Люди в масках (СИ)

Глава 5

Идея оказалась действительно сумасшедшей, а, заодно, и абсолютно противоречащей моему внутреннему "Я".

— Бабушка, это же не мой стиль! — испуганно простонала я, когда она, снимая грим, с азартом описывала то, что решила со мной сделать.

— Но ведь ты сама говорила, что сможешь сыграть любую роль! — возмутилась собеседница, настойчиво таща меня в медицинский центр, где уже договорилась, что мне сделают еще две лишние дырки в левом ухе. — А в таком прикиде тебя точно никто и никогда не узнает.

— Но, может, остановимся на более консервативных образах, — робко предложила я.

— Нет, нет, и нет! Я уже все обдумала. Вот увидишь, тебе понравится.

— Надеюсь, — криво усмехнулась я, предчувствуя шок.

После того, как в моих ушах, вместо двух сережек, появилось четыре, Ирина Степановна с видом знатока, привела меня в косметический салон. Я уперлась на пороге, будто ослица, наотрез отказываясь становиться ходячей галереей. Однако бабуля умудрилась затащить меня внутрь, успокоив тем, что мне сделают био-татуировку, которая быстро смоется, так что нет никакого повода бояться. Из этого заведения я вышла с огнедышащим драконом на плече, крошечным костром на животе, миниатюрной звездочкой над губой, и с изящной розой чуть выше колена.

— Это просто сумасшествие какое-то, — осматривая с ужасом свое расписанное тело, пробормотала я дома, — Когда, говоришь, это художество смоется?

— Скоро, скоро, не переживай, — довольная трудами, сказала собеседница. — Посмотри лучше, что я тебе купила!

Парик из тысячи мелких косичек на манер негритянской прически, действительно, был не плох. Правда, как буду в этой экзотической штуке выглядеть я со своим консервативным характером, вопрос оставался открытым.

Пытка началась с утра. Деятельный нрав моей чрезмерно идейной бабушки не мог спокойно созерцать, как я обнимаюсь с подушкой, когда на улице уже встало солнце.

— О нет, — простонали мои губы, зевая, а тело под напором рук Ирины Степановны, тяжело опустилось на стул возле зеркала. Сейчас начнется экзекуция…

Как ни странно, меня не сильно гримировали, можно сказать даже, что на лицо вообще не положили ничего лишнего, я имею в виду кремы. Зато косметическим карандашом, подводкой и тушью, художник поработал от души, не позабыв положить серо-синие тени, которые блестели при любом неосторожном движении головы. Над бордовыми губами, блестевшими не меньше, черной меткой красовалась сделанная вчера в салоне звездочка.

— Последний штрих, — сообщила старушка, достав из своей неистощимой на сюрпризы сумки имитацию серьги-колечка, которую мне тут же прикрепили на нос.

— Теперь я девочка-панк, — страдальческие нотки в моем голосе развеселили собеседницу, отчего она зашлась громким довольным хохотом.

Парик пришелся как раз кстати. И хотя мне казалось, что я напоминаю клоуна, сходства с прежней Ларисой в этом экстремальном костюме, действительно, найти было сложно. Легкие джинсы цвета морской волны обтянули мои бедра, отчертив их округлую форму. Короткий трикотажный топ с надписью "нирвана" оставлял открытым живот, на котором горел крошечный костер. На бедра я подвязала подобранную под цвет джинсов легкую куртку, а на ноги надела туфли на высоченной платформе с квадратными носами.

— Нужно было купить кроссовки, — пробормотала я, слегка покачиваясь от непривычной высоты. — Была бы хоть одна приятная новость.

— Не ной, Ларочка, — бабушка забавлялась, глядя на меня, — ты чудесно смотришься.

— Совсем, как с тусовки столичных наркоманов.

— В таком случае, ты очень симпатичная тусовщица.

— Да, наверное, — я кисло улыбнулась, — хотя допинг для смелости мне сейчас бы не помешал.

— Знаешь, деточка, — внезапно став серьезной, вдруг сказала Ирина Степановна, ласково глядя на меня. — Я чувствую, что сегодня твой звездный час. Не знаю, почему, но я уверена, что этот день изменит твою жизнь в корне и… все будет хорошо.

— Прекрасное напутствие, если Славу при мне арестует вооруженный до зубов отряд милиции, я поверю в твой дар ясновидения, — тяжело вываливаясь в своих нестандартных туфлях из дверного проема, тихо проговорили мои густо накрашенные губы, а глаза в синих линзах недоверчиво сверкнули.

— Жду тебя к ужину, — напомнила собеседница, когда я входила в лифт.

— Хорошо, только не придумывай мне еще более сумасшедшие образы!..

— крикнула я в закрывающиеся двери, за которыми исчезла довольная физиономия старушки.

Я отправилась в метро, решив не пугать таксистов своей слишком уж вызывающей внешностью. И почему моя дорогая бабуля — ходячий комок упрямства? Говорила ей, что больно уж броский вид… нет! Так вся молодежь сейчас, видите ли, ходит. Молодежь вот пусть и ходит, а я при чем?

Тяжелый вздох слетел с губ. Ноги, наконец-то, привыкли к своей новой обуви, я даже вошла во вкус, почувствовав себя необыкновенно высокой. Достаточно свободная одежда не стесняла движений, и я, гордо задрав подбородок, шла вразвалочку по длинному перрону, намереваясь сесть в электричку.

"Ну и что! Сегодня буду играть в девочку-подростка. Раз в шестнадцать лет не удалось поносить подобного рода наряды, так хоть теперь наверстаю упущенное".

Было намечено заскочить в авто-магазин и приобрести там баллончик с люминесцентной краской, затем снова попробовать атаковать машину моего не состоявшегося супруга. Я даже испытала приступ жалости к несчастному "Шевроле", разве оно виновато, что хозяин — подонок? Но, несмотря на проснувшуюся не вовремя совесть, менять планы я не стала, и уже через пару часов дороги новоиспеченная экстремальная девица стояла с купленным по дороге рюкзаком во дворе ларинской конторы.

Машина преспокойно грелась на солнышке, занимая все то же место на стоянке. Колеса выглядели обычно, значит, либо накачали, либо заменили, либо вовремя заметили подвох. А может, кнопки не достаточно острые оказались… Что делать дальше? Баллончик с синей краской пока отлеживался в рюкзаке, а я с деловым видом направилась к автомобилю. И дернули же меня черти затормозить рядом с этой сверкающей громадиной?…

Я, как злостный нарушитель, была в мгновение ока скручена двумя выскочившими из подъезда молодцами, которые, по-видимому, несли вахту, отлавливая все подозрительные личности, проходившие мимо дважды атакованного "Шевроле". Подозрительней девицы с кучей косичек на голове и несколькими тату на теле найти было трудно. Говорила же я, что прикид вызывающий… Нет, все будет хорошо, видите ли! Вот теперь все очень даже плохо.

— Эй, мальчики, вы че, совсем сдурели? — пропищала я, пытаясь вырваться. — Здесь запретная зона, что ли?

Стараясь говорить как можно развязней, я сделала очередную попытку освободиться из крепких рук, державших меня под локти. Наверное, сейчас прибежит хозяин, и мне придется разыгрывать спектакль перед носом собственного убийцы. Хорошо еще, что я не успела достать из рюкзака краску, а то, действительно, была бы моя песенка спета. Так, может, еще удастся отмазаться, сославшись на чрезмерно привлекательный вид машины, завладевшей моим вниманием. Вот, дескать, мол, остановилась полюбоваться.

Слава появился, как по сценарию. Приближаясь, он хмуро смотрел в мою сторону. Но, несмотря на дрожь в ногах, я не очень-то боялась этой встречи. Ведь Лариса, в его понимании, мертва, как он может узнать ее во мне нынешней, когда я сама себя признать не могу в зеркале? Однако дальнейшие события заставили значительно участиться мое сердцебиение.

Следом за Лариным из дома вышел Алекс. Он медленно приближался, издали рассматривая пойманную нарушительницу. Я не могла отвести от него перепуганных глаз, глядя, как загипнотизированная, на кишащие бликами стекла заключенных в тонкую металлическую оправу очков.

— Мальчики, отпустите, я же ничего не сделала, — слова прозвучали, как мольба, и возымели совершенно обратный эффект.

Те, кто держал меня, еще крепче стиснули запястья и без того уже онемевших от сильного сжатия рук.

"Н-да, кухонный нож и пистолет из сна пришлись бы сейчас ко двору", — грустно хмыкнув, подумала я, обречено дожидаясь неминуемой участи. Я снова посмотрела в серые глаза недавнего спасителя, мельком взглянув на зловещую физиономию Славы, который, как это ни печально, уже почти подошел к нам. Стремительные метаморфозы произошедшие с лицом Алекса заставили мой рассудок отвлечься от создания картин расплаты за мелкие и гадкие выходки последних дней. Его ничего не выражающее лицо приняло сначала вид повышенной сосредоточенности, о чем свидетельствовали две вертикальные морщины на лбу и дрогнувшие слегка брови, потом появилось некое озарение, отблеск которого растаял во внезапно расширившихся глазах. И, уже находясь в последней стадии хмурой грозовой тучи, Александр необычайно быстрым шагом пересек разделявшее нас расстояние, обогнав удивленного Славу и загородив его спиной. Он сердито зашипел, глядя в упор на меня так, будто видел насквозь.

— Какого черта ты не дождалась моего возвращения в машине? — собеседник вырвал меня из лап охранников и, быстро извинившись перед Лариным, потащил вон со двора.

— Алекс, кто это? — крикнул ему вслед Слава.

— Моя новая девушка, — криво усмехнувшись, бросил мужчина, одарив меня уничтожающим взглядом. — Очень непослушная крошка, как видишь…

"Как он меня узнал? Неужели я так перепугалась, увидев его, что в глазах высветилась табличка с точным указанием моего ФИО. Или собственная склонность к камуфляжу помогла ему раскусить мой маскарадный костюм? А может, он просто знал то, чего не мог предположить Слава: я жива…" — мысли путались в голове, а ноги, вспомнив о строптивом характере, уперлись, отказываясь идти дальше.

— Прекрасно, — рявкнул Алекс, по-прежнему сверля меня взглядом. — Хочешь скандала? Нравится ходить по краю бритвы, да? Ну так вот, красавица моя, — он оглянулся, Славик в компании двух схвативших меня парней внимательно наблюдал за нами. — Теперь ты меня поцелуешь!

— Как это? — от такой новости у меня даже голос прорезался, который до сего момента скрывался где-то в пятках вместе с перепуганным насмерть сердцем.

— Обыкновенно, в губы. Целуй, — выждав паузу величиной в пару секунд, приказал он.

Я молча хлопала ресницами, пребывая в полной растерянности.

— Я сказал, целуй, или хочешь, чтобы нас заподозрили? — проговорил он ядовито, и сам впился в мои губы, да так жадно, что я от неожиданности едва не задохнулась, схватившись обеими руками за него, так как колени предательски подкосились. Однако короткой демонстрации наших, якобы, близких отношений Алексу было, по-видимому, не достаточно, потому что он продолжал настойчиво погружаться языком в мои приоткрывшиеся от удивления уста.

"Зачем же так? — мелькнуло в голове, которая начала бешено кружиться. — Если он это не прекратит, я непременно упаду".

Но чем дольше длился поцелуй, тем крепче впивались мои окрашенные синим лаком ногти в его лопатки, стремясь проткнуть толстую ткань пиджака. Он, наконец, оторвался от меня, хмуро глядя на опухшие размазанные губы с остатками бордовой помады. Меня слегка покачивало, ни слов, ни мыслей в голове не было, я лишь тупо смотрела на его чуть-чуть перепачканный рот, имевший на удивление правильную форму, если, конечно, не считать улыбки, которая в этот самый момент скривила его, приподняв вверх левый уголок.

— Не плохо для начала, — пробормотал Алекс, беря меня под локоть и уводя по направлению парадного входа в здание, где была припаркована его машина. Я даже не сопротивлялась, находясь под впечатлением случившегося. Он осторожно вытер помаду с моего лица, потом стер следы на своем. — Ну что, Лариса, как я вижу, тебе пришлось не по вкусу путешествие в Новгород? — иронично произнес он, искоса взглянув на меня.

Я отрицательно покачала головой, стараясь привести в порядок мысли, а вместе с ними и ошалевшее сердце, стук которого бешеным ритмом отдавался в висках.

— И что мне теперь прикажешь делать? — он снова нахмурился, изучая мою новую внешность. — Кто тебя так вырядил?

— Бабушка, — честно призналась я, опустив глаза.

— Талантливая она у тебя, — мягко проговорил мужчина, слегка улыбнувшись. — Я с трудом узнал… Ну да это к делу не относится, — его голос вновь приобрел ядовито-укоризненную интонацию.

Мы какое-то время сидели молча. Я слушала, как его длинные пальцы барабанят по рулю. Посмотреть на этого человека у меня не хватало смелости, поэтому я принялась сосредоточенно изучать татуировку на своем животе.

— Во-первых, — голосом, в котором надменность граничила с решимостью, объявил Алекс, — Вы, юная леди, можете меня подставить своим появлением…

Я виновато вздохнула, но ничего не ответила.

— Во-вторых, я только что представил тебя, как мою девушку, чтобы спасти от возможного разоблачения.

— Никто меня, кроме Вас, не узнал бы, так что все это напрасные жертвы, — пробубнила я, защищаясь.

— Да? А если нет? Хотя какая теперь разница? С сегодняшнего дня ты вместе со своей феноменальной бабушкой переезжаешь ко мне. Лучше уж держать вас под рукой, чем позволить путаться под ногами.

— Я не путаюсь, — возмущение нарастало, вытесняя робость и страх.

— Ну, конечно! А чернила на машине и куча кнопок с запиской "бабах" — это дело рук чужого дяди? — он насмешливо смотрел на меня, ожидая ответа.

— Не пойманный — не вор! — гордо вздернув подбородок, парировала я. — И нечего было меня целовать так долго, — сдуру брякнули мои губы, отчего щеки покраснели, а разум сложил все известные мне ругательства на излишне длинный язык.

— Неужели?! — Алекс откровенно смеялся. — А мне понравилось.

Я была готова провалиться сквозь землю или вылететь через крышу в никуда, но только не оставаться под гнетом его иронично смотрящих глаз. Жаль все-таки, что в машине нет катапульты…

— Я должен закончить беседу с Лариным. У меня есть шанс, что к моему возвращению, ты будешь еще сидеть в машине? — совершенно серьезно осведомился мужчина.

Я честно помотала головой в разные стороны, напустив на себя невинный вид. Он вздохнул, задумчиво глядя вдаль. Вероятно, принимал какое-то очень важное для себя решение. И принял. Важным оно оказалось и для меня тоже.

— Тогда мы пойдем вместе.

— Куда? — я насторожилась.

— Прямо к твоему супругу, — он презрительно скривился, оценивающе посмотрев на меня.

— Ни за что!

— Ты же сама нарывалась на встречу, видать, соскучилась, — ядовитые слова резали по сердцу.

— Нисколечко.

— Тогда почему ты здесь?

— Потому что я нахожусь там, где считаю нужным, а не там, где Вы мне прикажете! — сверкнув глазами, процедила я.

— А тебе не приходило в голову, что, играя с огнем, можно ненароком обжечься? — он практически прорычал эту фразу, пристально впиваясь глазами в мое лицо.

— Приходило. Но все-таки это лучше, чем трястись за свою шкуру, загнивая в какой-нибудь дыре.

— Новгород — не дыра!

— Не знаю, я там не была. К тому же лучшее место для укрытия — это рядом с тем, от кого скрываешься, — философски заключила я.

— Глупости! — он усмехнулся.

— Возможно, но меня это устраивает.

Словесная дуэль уступила место скрещенным взглядам защищенных линзами глаз.

— Пошли? — наконец, проговорил он спокойно и властно.

— Пошли, — вздохнув, сдалась я. — Меня все еще зовут Ларисой?

— Нет, — он улыбнулся, — я буду звать тебя Лисочкой, Лисой, Лисенком и… просто Элис.

От такого обилия ласкательно уменьшительных эпитетов мои глаза удивленно округлились, и я заморгала чёрными длинными ресницами с повышенной частотой. Но собеседник, не обратив на это никакого внимания, повел меня, взяв за руку как ребенка, в контору мужа-убийцы.

— На, возьми, — сказал он, когда мы поднимались по лестнице на пятый этаж.

— Что это?

— Жвачка, набей рот и постарайся не произносить при Ларине ни слова. Было бы еще неплохо, если бы ты, войдя в кабинет, отвернулась к окну, и как можно реже поворачивалась, — я почувствовала нотки тревоги в его назидательном тоне.

" За кого, интересно, Алекс беспокоится: за себя или за меня?"

Мы почти добрались до нужного кабинета. Я глубоко вздохнула и, как повелел спутник, усердно принялась жевать пять подушечек "Дирола" одновременно. Увлеченная жевательным процессом, я почувствовала, что волнение, нараставшее по мере приближения к заветной двери, спадает. Напротив, мне стало очень легко и спокойно, так, как будто предстоящая встреча со Славой уже давно в прошлом, и исход ее вполне удачен.

— Только не переживай и не трусь, — тихо проговорил Александр, беря меня под локоть и открывая дверь, на которой висела табличка с названием риэлторской фирмы, возглавляемой Вячеславом.

Я поймала себя на мысли, что собеседник взволнован гораздо больше меня. И не мудрено, ведь спасение недавно убиенной — его рук дело, а мне-то что? Рядом с ним я ничего не боялась, уверенная, что сегодня он меня в обиду уж точно не даст. Хотя было бы неплохо разгадать природу этой самой уверенности… В конце концов, я ведь могу и ошибаться.

— Прости, Слава, пришлось прочитать Лисёнку мораль, чтобы не шлялась без меня по улице, — широко улыбаясь, громко объявил мужчина, крепко держа меня под руку. — Познакомься, это Элис.

Я состроила кислую мину, с трудом выдавив улыбку. Смеяться с набитым жвачкой ртом оказалось делом великой сложности.

— Пусти, — решив поиграть в обиженную фифу, а заодно и избавиться от смеющихся глаз Ларина, с интересом изучавшего мою внешность, я круто развернулась и направилась к окну, в которое уставилась, как и велел мой наставник.

— И давно тебя на экзотику потянуло? — иронично осведомился Славик у собеседника, немного понизив голос.

Я почувствовала, как его взгляд шарит по моим обтянутым джинсами бедрам. Обернувшись и окинув его нахальным взором, я грубо бросила:

— Чего уставился?

— Уф, — засмеялся мой бывший муж, — какая суровая. И где ты откопал такой экземпляр? — он обратился к Алексу, тот лишь отмахнулся, сказав:

— Соскучился по родным краям.

— Да уж, ей бы еще цвет кожи поменять — и вылитая афроамериканка, — подтвердил собеседник. — А где же та блондиночка, с которой я тебя видел пару недель назад?

У меня неприятно кольнуло в животе от подобного рода информации. "Блондиночка, значит?! Ну, ну… — я поймала себя на этой мысли и ужаснулась. — Боже правый, Ларочка, неужели ты ревнуешь неизвестно кого к неизвестно кому? У тебя за эти дни крыша совсем поехала, раз ты дошла до такого. В возрасте моего нового знакомого уже давно пора иметь жену и детей, а не то что с кем-нибудь встречаться. И, в любом случае, тебе до его личной жизни не должно быть никакого дела".

— Сердцу не прикажешь, — уклончиво ответил собеседник. — Может, поговорим о деле?

— Идем в соседнюю комнату, — став серьезным, предложил Слава.

Они ушли, оставив меня с окном, кабинетом и двумя бугаями, сидевшими за одним из столов в качестве бесплатного приложения к интерьеру. Это были те же мальчики, которые едва не раскусили мою авантюру с краской, пока Алекс не вздумал вступиться. Теперь оба молодца, не проявляя к моей персоне ни малейшего интереса, активно дулись в компьютерные игры. Ах, какие, чудные круглые физиономии, абсолютно не изуродованные интеллектом! И ни тени беспокойства на лицах… А ведь это я вам пакости подкидывала.

Выплюнув потерявшую вкус жвачку в корзину для мусора, я злорадно ухмыльнулась. Потом высыпала оставшиеся в пачке подушечки на руку и снова принялась запихивать их в рот. Так, на всякий случай. Мужчины разговаривали недолго, но я успела порядком устать, переминаясь с ноги на ногу и осматривая в очередной раз хорошо изученный двор. Меня все чаще посещали мысли о том, что было бы не плохо повернуться и уйти, однако совесть не позволяла, а вместе с совестью и эти двое, с железной хваткой которых мне уже довелось познакомиться. Кто их знает, вдруг им велено за мной следить? Поразмыслив в таком ключе, я усердно принялась пережевывать несчастный "Дирол".

— Значит, до завтра, — крепко пожав руку своего собеседника, радостно огласил Слава, выходя из комнаты тайных переговоров.

— Я подготовлю все документы, и мы поговорим уже о более существенных вещах, — в тон ему ответил Алекс, направляясь ко мне. — Ну что, Лисёнок, соскучилась? — его губы приблизились к моей щеке, намериваясь чмокнуть, а рука бесцеремонно легла ниже талии.

— Безумно, — промямлила я, давясь жвачкой и выворачиваясь из его объятий. — Мы поедем, наконец, или будем торчать тут вечно?

Пытаясь вжиться в роль развязной девчонки, я скрестила на груди руки, и демонстративно сплюнула тягучую массу в мусор.

— Дорогая, так вести себя неприлично, — с наигранной серьезностью пожурил собеседник, — тем более, моей девушке.

Очень хотелось съязвить. Так сильно хотелось, что я, побоявшись не сдержаться и ляпнуть какую-нибудь глупость, благоразумно прикрыла ладонью рот, подарив мужчине взгляд исподлобья.

— Нам пора, — Александр обернулся к Ларину, возле которого уже, лениво поглядывая на жужжащую на подоконнике муху, стояли двое любителей электронных игр. — Спасибо, что приютил Элис, пока мы беседовали.

— Буду рад ее видеть снова, твой друг — мой друг.

— О-о-о! — собеседник лукаво взглянул на "саму положительность", которой упорно прикидывался Ларин. — Осторожней, она ведь не мой друг, она моя девушка.

— Понял, — Слава усмехнулся, сверля меня глазами так, будто хотел попробовать, какова я на вкус.

Когда мы с ним встречались, я что-то не замечала к себе такого интереса с его стороны. Или он предпочитает грубых развязных девиц с кучей сережек в ухе и с сумасшедшими тату на разных частях тела? С такими проще находить общий язык, что ли? Или это больше возбуждает? Я пригляделась к лицу человека, которого любила совсем недавно, или думала, что любила. Хотя какая теперь разница? Он меня не узнал, это было очевидно. Худое лицо с курносым коротким носом выглядело очень довольным. В карих глазах светилось предвкушение чего-то очень приятного. Вероятно, все эти показатели имели непосредственное отношение к тому разговору, свидетельницей которого мне, увы, не довелось стать. Я же для не состоявшегося супруга была чем-то вроде сладкой конфетки, случайно попавшей в поле зрения. Он с удовольствием ощупывал глазами мою фигуру, особенно сосредоточенно изучая рельефно выпирающую через тонкий топ грудь.

"Вот мерзавец, — почему-то не без удовольствия, подумала я. — Смотри, смотри, гад ползучий. Что тебе еще остается?"

Мой спутник, практически, силой выставил меня из конторы того, на слащавую физиономию которого я нагло пялилась, стараясь запомнить черты его лица получше. Зачем мне это понадобилось, я не знаю. Просто упрямство взяло верх над здравым смыслом, и я, наслаждаясь риском, принялась играть с опасностью разоблачения, как кошка с мышью. То, что он даже мысли не мог допустить о присутствии своей покойной жены в этой комнате, меня раззадоривало и веселило. Было очень приятно осознавать себя победительницей. Итак, мы стояли со Славой в нескольких метрах друг от друга, и, кроме заинтересованности моим бюстом, я в его глазах ничего не заметила. Значит, получилось! Бабушкино искусство по сокрытию моей внешности, действительно, оказалось феноменальным. Мне было так весело, что я расхохоталась прямо на лестнице, чем немало удивила своего хмурого спутника.

— У тебя что, истерика? — процедил он сквозь зубы, таща меня вниз. — Или обкурилась чем в поддержку нового имиджа?

— Не-а, мне просто смешно, — ответила я, сдерживая хихиканье. — Он ничего не заметил, вот идиот!

— Лара, прекрати, — собеседник сильно тряхнул меня за плечи, остановившись. — Ты вела себя, как шлюха.

— Правда? — меня начинал злить его тон. — А ему, по всей видимости, такие нравятся.

— Так это ты для него выставлялась, позируя как перед объективом, когда стояла у окна? — прошипел Алекс ядовито, впившись пристальным взглядом в мое лицо.

— Я всего лишь пыталась соответствовать собственному облику.

"Ну вот! Теперь я оправдываюсь, как школьница, вместо того, чтобы защищаться".

— А зачем ты на него уставилась, как на кинозвезду, когда мы собирались уходить? — продолжал наступление тот, чьи руки по-прежнему сжимали мои предплечья, не позволяя вырваться.

— Хотела удостовериться, что он меня не узнает, — совсем тихо прошептали губы, а глаза непроизвольно остановились на его идеальных устах, которые были сжаты в одну суровую линию. — У Вас очень ровный рот, когда Вы не улыбаетесь.

Я опять сморозила глупость, не успев поймать слова на выходе. Интересно, как он на нее отреагирует? Робко переведя взгляд с его губ на глаза, я поняла — он едва сдерживает смех. Ну, здорово! Теперь ему весело, а мне досадно. И зачем я ляпнула эту ерунду вслух? Не могла ограничиться мысленными выводами, относительно его внешних данных…

— Поехали к твоей бабушке, ведь она в городе, я прав? — не став развивать щекотливую для меня тему дальше, предложил Алекс.

Я с облегчением вздохнула, покорно засеменив рядом с ним по направлению к машине. Спорить и врать смысла не имело: он умудрился раскусить мой маскарад, так чего ему стоит вычислить наше место жительства?! Тем более я находилась сейчас в полном его распоряжении, уверенная в том, что бежать бессмысленно. К тому же, как мне представлялось, Алекс не тот человек, от которого стоит бегать, пока он зарекомендовал себя в роли нашего ангела хранителя, а не злостного демона. Эта отрицательная вакансия уже была прочно занята Лариным, и он, несмотря на все свое фальшивое обаяние, не собирался ее освобождать. И как же я не замечала раньше его слащавости, корысти, фальши? Неужели мысли о грядущем счастье так сильно меня ослепили? И какое, интересно, счастье, могло ожидать меня с этим человеком? Я поежилась, представив свою совместную со Славой жизнь. Как же все-таки хорошо, что мы не вместе! От этого вывода на душе, и правда, полегчало, а по телу расплылась приятная усталость.

Я уютно устроилась на мягком сиденье белой машины и улыбнулась, почувствовав себя невероятно спокойно.

— Ты чему это радуешься, Лисёнок?

— Вы теперь так всегда будете меня называть? — без тени обиды или раздражения в голосе полюбопытствовала я, подарив собеседнику вполне дружелюбный взгляд.

— Ну, надо же тренироваться, ведь для Ларина отныне ты моя девушка. Кстати, прекрати выкать, это не очень соответствует твоей новой роли в моей жизни.

— Я Ваша подружка?

— Не Ваша, а твоя, — поправил Александр, улыбнувшись. — А что, тебе не нравится?

— Да нет, почему? Очень даже интересно. Теперь Вы, то есть ты, не будешь пытаться выслать меня из города.

— Зато я переселю тебя к себе домой, — осторожно напомнил мужчина, мельком посмотрев на меня, чтобы увидеть реакцию.

— Только если пообещаешь брать с собой на встречи к Славику и ввести в курс дела ваших с ним отношений, — спокойно высказала я свои условия.

— С какой это стати? — Алекс возмутился, но, поймав мой недовольный взгляд, примирительно произнес. — Разберемся на месте.

"Думаешь, что от меня отделаешься, милый? — мысленно рассуждала я, рассеянно глядя на дорогу. — Как бы не так! Ты — мой самый лучший шанс насолить Ларину, когда он того совершенно не ожидает. И пришла же тебе в голову бредовая идея представить меня своей подругой?.. Бедный. От такой девушки, как я нынешняя, тебе просто так не отделаться, это уж я обещаю! И не надейся, что запрешь нас с бабушкой в своем золотом дворце с кучей комнат. Меня теперь ничто не заставит отступиться!" — я победно улыбнулась, предвкушая свою дальнейшую роль в деле разоблачения и наказания мужа — преступника.

— Мне твой довольный вид не внушает доверия. Где вы поселились? — Алекс испытующе посмотрел на меня.

— В Жулебино, — пропустив мимо ушей его первую фразу, ответила я, невинно взмахнув ресницами.

— Понятно, — он следил за магистралью, ведя свое бесшумное авто по центральным улицам Москвы. — Путь неблизкий…

Я решила не открывать дверь ключом, чтобы не застать бабушку врасплох. Три коротких звонка известили ее о нашем приходе.

— Кто там? — услышали мы вскоре.

— Это я, бабуля.

Алекс стоял рядом, но в глазок его не было видно. Он спокойно рассматривал светло-зеленые стены подъезда с видом полного к ним безразличия.

— Знаешь, Ларочка, мне тут попалась совершенно чудная юбка, как раз для твоей татуировки над коленкой… — старушка осеклась, увидев, что я не одна.

Ее брови мгновенно взлетели вверх и остались там. Она сняла очки и, демонстративно протерев их, снова надела на нос. — Это не мираж, — наконец, заключил ее полный скептицизма голос.

— Нет, бабушка, понимаешь, — начала оправдываться я, переминаясь с ноги на ногу, — так получилось, что Алекс стал моим… э-э-э, — протянула я, ища подходящее слово.

— Другом, — подсказал тот, о ком я говорила. — Лариса — моя девушка.

Ирина Степановна так сильно обрадовалась, что я не на шутку перепугалась.

— Нет, нет, не на самом деле, только для Славика… — это звучало, как оборона.

Эффект получился ошеломляющий: счастье сползло с бабушкиного лица вниз, оставив его в вытянутом виде с яркой печатью разочарования. Я, конечно, замечала, что бабушка симпатизирует нашему спасителю, но не до такой же степени!

— Как ты нас нашел, Саша? — предлагая жестом войти, спросила старушка.

— Было глупо полагать, что Ваша внучка…

— Дочь! — поправила собеседница. — Я пытаюсь привыкнуть к новым документам, так что не путай меня, пожалуйста, — она улыбнулась, искоса глядя на меня, и снова направила все свое внимание на гостя.

— Хорошо, Ирина Степановна, дочь, так дочь, — он усмехнулся.

Мне даже показалось, что, когда Алекс хочет, его губы растягиваются в вполне нормальную ровную линию, а не в ту кривобокую гримасу, которую он чаще всего дарит мне.

— Итак, Ваша дочь заявилась под нос к Ларину, едва не спутав все мои планы.

— А какие у тебя с ним планы? — мягко увлекая мужчину на кухню, полюбопытствовала бабушка, как бы невзначай.

— Я уже два года торчу в России, пытаясь втянуть Славика в какую-нибудь авантюру, чтобы разорить его раз и навсегда, лишив заодно возможности откупиться от суда, когда всплывут все его преступления.

— А, по-твоему, они всплывут? — недоверчиво спросила старушка, ставя на плиту чайник. Эти двое совсем забыли о моем существовании, увлеченные друг другом, будто давно мечтали поболтать, сидя на нашей не очень-то большой кухне. Александр уважал свою собеседницу, это было понятно без слов. Он внимательно слушал, с теплотой глядя на старушку. В том, что бабуля покорила его сердце, я не сомневалась. В отличие от меня, ей он говорил о своих мыслях, мне — нет. С ней он общался, и не без интереса, а мне лишь предложил набить жвачкой рот и как можно меньше высовываться. От подобных сравнений стало обидно. Я стояла в прихожей, пытаясь снять с головы парик, и изо всех сил напрягала слух, чтобы услышать, о чем беседуют Ирина Степановна и Алекс.

— Без сомнения, — проговорил он твердо. — Я давно собирал досье на этого типа. У нас с ним старые счеты, — наш гость грустно усмехнулся. — Но это уже другая история.

— А почему ты просто его не убьешь, Саша? — не став бередить раны собеседника вопросами о его прошлом, сказала бабушка. — Ведь у тебя достаточно денег, чтобы нанять киллера, хотя и сам ты с этой ролью неплохо справляешься, — она захихикала, вероятно, вспомнив о нашей недавней гибели.

— Ирина Степановна, — голос Алекса прозвучал укоризненно. — Я не убийца, скорее, наоборот. К тому же смерть для такого подлеца, как Слава, слишком легкое наказание. Он попросту сбежит, а за грехи ведь надо расплачиваться, и, желательно, так, чтобы я это видел. Поэтому лучшее средство — разорение. Я хочу, чтобы Ларин посадил сам себя в ловушку, все остальные методы противоречат моим принципам. Я не убиваю людей, даже таких, как он.

" Браво! — я мысленно поаплодировала его речи. — Ты только пытаешь их, лишив возможности двигаться, а соответственно, и понимать происходящее. Тоже не очень то хороший поступок, хоть и ведет к благой цели".

— Мне нравится твой настрой, — спокойно произнесла бабушка. — И принципы твои мне тоже по душе. Лара, чего ты там застряла? Иди пить чай! — крикнула она в коридор, и я, точно по команде, направилась в кухню.

— Не хотела вам мешать, — пробубнили мои губы, когда я садилась на табуретку. — Вы так были заняты друг другом…

— Ну надо же! Какая покорность! — Александр откровенно издевался, насмешливо разглядывая мою лишенную парика внешность. — Кстати, ты уже собрала вещи?

— Как это? — бабушка удивленно уставилась на собеседника. — Мы что, опять едем в Новгород?

— Нет, вы переезжаете ко мне домой, хотя если есть желание прокатиться до Новгорода, я буду только рад.

— Желания нет! — твердо заявила я.

— Но ведь мы сняли эту квартиру, и уже заплатили за три месяца вперед, — попыталась возразить Ирина Степановна, однако никакие доводы на мужчину не действовали. Вид у него был непоколебимый, а в глазах читалась решимость. — Зачем тебе нужна такая обуза, Саша?

— Чтобы вы не натворили глупостей.

— Каких?

— Любых. Например, как сегодня. Ларису ведь поймали, едва не застукав на месте преступления. А что если ее узнают? Помимо того, что это опасно для ее жизни, данный вариант может загубить все то, над чем я столько лет работал. Мне не нужны неожиданности. Поэтому я хочу, чтобы вы обе были у меня под рукой.

— К тому же, я теперь твоя девушка! — подарив мужчине хмурый взгляд, вставила я. — И Ларин это знает.

— Ну, вот и еще одно веское "за" в вопросе о переезде, — усмехнулся он, выжидающе посмотрев на Ирину Степановну.

— Э-эх, деньги на ветер, — страдальчески заявила она. — Лучше бы мы жили эти дни в гостинице, дешевле бы стало. Но кто же знал?..

— Значит, Вы согласны? — Алекс облегченно вздохнул.

— Ты не оставил мне выбора, Саша. И, если честно, то я буду рада, если Ларочка окажется под твоим присмотром.

— А вот это совсем ни к чему, — пробурчала я сердито.

— Не спорь со старшими! — в один голос ответили бабушка и Алекс.

Я вытаращила на них глаза, мысленно заключив: "Ну все, спелись!"

К счастью, мы еще не успели обзавестись грудой вещей, поэтому, взяв, лишь самое необходимое, я отправилась вниз вслед за мило беседующими о надоевшей жаре спутниками.

Как выяснилось, Александр Северьянович Северин, обитал на Остоженке, где приобрел большую четырех комнатную квартиру, состряпанную по новой моде из бывшей коммуналки несколько лет назад. Как раз в то время, когда он переселился из Штатов в Россию, чтобы оказаться ближе к Ларину. С того момента и началось их деловое знакомство. Всю эту информацию мы получили в машине по дороге. Теперь я поняла, почему наш собеседник пользуется таким странным сокращением своего имени: его так зовут друзья и близкие, оставшиеся за границей. И хотя о своих знакомых и родственниках Алекс не распространялся, мне было приятно думать, что они у него все-таки есть.

Я, наконец-то, получила возможность рассмотреть его дом получше. Это было здание прошлого века, пережившее реставрацию как снаружи, так и внутри. Тёмная крыша с мансардными окнами в виде арок причудливо контрастировала со светло-кремовой окраской стен, на которых белоснежной решеткой разместились балконные выступы, их размеренный ритм перебивали вертикальные белые полосы, пронизывающие дом в некоторых местах. Красиво, и очень солидно. Наверняка, наш спаситель не бедствовал за рубежом, раз смог себе позволить приобретение элитного жилья в центре Москвы. Да и сейчас у него было достаточно денег, судя по покупке бабушкиной квартиры и взятках персоналу крематория за розыгрыш моих похорон. Хотя, возможно, он не первый раз подрабатывает лже-киллером… тогда в его распоряжении должна скопиться немаленькая сумма, если, конечно, он не раздал все деньги тем, кого, якобы, убил, как сделал это с нами.

Алекс припарковал "Вольво" в специально оборудованном под домом гараже, и мы направились к подъезду, кодовый замок которого он открыл специальным ключом. Квартира располагалась на третьем этаже, попав на ее территорию, я вдохнула свежий прохладный воздух, так сильно контрастировавший с тем, что творилось на улице. Благодаря кондиционеру жилище Алекса, казалось настоящим раем.

— Теперь Вы будете жить здесь, — громко проговорил наш спаситель, затем жестом предложил пройти старушке в торцевую комнату. — Это была моя спальня, но я с удовольствием уступлю ее Вам, Ирина Степановна, — он улыбнулся.

Я тоже не преминула сунуть туда нос, чтобы взглянуть на обстановку комнаты. Там было чисто, светло и красиво. Большая кровать занимала едва ли не треть комнаты. На ней лежало кремовое покрывало в мелкий рубчик. Во всю стену располагался шкаф с раздвижными дверями, наружная поверхность которых была украшена зеркалами, отчего помещение казалось шире. Кремовые, в тон покрывалу, занавески, легко колыхались от ветерка, попадавшего с улицы через приоткрытое окно. На миниатюрном журнальном столике со стеклянной столешницей стоял небольшой телевизор, оснащенный DVD-плеером. Вот, вроде, и все, хотя нет, был еще у постели крошечный коврик из светлого ворсистого материала, напоминавшего мех.

— Саша, я польщена, — сказала бабушка, положив ладонь на его руку. — Но мне совсем не хочется выгонять тебя из твоей спальни.

— Это самое тихое место во всей квартире, — пожал плечами собеседник. — Я думал, Вам понравится.

— Очень нравится, — усмехнулась Ирина Степановна мягко. — Но для моих старых костей будет достаточно и диванчика, а ты уже привык к этой комнате, к тому же здесь, наверняка, весь твой гардероб…

Он кивнул и, решив не возражать, повел старушку в другую, не менее светлую, но более официальную комнату. Там стояли два кресла, диван и строгий сервант, был еще письменный стол с вертящимся стулом и большая настольная лампа офисного типа.

— Как насчет этой? — осведомился мужчина, заглядывая в глаза бабушке.

— Отлично, если я не буду тебе здесь мешать.

— Вы не будете, — твердо ответил он и покосился на меня так, будто хотел сказать: "А вот ты — будешь".

Я состроила кислую мину и вышла. Меня он поселил все в тот же зал, который я уже занимала однажды. И даже не спросил, нравится мне здесь или нет. Просто вошел и, положив мой пакет с одеждой на кресло, сказал:

— Ты, Лисочка, обитаешь тут!

— Я Лариса, — садясь на диван, возразила я.

— Мне же надо репетировать, — усмехнулся Алекс, намериваясь уйти. — Располагайся.

Больше всего мне не нравилась в этой комнате белая двустворчатая дверь со вставными стеклами. Я не могла отделаться от ощущения, что нахожусь все время на виду. Однако не разыгрывать же капризную девицу в чужом доме?! Хотя… я ведь сюда не напрашивалась, планировка и интерьер снятой нами квартирки мне нравились куда больше, чем этот роскошный, но чужой "дворец".

Дело шло к вечеру, я слышала, как Алекс хлопочет на кухне, так как она была рядом за стеной. Он, явно, любил процесс приготовления пищи. Я отметила эту его склонность давно, а сейчас в очередной раз убедилась в собственной догадке. Мне же удавалось без проблем пожарить только яичницу. Все остальное выходило либо подгорелым, либо недожаренным, либо, вообще, мало напоминало продукт питания. Я умудрялась спалить даже вареную картошку, так как забывала ее вовремя выключить. Результат — почерневшие ломтики, есть которые было настоящей пыткой. Бабушка не раз пыталась обучить меня кулинарному искусству, но все ее попытки терпели крах. Уж кем-кем, а поваром мне никогда не стать, как бы сильно я того не хотела.

Хозяин дома накормил нас пюре с овощным салатом и говяжьими ромштексами. Было очень вкусно и сытно. Сам мужчина ел медленно, искоса наблюдая за мной.

— Ты хочешь что-то спросить? — не выдержав его взгляда, поинтересовалась я, прожевав очередной кусочек мяса и положив вилку на салфетку.

— Почему ты так решила? — Алекс слегка улыбнулся левым уголком губ.

— Но ведь ты уже несколько минут не сводишь глаз с моей физиономии.

— Я просто смотрю.

— На что?

— На то, какая талантливая у тебя бабушка. То, что я видел сегодня днем, и то, что сидит сейчас передо мной разделяет огромная пропасть.

— Я не "оно", — поджав губы, парировала я. — И если говоришь комплимент бабуле, обращайся, пожалуйста, по адресу.

От подобной дискуссии пропал аппетит. Что он имел в виду? Неужели я так плохо выгляжу без грима?

— Ларочка, ешь, — заметив мое скисшее настроение, заботливо проговорила Ирина Степановна. — Саша шутит. Он вовсе не хотел тебя обидеть. Ведь так? — она выразительно посмотрела на собеседника.

— Конечно, — иронично ответил тот, кивнув в знак согласия, отчего две тонкие пепельные пряди упали на его лоб.

Синие, лишенные линз и стекол очков глаза весело блестели, глядя на мое надутое лицо. — Если ты не доешь, я сочту твое поведение оскорбительным по отношению к моим кулинарным способностям.

Вяло ковыряясь вилкой в тарелке, я вновь приступила к трапезе. Бабушка уже вовсю попивала чай, когда я еще дожевывала последний кусочек острого, но необыкновенно вкусного мяса. Закончив ужин в полном молчании, я встала из-за стола и отправилась в выделенную мне комнату, предварительно извинившись, так как, кроме меня, никто не собирался расходиться.

Они остались сидеть на кухне, о чем-то беседуя. Кажется, Ирина Степановна рассказывала ему веселые случаи из своей театральной жизни, он внимательно слушал, изредка вставляя короткие реплики, а потом они дружно смеялись, довольные обществом друг друга. Мне было грустно и обидно. Я, конечно, любила свою бабушку, но сейчас меня мучила самая что ни на есть натуральная ревность. Я бесилась от того, что она уделяет ему внимания больше, чем мне, а также мне не нравилось то, что он, поглощенный ею, абсолютно не замечает моего присутствия. Короче, меня не устраивало все. Умом я понимала, что обижаться глупо, но сердце, приняв сторону расстроенного недостатком внимания ребенка, упорно отстаивало свою позицию. Однако все эти мысли посещали мою бедную голову за закрытыми дверями зала, так что никто не видел того, что со мной творилось, разве что несчастная подушка, которую сжимали мои тонкие длинные пальцы, на которых по прежнему красовался синий блестящий лак.

— Хватит жалеть себя, дорогая, — я произнесла это тихо, обращаясь сама к себе. — Сколько можно распускать нюни из-за пустяков?

Я решительно откинула подушку в угол дивана и, подойдя к висевшему на стене зеркалу, скептически окинула себя взглядом.

"Так, после сегодняшней парилки стоит принять душ. И завиться, чтобы волосы не висели паклей по плечам. А завтра я надену парик и ту самую юбку, которую купила бабушка. Пусть она едва прикрывает зад, зато моя татуировка с розой будет видна во всей красе. Если затеяла игру в развязную девчонку, стоит довести ее до конца, даже когда сей образ для меня в новинку. Почему бы, собственно, и не повеселиться?"

С этими мыслями я вышла из комнаты, намериваясь навестить тех, кто по-прежнему сидел на кухне, ведя задушевный разговор.

— Не возражаешь, если я приму душ? — мой вопрос заставил собеседников отвлечься.

— Конечно, нет, ты теперь здесь живешь, зачем же спрашивать такие вещи? — ответил мужчина, непонимающе глядя на меня. — Кухня, ванная, туалет, прихожая и зал, полностью в твоем распоряжении. Ты также можешь заходить ко мне в спальню, если что-то понадобится, но только предварительно постучи. Насчет посещения комнаты Ирины Степановны — разбирайтесь сами, а мой кабинет, попросту, закрыт на ключ, так что туда ты не попадешь, даже если захочешь.

— Спасибо за подробные инструкции, — с натянутой улыбкой отозвалась я. — Полотенце там есть?

— Сейчас принесу, — он быстро вскочил, пройдя мимо меня, и исчез в коридоре.

— Только не смой татуировки, — поучительно подняв палец, заявила бабушка. — Они еще тебе пригодятся.

— Не сомневаюсь, — честно призналась я, намериваясь завтра снова облачиться в парик и топ, не забыв нацепить на нос экзотическое колечко, а вместо джинсов надеть мини юбку.

Вот только удастся ли попасть в этом прикиде в поле зрения Ларина, я не знала. Теперь у меня появилась цензура в образе господина Северина, который вовсе не горел желанием приглашать свою новоявленную подружку на встречу со Славой. Я вздохнула. Но тут как раз подошел Алекс, держа в руках голубое махровое полотенце, в которое я запросто могла закутаться целиком, а не то что вытереться.

— На вот, где все остальное, ты и так знаешь, — он улыбнулся, повесив полотенце мне на шею.

— Спасибо, — ответила я, открывая дверь в ванную.

— Не за что, — провожая меня взглядом, сказал мужчина. — Я положу тебе постель на диван, сама расстелишь, ладно?

— Хорошо, — я повернулась, намериваясь закрыться.

— Минутку, — он шагнул вслед за мной в ванную так, что я от неожиданного натиска отлетела назад. Спасибо еще, что помещение отличалось приличными габаритами, и у меня была возможность к отступлению.

— Вы, то есть ты, чего?! — я вытаращила на него испуганные глаза, не понимая, зачем он сюда вломился?

— Я забыл предупредить, что у меня перекрыта вода из-за стиральной машины, — он быстро повернул блестящий металлический вентиль где-то под ванной, и, не оборачиваясь, вышел, с абсолютно непроницаемым лицом и сжатыми в одну линию губами.

Я осталась стоять в нерешительности посреди ванной, не зная, что делать дальше.

Голову осаждали полчища всевозможных мыслей.

"Почему у него было такое выражение, точно я его обидела? Или будто случилось что-то не очень приятное? Неужели мой испуг так повлиял на этого человека или что-то еще?" — я недоуменно заморгала, но, бросив рассеянный взгляд по сторонам, наконец, сообразила, где и зачем нахожусь. Закрыв дверь на защелку, я принялась раздеваться, затем включила душ и настроила нужный напор воды.

Мылась я очень осторожно, стараясь не испортить рисунки, которыми пестрело мое обнаженное тело. Еще вчера я мечтала от них избавиться, а сегодня всеми силами пыталась сохранить целыми и невредимыми. Как все-таки изменчивы человеческие настроения! Тем более, мои.

Высушив феном волосы, я пошарила на полке, ища бигуди. Их там, естественно не оказалось, что меня почему-то обрадовало. В квартире у Алекса не было никаких признаков женского присутствия. Наверное, уборкой тут занимался кто-то по найму, потому что представить Северина с пылесосом мне оказалось довольно сложно.

— Ладно, придется остаться сегодня без кудрей, — произнесла я, задумчиво глядя на свое лицо в зеркале. — Завтра же куплю плойку, чтобы процесс завивки не отнимал много времени. Хотя с другой стороны, зачем мне локоны, если все равно придется носить парик?

Я накрутила русую прядь на палец и улыбнулась сама себе:

— Хотя… надо лучше следить за своей натуральной внешностью. Тогда разница между мной загримированной и естественной будет в пользу второй, а не первой.

Когда я, замотанная в махровую простыню, которую Алекс назвал полотенцем, вышла из ванной, на кухне было темно, а в квартире тихо. Вероятно, собеседники уже разошлись. Осторожно ступая босыми ногами по паркетному полу, я быстрым шагом направилась в комнату напротив, где теперь временно проживала. Там тоже было темно. Не зажигая света, я засеменила, придерживая свою импровизированную одежду, к дивану.

— Осторожно, не споткнись, — это был голос бабушки. От неожиданности я чуть не подпрыгнула, едва не завалившись на пол, так как зацепилась о край кресла, на котором примостилась маленькая фигурка Ирины Степановны.

— Ты меня напугала, — переведя дух, пробормотала я, усаживаясь рядом. — Почему свет не включила?

— Дремала, — зевнув, ответила старушка. — Ты так долго плескалась в ванной, что я устала дожидаться.

Мои глаза привыкли к темноте, и я отчетливо различала черты ее родного лица. Бабушка сидела, подобрав под себя ноги — удивительная для ее возраста гибкость. Руки были скрещены на груди, очки покоились вместо обруча на седых волосах.

— Био-татуировки целы? — серьезно осведомилась собеседница, меняя позу на более расслабленную.

Она опустила ноги на пол, и перекинула их одну на другую, а руки положила на подлокотники.

— Вроде, да.

— Это хорошо, значит, не придется тащить тебя завтра в салон.

О такой перспективе я не думала, и, честно говоря, она мне не очень то понравилась, так как подвергать свое несчастное тело очередным художественным метаморфозам совсем не хотелось. Хватит и бабушкиного искусства, следы которого приходится смывать по часу минимум.

— Я, вообще-то надеялась, что мы больше туда никогда не пойдем, — осторожно выговорила я, невинно вскинув ресницы.

— Тогда надо было делать настоящее тату, ну или временные на пару лет.

— Нет! — решительно вскинув подбородок, заявила я. — А если тебе завтра взбредет в голову превратить меня в негритянку? Я что тогда, должна буду не вылезать из-под кварцевой лампы, чтобы стать шоколадного цвета? К тому же остаться с этой красотой на теле, как у отсидевшей срок преступницы, мне совсем не улыбается.

— Ты не похожа на преступницу, Лара, — примирительно улыбнулась Ирина Степановна, ласково глядя на меня. — И перестань так кричать, Сашу разбудишь.

— Ну и что! — я надулась.

— Нельзя так себя вести, это, по меньшей мере, неприлично. Тебе же не пять лет, дорогая.

— Конечно, мне всего на двадцать больше, — понизив голос, ответила я. — О чем вы с ним болтали на кухне?

Бабуля хитро посмотрела на меня. Ее внимательные серо-зеленые глаза были сосредоточены, губы чуть-чуть подрагивали, готовые растянуться в улыбке.

— Так, о жизни, — загадочным тоном произнесла она.

— А еще?

— О Ларине.

— И что вы о нем говорили?

— То, что он попал.

— Как это? — я оживилась, превратившись в слух.

— Понимаешь, Лариса, — издалека начала собеседница. — С такими людьми, как Саша, лучше не ссориться.

— Он что, такой мстительный? — с легким испугом, спросила я, а по спине поползли мелкие мурашки. Слова Ирины Степановны звучали загадочно и жутко, предвещая тайну.

— Нет, он просто очень умный и расчетливый, так что, будь добра, относись к нему с большим уважением.

— И осторожностью, — сказала я сама себе, старушка молча кивнула. — Ты знаешь, какие у него счеты со Славиком?

— Нет.

— Он не сказал тебе?

— Нет, Саша вообще, не любит много говорить, особенно если разговоры касаются его персоны.

— А что за планы у него насчет Ларина?

— Мне мало известно. Кажется, дело связано с совместным предприятием, которое Северин пытается организовать со Славой. Можешь предположить, какова выгода от всей этой затеи.

— Думаю, никакой.

— Верно. Но подробностей я не знаю, Саша умеет обходить некоторые темы, когда не хочет их поднимать. Он очень осторожный человек.

— …который совершил великую глупость, забрав нас к себе, — весело добавила я. — А еще он меня поцеловал.

В комнате повисла пауза, глаза собеседницы удивленно округлились, рот приоткрылся, но слова не успели слететь с губ, так как бабушка прикрыла их рукой. Она надела очки и внимательно посмотрела на меня, пытаясь понять, не шутка ли это.

— Я не вру, — состроив честные глазки, пролепетала я. — Он сделал это, чтобы продемонстрировать Ларину близость наших так называемых отношений, вот и все.

— Тебе понравилось? — совершенно не слушая меня, спросила Ирина Степановна, в ее взгляде заплясали лукавые чертики, от которых мне стало неловко.

— Чуть-чуть, — честно призналась я, переходя на шепот. — Это было… неожиданно.

Бабушка усмехнулась, окинув меня с ног до головы скептическим взором. — Тебе нужно привести себя в порядок.

— Зачем, я же ложусь спать? — на моем лице отразилось удивление.

— Завтра тяжелый день, ты должна хорошо выглядеть.

— То есть?

— Разве ты не собираешься составить Саше компанию, когда он отправится к Славе?

— Я собираюсь, но почему-то мне кажется, что он совсем иного мнения по этому поводу, — грустно вздохнув, сообщила я.

— Это его личные проблемы. Если он не хочет брать тебя с собой, ты ведь поедешь туда одна?

— И что я скажу, появившись перед Лариным в образе девочки-панка, которая в придачу еще и подружка Алекса?

— Тебе ничего не придется говорить, так как Северин поедет вместе с тобой, когда узнает о подобных намереньях. Он же не идиот, чтобы позволить тебе наделать лишние глупости.

— А если я просплю? — с тревогой в голосе, поинтересовалась я.

— Не проспишь, я встаю в пять утра, так что к семи ты будешь уже в экипировке и полной боевой готовности, главное, не устраивай мне утром сцен на тему "хочу поспать".

Я виновато улыбнулась, вспоминая, как тяжело мне дается процесс раннего пробуждения.

— Разрешаю тебе вылить на меня стакан холодной воды, — пошутила я вслух. — Только ведро не надо.

— Договорились, — собеседница поднялась, собираясь уходить. — Я постелила кровать, можешь ложиться. У тебя осталось максимум часов пять для сна. Будь добра, используй их по назначению.

Она ушла, осторожно прикрыв за собой дверь. В комнате по-прежнему было темно. Свет горел только в коридоре, отчего стекла дверных створок светились, отбрасывая решётчатые тени.

" Интересно, что бабушка имела в виду, сказав, что я должна себя привести в порядок?"

Соскочив с разобранного дивана, я быстро переоделась, сменив полотенце на нижнее белье черного цвета и подошла к зеркалу, которое висело возле самой двери. Осмотрев впотьмах собственную фигуру, я критически заметила:

— Талия могла бы быть и потоньше, как, собственно, и бедра, а вот грудь выглядит совсем неплохо, несмотря на размер. Если бы добавить еще немного роста, то хоть в "Плейбое" снимайся! Однако на такое я не отважилась бы даже, имея параметры Клавдии Шифер. Характер, увы, неподходящий. Мне всегда гораздо больше нравилось читать книжки и смотреть телевизор, нежели ходить по дискотекам, как делали это подружки. Я, конечно, представляла себя героиней приключенческого романа, когда ложилась спать в теплую постельку, но, чтобы влипнуть в историю вот так… до такого мой несчастный рассудок додуматься не мог. Проведя кончиками пальцев по гладкой коже щеки, я задумчиво пробормотала:

— Если и дальше на мое лицо будет каждый день накладываться толстый слой грима, кожа этого не вынесет. Хорошо еще, что прикид экстремальной девочки не подразумевает напудренные щеки. А глаза уж как-нибудь выдержат обилие косметики.

Услышав приближающиеся шаги, я стремительно бросилась к дивану, и, зарывшись в одеяло, с замирающим сердцем уставилась на рельефные стекла двери. Высокая мужская фигура спокойно прошествовала на кухню. Я услышала звук открывшегося холодильника, и по звону стекла поняла, что Алекс достал пиво и, по всей видимости, выпил его, не отходя.

"Нужно поспать, — сказала я сама себе мысленно и уткнулась в идеально выглаженную белую наволочку. — Завтра с утра начнётся пытка".

Тихое шарканье обутых в домашние шлепанцы ног сообщило мне о том, что хозяин квартиры вновь отправился в свою опочивальню.

"Всё-таки он очень странный человек, — закрывая глаза, размышляла я. — С виду типичный "серый пиджак". Не броский, но аккуратный, не яркий, но одет дорого — это сразу кидается в глаза. Прекрасно играет разные роли, будто именно таким всегда и был. Если он хиппи, то самый, что ни на есть, настоящий. Все — и жесты, и мимика, и подобранная одежда говорят об этом. А когда на неожиданно посеревшие глаза опускаются круглые очки в тонкой изящной оправе, а на высокую широкоплечую фигуру надевается элегантный строгий костюм с галстуком, мужчина преображается в делового человека, преуспевающего бизнесмена. И с легкостью носит свое новое амплуа, как любимый свитер. Кто же он на самом деле? Загадочная личность… И пока у этой личности не возникло раздражение, относительно моей персоны, нужно пользоваться моментом. И вообще, почему он решил, что может снимать пенки расправы с негодяем Славочкой один? Я тоже хочу. К тому же, имею на данную процедуру полное право, ведь я все-таки его жена, невинно убиенная по бумагам. Уж кому-кому, а мне точно нужно присутствовать при моменте разоблачения всех Ларинских махинаций. Так что, милый Алекс, тебе от меня, увы, не отвертеться, как ни старайся".

Я улыбнулась, погружаясь в сон, который раскрыл свои ласковые объятья навстречу моему уставшему сознанию.