Людовик XIV. Слава и испытания

В то воскресенье ликовали небеса

Субботним вечером 4 сентября 1638 года, за час до полуночи, в Сен-Жермен-ан-Ле, в элегантном новом дворце, возведенном Филибертом Делормом и Жаном-Батистом Андруэ дю Серсо на краю высокой лесистой террасы, чье подножие, утопающее в садах, омывает Сена, королева Анна Австрийская почувствовала приближение родов. После двадцати трех лет супружеского союза с Людовиком XIII у Анны еще не было детей. Началась тревожная ночь…

«Это мальчик! Это мальчик!»

Король, утомленный конной лесной поездкой, что окончилась тремя днями ранее, выглядит встревоженным. В четыре часа утра епископ Лизье направляется в королевские покои, дабы отслужить мессу. Епископ Мо и первый духовник короля — монсеньор Сегье — наставляет и благословляет королевскую роженицу, в то время как главный медик Ее Величества Бувар и хирург Оноре следят за выражением ее лица, готовые уловить в нем малейшие признаки родовых мук. Ожидание длится большую часть утра. В одиннадцать часов Людовик, едва сев за стол, узнает радостную новость из уст госпожи де Сенесе, придворной дамы его супруги: «Это мальчик! Это мальчик!» Действительно, это хорошенький крепкий дофин, толстощекий блондин, которого госпожа Перонн, акушерка, показывает Его Величеству. Король, обычно угрюмый и погруженный в свои мысли, сияет от счастья; опустившись на колени, он горячо благодарит Бога. Брат короля Гастон Орлеанский, которого называют Месье, прячет разочарование за судорожной улыбкой: отныне его имя не первое в списке претендентов на трон! После малого крещения, произведенного монсеньором кардиналом Сегье, кормилица, госпожа Лажирудьер, уносит кричащего младенца в его покои, обитые белой камчатой тканью.

Праздник в королевстве

Во весь опор гонцы несутся в Париж. У моста Нейи, разрушенного паводком Сены, своими шляпами они подают знаки тем, кто ожидает их на другом берегу. Эта условный жест, сообщающий о появлении на свет мальчика. Если бы родилась девочка, посланцы скрестили бы руки…

Не так-то просто представить то ликование, которое охватывает столицу вслед за объявлением долгожданной вести. В чистом воздухе прекрасного летнего воскресенья льется радостный перезвон церковных колоколов. В Париже начинается всеобщий безудержный праздник: люди танцуют на улицах, из бочек льется вино, вспыхивает праздничная иллюминация, в храмах крепнет и множится хор голосов, возносящих благодарственное «Те Deum», по городу движутся процессии с реликвиями. Весть о рождении дофина достигает провинции, поднимая волну радости во веем королевстве. В Сен-Кантене первый министр, кардинал Ришелье, спешит к столу, чтобы письменно поздравить счастливого отца: «Я верю» что Бог, давший вам сына» даровал его миру для великих дел». Пока что все восхищаются очаровательной резвостью и той жаждой жизни, которую проявляет малыш: в самом деле, родившись уже с двумя молочными зубами, он так сильно сжимает грудь своих кормилиц, что те за несколько месяцев сменяют друг друга семь раз! Шведский посол, делая вид, что его тревожит столь активное поведение дофина, шутливым тоном советует европейским соседям «принять меры предосторожности при виде алчности в столь раннем возрасте»… Однако он добавляет: «Никогда еще ни один народ ни при каком событии не изъявлял столь живой радости».

Гороскопы дофина

Как и любое королевское рождение, появление на свет Людовика XIV сопровождалось составлением многочисленных гороскопов и предсказаний, касавшихся его жизни, характера и образа правления. Среди составителей гороскопов стоит упомянуть врача Жана-Батиста Морена, нидерландского юриста Гуго де Гроота (Гроция), в те времена служившего послом во Франции, и калабрийского доминиканца Томмазо Кампанеллу, перу которого принадлежит и утопия «Город Солнца» — прообраз версальской модели. Разумеется, будущее правление того, кого уже окрестили Людовиком Богоданным, приукрашено — при помощи ученых подсчетов, касающихся положения светил, — многообещающими замечаниями. Таков закон жанра. Гороскоп Морена, предусматривающий смерть монарха в возрасте восьмидесяти лет, сообщает подробности насчет его болезней и браков: «У короля будет болеть левый глаз (…] так, что он будет хуже им видеть […], в тринадцать лет и десять месяцев король заболеет катаром (…], его супруга по происхождению окажется равной королю, родом из страны, расположенной вдали от его королевства […], если же он вступит во второй брак, его жена будет рождена под знаком Юпитера, он может ожидать от этого брака детей.».,

Людовик и Анна

Холодное, длинное и костлявое лицо, толстые губы… Король Людовик XIII — воплощение меланхолии. Все в его облике говорит об апатии, хронической печали, что может быть плодом невроза, корни которого следует искать в его детстве. Сумел ли он забыть об убийстве своего отца, Генриха IV, и о ледяном безразличии своей матери, надменной Марии Медичи? В этом можно усомниться.

Благочестие, одиночество и надменность

Людовик говорит запинаясь, ему не хватает уверенности в себе. Он кажется замкнутым человеком, находящим удовольствие лишь в странствиях, долгих загородных прогулках и военных разъездах. Женщины вызывают у него отвращение. Он поддерживает связи — и притом целомудренные — лишь с двумя фрейлинами своей жены, Марией де Отфор и Луизой де Лафайетт. Последняя станет монахиней в монастыре Явления Святой Марии на улице Сент-Антуан в Париже. Очевидно, женскому обществу король все же предпочитает мужское, компанию друзей, с которыми он проводит время на войне или охоте: Люинь, Барада, Сен-Симон, Сен-Map… Его гомосексуальные наклонности практически не вызывают сомнений, однако в то же самое время это человек глубоко набожный, проникнутый христианской моралью до мозга костей, вследствие чего можно предположить, что он всегда остерегался перейти к действию. Этот человек — натура сложная. Несмотря на то что личные пристрастия короля сродни вкусам простого деревенского жителя, в глубине его души таится неизмеримое высокомерие, смесь гордости, надменности и чувственности, равно как и сильное чувство собственной значимости и важности роли, которую он исполняет. Король Франции, помазанник Божий, Людовик XIII уверен в своем отличии от простых смертных и прилагает все усилия, чтобы проявить себя достойным образом. Но это не всегда удается, ибо у короля, как и у любого смертного, есть свои причины на то, чтобы излить негодование, затаить злобу или показаться мелочным.

Благочестие с живым и кокетливым нравом

Супруга Людовика XIII Анна Австрийская, дочь испанского короля Филиппа III, тоже горда и надменна, как и все Габсбурги, но разительно отличается от своего мужа. Полная жизни, лакомка и кокетка, Анна любит блеск и роскошь, элегантные наряды и изящно обставленные покои. В отличие от аскетической внешности короля, у королевы тяжеловатые черты лица, которым в будущем суждено расплыться. Тем не менее она хороша собой — восхитительная белоснежная кожа, зеленые глаза, чувственные губы, длинные светлые волосы… Как и ее муж, Анна Австрийская крайне набожна, что гармонирует с ее подчеркнутой испанской чувствительностью: она присутствует на многочисленных мессах и молитвах, нескончаемые посещения храмов и подаяния поглощают большую часть ее времени…

Несхожая супружеская чета

Обрученные в октябре 1615 года, Людовик и Анна вынуждены — стараниями властной Марии Медичи, стремившейся во что бы то ни стало сделать этот союз неразрывным, — провести первую брачную ночь сразу же после заключения брачного союза: молодоженам всего лишь четырнадцать лет! Эта психологическая травма, бесспорно, отдалит их друг от друга. В ходе двадцати двух лет Анну будут подозревать в том, что она бесплодна, — на самом деле у королевы было по меньшей мере два выкидыша. Неспособность подарить Короне наследника Людовик XIII переживает как личную драму, видя в том десницу Божью. Разногласия и споры между супругами приумножает активная политика кардинала Ришелье, противника Австрийского двора. Кардинал, железной рукой управляющий делами страны, оказывает на короля огромное влияние и вмешивается в его частную жизнь, включая личные супружеские дела, которые, правда, понемногу становятся делом общественным. Мимолетное увлечение кокетливой Анны галантным послом Карла I Английского, рыжеволосым герцогом Бекингемом с красивыми тонкими усиками, совершенно безгрешно. Тем не менее эта интрижка вызывает ревность ее подозрительного супруга, который, испытывая к своей жене отвращение, начинает терзать ее. Оскорбленная и покинутая, несчастная королева совершает ошибку за ошибкой.

Брак на грани распада

Анна попадает под влияние своего злого гения, герцогини де Шеврез. После вступления Франции в войну против Испании и императора (1635) королеву упрекают в том, что она ведет секретную переписку со своим братом Филиппом IV, унаследовавшим трон ее отца Филиппа III. Это не заблуждение. Действительно, письма Анны Австрийской, зашифрованные и написанные симпатическими чернилами ее верным слугой Лапортом, отправляются из монастыря Валь-де-Грас в Мадрид. К счастью, королева не знает ни одного военного секрета! В дело вмешивается кардинал: он приказывает заключить Лапорта в тюрьму и обыскать покои королевы, что поручено сделать канцлеру Сегье. Анна понимает, что впереди ее ждут развод и заключение. Чтобы избежать подобной участи, она подписывает письменное признание, в котором раскаивается в своем обмане и скрытности. Король, смягчившись, прощает Анну, добавляя в конце этой необычной исповеди, что он готов забыть о прошлом и жить так, «как добрый король и примерный супруг должен жить со своей супругой». Странные отношения…

Ребенок, в котором нуждались

Кризис, назревающий в королевской семье, имеет колоссальное значение. Если супруги так и не подарят Франции наследника престола, то корона достанется брату короля, Гастону Орлеанскому, слабому безвольному человеку, идущему на поводу у знатных вельмож. До сего момента этот принц не перестает участвовать в заговорах против дела Ришелье, направленного на восстановление государства. Поскольку здоровье Людовика XIII оставляет желать лучшего, его пребывание на троне может вскоре завершиться. В подобном случае Франция окажется под властью «испано-имперского двуглавого орла» и потеряет свое положение и независимость.

«Счастливейшая весть»

Кардинал, до сего момента испытывающий к Анне Австрийской недобрые чувства, прекрасно отдает себе отчет в политической расстановке сил, а посему прилагает все усилия к тому, чтобы король в конце концов оказался в объятиях королевы. Когда Людовик отправляется в монастырь Явления Святой Марии, чтобы поделиться своими горестями и заботами с юной мадемуазель де Лафайетт, платонической возлюбленной короля, ставшей монахиней, та ведет с ним те же речи: чтобы обеспечить наследование, ему нужен ребенок от королевы! Благочестивые души и приверженцы Ришелье мобилизуют все свои силы на то, чтобы воплотить этот замысел в жизнь. Анна Австрийская далека от того, чтобы противиться подобному проекту: она понимает, что лучший способ укрепить свое положение — это материнство. Ради такой цели она не пренебрегает паломничествами и посещениями чудодейственных источников, боготворя святых, известных тем, что в подобных случаях небеса посылали им свою милость: святая Анна, святой Франциск, святой Леонард, святой Фиакр, святой Норберт… К концу января 1638 года королевский двор охватывает надежда на «счастливейшую весть». Чуть позже эта новость подтверждена официально.

Был ли Король-Солнце «ребенком, зачатым благодаря грозе»?

Рассказ о короле, застигнутом врасплох грозой в монастыре Явления Святой Марии на улице Сент-Антуан, долгое время считался исторически правдивым. Людовик XIII, направлявшийся вечером 5 декабря 1637 года в замок Сен-Мор, остановился в монастыре, спасаясь от непогоды, однако после беседы с сестрой Анжеликой — мадемуазель де Лафайетт — он отправился к королеве в Лувр, где находилась единственная во всем дворце кровать, в то время как все монахини принялись усердно молиться. На самом деле это всего лишь легенда, выдуманная в XVIII веке, поскольку день рождения дофина не соответствует времени его зачатия, указанному в легенде, — на самом деле оно должно было произойти между 23 и 30 ноября. Очевидно, однако, и то, что Людовик XIV не был сыном кардинала Ришелье — абсурд! — как и не был он сыном Мазарини, отсутствующего во Франции, или же ребенком, прижитым от мифического любовника.

Глубокое благочестие королевы позволяет отбросить все эти вымыслы. С трудом можно представить себе, как после дела Валь-де-Граса, находясь под неусыпным наблюдением шпионов, Анна Австрийская могла бы вступить в какую-либо тайную связь. Идти на такой риск было не в ее спокойном характере. Добавим, наконец, чтобы покончить с другой живучей легендой, что королева, чьи роды отнюдь не были тайными, не производила на свет близнецов.

В пророческом ожидании

Беременность королевы протекает в атмосфере пылкой набожности, охватившей как двор, так и все королевство. В отношениях королевской супружеской четы вновь царит гармония. Рождение дофина предсказывали многие мистики, уже получившие милость небес: преподобная мать Жанна де Матель, основательница конгрегации Воплощенного Слова, монах Фиакр из обители Святой Маргариты (августинец, всегда ходивший босым), кармелитка из Бона сестра Маргарита. Народ Франции неустанно молится о счастливом исходе родов королевы. Отголоски всеобщего энтузиазма слышны в номере «Французского Меркурия», выразителя общественного мнения: «Франция надеется на величайшее счастье, на событие, которое произойдет во время его августейшего правления, полного чудес, то есть на рождение дофина, уготованное Богом на этот год…» (15 марта 1638).

Обет Людовика XIII

15 августа 1638 года король официально передает свою персону, свое государство и своих подданных под покровительство Девы Марии: «Бог, возводящий королей на престол, не довольствовался тем, что наделил нас разумом, данным всем принцам земли для того, чтобы они управляли своими народами, — он вознамерился позаботиться о нашей персоне и о нашем государстве столь особым образом, что мы можем взирать на наше счастливое правление, видя в нем столько чудесных проявлений благодати Божьей, сколько и непредвиденных случайностей, которые могли бы погубить нас […|. Милость его столь очевидна, что, не медля с признательностью, не дожидаясь мирного благополучия, которое, несомненно, будет возвращено нам теми же руками, из которых мы его получили […], мы полагаем, что должны […] вверить себя воле Господа через посредство его Сына, снизошедшего до нас, и воле его Сына через посредство своей Матери, вознесенной до Него; ей мы вверяем нашу персону, наше государство, нашу корону и всех наших подданных, дабы добиться тем самым покровительства святой Троицы, посредством их заступничества, и всего небесного Двора посредством его власти и примера…» Таков обет, данный Людовиком XIII в 1638 году в благодарность за чудесное разрешение военного конфликта. Современники связали этот торжественный акт благочестия с вестью о беременности королевы.

Кончина сурового отца

После рождения королевского наследника положение Анны улучшается. Появление на свет в сентябре 1640 года второго сына Филиппа, ставшего герцогом Анжуйским, а затем Орлеанским, еще более укрепляет ее позиции. Тем не менее король, не избавившийся от своей подозрительности, и кардинал устанавливают за ней строгий надзор. По их приказанию за королевой шпионит госпожа де Лансак, гувернантка «детей Франции», которой поручено воспитание дофина. Ребенок растет в страхе перед своим отцом, болезненная угрюмость которого лишь отпугивает его. «Я недоволен своим сыном, — пишет Людовик XIII кардиналу Ришелье. — Стоит ему увидеть меня, как он заходится в крике, словно перед ним возник дьявол, и вечно взывает к матери. Нужно отучать его от этих злых замашек и как можно скорее, насколько это возможно, отлучить его от королевы». У этого неумолимого «критика», у своего отца, который никогда не играет с сыном, Людовик обязан просить прощения на коленях.

В королевстве тем временем намечаются большие перемены. 4 декабря 1642 года в возрасте пятидесяти семи лет уходит из жизни кардинал Ришелье. 20 апреля 1643 года Людовик XIII, здоровье которого подточено туберкулезом и кишечной болезнью, чувствуя приближение конца, улаживает вопрос о правопреемстве. По-прежнему не доверяя своей супруге, которой регентство вернет власть, он намерен лишить ее правовых полномочий. Король назначает генеральным наместником королевства Гастона Орлеанского, или Месье, а также учреждает бессменный правительственный совет, в который, помимо королевы и Месье, входят кардинал Мазарини, принц де Конде, канцлер Сегье и два ставленника Ришелье, Клод Бутийе и его сын Шавиньи. На следующий день эту декларацию регистрирует парламент.

Крещение дофина

На этот же день назначено крещение дофина. Его крестной матерью становится принцесса де Конде, а крестным отцом — кардинал Мазарини. Правда ли то, что между Людовиком XIII и его сыном, четырех с половиной лет от роду, произошел следующий разговор? «Как отныне вас величают?» «Людовик XIV, мой отец». «О нет, мой сын, пока еще нет! Но вскоре, если на то будет воля Божья, вы им станете». Так или иначе, смерть не заставила себя долго ждать: обессиленный ужасными коликами, перемежающимися с приступами рвоты, Людовик XIII испустил дух 14 мая. В сорок один год он выглядел усталым изможденным стариком…

Приятное время регентства

Итак, Людовик — король. Движимая материнским инстинктом, Анна Австрийская — эта, казалось, слабохарактерная, неопытная женщина, некогда тосковавшая по родным краям и участвовавшая в интригах против своей приемной родины, — поразительно меняется. Объятая чувством ответственности перед государством, она страстно желает защищать права своего сына.

Неожиданный выбор

18 мая Парижский парламент отменяет декларацию, составленную покойным королем, и возвращает королеве-матери «абсолютное, полное и свободное управление делами королевства». На этом заседании присутствует и маленький король: одетый в фиолетовую робу, сидя в королевском кресле, он невнятно произнесет одну-единственную подсказанную ему фразу: «Господа, я пришел, чтобы засвидетельствовать вам свою добрую волю; господин канцлер скажет остальное». Первый политический акт Людовика! Дело за малым: остается лишь выбрать главного министра. И Анна Австрийская поражает окружающих, назвав имя кардинала Мазарини, ставленника того, кто был ее злейшим врагом, Ришелье, но действия и намерения которого теперь для нее ясны и понятны.

Анна Австрийская и Джулио Мазарини! Чего только не говорили об этой удивительной паре, управлявшей Францией до тех пор, пока король не достиг совершеннолетнего возраста… Чего только не писали об этом союзе, руководствовавшемся при управлении страной сильнейшим чувством государственности, какому могли бы позавидовать многие принцы крови! То, что они увлечены и нежно любят друг друга, не вызывает ни капли сомнения: в их переписке без труда можно увидеть следы страсти. Достоверно, однако, и то, что Анна и Джулио никогда не вступали в тайный брак. Мазарини, бывший крестным отцом Людовика XIV, по законам Церкви не имел права жениться — даже тайно — на матери своего крестника. Что до остального, в конце своей жизни Мазарини намеревался принять духовный сан, чтобы добиться тиары, — на что он не смог бы претендовать, будучи в браке. Были ли они любовниками? На этот счет у историков нет единого мнения, однако и это маловероятно. Глубоко набожная королева не смогла бы заниматься повседневными делами и причащаться каждое воскресенье, сознавая при этом., что она погрязла в одном из смертных грехов. Королевская гордость Анны Австрийской была сильнее ее любовного чувства.

Обольститель Джулио

Итальянец, уроженец Абруццо, Джулио Мазарини — на французский лад его имя звучит «Жюль Мазарен» — родился в 1602 году. Сын интенданта неаполитанского коннетабля, Джулио, получив хорошее образование в иезуитской коллегии, продолжает обучение в Испании, после чего возвращается в Италию. Став доктором нрава, Мазарини получает должность капитана в епископской армий, однако его манит дипломатия. В этой области, подучив поддержку со стороны палы Урбана VIII, он творит настоящие чудеса. Благодаря виртуозному мастерству и таланту посредника Мазарини поддерживает мир между Францией и Испанией. В октябре 1630 года в итальянском Монферрато войска обеих стран готовы сойтись в поединке под стенами крепости Касале. В момент атаки в гуще кирас и копий неожиданно возникает Мазарини: размахивая белым свитком, он кричит: «Alto! Alto! Pace! Pace!» Ему удается заключить перемирие, скрепленное миром Кераско в 1631 году. Этот блестящий успех позволяет ему быстро подняться по ступенькам ватиканской дипломатии: он становится вице-легатом папы в Авиньоне, а затем, начиная с 1634 года, нунцием в Париже. Несмотря на то что он не является священником, он носит церковное одеяние и велит называть себя не иначе, как «монсеньор».

Взлет Мазарини

Ришелье, оценивший задатки Мазарини, принимает его к себе на службу, снабдив его грамотой о французском подданстве и кардинальской шляпой. В тот момент Мазарини исполнилось сорок лет: для обольстительного человека, которому все удается, это прекрасный возраст! У Джулио задумчивый мечтательный взгляд, изящные усы, темные волосы и тонкие, приятные черты лица. Кардинальская шляпа позволяет скрыть то, что кардинал начинает лысеть. Молва утверждает, что он похож на герцога Бекингема — кто знает, быть может, это сходство и сыграло свою роль в выборе королевы. Так или иначе, Мазарини искусно поддерживает дружеские отношения с королевой, работая в политической команде великого кардинала. Более того, его преимущество заключается в том, что он человек одинокий и не обладающий крупным достатком; его не может «завербовать» ни парламент, ни Месье, ни принц де Конде. Анна Австрийская полагает, что кардинал примет ее сторону.

«Королева так добра»

Прекрасные предзнаменования сопутствуют регентству: в начале нового царствования, 19 мая, одержана блистательная победа при Рокруа, в которой молодой герцог Энгиенский, сын принца де Конде, наносит сокрушительный удар испанской армии под предводительством дона Франсиско де Мелло. Французское войско насчитывает 16 000 пехотинцев, 12 пушек и 8000 всадников, тогда как испанская армия включает в себя 9000 всадников, 18 000 пехотинцев, среди которых есть и знаменитые «tiercios» (аркебузиры, копейщики…], и 18 пушек. Французы потеряли 2000 человек, но потери испанцев были значительнее: 8000 убитых и 7000 раненых и пленных. Герцог Энгиенский — юный герой в шляпе с белым плюмажем, проявивший на поле боя невиданную храбрость, — снискал репутацию талантливого полководца. После взятия Тьонвиля, что произошло летом того же года, отпадала угроза вторжения в страну. Во внутренней жизни страны после смерти кардинала Ришелье наметились послабления, каких не ведали долгое время. Знатные вельможи королевства наконец-то могут вздохнуть свободнее. Во Францию возвращаются изгнанники (например, госпожа де Шеврез), чья любовь к интригам ничуть не ослабла, а желание наверстать упущенное время стало, пожалуй, еще ненасытнее. «Королева так добра»: такими тремя словами, согласно кардиналу де Рецу, можно вкратце описать сложившуюся ситуацию.

Происки «Высокомерных»

Именно это «приятное время регентства» избирает для своих козней надменная и необузданная придворная аристократия, погруженная в распри и мечты о феодальном укладе. Желание положить конец абсолютной монархии, движимой опасными централистскими устремлениями, обуревает и изгнанников, которые за время своей ссылки ничему не научились и ничего не забыли. Всех этих людей, во главе которых оказывается бравый и легкомысленный белокурый фанфарон Франсуа де Вандом, герцог де Бофор, внук Генриха IV и Габриэль д’Эстре, в шутку называют «Высокомерными». Бофора поддерживают Люины, Роганы и Гизы, в чьих рядах оказывается и старинная наперсница королевы — герцогиня де Шеврез. Одержимые бешеной ненавистью к кардиналу Мазарини, заговорщики решают убить его, полагая, что после его исчезновения беспечная регентша станет покорно следовать их воле, а королевство будет принадлежать им безраздельно.

Подавление заговора

Ответ кардинала, жестокий и беспощадный, не заставляет себя ждать. Казалось, чем может быть опасен Его Высокопреосвященство? Этот человек столь любезен и слащав, столь благосклонен — даже к своим врагам? Комичную черту к его мягкому облику добавляет забавный итальянский акцент, над которым подтрунивают в салонах. Однако синьор Мазарини, этот добрый вкрадчивый кот с тонкими усами и гибким хребтом, напоминает, что у него есть и когти: Бофор, в силу своей популярности получивший прозвище «Король рынка Парижа», арестован и заключен в донжон Венсеннского замка. Госпожа де Шеврез вновь отправляется в изгнание, как и ее любовник маркиз де Шатонеф, бывший хранитель печати, которого она прочила на место Мазарини. Чтобы подчеркнуть то, что для королевства начинается новая эра, двор покидает Лувр и устраивается в кардинальском дворце, переименованном в «Пале-Рояль».

«Образование принца»

Королева и кардинал наконец-то могут посвятить себя воспитанию ребенка-короля, к которому обращены все надежды и помыслы страны. В дореволюционной монархии образование и воспитание принца является объектом пристального внимания: в целях образования будущего монарха создается множество научных сочинений и мемуаров.

Воспитатели короля

В мае 1644 года наставником короля назначен Ардуэн де Бомон де Перефикс, в прошлом камергер Ришелье, а в будущем архиепископ Парижа. В 1652 году эта обязанность будет разделена между Перефиксом и академиком Ламотом Левейе. Помимо этого, у Людовика XIV появляется гувернер, маркиз де Вильруа, и два помощника воспитателя, Дюмон и Лабурли. По сути, эти должности почетны. Контролирование процесса воспитания королевских детей отныне входит в обязанности Мазарини. получившего титул «сюринтендант при особе короля и господина герцога Анжуйского, руководящий образованием и воспитанием».

Аббат де Перефикс обучает Людовика истории, морали и латинскому языку — в тринадцать лет король уже переводит некоторые главы из «Записок о галльской войне» Цезаря. В истории Людовик находит удовольствие, читая главы «Истории короля Генриха Великого», которую пишет его наставник. Когда Людовик XIV был еще совсем ребенком, вечерами королевский камердинер Лапорт читал ему перед сном отрывки из «Истории Франции» Мезере. Помимо указанных наставников, к королю приставлена целая армия воспитателей: чтец, учителя математики, правописания, итальянского языка, рисования, игры на гитаре и лютне…

«Заядлый сельский житель»

Вопреки утверждению Сен-Симона, высказанному в «Мемуарах», образование Людовика XIV не было беспорядочным. Беспорядочностью скорее отличался сам ученик: Людовик не слишком усидчив и отдает предпочтение танцам, упражнениям на свежем воздухе или прогулкам. В тринадцать лет он признан первым танцором в балете «Кассандра». Он делает успехи в верховой езде, которой его обучает итальянский мастер Арнольфини, дворянин из Лукки, и любит играть в мяч в садах Па-ле-Рояля. В юном возрасте Луи приобщается к охоте, любимому спорту Бурбонов, и получает первое боевое крещение, упражняясь с небольшой аркебузой, которую ему изготовил отец, — из нее, правда, можно палить лишь по воробьям. Коль скоро король сел на коня, ему предстоит участвовать в многочисленных облавах в лесах Булони и Венсенна, в те времена еще изобилующих дичью. По выражению Жана де Лаваранда, Людовик XIV был и навсегда останется «заядлым сельским жителем».

Будущий «король-воин»

Специальный учитель посвящает короля в секреты военного ремесла, обучая его стрельбе из мушкета и владению пикой. Другой учит его обращаться с короткой и длинной шпагами. Крестный отец Людовика, Мазарини, велит построить для девятилетнего короля небольшой форт в саду Пале-Рояля, в котором Луи на досуге может играть с детьми своего возраста, входя в курс непростого умения разбивать лагерь. Военное дело — необходимый и важный элемент королевского образования. Монарх должен быть не только мудр и прозорлив, дабы вершить правосудие или управлять делами государства, — он должен быть, по выражению историка Жоэля Корнета, «королем-воином». Эта функция — одна из важнейших атрибутов верховной власти.

Итог воспитанию принца

Говоря о детстве короля, к чему следует отнестись с особым вниманием? Людовик — покладистый, любезный и вежливый ребенок, любящий шутку, однако вместе с тем серьезный и степенный. Осознание того, что он воплощает в себе верховную власть, приходит к нему уже в раннем возрасте. Об отце, рано ушедшем из жизни, у него сохранились смутные воспоминания — возможно, в его памяти остался образ человека безучастного, подчиненного одному из своих же подданных, что Людовик XIV горячо осуждает. В ходе своей жизни он редко будет упоминать об отце. Его мать, напротив, оставляет в душе короля-ребенка сильный след — ее соображениями он будет руководствоваться и в области морали, и в политической сфере. От нее король унаследует такие серьезные качества, как умение держать данное слово, отвращение к греху и богохульству. Однако Анна Австрийская воспитывает дофина, не обуздывая его самолюбия, склонности к господству и его воистину королевской надменности. Людовик степенен и серьезен — но в то же время это скрытный и неуверенный в себе мальчик, страдающий от насмешек товарищей по играм: Тревиля, Ледигьеров, сыновей Ломени де Бриенна, герцога де Куалена, маркизов де Мортемара и де Лашатра, смеющихся над его неловкостью, слабым видом и медлительным умом. Говоря современным языком, у Людовика вырабатывается комплекс неполноценности, который, без сомнения, станет одной из движущих сил его личности.