Мафия с подоконника

Глава 6

Бонсай Покусай всегда вставал раньше всех. Он считал, что первым должен встретить рассвет и рассказать Юре о том, что начался новый день. Юра его, правда, не слышал, но для бонсая Покусая это было не так уж важно. Он обожал Юру и боготворил его.

Когда-то давно жизнь у Покусая была совсем другой. Он родился в городском клубе любителей бонсаев: там у него появились первые изгибы, там его ветки приняли причудливые формы, там же Покусай узнал, что он — особенное дерево. И пусть он никогда не станет таким же огромным, как его лесные собратья, зато у него есть своя особая миссия: покусай будет нести людям красоту, мир и мудрость. На ночь городской клуб любителей бонсаев закрывался, и с диковинными деревцами оставался только один сторож, смуглый и суровый человек, который варил себе рис, молча ужинал, а потом ночи напролёт читал маленьким бонсаям древнюю мудрую книгу — кодекс самураев под названием «Бусидо». Покусай всегда слушал его, затаив дыхание. Время шло, деревца хорошели, их становилось всё больше и больше, так что однажды часть отправили в цветочный магазин. Увы, это означало верную гибель, потому что в таких магазинах растения в горшках почти всегда или покупали кому-то в подарок (чаще всего не спросив именинника, будет ли он рад такому подарку — так что жизнь бонсаев неминуемо заканчивалась в пыли на книжной полке), или вообще не покупали. Маленькое изысканное деревце — это вам не здоровенная роза в целлофане. Вот ведь странное дело: эти страшилища всегда продавались самыми первыми, а маленькие деревья оставались на полке. В магазине за ними особо не ухаживали, и вот однажды полузасохший бонсай Покусай оказался в отделе уценённых растений. Он знал, что дни его сочтены, и думал только об одном: о той великой книге, где говорилось, что если придёт время умирать, то самурай, то есть бонсай, должен встретить его с достоинством. Покусай гордо поднимал несколько уцелевших на ветках сухих листиков и всматривался вдаль — за окно магазина, где почти всегда шёл дождь и проносились машины, поднимая грязные брызги. Но однажды за окном вдруг возникла чья-то физиономия. Бонсай Покусай тогда уже терял сознание от слабости, но запомнил кудри и веснушки.

Очнулся он уже под тёплой лампой. Покусай сделал глубокий вдох и пошевелил корнями. Потом попробовал потянуться — у него получилось. Он был жив! Жив! Он посмотрел на свои ветки — на них были новые зелёные листики! Это было настоящее чудо! Бонсай Покусай был спасён! Его кто-то спас! И вы, наверное, уже догадались, что купил его в том магазине наш старый знакомый, ботаник Юра. Он примчался с засохшим бонсаем домой и долго-долго ухаживал за ним, пока тот снова не начал дышать и не выпустил новые листики. С тех пор самыми важными в жизни бонсая Покусая были его хозяин Юра и древний кодекс самураев. В кодексе самураев бонсай Покусай находил для себя ответы на все вопросы, а ради Юры был готов на всё.

Кактус Кирилл по утрам ужасно любил поспать. Он терпеть не мог, если его будили раньше времени и не давали досмотреть сон. А снилась ему обычно его заветная мечта! Кактус Кирилл мечтал не о новом горшке и не о том, чтобы его переставили на самое солнечное место, — вовсе нет! Кактус Кирилл мечтал, чтобы власть в мире захватили растения, а люди бы по-прежнему им прислуживали, но уже с особым почтением и уважением. Он считал, что растения главнее людей и важнее них. Кактусу Кириллу снились его собственные личные пустыни, вечная засуха и палящее солнце, и под этим палящим солнцем его бы обмахивал веером и брызгал прохладной водичкой ботаник Юра. Кактус Кирилл мечтал доказать Юре, что растения круче людей. Он хотел, чтобы Юра для начала понял, кто у них в доме самый главный! Именно поэтому цветочная мафия каждую ночь устраивала разные хулиганские вылазки и непременно старалась подстроить Юре какую-нибудь новую пакость. Главной целью Кирилла было заставить Юру написать письмо в Мировое ботаническое общество о том, кто же на самом деле достоин встать во главе всей планеты, ну и поселиться в самой большой пустыне.

В это утро кактус Кирилл был разбужен с особой жестокостью. С ним рядом кто-то громко пел! Можете себе представить? Этого ещё не хватало! Кирилл уже давно стал замечать, что его зелёная братия отбивается от рук: все почему-то начали намного меньше ссориться, скандалить, обзываться и сплетничать. А это было вовсе не на колючую руку кактусу Кириллу. Вся эта дружба, визиты друг к другу в гости, обнимашки и сюсюкания. И ни одной приличной драки в последнее время! Так ведь можно было потерять контроль и уважение! Да о каком уважении вообще могла идти речь, когда его банда-команда осмелела настолько, чтобы в такую дикую рань запеть у него под ухом! Кактус Кирилл открыл глаза и огляделся по сторонам: так и есть — шла репетиция их нового хора! Подумать только, эти выскочки решили организовать собственный хор! Дружно выстроившись в ряд, они старательно пели песню, а папоротник Демьян дирижировал, размахивая длинными листьями:

— Ты и я, ты и я — любим у-добре-ния! Если бледный слегонца — не хватает марганца! — горланил хор.

— Если ты в печа-а-али, добавь в воду ка-а-а-алий! — старательно выводила фиалка Наталка.

— Быть здоровым просто — тебе нужен фосфор, — пробасили фикусы Вениамин и Валентин.

— Хочешь с нами звонко пе-е-е-еть? Помогут кобальт, цинк и медь! — исполнила лиана Диана.

— Ко-о-обальт! Цинк! И медь! — подхватили все остальные.

— Вы что, совсем с ума сошли?! — заорал что было сил кактус Кирилл. — Вы знаете, который час? Чего вы поднялись ни свет ни заря? Какой ещё кобальт в пять утра? Какая медь?

Все затихли и обиженно посмотрели на него.

— Чего ты так раскричался, Кирилл, — сказала наконец лиана Диана. — Мог бы порадоваться: у нас теперь свой хор.

— Какой такой хор? Кому вообще он тут нужен? Лучше бы вы… вышивали! Крестиком! Зачем в такую рань петь? Да ещё хором?

— Потому что нам нравится! — расхрабрился гиацинт Василий, и в комнате сильно запахло гиацинтами. — И песня у нас хорошая!

— И полезная! — подхватила Розалия Львовна.

— И где же вы её взяли, эту песню? — рявкнул кактус Кирилл.

— Так нам её написал бонсай Покусай, — честно призналась фиалка Наталка. — И слова, и музыку. Представляешь? Он такой талантливый! Сказал, что ещё напишет! И мы устроим настоящий концерт.

— О-о-о! — взвыл кактус Кирилл. — Я вижу, с вами разговаривать бесполезно! Горлопаны! — буркнул он и почему-то добавил: — И голодранцы! Я сейчас сам с ним разберусь. Я ему устрою такой кобальт, такой фосфор! Он у меня сейчас запоёт…

Злобный кактус вытащил из горшка ноги, отряхнул от земли кеды, спрыгнул с подоконника и отправился к бонсаю Покусаю.

Бонсая Покусая он обнаружил на краю кухонного стола, где тот с совершенно умильным видом изучал остатки Юриного завтрака: корочку от бутерброда с сыром, тарелку с разводами яичного желтка, стаканчик из-под йогурта, полупустую пачку печенья «Лесная полянка» и чашку, на дне которой ещё плавало несколько чаинок.

— Покусай! — завопил кактус Кирилл, но бонсай даже не обернулся в его сторону, а только сделал знак веткой, чтобы тот не кричал. — Покусай! — сказал Кирилл всё так же настойчиво, но уже тише. — Что это за безобразие творится у нас в доме с самого утра? Что за кошачьи концерты? Хотя даже Мурзик не в состоянии это вынести! Почему меня будят какими-то дурацкими куплетами про кобальт?

— Про цинк, медь, калий и другие очень важные для нашей жизни элементы, — спокойно добавил бонсай Покусай. — Доброе утро, Кирилл. Да, ты совершенно прав, у нас теперь есть свой хор. Занятия пением помогают нам всем найти гармонию между порядком и хаосом. И скоро мы перейдём от коротких песен к более крупным формам, я уже набросал несколько арий из моей будущей оперы про черенкование.

— Пять утра! — взвизгнул кактус Кирилл и подскочил на столе.

— Никакие не пять, а половина восьмого, — сказала лиана Диана. Она как раз собиралась залезть в холодильник и хорошенько там похозяйничать. — Это ты просто не выспался, Кирилл.

— Диана совершенно права, — кивнул бонсай Покусай. — Видишь, Юра уже позавтракал и убежал на занятия.

— А ты вместо того, чтобы пыриться в его грязную тарелку, взял бы да унял своих певунов! — не унимался кактус Кирилл.

— Во-первых, каждый имеет право на любимое занятие и гармоничное развитие, а во-вторых, я, к твоему сведению, вовсе не «пырюсь» в грязные тарелки. И где ты вообще взял это гадкое слово? Я, как каждый уважающий себя бонсай, обязан не только заниматься развитием моих физических сил, терпения и выносливости, но и непременно уделять время изучению чайной церемонии.

— А-ха-ха! — закатился кактус Кирилл. — Тоже мне, церемония! Да тут же пустая чашка, хлебная корка и грязная тарелка! Вот сейчас придёт Юрина мама, и ему влетит за то, что не убрал за собой остатки своей… ха-ха-ха… церемонии!

— До чего же ты поверхностный тип, Кирилл, — вздохнул бонсай Покусай. — Вот скажи, например, что ты видишь на этой тарелке? О чём она тебе говорит?

— Я вообще-то не веду беседы с тарелками, — фыркнул кактус, — и не слушаю, что они там говорят. У меня и без них дел полно. Да и о чём с ними болтать — и так всё ясно. На этой когда-то была яичница. Наверное, вкусная. Потому что Юра не просто всё съел, а даже протёр тарелку кусочком хлебушка! — с гордым видом сообщил он.

— Хм, а с тобой ещё не всё потеряно, — с интересом прищурился бонсай Покусай. — Ты весьма наблюдателен, только надо развивать этот навык. И работать над своим внутренним миром.

— Это как?

— По-разному. Нужно углублять его и расширять. Вот ты, например, видишь на тарелке просто след от яичницы, а я — символ морской глади. Смотри, это же волны и круги на воде. Я думаю, Юра хотел изобразить именно их. А о чём тебе говорят вот эти чаинки на дне чашки?

Кирилл уже собирался раскричаться и обругать бонсая Покусая последними словами, но тут в их разговор вдруг вмешалась Розалия Львовна, которая тоже притопала на кухню.

— А подождите, подождите-ка! — воскликнула она. — Можно я расскажу про чаинки в чашке? Я, знаете ли, пока работала в регистратуре, научилась отменно гадать на чайной заварке.

Розалия Львовна ухватила чашку большими блестящими листьями и начала вертеть её и рассматривать.

— Мне всё понятно! — наконец провозгласила она. — Я вижу для нашего Юры… так-так… скорую дальнюю дорогу. А ещё я вижу много препятствий, но в конце пути — заслуженную победу!

— Опять эта цыганщина! — подскочил кактус Кирилл. — Дожили! Двадцать первый век, а мы гадаем на кофейной гуще, тьфу, на чайной жиже!

— Нет-нет-нет! — вдруг воскликнул бонсай Покусай. — Замолчи же, Кирилл, Розалия Львовна совершенно права! Это просто чудо! — и он захлопал листиками от восторга. — Как вам удалось? Всё так и есть! И дальняя дорога! И испытания! А победу вы точно видите? Ну надо же! Ведь мы с Юрой скоро уезжаем!

— Это куда же, позвольте спросить? — подбоченился кактус Кирилл.

— А он вам разве не говорил? — удивлённо приподнял бровь бонсай Покусай и произнёс слова, от которых у кактуса Кирилла сначала перехватило дыхание, а потом и вовсе потемнело в глазах: — Мы с Юрой едем на самую большую всемирную выставку бонсаев!

Кактус Кирилл едва удержался на ногах. Если бонсай Покусай его не обманывал, то речь шла о самой известной выставке, на которую съезжались со всего мира не только участники, но и знаменитые эксперты, а в жюри были самые важные представители Мирового ботанического общества! Юра регулярно смотрел передачи об этой выставке, а кактус Кирилл мечтал попасть туда любыми способами, чтобы наконец-то заявить всему миру о своих планах и зачитать свой манифест с самой главной ботанической трибуны. А тут вдруг его огорошили такой новостью! На выставку едет бонсай Покусай! Этого просто не могло быть! Этого нельзя было допустить!

— Покусайчик, мой дорогой друг, — нервно сглотнул кактус Кирилл. — Ты ведь сейчас говорил не про самую главную всемирную выставку?

— Именно про неё! — просиял бонсай Покусай.

— Но ведь туда невозможно попасть, сначала нужно писать миллион заявок, чтобы тебя допустили…

— Юра их все написал и вовремя отправил.

— Потом нужно пройти два отборочных тура…

— Я их прошёл! Помнишь, Юра несколько раз уносил меня из дома?

— Да… Но я вообще-то думал, что он тогда собирался унести тебя на по… — кактус Кирилл чуть было не брякнул «на помойку», но вовремя прикусил язык. — То есть на прогулку, конечно, на прогулку!

— Нет, что ты, мы с ним ездили на отборочные туры. И я их все прошёл. Меня даже отметили и похвалили.

— Ну, это уж ты загнул, Покусай, ха! Там таких кривулек, как ты, небось, целый лес до небес!

— Кирилл, — сказал бонсай Покусай спокойно и строго, — древний кодекс запрещает нам ложь в любых её проявлениях. Это чтобы ты знал. Я никогда не лгу.

— Вот молодец! — похвалила его Розалия Львовна.

— Ну и ладно! — рявкнул кактус Кирилл. — Ну и поезжай себе на вашу выставку! — Он спрыгнул со стола и помчался обратно в комнату.

Новость о всемирной выставке настолько обескуражила его, что кактус Кирилл совершенно растерялся и не мог собраться с мыслями, чтобы решить, как ему поступить. Одно было ясно: вместо бонсая Покусая на выставку должен был ехать он и только он — кактус Кирилл, бесстрашный и отважный лидер освободительного движения комнатных растений. Что же было делать? Мысли в круглой колючей голове путались и носились друг за другом, отчего сам кактус Кирилл тоже начал быстро ходить кругами по комнате, заложив руки за колючую спину. Ему нужен был план. Надо было придумать причину, по которой бонсай Покусай уступил бы ему своё место. Или занять это место хитростью, а может, даже… Кактус Кирилл невольно вздрогнул, поймав себя на мысли, что ради участия в выставке он мог бы даже пойти на преступление!

— Кирилл, — раздалось вдруг откуда-то сверху. — Ты чего носишься тут кругами? Прекрати сейчас же. Меня от тебя укачивает.

Это был венерина мухоловка Жорж. Он только что проснулся и с наслаждением зевал во всю зубастую пасть.

— Жорж! — воскликнул кактус Кирилл. — Ты-то мне и нужен! — Он ловко запрыгнул к Жоржу на полку и уселся рядом с увлажнителем воздуха, отчего весь сразу покрылся мелкими капельками. — Вот скажи мне, Жорж, ты же за наших?

— Ты опять про свои выборы? Или что у тебя там, лотерея?

— Это не выборы! И никакая не лотерея! Я стараюсь ради нас всех, ради нашего освобождения! Ради твоих мух!

При слове «мухи» венерина мухоловка Жорж мгновенно проснулся и оживился.

— Если ради мух, то я, конечно, за ваших, то есть за наших! То есть можешь на меня рассчитывать! Что нужно сделать? Кого-нибудь съесть? Тащите его сюда, я его съем!

— Да подожди ты! Не надо никого есть! Мне нужен твой совет! Понимаешь, Юра едет на самую главную всемирную выставку бонсаев и берёт с собой этого кривого кренделя! Бонсая Покусая! Ну, ты представляешь!

— Вообще-то представляю. — Жорж моргнул и снова уставился на него. — Это же выставка бонсаев. И Юра везёт туда бонсай. Всё логично. Ты же сам говорил. Как там? Кактусы — против людей. Фикусы — за свободу. Всем мухоловкам — по мухе. Ну вот. Всем бонсаям — по выставке! Так?

— Не так! — рявкнул кактус Кирилл.

— А как? — растерялся венерина мухоловка Жорж.

— Вообще не так! На этой выставке будут самые важные эксперты из мирового ботанического общества. Я должен выступить перед ними! Я зачитаю манифест, покорю их своим красноречием, они будут сражены силой моего ума и немедленно передадут нам власть над всей планетой. Понял?

— Не очень, — хмуро сказал венерина мухоловка Жорж. — Но я на голодный желудок вообще не очень понятливый. У тебя нет с собой мухи? Или маленького тараканчика? Нет, да? Эх, хоть бы от соседей кто забежал…

— Жорж! — кактус Кирилл готов был взорваться от нетерпения. — Выкинь из головы тараканов, я тебя умоляю! Помоги мне. Как мне поехать на выставку вместо бонсая Покусая?

— Я считаю, что для начала надо попробовать уладить всё по-хорошему, — сказал с соседнего подоконника папоротник Демьян. — Возьми и поговори с ним. Мне кажется, всё можно объяснить.

— Что, прямо так взять и сказать? — удивился Кирилл.

— Конечно. Ты же у нас такой дипломат. Сам только что говорил про своё красноречие и силу ума. Вот и воспользуйся ими. А если не получится, будем думать дальше.

Кактус Кирилл был рад любому совету. Он быстро кивнул, спрыгнул на пол и помчался к бонсаю Покусаю.

Тот уже стоял на подоконнике и покачивал маленькими ветками то в одну, то в другую сторону, подставляя их солнечным лучам. Вид у него был абсолютно счастливый. Бонсай Покусай словно сам светился изнутри. Кактус Кирилл подскочил к нему ближе и выпалил:

— Покусай! Я считаю, вам нельзя ехать на выставку.

Несколько минут бонсай Покусай молчал, продолжая выгибать ветки. Похоже, это была какая-то особенная гимнастика.

— И почему же? — спросил он наконец.

— Потому что… это может быть опасно для Юры! — вдруг выпалил кактус Кирилл и сам удивился, откуда у него в голове взялась такая версия.

— Что может быть опасного для Юры на выставке бонсаев? — всё так же невозмутимо произнёс Покусай и начал медленно поворачиваться в другую сторону. Солнышко отражалось от каждого маленького листика.

— Он… он может там… заблудиться! — подскочил Кирилл. — Выставка же такая огромная! Он может заблудиться и потеряться! А мы все останемся сиротами и умрём тут от темноты и жажды!

— Там на каждом шагу висит схема выставки. И полно сотрудников. Там невозможно заблудиться, Кирилл.

— Ну, тогда… Тогда он может надышаться вредных испарений! Юра может отравиться!

— Там не испаряется ничего вредного, Кирилл. Чем Юра может отравиться на выставке?

— Пирожком в буфете!

— Он всегда берёт пирожки и бутерброды с собой. Их готовит его мама. Ты же знаешь Юру.

— Тогда он может случайно выпить удобрения! Или нет, нет! Вдруг его кто-нибудь угостит отравленной конфетой! Или нет! Юру могут похитить! Злопыхатели! Похитители! Завистники! — кактус Кирилл распалялся всё сильнее. — Они посмотрят на тебя, увидят, какой Юра талантливый, раз вырастил такую мелочь из нормального дерева, и похитят Юру!

— Кирилл, послушай, — бонсай Покусай опустил ветки и вздохнул. — Мне кажется, ты очень переутомился. Или, может, ещё не восстановился после той истории с этой Катей? Ты ведь хорошенько тогда стукнулся, и вполне возможно, что эти твои приступы страха и беспочвенной паники — результат падения и стресса. Я считаю, тебе нужно больше отдыхать и думать о себе. Попробуй гимнастику. Ты такой эмоциональный! И это понятно, мы все очень любим Юру и готовы ради него на всё. Но ты что-то уж очень нервничаешь… Займись медитацией или запишись к нам в хор. Отдохни, Кирилл. И прошу тебя, не отвлекай меня: мне нужно готовиться к выставке. С Юрой ничего не случится, я тебе обещаю. Я о нём позабочусь.

И кактус Кирилл поплёлся обратно. Но грустить ему было некогда, он взобрался на подоконник и весь день до самого вечера вынашивал новый план. А когда наступила ночь, он быстро выскочил из горшка и помчался к своим верным помощникам, фикусам Валентину и Вениамину. Его план был коварен и прост. А фикусы привыкли не задавать лишних вопросов.

Под покровом ночи трое таинственных незнакомцев: один круглый и двое растрёпанных (они уже успели обрасти после стрижки) бесшумно подобрались к мирно спящему бонсаю Покусаю и набросили на него чёрный мешок для мусора. И как ни бился, как ни сопротивлялся бедный бонсай, но силы были слишком неравны: следующее утро он встретил в плотно завязанном чёрном мешке вместе с мусором.

Никогда ещё кактус Кирилл не просыпался в таком прекрасном настроении. «Если ты в печа-а-али, добавь в воду ка-а-алий!» — вдруг пропел он, к собственному удивлению, и даже рассмеялся. Вокруг все просыпались, улыбались и с умилением смотрели, как их любимый хозяин Юра носится по комнате, собираясь на занятия. Тут в двери вдруг зазвенели ключи — это пришла Юрина мама. Зелёная мафия на всякий случай притихла: с Юриной мамой шутки были плохи, об этом знали все, даже рассада.

— Мама! — закричал Юра. — Как хорошо, что ты пришла!

— Доброе утро, сынок, — сказала Юрина мама. — Ты просто соскучился по мне или что-то случилось?

— Я не могу найти мои очки! Где они? Я уже всё обыскал, но я без них ничего не вижу!

— Да уж, — вздохнула мама. — Искать вслепую — это, конечно, рисковое занятие. Ну, что ж, давай поищем вместе. Сколько у нас с тобой времени?

— Нисколько! — закричал Юра. — Я страшно опаздываю!

— Всё понятно, — сказала Юрина мама. — Тогда я буду искать, а ты пока переодень рубашку, она у тебя наизнанку. И брюки, кажется, тоже.

Юриной маме не было равных в поисках чего бы то ни было, но и она через четверть часа, перелопатив всю квартиру, сдалась.

— Ну где, где они могут быть? — стонал Юра, воздевая руки вверх, под потолок, откуда на него с сочувствием смотрела лиана Диана.

— Я не знаю, Юра! — всплеснула руками Юрина мама. — Я всё обыскала, даже в аквариум заглядывала! Я же сто раз говорила тебе, чтобы ты заказал запасные очки!

— Но они же не могли исчезнуть? Они не могли раствориться! Они не могли провалиться!

— Я везде смотрела! Даже под котом на кресле, — сказала мама, и тут её взгляд упал на крепко завязанный мусорный мешок в коридоре. — Они же не могли попасть в мусорный мешок?

Думаю, вы уже догадались, что в то утро Юра всё-таки опоздал на занятия. В перекошенных очках он дрожащими руками расправлял помятые листики на бонсае Покусае и капал на них из крошечной пипетки лечебный раствор. А с подоконника за ними наблюдал колючим злобным взглядом круглый свирепый кактус. «Ну ничего-ничего, — тихонько бормотал он. — Мы ещё посмотрим, кто кого…»

И стоило Юре выйти из дома, как кактус Кирилл помчался прямиком к бонсаю Покусаю. Однако тот уже не был настроен так же миролюбиво, как обычно. Крошечные брови были нахмурены, а ветки плотно сжаты и сплетены.

— Ты обманул меня, Кирилл, — сказал он. — Хоть я и не удивлён. Древний кодекс бонсая запрещает ложь в любом её проявлении, но для тебя это пустые слова. Ты прикидывался моим другом, Кирилл, а оказался коварным врагом. Ты подло напал на меня, когда я был таким беззащитным. Ты напал на меня во сне!

— Тебе нельзя ехать на выставку, — заорал кактус Кирилл. — Я не хочу, чтобы ты туда ехал! Ты недостоин! На выставку должен ехать я, я, я!!!

— Вот это уже больше похоже на правду, — с гордым видом произнёс бонсай Покусай. — Теперь ты говоришь честно. Я ценю это. Ты ведь с самого начала мог сказать мне, что хочешь поехать на выставку вместо меня. Что ж. Имей в виду. Я не уступлю тебе своего места просто так. Я не сдамся без боя. Я вызываю тебя на битву!

— А-а-ах! — ахнула вся зелёная банда-команда.

— Ой, напугал! Как страшно! — завопил кактус Кирилл. — Ну и ладно! Битва, так битва! Тоже мне! Да я же больше тебя в два раза! Видал, какие у меня колючки? Я проткну тебя насквозь, каждый твой листик! Ты у меня вылетишь из этой своей плошки! Что? Не страшно!

Но маленький и гордый Покусай расправил ветки и сказал:

— Ради своего хозяина настоящий бонсай без испуга бросается в битву на копья и стрелы врага! — А потом зажмурился и бросился прямо на колючки кактуса Кирилла с криком: «За Ю-уру-у!»

Что тут началось! Вся зелёная братия кинулась разнимать драчунов: фиалка Наталка громко визжала, Розалия Львовна причитала и кричала, что надо вызывать скорую, а фикусы Валентин и Вениамин, папоротник Демьян и нарцисс Борис пытались растащить отважных воинов. И только банан Степан выкрикивал: «Кокос ему в нос!» — но Розалия Львовна быстро отвесила ему подзатыльник.

В воскресенье все растения собрались у телевизора. Рано утром Юра и бонсай Покусай отправились на самую главную выставку бонсаев, и сейчас все ждали репортаж о том, кто же получил главный приз и занял первое место. Лиана Диана ловко подхватила пульт и включила канал, где часто показывали новости из мира природы. Все буквально прилипли к экрану. И даже кактус Кирилл не сводил с него глаз. После их с Покусаем битвы прошло уже несколько дней, но некоторые колючки у него до сих пор были погнуты, хотя Кирилла расстраивало вовсе не это: во-первых, Юра взял с собой всё-таки не его, а Покусая, хоть Кирилл и предпринял ещё одну отчаянную попытку в последний момент залезть в коробку-перевозку вместо него, а во-вторых, теперь почти никто из зелёной братии почему-то не хотел с ним разговаривать…

И вот начался репортаж с выставки. Каких только бонсаев там не было! А сколько людей!

— Смотрите! Смотрите! — вдруг закричала орхидея Галатея. — Это же наш Юра! А вон там — наш Покусай!

— Вручение главного приза оказалось большой неожиданностью для всех участников этого всемирного соревнования и даже для некоторых членов жюри, — рассказывал диктор. — В этом году победителем стал молодой ботаник Юрий, пока не очень известный в широких кругах специалистов, но эксперты уверены, что этого юношу ждёт блестящее будущее! Он не просто представил членам жюри прекрасный экземпляр миниатюрного деревца, которое, правда, несколько пострадало при перевозке, как объяснил его владелец, отчего на некоторых листиках образовались странные дырочки, но зато Юрий и его питомец продемонстрировали удивительную работу в команде «растение — человек»! Впервые в мировой ботанике был достигнут такой результат! Подумать только, растение реагирует на эмоции его хозяина — вы должны это увидеть!

На экране Юра сделал грустное лицо, как будто вот-вот заплачет, потом камера крупным планом показала бонсая Покусая, и что бы вы думали? Он медленно опустил свои ветки, как будто тоже загрустил. А потом Юра широко улыбнулся и погладил Покусая — и маленькие ветки тут же поднялись вверх, а листики как будто засияли!

— Вы видели? — закричал корреспондент. — Вы это видели? Это же настоящее чудо! Мы желаем ботанику Юрию и его питомцу огромных успехов! А пока они увозят самый главный приз с самой главной выставки бонсаев! Ура!

— Ура-а-а-а! — подхватили все зелёные обитатели Юриной квартиры.

— Ура! — кричала лиана Диана и махала под потолком листьями.

— Да здравствует Юра-а-а-а! — кричали фикусы Валентин и Вениамин.

— Юра — самый лучший! — вопили хвощ Плющ и плющ Хвощ.

— Ю-ра! Ю-ра! — скандировали нарцисс Борис и гиацинт Василий, а венерина мухоловка Жорж от радости хлопал зубастыми челюстями.

— Ой-ой-ой! — вдруг закричал лимон Филимон. — У меня… у меня, кажется, лимончик!!! Ура-а-а-а!

— Ура-а-а-а-а!!! — закричали все ещё громче и стали обниматься, кружиться и танцевать.

Кактус Кирилл не успел ничего понять, как его тоже подхватили и потащили с собой веселиться и праздновать. Он кричал: «Ура!» — вместе со всеми, обнимал лимона Филимона и вдруг почувствовал, что по колючей щеке покатилась слеза. Но это была вовсе не слеза от обиды, нет — оказалось, он плакал от радости и гордости. Да-да, честное слово, он ужасно гордился маленьким бонсаем и твёрдо решил как следует расспросить его о волшебной книге, про которую тот так часто говорил. Как знать, может, древние правила бонсаев вполне подойдут и для кактусов. А ещё он хотел извиниться. Потому что ему было очень стыдно. Честное слово.