Ната помолчала.

— Можно повторить запись? В замедленном темпе?

— Конечно, — радист занялся настройками. — Вам последние несколько секунд?

— Не только, — сказала зоолог. — Начиная с появления этих… хвостатых черепах. В списке изученных животных таких нет.

— Как и вообще всех остальных, — поддержал ее Теяр Шаню. — Мы открыли три новых вида… случайно.

— И один из них отличается крайней степенью агрессивности. Похоже, на этой планете есть-таки крупные хищники.

— Вы в этом сомневались? — усмехнулась Грета Борн. — А кто же тогда нападал на лагерь карликан?

— Агрессию могут проявлять разные животные в стрессовых ситуациях. Например, защищая детенышей. Или отстаивая свое право на самку. Или оберегая границы своей кормовой базы или гнездо. Это поведение характерно даже для мирных травоядных. Например, буйволы, оберегая молодняк, становятся настоящими убийцами. Но судя по тому, что мы увидели, в данном случае карликане столкнулись с настоящими хищниками, которые охотятся стаями. То есть, речь не шла о защите, например, логова с детенышами от чересчур любопытных геологов, которые сунулись к беззащитным малышам и были атакованы матерью. Их убил хищник, вышедший на охоту.

Тем временем по экрану пополз повтор записи в замедленном темпе. Животные двигались, словно завязнув в прозрачном киселе. Хвостатые черепахи еле перебирали ногами — можно было уснуть, дожидаясь, пока они пройдут из конца в конец кадра. Все просто поразились случаю — если бы дрон полностью переключился на этих несомненно крупных животных, сцена охоты осталась бы незамеченной. Но хвостатые черепахи двигались слишком медленно — аппарат просто проскочил мимо них, а вернуться назад уже не успел, «зацепившись» за новый объект исследований.

Еще несколько секунд люди лицезрели медленно и грациозно перебирающих задними конечностями «страусоидов». Рассматривали их слегка запрокинутые назад мускулистые шеи, увенчанные маленькими зубастыми головками, на их торчащие дыбом «перья», которые, судя по всему, служили чем-то вроде паруса на поворотах, позволяя бегуну, словно яхте под парусами, «менять галс». Оценили прижатые к животам передние лапки — четырехпалые, сжатые в кулачки, а потом…

Потом камера «наехала» на их преследователей.

— Прямоходящие!

— Не совсем! Скорее, просто двуногие.

— У них нет перьев! Совсем!

— Зато, кажется, есть шерсть?

— Или перья, похожие на шерсть, — оборвала гипотезы Диана Рудная. — Иногда встречаются такие нелетающие птицы, перья которых не приспособлены к полету.

— А может, это чешуя? Модифицированная? — предположил Тим Уотс, который вообще редко вылезал вперед со своим мнением и сейчас вещал практически из коридора, силясь разглядеть что-то из-за чужих локтей и спин.

— Может быть, — кивнула Диана.

Тем временем запись, хоть и в замедленном темпе, шла к развязке. Спугнутые стрекотом дрона раньше времени шарахнувшиеся в стороны «страусоиды». Слишком поздно выскочившая из-за кустов засада. Хищники, накинувшиеся на них, пытающиеся подбить хоть одного…

— Палки! У них палки и камни! — вскрикнула Ната буквально за секунду до того, как один из охотников запрокинул морду.

Даже при замедленной съемке остальное заняло совсем немного времени. То ли дрон выдал себя стрекотом, то ли опустился чересчур низко, то ли то и другое вместе, но его заметили. И пока одни охотники кинулись за разбегающимися «страусоидами», один из них поднял свою палку и замахнулся ею.

На сей раз замедленная съемка позволила увидеть и замах, и полет этого странного орудия.

Помехи походили на занавес, упавший над развернувшейся сценой. Так и хотелось крикнуть: «Ну, вот! На самом интересном месте!»

— Что это было? — промолвила Ната.

— Я думал, вы знаете, — развел руками радист.

Буш действовал, не раздумывая. После долгого перерыва его взяли на охоту. На настоящую охоту наравне со всеми. Не посмотрели на то, что он до сих пор слегка прихрамывает при беге и на то, что бросает копье другой рукой. Правда, его не поставили в цепь загонщиков, но сбить выскочившее на тебя животное — роль не менее важная. Напугать и заставить зверя бежать может даже самка, старик или группа детенышей. А вот убить с одного удара…

Им повезло наткнуться на довольно большую стаю бурых бегунов, которые отличались от других бегунов размерами и окраской. А еще тем, что отменно били ногами и могли даже сломать кость врагу. Одного-двух взрослых бегунов хватит всему стаду на два-три дня.

Буш вместе с вожаком Хыхом и двумя другими охотниками засел в засаду, а остальные отправились загонять дичь.

Сначала все шло хорошо. Бегуны, конечно, драчуны отменные, но только если бежать некуда. А так они удирают без оглядки. Вот и сейчас, судя по шуму и топоту ног, стая сорвалась с места и стала быстро приближаться.

Буш припал к земле за кустами, стискивая копье в кулаке. Это его первая настоящая охота после ранения. Первый раз он будет показывать остальным, как ловко бросает копье другой рукой.

Вожак Хых, припав ухом к земле, слушал топот бегущих ног и в какой-то момент резко выпрямился, скаля зубы. Это был сигнал. Они близко!

Буш привстал. Не дело кидаться вперед вожака, но быть вторым он обязан. Тогда другие позже просто не смогут встать у него на пути. Пальцы стиснули копье, мускулы напряглись. Он уже видел мчащихся на них бегунов — трое взрослых плечом к плечу впереди, за ними — подростки, а чуть в стороне самка с детенышами. Отбить бы ее от стаи…

Внезапно что-то мелькнуло в вышине. Буш не заметил, что, но бегуны, у которых обзор был лучше, это «что-то» заметили раньше и свернули. Свернули, не добежав до засады каких-то трех-четырех скачков! Свернули, чтобы уйти прочь, вырвавшись из ловушки!

— Га-арр…

Вожак Хых выскочил из кустов, бросая копье, но опоздал самую малость. Оно ударило не в грудь бегуна и даже не в бок, а куда-то в хвост и застряло в жестких перьях. Не получив смертельной раны, бегун только чуть пошатнулся, сбавляя ход. Он не был даже поцарапан, лишь чуть сбился с шага.

Это был провал охоты. Стая уходила, спугнутая каким-то летуном.

Он мелькнул над головой, посверкивая в лучах заходящего Злого Глаза блестящим оперением. Бушу он показался истинным сыном Злого Глаза, его детищем, которое нарочно явилось сюда, чтобы все испортить. И, не отдавая себе отчета в том, что делает, он коротко размахнулся и метнул копье в летуна.

Острый конец ударил врага в брюхо. Тот издал короткий крик, похожий на хруст сломавшейся ветки и камнем рухнул в кусты.

Тем временем охотники, рыча и крича, все-таки устремились в погоню, и двое-трое тоже метнули свои палки и камни. Большинство промахнулись, и лишь один метко брошенный камень все-таки попал по ноге чуть приотставшего подростка. Тот споткнулся, засеменил, путаясь в задних ногах, чтобы удержать равновесие и не полететь головой вперед, припал на передние, более короткие и слабые, лапы…

Для него это был конец. Сразу несколько наспех подобранных камней и палок ударили в него, сбивая с ног и не давая подняться. Молодой бегун был повержен и после короткой борьбы был убит.

— Га! Га-ар! — взревел вожак Хых, потрясая своей заостренной палкой и тыча ею в тушку.

— Га! Га! — подхватили остальные. Буш крикнул тоже и полез в кусты, чтобы продемонстрировать убитого летуна. Пусть все видят, что, хотя он и не принимал участия в убийстве, он смог отомстить чуть было не оставившему их без обеда летуну. В конце концов, малая толика мяса лучше, чем ничего. В крайнем случае, он отнесет летуна Уалле. Ей должно хватить.

Но в кустах летуна не нашлось. Там было только копье Буша, торчащее в каком-то странном крошеве из костей, камней и непрозрачных раковинок. Присев на корточки, Буш осторожно, концом отломанной веточки, потрогал останки. Потом, осмелев, пошевелил их пальцами, попробовал разрыть — вдруг мясо скрыто внутри, как у панцирников? — но не нашел ничего.

Это было странно. Летун летал. Он видел. Но в то же время это был не летун. Это был пустой панцирь от летуна. Ну, в лучшем случае, там были его сломанные копьем косточки. А где мясо? Где кровь и внутренности? Куда они делись?

Буш тщательно обнюхал всю землю вокруг. Даже полизал ее, пытаясь проследить, не впиталась ли кровь в землю? Ничего. Никаких следов. Ему стало страшно.

— Ры! Ым-ры! — взревел он, вскакивая и яростно тыча копьем в страшное нечто. — Ым-мы! Бу!

— У-гу! Бу! — послышались крики. — Гу! Бу!

Это звали его. Звали его более удачливые сородичи, которые убили-таки молодого бегуна, в то время как он всего-навсего сбил странное нечто. Нечего было стоять и ждать. Надо было найти еще кого-нибудь и убить, потому что одного молодого бегуна стаду было мало.

Да! Надо! Надо убить еще кого-нибудь. Буш подхватил копье и поспешил к остальным. Он еще помнил про странного летуна, но все заслонила насущная проблема поисков еды.