Маг имперской экспедиции. Том 2

Глава 9

После устроенного вчерашней ночью разгрома ночевать в номере не представлялось возможным. Хозяин отеля, пузатый невысокий мужчина с глубоким басом по имени Петр Коровин, выделил мне новую живплощадь. Кровать жутко скрипела, но в остальном все было очень даже неплохо.

Времени на утренние процедуры у меня не было. Я итак проснулся где-то ближе к полудню и пропустил утреннюю репетицию в театре. Остается надеяться лишь на то, что мне удастся сориентироваться прямо во время представления. Импровизация – наше все.

В коридоре второго этажа я повстречал ораву жандармов с потерянными выражениями лица. Меня тут же обступили со всех сторон.

- Ваше благородие, а где трупы? – С округленными до размера блюдец глазами спросил бородатый мужчина лет сорока.

От нападавших остались только грязноватая одежда и кучи земли.

- Какие ушлые у нас люди, - цокнул языком я, - уже даже трупы красть начали, кошмар!

На разговоры с ними времени совершенно не было. Протиснувшись через их ряды, двинулся в сторону выхода.

- Погодите, ваше благородие, - окликнул очкарик с большим журналом в руках, - вы не хотите описать бандитов?

- Рад бы, да толку от этого? Кого успел рассмотреть – те мертвы, а остальные разбежались и их лиц из-за темноты не видел.

Оснований остановить меня те ребята так и не нашли, позволяя беспрепятственно покинуть отель.

Задумка на выступление была с моей точки зрения просто гениальной. Меня, как павшего в битве воина, поднимает валькирия верхом на Нагльфаре, корабле, чье основание целиком сделано из когтей мертвых.

Яков был шокирован полетом моей фантазии, а представителю церемониймейстера Борисовых от услышанного подурнело и его пришлось приводить в чувство.

После непродолжительных споров им удалось убедить меня уменьшить свои аппетиты и обойтись обычной шлюпкой, которых в порту было неисчислимое количество. Подбить со всех сторон какой-нибудь тканью с вышитыми рунами и что-то подходящее к стилистике представления выйдет.

Сам праздник был организован, с моей точки зрения, странно. Все гости прибывали часам к четырем, но сам бал по расписанию начинался намного позднее. Младший брат главы рода Виктора Борисова находился в отъезде вместе с племянниками, а без него начинать торжественные мероприятия не хотели. Во время ожидания публику должны развлекать театральные труппы: балет и опера, к которой приписался я.

Главной загвоздкой оставался лишь вопрос времени. Наше выступление было примерно в четыре часа дня, когда начнут собираться гости. К тому времени нужно было успеть где-нибудь раздобыть любую захудалую лодочку и оттарабанить ее к южной части города. Из-за этих сложностей мою идею хотели забраковать, но мне удалось отбить ее с боем, вызвавшись заняться поиском и доставкой лично.

Удачно выловленный возле театра извозчик на широкой угловатой повозке быстро домчал меня до порта. На мою просьбу немного подождать он отреагировал настороженно. Быть может виной тому был авантюрный тон или хитрая ухмылка.

Удивлению извозчика не было предела, когда пятью минутами спустя увидел десяток нетрезвых матросов, несущих над головой лодку со стоящим на ней в горделивой позе Константином Любомирским. Гогочущие парни не хотели прислушиваться к протестам и поставили свой груз между сиденьями боком. Мне пришлось здорово постараться, чтобы от таких переворотов не упасть плашмя на землю.

Пока шок извозчика не прошел, я скомандовал ему отправляться обратно к театру. Он послушно схватился за поводья.

Матросы поснимали кепки и бескорызки, чтобы поймать брошенную мной рублевую монетку, а потом замахали с радостью на прощание.

Старый поселенец Петр успел рассказать о щедрости какого-то дворянина. Потому те ребята бодро согласились провернуть авантюру. Они толпой забежали на корабль, который должен был отвезти разного рода мусор на один из необитаемых островов и сжечь его там. Под носом у капитана того судна умыкнули старую лодку с солидной дырой в левом борту и отломанными перекладинами для сидения.

У театра шла активная погрузка реквизита на телеги. Девать мою лодку было некуда. Мне пришлось подрядить извозчика на новый заезд, но уже в сторону имения Борисовых.

Во время поездки колеса ужасно трещали на поворотах, заставляя водителя конного такси шепотом сыпать проклятиями. Только из-за того, что я сидел в непосредственной близости от него, в мой адрес ничего не прилетело, но зато дорожным службам, городской администрации, погоде, прохожим мальчишкам и даже давно умершим архитекторам-планировщикам города досталось несладко.

Чаща, южный район города, был заселен преимущественно рабочими и мелкими лавочниками. Каждый клочок земли был отдан под застройку, чтобы заселить все население города и не оставить никого обделенным. Люди жили в плотно приставленных друг к другу домах из белого кирпича. Одиночных участков не встречалось вовсе.

Воздух здесь был каким-то более плотным, содержал в себе оттенки химикатов от нескольких ткацких предприятий и нескольких небольших фабрик.

В отличие от стоящих на холме Центра и Покрова этот район шел по нисходящей, из-за чего окраины были заметно ниже остальной городской застройки.

Чем дальше мы ехали, тем менее реалистичной казалась купленная на днях карта, в которой Чаща представлена в заметно урезанном варианте.

Имение Борисовых находилось на небольшом отдалении от городской застройки и было обнесено высоким каменным забором, который с западной и восточной части напоминал небольшую крепостную стену. Выкрашенные в золотистый цвет ворота из стальных прутьев открыли как можно шире, когда увидели наш груз.

Нам долго указывали направление, куда нужно ехать. Сперва мне показалось это странным, но чем дольше слушал, тем сильнее это обнесенное забором пространство напоминало настоящий лес.

По обеим сторонам вымощенной серым камнем дорожки стояли высокие обросшие густой зеленью деревянные изгороди. Напрямик можно было попасть только в особняк, но, как оказалось, нам нужна была непосредственно небольшой домашний театр где-то на заднем дворике.

После десяти минут бесцельных блужданий по лабиринту нам повстречались взлохмаченная горничная и парень в синей лакейской ливрее. Девушка сильно раскраснелась и стремительно скрылась в лабиринте, а слуга с хохотом согласился довести нас до нужного места.

Театр внутри имения был на открытом воздухе, если не считать небольших деревянных навесов над зрительным рядом. Сцена была просторной, на беглый взгляд даже казалась больше той, что довелось мне видеть в городе. Несколько оперных певцов с мечтательной улыбкой шагами мерили пространство от одной кулисы до другой.

Аккуратно вытащив при помощи магии лодку, распрощался с уже ставшим стать мне родным извозчиком. Теплыми чувствами ко мне преисполниться он еще не успел и пообещал всегда бросать лошадей в галоп, едва увидев меня посреди улицы пешком.

Для преобразования разломанного суденышка в полноценный летучий корабль не хватало только помощи плотника, который куда-то исчез. Найти его помогла одна из оперных певиц. Крупная женщина при помощи музыкального слуха смогла вычленить среди разговоров десятков хлопотавших над организацией торжества людей один тонкий пьяный храп, доносившийся из глубины из глубины лабиринта.

Я пинками пригнал с трудом разлепившего глаза лысого мужика в белой полотняной рубахе к объекту работ. Он принял длинный кусок ткани из рук ткачихи-костюмерщицы из театра и налепил его на зеленую вязкую жижу по всем стенкам лодки. Это оказался парус с красиво вышитыми на нем символами воронов и рунического письма. Вышло более-менее ровно и, судя по поморщившейся с болью ткачихе, приклеено намертво.

Пока все были заняты какими-никакими делами, связанными с грядущим выступлением, я решил тоже найти себе работенку. Вопрос о перемещении лодки оставался открытым. Поднять ее и кое-как двигать мог, но такое на сцене выглядело бы просто смешно. Великий корабль, предвестник Рагнарека, а двигается со скоростью больной рахитом улитки. Непорядок!

Я провозился с этой злосчастной лодкой несколько часов. Меня эта проблема так завлекла, что сторонние люди боялись ко мне подойти, лишь бы ненароком не вызвав на себя мой гнев. Спустя время выявил одну небольшую закономерность: поднятая в воздух силой магии вещь может практически без особых усилий двигаться по-горизонтали. Чуть позже заметил, что направленные прямо на корпус лодки сильные ветряные потоки могут оказывать неплохое воздействие на такие неподвижные объекты. Толкать лодку было намного проще и действеннее, чем пытаться тащить ее. Однако управлять ей было невозможно из-за того, что поток энергии просто нес ее вперед по прямой.

Решение нашлось очень быстро. Нужно было всего лишь изменить расположение в пространстве самой лодки и, толкаемая вперед энергией, она будет лететь ровно в то направление, куда смотрит ее нос. Главной сложностью в этом было то, что это нужно было уместить в два действия: первое – выпускать энергию для полета, а второе – держать ее в необходимом для конкретного момента положении. Единственным спасением было то, что выпускать поток магического ветра можно было интуитивно, а если он прекратится, то лодка просто зависнет в воздухе.

Вдоволь намучавшись с тренировками, я понял, что управляемый полет был чересчур сложен и лучше бы мне просто толкнуть корабль за кулисы. Так и решил сделать.

К остальным оперным певцам я подошел человеком, овладевшим непокорную для простых смертных стихию. Он с надеждой спросил, помню ли я хотя бы примерно момент, когда мне стоит появиться на сцене. Как я мог не помнить момент моей славы, о чем тут же сообщил ему. По взгляду было видно, что такой ответ его не устроил, поэтому мне пришлось поскорее ретироваться на примерку костюма.

Только когда я пошел преображаться для роли, услышал звуки скакавших не сцене балерин и немного скудноватого музыкального оркестра. Долго же я возился с той лодкой. Даже начало успел пропустить.

Никогда не считал себя фанатом балета, но внутри наполовину открытой театральной коробки меня так и тянуло пойти глянуть на девчонок хоть одним глазком. Стиснув зубы и взяв волю в кулак, я ушел мимо заветных красных штор в просторную костюмерную, где меня уже заждались.

Костюм викинга в понимании Лидии – это две рубахи, одна из которых потолще и поцветастей, и полосатые шаровары. Сверху мне накинули толстую облезлую шкуру и рогатый шлем. Конечный вид больше смахивал на больного лишаем минотавра, нежели скандинавского воина.

Во время долгого ожидания меня спасало только то, что театр находился на свежем воздухе. Будь мы в закрытом помещении, к моему внешнему сходству с человекобыком прибавился бы еще схожий запах.

Наконец-то мы услышали бурные овации зрителей. Девчонки в балетных пачках ловко протиснулись между крупными дядьками и тетками в не менее забавных костюмах представителей скандинавской мифологии.

Я с трудом затащил лодку за кулисы, порвав ненароком французский задник. Надеюсь, никто не придаст этому внимание.

На сцене началось оперное представление. Под оглушительные завывания я успел пожалеть, что не смог попасть к балеринам. Действие было вялое, а пение для меня совершенно непонятное.

Спустя время ткачиха-костюмерщица подбежала ко мне и кое-как прикрепила на шкуре несколько черенков, символизировавших воткнутые в мою тушку стрелы. Мне вручили секиру и последнюю вишенку в моем образе – красные русские народные сапожки.

Появление женщины в белом костюме с крыльями символизировало то, что скоро будет наш выход. Она боязливо залезла в лодку и уселась в нее, хватаясь покрепче за борта.

Яков вышел за кулису по другую сторону сцены, чтобы самолично дать мне отмашку для момента моего появления.

Под яростное махание режиссера я побрел тяжелой походкой по сцене. В криво сделанном шлеме вид был туннельным. Зрителей не видел, но это, наверное, было и к лучшему. Дойдя до середины сцены, я обернулся.

Лодка поехала по воздухе тяжело покачиваясь из стороны в сторону. Валькирия собралась с духом и даже исполнила во время полета что-то на оперном вокале.

Когда корабль подплыл ко мне поближе, я использовал все свое театральное дарование, чтобы превратить цирковой клоунский момент с заползанием на парящую в воздухе лодку хоть в какое-то подобие драмы. Судя по сдержанным смешкам со стороны зала, получилось это у меня не очень.

Внезапно все пошло не по плану. Я пустил магический поток, чтобы быстро залететь в кулису. Лодку дернуло и, не ожидавшая подвоха валькирия, испуганно вжалась в борта лодки, попав одной рукой по натянутой над пробитым бортом тканью. Женщина перевалилась через край, вывалившись из лодки.

Я пытался выровнять лодку, но из-за наехавшего на глаза шлема сделать это было очень трудно. Скинул с головы этот плохо сделанный кусок макет и обнаружил, что все это время летел в сторону зрительского зала. У меня едва получилось остановить лодку за пару секунд до столкновения с выпученными от удивления глазами гостями сегодняшнего торжества.

Не мешкая ни секунды, вскинул кверху секиру и напялил обратно шлем.

- К черту грусть и печаль по моей смерти, - закричал глубоким голосом, - веселитесь сегодня так, как это буду делать я в Вальгалле.

Разворачивая прямо в полете лодку, полетел обратно, но перестарался с маневрами и взмыл прямиком над крышей театра.

По другую сторону меня уже никто не видел. Я быстро полетел вниз, где меня уже поджидал рвущий на голове волосы Яков. Но бурные овации из зрительного зала задушили это его желание. Толстяк сайгаком побежал обратно на сцену.

Я остался в гордом одиночестве на лужайке позади театра. На ходу скидывая костюм, пошел в костюмерную за своей одеждой. Вернув себе человеческий облик, с облегчением вздохнул и побрел обратно.

Возле моего воздушного корабля уже ошивалась какая-то девица в голубом платье в пол и ниспадающими на плечи каштановыми кудрями. Услышав мое приближение, она обернулась ко мне лицом. У меня перехватило дыхание, когда я узнал этот ярко-изумрудный цвет глаз. Та самая, от пленительного взгляда которой меня увел подлый злодей Кирсновский.

- А мы все гадали, кто этот выдумщик? - сказала зеленоглазая, оголяя белоснежные зубки в улыбке.

- Боюсь представить, какие догадки вы могли придумать, - ответил я, целуя ее нежную бледную ручку, от которой очень сильно пахло духами с ароматом персика.

- Я и сама себя иногда боюсь, - загадочно ответила девушка.

Со стороны сцены прозвучал топот и громогласный голос церемониймейстера. Балерины шли на второй заход – время еще позволяло.

- Раз вы здесь, миледи, значит вы не сильно любите балет? – Я кивнул в сторону сцены.

- Не люблю танцы. Ни смотреть на них, ни самой танцевать не нравится, - голос у нее был мягкий и очень мелодичный. Не удивлюсь, если она хорошо занимается пением.

- Вы любите прогулки на море?

- Звучит интереснее.

- А что насчет прогулок по воздуху? – Подмигнул ей.

- Я согласна, - с воодушевлением ответила она и заскочила в лодку, словно только и ждала предложения.

Повторения истории с валькирией мне видеть не хотелось. Хватит с меня одной разозленной женщины.

- Главное держись крепко, - сказал я, занимая место рулевого, - и еще старайся не хвататься за то место – там дыра.

Сам себя проклиная за излишнюю самоуверенность, поднял судно невысоко над землей. Отступать было поздно. Раз пригласил девочку покататься на лодочке – нужно развлекать.

- Ну, - нетерпеливо сказала она, заметив мое небольшое замешательство.

- Ах, если бы моя мечта сбылась! – Пропел с улыбкой я, вспомнив старый советский мультик.

Плавно запускать в полет корабль не научился, поэтому рванул изо всей силы. То ли сказывалась усталость, то ли центр тяжести оказался смещен, но лодка начала набирать высоту.

Изумрудные глаза загорались с каждым новым метром набираемой высоты. Ей это было в радость, но меня заставляло все сильнее беспокоиться. Мы достигли высоты трехэтажного дома, но лодка все набирала и набирала высоту.

Я попытался вернуться ближе к земле. Вираж оказался слишком крутым и грозил столкновением с землей.

Решив не искушать судьбу попытками вырулить обратно, мне пришлось попросту остановиться в воздухе. Девушка удержаться не смогла и с визгом пролетела мимо меня.

- Куда! – Закричал я, хватая ее магией и затягивая обратно в лодку.

- А ты шутник, - захихикала она, явно подумав, что так все и задумывалось.

- Вы же хотели покататься, миледи, - попытался безмятежно ответить я, немного отворачивая в сторону голову, чтобы она не заметила выступивший на левой щеке пот.

- Поехали дальше, - скомандовала она, вцепляясь еще крепче в борта и от усердия прикусывая губу.

- Как прикажете.

Выровняв положение лодки в воздухе, включил обратно магический мотор. В этот раз пошло заметно легче и даже получалось чуть снижаться.

Девушка оторвала руки от бортов и радостно завизжала. Никогда раньше не испытывал желания ударить женщину, но за такое безрассудства подзатыльник бы ей я прописал

Не вывалилась она только чудом. Из опасений, что эта особа может выдумать что-то еще, вернулся обратно на лужайку за театром.

- Как же чудесно, - выпрыгнула из лодки зеленоглазая, от возбуждения хватаясь пальцами за густые каштановые волосы.

- Очень, - отозвался я, перелезая на дрожащих ногах на крепкую землю.

- Ой, там уже все кончается. Наверное, сейчас начнется бал. Ты пойдешь же?

- Да меня туда и не приглашал никто, - пожал плечами я, чувствуя крах своего плана.

- Ну значит приглашаю я, - со смехом сказала она, хватая меня под локтем.

- Вот как, - удивленно произнес я, всматриваясь в лицо девушки и едва сдерживаясь, чтобы не скользнуть взглядом прямо на ее глазах по декольте, которое из-за встречных потоков ветра стало до неприличия откровенным, - а можно узнать имя прекрасной дамы, пригласившей меня на бал?

- Точно, ты же не знаешь мое имя, Константин Георгиевич Любомирский, - хихикнула девушка, чуть прикусив губу, - меня зовут Анастасия Борисова.

Ну и ну, вот это я попал.

- Ой, а это не граф Тетерев идет со своей новой молоденькой девочкой?

Нет, вот теперь я точно попал!