Люди и нелюди

Глава 10

Георг вышел из гальюна, на ходу поправляя одежду. Жизнь стала казаться немного легче. Впрочем, к трудностям ему было не привыкать. На строгой гауптвахте ему уже случалось сидеть — сперва в училище, когда их курс в полном составе проштрафился, буквально сорвав учения. Потом после одного из рейдов — ну там это было скорее для проверки новичка на вшивость, вины-то особой не было, — затем непосредственно после ареста и предпоследний раз во время следствия, когда отказался сотрудничать с начальством. Там-то было хуже всего — арестанта просто-напросто забыли и продержали в камере лишние восемь с половиной часов. Но о том, что это была случайность, Георг узнал много позже и не напрямую, а из намеков доброжелателей. Дескать, тот случай — действительно случайность, судя по всему, и не стоит делать далеко идущих выводов…

А вот на этот раз ему даже не позволили отсидеть весь срок. По расчетам бывшего «Звездного Кота» миновало чуть больше девятнадцати часов, когда его выпустили «ввиду изменившихся обстоятельств». И выпустили бы раньше, но перемены совпали с объявлением отбоя, когда приостанавливается выполнение даже капитанских приказов. Если, конечно, не объявлена боевая тревога. А тут тревоги никакой, так что пусть арестант спокойно проспит эти семь часов.

Ладно. Надо привести себя в порядок и выяснить, наконец, что это за обстоятельства.

Завернув за угол и добравшись до шлюза, за которым находился жилой отсек — на грунте все двери были закрыты, но не заблокированы — он отжал створку и наткнулся на низкорослого карликанина. От неожиданности чуть не споткнулся о порожек — не думал, что с той стороны кто-то стоит. И, тем более, что этот кто-то тут же кинется ему навстречу и затараторит, отчаянно жестикулируя:

— Позвольте сердечно приветствовать вас с пожеланиями доброго утра. Пользуюсь случаем высказать вам свое удовлетворение от того, что имело место не далее, как вчера. Тот прискорбный инцидент, о котором я вам намекаю, конечно, должен был в корне изменить наши отношения. Однако, я помню, в каких условиях мы с вами сейчас пребываем и, смею надеяться, вы по зрелом размышлении согласитесь со мной, что необычные обстоятельства вправе требовать от нас необычных решений… Вместе с тем некоторые предложенные вами решения я бы не назвал так уж категорично приемлемыми и достойными для подражания. Как-никак, и вы, и я — мы принадлежим к разумным существам, наша раса признана мировым галактическим сообществом и милостиво допущена войти в Галактический Совет. Это, как вы не можете не понимать, не просто факт признания нас другими разумными видами. Это накладывает на нас свой отпечаток и наше с вами поведение и отношения между нашими расами. Как-никак, мы все люди…

— Мы. Не. Люди, — отчеканил Георг, чье благодушное настроение начало улетучиваться с каждым сказанным карликанином словом. — По крайней мере, вы и я отнюдь не принадлежите к одной расе.

— Но мы оба относимся к виду гомо! — на сей раз Лерой Му был необычайно краток. — Это вы, надеюсь, не отрицаете?

Георгу очень хотелось пить. Есть — тоже, но не так сильно. В конце концов, без еды человек может протянуть неделю, а без воды — трое суток. И первые сутки скоро закончатся. Но любопытство — что заставило карликанина искать его общества? — оказалось сильнее жажды. Этот краснокожий недомерок что-то знает. Даже если информация ложная, пренебрегать ею не следует.

— Нет.

— И это похвально и свидетельствует о несомненном прогрессе наших с вами взаимоотношений! — расцвел карликанин, тут же обретя привычную многословность. — Поскольку вновь открывшиеся обстоятельства толкают нас действовать заодно и ни на шаг не отвлекаться от избранного пути!

— Короче. Что случилось?

— Случилось то, что ваши соплеменники по чистой случайности получили неоспоримые доказательства не только существования на Планете Мола Северного существ, представляющих угрозу для карликан, но и сами убедились в том, то эти животные опасны в том числе и для представителей других рас.

— Так, — Георг сообразил, что только свои могут дать краткий, исчерпывающий и, главное, недвусмысленный ответ на вопрос, что случилось. — Я понял. А теперь…

И тут случилось такое, от чего у него глаза на лоб полезли. Но Лерой Му внезапно не просто заступил ему дорогу, но и вцепился в отвороты его куртки двумя руками, как утопающий за соломинку.

— Нет, — жарко зашептал он, запрокидывая голову, — боюсь, что вы не понимаете… вернее, пока не понимаете цели и важности нашей с вами встречи. Если бы моей целью было только поделиться с вами потрясающей новостью, я бы не стал отнимать ваше драгоценное время и караулить тут, рискуя нарушить суверенитет. Да и, откровенно говоря, ваши манеры и поведение в отношении меня отнюдь не способствуют продолжению конструктивного диалога… Вернее, не способствовали прежде, до сделанного накануне открытия. Если бы не это, уж поверьте, я бы десять раз подумал о том, чтобы заговорить с вами вот так, практически наедине. Я бы, будьте уверены, постарался бы максимально ограничить наши контакты, оставшись в рамках сугубо деловых отношений и ни за что не снизошел бы до личной доверительной беседы!

— Спасибо за откровенность, — скривился Георг.

— Более того, надеюсь, вы в полной мере оцените мой великодушный порыв и оказанную вам милость, когда я скажу, что вновь открывшиеся обстоятельства намного пересиливают зародившуюся было между нами взаимную неприязнь. В связи с этим я счел себя обязанным простить вам ваш недавний порыв и согласен сделать вид, что вопиющего нарушения законов и вашего рукоприкладства в отношении меня просто не существовало!

— Короче, вы хотите, чтобы я перед вами извинился, и на этом покончим с этим делом? — ощетинился Георг. Сам он виноватым себя не чувствовал — манеры карликанина и его уверенность в том, что Планета Мола Северного почти что его личная собственность, а земляне тут только наемные работники, которые «понаехали», так или иначе раздражали многих.

— Нет, я хочу, чтобы все считали, что вы уже передо мной извинились и получили полное прощение, — огорошил Лерой Му Георга.

Тот действительно был сбит с толку. Ему было не понято поведение карликанина.

— И что вы хотите взамен? — наудачу брякнул он и, как выяснилось, попал пальцем в небо.

— В обмен на это как бы состоявшееся прощение я всего лишь хочу пожелать вам как можно точнее, скорее и… решительнее, с той яростью и энергией, какую вы выказали в отношении меня… в отношении человека, хотя и представляющего другую расу, исполнить тот приказ, который вам вскоре могут отдать. Исполнить его, не считаясь ни с чем. Вы это сможете лучше, чем кто бы то ни было. В вас есть нечто такое… нечто, что при других обстоятельствах неприемлемо и чему нет места в цивилизованном обществе. Но здесь и сейчас, на этой дикой, неосвоенной планете, на переднем крае борьбы человека и природы, как в первые века земной истории — а у нас с вами, хотите вы того или нет, одна общая мать, Земля! — чтобы вы здесь и сейчас поступили так, как поступали наши древние предки. Ваше негуманное поведение в другом месте и в другое время может показаться атавизмом, вредной мутацией, которую надлежит искоренить, заразой, от которой человечеству следует избавиться, если оно хочет и дальше шагать по звездам, осваивая новые миры и занимая положенное место в семье братьев по разуму. Но это где-то там, а не здесь, — карликанин подкреплял свои слова энергичными жестами, — когда-нибудь потом, а не сейчас. Вы меня понимаете?

— Не совсем, — слегка опешил от такого напора Георг. Он слегка запутался в обилии слов, и у него уже чесались кулаки опять приласкать краснокожего болтуна по темечку. И плевать на возможные наказания. Пусть хоть расстреляют потом, но лишь бы сейчас он перестал молоть чушь и коротко сказал, чего надо!

— Ну как же это так! Ведь, судя по той информации, которую мне о вас предоставили, у вас довольно высокий уровень интеллекта…

— Для военного? — не удержался Георг от сарказма.

— Да. То есть, — карликанин запнулся и впервые сбился с речи, — то есть, я хотел сказать… ну… есть же какие-то… э-э… ну как бы… критерии… умственного развития. И… Я вовсе не хотел вас обидеть! Но вы единственный, кто может справиться с возникшей проблемой! — выпалил он.

— Что за проблема?

— Животные! — выдохнул Лерой Му, делая большие глаза. — Те самые опасные хищные животные, которые напали на нашу базу. Те хищники, которые убили моих ассистентов и потом убили кое-кого еще! Понимаете? Те, из-за которых Карликания свернула все работы на планете до выяснения обстоятельств! Они существуют! Есть документальные свидетельства! Эти животные представляют опасность для людей! Для всех людей! И их надо уничтожить! И только вы можете это сделать!

— Вот теперь, — Георг без труда подавил желание как следует встряхнуть краснокожего коротышку, — я все понял. А теперь прошу извинить, но мне надо на камбуз.

До завтрака оставалось совсем немного времени, дежурный уже заканчивал разогревать пайки и выкладывать их порциями на подносы, а пришедшие первыми ученые и члены экипажа выстраивались в очередь. Вошедшего Георга его группа приветствовала коротко, по уставу, но когда он захотел встать в конце, пропихнули в первые ряды — мол, знаем, как на гауптвахте кормят. Поэтому и порцию он получил в числе первых.

И уже приканчивал гарнир, оставив галету и несколько пару пластинок шоколада на потом, когда рядом послышался женский голос:

— У вас тут не занято?

Георг поднял голову. Рядом с подносом стояла Ната.

— Нет, — буркнул он, не переставая жевать.

— Спасибо, — женщина села, открыла контейнер, вдохнула пар. — Опять каша.

Выдавила на нее из кюветы немного масла и принялась энергично перемешивать, явно оттягивая тот момент, когда надо было отправить в рот первую ложку.

— Вам не нравится? — сытый Георг посмотрел в ее тарелку. — Не привыкли к такой пище?

— Почему? Привыкла. Порой в экспедициях приходилось неделями жить на галетах и сухарях. Просто… могли бы хоть чередовать. А то третий раз подряд одно и то же. Лапшу хотя бы заварили или пюре.

— Лапшу и пюре надо запаривать. А это долго. Тут все автоматическое. Дернул вот здесь, — он показал шнурок на торце контейнера, — и срабатывает генератор саморазгорева.

— И все равно, если есть выбор, глупо им не воспользоваться.

— Вам не нравится завтрак?

— Мне не нравится то, что на обед, ужин и завтрак подают одно и то же!

— Давайте я доем.

Ната открыла и закрыла рот. Ей понадобилось секунды две, чтобы придумать ответ. Но, услышав ее слова, Георг удивился. Он был уверен, что женщина скажет совсем другое.

— Вы голодный?

— С чего вы взяли?

— Я видела, как вы ели. Вы это просто уложили в себя и… и вас вчера не было ни за ужином, ни за обедом.

— Правильно, — он все-таки решил не оставлять шоколад и решительно закусил им кофе. — Я, как вы помните, сидел на гауптвахте. За рукоприкладство, — съехидничал он и вызывающе покосился на женщину. Как, мол, съела?

— Да я вас особенно не виню, — отмахнулась она. — Карликане, конечно, почти хозяева этой планеты и вроде как мы у них в наемниках, но… по последним данным… что еще скажет Галактический Совет… И… и, если честно, — понизила она голос, — меня он тоже немного раздражает. Но приходится сдерживаться.

— Ага. Принципы гуманизма, мирное сосуществование двух разумных рас и все такое прочее?

— Да нет, просто профессиональное. Я космоантрополог.

— Космо…

— Вообще-то, я антрополог широкого, так сказать, профиля. Космоантропология — одно из самых молодых ответвлений классической антропологии. Она изучает эволюцию человека в связи с влиянием на него космоса. Например, у нас, вангейцев, это практически не заметно. Мы и внешне и… генетически — земляне. Отличия минимальны — у большинства вангейцев просто другой оттенок кожи. И то он заметен не у всех. Я, например, уже имею этот слабый оливковый оттенок кожи, — она закатала рукав рубашки, — а моя подруга Линель — нет. Другой фенотип. Мой доминантный, ее — рецессивный. В будущем, пять-шесть поколений спустя, людей с моим фенотипом будет подавляющее большинство. Но чтобы это стало явным и легко отличимым, должно пройти еще лет двести или триста. Другое дело — карликане. На их генотип влияние их новой родины оказалось намного больше. Там совсем иные условия жизни. Там людям пришлось… мутировать. И научиться выживать. За почти полторы тысячи лет полной изоляции там сложилось определенное общество, которое научилось контролировать свои потребности и привычки. Контролировать все — от фасонов одежды и рациона питания до общественных отношений. Их странные манеры…

— Болтливость.

— Их многоречивость, — поправила Ната, — тоже результат выживания. В гневе или азарте можно сказать противнику резкое слово. Одно-два оскорбления — и готов конфликт. А когда тебе надо как следует продумать структуру предложения, подобрать подходящие формулировки и правильно расставить слова, то… успеешь успокоиться и остыть. И конфликт оказывается исчерпан. Да и твоему противнику тоже не достаточно брякнуть: «Ну и черт с тобой!» Он тоже должен ответить длинной цветистой фразой. И тоже успевает успокоиться…

— Не знал, — признался Георг. — Но ведь не каждый конфликт можно так разрешить.

— Не каждый. Но так не тратится время на мелочи. Человек — часть мира. Он активно изменяет мир под себя, но и сам меняется под влиянием мира, взаимодействуя с ним. Космоантропология как раз и изучает эти изменения… Но вы меня совсем заговорили! Я ведь подсела к вам не просто так!

Георг подумал, что в жизни столько не удивлялся, как этим утром.

— Вы? Меня заговорили? Да вы болтливее карликанина!

— Я просто женщина. У нас центр речи в мозгу почти в два раза больше, чем у мужчин! У вас он находится только в левом полушарии, а у нас — в обоих! — Ната слегка постучала себя по голове чуть выше виска. — Примерно тут. Кстати, у карликан многоречивость как раз и вызвана мутацией. У них мужчины имеют две зоны Брокка. А еще у них почти в полтора раза больше гиппокамп*, чем у землян! И это тоже изучает космоантропология…

(*Гиппокамп — часть лимбической системы головного мозга (обонятельного мозга). Участвует в механизмах формирования эмоций, консолидации памяти (то есть перехода кратковременной памяти в долговременную. Прим. авт.).

— Понял. Хватит с меня ваших объяснений. Теперь буду знать, что карликане — мутанты и не виноваты в том, что такими родились.

— Они не виноваты в том, что их предки попали на планету с такими жесткими условиями. Наоборот, должны благодарить их за то, что выжили. Знаете, сколько в прошлом, в те века, когда человечество только начало заселять Галактику, было катастроф? Несмотря на то, что Галактический Совет отдавал людям только заведомо пригодные для них миры, никто не был застрахован от опасностей. Доказательство тому — судьба экипажа «Мола Северного».

— И, тем не менее, люди сознательно шли на риск… иногда даже на смерть… во имя будущего всего человечества, — кивнул он.

— Да, если бы не те жертвы, на которые пошли наши предки, нас бы здесь не было, — поддержала его Ната. — Знаете, однажды нам пришлось изучать одну… м-м… исчезнувшую культуру. Можно даже сказать, цивилизацию. Люди, населявшие ту планету, были уверены, что это — их наследие. Они пытались разобраться, откуда они произошли. Воссоздать свою родословную…

— Люди? — поймал Георг ключевое слово. — Вы рассказываете о Земле?

— М-м… не совсем. Понимаете, в чем проблема… Дело в том, что родная планета, планета-прародина, практически на всех языках мира, говорим ли мы с вами, или беседуют два урианина, или веганцы, или змеелюды… да не важно, кто! Для любого разумного существа на любом языке планета-прародина означает «земля». Только произносится по-разному. И себя самих все всегда называли «людьми». Даже если к виду «гомо сапиенс» они не имеют никакого отношения. С точки зрения науки мы, вангейцы, земляне, марсиане и карликане — все люди. Даже если выглядим по-разному. Но мы принадлежим к одному биологическому виду… хотя уже и к его разным расам, а там, наверное, если наши пути разойдутся, в будущем станет возможным говорить о нескольких подвидах. Был, например, на Земле когда-то подвид человека разумного «гомо флоренсис». Низкорослые, коренастые и при этом стройные… Их еще именовали почему-то «хоббитами».

— Хоббитами? — против воли заинтересовался Георг.

— Да. А что, вы что-то о них слышали? — Ната была удивлена. Вот уж не думала, что какой-то военный так хорошо разбирается в земной истории.

— Читал. В казарме у нас была неплохая библиотека, хотя и небольшая. Считалось чем-то вроде традиции, что каждый из выпускников оставлял там что-то на память для тех, кто придет за ними. Именно в эту казарму. В других, по-моему, такого обычая не было… Так вот, некоторые оставляли книги. И была там одна старая-престарая, еще на пластике отпечатанная книжка про хоббитов. «Лорд Колец», кажется. Сказка. Но не для детей, а… Мы в перерывах между учениями читали все подряд, ее буквально затерли до дыр, пока кто-то не догадался отсканировать. Автора не помню. Что-то на «-кин». Малкин… Белкин…Толкин… Вы такого писателя не знаете?

— Нет, не читала, — Ната испытала что-то вроде разочарования. — Там было что-то про хоббитов?

— Ну да. И про другие… хм… расы и виды людей. В основном, правда, про конфликты между ними и пути их разрешения. С кем-то можно мирно сосуществовать, с кем-то — враждовать, с кем-то дружить против кого-то. За какой расой будущее, а кто должен сойти со сцены, ибо его жизненные ценности устарели для новой эпохи. В общем, чуть ли не настольная книга миротворца. Надо только научиться читать между строк. Нас ведь часто гоняли на разные планеты, разрешать конфликты среди местного населения…А среди них были и такие…

— Так вот, о местном населении, — Ната вспомнила, с чего у них возник этот новый виток диалога. — Все коренные жители планеты всегда называют себя людьми. Даже змеелюды. Даже уриане. А свою планету все всегда называют «Землей». Это настолько укоренившаяся привычка, что иногда можно встретить «Новую Землю», «Землю-2», «Вторую Землю» и даже «Землю-Дочь» и «Землю-Сестру» — разумеется, все эти названия на разных языках, но переводятся примерно одинаково.

— У нас, людей, есть Новая Земля, Младшая Земля и Земля-2, - припомнил Георг.

— И Новая Земля-2, - улыбнулась Ната. — Редко какой планете дается собственное имя. Как правило, в честь первооткрывателя. Или в честь названия корабля-матки. Корабль, который привез на Вангею первопоселенцев, назывался «Ивангоэ» — в честь героя какой-то старинной книги… Сначала планету так Ивангоэ и называли, только недавно стали выговаривать иначе, упрощенно. Но я хотела рассказать о другом. Нам однажды пришлось изучать ушедшую культуру и тех, кто ее создавал. Местные жители пытались разобраться, имеют ли дело со своими предками, и если нет, то кто это — дальние родственники или… пришельцы. Мы были приглашенными со стороны специалистами. Так сказать, третейскими судьями. Так вот, знаете, какая там высказывалась точка зрения? Что у местных жителей, несомненно, есть предки, раз они живут и здравствуют. Но вот у тех, чьи останки мы раскапывали и пытались прочесть генетический код — наличие у них потомков находится под большим вопросом! И мы должны были поставить точку в этом вопросе.

Георг изо всех сил старался не потерять нить разговора. Слишком быстро перескочила его собеседница с одного на другое.

— Ну и как? Поставили?

— Нет. Слишком мало данных. В принципе генетическое родство прослеживалось, но… не прямое. Примерно как у людей с неандертальцами. Они ужасно расстроились.

— Кто? Останки?

— Нет. Их потомки. Я забыла сказать, что речь шла об урианах. Вернее, об одной из населенных ими планет.

— Ну и что с того? Подумаешь…

— Ничего вы не понимаете. Это же уриане. Одни из самых древних разумных существ! Они вышли в космос, когда на нашей планете еще человека не было!

— Во времена динозавров?

— Нет. Динозавров тогда тоже уже не было. Кстати, одними из первых учеников уриан были рептилоиды гротхи… Но вы только представьте себе — древняя раса, всеобщие учителя, чуть ли не воплощенная Мудрость и Знание… И вдруг выясняется, что они не до конца разобрались в собственном родословном древе! Что есть какие-то прото-уриане, или псевдо-уриане, о которых им ничего не известно.

— А вы их открыли?

— Не напрямую, но… первые находки действительно принадлежали не нам. Мы их только продолжили. Но исследования не прекращаются. Когда-нибудь мы к ним вернемся. Это поможет разобраться в наших собственных родственниках.

— Что, у гомо сапиенса тоже родословное древо не до конца изучено?

— Ну, процентов на девяносто пять или девяносто шесть, — прикинула Ната. — Новые виды открыть сейчас, когда антропологии и палеонтологии как наукам, почти полтысячи лет, довольно сложно… Теперь только уточнения, добавления, завершение расшифровок генетических кодов… Но собранный материал нам может помочь в исследовании других планет. Особенно там, где разум пробуждается у местных приматов.

— У местных, — Георг напрягся. — Вы имеете в виду Планету Мола Северного?

— Я пока ничего не думаю. Это планета-загадка. Судя по всему, здесь нет некоторых не то, чтобы видов, но даже классов животных. Практически отсутствуют насекомые — самые совершенные похожи на тараканов и мокриц. Зато членистоногих и пауков полным-полно. Отсутствуют рыбы…почти отсутствуют. Есть несколько видов панцирных — и все. Зато ракообразные и моллюски буквально заполонили водоемы. И это странно. Ведь выход на сушу осуществлен именно позвоночными животными. Тут громадный разрыв. Нет «обычных» рыб, нет бесхвостых амфибий — опять-таки почти нет, найден всего один вид саламандр и два тритона. Из наземных животных как класс отсутствуют летающие птицы. Зато вместо них в воздухе парят многочисленные птерозавры и рукокрылые… Да, млекопитающие тут тоже есть, но мелкие и примитивные.

— Остальные что, вымери?

— Вымерли или по каким-то причинам не появились вообще. Знаете, что самое удивительное? Тут нет приматов! И практически все животные — плацентарны!

— Не понимаю.

— Почти никто не откладывает яйца! Эту планету изучали до нас карликане. Сейчас наши зоологи тоже собирают образцы и даже открыли четыре новых вида животных. Это за двое суток, представляете?.. Так вот, ни мы, ни карликане ни разу не находили гнезда с кладками яиц!

— Может быть, плохо искали?

— Может быть. Поэтому я и сказала, что «почти никто». Ведь есть же летающие ящеры! Для полета тело должно быть максимально облегчено. А когда внутри созревает детеныш — тут не до полетов. Так что эти летающие ящеры либо должны откладывать яйца, либо как-то решать проблему размножения… только мы пока не знаем, как. Сканирование показывает наличие типичных органов птиц — яйцеводы, клоаку и так далее — но у всех пойманных экземпляров они, так сказать, в нерабочем состоянии. Никаких следов зародышей!

— Может, сейчас просто не сезон? Или они для этого куда-нибудь улетают… подальше отсюда? Как перелетные птицы?

Ната вытаращила глаза. Мужчина, сидевший напротив нее, внезапно показался ей интересным собеседником.

— А знаете, вы правы, — произнесла она. — Это вполне себе объяснение… Я скажу Диане.

С этими словами она решительно поднялась из-за стола, отодвигая поднос.

— Вы… завтракать не будете? — усмехнулся Георг.

— А? Что?

Ната посмотрела на контейнер. Каша за время разговора успела остыть и слипнуться в серо-желтую комковатую массу, в которой тут и там виднелись бледно-розовые кусочки восстановленного мяса. Женщина вспомнила, что успела съесть только две или три ложки, а потом ее настолько увлек разговор, что она обо всем забыла.

— Нет уже, наверное… — поколебавшись, она взяла сухари и шоколадку, отхлебнула кофейный напиток. — Я и дома такая же. Если бы не Линель, я бы вечно забывала поесть. Отнесу в утилизатор… если…

— Нет, — правильно понял ее Георг и встал. — Я «это» доедать не буду.

Они вместе направились сперва к утилизатору, куда положено было сдавать контейнеры из-под еды, а потом — к выходу. Большинство людей уже поели и тоже направлялись на свои рабочие места.

На глаза Георгу попались двое карликан. Они притулились отдельно и как-то странно обращались с едой — брали маленькими кусочками и так тщательно двигали челюстями, словно от амплитуды и частоты жевательных движений напрямую зависели вкус и питательность каши. И молчали. Только Лерой Му, сидевший вполоборота к залу, краем глаза заметил выходящего Георга и так выразительно шевельнул бровью, что мужчина чуть не споткнулся.

— Комету тебе в…, - ругнулся он.

— Что? — обернулась ушедшая вперед Ната.

— Да так. Вспомнил кое-что… — он кивком головы указал на карликан. — Этот Лерой Му пытался меня сагитировать на что-то… за его многословием я так и не понял, на что. Хотел вас спросить, но вы болтливее этой парочки и совсем меня заговорили.

— Я? Вас? — Ната порядком удивилась.

— Вы. Начали что-то про антропологию, уриан и фенотипические признаки отдельных рас… И я совсем забыл, что хотел у вас спросить!

— Вы? У меня?

— Да. За неимением лучшего…

— Спасибо за комплимент! — не удержалась от сарказма Ната. — Умеете вы сделать женщине приятное…

Георг помолчал. Женщина явно нарывалась на ссору. Но именно сейчас ссора была ему не нужна.

— Я к вам обращался как к специалисту по… нелюдям! — вывернулся он. — Вы с ними… работаете…

— А вы — воюете, — она вспомнила, что рядом с нею по коридору идет знаменитый Кушнишский палач, который не просто руководил расстрелом пленных повстанцев-инопланетян, но и первый открыл стрельбу.

— Да. Это — моя работа. Охранять и защищать. А ваша — наблюдать и изучать…

— Тех, кого вы защищаете от тех, с кем воюете.

— Как прикажут. Короче говоря, этот самый Лерой Му сейчас остановил меня в коридоре и пытался на что-то сагитировать.

— Вас?

Ната от удивления даже остановилась. Она помнила недавнюю стычку. Помнила, что стоявший перед нею человек ударил карликанина. И тот же самый карликанин, вопреки всему, чуть ли не сутки спустя ищет помощи и защиты у своего обидчика. Почему?

— Откуда я знаю! Я мало, что понял из его болтовни. Вроде бы как произошло что-то такое… возникла какая-то проблема, и только я могу помочь ее решить… именно потому, что я вот таков, каков есть. Добиться от него четкого и вразумительного ответа я не смог…

Вернее, не смог дотерпеть.

— И решил поинтересоваться у более вменяемой личности, что тут случилось, пока я сидел на гауптвахте.

Ната кивнула, проглотив «более вменяемую личность».

— Случилось, — сказала она. — Пока вы… сидели на гауптвахте, один из наших разведывательских зондов был сбит.

— Чем?

— Не «чем», а «кем», — Ната выдержала эффектную паузу. — Судя по всему, одним из тех существ, которые в свое время напали на базу карликан и разгромили ее. И у нас, — помолчав, добавила она, — есть в их отношении некие сомнения. Эти существа… — она тряхнула головой, решив пока не высказывать вслух обрывки мелькающих мыслей, — карликане считают их опасными. Наверное, они хотели, чтобы вы «разобрались» с ними…Странно, если учесть…

— Если учесть мое отношение к этим краснокожим? — понимающе кивнул он.

— Да. С другой стороны, может быть, ему действительно больше не к кому обратиться?

Это многое объясняло, но все равно Георг почувствовал себя малость неуютно. Да, ему приказано охранять экспедицию на случай внештатных ситуаций. Да, эта ситуация сложилась — на Планете Мола Северного действительно есть агрессивные твари. Но одно дело — охранять и защищать, а совсем другое — нападать. Глупец тот, кто считает, что Кушниш его ничему не научил.

— Я понял, — кивнул он. — Спасибо за разъяснение.

Коротко козырнул и направился прочь, но был остановлен ее возгласом:

— Погодите… командир Ортс, кажется?

— Млейт Ортс, — уточнил он. — Бывший старлейт Ортс. Что еще?

Ната внезапно почувствовала себя глупо. По сравнению с происходящим, это были такие мелочи! Но, как говорится, слово не воробей.

— Вы… сутки просидели на гауптвахте, — запинаясь, начала она. — И капитан Тимменс сказал, что гауптвахта у вас полная. Что это значит?

— Понимаете… На гауптвахте — обычной гауптвахте — можно сидеть от трех до десяти суток. Полная изоляция от общества, только дважды в сутки выводят на оправку и иногда — на общественные работы, на самые грязные и тяжелые, чтобы жизнь медом не казалась. Уборные чистить, трупы убирать, мусор вывозить… В сутки положено один литр воды и триста граммов сухарей. На пятый день дают еще миску… хм… жидкой каши или суп из концентратов. Это — обычная гауптвахта. А есть еще и полная. На оправку не выводят, ходи под себя или терпи. Ни воды, ни сухарей не положено. Ни капли, ни грамма. Полная гауптвахта не может длиться дольше семидесяти часов, потому что без воды человек может прожить только трое суток. Потом начинаются серьезные проблемы — обезвоживание и отравление собственными отходами. Поэтому полную гауптвахту назначают очень редко и ненадолго. Из соображений гуманизма.

Хотелось рассмеяться — капитан Тимменс назначил ему полную практически в самом начале, хотя должен был приберечь на крайний случай. Решил подстраховаться на случай международного конфликта или просто испугался его репутации?

— Гуманизм? — откликнулась женщина.

— А вам странно слышать это слово из уст Кушнишского палача, который расстреливал пленных? А вы там были? Вы видели, что эти «невинные жертвы» делали с нашими пленными? Без пищи человек может продержаться две недели. А они не кормили наших людей месяцами. И еще мило так удивлялись — а почему они мрут, как мухи? У этих мартышек, оказывается, есть такой милый обычай — в случае нужды поедать своих покойников. Так вот, эти, — он замялся, подбирая нематерное слово, — уроды были искренне уверены, что люди тоже будут есть мертвечину. Мол, в чем проблема-то? Мы же дали им возможность нормально питаться! Кем питаться?

Ната отшатнулась под напором его долго сдерживаемой ярости.

— Я не знала, — пролепетала она.

— Зато теперь знаете.

Не прибавив более ни слова, он развернулся и пошел на пост — проверять, что случилось за время его отсутствия.

Да, надо признать, что новости были слегка шокирующие. Ему показали запись, сделанную сбитым дроном — бегущие по саванне «страусоиды», преследующие их по всем правилам загонной охоты такие же двуногие, как и жертвы, хищники. Затем дрон своим стрекотом пугает бегущих животных, они сворачивают в сторону, засада провалена, и один из сидевших в засаде зверей кидает в дрон палкой. И попадает, что характерно!

Просмотрев запись дважды, Георг покачал головой. Что-то тут не укладывалось. Что-то цепляло взгляд. Какая-то заноза.

— А ловко он его сбил, да? — высказался техник, подумав, что надо что-то сказать. — Я тоже несколько раз запись видел. Всякий раз поражался. Ну, прямо будто сто лет тренировался! Я бы так ни за что не попал. А вы?

— Нас учили и не такому, — пробормотал Георг, вспомнив муштру в Академии Звездных Котов. Кроме обычного оружия всем вменялось в обязанность пройти курсы владения нетрадиционными средствами обороны. Причем инструкторы порой заставляли проделывать боевые упражнения с такими, казалось бы, неподобающими для драки предметами, как кухонная посуда, обувь или одноразовые контейнеры с пайками. Прихотливая судьба могла забросить Звездных Котов на такие планеты, где баллончик дезодоранта может оказаться опаснее баллистической ракеты, а пластиковый контейнер причинит в умелых руках больше вреда, чем автомат. Кидать камни и палки их тоже учили — как и вообще кидать любой предмет, оказавшийся в зоне досягаемости. Например, здесь, в рубке, он с ходу мог назвать, не сходя с места дотянуться и применить «по назначению» шесть предметов. А если уговорить техника чуть-чуть отойти в сторонку и не перекрывать дорогу, то и все одиннадцать — с самим техником вместе. Конечно, здесь и сейчас он не будет ни на кого кидаться. Но навык…

Навык.

Георг внезапно понял, что так цепляло его в поведении хищника. Навык. Этот зверь кидал свою палку так, словно у него была возможность как следует попрактиковаться. Но это же абсурд! На ком тут тренироваться? На птицах? Но, кажется, птиц тут нет.

С другой стороны, это может быть и случайностью. Новички, бывало, впервые оказавшись на стрельбище, тоже могли с первой попытки попасть в «десятку». Бывали случаи, когда кто-нибудь выбивал девяносто очков из ста… и потом вплоть до выпускного пытался повторить свой результат. Так что это могло оказаться случайным совпадением.

А могло и нет.

— О чем задумался, командир? — Янус Фёст стоял рядом.

— Об этом, — не стал скрывать Георг.

— Карликане клянутся и божатся, что именно эти твари напали на их лагерь, — сказал сержант.

Он кивнул, мол, принял к сведению.

— Серьезные ребята, — продолжал Янус. — Явно самые крупные хищники на планете. И самые агрессивные.

— Про агрессию согласен. Кидаться на все, что движется — это… хм…показатель. Но самые крупные? Не уверен! Планета еще не исследована. Кто знает?.. Впрочем, это не наша проблема. Наша проблема в том, чтобы не допустить их в лагерь и по возможности защитить людей.

Выходя из рубки, он опять столкнулся к карликанами. На сей раз их было двое. Паний Ру скромно держался позади, а вот Лерой Му буквально кинулся военным под ноги.

— Умоляю! Только на два слова! — воскликнул он. — Задержитесь, куда бы вы ни торопились! Клянусь всем святым, что буду предельно краток и не отниму у вас лишнего времени! Можете хоть засечь его по секундам! Обещаю не произнести ни одного лишнего слова! Но только дайте мне шанс высказать все, что я должен вам сказать! Во имя гуманизма! И… это же ваш долг, в конце концов!

Георг оглянулся на Януса. Заместитель все правильно понял и придвинулся ближе. Тотчас же и Паний Ру сделал шаг вперед. Так они и остановились, почти перекрыв собой коридор — два человека против двух карликан. Георг демонстративно поднял руку с коммом и выставил таймер.

— У вас ровно сто секунд. Время пошло.

— О, благодарю вас, — геолог в лучших традициях китайских церемоний сложил ладошки перед грудью и сделал ими несколько явно ритуальных движений, словно собирался общаться на языке жестов. — Несмотря на то, что между нами возникли серьезные разногласия, которые препятствуют достижению взаимопонимания между нашими расами, я тешу себя смутной надеждой, что это все-таки личные мотивы, не имеющие ничего общего с вашей работой и вашим долгом перед всем прогрессивным человечеством.

Георг посмотрел на таймер. Прошло уже почти пятнадцать секунд. Паний Ру тоже посмотрел туда и по-простому пихнул сородича локтем в бок. «А он ничего мужик! — подумал землянин. — Похоже, среди этих краснокожих есть и адекватные люди!»

— Понимаю-понимаю, время идет, а оно чрезвычайно дорого, — закивал Лерой Му. — Постараюсь прямо перейти к сути дела, но боюсь… — последовал новый тычок, и он зачастил, глотая слова. — Как вы знаете, Галактический Совет передал Планету Мола Северного Карликании. У нас составлен долгосрочный план ее колонизации с разработкой залежей полезных ископаемых. Мы уже спроектировали столицу с космопортом, составили примерные карты и разделили сушу на зоны — зону заселения, индустриальную, сельскохозяйственную и природохраняемую с обязательной буферной зоной. Планы были одобрены Галактическим Советом — иначе нам бы не разрешили начать освоение. Мы мобилизовали наши ресурсы, взяли кредиты… Вся экономика Карликании работает на этот проект. А если учесть, что Планета Мола Северного на данный момент — не единственная осваиваемая нами планета и та, вторая, скорее всего, окажется лишь сырьевым придатком, то, согласитесь…

Третий толчок, да такой сильный, что обиженно вякнувший Лерой Му отлетел в сторонку.

— Вложены средства, — коротко, сухо сообщил Паний Ру. — Взяты кредиты. За них надо расплачиваться. Время идет. Отдачи нет. Но есть проблема, которую надо решить.

Георг покосился на таймер. Что ж, если беседа и дальше будет вестись в таком ключе, он, пожалуй, продлит время. Скажем, до ста двадцать секунд.

— Что за проблема? — спросил он.

— Планета. Здешние обитатели представляют опасность для людей, — пожал плечами карликанин. — Как вы поступаете с теми, кто представляет опасность для людей?

— Ликвидируем, — ответил Георг, начиная что-то понимать.

— Вот мы и хотим, чтобы вы ликвидировали угрозу. Устранили ее физически.

— То есть, — дошло до человека, — уничтожили опасных тварей?

— Да! И освободили для нас планету!