Люди мы резкие (повести)

ЦЕЛЬ ОПРАВДЫВАЕТ СРЕДСТВА

Выражение глаз собеседника мне явно не нравилось. Того и гляди он вмажет мне пулю в живот прямо из-под стола. Такая малоприятная перспектива совсем не радовала, и поэтому я подал знак мальчикам. Цыпа со Студентом отреагировали моментально – покинув соседний столик, пересели за наш, надежно заблокировав Шика с обеих сторон.

– В чем дело, Монах?! – недовольно скривил губы Шик, косясь на своих нежданных соседей. – Ты, по ходу, мне не доверяешь?

– Доверие в наше время слишком дорого, – усмехнулся я. – Я же человек небогатый и позволить себе такую роскошь не могу. А ты?

Шик сморщил рожу, словно по ошибке уксуса вместо шампанского хлебнул.

– Можешь не отвечать, – щедро разрешил я слегка сбитому с панталыку коллеге и подмигнул ребятам: – У нашего приятеля в зобу дыханье сперло, по ходу. Впрочем, молчание – золото. Ладушки! Давай к делу перейдем. Зачем о встрече просил? Да еще так настойчиво.

– Никакого подвоха здесь и в помине нет, Монах, – хмуро заверил Шик. – Зря ты дуешь на воду. Предлагаю поставить крест на наших прошлых разногласиях и забыть. Списать за ненадобностью в архив, короче.

– Очень любопытно! – чуток удивился я, с неподдельным интересом изучая мрачную физиономию конкурента по бизнесу и пытаясь вычислить, что почем. Откуда ветер дует то бишь.

– Я к тебе пришел как к брату, – продолжал Шик, окончательно повергая меня в изумление. – Из двух зол надо выбирать меньшее. Посему предлагаю объединить наши группы. Под твоим началом, естественно.

– Ладушки. Как понял, я – меньшее зло. А кто для тебя большее? Кончай тянуть кота за хвост, браток. Рассказывай! Здесь все свои.

– В натуре? – Шик саркастически скривил тонкие губы, покосившись на моих костоломов, каменно-неподвижно застывших за столом вроде секретарей-референтов на некоем официальном дипломатическом приеме.

– Тебе чем-то не нравятся мои мальчики? – невинно полюбопытствовал я, закуривая "Стюардессу". – У меня от них секретов нет. Раз не желаешь базарить в их присутствии – гуляй восвояси. Держать никто не будет.

– Ты не так понял, Монах, – тут же пошел на попятную Шик, довольно убедительно изобразив на морде честно-искреннее выражение. – Никаких претензий у меня к ним нет. Люди они, ясно, серьезно проверенные и надежные. Других, как всем известно, ты при себе не держишь.

– Вот и ладушки. Так в чем суть проблемы? Чего это ты вдруг ко мне в подчинение восхотел пойти? Проясни-ка ситуацию, браток. И поподробней, пожалуйста.

– Все предельно просто. СКВ окончательно пережал нашей фирме кислород. Без твоей поддержки нам с ним не совладать. Лучше стать вашими партнерами, чем "шестерками" у СКВ.

– Станислава Корнеевича Волошина имеешь в виду? Валюту? – уточнил я на всякий случай, хотя никаких сомнений на данный счет не испытывал, отлично зная крокодильские ухватки Валюты – одного из основных моих конкурентов на ниве торговли женскими прелестями и путевками "в Сочи".

– Его самого, кого ж еще?! – некультурно не сдержал сильного раздражения Шик, неприятно скрипнув зубами. – Да и тебе, насколько в курсе, Валюта запостоянку солнышко заслоняет. Считаю, пора нам с ним разобраться раз и навсегда.

– И каким же манером? – спросил я чисто для проформы, так как ответ был совершенно очевиден.

– Твоим излюбленным! Самым радикальным, короче.

– Большая война в мои ближайшие планы не входит. – Теряя всякий интерес к разговору, я откинулся на спинку кресла и перевел взгляд на ресторанную эстраду, где инструментальный ансамбль на весьма приличном уровне наяривал мой с детства любимый рок-н-ролл. – Валюта – кадр солидный, да и крутых хлопцев у него как собак нерезаных. Немереное число то бишь.

– Никак ты его боишься? В цвет, Монах? – нахально попытался подначить меня Шик, насмешливо ухмыляясь всей своей конопатой рожей.

– В жизни я боюсь только зубной боли и человеческой тупости, – популярно "жеванул" я не в меру распоясавшемуся собеседнику, выпустив в его сторону плотную струю сигаретного дыма для наглядности. Уж перед кем-кем, а перед Шиком я пасовать не намерен. Западло.

– Взвесь все "про" и "контра", – неожиданно интеллигентно выразился Шик. Другого такого удобного случая разобраться с СКВ тебе может не представиться. У меня с ним забита стрелка на завтра. Махом можешь все свои и наши проблемы с Валютой порешить.

– Где встреча назначена? – уточнил я, начиная вновь приобретать некоторый интерес к разговору.

– Как обычно – на двенадцатом километре Тагильского тракта. В полдень.

– У водонапорной башни? – встрял в "базар" Цыпа, возбужденно заблестев глазенками. – Отличное место, Евген! Запросто там дельце обтяпаем. Гарантия!

– Тем более что Валюта ожидает увидеть лишь моих ребят и особо страховаться не станет, – подлил масла в огонь Шик. – На твоей стороне внезапность, Монах. И значит – ключ к успеху. В натуре!

– Ладно, кончайте бухтеть. Я еще ничего не решил.

Вот ведь: не было печали – черти накачали! Личное настроение нынче удивило меня редкостным миролюбием, и затевать крупную мокруху даже малейшего желания в наличии не имелось.

Мимо нашего столика продефилировала стриптизерка клуба Мари, призывно виляя соблазнительно-аппетитной задницей, туго обтянутой розовыми лосинами, но у меня даже головка не шевельнулась, так как голова была занята совсем иными материями, весьма далекими от плотских утех.

Кстати, недавно прочитал в периодике одну прелюбопытнейшую информацию последних научных открытий в области генной инженерии. Ученые со всей очевидностью сумели доказать существование у части мужчин наследственной неверности по отношению к партнершам. Называется этот ген "Д-4". Выходит, мое супержадное влечение к женской половине человечества объясняется вовсе не развратной разнузданностью, а обыкновенными выкрутасами ДНК. Между прочим, "Д-4" наиболее свойствен высокоинтеллектуальным, творческим личностям.

– Так что же ты в оконцовке решил, Монах? – явно сильно раздосадованный моим слегка затянувшимся молчанием, спросил Шик, ослабляя узел цветного импортного галстука. Воздуха, видать, не хватает бедолажке, хотя в зале исправно функционируют два мощных стационарных кондиционера. А может, он просто вспотел с непривычки к дипломатическим "базарам"? Насколько мне известно, разговаривать Шик не очень-то любит, обычно поручает это делать излюбленному своему "дружку" – вороненому "ТТ" качественного китайского производства.

– Мозгами надо хорошенько пораскинуть, дабы какой накладки не вышло, откровенно сообщил я собеседнику творческий ход моих мыслей. – Не журись, коллега, все будет в елочку!

Шик остался явно недоволен этим несколько расплывчатым высказыванием и хотел прямо поставить меня об этом в известность, но его сразу обрезал Цыпа, твердо и жестко заявив:

– Раз Михалыч говорит – так и будет! Фирменная гарантия, короче! И нечего больше базарить зазря!

Мне, признаться, уже наскучило любоваться постной рожей собеседника, да и жареная баранина нынче оказалась слегка переперченной, поэтому, поднявшись из-за стола, я подвел итог затянувшейся дискуссии:

– В общем, коллега, мы нарисуемся завтра к полудню в назначенном месте. Сколько с собой ребятишек планируешь прихватить?

– Мы с Валютой пришли к соглашению, что с каждой стороны будет не более пяти человек. – Шик вскинул на меня прищуренно-внимательные глаза. – А сколько ты возьмешь? Думаю, дюжины мальчиков за глаза хватит.

– Зачем так много? – удивился я. – До такой неслыханной степени боишься СКВ с его пятью гавриками?

– Лучше перестраховаться, – высказал трусливую мысль этот конченый паникер. – У тебя ведь как раз с дюжину основных наберется?

– Ладушки! – согласился я, весьма разочарованный в храбрости коллеги. Впрочем, следует хоть иногда проявлять снисходительность к слабостям других. Видать, его так сильно зашугал Валюта, что он со страху был близок к тому, чтоб в штаны наделать. А ведь раньше я имел довольно высокое мнение о выдержке Шика. Но все течет – все изменяется, как реалистично глаголет известная народная мудрость.

– До завтра, браток! – Кивнув на прощание, я покинул с соратниками злачное заведение. Надо не забыть завтра шеф-повару внушительную нахлобучку дать за неэкономный перебор перца в мясе. Должен бы, жирный боров, уже давно мои вкусовые пристрастия отлично изучить.

На улице ощутимо веяло вечерней прохладой, хоть и июнь на уральском дворе. Пока мы шли до автостоянки, я буквально продрог, так как имел на личном торсе, кроме рубашки, всего лишь легкую шведскую куртку из некой разновидности коттона.

– Слушай сюда, Студент, – сказал я, открывая дверцу нашего "мерса". – Ты здесь тормознись. Хватай какого-нибудь автомобилиста-"левака" и плотно садись на хвост Шику. Жду от тебя подробной информации о всех передвижениях бывшего конкурента. Усек? Я буду у себя на телефоне. Поехали, Цыпа!

На личной фатере с удовольствием позанимался регулярным и любимым делом перестановкой книг на стеллажах в кабинете.

– И чего, Евген, ты так часто книжки тусуешь? – полюбопытствовал Цыпленок, наблюдая из кресла за моими стараниями. – Цветовую гамму на полках меняешь, да? Чисто для разнообразия?

– На цветовую гамму мне глубоко наплевать, – сообщил я наивному соратнику, продолжая менять местами собрания сочинений Скотта и Золя. – Даже на "особом" режиме постоянно переводят заключенных из камеры в камеру, чтоб они вконец не обрыдли друг другу. Неужто, брат, ты считаешь Монаха хуже тюремной администрации?!

Цыпа вылупил на меня свои небесно-голубые буркалы как на какого-то придурка, но промолчал, явно не зная, что ответить. Да и наплевать. Просто не дано понять этому прожженному головорезу тонких движений души шефа. Давно уж мне пора привыкнуть, в натуре.

Примерно через час позвонил Студент и доложил, что Шик, ни к кому не заезжая, забурился к себе на хазу и, видимо, нынче уже никуда не собирается. Велев нашему "наружнику" не терять бдительности и продолжать наблюдение за "объектом", я повесил трубку и обернулся к Цыпе:

– Давай-ка спать, друг ситный. Завтра напряженный денек нам светит; Я в спальню пойду, а ты здесь скромно на диванчике устраивайся. Спартанцы, между прочим, вообще на голой земле спали. Хорошо и душу и тело закаляет. Бери пример с героев, брат!

Сказал я это, ясно, чисто для понта, но, проснувшись утром, с изумлением обнаружил молодого соратника в кабинете не на диване, а рядом с ним. Прямо на ковре то бишь. По ходу, Цыпленок понял мои слова буквально и, не откладывая, сразу решил слегка "позакаляться".

С трудом сдерживая позыв на гомерический хохот, я растормошил телохранителя и осведомился, нет ли каких известий от Студента.

– Пока не звонил, – принимая вертикальное положение, зевнул во всю пасть соратник. – Я бы услышал, гарантия. Может, спать на жестком и полезно, но сильно неудобно, Евген. Всю ночь ворочался, как в ИВС на нарах. Кемарил вполглаза, короче.

– В твоей бдительности я нисколько не сомневаюсь, – успокоил я Цыпу. Ладушки! Давай одевайся и приготовь нам легкий завтрак, на-скоряк.

– Моментом сварганю. Даже душ принять не успеешь, – самоуверенно заявил Цыпа, натягивая на свое мускул исто-тренированное тело сине-джинсовый костюм.

Впрочем, когда я вышел из ванной комнаты, запахиваясь в длинный махровый халат, то и впрямь обнаружил уже готовый завтрак. Правда, Цыпленок слегка схалтурил и приготовил яичницу не с ветчиной, как обычно, а с полуфабрикатными сосисками, хитровански сэкономив таким манером несколько минут. Такое редкое качество, как находчивость, я в людях весьма ценю и уважаю. Поэтому ничего не стал выговаривать телохранителю за отход от утренне-трапезной традиции.

– Садись, Евген, гостем будешь! – довольно плосковато пошутил Цыпа, накладывая себе на бутерброд красную икру столовой ложкой. – Кстати, у тебя в холодильнике ветчина уже вся в аут вышла. Надо сегодня на рынок в обязаловку заскочить.

– Ладно, после дела заедем, – в очередной раз слегка разочаровавшись в соратнике, кивнул я, усаживаясь за дубовый кухонный стол.

– Не пора ребят скликать? Восемь часов уже натекало, – поделился личными соображениями Цыпа, прямо целиком запихивая в рот сосиску.

– Пищу, брат, надо тщательно прожевывать для эффективного пищеварения, поделился я познаниями с этим проглотом, никогда в руки не бравшим научно-популярных брошюрок. – А ребят без звонка Студента собирать не будем, чтоб не фраернуться. Может, и не поедем на стрелку. Нехорошее у меня предчувствие какое-то.

Словно мне в ответ, тревожно зазвонил телефон из соседней комнаты. Пройдя в кабинет, я поднял трубку и тут же получил полное подтверждение своему пасмурно-паскудному настроению.

– Монах? – раздался с той стороны провода хрипловатый баритон Студента. Тут что-то странное творится.

– Что? Где? – невольно чуть ли не дословно продублировал я название популярной телепередачи, не сдержав усмешки. Каламбуры у меня сами собой получаются, даже когда вообще о них не думаю. Творческий живой талант в карман не запрячешь, как говорится.

– Сейчас я нахожусь около кабака "Полярная звезда". В ресторане теплая компашка собралась. Кто, думаешь?

– Не тяни кота за хвост, Студент!

– Тут состыковались чуть ли не все мальчики Шика и Валюты. Уже более двадцати рыл в наличии и еще подъезжают. Серьезный сходняк, по ходу. Между прочим, Валюта с Шиком пьют шампань и довольно-таки дружески меж собой базарят. Даже ха-ха ловят. Мне через окошко их отлично видать.

– Рви когти оттуда, пока тебя не засекли, и отправляйся на боковую, распорядился я и, не сдержав эмоций, швырнул трубку на рычаг, чуть не разбив телефонный аппарат семейства "Панасоник". Весьма жалко было бы, в натуре.

В дверях, продолжая жевать, нарисовался Цыпа, озабоченно уставившись на мой перекошенный фэйс.

– Что-то случилось, Евген? С кем-то из наших?

– Слава Всевышнему – нет! – уже приходя в себя, сообщил я соратнику. – А вполне ведь могло! Да проглоти, наконец, ты свой дурацкий бутерброд!

Цыпа, чуть не подавившись, выполнил мое указание и обиженно заморгал глазенками. В другой раз я, по свойственной с детства доброй чуткости, его бы тут же пожалел, а сейчас мне вдруг стало чрезвычайно весело. Из-за нервного перенапряга, наверно.

– Не журись, братишка, все путем! – разразился я каким-то противным каркающим смехом. Даже слегка неловко стало.

Старательно откашлявшись, пояснил ситуацию:

– Нынче нас всех могли запросто перехлопать, как в тире! Но воровской фарт опять на нашей стороне.

– Как так, Евген?

– Да очень просто! Сука Шик втихаря снюхался с Валютой, и его вчерашний со мной "базар" – сплошная мутная подлянка! Хотели, козлы, заманить нас в ловушку и спокойненько отправить на покой "в Сочи". Около трех десятков бойцов для этого уже собрали. Но кто предупрежден – тот вооружен! И, главное, "быки" безрогие о нашей осведомленности даже не догадываются!

Когда я посвятил Цыпу в подробности телефонного разговора, тот неожиданно поставил мои выводы под сомнение:

– А может, Евген, они просто по телефону изменили место стрелки и все дела? Доказательств измены, согласись, ноль целых, хрен десятых.

– Близорук ты больно, – сразу поставил я Цыпе точный диагноз. – Сам посуди: практически поголовно обе кодлы в "Полярной звезде" собрались. Крупную разборку в центре города не провернешь, да и деловую встречу – тоже. Менты ведь всех скопом могут прихватить. Доказывай потом, что ты не верблюд! На обычную стрелку явилось бы всего лишь несколько человек.

– Чистое паскудство! Вот гады ползучие! – наконец-то разглядел Цыпленок реальную действительность и истинную сущность конкурентов. – Надо, Евген, с ними срочно и конкретно разобраться! Ты же сам часто любишь повторять – любой негатив можно запросто перековать в позитив, если с головой подойти к делу! Короче, я вызываю всех наших мальчиков!

– Постой, брат! – остановил я руку соратника, потянувшуюся к телефону. – К делу надо с трезвой головой подходить, а не с возбужденной головкой! Пораскинем мозгами в нужном направлении и без вредной спешки.

Я поудобнее устроился на диване и закурил "Стюардессу". Цыпа последовал моему примеру, но отдал предпочтение своему любимому штатовскому "Кэмелу".

Искурив до самого фильтра две сигареты подряд, я принял решение. Бесповоротно окончательное и без права на обжалование, так сказать.

Бдительно уловив изменение выражения моего лица, соратник нетерпеливо подался вперед:

– Звоню ребятам?

– Я сам позвоню. И не ребятам, – усмехнулся я. – Мыслю, что с тобой вдвоем на двенадцатый километр отправимся и легко сумеем разобраться с бандами Валюты – Шика. Раз и навсегда!

– Как так? – Цыпа воззрился на меня, как на статую Аполлона Бельведерского, вдруг нагло заявившую чисто по-русски, что он – Венера Милосская. Потом соратник усиленно запыхтел сигаретой и демонстративно отвернулся. Видно, подумал, дурашка, что я просто над ним шуткую-издеваюсь.

Не желая тратить время на разъяснения, я поднял телефонную трубку и набрал служебный номер оперуполномоченного Инина.

– Узнаешь старых друзей, майор? – поинтересовался я, услыхав в мембране знакомый утробный рокот. – Вот и чудненько! Ты давно мне плешь переел жалобами, что я тебе какое-нибудь солидное дело не подкидываю. Кажется, есть для тебя нечто подобное. При удачном раскладе погоны подполковника, уверен, заработаешь. На самый крайняк – денежную премию.

– Очень любопытно, – равнодушно бормотнул опер и громко-протяжно зевнул. Должно быть, с вечера сильно набрался, как обычно, и с утра ему все было до лампочки.

– Еще не успел промочить горлышко? – понимающе посочувствовал я, так как и сам, признаться, частенько маюсь похмельным синдромом.

– Внимательно тебя слушаю! – явно не желая вдаваться в интимные подробности своей забубенной жизни, буркнул Инин и недовольно засопел в трубку.

– Вот и молодец, сразу видно, что служба для тебя – превыше всего! язвительно подбодрил я и, поменяв тон на сугубо серьезный, перешел к делу: Совершенно случайно мне стало известно, что сегодня в полдень на двенадцатом километре Тагильского тракта состоится разборка между двумя бандами киллеров. Всего ожидается человек тридцать.

– Откуда информация? – заметно оживившись, поинтересовался опер, перестав наконец гнусно сопеть.

– Ветром надуло! – усмехнулся я. – Как и ты, я свои источники не засвечиваю, чтоб враз не иссякли. Но не сомневайся – данные точные и проверенные. Туфту разве я когда-нибудь тебе сливал?

– Вроде нет, – чуток подумав, вынужден был признать Инин. – Ну, ладно. Допустим, мы их задержим, а дальше что? Через пару часов придется всех выпускать – предъявить-то им будет нечего!

– Такие сущие пустяки органы беспокоят? – слегка посетовал я. – Во-первых, гарантирую, что поголовно все гаврики окажутся при козырях, а...

– Каких систем? – нетактично прервав меня, уточнил дотошно-нудный опер.

– Откуда могу знать?! – возмутился я. – Думаю, будут там и "макары" и "тотоши". Но не исключаю возможности наличия также "АПС" и "АКМ". Так что бронежилетики нацепить не забудьте от греха!

– Ясно. Учту это дело, – чуток скиснув, вздохнул майор. – А что во-вторых, Евгений?

– Во-вторых, практически весь контингент, который заявится на разбору, состоит из бывших уголовников и весьма велика вероятность, что в ходе проверки обнаружатся лица, давно числящиеся в розыске. К тому же не забывай, они навряд ли без сопротивления поднимут кверху лапки. Не так воспитаны, знаешь ли.

– Хорошо. Убедил. Хочешь что-то еще добавить?

– Две важные детали: первая – стрелка забита не на трассе, а в лесу у водонапорной башни. И второй нюанс – ты, помнится, однажды упомянул, что УВД три электрических микрофургона "форд" получило. Рекомендую именно их в операции задействовать – на бесшумных движках до самой башни незамеченными сможете доехать, без лишнего хипиша.

– Все понял. Еще что-нибудь?

– Да вроде нет. Пожелание разве...

– Вот-вот! И я о том же! – удовлетворенно хмыкнул Инин, даже за несколько километров моментально почуяв денежный гонорар. – Выкладывай, Евгений, хватит темнить и ходить вокруг да около.

– Пожелание такое: сильно много бандитов развелось в матушке-России, и если их чуток поубавится, то я буду тебе весьма благодарен...

– Хорошее пожелание. Так я вечерком к тебе забегу, коли все сложится так, как надо?

– Ладушки, забегай. У меня, кстати, твой любимый коньячок имеется.

Повесив трубку, я обратил внимание на хмурую мордаху соратника.

– Чего надулся, как мышь на крупу? – весело полюбопытствовал я.

– Зачем, Евген, надо было на ментов дело сваливать? Сами бы справились, в натуре. Гарантия!

– А никто на них не сваливал! – твердо-убежденно заявил я и, налюбовавшись на круглые глаза-озера Цыпы, добавил: – Основную работу именно нам с тобой делать придется. Уже десятый час пошел. Пора рвать когти!

Прихватив из стенного шкафа желтый чемоданчик-"дипломат" с необходимым для предстоящего мероприятия инструментом, мы покинули фатеру и направились к автостоянке, где тихо-мирно парковались наши германские "колеса".

Из-за многочисленных в этот час автомобильных пробок на загородное шоссе мы выбрались только через сорок минут. Зато на бетонке заскучавший было "мерс" сразу взбодрился и взял реванш, легко показав скорость сто километров в час. Он мог бы и значительно больше, но превышать вышеуказанную отметку спидометра я Цыпе почти никогда не позволяю – себе дороже. Наша жизнь и так буквально нашпигована смертельно опасными виражами – зачем же еще и беспонтово-бесплатно рисковать дорогими личными шкурами? Глупо.

Свернув с трассы на проселочную дорогу, сильно смахивавшую на две параллельные тропинки, мы углубились в лес. Выехав к пшеничному полю, остановились.

– Машину оставим здесь. Дальше пешочком пройдемся, – сообщил я телохранителю, всю дорогу упорно молчавшему, как партизан на первом допросе в гестапо.

– Рано с бетонки свернули, – проявил неожиданную склонность к критиканству Цыпленок. – Дальше дорога есть, которая прямо к водонапорной башне ведет.

– А нормальные герои всегда идут в обход!– популярно "жеванул" я соратнику весьма неглупую мысль, почерпнутую мной, кажется, из какой-то отечественной кинокомедии. – Потопали, братишка. Чемоданчик не забудь.

Солнышко нынче наконец-то вспомнило своих июньских обязанностях и ласково гладило мое лицо теплыми лучами, как нежные материнские ладони успокоительно гладят ревущего малыша. Кстати, в раннем детстве я был заядлым плаксой подсознательно предчувствовал, по ходу, свою нелегкую судьбу. У меня есть ясельная фотография, где из семи крохотных пацанчиков, уместившихся перед фотографом на диване, горько плачет лишь один – это как раз я, собственной персоной.

Родной Урал лежит, судя по карте, на хребте одноименных многочисленных гор. Со школьной скамьи об этом факте никогда не задумывался, а вот сейчас, быстрым шагом взбираясь на горбообразную лесистую гору, искренне возблагодарил судьбу за такую полезную в настоящий момент географическую данность, так как она оказалась очень даже в тему. Весьма мне на руку то бишь.

Как рассчитывал, так и вышло – с вершины горы замечательно просматривались и круглая водонапорная башня, и изрядный кусок ведущей к ней от трассы ухабистой дороги. Пока что никого возле стратегического сооружения не наблюдалось. Впрочем, вполне закономерная вещь – мой наручный "Ролекс" показывал всего лишь десять часов с незначительной мелочью.

Усевшись на пружинисто-мягкий прошлогодний мох под разлапистой елью, я щелкнул замками и поднял крышку "дипломата". В уютных поролоновых "гнездах" чемоданчика матово поблескивали части разобранного карабина системы Токарева, оптический прицел и пятнадцатисантиметровый цилиндр глушителя.

– Неужто ты отсюда тридцать человек мыслишь перехлопать, Евген? Это же нереально, – как всегда, не к месту высказался Цыпа, устраиваясь рядом.

– Скоро сам все увидишь, – отмахнулся я от наивного телохранителя, принимаясь за сборку карабина.

Конечно, при подобных акциях я всегда отдаю предпочтение снайперской винтовке конструктора Симонова, но сегодня приходилось довольствоваться тем, что оказалось под рукой. Кучность попаданий у карабина пожиже, чем у винтаря будет, но тут до цели не более трехсот метров – вполне сойдет и он.

Чтоб как-то скоротать вынужденное безделье и не засохнуть от скуки, я рассказал Цыпе "Гнусного обманщика", одну из самых любимых мною новелл О'Генри. Читать соратник терпеть не может, а вот слушать прямо обожает. Сопереживает литературным героям так завороженно-искренне и горячо, что частенько просто поражает меня, заставляя подозревать, что все-таки имеет какие-то еще трепетно-живые частички души, не до конца пропитавшиеся чужой ядовито-мертвой кровью.

Вот и сейчас: в одном месте рассказа глазенки Цыпленка радостно-возбужденно смеялись, а в другом – на них навернулись настоящие слезы.

– Если оконцовка плохая, то дальше не рассказывай, Евген! – шмыгнув носом, заявил молодой соратник, отворачиваясь.

– Не раскисай, братишка, все будет ништяк! – успокоил я Цыпу и неспешно продолжил изложение истории о крутом авантюристе Льяно по кличке Малыш. Кстати, у меня был кобель, названный в его честь точно таким симпатичным прозвищем. Правда, он давно уже сдох и похоронен нами где-то здесь на полянке в коробке из-под телевизора "Панасоник". Впрочем, это так, к слову.

Когда короткая стрелка моего хронометра чуть-чуть зашкалила за цифру одиннадцать, на дороге показалась вереница из восьми легковых автомашин. Какая-то импортная тачка, две "волжанки" и пять "Жигулей", насколько я смог разобрать на таком расстоянии.

– Передвижные гробы доставили пассажиров на старт к скорому поезду "в Сочи", – ухмыльнулся Цыпа, слегка удивив меня нежданным ассоциативным мышлением. Под впечатлением новеллы американского гангстера Уильяма Сидни Портера, писавшего под псевдонимом О'Генри, у соратника, видать, проснулось чувство юмора. Слишком уж черного, правда.

– И даже раньше расписания, – поощрительно подмигнул я телохранителю, давая понять, что высоко оценил его старательные потуги на сарказм.

Все восемь "передвижных гробов" полукругом остановились рядом с башней у маленького мутного водоемчика, больше смахивающего на необычно крупную грязную лужу. Из машин повылезала целая блатная армия – не менее трех десятков головорезов то бишь. Тот факт, что автомобили обеих банд стояли вместе да и сами ребятки, беспечно перемешавшись, не разделились на группы, еще раз наглядно подтвердил мой первоначальный вывод – обе кодлы спелись и уже представляют собой единый организм.

Цыпа при виде сразу стольких коллег, казалось, слегка растерялся. Зачем-то вынул из подмышечной кобуры крупнокалиберный "стечкин" и перещелкнул его на режим работы очередями.

– Убери свою пукалку. Ею отсюда ты их все одно не достанешь. Не смеши людей, брат.

– Пусть хотя бы рядом полежит. Так спокойнее как-то, Евген, – смущенно улыбнулся мой верный костолом и поставил "шпалер" на предохранитель.

– Ладно, – милостиво согласился я. – Следи за нашим тылом. Коли углядишь что-то подозрительное – сразу шмаляй без базара.

Ребята СКВ и Шика чувствовали себя вполне вольготно – одни присели у водоемчика, дымя сигаретами, другие фланировали возле машин, мило беседуя. Должно быть, все были ориентированы на полдень. Впрочем, двоих дозорных выставить все же догадались – выше и ниже по дороге.

– Потому они вечно и проигрывают настоящим профи, – поделился я личными соображениями с соратником. – Тупорылые по самое не могу. Невооруженным ведь глазом видно, что здесь никакой деловой стрелкой даже не пахнет!

– Козлы безрогие, – солидаризировался со мной Цыпа. – Мы их всегда делали и будем делать. Гарантия!

Все свое внимание я сосредоточил на дозорном, разгуливавшем по дороге на полсотню метров ниже водонапорной башни. Менты должны были нагрянуть именно оттуда, свернув с шоссе.

Для улучшения визуальности наблюдал за часовым через оптический прицел карабина.

Признаться, я весьма невысокого и даже низкопробного мнения об оперативности и профессионализме наших органов, но нынче они совершенно неожиданно проявили себя с наилучшей стороны. Раз в году и палка стреляет, как говорится.

Я успел лишь заметить молниеносно мелькнувшую тень в пятнистом камуфляже защитного цвета, и дозорного с дороги будто корова языком слизнула.

– Внимание, браток. Сейчас начнется, – щедро поделился я с Цыпой, так как знаю, что он страшно обожает боевики вживую глядеть.

Томиться ожиданием нам и в самом деле пришлось самый децал – пяток минут всего. В прицел я отлично видел, как слева и справа от дороги между соснами и редкими кустами дикой акации то появляются, то пропадают желто-зеленые фигуры автоматчиков. Инин внял моему доброму совету – на омоновцах были не только армейские бронежилеты, но и пуленепробиваемые шлемы, внешне очень похожие на головные уборы танкистов. Шлемы тоже по-умному были обтянуты тканью противненькой, болотной расцветки, вызывавшей ассоциацию с "маминой радостью". С младенческим калом то бишь.

До башни омоновцам оставалось всего-то метров двадцать, когда их непрошеный визит был замечен, о чем свидетельствовал громкий протяжный свист, поднявший в небо с близлежащих деревьев перепуганную стаю воронья.

Кодлы СКВ и Шика как ветром сдуло – попрятались за своими машинами. Всем места в укрытии явно не хватало – забавно было смотреть, – боевики сидели и лежали за автомобилями буквально друг на дружке. Но хоть и в тяжкой тесноте, а "шпалеры" обнажить они уже успели. Стрелять явно не спешили, лихорадочно оценивая создавшуюся обстановку, по ходу. Наверняка сейчас соображают: не я ли это с мальчиками в омоновском прикиде пожаловал.

– Граждане уголовники! – донесся до меня хрипловатый голос майора Инина, многократно усиленный мощным мегафоном. – Прошу не ссать со страху и смело выходить на дорогу с поднятыми клешнями. Даю целых полминуты на размышление!

Того и гляди сейчас ребятки благоразумно побросают оружие, предварительно стерев с него личные отпечатки, и спокойно начнут сдаваться.

– Ну что ж, пора пришла и моей скрипке сыграть свою партию.

Я сквозь оптический прицел поискал подходящую мишень и быстро ее обнаружил – торчащее из-за худощавой сосны плечо омоновца. Мой карабин резко "кашлянул", и мента тут же буквально выбило из его ненадежного природного укрытия и, развернув на сто восемьдесят градусов, швырнуло в траву. Я хотел было продублировать свой провокационный выстрел, но в этом уже не было надобности: "отряд сразу заметил потерю бойца" – если так можно слегка переиначить смысл известной песенки – и открыл шквальный автоматный огонь по бедолагам боевикам. Видя, что по ним бьют в упор на поражение, а вовсе не просто запугивают, коллеги начали ответно огрызаться из огнестрельных "волын", окончательно подписав себе тем самым смертный приговор. У легавых наверняка тоже будут теперь убитые. А при таком раскладе хоть ты перед ними не только верхние, но и нижние конечности старательно поднимай – все одно арестовывать уже не станут. Пристрелят – и все дела.

– Ну что же, брат Цыпа, можно смело констатировать, что бригады Шика и Валюты во всю силу благополучно дышат на ладан. Нам здесь больше ловить нечего. Пора по-быстрому рвать когти.

Разобрать изделие Токарева и уложить в чемоданчик было делом одной минуты. Неслись мы с горы со скоростью падающей лавины, в натуре. Я даже подумал: сейчас небось по длине прыжков мы перещеголяли лучших представителей самых быстрых горных козлов. Но делиться с соратником крамольным сравнением счел нецелесообразным. Цыпа всегда мыслит слишком прямолинейно-плоско и слово "козел" воспримет лишь в воровском смысле-ракурсе, по понятиям. Как унизительное оскорбление, короче.

Наши германские "колеса" спокойно отдыхали на прежнем месте у края пшеничного поля. Слава богу, открутить их тут было просто некому.

– Обратно в Екатеринбург другой дорогой поедем, – сообщил я Цыпе, устраиваясь на заднем сиденье "мерса". – На Тагильской трассе вполне могут оказаться заслоны из омоновских патрулей. А нам проверки документов и багажа вовсе без надобности. Рви по кромке поля в направлении Березова, брат.

Когда наша машина благополучно выбралась из глухого леса на гладкое шоссе, "колеса" радостно увеличили интенсивность своих оборотов, вознося благодарственную молитву такому приятному достижению цивилизации, как асфальт.

– Прости, Евген, но я считаю, что зазря мы ментов науськали на братков. Лучше б сами их перешмаляли. Куда красивше и благороднее мероприятие выглядело бы, – высказался Цыпа, долго перед этим над чем-то молча и усиленно размышлявший.

– Узковатый у тебя кругозор, братишка. А все потому, что книжки читать не любишь, – сразу указал я телохранителю на один из главных его недостатков. Ты, ясно, не знаком с основным принципом моих братьев – монахов из иезуитского ордена?

– Нет, Евген, я не в курсях, – виновато признался соратник. – Скажи, я запомню. Гарантия!

– На всех знаменах монахов-иезуитов начертан девиз: "Цель оправдывает средства". На чистом латинском языке написано, кстати. А латынь, как ты знаешь, я с детства уважаю. Язык мертвых как-никак. Ладушки, давай-ка жми на газ. Слегка глотку промочить время приспело, да и перекусить не грех. Надеюсь, на этот раз баранина не окажется переперченной!..