Маг 11 (СИ)

Глава 20

Теперь мне нужно кое-что предпринять дополнительно. Для своего личного спокойствия.

Если усилия Распутина насчет показать мое умение в Александровском дворце дадут эффект и мной заинтересуется охрана царской семьи, тогда можно ожидать еще каких-то проблем с установлением моей личности.

Могут меня еще дополнительно проверить в гостинице, раз я подал на утерю паспортной книжки именно из нее.

И я теперь как бы совсем человек без прошлого, тем более, что обязательные фотографии на документах пока касаются только паспортов для выезда из страны. А на местных паспортных книжках даже описание внешности убрали из-за его полной неэффективности.

В моей старой оно имеется, но, это как раз поддельное место, и я не собираюсь так больше подставляться.

То есть, вся моя история, которая записана в ней — теперь утеряна для проверяющих полностью, они могут проверить только мои слова и последнюю запись в околотке.

Поэтому меня могут посетить именно здесь, чтобы поговорить и официально проверить мои вещи на предмет наличия того же оружия, которое имеется много у кого в стране.

На всякий случай я забрал свои магические предметы и секретные вещи из моего времени тоже, как тот же самый жиллетт и зубную щетку с пастой в пластиковом тюбике, которых тут пока не производится, в один свой саквояж и после некоторых расспросов в соседнем доме нашел сдающуюся там комнатушку под самой крышей.

— Беру ее пока про запас, регистрацию прежнюю оставлю, — сказал я хозяйку комнатушки.

После недолгого торга снял ее за пять рублей в месяц и оставил почти все свое добро там.

Комната под самой крышей, там будет здорово жарко летом и почти невозможно жить, из мебели имеется только продавленная кровать и стол со стулом, для одежды вбито несколько гвоздей в стену.

Такое жилье для самого низкоквалифицированного рабочего с небольшой семьей.

Но, зато имеется новая крепкая дверь, поэтому я только наложил магический замок на окно изнутри и таким же замком защитил дверь.

Привычка готовить запасные аэродромы — иначе эти мои действия и не назовешь.

Если начнутся проблемы, возможно, что в мой нумер в гостинице мне окажется затруднительно попасть. Ну, то есть, пройти в него я смогу в любом случае, только, придется вырубать приставленных к нему полицейских и сильно шуметь.

Лучше этого насилия над должностными лицами избегать по мере возможности.

Если мне все же удастся попасть к царю через серьезно ошельмованного Распутина, моей прошлой жизнью сильно заинтересуются всякие зарубежные контрразведки. А по их наущению шум поднимут и прикормленные газеты с журналами, так что про мою жизнь, проведенную в Петербурге, чем меньше получится нафантазировать — тем лучше для меня.

Оставил себе лечебные артефакты и один Палантир в красном бархатном чехле на всякий случай, оставшуюся паспортную книжку и почти все деньги тоже спрятал в комнатке. Чтобы не бегать постоянно в тайком снятую комнатку, ко мне могут еще внешнее наблюдение приставить.

Не общаюсь ли я тайком с эсерами или социал-демократами? И не заносят ли ко мне бомбы в гостиницу господа террористы?

Которые в связи с пока уменьшенным заграничным финансированием занялись экспроприациями и прочими громкими делами.

Пока их спонсоры не считают нужным раскачивать ситуацию в стране — официальном союзнике до полной такой задницы. Пока союзник готовится вместе с ними воевать за совсем чужие интересы, как бычок на веревочке, лишнего его баламутить не станут.

Ну, и пусть пока так думают, я не против.

Теперь жду в гостинице появления самого Распутина или посыльного от него, с утра лениво изучаю газеты, тема со смертью Гучкова понемногу затихает.

Следствие вроде ничего и никого не нашло, в прессе складывается мнение, что это именно ответка от государства дерзкому депутату за постоянную критику и прочие гадости прилетела.

Но, в общем и целом, дерзкие газетчики совсем не стесняются полоскать царскую семью и ее преданных палачей-церберов в своих статьях. Шлепают в печать совсем без всяких доказательств обвинения и оскорбления.

Сам я понемногу узнаю и запоминаю фамилии самых смелых щелкоперов, поражаясь по-прежнему беззубости властей. Слушаю разговоры за игровым столом, прислушиваясь к интересующим меня мнениям партнеров по игре, в общем — мотаю информацию на ус. Люди солидные — зря языком болтать не станут, все хорошо в курсе местной жизни.

Утром пью кофий со сдобой в кафе при гостинице, в обед столуюсь в местных трактирах, вечером провожу время за партиями в карты, попивая по чуть-чуть шустовский коньяк вместе с остальными.

Хожу еще почти каждый день в бани, которые бывшие Туляковские, а теперь Ямские прозываются.

Пора бы уже себе женщину завести, однако, успокаиваю себя тем, что женщины вокруг меня мне самому не очень нравятся, да и нет смысла пока кого-то заводить серьезно.

А вот дворянки из окружения Старца очень даже в моем вкусе, есть и весьма симпатичные особы там. Поэтому я рассчитываю пока именно на тот случай, что стану нужен семье Николая Второго. Тогда спрос на меня со стороны женского населения с родословной значительно вырастет.

Побаиваюсь только серьезного допроса в полиции, кроме имен и остальных паспортных данных никаких сведений я о родителях моего официального носителя тела не знаю. И про саму Тамбовскую губернию тоже ничего рассказать не смогу.

Даже про то, живы они или уже нет, а такое незнание главных сторон реальной жизни — очень подозрительно и выдаст меня с головой.

И вот через четыре дня меня после обеда с нарочным вызвали на квартиру к Распутину. Надеюсь, что именно по тому вопросу, который меня интересует.

Появившись около знакомой двери, я позвонил и снова оказался встречен той самой Акилиной. Теперь она меня уже узнает и пропускает без разговоров к Старцу.

Тот принимает какую-то даму, хорошо одетую, но, не из знатного сословия и уже выпроваживает ее, услышав о моем появлении.

— Думайте сами, нужна вам моя помощь или нет! — слышу я его последнюю фразу.

Судя по разгневанному виду и покрасневшему лицу фигуристая дамочка, стремительно убегающая из квартиры, получила от Старца одно из частых таких предложений порадовать его своим телом.

Чтобы получить помощь в решении какого-то вопроса.

Для Старца Григория это обычное дело, если судить по прочитанным мной статьям, теперь я получаю подтверждение этим разговорам лично.

Если высшая женская знать дает себя гладить и щупать почти откровенно, распаляя Божьего человека и помогая ему противостоять соблазнам, немного им поддаваясь. Такая у него официальная доктрина насчет постоянного женского окружения вокруг него самого. И с ними он далеко не заходит, демонстрируя верность своим принципам божьего человека, успешно борется с демонами в себе.

То, простолюдинкам частенько приходится служить теми сосудами, куда изливается похоть Распутина. Все достаточно честно, он им обещает решение проблем после доступа к телу, они идут на это сами без особого принуждения.

Не очень красиво с моральной точки зрения, и совсем это не по-божески, однако, я здесь не за тем, чтобы как-то, хоть словом или взглядом осуждать поведение Божьего человека.

Сам собираюсь его коварно использовать в своих тайных целях.

Правда, для несомненного блага всей страны и населяющих ее людей.

То есть, определенно в благородных целях, что меня однозначно здорово оправдывает в своих глазах.

Впрочем, эту горожанку я бы и сам с большим удовольствием перевернул несколько раз. Уже как-то подпирает с этим делом, даже сам заволновался от нарисованной пылким воображением картины.

Придется сегодня все же ответить на призывные взгляды недавно заехавшей в гостиницу купчихи весьма свободных нравов и проявить определенную галантность в общении.

Тем более, у нас и номера находятся друг напротив друга в небольшом тупиковом закоулочке.

Однако, Распутин пока не везет меня в Царское село, предстоит еще одна проверка среди его поклонниц и поклонников. Более тщательная и, надеюсь, что уже последняя теперь.

В этот раз мы едем втроем на автомобиле куда-то на Каменноостровский проспект, где происходит очередная встреча Старца Григория с поклонницами.

Сам Старец в ярко-красной рубахе навыпуск здорово привлекает внимание пешеходов и часть от этого внимания падает уже и на меня. Запишут скоро и мою личность в его подельники, просядет моя репутация среди передовой общественности серьезно.

В этот раз компания собралась более многолюдная и серьезно более демократичная, да и мужчин несколько имеется здесь. Чьи-то мужья в основном и тоже поклонники Старца.

Я веду себя так же, как в тот раз, показываю небольшие чудеса и обыгрываю всех желающих проверить мое умение угадывать правильное значение самолично розданных карт.

Предыдущие чудеса — они реальные такие фантастические, иначе, как можно заставить прыгать бумажную лягушку, не касаясь ее рукой? Раскручивать картонные лопасти мельницы — находясь в паре метров от нее?

Но, больше всего зрителям в глаза бросается именно фокус с картами. Потому что в нем может поучаствовать каждый, проверить мое умение самолично.

Кто знает что-то о шулерах высшей масти, тот может заподозрить, что раздаю карты я уже с нанесенными наколками на рубашках. Поэтому могу угадать почти наверняка, какая карта кому досталась. Как я могу запомнить значения пятнадцати выданных в беспорядке карт — это тоже может оказаться результатом тренировки глаз, рук и мозга.

То есть — этот фокус можно объяснить, если решить, что я настоящий, высочайшего уровня шулер.

И тогда уже остальные фокусы можно легко объяснить просто ловкостью рук. Только, какого-то шулера царской семье уже никто представить не рискнет и сейчас этот вопрос как раз решается.

Когда один из присутствующих мужчин высказал такую точку зрения, весьма неприятную для меня. Старец же с интересом смотрит, как я буду выходить из неловкого положения и что отвечу наглецу.

Чувствую я, что это он сам попросил меня поставить в такое положение какого-то камер-юнкера. Тому прямо лучше не грубить, все же не простой человек передо мной оказался.

И если я не решу сейчас неловкий вопрос каким-то приличным образом — не видать мне поездки в дворец, тем более, он и сам бывает там не каждый месяц вроде.

— Ну, что же, уважаемый. Я отвечу на ваш вопрос очень даже просто. Попрошу именно вас сходить в ближайшую лавочку и купить пару колод совершенно новых карт. Именно вас, чтобы пресечь всякие толки и недвусмысленности, что колоды опять окажутся крапленые.

Все присутствующие дамы дружно зашумели и приговорили идти за картами сомневающегося камер-юнкера, как он не отпирался…

Пришлось камер-юнкеру топать за картами, я пока взял перерыв на отдых и теперь как бы прихожу в себя в соседней комнате за кофием с эклерами.

На самом деле, если бы я знал, где будет происходить встреча и был бы шулером, я бы купил сам заранее все карты в ближайшей лавочке, пометил их рубашки и снова сдал бы обратно за полцены. Как это делали самые продуманные жулики моих времен.

Хорошо все же, что мне не приходится так упираться, чтобы доказать, что я обладаю невероятными способностями.

— Сергей, вы это заслужили! — обаятельная хозяйка дома не обратила особого внимания на слова камер-юнкера и рада услужить необыкновенному человеку.

И передо мной ставится полное блюдо с пирожными для обеспеченной части населения, которые мне в это время очень нравятся за свой вкус и неподражаемое качество ингредиентов.

Через четверть часа возвращается в квартиру виновник спора с приятелем, сначала они долго и весело рассказывают Старцу и дамам, что им пришлось пережить во время поиска колод.

Ну, и пусть рассказывает, мне благожелательное отношение придворного человека не помешает, когда я тактично докажу всем присутствующим, что от замены колоды мое умение никак не зависит.

И вскоре доказываю это очень зримо. В этот раз карты мне в руки, кроме одной, не дали, все сделали сами.

И вскрыли и раздали участникам игры-соревнования.

Однако, я почти всех в одни ворота победил, пришлось камер-юнкеру, этому самому Пистолькорсу, признать, что от карт мое умение не зависит. Ну, правда, небольшой мазок на повышение репутации самому Распутину я сделал все же. Его карту не смог угадать оба раза, как ни старался почему-то, зато всех остальных легко вывел на чистую воду.

И Старец Григорий благосклонно закивал головой, мол, у меня все без обмана всегда.

Пообещал настоящее чудо и вот оно перед вами. Пусть сначала и не поверил кое-кто, но, уже признал свою ошибку.

Пистолькорс этот потом пристал ко мне с вопросами, как у меня так получается и в чем хитрость спрятана.

Пришлось ответить с пониманием:

— Сам это объяснить не могу. Чувствую как-то и все. Сами изволили видеть, что с Григорием Ефимовичем моя сила не сработала. Не получается пробиться через его на редкость мощную ауру.

Ну, и камер-юнкер отстал от меня, видя, что я не хвастаюсь и не выступаю гоголем, а веду себя скромно и даже немного застенчиво.

— Ты как, Сергей, пуст или есть еще сила? — улучив момент, спросил меня сам Григорий.

— Увы, Григорий Ефимович, пустоват уже. Не совсем, однако, ничего интересного не покажу сегодня.

— Ладно, езжай тогда домой. Мы в другое место поедем сейчас.

Прямо с гастролями по Петербургу катается божий Старец, не дает своим верующим заскучать без него.

Ну, я сразу же откланялся и прыгнул на извозчика, порадовав его хорошим заказом.

Надеюсь, это мое нежелание пререкаться и как-то себя выставлять все же приведут меня туда, куда мне требуется.

Теперь я еще прожил два дня в гостинице, добавив по итогам двух вечеров игры в карты примерно пятьдесят рублей в плюс, как до меня дозвонилась на рецепцию гостиницы эта самая Акилина и передала слова Старца:

— Завтра поедем в гости к очень важным людям. Прибыть нужно на квартиру к десяти утра. Одежда чистая, быть трезвым. Игрушки для фокусов с собой захватить.

Отлично, даже если мы не поедем в Царское село, ожидается показ у каких-то их светлостей и прочих князей. Так, понемногу я двигаюсь в нужном направлении, хотя, уже конечно надоело мне в качестве фокусника выступать перед поклонницами Старца Григория.

Однако, мы с ним только вдвоем спешим на извозчике на Царскосельский вокзал, который тут недалеко и потом в вагоне для чистой публике катимся в Царское село. Григорий опять в своей красной рубахе и блестящих сапогах производит большое впечатление на окружающих, настолько большое, что вокруг нас остается много свободного места.

В общем, я чувствую хорошо заметный негатив со всех сторон, история с письмом императрицы уже подорвала авторитет царской семьи до какого-то почти нулевого уровня.

Ну, и на меня негатив тоже ложится, как на спутника безбожного Старца, судя по взглядам публики.

Ну, ничего, я это потерплю без особых проблем.

Немного мандражирую, судя по всему, сегодня и состоится моя встреча с семьей императрицы, думаю, что фокусы свои я буду всем сразу показывать. Вряд ли будет при этом сам Николай Второй присутствовать, ничего, мне главное до его супруги достучаться.

Тут у меня много всяких козырей, главное — успеть их выложить, пока обратно не потащили.

На вокзале нас уже встречает машина с императорским штандартом, Распутин сразу выпрямился и стал на недоброжелателей, пусть и скрытых, с вызовом посматривать.

Да, даже на него этот негатив оказывает определенное впечатление, но, близость к семье правящей династии все искупает в моральном плане. Из простых-то сибирских мужиков да в царские фавориты попасть!

А ведь сегодня может случиться настоящее крушение роли Старца Григория при императрице и всем царском дворе, если у меня получится оказаться рядом с цесаревичем на какое-то время.

Вскоре машина заезжает в раскрытые боковые ворота и нас встречает тот самый камер-юнкер, который Пистолькорс:

— Добрый день, Григорий Ефимович! И вам тоже, Сергей!

Здороваясь в ответ и слышу, что мне придется пройти через осмотр, как первый раз попавшему во дворец и приглашенному к императорской семье в гости.

Мы заходим в помещение караула, сам камер-юнкер осматривает мои вещи в саквояже, другой офицер тщательно ощупывает меня и мою одежду, просит снять легкие ботинки для осмотра.

— Это что за камни? — показывают мне лечебные артефакты.

Я взял с собой оба, и для внутренних повреждений, и для наружных на всякий случай, Палантир оставил в комнате гостиницы. Его на осмотр выдавать никак нельзя, оставшиеся шестьдесят процентов заряда выжгут мозги любому человеку сразу. А тут без осмотра никак не обойдешься.

— Магнитные камни. Для фокусов потребны, — отвечаю я и камни отправляются в саквояж.

Они такие некрупные и не тяжелые, не производят впечатления в чем-то опасных вещей, поэтому не привлекают особого внимания. Да еще и магнитятся между собой немного.

После моего осмотра Распутин в сопровождении Пистолькорса уходит, а я пока остаюсь в помещении для досмотра рядом с другим камер-юнкером Высочайшего двора.

Позовут меня к царской семье или нет — этого пока не знаю, Старец мне ничего отдельно не пояснил.

И вообще, они общаются между собой, не обращая на мое присутствие внимания, поэтому я узнаю, что цесаревич вчера сильно упал, у него серьезные проблемы с локтем и коленом. Поэтому Старцу предупредительно и позвонили вчера, чтобы он помог безутешной царской семье и мальчику.

Если у него получится снять боль и дать ребенку уснуть, тогда меня звать не будут. Если же не в полной мере это получится, тогда меня позовут с фокусами для их демонстрации перед цесаревичем.

Пришлось мне два часа просидеть в караулке под присмотром, пока Распутин там боролся с последствиями падения цесаревича. Как у него это получалось — я так и не узнал, но, потом меня позвали во дворец и в сопровождении двоих офицеров охраны я пришел туда. Саквояж несет офицер, я просто иду перед ним за вторым камер-юнкером.

Вскоре я оказался в комнате цесаревича, где он лежит в довольно большой кровати, полностью укрытый одеялом, только голова торчит из-под него. Тут же за столиком сидит с довольно усталым видом Старец Григорий и пьет чай.

Похоже, что он уже выложился, снял своим гипнозом сильные болевые ощущения на какое-то время и теперь ребенка необходимо развлечь, чтобы отвлечь от слабой, но, непрекращающейся боли.

Я читал при подготовке к походу сюда, как именно сказывается гемофилия цесаревича при травмах и ушибах и, честно говоря, даже подумал, что проще было бы царской семье дать ему умереть, чем так мучиться постоянно.

Ну, в любом случае милосердней — это точно.

Императрица стоит около его изголовья и внимательно смотрит, как я достаю из выданного мне саквояжа свои бумажные игрушки, камни и листы бумаги. Делаю все это под пристальным надзором офицеров охраны, но, не обижаюсь на оказываемое мне недоверие. Распутин тут бывает часто и все его знают, а я в первый раз и роль моя еще непонятна охране дворца.

— Александра Федоровна, — обращается Старец Григорий, поднявшись с кресла и отряхнув с коленей крошки, — Вот тот мой знакомец Сергей, который может делать всякие чудеса своей силой. Разреши показать их наследнику?

Сложив все приготовленные игрушки на стол, я обращаюсь с приветствием к императрице и цесаревичу, раз девочек и девушек царской семьи здесь нет. Ну, любоваться на страдания любимого брата, когда никак не можешь помочь — это дело такое.

Видно, что демонстрировать мои способности я буду только императрице, цесаревичу, Распутину и двоим офицерам охраны двора. Да и для еще нескольких человек тут места уже не будет. Впрочем, один из них, тот самый Пистолькорс, уже видел мои чудеса и, наверняка, именно его рекомендация сыграла решающую роль в моем приглашении во дворец.

— Ваше императорское величество! Для демонстрации моих фокусов, как их называет народ, желательно бы перенести этот столик поближе к цесаревичу. Чтобы он мог все рассмотреть сам вблизи и без помех, — обращаюсь я к Александре Федоровне.

Императрица кивает, разрешая переставить стол.

Офицеры охраны ставят его около кровати и наследник поднимается повыше, чтобы лучше видеть происходящее представление. При этом он опирается на руку, кривя от боли губы. Ему всего восемь лет, но, к боли он уже привык за эти годы и переносит ее стоически.

— Внимание! Внимание! Чудеса начинаются! Кто не поймет — тот к фокуснику обращается! — обращаюсь я к наследнику и императрице.

Вскоре сделанная из плотного, раскрашенного в зеленый цвет, картона лягушка подпрыгивает сама на полметра вверх. Ее я несколько раз переделывал, добиваясь особой прыгучести и теперь она неутомимо прыгает по столику и даже запрыгивает к наследнику на одеяло.

Ребенок с восторгом подхватывает ее дальней рукой и пытается рассмотреть, как все это происходит вместе с матерью, но, естественно, никаких веревок или нитей не находит на самой лягушке.

Императрица смотрит на меня здорово вопросительно, ей подсказывает уже знакомый камер-юнкер:

— Ваше величество! Уже проверяли игрушку! Только личная сила Сергея ее приводит в действие!

Императрица недоверчиво смотрит на него и так же переводит глаза на меня, но, я уже раскручиваю лопасти маленького сиреневого вертолета и своей силой поднимаю его наверх к очень высокому потолку.

Откуда он так же плавно опускается на кровать наследника, вызывая у того непроходящий восторг. О постоянной боли ребенок уже забыл и это здорово.

После этого показываю работу мельницы, хотел ее покрасить в красный цвет, но, хорошо что вспомнил — Александра Федоровна сильно не любит этот цвет революции. И покрасил в желтый цвет картон.

Фокус с картами я показывать здесь не стану, не та обстановка, поэтому у всех на глазах сворачиваю в самолетик лист белой, плотной бумаги и запускаю его через всю комнату. Один из офицеров охраны поднимает его у дальней стены и запускает мне обратно, но, я потоком силы даю ему приземлиться рядом с наследником.

В одной руке у цесаревича лягушка и вертолетик, поэтому он вытаскивает из-под одеяла вторую руку и пытается взять самолетик. Там у него мелькает раздутый локоть из рукава широкой ночной рубашки и гримаса боли снова появляется на лице цесаревича.

Он и забыл о своем состоянии, вытащил распухшую руку и поэтому сразу же вернулся на землю, где он больной, страдающий постоянно ребенок.

Ну что же? Пришло время мне выйти из скрыта и предъявить императрице свое умение.

Иначе я могу больше не попасть во дворец так легко и не приблизиться к возможному центру решения Империи.

— Ваше императорское величество, вижу, что цесаревич болен и страдает! Могу вылечить его руку за одну минуту! — этим предложением я много чего обрываю в прошлой жизни и вступаю на еще неизведанную тропу будущего.