Магия моей крови (СИ)

Глава восемнадцатая — Давно забытый смех

«Смех — лучшее начало знакомства. Смех — лучшее лекарство. Смех — лучший способ решения конфликта. Смейтесь».

— Что за… Прочь! Отстаньте от меня. Эва, твою мать…

Меня словно молнией ударило. Ариша всего полчаса, как ушла на базар. В ближайшие часы она не вернется. Хозяин дома прибудет только завтра, а это значило, что можно пробовать свой новый порошок. Что я и сделала. Кто ж мог подумать, что Кристиан сможет пробраться в запертое поместье.

— Прочь! Отстаньте от меня.

Я влетела в прихожую и обомлела от представшей глазам картины. Высокий детина, экзотической наружности, мужественно сложенный, но при этом ухоженный, взобрался на хозяйское кресло с ногами и пытается отогнать от себя зачарованных мышей.

— Да отвалите вы от меня…

В крепких, жилистых руках находилось то единственное, что, видимо, он нашел — маленькая подушка для спины, с кисточками на углах. Эту самую подушку Кристиан и использовал как средство защиты и оружие в одном лице. Размахивая ею направо и налево, он отгонял моих маленьких помощников. Не выдержав, я прыснула.

Порошок, с помощью которого можно было бы зачаровать животных, я пыталась создать давно. Мама рассказывала, что у бабушки было заклинание, но все книги утеряны. Мы планировали вместе создать новое, но так и не успели. Активных сил у меня нет, так что пользоваться заклинаниями я бы не смогла, а вот создать порошок или зелье… Практика на ежиках показала, что порошок действует. Лесные обитатели с удовольствием помогали мне собирать ягоды и травы. Мышки в замке лорда Лэнгина работали с таким же усердием, как и ежики.

— Ты издеваешься надо мной?

Мой смех, казалось, обидел Кристиана.

— Такое не каждый день увидишь.

На глазах выступили слезы. Давно я так не смеялась. Даже и не помню, когда это было.

— Убери их. Сейчас же.

Любопытно, что, даже стоя в кресле, он умудрился топнуть ногой.

— Но ты им нравишься.

— Эв-в-ва. — в моем имени не было буквы “р”, но я отчетливо расслышала рык.

Делать было нечего. Пришлось подойти к маленьким помощникам и попросить их переключиться на кухню. Остался только один мышонок, который продолжал протирать пыль возле тумбы с вазой.

— Ну вот, они ушли.

Кристиан внимательно огляделся по сторонам, прежде чем медленно спуститься со своего насеста и, отбросив подушку, налететь на меня с криками.

— Ты в своем уме! Эва, это крысы.

— Это мыши. — решила уточнить я.

— Это разносчики всякой инфекции. Ты вообще представляешь, насколько они грязные?

— Я опустила голову вниз, так как оставшийся мышонок, единственный в красном фартучке, протирал обувь гостя.

— Вот черт!

Кристиан запрыгнул в кресло быстрее, чем я успела осознать, что произошло. А произошло следующее: мышонок чистил обувь гостя, но как услышал оскорбление, дернул его за штанину и высыпал всю собранную пыль назад. Я снова залилась смехом

— Кристиан, ты что, боишься мышей?

Ответил он только после того, как, предварительно убедившись в отсутствие мышей, спустился на пол.

— Ненавижу их с детства. Знаешь, моя кличка в банде была «крыса». Ее я тоже ненавидел.

— Почему?

— Почему я ненавижу этих тварей с детства или почему ненавидел свою кличку?

Он продолжал озираться по сторонам, я и никак не могла перестать улыбаться. Такой сильный, с мужественным размахом плеч, огромными ручищами, пронизывающим насквозь уничтожающим взглядом черных глаз, а боится маленьких мышек.

— Когда с приюта убежал, прятался в старых разрушенных домах. Этих тварей там полным полно было. Спать не мог от непрекращающихся шорохов и писка. — он дернулся, отгоняя воспоминания прошлого.

— В год гонений я тоже пряталась в разрушенных домах. Меня они согревали.

Я никогда никому не рассказывала, как тяжело пришлось сироте-девушке, без магии выжить в тот тяжелый год.

— «Год гонений»?

В отличие от всех остальных, Кристиан задавал вопросы так, словно давая тебя права выбора. Отвечать или не отвечать ты можешь решать самостоятельно. Что Уолтер, что Воут, задавали вопросы на которые требовали ответа или на которые ответа не требовалось. Они просто утверждали, что именно желают получить. Как в тот раз, когда они попросили сделать зелье переноса. Может, поэтому я сделала то, что сделала.

— Десять лет назад, после определенных событий, король Корен Рагаф решил, что жизнь магов не стоит и ломаного гроша. Избавившись от всех, кто славился как сильнейшие среди прочих, он начал выслеживать и убивать остальных. — Кристиан не перебивал. — Целый год ушел на то, чтобы король посчитал все уничтоженными. Год, в течение которого мы выживали как могли.

Я подняла глаза и наткнулась на черные омуты.

— Я думал, ты не обладаешь силой.

— Мои родители были одни из сильнейших. То, что у меня нет магии, выяснили бы довольно быстро. Но мне на тот момент было четырнадцать лет. Самое время стать одной из работниц развлекательного дома.

В год гонений, я однажды чуть не попалась. Тот мужчина решил, что сначала испробует товар, и лишь после этого передаст самой влиятельной женщины портового квартала. Как отбилась, выбив ему передний зуб, ума не приложу, но бежала долго. Лишь когда легкие готовы были воспламениться, от того пламени, что разгорелось внутри, я рухнула где-то посреди старого разваленного здания и плакала. Там меня и нашла Бети. Прошло много времени до тех пор, пока я не перестала шарахаться от прикосновений. Тем более, мужских.

Но сегодня я не сопротивлялась. Кристиан не стал больше ничего спрашивать, не стал выпытывать. Просто обнял. От него исходило тепло. Много тепла и запах корицы. Корица, что по цвету так схожа с цветом его кожи. Не знаю, сколько мы простояли, но в какой-то миг, мужчина напрягся и произнес.

— Они возвращаются.

Первая мысль была, что Ариша вернулась раньше времени, но обернувшись увидела мышек, вышагивающих строем в нашу сторону.

Надо отдать должное Кристиану — не убежал. Хозяйское кресло и подушка с кистями по углам были спасены. Мышки вручили мне свои пожитки: веточки от веника, что стоял в углу и был ими нещадно ободран, маленькие тряпочки (ума не приложу, откуда они их взяли) и маленький красный фартучек «самого близкого Кристиану». Его-то я решила оставить хозяину. Ему приятно, а мне не жалко. Тем более, я, оять же не знаю, откуда он его взял.

Мышонок, обидевшийся на чужеземца, грозно помахал ему кулачком, прежде чем исчезнуть вслед за своими сородичами.

— Ты ему определенно понравился.

— Очень смешно.

В ответ я действительно засмеялась.