Мадонна - неавторизированная биография

Глава 16

После нескольких месяцев уговоров замять дело мрачный Шон Пенн предстал перед уполномоченной Муниципального суда Лос-Анджелеса Джулиэнн Кэти. Он не отрицал предъявленного ему обвинения в оскорблении действием Дэвиду Волински в ночном клубе «Елена» десять месяцев тому назад. Снисходительная Кэти дала ему год условно с уплатой небольшого штрафа в тысячу долларов плюс 700 долларов судебных издержек. Но судебный опыт ничуть не охладил его пыла. На вечеринке после съемок фильма «Кто эта девушка?», — проходившей — ну где еще? — в «Елене», Пенн вновь затеял с женой ссору из-за ее отношений с партнером по фильму Гриффином Данном и из-за красавчика-протеже Ника Кеймена. Внесупружеские связи Мадонны стали у него навязчивой идеей. Подогреваемый изрядным количеством спиртного, Пенн совершенно потерял над собой контроль. Их ежедневные скандалы становились все неистовее. Он запустил стулом в закрытое окно и грохнул об пол полную супницу; она в ответ швырнула ему в голову цветочную вазу и дала волю кулакам. Он сунул ее голову в духовку. Однажды он бросил ее в одежде в бассейн. Он постоянно угрожал ее изуродовать, а то и сделать кое-что похуже. Впервые он перестал сдерживаться, когда на него находило желание ударить Мадонну, хотя позже и признавался: «Мне в драках доставалось больше».

Но семейные войны не так страшили Мадонну, как привычка Пенна срывать злобу на местной фауне. После каждой такой ссоры он хватал какой-нибудь ствол из своего арсенала, выходил на участок и принимался палить в сусликов, птиц, кроликов, в общем, по словам их бывшего работника, «во все, что движется». После чего в ярости исчезал из виллы и на четыре-пять дней затаивался в загородном домике кого-нибудь из знакомых. К концу февраля Мадонна дозрела до того, чтобы сменить место жительства. «Я желаю купить дом, — заявила она по телефону ошеломленному агенту по продаже недвижимости, — и немедленно! Цена до двух с половиной миллионов». В результате в ее белом «Роллс-Ройсе» вывезли осмотреть более дюжины подходящих домов в Биверли-Хиллз и Бель-Эр. Однако вскоре эта непостоянная парочка вновь помирилась. Они отобедали в шикарном ресторане «Ле Бель Аж» в Биверли-Хиллз, а затем в любимом заведении Шона — «Таверне Патрика» в Санта-Монике. Он любовно называл ее Лу («ЛуЛу — это мое прозвище, потому что я обожала [звезду немого кино] Луизу Брукс».) Они клятвенно обещали ежедневно звонить друг другу ровно в три часа утра. «Где бы ты не выступала, — заявил Шон, — и где бы я сам не находился». Мадонне надо было возвращаться в Нью-Йорк, где были запланированы фотосъемки для юбилейного номера «Космополитен» (ей предстояло стать первой знаменитостью, украсившей обложку этого журнала). Перед отъездом Пенн подарил ей сапфировый браслет. Символично, что браслет украли в первый же день ее пребывания в Манхеттен. И все-таки стоило им разлучиться, как у каждого появлялись веские причины для подозрений. Как будто для того, чтобы переплюнуть жену, Пенн начал гулять по девочкам; как правило он выбирал высоких длинноногих блондинок или азиатского типа красоток. Он привозил их в шикарный отель «Мондриан», а наутро обзванивал друзей, чтобы похвалиться перед ними — со всеми пикантными подробностями — своими сексуальными похождениями. Будучи в курсе его измен, Мадонна подслушивала его телефонные разговоры и проверяла, действительно ли он в данный момент находится у такого-то друга, а не обхаживает «какую-нибудь очередную калифорнийскую штучку». Естественно, что и ее собственное поведение отнюдь не отвечало названию альбома «Такая тоска».

После роскошного ужина, который один пластиночный магнат устроил в апартаментах из трех соединенных квартир в верхнем Ист-Сайде, Мадонна и Эрика Белл забрались в черный лимузин и вновь, как бывало когда-то, принялись разъезжать по Авеню А в поисках партнеров. «Потрясно, совсем как в старое доброе время», — вспоминает Мадонна. Как рассказывает Белл, они расположились на заднем сидении, прихлебывая шампанское «Луи Кристаль» и разглядывали через дымчатые стекла автомобиля молодых латиноамериканцев. «Если Мадонна клала глаз на какого-нибудь пуэрториканца, она приказывала водителю остановиться, открывала дверцу, и мы затаскивали его внутрь». Мадонну ничуть не беспокоило, что ее могут узнать. «Естественно, все эти парни немедленно ее узнавали, как только оказывались в машине, — рассказывает Белл. — Но Мадонна ничего не боится. Ей было плевать. Пусть болтают, все равно им никто не поверит». 30 марта, памятуя о предстоящем выходе на экраны картины «Кто эта девушка?», Мадонна выступила в необычной для себя роли ведущей телерепортажа с церемонии награждения «Оскаров». К тому времени продажа альбома «Такая тоска» вот-вот должна была достигнуть рекордной цифры — 17 миллионов экземпляров (прогресс по сравнению с 11 миллионами «Словно дева»). Поэтому поклонникам, собиравшимся в «Шрайн Одиториум», не было дела, что Мадонне еще предстоит подтвердить свои претензии на титул звезды кино; ее появление в сопровождении Пенна вызвала такой неистовый восторг, какой сопутствовал ранее только Ломбард или Монро. Спустя две недели на съемочной площадке фильма «Краски» Пенн учинил истерику со своей стороны. Он играл роль молодого легкомысленного лос-анжелесского полицейского; эпизод снимался в красочной Венеции (штат Калифорния), и Пенн, стоявший со своим партнером Робертом Дювалем на деревянных мостках, внезапно остановился посреди фразы. Джеффри Клейн, торговец утилем, один из двух сотен статистов, не состоящих в профсоюзе, а потому и получающих по 35 долларов в день, полез в карман, извлек фотоаппарат и принялся щелкать.

Режиссер Деннис Хоппер и Дюваль уставились, не веря собственным глазам, а Пенн подскочил к ошеломленному статисту, поливая того матом. "Ты чего здесь фотографируешь, а? — заорал он на Клейна, который своим ростом — пять футов десять дюймов — и весом — 210 футов — просто подавлял разозленного молодого актера. Клейн вежливо объяснил, что не только он, но еще несколько человек из массовки делали снимки. На это Пенн плюнул ему в лицо и, ухмыляясь, спросил обалдевшего статиста: «Ну, а что ты теперь будешь делать?» Тридцатидвухлетний Клейн взял и плюнул в ответ. Пенн двинул его по лицу и продолжал колотить до тех пор, пока их не разняли. Вообще-то разнимали их трижды, но всякий раз Пенн вырывался и вновь бросался на Клейна. На этом дело не кончилось. Даже когда всем показалось, что страсти поостыли, Пенн попытался через головы агентов службы безопасности дотянутся до Клейна и врезать тому в челюсть. Когда все улеглось, Клейн принялся считать синяки на лице, а перед Пенном замаячило превращение приговора из условного в настоящий. Хоппер, сам в прошлом алкоголик и наркоман, упрашивал друга лечь в наркологическую больницу. Пенн оценил дружеское участие, однако предложил Хопперу не лезть не в свое дело. Лиз Смит, обозревательница нью-йоркской «Дэйли-ньюс», пророчествовала ему быть «унесенным ветром», но Мадонна продолжала защищать мужа, по крайней мере на публике. Сценаристу Крису Чейзу она сказала: «Я считаю, что чем дольше мы вместе, тем больше любим друг друга и тем спокойнее становимся». Но сейчас не один только Пенн занимал ее мысли. Ее менеджер Фредди Де Манн, предвидя, что предстоящее кругосветное турне Мадонны может послужить хорошей рекламой ее новому фильму, предложил ей взять девизом турне «Кто эта девушка?». Готовясь к этим гастролям, Мадонна начала тренировки, достойные спортсмена-марафонца. К ежедневным трехмильным пробежкам вокруг Центрального Парка и упражнениям с тяжестями она добавила новую нагрузку. Теперь день ее заканчивался бегом вверх-вниз по лестницам многоквартирного дома, где она жила.

Напряжение двенадцатичасового рабочего дня стало сказываться на Мадонне. Нервы шалили. Перебранки с режиссером турне Патриком Леонардом стали обычным явлением. На репетициях Мадонна взрывалась буквально из-за любого технического недочета, небрежного па или фальшиво взятой ноты. Лицо, участвовавшее в турне, вспоминает: «Мадонна постоянно ныла, дулась и взрывалась по любому поводу. Грозилась прибить Патрика Леонарда и отталкивала танцоров, если те не успевали вовремя увернуться. Она расхаживала по сцене, закатывая истерики. То есть буквально топала ножкой, как маленькая испорченная девочка, если что не по ней. Все мы ее боялись». Единственный мужчина, не боявшийся Мадонны, оставался в Лос-Анджелесе и должен был отвечать за очередной скандал. В День Поминовения его остановила полиция за превышение скорости и проезд на красный свет. Тест на кровь, которому подвергли Шона Пенна, показал 11%-ное наличие алкоголя в крови при норме 1%. Пенну предъявили обвинение за вождение автомобиля в нетрезвом состоянии (формулировку, впрочем, потом изменили на неосторожную езду). Это означало, что Пенн вторично нарушил испытательный срок. Казалось, ему не отвертеться теперь от тюрьмы. В это время Мадонна не поддерживала никаких связей с мужем, потому о его аресте она узнала как миллион граждан — из газет. Там же она почерпнула и последние сплетни о том, что якобы подала на развод. «У них есть проблемы, — сообщила репортерам вконец измученная Лиз Розенберг, агент Мадонны по связям с прессой, — и сейчас они обдумывают сложившуюся ситуацию. Но в данное время о разводе они не помышляют».

Мадонна не помышляла — у нее были дела поважнее, например, первое появление в программе «Вечернее обозрение». То было первое ее телеинтервью в ее жизни. На ней было столь же короткое, сколь и открытое черное платье; сраженному Джонни Карсону она заявила, что считает себя «в глубине души всего-навсего девчонкой со Среднего Запада», и призналась, что она невозможная кокетка. Карсон, заметив, что покорен ее умением подтрунивать над собою, вероятно, тем самым выразил и отношение к ней миллионов телезрителей. Разделавшись со своим первым телеинтервью, Мадонна обратилась к вещам, более для нее привычным, а именно — к турне «Кто эта девушка?», которое должно было начаться в японии. Никому со времен Мэрилин Монро не удавалось еще настолько завладеть воображением японцев. Как и другие американские суперзвезды, не желавшие пачкать руки рекламой товаров в Соединенных Штатах, Мадонна не моргнув глазом подписала контракт на 3 миллиона долларов за появление в рекламных роликах «Мицубиси». Техническая сторона гастролей сама по себе была грандиозной. Чтобы перевезти через Тихий океан одно только оборудование, понадобилось два самолета — грузовой «Боинг 747» и «ДС-7», а для транспортировки паромами стальных конструкций сцены к месту сборки — двадцать три полуплатформы. На один лишь монтаж сценической площадки технической команде Мадонны из пятидесяти человек потребовалось три дня. Мадонна дала в Японии пять концертов, первый в Осака, где местным властям пришлось привлечь 1300 солдат, чтобы справиться с 25 тысячами исступленных поклонников, заплативших за билеты от 45 долларов и выше. Всего же, считают, на ее пять концертов продано было 150 тысяч билетов, но это явно не покрыло спрос; антрепренерам пришлось возвратить более семи миллионов долларов наличными, присланных по почте, поклонниками, как только объявили о ее предстоящих выступлениях. Через неделю в Токио дела приняли отвратительных оборот. Дождь и сильный ветер не позволили смонтировать сцену на бейсбольном стадионе «Коракуен». Более 40 тысяч зрителей с билетами оказались у закрытых дверей, причем многие из них не хотели мириться с отменой концерта. Сотни разгневанных поклонников певицы, в том числе множество зареванных девчонок, бросались на полицейские цепи, когда фанаты вступали в стычки с охранниками.

Те же 110 тысяч счастливчиков, которым удалось увидеть своего кумира, не остались разочарованными. За 95 минут каждого концерта Мадонна исполняла не менее шестнадцати песен и восемь раз полностью меняла наряды, придуманные модельером Марией Стюарт. Начинала она с песни «Открой свое сердце» (корсет «Грация» со вставками из тонких металлических пластинок), далее легко переходила от образа «Меркантильной Девицы» (цилиндр, лифчик, увешанный брелоками, резиновыми омарами и пушистыми игральными костями) к бальному платью 1950-х годов из синей тафты («Такая тоска»), а от него к ослепительному красному, расшитому бисером наряду в стиле фламенко для исполнения " La Isla Bonita ". Ее полные энергии танцы были поставлены Джеффри Хорнади, хореографом, прославившимся благодаря работе в фильме «Зажигательный танец», имевшем большой успех. За все это японские театральные барыги запрашивали — и получали — по 700 долларов за билет. Мадонна завершила японские гастроли и была уже на пути в Майями, когда 24 июня уполномоченная Муниципального суда Джуэленн Кэти приговорила Пенна к двум месяцам заключения в тюрьме округа. За этим сроком, который мог быть сокращен до одного месяца при условии хорошего поведения, следовали два года условно. Вдобавок Кэти потребовала, чтобы Пенн прошел курс лечения у психолога. Пенн, явившийся в суд в синем костюме, темных очках и (впервые за долгое время) при обручальном кольце, имел покаянный вид, что было на него не похоже. Поскольку приговор вступал в силу с 7 июля, у них еще оставалось время для страстного воссоединения в Майами. Мадонна, пообещав Пенну «второй медовый месяц» до его отбытия в заключение, сняла для них шикарный номер в фешенебельном загородном клубе «Тернберри Айл». И вновь он преподнес ей подарок — крохотную карусель, точную копию той, которую по его заказу восстанавливали для Мадонны в Вермонте за 100 тысяч долларов. Четыре дня они провели, запершись в своем номере, — вплоть до первого концерта «американской» части турне, который прошел на стадионе «Орандж Боул» в Майами под неистовым тропическим ливнем и собрал 60000 зрителей. Пенн сидел на отгороженном для избранных участке поля. Отработав половину программы, Мадонна, выступавшая в черном корсете и сетчатых чулках, махнула рукой в сторону Пенна и воскликнула: «Эту песню пою для тебя!» — и вслед за этим трогательно исполнила «Живой расскажет», написанную ею специально для его фильма «Лицом к лицу». Но эта нежная для обоих минута была испорчена: из первых рядов кто-то бросил на сцену трусы; «Кончай кидаться своими портками!» — рявкнула разъяренная Мадонна, прервав пение. Потом еще кто-то швырнул ей под ноги запечатанный презерватив, что, как ни странно, вызвало у нее искреннее одобрение. «Вот это клево, — крикнула она, демонстрируя презерватив публике, — мы за безопасный секс!» Через неделю Пенну предстояло вернуться в Калифорнию отбывать наказание. У Мадонны очередной концерт был в Чикаго, где они и встретились. На прощанье она сказала: «До свидания, я люблю тебя, до свидания». Однако разлука оказалась не долгой. Уже через пять дней Пенн был на свободе — пусть временно. Тюремное начальство отпустило его для съемок фильма в Германии с условием, что потом он вернется и отбудет срок полностью. Решение властей вызвало серьезные споры по поводу о льготах, предоставляемых знаменитостям, но вскоре все успокоилось.

13 июля Мадонна дала самое, по ее мнению значительное представление всего турне — благотворительный концерт в Нью-Йорке, посвященный памяти Мартина Бергойна; сбор от концерта (стоимость билетов составляла 100 долларов) пошел на борьбу со СПИДом. Пенн снова выступил в своем амплуа — за несколько минут до начала концерта он поймал Мадонну за кулисами и начал обвинять в том, что она спит с Ником Кейменом. Представление началось точно в назначенное время, Мадонны выскочила на сцену в своем мужском смокинге, который был ей велик, и запела «Кто эта девушка?». Но когда ее лицо появилось крупным планом на двадцатифутовых установленных над сценой экранах, стало видно чего ей стоила эта очередная ссора с Пенном. И все же она довела представление до конца и высказала все, что хотела. «Я не хочу вызывать к этой проблеме нездоровый любопытство, — обратилась она к публике, — но СПИД — это опасное и таинственное заболевание, с которым мы еще не в состоянии бороться». Она высказала надежду, что 400000 долларов сбора за этот вечер для АМФАР помогут скорее найти лекарство от этой болезни, после чего, не совсем к месту, спела «Счастливую звезду» из своего старого репертуара веселой девчонки. Откровенней всего девиз благотворительного концерта был сформулирован во время исполнения песни «Папа, не поучай», когда на экране за Мадонной вспыхнули слова «ЗА БЕЗОПАСНЫЙ СЕКС». В модном гриль-баре «Готем», где Мадонна устроила вечеринку по случаю концерта, «Паскудные Пенны» вернулись к предмету своего спора, начатого за кулисами. По иронии судьбы, в ресторане во всю мощь запустили запись Ника Кеймена как раз в момент выяснения отношений по поводу ее связи с этим британским певцом. Пенн в ярости выскочил вон. Фредди Де Манн мастерски провел рекламную компанию, в результате чего все лето 1987 года, когда гастроли Мадонны с триумфом шествовали по шестнадцати городам Северной Америки, ее изображение можно было видеть всюду — на афишах, в газетах и журналах. Вдобавок, заглавная песня ее диска уже занимала первое место сотне лучших хитов журнала «Биллборд». Пресса без устали писала о ее бурной личной жизни, что также способствовало рекламе. Звезда Мадонны взошла высоко на орбите популярности, предвосхищая невероятные кассовые сборы ее новому фильму. 6 августа десять тысяч ее поклонников запрудили Тайм-Сквер в надежде хоть одним глазком взглянуть на свою любимицу. Это был день премьеры картины «Кто эта девушка?» Когда с часовым опозданием ее лимузин подкатил к «Национальному театру», толпа просто обезумела. Полицейские во всю старались оттереть народ, когда Мадонна поднялась на помост, возведенный на «островке безопасности». «Заткнитесь! — повелела она своим фанатам. — И Дайте мне сказать». Они заткнулись.

«Вот это, по-вашему, и значит привлекать к себе всеобщее внимание, — произнесла она в микрофон с эмблемой „Z-100“, одной из самых популярных местных рок-радиостанций. — Ну не смешно ли! Десять лет назад я впервые приехала в Нью-Йорк. Я здесь не знала не единой души. Я велела таксисту остановиться как раз тут, посредине Тайм-Сквер. Я стояла здесь в благоговении. И сейчас я стою и смотрю на всех вас в таком же благоговении. Спасибо вам, и, надеюсь, фильм вам понравится». К сожалению, очень скоро стало ясно, почему картина пошла по экранам без обычных предварительных просмотров для прессы. Критик Майк Кларк писал в «Ю-Эс-Эй тудей»: "Вопрос поставлен неверно. Не «Кто эта девушка?», а «В чем, черт возьми, дело?». «Лос-Анджелес Таймс» объявила, что фильм «с треском провалился», да и «Вэрайети» без обиняков назвала его «поражением». Винсент Кэнби в «Нью-Йорк Таймс» был менее резок, признав, что киноленте чуть-чуть не хватило, чтобы достичь «своей скромной цели».

С коммерческой точки зрения картина являла собой еще большую катастрофу. В первый же день после проведенной с такой шумихой премьеры в театре «Зигфельд», рассчитанном на 1151 зрителя, не набралось и шестидесяти. За первые девять дней показа «Кто эта девушка?», обошедшаяся в 20 миллионов долларов, принесла чудовищно мало — всего 5,1 миллиона. Дальше пошло еще хуже. Уже через три месяца фильм перешел в разряд видео, — своего рода рекорд. Винсент Кэнби сетовал, что Голливуду не удалось показать лицом такой потрясающий, как он выразился, источник актерского дарования. «Можно подумать, что в число ее консультантов просочился агент Синди Лопер, кто-то, всеми силами стремящийся испортить ей карьеру, не дать ей ни толком начаться, ни набрать силу… В лице Мадонны Голливуд имеет мощную карманную секс-бомбу. Но пока что она всего лишь тикает». Мадонна держалась с вызовом: если «Шанхайский сюрприз» она с самого начала считала отъявленной ерундой, то «Кто эта девушка?», настаивала она, — «хорошая картина. Я горжусь ею».

Вскоре вокруг Мадонны разразился очередной скандал — на сей раз из-за запаха, присущего ее родному городку. Джейн поли взяла у нее редкое интервью для программы «Сегодня» с целью рекламы фильма. Один из ее вопросов был о месте рождения Мадонны.

Мадонна: Я родилась в Мичигане".

Поли: «А где именно?»

Мадонна: «В Бей-Сити».

Поли: «Это небольшой городок?»

Мадонна: «Угу. Маленький вонючий городишко на севере Мичигана».

По несчастному стечению обстоятельств программа «Сегодня» пошла в эфир как раз в тот день, когда она в рамках турне «Кто эта девушка?» приехала в Понтиак Силвердоум рядом с Детройтом. В честь ее возвращения в родные места на концерте присутствовал и Пенн, опять отпущенный из калифорнийской окружной тюрьмы «Моно». Посреди представления Мадонна сделала паузу, чтобы поделиться воспоминаниями о том, как в детстве каталась на велосипеде по лугам, на месте которых располагается Силвердоум. «Мне стало так пакостно, — поведала она 42 тысячам зрителей, — когда начали рубить деревья и строить все это»…

Затем она воспользовалась возможностью и разъяснила свое замечание о родном городе. «Я не считаю Бей-Сити вонючим городком. Я сказала, что там плохо пахнет. Я, понятно, имела в виду не жителей, а химический завод „Доу“. Он находится рядом с домом моей бабушки. Я и хотела вызвать шумиху, потому что сама родом оттуда. Но хватит болтать». И она запела свою новую песню, как нельзя лучше отвечавшую обстановке, — «Вызывая шумиху» ('Cousing A Commotion'). Незадолго до начала европейской части турне журнал «Пентхаус» снова поместил на обложке фотографию Мадонны, а внутри на восьми полосах — ее снимки в обнаженном виде, сделанные в те времена, когда она подрабатывала фотомоделью. Ее адвокатам не удалось запретить их обнародование — им предъявили подписанное ею еще тогда разрешение на публикацию. В довершение ко всему кто-то переслал несколько номеров журнала Шону в окружную тюрьму «Моно». Мадонна обвинила в этом редакцию журнала, без обиняков назвав этот поступок «просто гадким». Именно эти слова более всего подходят для описания четырех концертов, данных Мадонной в Англии. На Флит-стрит начали извлекать выгоду из увлечения британской публики Меркантильной Девицей за долго до ее появления в Лондоне 15 Августа. Как в большинстве цивилизованных стран, имя Мадонны и в Англии возглавляло таблицы популярных эстрадных певцов. Но ей еще предстояло сгладить неприятный осадок, оставшийся у англичан от провала полтора года назад «Шанхайского сюрприза». Управляющий шикарного Лондонского отеля «Ритц» поклонником Мадонны решительно никогда не был; когда помощница Мадонны попыталась заказать для нее в «Ритце» номер, ей ответили твердым отказом. Не вдаваясь в объяснения, администрация отеля просто заявила, что Мадонна — «ННКМ — не нашего круга, милочка».

Как всегда, бульварная пресса в связи с ее прибытием довела публику до исступления. Когда шасси «Конкорда» с опозданием на полтора часа коснулись посадочной полосы аэропорта Хитроу, две сотни остервенелых фанатов начали скандировать: «Хотим Мадонну, хотим Мадонну!» Чтобы подхлестнуть страсти, она последней вышла из самолета, помахала рукой и уселась в ожидавший ее «Мерседес». По мнению полиции, пресса, заранее оповестив публику о точном времени прибытия Мадонны, поступила «крайне рискованно». Были и другие проблемы. Более двух тысяч лондонцев, живущих неподалеку от стадиона «Уэмбли» на северо-востоке столицы, письменно обратились к местным властям с жалобой на то, что им будет мешать шум от ее концертов, — хотя остается непонятным, чем ее выступления так уж отличались от других рок-концертов и прочих массовых мероприятий, проводившихся на том же стадионе. Для успокоения жителей на крышах близлежащих домов установили индикаторы децибелов, дабы контролировать уровень шума в пределах допустимой нормы. На премьере, однако, сам по себе шум оказался наименьшей из проблем. Когда Мадонна появилась на сцене в черном корсете «Грация» (песня «Открой свое сердце»), в семидесятисемитысячной толпе началось что-то невообразимое. Пошли рукопашные, так что охранникам пришлось применить водометы для приведения в чувство разбушевавшихся юнцов. Поклонников потерявших от перевозбуждения сознание, дюжинами переправляли через ограждение и относили в сторону, чтобы их не затоптала беснующаяся толпа. Царил хаос, к ногам Мадонны из толпы летело нижнее белье. Во Франции она также столкнулась с противодействием, но на сей раз это привело к совершенно противоположным результатам. Для своего концерта Мадонна облюбовала парк XVII века в городке Со к югу от Парижа, славящийся по все Франции ухоженными газонами и дорожками. Спроектировал этот парк знаменитый архитектор Андре Ленотр, создавший парковый ансамбль Версаля. Мэр городка Пьер Рингенбах решил наложить запрет на проведение там концерта из опасения, что стотысячная толпа фанатов уничтожит это произведение искусства. «Я не совсем ясно представляю кто такая Мадонна, — объяснил мер, — но отлично понимаю, что для концертов такого рода парк не самое лучшее место. Кое-что я о ней читал, и это меня не особенно впечатляет».

Однако Мадонне удалось произвести впечатление на двадцатичетырехлетнюю Клод Ширак, дочь премьер-министра и мэра Парижа Жака Ширака. Клод показала себя пылкой поклонницей Мадонны, настояв, чтобы в дело вмешался ее всемогущий папа. Ей удалось чуть ли не силой заставить Ширака с его консервативными вкусами прослушать пластинку Мадонны; она завалила его газетными вырезками о творчестве певицы. Ширак принял решение оказать на Регенбаха давление. Потом он дал интервью «Подиуму», популярнейшему во Франции молодежному журналу, и объяснил, что принял сторону Мадонны, так как «она великая и прекрасная артистка. Она просто грандиозна». Там же была помещена фотография: премьер-министр Ширак, чей гардероб состоит в основном из безупречно пошитых костюмов, слушает, натянув свитер и джинсы, песни Мадонны на проигрывателе «Сони», принадлежащем дочери. Скептически подчеркивали, что Ширак, которому на следующий год предстояло бороться за президентство, пошел на это лишь для того, чтобы завоевать симпатии молодежи. Неправда, возразил Ширак, и тут же снизил налог на добавленную стоимость на пластинки почти вдвое.

«А дальше он что — наденет сапоги и вставит в ухо серьгу?» — острил бывший министр культуры Франции Жак Ланг. «Монд» поместила фото Ширака в джинсах, сопроводив коротким вопросом: «Кто этот парень?»

Благодарная Мадонна приняла приглашение Ширака на прием в Городской Ратуше, где провела с премьер-министром и его семьей почти час, в основном вспоминая о своем давнем посещении Парижа, когда она подпевала в группе сопровождения Патрику Эрнандесу, звезде диско. Затем она вручила Шираку чек на 83 тысячи долларов на исследования в области СПИДа, за что была в истинно французском духе расцелована в обе щеки. В ответ она заключила Ширака в объятья, назвав это «медвежьими объятьями по-американски». В тот же вечер Мадонна выступила в парке Со перед 130 тысячами поклонников, собрав тем самым наибольшее количество зрителей, когда-либо являвшихся на концерты рока во Франции. Далее по расписанию следовал Турин — и нелегкое примирение с итальянскими кузенами. А Пенн тем временем в своей камере окружной тюрьмы «Моно» ожидал освобождения в средних числах сентября. Одному посетителю он сказал: «На воле бушует настоящий пожар. Я хочу спокойно заняться своим делом и думаю, что все уляжется». Однако, как он вскоре убедился, пожар только начинал разгораться.