Маг и кошка

Глава 2

Даже верхом на летающем драконе на дорогу ушло трое суток. В первую ночь Мэт купил для Стегомана бычка у одного крестьянина. Видимо, он выложил хозяину намного больше денег, чем стоило животное, поскольку Стегоман потом жаловался и утверждал, что Мэт попотчевал его отнюдь не на славу: мясо оказалось, по словам дракона, старым и жестким. Этот бык, как заявил Стегоман, годился только на то, чтобы с него содрать кожу. Зато на вторую ночь дракону удалось поохотиться самостоятельно, и он поймал и сожрал лося.

Путь пролегал примерно на той широте, где в родном мире Мэта находилась Голландия. Когда внизу потянулись широкие и плоские равнины России, Мэт понял, что царство пресвитера Иоанна должно лежать южнее границы Сибири. По идее эта страна должна бы была представлять собой мерзлую пустошь, а вовсе не теплый и плодородный край, который Мэт собственными глазами видел год назад. Правда, тогда он попал в эту страну с юга, и его несла по небу, прижав к своей обширной груди, джиннская принцесса, поэтому обзор получился не самым лучшим. Тем не менее тогда Мэту показалось вполне естественным его перемещение из жаркой и влажной Индии в столь же жаркий, но сухой Афганистан, а оттуда — в отличавшуюся умеренным климатом Мараканду, столицу царства пресвитера Иоанна. Теперь Мэт подлетал к этой стране с запада и потому успел налюбоваться на бескрайние степи. А когда Стегоман предоставил Мэту очередной кулинарный отчет и сообщил о том, что нынче перекусил молоденьким мускусным быком, Мэт понял, что они угодили в тундру.

Но на следующий день они пролетали над озером, которое оказалось таким огромным, что Мэт поначалу подумал, что эт море. Наконец впереди завиднелся дальний берег. А когда дракон опять полетел над сушей, Мэт увидел впереди, на горизонте, блестящую поверхность, и это могло быть только другое огромное озеро. Земля в промежутке между двумя величественными озерами была заселена и возделана. Здесь зеленели ухоженные поля богатых крестьянских усадеб. Тот самый климатический сдвиг, который позволял Англии в родном мире Мэта оставаться в рамках среднеевропейского климата, создал и этот благодатный край в самом сердце азиатских равнин.

То ли климатический сдвиг, то ли волшебство. Мэт смотрел на царство пресвитера Иоанна с высоты драконьего полета и гадал, сколько же магии потребовалось для того, чтобы сотворить эту дивную страну. Если это действительно было так, то немало волшебства требовалось и для того, чтобы сохранить это чудо. А что случилось бы, если бы не было пресвитера Иоанна? Если бы у него не осталось наследника, который в полной мере владел бы волшебством? Мэт не сомневался в том, что пресвитер Иоанн обрадовался возвращению Балкис, поскольку та оказалась его давно пропавшей без вести племянницей, но теперь у него возникла другая догадка: не могло ли быть дело и в том, что Балкис — могущественная волшебница. Пока она была очень юна, но, повзрослев, могла изрядно поднатореть в магии.

Оглянувшись назад, на север, Мэт увидел, как там зелень полей и садов плавно переходит в рыжеватую землю степей. Он перевел взгляд вперед, на юг, и увидел, что там поля и садц обрываются и начинается пустыня — та самая, куда пресвитер Иоанн бежал от орд варваров. Вроде бы дальше, на горизонте, просматривалась полоска зелени, но дотуда было так далеко, что судить наверняка возможным не представлялось.

А потом на востоке завиднелись белые башни, а еще через полчаса Стегоман уже кружил над шпилями и минаретами Мараканды.

Мэту, конечно, хватило ума не совершать посадку в центре города — люди и так уже толпились по улицам и площадями, указывали на дракона и его всадника и кричали — кто от восторга, а кто от страха. Даже с высоты в сто футов Мэт слышал крики и разговоры.

— Лучше приземлиться за городской стеной, Стегоман, — сказал он.

— Это было бы благоразумно, — согласился дракон и, немного покружив, пошел на посадку и сел посреди рощи приблизительно в четверти мили от города. Когда Мэт спустился с его пины на землю, Стегоман строго проговорил: — Только чтобы никаких этих штучек — подкрадываться среди ночи или еще что-нибудь в этом духе. Не люблю я этого!

— Не бойся, — пообещал ему Мэт. — Если мы выступим в поход и если я отправлюсь вместе со всеми, я непременно дам тебе знать.

— В поход? — Стегоман запрокинул голову. — Неужто этот пресвитер Иоанн и вправду снарядит войско для поисков пропавшей девчонки?

— Вряд ли, — согласился Мэт. — Хотя, если верить слухам, он редко выезжает куда-либо, не прихватывая с собой армию из нескольких тысяч воинов. Но мы с ним знакомы, и поэтому я надеюсь, что мне удастся уговорить его отпустить меня на поиски Балкис одного.

— Не одного!

— За исключением, естественно, моего нынешнего спутника. Как только соберусь в путь, сразу же кликну тебя. А пока наслаждайся заслуженным отдыхом. Поваляйся на травке. Коровку скушай, подкрепись.

Действие сонного зелья оказалось не столь уж мощным, нельзя было слишком долго продержать в бесчувственном состоянии Балкис, которая была до такой степени наполнена волшебством. Девушка очнулась от того, что ее раскачивало — и это было неудивительно, ведь ее везли на лошади, — и увидела на фоне звездного неба черные силуэты построек Мараканды. Первая мысль у нее мелькнула такая: «Что это за странный сон?»

А потом лошадь остановилась. Мужчина ловко спешился, подхватил Балкис на руки и внес в неосвещенный дом. Балкис закричала бы и впилась бы ногтями в лицо своего похитителя, но, несмотря на то что она пришла в сознание и все видела, ею владела странная слабость. Она была настолько слаба, что не могла даже пальцем пошевелить. Девушке стало страшно. Ей хотелось произнести заклинание, чтобы защититься от этого человека, но и губы ее отказывались шевелиться.

Мужчина пронес Балкис по узкому коридорчику, начинавшемуся за дверным проемом, занавешенным плотными, богато изукрашенными одеялами, и заканчивавшемуся около массивной деревянной двери. Девушка увидела бревенчатый потолок и каменные стены в пятнах сырости. Горел единственный тусклый угольный светильник. По стенам были развешаны полки, уставленные глиняными кувшинчиками и деревянными коро ками. От сочетания резких запахов девушке стало дурно. Пахло жестью, селитрой, дымом и плесенью. Балкис поняла, что пала в жилище колдуна, и у нее неприятно засосало под ложечкой.

Страх сменился ужасом, когда над ней склонился старик с морщинистым обветренным лицом и довольно кивнул. Голову старика венчал убор, какие носили варварские шаманы. Он заговорил, и Балкис распознала его речь. То был китайский язык, и девушка благодаря тайному безмолвному заклинанию, которому ее когда-то научил лорд-маг, поняла, о чем говорит шаман.

— Да, это она, — сказал старик. — Она — одна из тех двоих, что могут помешать гур-хану вновь обрести величие. Без нее Марканда станет для него легкой добычей, как только он соберет свои войска воедино.

— Раз так, надо ее убить? — спросил всадник.

Страх прибавил Балкис сил. Ей удалось едва заметно пошевелить пальцами, губы у нее дрогнули — но это оказалось все, на что она была способна.

— Что ж, можно было бы и убить ее, — полыхнув очами, согласился старик шаман. — Если на то пошло, она тоже повинна в поражении гур-хана! Но пресвитер Иоанн и сам могущественный чародей, а если она умрет, он быстро наберет силу, хоть даже и не проведает никогда, кто убил ее и где. Нет, нам нужно увести ее подальше — так далеко, чтобы она ни за что не смогла вернуться!

Страх у Балкис отступил и сменился гневом. Она попыталась воспользоваться той толикой сил, что подарила ей злость на этих людей. Она напряглась, попыталась произнести слова, но ее губы снова лишь дрогнули.

— Положи ее на камень, — распорядился шаман и указал на свой рабочий стол.

Всадник исполнил его повеление, а шаман отвернулся и насыпал на угли в светильнике какого-то порошка. Едкий аромат распространился по комнате, а шаман принялся расставлять вокруг принцессы статуэтки разных идолов и нараспев произнес заклинание:

Паника вновь охватила Балкис. Она понимала: куда бы ее ни отправил шаман, это место будет не лучше тюрьмы. Пусть это будет самая прекрасная тюрьма на свете, она все равно останется тюрьмой. Балкис напряглась изо всех сил и попыталась заставить свои губы и язык работать.

Шаман отступил и, производя пассы над телом Балкис, завершил заклинание:

Балкис в отчаянии сложила в сознании строчки, и уже в то мгновение, когда у нее закружилась голова и поплыло перед глазами, она выстрелила словами, словно дротиками:

Девушка помедлила. Сказалась ее извечная неспособность пририфмовать последнюю строчку. Ей всегда с трудом давалось завершение заклинания, почему — этого она сама не знала.

«Почему» сейчас значения не имело. Значение имело только само заклинание. Какая же рифма к слову «беда»? Какая?!

В самый последний миг спасительное слово пришло на ум Балкис и встало в конце строки:

Комнату затянуло туманной пеленой, голова у девушки закружилась сильнее. Она чувствовала, что мчится через какое-то пространство между мирами. Но вот откуда-то издалека донесся яростный вопль шамана, и Балкис поняла: ее исступленное заклинание перебороло его чары, хоть и не до конца. А она плыла сквозь пустоты неведомо куда. Куда — этого не знала ни она, ни старик шаман. Но главное Балкис понимала: она останется в своей стране, в своем мире.

Стражники у городских ворот никак не желали поверить в то, что этот с виду скромный мужчина в простой дорожи одежде — эмиссар иноземной королевы, и уж тем более — лорд. Однако одежда Мэта все же была иностранная, и к тому же он был бледнокож и круглоглаз, так что его заявление показалось стражникам возможным, хоть и маловероятным.

— При тебе нет ни обоза, ни свиты, — заметил тот стражник, что был постарше. — Нет даже хотя бы небольшого отряда воинов, которые бы охраняли тебя.

— Я предпочитаю путешествовать налегке, — объяснил Мэт. — Так больше узнаешь. Послушайтесь моего совета, ребята и передайте весть о моем прибытии. Позовите начальника караула.

Начальник караула вскоре явился, и Мэт показал ему послание пресвитера Иоанна. Двое стражников сразу узнали царскую печать и побледнели. Начальник вытаращил глаза, перевел взгляд со свитка на Мэта и обратно. Он явно не мог поверить, что этот с виду купец без каравана и в самом деле лорд. Тем не менее начальник караула решил снять с себя ответственность и препроводить Мэта к начальнику рангом повыше. Мэту по его приказу выделили повозку и почетный караул из шестерых солдат. Колеса повозки загрохотали по желтоватой мостовой. Мэт думал о том, что эти воины могли бы с таким же успехом не охранять его, а сцапать.

Но солдаты доставили его к управляющему царским дворцом. Тот от изумления выпучил глаза — он помнил Мэта со времени его прошлого посещения столицы. Однако управляющий быстро оправился от потрясения и решил не допускать ошибки, совершенной в прошлый раз — а тогда он принял Мэта и его спутников за странствующих простолюдинов. Он поклонился и сказал:

— Я изумлен тем, что вы прибыли столь скоро, лорд Мэнтрел.

— По посланию вашего владыки я понял, что дело срочное, — ответил Мэт. — А к моим услугам был воздушный транспорт.

Управляющий снова вытаращил глаза.

— Не тот ли дракон, что кружил над городом, доставил вас…

— Хотите спросить, не я ли восседал верхом на нем? Да, это был я, но решил не рисковать и не стал совершать посадку на площади перед дворцом. Ваши стражники исполняют свой долг со всем тщанием. Никогда не стоит недооценивать метких арбалетчиков.

Управляющий улыбнулся, довольный тем, как иноземец похвалил его сограждан.

— Прошу вас, милорд, — проговорил он, повернулся и что-то сказал пажу. Мальчик только оторопело взглянул на Мэта и пустился со всех ног — исполнять поручение управляющего.

Вероятно, именно из-за прыткости пажа Мэту и не пришлось ждать долго. Прошло всего несколько минут, и управляющий провел его в личный кабинет пресвитера Иоанна.

— Лорд-маг! — воскликнул Иоанн, шагнув навстречу Мэту, и приветственно раскинул руки. — Как хорошо, что вы прибыли! И как быстро!

— Я очень рад снова побывать у вас, — с поклоном ответил Мэт, а выпрямившись, более пристально посмотрел на старого знакомца.

Пресвитер Иоанн похудел. Даже через черную бороду видно было, как запали у него щеки. Глаза потускнели, а золотистая кожа стала похожей на пергамент. Он явно тяжело переживал исчезновение новообретенной племянницы.

— И конечно, я буду рад помочь вам всем, чем смогу, — заверил владыку Мэт. — Есть какие-нибудь успехи в поисках Балкис?

— Подойдите сюда и увидите, — сказал пресвитер Иоанн и порывисто развернулся к окну. Его роскошные одежды зашуршали по полу.

Мэт подошел к окну и, взглянув в отверстие на изысканных резных ставнях, увидел во внутреннем дворе марширующих воинов.

— Вы так себе представляете поисковую партию? — изумленно спросил он.

— Конечно, — столь же изумленно откликнулся пресвитер Иоанн. — Ее высокое положение никак не заслуживает меньшего. Балкис — принцесса Восточных Ворот, лорд-маг.

— О да, несомненно… Но менее многочисленный отряд был бы не столь заметен и скорее разыскал бы ее. Не было ли о ней каких-либо известий? Быть может, какой-нибудь нищий принес вам тайное предложение отдать полцарства, если вы желаете вновь увидеть Балкис?

Пресвитер Иоанн в ужасе уставился на него.

— Нет, нет, никаких вестей! Неужто такое вообще возможно.

— Я слыхал о нескольких подобных случаях, — ответил Мэт, насколько мог, нейтрально.

Однако старая обида и гнев, видимо, все же просквозили в его тоне. Пресвитер Иоанн сочувственно проговорил:

— О да! Ведь в прошлом году похитили ваших детей!

Мэт кивнул.

— И Балкис помогла мне разыскать их, если помните. Вот и настал черед отплатить ей услугой за услугу. Но если о ней нет никаких вестей, значит, нет и догадок о том, где она может находиться.

— Нет. Есть только тот человек, что выкрал Балкис из дворца, но даже он понятия не имеет о том, куда ее мог увезти тот мужчина, которому он ее передал. — Пресвитер Иоанн глянул на готовящееся к походу войско во дворе, и лицо его грозно потемнело. — Я очень боюсь, что она, быть может, уже мертва, лорд-маг.

Мэт заметил, что в глазах под сурово сдвинутыми бровями — тоска. Он и сам встревожился, но решил успокоить пресвитера.

— Я очень сомневаюсь в этом, ваше величество, — сказал он. — Помните: при первом желании Балкис способна превратиться в кошку, а у кошек — девять жизней. Подозреваю, что у кошки, которая к тому же девушка-волшебница, — жизней девятью девять.

Пресвитер Иоанн обернулся к Мэту и вымученно улыбнулся:

— Восемьдесят одна жизнь? Может быть. Если, конечно, Балкис вовремя превратилась в кошку.

— Ей мало что может помешать сделать это, — заверил его Мэт и, повернувшись, посмотрел в угол, где стояли удобные стулья. — Но мне нужно узнать все об этом происшествии. Может быть, вы присядете и расскажете мне об этом?

— Пожалуй, и вправду я слишком долго ходил из угла в угол, — признался царь, прошел в угол и со вздохом опустился на стул. — Да, так лучше, — сказал он и, сдвинув брови, посмотрел на Мэта. — Но вы тоже должны сесть, лорд-маг!

— В присутствии владыки? Даже не думайте об этом!

— Вы — не мой подданный, а посланник моей соратницы, королевы Меровенса, и ее консорт! Подойдите и сядьте!

Мэт поклонился и сел рядом с пресвитером. Сидеть на стуле — это показалось так удобно после трех дней езды верхом на Драконе!

— Ну а теперь расскажите мне все по порядку. Сверху донизу, как говорится.

— «Сверху»? — недоуменно переспросил пресвитер Иоанн.

— С самого начала, — уточнил Мэт. — Быстро ли Балкис привыкла к Мараканде?

— И сразу, и совсем не привыкла, — со вздохом ответил Иоанн и продолжал, устремив задумчивый взгляд в пространство: — Моей племяннице полюбился дворец, понравились придворные, а они поистине возрадовались ее появлению. И все же порой Балкис овладевали приступы тоски…

Пресвитер Иоанн умолк. Мэт попробовал утешить его:

— Но это вполне естественно для девушки-подростка, оказавшейся вдали от родины, ваше величество. Время от времени она будет испытывать ностальгию…

Иоанн невесело усмехнулся:

— Но ее родина — здесь, хотя она этого не ведала до тех пор, покуда вы не привели ее сюда. Тем не менее я не дивлюсь тому, что сама Балкис считает родиной вашу франкскую страну Аллюстрию — ведь она там выросла.

Мэт подумал о том, что германцам, обитавшим в Аллюстрии, вряд ли понравилось бы, что их называют франками, однако во времена Крестовых походов в его родном мире им также пришлось пережить подобное.

— Наверное, Балкис должна тосковать по густым лесам, по столетним дубам — и горам.

— Она и тосковала по ним, а еще — по…

Пресвитер Иоанн не договорил и вдруг смущенно взглянул на Мэта, а тот едва заметно улыбнулся.

Он помнил о том, что Балкис была в него влюблена, и теперь подумал: «Как было бы хорошо, если бы девочке — куда бы ее ни забросила судьба — удалось встретить доброго и красивого юношу». Вслух он сказал:

— Надеюсь, вы позаботились о том, чтобы ей не было одиноко?

— О да, конечно, — подтвердил царь. — Я окружил ее молодыми людьми и дамами благородного происхождения и велел моему сыну Ташишу развлекать Балкис в то время, когда я сам не мог этим заняться. Но когда получалось, я всегда был рядом с нею.

Глаза пресвитера Иоанна заблестели, когда он вспомнил об этих днях. Было видно, что он всем сердцем полюбил Балкис. Мэт внимательно наблюдал за Иоанном и понял, что девушка стала для него не просто племянницей, которую ему вернула Фортуна, а и дочерью, которой у него никогда не было.

— А придворной молодежи Балкис понравилась или все же не очень?

— Ах, ее все просто обожали! И это вполне естественно со стороны молодых людей: ведь она так красива. А дамы тут же приняли ее в свой круг. — Пресвитер Иоанн пожал плечами. — Да и как иначе? Ведь она не только хороша собой, но и умна, одухотворенна и добра. Придворные постарше были настолько же очарованы ею, как и молодежь. В самом скором времени Балкис стала всеобщей любимицей.

Мэт сдвинул брови.

— Из-за такой мгновенной популярности кто-то наверняка мог ей и позавидовать.

Пресвитер Иоанн резко взглянул на Мэта и тут же в растерянности отвел взгляд.

— Значит, кто-то ей все-таки позавидовал?

— Мой сын Ташищ, — признался царь. — Он, которому суждено стать пресвитером Иоанном после меня. О, он никогда об этом не говорил, но я видел это чувство в его глазах, когда он наблюдал за Балкис, окруженной веселыми молодыми людьми и дамами.

Мэту было нестерпимо трудно задать следующий вопрос, но все же он задал его:

— Как вы думаете, насколько сильна была его ревность?

Пресвитер Иоанн откинулся на спинку стула и со вздохом закрыл глаза.

— Быть может, он опасался того, что вокруг Балкис соберется слишком много сторонников и что она с их помощью свергнет его, когда я умру, лорд-маг. Я не верю, что так и было, но все же это возможно.

Он сказал это так, словно ответ у него вытянули щипцами, и Мэту эта мысль не понравилась. Он достаточно много знал о дворцовых интригах, чтобы понять: кронпринц запросто мог пожелать избавиться от потенциальной конкурентки. Если так, то Балкис была далеко не первой, кто исчез при подобных обстоятельствах.

Но сказать об этом пресвитеру Иоанну Мэт, конечно, не мог.

— Но никаких особых признаков того, что принц может пойти на какие-то действия, не было?

— Нет-нет, ничего такого! — Пресвитер Иоанн потупился и нахмурился. — А началось все за ужином, вечером, несколько дней назад. Это был не торжественный прием — самая обычная трапеза, на которой присутствовали всего триста моих постоянных придворных да гости — немного, всего около тысячи…

У Мэта от этих цифр закружилась голова. Он подумал: уж не превращает ли пресвитер Иоанн свой трапезный зал в плац для муштры войска при плохой погоде?

— Похоже, — сказал он, — я знаком с подобными мероприятиями. Каждый придворный находит рядом со своей тарелкой небольшой мешочек с деньгами на завтрашние расходы, верно?

— Так легче всего выплачивать жалованье, — кивнул пресвитер Иоанн. — Однако я должен заботиться не только о богатых. По всему городу накрываются в особых залах столы для бедняков, хромых и слепых, а также для вдов с детьми и стариков.

— Но трапезы для них не такие роскошные, как у вас во дворце, если я не ошибаюсь? — с улыбкой проговорил Мэт.

Пресвитер Иоанн улыбнулся в ответ:

— Пожалуй, не такие.

— А скажите, ведь это не случайно — то, что у вашего парадного стола крышка изумрудная, а ножки — аметистовые?

— Конечно, не случайно, — несколько удивленно отозвался царь. — Магия камня мешает трапезничающим напиться допьяна, лорд-маг. Вы разве об этом не знали?

— Возьму на заметку, — заверил его Мэт. — Так… Если мне не изменяет память, за столом принц Ташиш сидит справа от вас, а архиепископ Мараканды — слева.

— Вы все помните верно, — с улыбкой подтвердил пресвитер Иоанн. — Но теперь слева от меня сидит принцесса Балкис.

— О да, понятно, — кивнул Мэт. — А как архиепископ отнесся к тому, что его пересадили?

— С христианским смирением, — ответил пресвитер и вновь улыбнулся. — Быть может, поначалу он и был обижен, но Балкис вскоре очаровала его.

Мэт в этом нисколько не сомневался. И все же он знал, что у некоторых людей амбиции частенько преобладают над личными чувствами, и потому мысленно включил архиепископа в список подозреваемых.

— Рядом с ним сидит патриарх церкви Святого Фомы, а затем — протопоп Самарканда, так?

— Вы хорошо запомнили, — удивленно проговорил пресвитер Иоанн. — Так и есть. А по правую руку от меня, за принцем, сидят еще двенадцать архиепископов. Поэтому застольная беседа протекает оживленно и способствует просветительству.

Мэт искренне посочувствовал Балкис. «А вправду ли ее исчезновение связано с похищением?» — вдруг подумал он. И в же он отважно улыбнулся и проговорил:

— В оживленность бесед я готов поверить — при том, что за трапезой собираются вместе главы трех разных христианских сект и спорят о том, у кого из них — монополия на истину.

— О, я убедил их в необходимости веротерпимости, — с довольной улыбкой ответил Иоанн. — Время от времени мы обсуждаем те или иные пункты доктрины, но большей частью говорим о жизни и обычаях людей в разных епархиях, о странных и чудесных достопримечательностях, которые там можно повидать.

Мэт пересмотрел свое мнение о застольных беседах.

— Но как же архиепископам удается осуществлять духовное руководство, когда они находятся так далеко от своих прихожан?

— Каждый из них раз в месяц возвращается в свою обитель, а его место занимает другой священнослужитель.

Значит, каждый вечер Балкис слушала рассказы о самых разных чудесах. «Наверное, ей тут действительно скучать не приходилось», — подумал он.

— А остальные четыре тысячи трапезничающих не слишком сильно шумят? Не мешают беседе?

— Они сидят довольно далеко и ведут себя тактично: говорят вполголоса. К тому же те столы, за которыми трапезничают остальные придворные и гости, изготовлены из золота и аметиста, а ножки столов — из слоновой кости.

Мэт улыбнулся, припомнив о том, что золото является отличным проводником.

— Стало быть, все столы в некотором роде закляты от шума?

— Именно так, — подтвердил пресвитер Иоанн. — И вдобавок они сдерживают прочие проявления грубого поведения.

— Но если все настолько вежливы и тактичны, что же произошло в тот вечер?

Царь покачал головой:

— Тоска Балкис была настолько сильна, что она не сумела скрыть ее.

~ И все? — изумленно спросил Мэт.

— Этого было достаточно, — ответил Иоанн и рассказал Мэту том, как предложил племяннице проехаться по стране и поближе познакомиться с жизнью народа, а также о том, какую Ревность это вызвало у принца Ташиша и как двое глупых придворных решили потрафить Ташишу тем, что подстроили похищение Балкис.