Люди мы резкие (повести)

ГЛАВНАЯ ЗАПОВЕДЬ ПРОСТИТУТКИ

Светка по прозвищу КПСС – Красивая Попка С Синяками – уныло брела по проспекту Ленина, стараясь не смотреть на проезжающие мимо автомобили. Она знала, что глаза у нее сегодня некрасиво-злые, и боялась отпугнуть "зеркалом души" возможного клиента из числа автомобилистов.

А какими еще должны быть глаза, когда уже вторую неделю подряд нескладухи и обломы преследуют ее, как одичавшие собаки драную кошку?

Позавчера вечером, к примеру, удалось, казалось, подцепить на улице Коммунаров весьма приличного с виду фраера – на шее галстук, золотые часы на запястье, солидные залысины на голове – короче, все стандартные атрибуты преуспевающего в жизни мужика. К тому же ехал он на "БМВ" с личным водилой.

Остановил, козел старый, у обочины свое импортное авто и поманил к себе указательным пальчиком-сарделькой, золотозубо ей улыбаясь. Светка, уставшая после многочасовой беспонтовой прогулки, мысленно возблагодарила судьбу и шагнула к "БМВ", старательно изобразив на "фотокарточке" лукавое смущение. Она давно уже усвоила, что именно такое выражение лица действует на стареющих мужиков похлеще знаменитого супервозбудителя – таблеток "Виагра".

– Работаешь, детка? – плотоядно облизнулся лысеющий тип, приглашающе распахивая дверцу со своей стороны. – По какой расценке? Не стесняйся, милочка.

– А я и не стесняюсь, – заявила Светка, усаживаясь рядом с клиентом на заднее сиденье. Она тут же отметила и добротный твидовый костюм и золотой "Ролекс", поэтому, произведя нехитрый математический расчет своим белокурым компьютером, завысила цену сразу в три раза:

– Обслуживание на месте – триста, а на хате – "штука". Останетесь довольны, дядечка, я опытная.

– А кругосветку тоже исполняешь? – уточнил старый развратник, хитровански прищурив масляные темно-агатовые глаза.

– Пожалуйста, – вздохнула Светка и, чтоб хоть немного себя приободрить перед неприятно-болезненным испытанием, добавила: – Но это будет вам стоить в два раза дороже.

– Да, опыта тебе явно не занимать, крошка! – то ли одобрительно, то ли язвительно заметил лысый и хлопнул своего шофера по плечу: – Как считаешь, Жорик?

– Классная девка! – отозвался водила, коренастый чернявый мужик с тонкими усиками, глянув через плечо на Светку. – Цены у нее тоже классные! Мне нравятся, шеф.

– И мне они по вкусу! – кивнул старый ловелас. – Кругосветкой, милая, в следующий раз развлечемся, а сейчас оформи-ка мне качественный французский минет. Утром, надеюсь, ты зубки чистила? Вот и славненько!

Светка обычно всегда брала гонорар за сексус-луги вперед, а здесь дурканула, как последняя школьница. Переклинило ее от комфортного авто, золотых зубов и часов клиента, видать. Постеснялась почему-то предоплату потребовать у импозантного дядечки, для которого триста рублей, конечно, вообще не деньги, а так – мусор под ногами.

– Ну, что ж, вижу, что не ошибся в твоих способностях. Грамотно исполняешь, – удовлетворенно хмыкнул любитель орального секса, застегивая "молнию" на брюках. – На первый раз, пожалуй, мы тебя даже бить не будем. Так уж и быть, детка!

Светка, разом потеряв от праведного возмущения дар речи, неотрывно смотрела на "золотого дядю", пытаясь понять – всерьез это он говорит или так странно и дико шутит.

– Не врубаешься? – ухмыльнулся лысый тип и чисто по-отечески пожурил: Опыта у тебя хоть отбавляй, но и глупости – вагон с небольшой тележечкой!

– Так вы не заплатите?! – визгливо уточнила Светка, примериваясь, как бы поточнее ткнуть оборзевшего старого козла в его масляные глазенки.

– Но-но, полегче на поворотах, детка! – враз догадался о кровожадных намерениях проститутки владелец "БМВ" и влепил ей столь увесистую оплеуху, что у Светки от боли и незаслуженной обиды брызнули обильные слезы, которые моментально вымыли из ее гудящей головы весь агрессивный запал.

– Слушай сюда, девонька, – взяв Светку за волосы, лысый дернул вверх, заставляя поднять голову. – Эта улица принадлежит мне, и если ты хочешь снимать клиентов тут, то будешь отстегивать в мою пользу кой-какой процент от доходов. Усекла?

– Да. – Светка хотела кивнуть, но собственные волосы не дали, зажатые в цепкой лапе лжеклиента.

– Вот и умница! – сразу подобрел рэкетир, отпуская белокурые волосы жертвы на волю из своей мясистой, но жесткой длани. – Значит, так поступим: будешь платить мне по триста рублей за каждый рабочий вечер. Судя по твоим расценкам, это не слишком великая сумма. Согласна, детка?

– Хорошо, – пролепетала Светка, стараясь не глядеть в противные маслянистые глазенки вымогателя. – Можно я пойду?

– Скатертью дорога! – щедро разрешил лысый. – Выметайся, шалава! И крепко помни – уговор дороже денег!

Отправленная из автомобиля мощным тычком в спину, Светка, не удержав равновесия, упала коленями на тротуар и вдобавок ко всем несчастьям порвала еще колготки. Хоть госпожа Удача и женского рода, но в этот раз она явно отвернулась от одной из своих сестричек, проявляя свойственную ей индифферентную жестокость.

В таком состоянии души и гардероба, ясно, ни о какой работе речи идти уже не могло, и Светка, проклиная всю мужскую половину человечества и стараясь сдерживать слезы, чтоб вконец не размазать по лицу потекшие тушь и макияж, отправилась домой.

Впрочем, домом снимаемую ею с подружкой Веркой однокомнатную квартирку на углу Ленина-Вайнера можно было назвать лишь условно. К тому же – захудалый первый этаж шлакоблочной облупившейся пятиэтажки, подавляющий вечным неистребимым "ароматом" человеческих испражнений. В центре города круглосуточно функционировал всего один общественный туалет – да и тот платный, – и прохожие, излишне не мудрствуя, когда приспичит, справляли свою естественную нужду в подъездах близлежащих "хрущоб", не имеющих по бедности квартиросъемщиков на входных дверях престижно-дорогих кодовых замков и домофонов.

Верка уже отсутствовала, ускакав на свое новое место постельной работы – в гостиницу "Кент". Недавно хвасталась Светке, что вскоре вообще туда переедет, мол, управляющий гостиницей господин Цепелев твердо пообещал выделить ей номер и зачислить в штат.

– Чем ты ему так угодила? – тщательно скрывая зависть, поинтересовалась тогда Светка.

– Ничем. Просто глаза у меня зеленые, а, говорят, хозяин заведения от них натурально балдеет.

– Законченный картежник, наверное, вот и тащится от зеленого цвета, слегка капнула язвительного яда в радость подружке Светка. Но сбить настроение хохотушке Верке было не так-то легко.

– Ну и пусть картежник. Мне от этого ни жарко, ни холодно. Я ему не в жены набиваюсь. Главное, чтоб не вздумал трахать меня прямо на игорном столе. Я ведь страсть какая неженка и люблю ощущать под задницей перинку, а не доски!

Конечно, совсем того не желая, Верка случайно задела подругу за живое напоминанием о заднице. У Светки это был самый животрепещуще-больной вопрос. Она вечно ходила с синяками на ягодицах и сильно стеснялась багрово-фиолетовых "украшений" на сугубо интимном месте. Без этой боевой "индейской" раскраски Светка вполне могла бы гордиться своей мелочно-розовой достопримечательностью, смело демонстрируя попку клиентам, так как та и в самом деле выглядела восьмым чудом света – блестяще-гладкая, ядрено-упругая и необычайно заметная – особенно в сравнении с тонкой и гибкой талией. А из-за постоянных и многочисленных кровоподтеков приходилось прибегать ко всяческим унизительным ухищрениям, чтоб скрыть главный женский козырь от плотоядно-жадных мужских глаз.

Ведь клиенту стоит только заметить синяки, как он моментально меняет о вас мнение и начинает воспринимать как дешевую вокзальную потаскушку, которая и за паршивый червонец на карачки для него с радостью встанет. Никто ж не поверит, что её вовсе не пинали за некую подлую провинность, а просто попка у нее супернежная, как у младенца, – стоит всего-то слегка потискать, и неприглядный результат налицо – на заднице то бишь, – все мужские пальцы на белой поверхности четко отпечатались навроде тех, что остаются на листе бумаги при дактилоскопировании в ментовке.

Светка тогда не пожелала продолжать шутливый разговор об игральном столе и удалилась в маленькую ванную комнату, где регулярно и подолгу занималась лечебно-профилактическим макияжем ягодиц, используя для этого тонированный крем, смешанный с мазью из пчелиного яда. В действенности свинцовых примочек она уже давным-давно разочаровалась.

Раз Верка отсутствовала, не оставалось ничего иного, как развлекаться телевизионным пультом управления, перескакивая с одного канала на другой. Благо их в Екатеринбурге насчитывалась чертова дюжина. А если еще "тарелку" купить, то вообще, говорят, можно добавочно с десяток заокеанских программ смотреть. Хотя, чтоб на такую круглую телеантенну заработать, столько придется прежде синяков на задницу посадить, что глядеть телевизор сможешь только стоя, как оловянный солдатик.

Прежде чем включить цветной "Хитачи" и насладиться чужой красивой жизнью из какого-нибудь нескончаемого мексиканского сериала, Светка старательно умылась и запаслась на кухне пакетом импортных чипсов. Жареную хрустящую картошку она любила с раннего детства. Правда, готовили ее в родном Каменск-Уральске попросту, без затей – нарезали прозрачно-тонкими ломтиками и жарили на подсолнечном масле, после чего для достижения приятно-хрустящей сухости совали сковородку на пяток минут в разогретую духовку газовой плиты. По крайней мере, именно так готовила самодельные чипсы Светкина мама, до самых последних своих дней старавшаяся угодить единственной дочурке. Умерла она два года назад от рака желудка. Медики, кстати, смогли поставить точный диагноз только лишь после вскрытия тела. Малообразованная провинциально-лапотная Русь, что тут скажешь.

Осталась пятнадцатилетняя Светка вдвоем с отчимом, который и так-то не особо ее жаловал, а после кончины жены вообще стал смотреть на падчерицу как на приблудную кошку – даром не нужна, но и выгнать на улицу как-то жалко.

Впрочем, продолжалось его отчужденно-холодное равнодушие к девушке-подростку сравнительно недолго – всего несколько месяцев после того, как стал он молодым вдовцом. С изумлением Светка вдруг начала замечать на себе странные взгляды, которые иногда бросал на нее отчим, в особенности когда был сильно подшофе. Вообще-то напивался в стельку он не часто, но регулярно каждую субботу. В воскресенье слегка опохмелялся припасенной загодя чекушкой водки и в понедельник телепал на свой родной механосборочный завод уже как новенький, словно вовсе и не пил в выходные горькую.

Светке, если до конца честно, даже поначалу нравилось неожиданно проснувшееся к ней внимание взрослого тридцатипятилетнего мужчины, его неумелые и смешные ухаживания, и она отвечала на них смущенными, но одновременно и кокетливыми взглядами, которые отчим, наверное, принимал за поощрительные.

И зимней ночью в одну из суббот произошло то, что и должно было случиться, исходя из подло-незыблемых законов бытовой логики, – отчим, по обыкновению набравшись чуть ли не до поросячьего визга, изнасиловал падчерицу, причем самым оскорбительным и неприличным способом – завалив на живот.

В воскресенье, удовлетворенно крякнув после первой "лекарственной" стопки "Пшеничной", пояснил Светке, лежавшей на диване, демонстративно отвернувшись к стене:

– Дело житейское, милая, не бери в голову. Я же здоровый мужик как-никак. Винюсь, не сдержался, но, поимей в виду, большого урона тебе не нанес девственность-то твоя цела-целехонька! Не в чем будущему мужу упрекнуть будет. Кончай дуться, как мышь на крупу, и садись завтракать. Водочки хапнуть не хочешь? Сильно пользительная вещь!

Всю последующую рабочую неделю отчим был тих и трезв, даже каким-то пришибленным выглядел и жалким. Но в субботу история повторилась один к одному, косвенно подтвердив тем самым философский принцип "спирали". По-библейски он звучит просто и понятно: "Все возвращается на круги своя".

Так продолжалось вплоть до лета. Несколько раз Светка собиралась сказать "папашке", что совсем не обязательно заниматься с нею исключительно только любовью "по-собачьи", ведь она давно уже не девочка – имела с одноклассниками хоть и недолгие, но достаточно глубокие половые контакты. Но так и не решилась почему-то на такую интимную откровенность.

Летом, с грехом пополам закончив восьмилетку, решила поставить крест на дальнейшей учебе и податься в Екатеринбург, который казался ей сказочным местом, где легко исполняются любые, даже самые дерзкие желания. Ведь там на каждом шагу можно повстречаться с бесхозно разгуливающим бизнесменом-миллионером. Светка была очень симпатичной девчонкой – по крайней мере, в этом ее наперебой уверяли все одноклассники мужского пола – и поэтому твердо верила в свою счастливую звезду.

"Теперь папашка без моего присмотра вконец сопьется", – закрывая за собой дверь отчего дома, подумала она без всякого сожаления, так как заметила, что ее решение об уходе отчима нисколько не расстроило. Скорее, похоже, он испытал даже некоторое облегчение.

Перед отъездом в столицу Среднего Урала Светка, повинуясь неясному и внезапному душевному порыву, навестила материнскую могилку на городском кладбище.

Земляной холмик со скромной надгробной плитой под черный мрамор обильно зарос чертополохом и выглядел совсем неухоженным. Да и немудрено – после похорон Светка здесь ни разу не побывала. Отчим, видать, тоже.

Испытывая чувство виноватой неловкости, Светка поспешно стала освобождать могилку от сорняков и вдруг обратила внимание на круглый надгробный "медальон" с маминой фотографией. Лицо покойницы с прошлого раза сильно потемнело, словно от горя, и выражение глаз на фото кардинально изменилось – из открыто-доброго превратилось в осуждающе-пристальное.

Умом-то Светка понимала, что, наверно, под стекло "медальона" просто попала дождевая вода, но все одно не могла справиться с нервной дрожью. Было очень неприятное ощущение, будто чьи-то невидимые скользко-холодные пальцы бродят по ее телу, ощупывая и поглаживая.

Быстро закончив "прополку" и сильно исколов себе при этом ладони чуть не до крови, Светка ретировалась, боясь даже прощально взглянуть на страшный "медальон". Долго еще потом стояли перед ней мамины такие незнакомо-чужие глаза...

Екатеринбург оказался именно таким, каким она себе его представляла: беспечно-веселым, шумно-многолюдным и празднично-красивым. Особенно ночью, когда зажигались разноцветным неоном все витрины, вывески и тысячи крутящихся рекламных щитов. Правда, бесхозно там и сям гуляющих миллионеров на улицах не наблюдалось. А может, она их просто не узнавала по неопытности и девчачьей наивности.

Пробиваться во взрослую жизнь по узкой и грязной дорожке проституции Светка и в мыслях не держала. Была уверена, что с ее внешними данными без малейшего труда найдет себе престижную и денежную работу. Секретаршей к какому-нибудь начальнику, на худой конец.

Но все ее расчеты и планы оказались не реальнее вида живописного озера в безводной пустыне. Сплошной невесомо-причудливый мираж, короче, и ничего более.

Найти работу в Екатеринбурге было так же непросто, как и в ее родном Каменск-Уральске. Слишком сильно предложение превышало спрос.

Двести долларов, выданные Светке отчимом в качестве прощального сувенира, очень скоро утекли сквозь пальцы, и перед нею встала необходимость жесткого выбора: либо, спрятав гордость поглубже в карман, возвращаться к папашке, либо, произведя ту же манипуляцию с гордостью и карманом, соглашаться на любую, даже непрестижно-малооплачиваемую работу.

Светка выбрала второй вариант, благо случайно подвернулась возможность слегка наполнить оскудевшую казну – на площади "Пятого года" открылось летнее кафе и туда набирали официанток, не особо интересуясь профессиональной квалификацией кандидаток. Хозяева забегаловки под открытым небом предъявляли всего лишь одно требование – чтоб все официантки имели симпатичную мордочку и приятную для глаз посетителей фигуру. Под такой непритязательно-шаблонный стандарт Светка вполне подходила и, легко пройдя конкурсный "естественный отбор", заняла вакансию "девушки с подносом".

В кафе она подружилась с одной из коллег – никогда не унывающей хохотушкой Веркой, живущей по оптимистичному принципу: все нормально, когда-нибудь и на моей улице перевернется грузовик с сахаром.

Кроме морального удовлетворения от общения с веселой ровесницей, Светка также получила решение трудного вопроса с жильем, оставив гостиницу и поселившись вместе с Веркой, снимавшей однокомнатную квартирку на Ленина.

Хотя в кафе из алкогольных напитков присутствовало лишь пиво, посетители частенько радовали молодых официанток "чаевыми", и подружки сумели кое-что скопить за лето. Но все хорошее, как известно, быстро кончается: наступил сентябрь, и кафе закрылось до следующего сезона.

Оставшись без постоянного заработка, девушки поначалу не теряли свойственного юности оптимизма. Как-никак опыт у них уже имеется и можно устроиться в какую-нибудь ресторацию либо, на худой конец, в столовую. Но надежды оказались напрасными – все такого рода места давно и прочно были заняты более активными и успешными конкурентками.

Верке первой надоело вечно питаться вермишелью и пользоваться самой дешевой косметикой. В один из промозглых ноябрьских вечеров она густо намазала губы помадой и, обронив загадочное: "Где наша не пропадала!", исчезла за дверью.

Утром появилась явно под приличным градусом и веселая.

– Не так страшен черт, как его малюют! – поделилась ценным личным открытием Верка, растормошив сонную подругу.

– Ты о чем? – позевывая, полюбопытствовала Светка и тут же окончательно проснулась, узрев в руках Верки любимый торт "Птичье молоко" и бутылку итальянского шампанского.

– Работать на панели, как выяснилось, менее противно, чем ежедневно одну вермишель жрать! – смеясь, пояснила Верка. – К тому же уральские любители женских прелестей вовсе не маньяки-садисты, а натуральные "ягнята", озабоченные лишь одним – малым "рейтингом" своих мужских достоинств. Нужно всего только снять эту их закомплексованность благополучным оргазмом, и мужички готовы с радостью отстегнуть тебе довольно неплохие деньги. Сегодня мне такой дядечка попался – ну натуральный херувимчик, сильно облысевший, правда. Я догадалась похвалить его потенцию, и он мне вдобавок к пятистам рублям еще и флакончик "Шанели" подарил! Хочешь понюхать?

Примерно через месяц они вышли на улицу ловить клиентов уже вдвоем. Во-первых, Светка не желала нахально сидеть на шее подруги в материальном отношении, хотя та ни разу ее в этом не упрекнула. А во-вторых, было очень любопытно посмотреть вблизи на уральских "ягнят", готовых за одну ночь утех выдать вам сразу месячный оклад официантки. Без сопротивления и с радостью к тому же.

Первый Светкин поход на панель оказался вполне удачным – не успели они с Веркой замерзнуть в своих кроличьих шубейках на лютом декабрьском ветру, как у обочины тротуара рядом с ними затормозила белая "девятка", из которой раздался требовательный, чуть хрипловатый голос:

– Прокатимся в сауну, девочки? Садитесь, не обидим!

Сначала девушки чувствовали себя не слишком комфортно и уверенно – трое бритоголовых парней в одинаковых черных дубленках разговаривали между собой на каком-то малопонятном сленге, а на попутчиц смотрели усмешливо-плотоядно, словно на некий деликатес, который они жадно съедят без остатка.

А когда клиенты догола разделись в предбаннике частной сауны, то подружки вообще чуть дар речи не потеряли от страха – все три мускулистых мужских торса были буквально испещрены тюремными татуировками. Рисунки поражали воображение своим разнообразием – человечьи черепа и обнаженные красотки легко тут соседствовали с изображением богоматери и церковных куполов.

Впрочем, как скоро выяснилось, трусили девчонки совершенно зря. Ребята вели себя достаточно нормально, унизительных действий по отношению к ним себе не позволяли и даже расплатились за сексуслуги без скупости – во всю широту своих основательно размягченных алкоголем воровских душ. Правда, один неприятный нюанс все же был – уголовники категорически отказались пользоваться презервативами, и подружки потом целую неделю старательно принимали вовнутрь "Трихопол" – на всякий пожарный случай. Береженого, как известно, бог бережет.

Так с зимы и дальше пошло – редкий день, когда подруги не отправлялись "на заработки" – вдвоем или порознь, в зависимости от настроения. Бизнес приносил пусть и не очень крупные, но вполне достаточные "дивиденды". Девушки смогли не только обновить меблировку своей квартиры, но и приобрести импортный цветной телевизор, музыкальный центр и холодильник "Стинол". Нынешним летом устраиваться в сезонное кафе не стали, решив, что игра не стоит свеч и от добра добра не ищут.

Предавшись воспоминаниям, Светка без всякого аппетита, чисто машинально съела весь пакет чипсов, уставившись пустым взглядом на экран телевизора, где красиво-неторопливо развивались события сериала "Элеонора". Раньше они с Веркой постоянно смотрели этот фильм вдвоем, но недолго музыка играла, как говорится. Подруга нашла себе работу "под крышей" – в борделе, скрывавшемся за благообразной вывеской "Гостиница "Кент" – и пропадала там чуть ли не круглосуточно, появляясь в их квартире днем всего на пару-тройку часов. Впрочем, Светка ее нисколько не осуждала. Ясно ведь: "рыба ищет, где глубже, а человек – где рыба". Посытнее то бишь.

Да и гостиница не была пределом желаний подруги. Когда они смотрели какую-нибудь очередную "мыльную оперу", Верка частенько делилась сокровенным:

– Вот подкоплю валюты и махну в Мехико. Ты глянь, какие там страстные мужчины! За грамотные женские ласки натурально готовы все свое имущество отдать. И движимое и недвижимое. Не то что наши скупердяйские российские мужланы!

Дождавшись окончания "Элеоноры", Светка хотела было заняться штопкой колготок, но, проведя тщательную ревизию повреждений, оставила эту никчемную затею. Дырки оказались слишком большими и на самом заметном месте – на коленках. Вздохнув, Светка скомкала потерявшие товарный вид колготки в тугой капроновый комочек и отправила его в мусорное ведро.

Чтоб поскорей забыть неприятности, выпила полстакана вишневого ликера и залезла под одеяло, накрывшись с головой. Сон – лучший лекарь, как любила, утешая, говорить ей мама...

Утром проснулась от скрежета ключа в дверном замке.

– Натуральное гадство! – высказалась Верка, появляясь из прихожей. – Замок вконец проржавел и не желает открываться! Может, его подсолнечным маслом смазать, чтоб не бунтовал?,

– Лучше совсем поменять, – отозвалась радикальная Светка, садясь на постели, по-турецки сложив ноги калачиком. – Мне сегодня все одно в "комок" за колготками телепать, по дороге и замок новый куплю.

– Решай сама, – махнула рукой Верка, устраиваясь на пуфике возле софы. – С нынешнего дня за полноправную хозяйку остаешься. Я ведь проститься зашла перебираюсь в "Кент" на постоянное место жительства и работы. Навещай хоть изредка, за мной восьмой номер числиться будет. Это прямо над баром на втором этаже.

– Как-нибудь забегу при случае. Если, конечно, ты к тому времени в свою Мексику не улепетнешь! – Светка зевнула и вдруг почувствовала болезненно-неприятное жжение на левой щеке, словно в нее кто-то садистски ткнул горящим окурком.

– Больше об этом даже не упоминай. Нагло все врут в ихних фильмах. Натуральную лажу гонят! – Кукольное личико Верки исказила некрасивая гримаска, а изумрудные глаза потемнели от праведного возмущения. – Мексика – страна бродяг и нищих! Знаешь, сколько там женщина на ночь стоит?! Я точно выяснила всего-навсего задрипанное одно песо! Это бутылка пива на наши деньги. Представляешь себе? Натуральный беспредел! Лучше уж я в матушке-России останусь. Здесь даже в самый неудачный паршивый день меньше стоимости ящика пива я не зарабатывала! А что у тебя с лицом?

Светка, осторожно ощупывающая свою левую щеку, плаксиво пояснила, шмыгнув носом:

– На местный рэкет вчера случайно нарвалась. Шакалье проклятое! Требуют за вечер триста рублей им отстегивать. Будто мне так уж легко денежки даются!

– Каждый зарабатывает так, как умеет, – философски заметила Верка, успокаивающе поглаживая колено подруги. – У господина Цепелева и .правда рука тяжелая, лучше с ним не ссориться, дорогуля. Это он тебя приголубил? Такой рыжий амбал в синей джинсе? На "Мерседесе-600" раскатывает.

– Нет. Меня в оборот взял какой-то жирный боров. К себе в "БМВ" чуть не силком затащил, козлина лысая! Минет бесплатно заставил исполнять!

– Хамство натуральное! – вспылила, солидаризируясь с обиженной подружкой, Верка, сжав свои миниатюрные ладошки в гневные комочки-кулачки. – Мы это так не оставим, не переживай! Нынче же расскажу господину Цепелеву, что на его территорию какой-то оборзевший хмырь зарится. Ребята из "Кента" моментом твоего лысого борова ущучат, даже не сомневайся, дорогуля! Сейчас я тебе знатный компресс соображу – сиди, не вставай. Щека всего лишь чуточку припухла, а синяка нет, слава богу.

В этот день Светка на улицу не вышла. И не из-за щеки вовсе. Просто иногда всем бывает необходима хотя бы короткая передышка. Так профессиональный игрок, когда ему явно "не идет" карта, отходит на время от ломберного стола, чтоб ввести в заблуждение заупрямившуюся Фортуну и обманом повернуть в свою сторону.

Сегодня малосимпатичная припухлость со щеки практически полностью испарилась. На проспекте Ленина множество зеркальных витрин, которые убедительно-наглядно доказывали Светке сей приятный визуальный факт. И все же настроение у нее было отвратительно-мерзопакостное. Не отпускало ощущение, что полоса неудач еще не кончилась и этот вечер вряд ли будет сильно отличаться от предыдущих..

Словно в подтверждение предчувствия, у края дороги, скрипнув тормозами, резко остановилась белая "БМВ". Открылась задняя дверца, и на поребрик тротуара ступила нога в черно-лакированной остроносой туфле.

– Подойди-ка сюда, детка! – услышала девушка знакомый насмешливый голос, опротивевший ей с первого раза еще позавчера.

Если б хватило силы духа, Светка убежала бы подальше от зловещего белого автомобиля, но она была на высоких каблуках, в которых, ясно, спринтерский рекорд не поставишь. Это соображение окончательно подавило в ней волю к активному сопротивлению, и Светка обреченно осталась на месте, словно примерзнув подошвами к асфальту тротуара.

– Ты туго соображаешь, детка? – наигранно сочувствующим тоном поинтересовался лысый, но лицедейство явно не было его родной стихией, л золотозубая пасть рэкетира тут же ощерилась в злобном оскале: – Чего застыла, как соляной столб?! Мухой ко мне, сука!

Пристроившись с тыла к "БМВ", у тротуара припарковался роскошный "Мерседес" с густо тонированными стеклами окон. Хлопнув дверцами, из машины вышли двое – молодой рыжий детина в синем джинсовом костюме и черноволосый мужчина средних лет, одетый во все темное.

– Что тут происходит? – поинтересовался "траурный" мужчина, доброжелательно улыбнувшись хозяину "БМВ".

– А вам, собственно, какое до этого дело? – вопросом на вопрос хмуро ответил лысый, подозрительно прищурив свои масляно-агатовые глазки. – Жорик, разберись-ка с фраерами!

Водитель "БМВ" тут же послушно вылез из машины, прихватив с собой в качестве железного аргумента увесистую монтировку. Но воспользоваться ею шоферу не дали. Рыжий парень без всяких дипломатических прелюдий встретил его прямым ударом в челюсть, после которого тот сразу не только монтировку свою потерял, но и сознание. Схлопотав нокаут, водила свалился под колеса "БМВ" и благополучно-глубоко "задремал", уже совершенно не интересуясь происходящим.

Шедший мимо городской люд старательно отводил глаза в сторону, благоразумно придерживаясь "обезьяньего" принципа: "ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу". Даже милицейский патруль из двух молоденьких сержантов равнодушно продолжал свой путь по проспекту, не проявив ни малейшего интереса к бесхозно валявшемуся на дороге мужику с окровавленным ртом.

"С местными ментами у ребят из "Мерседеса" все схвачено", – догадалась Светка, с опаской и уважением покосившись на рыжего детину, в этот момент флегматично-спокойно и не скрываясь вытиравшему носовым платком бурые капли с медных колечек кастета, надетого на пальцы правой руки.

– Здоровьишко у тебя явно ни к черту, землячок. Давление скачет прямо как рысак-медалист, – заметил тип в черном, любуясь на физиономию лысого борова, покрывшуюся яркими морковными пятнами то ли ярости, то ли панического страха. А личное здоровье надо беречь и холить. Короче, если я тебя, самозванец, еще хоть раз в моем районе увижу – ты все свои симпатичные золотые зубы тут же проглотишь, не запивая. Усек?

Неудачливый рэкетир продолжал подавленно молчать, завороженно уставившись на торчащие из-за колеса ноги Жорика в тяжелых тупорылых бутсах.

– Ладушки. Молчание – знак согласия, – понимающе усмехнулся черноволосый и обернулся к Светке: – Садись в нашу тачку, крошка, мы тебя подбросим, куда скажешь. – И даже галантно открыл перед слегка растерявшейся девушкой дверцу, пропуская впереди себя.

Устроившись рядом со Светкой на заднем сиденье "мерса", полюбопытствовал:

– Как тебя звать, девочка?

– Светлана.

– Так я, по ходу, о тебе уже слышал! – почему-то развеселившись, сообщил ее сосед. – Ты Света-КПСС, верно?

– Да, – нехотя подтвердила Светка, решив при случае высказать болтушке Верке все, что о ней думает.

– Говорят, бедствуешь? – продолжал вечер вопросов и ответов не в меру любопытный "траурный" мужчина.

– Не так уж, чтобы очень, – заявила Светка, постаравшись придать лицу независимо-гордое выражение.

– Ладно, не смущайся, крошка, – улыбнулся черноволосый, которого театральная мимика собеседницы в заблуждение не ввела. – Все твои горести уже позади. Если, конечно, ты не будешь больше нарушать главную заповедь путан.

– Какую такую заповедь? – Светка изумленно вытаращила глаза, пытаясь понять – шутит с ней странный тип или говорит на полном серьезе.

– Очень простую, славная девочка: надо трудиться в коллективе и под надежным прикрытием. В твоей профессии одиночки весьма редко выживают. Даже благородные волки, заметь, в трудные и голодные времена сбиваются в стаю. Короче, предлагаю тебе непыльную работенку в моей гостинице. Будешь со своей подружкой Веркой в одном номере жить. Подумай, Светлана, хорошенько взвесь все "про" и "контра" то бишь. Щедро отстегиваю тебе целых пять секунд на размышления. Время пошло.

– Думаю, Евген, надо выписать за счет фирмы золотозубому козлику путевку "в Сочи", чтоб больше глаза не мозолил, – обернулся со своего водительского места рыжий парень.

– Пока он такой привилегии еще не заслужил, братишка, – отозвался черноволосый. – Ну, так как, милая крошка? Подписываешься у нас работать?

– Я согласна, – неуверенно тряхнула кудряшками Светка, подумав про себя: "Он, конечно, гангстер, но зато солидный человек – не только иномаркой и гостиницей владеет, а еще и какой-то туристической фирмой. Наверняка настоящий миллионер, без дураков".

– Вот и ладушки. Весьма мудрое решение, – усмехнулся работодатель, закуривая. – Тебе у нас будет хорошо. И сытно и безопасно то бишь. Кстати, у меня есть замечательный секретный бальзамчик для твоей нежной капээсэс. Моментально все синяки сойдут на нет, уж поверь опытному человеку.

– Раз Евген говорит – так и будет. Гарантия! – весело подтвердил рыжий и повернул ключ зажигания, плавно трогая машину с места.

Проспект Ленина празднично сиял многоцветьем реклам и вывесок, находясь в явном заблуждении – гордо считал себя главной улицей Екатеринбурга, а не местом тусовки городских проституток.