Мафия с подоконника

Глава 2

В то утро кактус Кирилл никак не мог дождаться, когда же Юра наконец уйдёт на занятия. Ему срочно нужно было выяснить, кто из зелёного братства поддержит его, а кто перейдёт на сторону предателей. Как назло, Юра копался ужасно долго. Сначала он никак не мог выбрать, какую из трёх рубашек ему надеть: тёмно-зелёную, светло-зелёную или салатовую. Потом отправился завтракать и поставил на рубашку пятно, потом переодевался и пришивал оторванную пуговицу. Затем искал пропавший конспект (его ещё на прошлой неделе сжевал венерина мухоловка Жорж), а после пытался зарядить телефон (Юра всегда ставил его на ночь на подзарядку, но вчера ночью фикусы Валентин и Вениамин всё-таки смогли выдернуть шнур из розетки, и телефон не зарядился). Наконец Юра собрался и взял свой портфель с нарисованным кактусом (Юре выдали его на какой-то конференции, но Кирилл говорил всем, что он купил этот портфель специально в честь него, кактуса Кирилла). Он помахал с порога всем своим питомцам и сказал:

— Пока, мои дорогие! Ведите себя хорошо и не ссорьтесь. Я всех вас полил и протёр, увлажнитель работает, освежитель тоже… Ох, сегодня так жарко, я, пожалуй, приоткрою вам форточку. Всё, пока! Я побежал, не скучайте! Вечером будем играть с вами в шарады!

Не успел он закрыть за собой дверь, как все мгновенно развеселились, расшумелись и обрадовались.

— Шарады, шарады! — захлопала листиками лиана Диана. — Обожаю играть с Юрой в шарады!

— Ага! Ага! — подхватил нарцисс Борис. — Я в прошлый раз так смеялся, так смеялся, с меня чуть вся пыльца не осыпалась.

— Это когда Кирилл загадал воздушный шар, а Юра решил, что это глобус?

— Нет, это когда Демьян загадывал павлиний хвост, а Юра сказал, что он метёлка!

— Точно!

— А-ха-ха! Вот умора! Демьян! Ты метёлка!

— Сами вы метёлки, — буркнул Демьян. Он был не в настроении, потому что опять всё утро пытался вспомнить, цвёл ли он вообще хоть когда-нибудь, потом долго искал под своими огромными листьями отцветшие бутоны или ягоды, недовольно шелестел и возился. В конце концов не нашёл и начал подозревать у себя потерю памяти.

— А я никогда не играла в шарады, — сказала Розалия Львовна.

Она сегодня сияла во всей красе. Вчера Юра вымыл ей каждый листик, подсыпал питательного грунта и даже побрызгал её специальным воском для блеска. В знак благодарности Розалия Львовна всё утро изо всех сил таращила свои красные цветы и махала ими перед Юрой, чем ужасно раздражала Кирилла.

— Подлиза, — прошипел он себе под колючий нос и громко добавил: — Ну-у… Даже не знаю, получится ли у вас. Ваше семейство мальвовых никогда не отличалось особой фантазией.

— С чего это ты взял? — вспыхнула Розалия Львовна.

— Да с того! Вот что, что вы можете нам загадать? Розовый куст? Или куст с розами? Или, может, розы в кустах? А?

— Как тебе не стыдно! — От возмущения цветы у китайской розы покраснели ещё сильнее. — Я, между прочим, очень талантливая! И листовые пластины у меня… пластичные и вот, посмотрите, какие они резные и узорчатые! Да я смогу показать хоть… хоть рыцарский замок! Или хоть… корабль с парусами!

— Угу. С парусами. Под розовыми кустами! — злобно захихикал кактус Кирилл, и тут, конечно, опять началась перепалка. Розалия Львовна не собиралась уступать, они наговорили друг другу кучу гадостей и чуть было не начали швыряться друг в друга керамзитом (это такие круглые камешки, которые обычно кладут растениям в горшки, чтобы им лучше дышалось), но тут их растащили лимон Филимон и лиана Диана.

Кактус Кирилл ещё долго сопел, но потом вспомнил, что у него на это утро было запланировано важное дело, и отправился совершать обход подоконников. За лиану Диану он не волновался — она всегда была на его стороне и часто даже пыталась с ним обниматься, но больно кололась иголками. Фикусы Валентин и Вениамин тоже не должны были доставить никаких сюрпризов. Кактус Кирилл глянул на них, проходя мимо, — они хихикали, стоя рядышком у себя в горшках, и играли листиками в «ладушки». Герань Антонина тоже всегда поддерживала Кирилла, хотя иногда вдруг ни с того ни с сего начинала разговоры о полезности комнатных растений и несла всякую ерунду про то, что защищает Юрину одежду от моли. А вот бонсай Покусай вполне мог оказаться перебежчиком. Он никогда не соглашался с Кириллом, почти не принимал участия в ночных погромах, а всё время был занят собственной внешностью или переплетал свои ветки и начинал тихонько гудеть себе под нос. Дразнить его в такие моменты не получалось, он говорил, что его не интересует материальный мир, он занят своим духовным развитием и медитирует. Кирилл только фыркал от возмущения. Если уж тебе захотелось вздремнуть после обеда, то так и скажи, и нечего придумывать всякие заумные слова! Кирилл внимательно посмотрел по сторонам. Ага! Жорж! Вот, с кем стоило поговорить по душам.

— Жорж! — тихонько позвал Кирилл. Ему никто не ответил. — Жорж! — крикнул он и подбежал к горшку Жоржа. Рядом с горшком пыхтел увлажнитель воздуха, потому что Жорж ужасно боялся пересохнуть. Кирилл тут же покрылся мелкими капельками.

— А? Что? Что такое? — венерина мухоловка Жорж проснулся и зевнул, широко разинув зубастую пасть.

— Скажи мне, ты за меня? Или за этих, которые за людей?

— А у нас что, викторина? Или выборы?

— У нас нет никакой викторины! — кактус Кирилл топнул ногой. — И никаких выборов! Просто после вчерашнего… После появления этой старухи-самозванки…

— Ты про Розалию? — Жорж потянулся. — Это ты зря. Мне кажется, она вполне ничего. Особенно для её возраста. Энергичная, в форме. Цветы, конечно, полная безвкусица, но в остальном она вполне отличная тётка.

— Какая такая отличная тётка? — зашипел на него Кирилл. — Она же вчера подбивала всех устроить бунт! Ты не помнишь?

— Ой, Кирилл, давай не сейчас. У меня жуткая изжога… Боже, как я страдаю!

— Опять сырники? — участливо спросил кактус Кирилл, и бедный Жорж грустно кивнул.

Дело в том, что Юра проводил с Жоржем очень важный научный эксперимент. Он собирался доказать, что хищным растениям совсем не обязательно пожирать ни в чём не повинных насекомых. Он считал, что это жестоко и отвратительно, и пытался сделать Жоржа миролюбивым растением и перевести его на новую диету. Он кормил мухоловку кусочками печенья, сухим кормом для кошек, вермишелью, пудингами и сырниками, отчего у Жоржа была страшная изжога и постоянное несварение. Но Юра был упрямым он читал Жоржу нотации о том, что он — высокоразвитое растение, растение с интеллектом, и должен понимать, что есть живых существ — это очень плохо. Жорж иногда соглашался и даже кивал, но от сырников его всё равно мутило, а по ночам ему снились жирные зелёные мухи.

— Вот видишь, — сказал кактус Кирилл. — Как он тебя мучает! Ты же весь бледный!

— Бледный, — согласился Жорж.

— Тебя всё время тошнит!

— Тошнит, — кивнул Жорж.

— Вот! — кактус Кирилл поднял вверх колючий палец. — А ведь ты мог бы жить на болоте!

— На боло-о-оте… — мечтательно протянул Жорж.

— Именно! На вонючем мокром болоте!

— На воню-ю-ючем… — глаза у Жоржа затянуло пеленой. Он замечтался и расплылся в зубастой улыбке.

— Можешь себе представить, сколько там было бы мух? Жирных, сочных!

— Зелёных мясных? — Жорж открыл глаза и с надеждой посмотрел на него.

— Не просто зелёных! Таких зелёных, что аж перламутровых! Толстых-претолстых мух!

— О-о-о-о… Не дразни меня, Кирилл, — застонал Жорж.

— Они бы сами прыгали к тебе в пасть! И мухи, и пауки, и слизни!

— Но Юра говорит, мы с ним сделаем открытие. Мы докажем, что венерины мухоловки — разумные существа. И ещё… Как же он говорил, подожди… Он говорил, что мы высоко… моральные. Вот. И нас потом будут везде приглашать. И дадут Нобелевскую премию! В области ботаники. И это будет прорыв!

— Конечно, прорыв! Потому, что тебя прорвёт и стошнит прямо там, при всех! Сырниками! Зачем тебе этот позор? Зачем тебе эта премия? Жорж! Чего тебе хочется? Премию? Или муху?

— Муху! — не раздумывая, воскликнул Жорж.

— Вот! Значит, давай к нам! Надо свергнуть этот сырниковый режим! Кактусы — против людей! Фикусы — за свободу! Всем мухоловкам — по мухе!

— Что вы там опять замышляете? — поинтересовался лимон Филимон.

— Не твоё дело, — фыркнул Кирилл. — Репетируем. Ночью устроим Юре весёлую жизнь.

— Ох, и не надоело вам, — вздохнул лимон Филимон. Он отвернулся и опять загрустил. Филимон всё время мечтал о том, чтобы Юра выставил его на балкон. Ему так хотелось, чтобы у него появились маленькие лимончики. Но для этого нужно было, чтобы кто-то его опылил. Какое-нибудь доброе пушистое насекомое.

— Ладно, Жорж, — сказал кактус Кирилл, — я вижу, ты и в самом деле разумный и высоко… моральный. Так что ты сделаешь правильный выбор. Кактусы — против людей! — он сжал колючий кулак.

— Всем мухоловкам — по мухе! — подхватил Жорж.

Кирилл остался доволен разговором. Он ещё зашёл поболтать к плющу Хвощу и хвощу Плющу, погладил по кудрявым головам малышей-рассаду, а потом подсел к папоротнику Демьяну. Тот снова шарил у себя под листьями и хмурился.

— Привет, Демьян, — сказал Кирилл.

— Привет. — Тот раскрутил в его сторону длинный лист. Кирилл пожал его.

— Я хотел узнать, ты же за наших или за тех?

— За каких тех?

— За тех, которые против наших.

— А наши, они против тех или против не наших?

Кирилл сам чуть было не запутался.

— Наши — это мы, — рявкнул он. — Мы — за свободу! Кактусы — против людей!

— Кирилл, — выдавил Демьян со страдальческой миной, изогнув брови. — Я миллион раз говорил тебе. Я всегда сохраняю нейтралитет. Я против этой всей вашей… Наши, не наши, не ваши, не гамаши… — Он ещё раз заглянул к себе под листья и вздохнул. — А ты точно ничего такого не помнишь? Про мои цветы? Может, ты всё-таки помнишь? Может, я всё-таки цвёл? Такое ощущение, что да. У меня как-то странно вот тут зудит и вот тут чешется. Ну не может же быть, что это просто так? А?

— Да отстань ты со своими цветами! Мы решаем серьёзную проблему! — рявкнул на него кактус Кирилл.

— Ах так? То есть ваша проблема — серьёзная, а мои цветы — нет? То есть вам наплевать, что я страдаю? Что я мучаюсь? Что у меня потеря памяти!

— У тебя потеря совести! Ты не хочешь нас поддерживать, а занимаешься ерундой! Кому сдались твои цветы?

— Что-о-о-о? Да мои цветы, к твоему сведению, мечтает увидеть каждый человек на земле! Все люди в мире! И Юра тоже! Он, конечно, говорит, что это миф и заблуждения, и вообще… А я скажу тебе по секрету, Кирилл, потому что это тайна! Но Юра! Наш Юра! Он первым в мире хочет показать всем цветущий папоротник!!! — Демьян от таинственности и восторга выпучил глаза. — То есть меня! Ты понимаешь, как это важно? Я должен стать первым цветущим папоротником! А знаешь, почему? Потому, что каждый, кто увидит цветущий папоротник, будет всю жизнь счастлив!

— Это точно! Да-да! Так и есть! — подхватила Розалия Львовна. — У нас в регистратуре про это говорили. Кто увидит цветущий папоротник, тому будет счастье! И тринадцатая зарплата! И ещё вечное везенье! И красивый жених! И новая сумочка. Как-то так. Я всего уже не помню, но в регистратуре так и говорили. И ещё, что папоротник цветёт раз в триста лет.

— Да вы что? — Демьян чуть не свалился на пол. — Раз в триста лет? А что ещё говорили? Мне нужны все-все подробности!

— Это какое-то средневековье! — завопил кактус Кирилл. — Вы что, с ума все посходили? Какие триста лет? Что это за мракобесие? Да кто в это поверит? Это же сплошные суеверия!

— А вот и нет!

— А вот и да!

— И в регистратуре говорили!

— И Юра докажет!

— Может, мне как раз пора зацветать!

— Это же бред!

— Да ты хоть раз сам цвёл? Сам не цветёт, а других поучает!

— Пустоцвет!

— Грубиян неотёсанный!

— Да чтоб вас! Обратно в поликлинику сдали!

— А-а-а-а!

И неизвестно, чем бы закончилась эта перепалка, но тут летний ветерок распахнул приоткрытую Юрой форточку, и в комнату… влетела пчела!

Что тут началось! На секунду все растения оцепенели и застыли на месте, а потом все одновременно кинулись ловить полосатую гостью. У лимона Филимона от счастья потемнело в глазах и перехватило дыхание, а венерина мухоловка Жорж хлопнулся в обморок.

— Хватайте её! Я вас умоляю! — кричал Филимон, воздевая кверху ветки. — Это моя судьба! Мои будущие дети! Прошу вас! Ловите её!

— Взять её! — визжал Жорж, который быстро пришёл в себя и не спускал с пчелы хищного взгляда. — Ловите её! Держите её! Вы спасёте мне жизнь! Если я нормально не пообедаю, я к завтрашнему дню умру от истощения! Спасите меня! Не дайте мне умереть от сырников!

— Держите её!

— Не дайте ей уйти!

— Мои детки!

— Мой обед!

Сначала охота на пчелу напоминала полнейший разброд и хаос: все носились по комнате, махали ветками, ростками, даже Юриными носками и кричали. Кто-то прицельно плевался, кто-то лез кому-то на плечи, чтобы достать до пчелы. Пчела, обезумев, носилась по комнате и орала как ненормальная:

— А-а-а-а-а! Бз-з-з-з-з! Бз-з-з-з!

А за ней толпой носились все комнатные растения и кричали наперебой.

— Спокойно! — кактус Кирилл запрыгнул на спинку стула и пытался координировать действия или для начала всех перекричать. — На неё надо что-нибудь набросить! Ищите Юрину рубашку!

— Я её почти достала, — верещала лиана Диана, размахивая длинными плетьми. — Сейчас! Сейчас я её собью! Жорж, держись! Сейчас всё будет!

— Вы её покалечите! — кричал лимон Филимон. — Бессердечные! Вы её убьёте!

— Давайте загоним её в ванную! — кричали фикусы.

— А-а-а-а-а! Бз-з-з-з! — вопила пчела и металась из угла в угол.

— Прекратите бегать, она сама куда-нибудь сядет! — кричала Розалия Львовна. — Сейчас я покажу ей мои прекрасные цветы!

— Кому сдались ваши старомодные цветы? — визжала орхидея Галатея. — Она должна сесть на меня, у меня цветы похожи на пчелу! Эволюция, мадам пенсионерка, эволюция и модные тенденции! Она сядет на меня! Гоните её на меня!

— А-а-а-а! Бз-з-з! Бз-з-з-з-з! — заорала пчела, врезалась головой в стекло и грохнулась на подоконник.

— А-а-а-ах! — в ужасе ахнули все.

— Вы её убили! — зарыдал лимон Филимон.

— Дайте пчелу сюда, я сожру и такую! — закричал Жорж. — Меньше возни.

Но пчела оказалась на удивление крепкой, она поднялась, потрясла головой, развернулась, взлетела и снова стала нарезать круги под потолком.

— О-о-о-ох! — с облегчением выдохнули все и снова помчались её ловить.

— Вы всё неправильно делаете, — кричал бонсай Покусай. — Прекратите панику! Так вы ни за что её не поймаете! С ней надо поговорить.

— Отстань! — рявкнул кактус Кирилл. Он скакал по столу и махал на пчелу Юриным шарфом.

— Мы нашли рубашку! — закричали Вениамин и Валентин.

— Отлично! Набрасывайте её на пчелу!

— Вы её убьёте! Осторожней! Умоляю! — рыдал лимон Филимон.

— Бейте её! Сильнее! Я сожру любую! — глаза у Жоржа разгорались всё ярче.

— Гоните её на меня!

— А-а-а-а!!! Бз-з-з-з-з!! — и пчела с размаху врезалась в телевизор.

— А-а-а-ах! — опять ахнули все.

Но пчела и на этот раз поднялась и помчалась дальше.

— Вы тяните за этот рукав, а вы — за этот! — командовал Кирилл. — Используем её как сеть! Раз-два-три!

Они ловко растянули рубашку, но в последний момент пчела вырвалась и пролетела мимо.

— Раз-зявы!! Я умру от голода!

— Мои детки! Осторожней! Не покалечьте её! — стонал лимон Филимон.

— Бз-з-з-з-з!! Бз-з-з-з!! — Бам! Пчела врезалась в зеркало, но даже не замедлилась.

— Интересно, она когда-нибудь устанет? — крикнул папоротник Демьян. — Давайте брать её измором!

— Надо её чем-нибудь приманить! — крикнул нарцисс Борис. — Я сейчас насыплю ей пыльцы! Гоните её сюда! Смотри, пчела, какая чудесная пыльца! Лети сюда! Гуля-гуля-гуля!

— Какая гуля? Она что, птица?

— А вдруг подействует! Все мы в душе птицы…

— Не время философствовать, гоните её на меня! Сбейте её уже наконец! Я умираю от голода!

— Осторожней! Не убейте её! Я умру бездетным!

Пчела, однако, проигнорировала и красные цветы, и орхидею, и даже ярко-жёлтую пыльцу нарцисса Бориса. Она вдруг подлетела к зеркальной дверце шкафа и начала громко жужжать и биться об неё головой.

Цветочная банда-команда остановилась.

— Сейчас мы её зашибём тетрадкой! — взвизгнул гиацинт Василий. — Кто повыше, тащите тетрадку!

— Какая-то она странная, — сказала орхидея Галатея. — Зачем она это делает? Эй, пчела! У неё же так будет сотрясение мозга.

— Я сожру и с сотрясением! Я сожру и без мозга!

— Да перестань ты, Жорж!

Валентин и Вениамин быстро подскочили к шкафу и попытались прижать пчелу к зеркалу ветками. Но у них опять ничего не вышло, пчела вырвалась и помчалась по комнате, врезаясь во всё, что попадалось ей на пути.

— Пчёлы любят мёд! — осенило лиану Диану. — Подождите-ка! И прекратите бегать, может, она успокоится.

Она ловко метнулась на кухню и притащила оттуда банку с мёдом. Как назло, банка никак не хотела открываться, и тогда её просто спихнули со стола. Банка разбилась, на полу растеклась медовая лужа. Зелёная банда выстроилась вокруг.

— Ну, давай, пчела! Смотри, какой мёд!

— Лети сюда!

— Спускайся к нам!

— Мёд! Сладкий мёд!

Пчела и в самом деле покружила над мёдом и уже собиралась опуститься вниз, как вдруг опять неожиданно резко метнулась к окну и, громко жужжа, стала отчаянно биться о стекло. Цветочная банда притихла и наблюдала за этой картиной.

— Слушайте, она и в самом деле какая-то странная, — сказала орхидея Галатея.

— А вдруг это пчелиное бешенство?

— Мы же её не проверяли! Она явно какая-то чокнутая!

— Я съем и чокнутую!

— А пчёлам делают прививки от бешенства?

— Этой, похоже, не делали.

— С ней явно что-то не то!

— Юра ведь не разрешает нам пускать сюда посторонних насекомых! Кто её пустил?

— Она сейчас разобьёт нам окно! Ей-то ничего не будет, у неё, похоже, железная голова!

— Она точно бешеная! Сейчас она нас всех перекусает! Мы пропали!

— Так что, нам её хватать или нет? — Вениамин и Валентин приволокли из кухни скатерть, но теперь замешкались. — Филимон, ты готов? Мы сейчас прижмём её!

— Ой, я что-то даже и не знаю, — замялся Филимон. — Как-то я уже передумал. Зачем мне такие бешеные лимончики…

Пчела в этот момент свалилась вниз, полетела вверх, стукнулась об лампу, покружила над рассадой и врезалась прямо в лист плюща Хвоща.

— А-а-а-а! — заорал плющ Хвощ и начал отчаянно махать всеми листьями сразу. — Она меня ужалит! Я её боюсь! — И он отфутболил пчелу прямо на розмарин Марину.

— Уи-и-и! — завизжала Марина. — Не трогайте меня!

Но пчела уже неслась дальше, совсем не разбирая дороги. Прямо к венериной мухоловке Жоржу. Но тот вдруг захлопнул свой огромный рот и изо всех сил замотал головой.

— Бз-з-з-з-з! — жужжала пчела. — Бз-з-з-з!

— Не-не-не, не трогай меня! — крикнул Жорж. — Уж лучше сырники! — И он резко отпихнул пчелу в сторону. Она зацепилась за хвоща Плюща, свалилась к нему в поддон, вылезла оттуда, снова врезалась в оконное стекло, а потом отлетела на середину комнаты и… плюхнулась прямо в аквариум.

Повисла тишина.

— И что мы будем делать? — тихо спросил кактус Кирилл.

— Мне пчёлы не нужны, — сказала фиалка Наталка. — Я самоопыляемая. Филимон? Что скажешь?

— А что мне прикажете делать с мокрой пчелой? Какой мне от неё толк? Мне нужен кто-то пушистый. И милый!

— Жорж?

— Что? Я не буду есть вашу утопленницу.

— Да что же вы за гадкие существа! Она же утонет! — закричала лиана Диана.

Вся злодейская цветочная мафия как будто очнулась. Все кинулись к аквариуму и стали вылавливать мокрую обессилевшую пчелу. А через некоторое время пчела уже сидела на листе у Розалии Львовны и дрожала от холода.

— Замёрзли, да? — осторожно спросил у неё гиацинт Василий.

Пчела боязливо кивнула.

— Сейчас принесу вам плед, — вздохнул хвощ Плющ и притащил один из кусочков белой ткани, которыми Юра в холодные вечера накрывал рассаду.

— Может, пыльцы? — предложил нарцисс Борис.

Но пчела покачала головой и улыбнулась.

— Может, она и не бешеная, — тихо сказала орхидея Галатея лимону Филимону.

— Просто надо было не гоняться за ней как ненормальным, а сразу спокойно поговорить, — сказал бонсай Покусай.

— А тебе непременно надо всё знать лучше всех, — опять вспылил Кирилл. — Ты вообще листом не шевельнул из своей плошки, пока мы тут из сил выбивались, её ловили.

— Потому что иногда от сидения в плошке толку больше, чем от всей вашей беготни. Вон, во что опять превратили комнату! Сейчас Юра придёт, расстроится, и никаких вам шарад. А тебе, Жорж, он вообще увлажнитель отключит!

— Это с чего же ему отключать мне увлажнитель?

— А потому, что у тебя по твоей злорадной улыбочке сразу видно, что это ты всё затеял!

— Да я её даже не стал есть! Вы что? Теперь меня во всём обвинять? Да как вам вообще не стыдно?

Все снова зашумели, подняли галдёж и гам, и никто не заметил, как обсохшая пчела осторожно поднялась, аккуратно сложила свой пледик и положила его на лист Розалии Львовны. А потом посмотрела вокруг, на них на всех. Ей очень хотелось поблагодарить цветочную банду, за то, что они спасли ей жизнь. Пчеле хотелось объяснить им, что она вовсе не бешеная, а просто очень испугалась, когда попала в комнату, и никак не могла сообразить, почему небо перед ней каждый раз оказывалось твёрдым. Она же совсем ничего не знала ни про стекло, ни про зеркала. А уж тем более про аквариум… Бр-р-р, пчела снова поёжилась. Ей хотелось сказать им спасибо за пыльцу и за мёд. И рассказать о том, что она вовсе не собиралась никого обижать и жалить. И о том, что ей немножко стыдно за то, что из-за неё в этой уютной комнате теперь был такой беспорядок. Но, к сожалению, на неё никто не смотрел и никто её не слушал. Цветочная мафия была слишком занята очередной ссорой. Тогда пчела молча помахала им пушистой лапой, улыбнулась и незаметно вылетела в открытую форточку. Но она не знала, что вслед ей смотрел лимон Филимон. Он махал ей ветками и тайком смахивал слезинки. Он очень надеялся, что она когда-нибудь непременно сюда вернётся. Но тогда уже он не даст её в обиду, а сможет её защитить!

Вечером домой вернулся Юра. Он так соскучился по своим любимцам, ведь они не виделись целый день! Он сразу бросился брызгать на них питательными удобрениями, и рыхлить им грунт, и включать лампы. И даже не рассердился из-за разбитой банки мёда, только почесал свой кудрявый затылок и пожал плечами. А когда Юра поужинал и удобно устроился в кресле с чашечкой чая, они стали играть в шарады. Как же им было весело! И скажу вам по секрету, Розалия Львовна старалась больше всех, хотя, если честно, что бы она ни показывала, у неё всё равно получался розовый куст. Ну, или куст с розами. Но Юра не хотел её обижать и говорил, что это рыцарский замок. Или корабль с парусами.