Мадам в сенате

Глава шестая

– …Дo6рое утро, джентльмены!

Они откликнулись, хотя и не очень приветливо. За этим длинным, сверкающим полировкой столом Ксавьера была единственной женщиной, а над всеми двенадцатью мужчинами реял ореол богатства, могущества, власти. Их фирма стала одним из крупнейших рекламных агентств Соединенных Штатов. Председатель совета директоров мистер Бертон, он же основатель компании, восседал во главе стола. Здесь же присутствовали остальные учредители: Бейли, Данбар и Оуэнс со своими ассистентами. Перед каждым лежал на столе пакетик крекеров и стоял стакан молока.

В свое время мистер Бертон развернул дело благодаря займу своего отца, закройщика. По мере того, как оно разрасталось, к нему присоединились еще трое, причем каждый был экспертом в какой-нибудь одной области: косметики, продуктов питания или автомобильной индустрии. Со временем они обзавелись помощниками, специалистами в других областях. Компания стала гигантом.

Однако в последнее время дела пошатнулись. Число заказов уменьшилось до уровня мелких агентств, ранее пробавлявшихся крохами, достававшимися от более удачливых конкурентов. Потом неприятности хлынули лавиной. По мере сокращения доходов раздутые штаты превратились в сито, сквозь которое уплывало былое могущество. Некогда процветающая фирма оказалась в смертельной опасности.

Им срочно требовалось что-то новое, в первую очередь свежие идеи, которые бы вновь привлекли заказчиков, задели их за живое.

– Так что вы нам можете предложить, Ксавьера? – тихим голосом спросил председатель.

– Несколько клипов, мистер Бертон.

Директора переглянулись. С точки зрения предпринимателей такого ранга, привыкших ворочать миллионами долларов и держать в руках судьбы миллионов людей, любое решение требовало серьезного подхода. Стенографистка за партой в углу зафиксировала на бумаге вопрос и ответ и с отсутствующим видом уставилась в окно, на соседние небоскребы. Один из директоров поморщился от боли и схватился за живот. Потом отправил в рот крекер и запил молоком. Другой его коллега вытащил сигару, подержал во рту, чтобы почувствовать вкус табака, затем положил ее в пепельницу перед собой и стал с наслаждением облизывать губы.

– Несколько клипов, – пробормотал мистер Бертон.

– Да, сэр.

– Откуда они у вас?

– Я сняла их на студии в Лос-Анджелесе.

– О чем они?

– Я выбрала три изделия, спрос на которые катастрофически упал, и поставила три рекламных ролика для телевидения. Надеюсь, это поднимет спрос.

– Почему вы так полагаете?

– Все дело в дополнительном ингредиенте, который я добавила к обычной рекламе.

– И что же это за ингредиент?

– Секс.

Последовал быстрый обмен вопросами и ответами, а затем период раздумий, несколько затянувшийся из-за того, что директорам пришлось переварить слишком большой объем информации. Некоторые делали героические усилия над собой, дабы припомнить, что такое секс. Для стенографистки настало время передышки, и она снова уставилась в окно. Чтобы компенсировать непредвиденный расход энергии, внесли дополнительное количество молока и крекеров. Ксавьера терпеливо ждала. Ей платили пятьсот долларов в неделю, а это совсем не то, что обычная ставка уличной проститутки – доллар в минуту. Сотрудничество с рекламным агентством сулило ей одни преимущества – и никаких издержек.

– А можно посмотреть эти клипы?

– Конечно, сэр.

Ксавьера встала и пошла в переднюю, где мирно болтали две ее помощницы, Сюзи и Кристель. При появлении своей патронессы они вскочили с низенькой кушетки и заулыбались. Сюзи держала в руках переносной экран, а Кристель – портативный кинопроектор. Все три девушки вернулись в конференц-зал. Ксавьера обошла помещение, задергивая шторы. Кристель поставила киноустановку в торце длинного стола, а Сюзи развернула у противоположной стены экран. Директора таращились на девушек, и по выражению их лиц можно было понять: некоторым все же удалось вспомнить, что такое секс…

Ксавьера подошла к кинопроектору и достала первый ролик. Кристель заняла позицию возле выключателя. Ксавьера поставила бобину и подала ей знак. Девушка выключила свет. Включили проектор, и по экрану побежали полосы, засверкали цветные пятна. Она сфокусировала изображение, проверила усилители. Кристель щелкнула выключателем, и в зале снова стало светло.

– Это что, был первый клип? – осведомился мистер Бертон.

– Нет, сэр, пробное изображение. Я проверяла фокус.

– Чей фокус? С какой целью?

– Я наводила аппарат на резкость перед началом показа. Первый клип рекламирует туалетную бумагу. Вы готовы, джентльмены?

Джентльмены все еще трудились над осмыслением терминов «фокус» и «резкость». Потом до них дошел смысл вопроса, и они закивали головами: все, за исключением того, который в данный момент снова пробовал сигару. Ксавьера кивнула Кристель и включила проектор.

В динамиках зашумело. Наконец пошла звуковая дорожка; послышалась веселая музыка, создававшая благоприятный фон для демонстрации преимуществ современного супермаркета. Камера плавно переходила от одной витрины к другой, пока не остановилась на аккуратной пирамиде из рулонов туалетной бумаги, повернутых таким образом, чтобы бросалось в глаза название фирмы: «Буби Софт». Справа на экране возникла Кристель, одетая как Современная Домохозяйка № 1. Она уже сделала несколько покупок и задержалась перед горой туалетной бумаги. Слева, толкая перед собой тележку, появилась Современная Домохозяйка № 2 в исполнении Сюзи. Она улыбнулась Кристель и взяла в руки рулон.

– М-м-м, какая мягкая! – промурлыкала она и обеими руками стиснула рулон. – Эт-то что-то!

На лице у Кристель появилось выражение облегчения и радости, как у мальчишки, выигравшего спор с товарищами на тему кто первым спустит штаны и продемонстрирует голую задницу. Она тоже схватила рулон и крепко сдавила его руками.

– Блеск! Красота!

Музыка становилась все более громкой и чувственной. Обе девушки с упоением, в такт музыке, сжимали и разжимали рулоны; у них участилось дыхание и задергались бедра. Внезапно гора взорвалась, и оттуда выскочил молодой человек. Это был пьянчужка, которого Ксавьера подобрала в парке, умыла и нарядила владельцем супермаркета. Он вцепился одной рукой в грудь Кристель, а другой – Сюзи и, высунув язык, начал вдохновенно тискать их. Музыка становилась все тише, все отдаленнее, пока совсем не смолкла. Девушки сблизили головы и, с преувеличенным ужасом глядя на молодого человека, воскликнули в унисон:

– Мистер Зиппель, не тискайте наши булочки!

По экрану побежали полосы, и Ксавьера выключила проектор. Кристель в тот же миг включила верхний свет. Ксавьера посмотрела на директоров. Те очень прямо, с расширенными зрачками и открытыми ртами, сидели в своих креслах. Фильм явно произвел на них впечатление, и не приходилось сомневаться, какого рода.

Мистер Данбар хватил кулаком по столу:

– Самое то! – И его лицо исказила гримаса боли. Он отнял руку и начал бережно баюкать ее другой рукой. Его ассистенты загалдели, на все лады повторяя его реплику. Мистер Бейли кивал головой на манер китайского болванчика; ассистенты немедленно повторили его действия. Мистер Бертон задумчиво грыз крекер.

– Пожалуй, это действительно поможет распродать «Буби Софт». Правда, сделано несколько вульгарно…

– Да, сэр, – согласилась Ксавьера. – Наверное, мы переборщили, но мне было важно проиллюстрировать основной принцип. Если при виде «Буби Софт» у них будет возникать такое чувство, словно их тискают, они наверняка станут покупать эту продукцию.

– Пожалуй. У вас есть еще один клип?

– Да, сэр. Одноразовые полотенца фирмы «Маунти». Председатель откинулся на спинку кресла. Ксавьера сделала знак своей помощнице и включила проектор. На экране появился интерьер небольшого, уютного кафе. У стойки не спеша потягивала кофе пожилая женщина, согласившаяся за пару долларов сыграть эту роль. Мать Ксавьеры изображала острую на язычок официантку, «золотое сердце».

– Смотри-ка, Рути, – произнесла старуха. – Опять сюда идут эти молодожены. Ну, не милашки ли?

– Поцелуй меня в задницу, – бодро ответила мать Ксавьеры. – Видела бы ты, что они после себя оставляют. Хорошо, что у меня есть «Маунти».

– Что ты говоришь? – изумилась старуха. – Такие симпатичные молодые люди!

С правой стороны появилась Сюзи в обнимку с приятелем.

– Привет, Рути! – жизнерадостно молвил молодой человек. – Знаешь, чему мы научились этой ночью?

– Свинячить! – проворчала мать Ксавьеры.

– Точно! – обрадовался парень. – Только гораздо больше и качественнее, чем раньше. Смотри!

Он приподнял Сюзи за талию и без лишних слов разложил на прилавке, сметая на пол молочник, бутылочку кетчупа, баночку горчицы и старухин кофе. Посетительница шмыгнула за стойку. Сюзи подмигнула камере, задрала платье и раздвинула ноги, а парень спустил брюки, трусы и проворно взгромоздился на нее. Оба начали быстро-быстро двигаться.

Мать Ксавьеры вышла из-за стойки с большим рулоном бумажных полотенец под мышкой.

– Господи, Рути! – поразилась старуха. – Как ты думаешь со всем этим справиться?

Мать Ксавьеры выставила перед камерой рулон.

– Одноразовые, доступные всем полотенца «Маунти»! Качество гарантируется!

Она начала отрывать по одному полотенцу и разбрасывать повсюду, куда попали брызги кофе, кетчупа или горчицы. Старая женщина в немом восхищении наблюдала за ее действиями. Музыка делалась все громче, пока не стала прямо-таки оглушительной. «Молодожены» ритмично двигались; вовсю шуршали бумажные полотенца. Все это синхронизировалось, превратилось в настоящую симфонию. Когда бешеный ритм достиг кульминации, на лице старухи появилось выражение экстаза. Сюзи еще выше задрала ноги; ее партнер дернулся и затих. Мать Ксавьеры подкралась к ним и ловко подложила под бедра девушки несколько полотенец.

– Вперед, «Маунти»!

После того, как молодые люди соскочили с прилавка, мать Ксавьеры убрала полотенца. Прилавок был абсолютно чист.

– «Маунти» творят чудеса! – в упоении пропела старуха. – А ответь, Рути, эти полотенца – прочные?

– Прочные ли они? – мать Ксавьеры с торжествующей ухмылкой схватила рулон и, словно дубинкой, огрела молодого человека. Тот так и шмякнулся на пол. – Ну что?

– Вот это да! – восхитилась старуха.

Пожилые женщины взялись за руки и, пританцовывая, начали декламировать:

– «Маунти»! «Маунти»! Суперпродукция! Покупайте «Маунти»!

По экрану снова побежали полосы, и Ксавьера остановила проектор, а Кристель включила свет. Реакция директоров превзошла все ожидания. Они уплели свои крекеры, выпили молоко и теперь оживленно комментировали увиденное – все, кроме одного. Сюзи наклонилась над этим человеком и спросила, не нужно ли ему чего-нибудь. Потом похлопала молчальника по плечу и подошла к Ксавьере.

– Слушай, Ксавьера, я знаю, что у нас мало времени, но… Не могла бы я ненадолго отлучиться? Там одному очень понравилось, и он предложил мне… Кажется, я смогу прилично заработать.

Ксавьера потрепала ее по плечу.

– Иди, конечно. Только смотри, чтобы он не рассыпался.

– Спасибо, Ксавьера.

Девушка обошла вокруг стола, улыбаясь своему неожиданному клиенту. Тот тяжело поднялся на ноги, нашел свою тросточку и поковылял к выходу. Тем временем мистер Бертон переговорил с мистером Бейли и обратился к Ксавьере:

– Все это хорошо, но…

– Да, сэр?

– Эта парочка на прилавке. Конечно, она сразу привлекает внимание. Наверное, так и было задумано, но у нас возникли сомнения.

– Понимаю, мистер Бертон. Если хотите, можно переделать клип. Я не собираюсь лезть из кожи вон, доказывая, будто эта парочка так уж принципиально необходима.

– Вот именно. Мне нравится, как вы это формулируете: «принципиально необходима». Значит, вы согласны обойтись без нее?

– Разумеется. Можно не показывать напрямую, а тонко намекнуть. Главное, чтобы всякий раз, когда хозяйке понадобится что-нибудь вытереть, ей представлялось, будто она вытирает «то самое» и это ассоциировалось у нее с полотенцами «Маунти».

Мистер Бертон кивнул и обвел стол глазами. Тарелки и стаканы были пусты. Стенографистка встала, чтобы принести еще молока и крекеров. Ксавьера жестом предложила Кристель помочь ей. Вскоре девушки принесли подкрепление. Когда Кристель с подносом в руках обходила присутствующих, один из директоров что-то шепнул ей, и она задержалась возле его кресла. Очевидно, разговор пробудил дремавшие в старике силы, потому что он принялся один за другим поглощать крекеры, запивая молоком. Кристель погладила его по плечу и подошла к Ксавьере.

– Слушай, Ксавьера, ты не можешь сделать мне одолжение? Один человек сказал, что у него впервые за двенадцать или пятнадцать лет шевельнулось, ну и… Я должна ему помочь. Он славный старичок, да и лишние баксы не помешают.

Ксавьера хотела покачать головой, но передумала. В это время вернулись Сюзи и ее кавалер. Его одежда была в некотором беспорядке, а лицо побледнело. Девушка нежно поддерживала его. Ксавьера улыбнулась.

– Конечно, Кристель. Пусть Сюзи сменит тебя у выключателя. Желаю успеха. Смотри только, не слишком заводись, а то его еще хватит кондрашка.

Кристель благодарно кивнула.

Сюзи усадила своего ухажера в кресло и перебросилась несколькими словами с подругой. Поклонник Кристель вслед за ней вышел в переднюю. Сюзи направилась было к выключателю, но по дороге ее перехватил один из присутствующих. Мистер Бертон поднял глаза на Ксавьеру.

– Знаете, Ксавьера, я думаю, эти ролики нам подойдут. Кое-где подредактировать – и все будет в порядке. Больше у вас ничего нет?

– Еще один клип, сэр. Набор посуды «Девять женушек».

– «Девять женушек»? Вы правы, у нас возникли сложности с их реализацией. Давайте посмотрим.

Ксавьера щелкнула пальцами, чтобы привлечь внимание Сюзи. Та виновато улыбнулась, что-то сказала своему собеседнику и прошла к выключателю. Ксавьера запустила мотор.

Послышалась тихая, мелодичная музыка, которая постепенно становилась громче. На экране появился огромный пушистый кот на плюшевой диванной подушке. Женский голос за кадром ласково позвал:

– Марвин! Я принесла кое-что такое, что ты любишь! Камера спланировала на лоснящуюся морду кота, на которой застыло выражение пресыщенности. Из динамиков донесся низкий мужской голос:

– Ну, это вряд ли. Я так разборчив!

Камера отъехала немного назад. Снова послышалось вкрадчивое женское:

– Но, Марвин, это что-то особенное!

Опять крупным планом показали самодовольную кошачью морду. Мужской голос за кадром произнес:

– Она никогда меня не поймет! Камера вновь отъехала назад.

– Марвин, но это же…

В кадре возникли девять тарелочек, из которых лакали молоко девять очаровательных кошечек. Они стояли задом к камере, задрав хвосты и игриво помахивая ими. В женском голосе зазвучали триумфальные нотки:

– «Девять женушек»!

Камера вернулась к коту. Тот мигом слетел с дивана, в несколько прыжков пересек комнату и очутился рядом с кисками. Мужской голос за кадром захлебывался от восторга:

– «Девять женушек»! М-мяу!

Ксавьера выключила проектор, но свет так и не загорелся. Она позвала: «Сюзи! Эй, Сюзи!» Никто не отозвался. В конференц-зале было по-прежнему темно. Ксавьера ощупью двинулась к столу. Вдруг чья-то рука погладила ее ниже пояса, а затем вцепилась в бедро. Она добродушно рассмеялась, высвободилась, но ее тут же снова схватили чьи-то цепкие руки. Они шарили у нее под юбкой и куда-то тащили. Ксавьера опять высвободилась и, держась подальше от стола, стала пробираться к выходу. Реакция на этот последний клип оказалась, если судить по шумовым эффектам, более сдержанной. Включив наконец свет, Ксавьера поняла почему. За столом почти никого не осталось.

Из передней доносилось громкое пыхтение. Ксавьера открыла дверь и увидела такую картину. Сюзи с кем-то лежала на диване, Кристель с другим ухажером – на полу. Остальные терпеливо дожидались своей очереди. Ксавьера притворила дверь и, улыбаясь, подошла к мистеру Бертону. Тот одной рукой обнимал стенографистку и как-будто о чем-то упрашивал ее. Девушка колебалась.

– Ксавьера, – произнес мистер Бертон. – Я намерен купить у вас права на эти клипы.

– Для того я и принесла их, мистер Бертон.

– И вообще, нам бы следовало встретиться, обсудить подробности дальнейшего сотрудничества.

– Всегда готова! – отрапортовала Ксавьера.