Магия вооружает

Глава 6

Я снова проснулась в шкафу.

С отвращением я отбросила одеяло. Мне снова снились кошмары о моем избиении. Воспоминания о сне все ещё живые кружили передо мной. На этот раз мне приснился мой одиннадцатый день рождения, когда старшие буды гонялись за мной по старому заброшенному магазину фермерского оборудования. Я спряталась в металлическом корыте, таком, что используются для кормления свиней. Они нашли меня, налили в емкость керосин и подожгли.

Я до сих пор помню запах горящих волос.

Я прижала колени к груди. Это не просто кошмары, это настоящие воспоминания. Я потратила годы, пытаясь подавить их, но стресс и разговор с Асканио накануне, должно быть, заставили их снова всплыть в моем подсознании. Я протянула руку и коснулась стенки шкафа, чтобы напомнить себе, что сон закончился. Гладкая краска казалась холодной под моими пальцами. Раз уж я оказываюсь здесь так часто, может, мне уже стоит просто переехать сюда. Установить унитаз, раковину, построить маленькое гнездо… хех.

Снаружи зарождался новый день. Пришло время заняться делом. Мне нужно одеться и посетить фирму Анапы. На этот раз, в моем человеческом обличии. К тому же магия сейчас отсутствует. Если на меня попытаются напасть, я смогу расчистить себе обратную дорогу пулями.

Я выбралась из шкафа. За окном с толстыми прутьями решетки, небо затянули густые серые облака, обещая дождь. На этом блеклом фоне помятые каркасы некогда высоких строений сгорбились, темные и искривленные, усыпанные зелёной растительностью, которая упорно пыталась захватить разрушающийся город. На окраинах кладбища, бывшего делового района города, росли новые постройки: массивные дома из дерева и камня высотой не более четырех этажей, построенные умелыми каменщиками. Только человеческие руки, никаких машин.

Вдалеке завыли полицейские сирены. Еще одно веселое утро в Атланте после Сдвига.

Я встала перед зеркалом в ванной. Женщина, которая смотрела на меня, казалась более резкой, чем вчера. Более жесткой. Сильной. Слишком грубой для большинства вещей в моем гардеробе. Обычно я носила джинсы, брюки цвета хаки, чисто-белые рубашки. Аккуратная профессиональная одежда, призванная вселять уверенность и говорящая о безопасности потенциальным просителям помощи Ордена. Девиз был таков: уверенность, но не опасность.

Я покончила с тем, чтобы не угрожать. В моем шкафу должно быть что-то подходящее для новой меня.

Компания «Импут Энтерпрайз» находилась по юго-восточному адресу, на Феникс-стрит. Несмотря на разваленное состояние соседних кварталов, эта улица оказалась свободной от мусора и грязи, с двух сторон выстроились новенькие домишки, словно солдаты на параде. В эти постройки, должно быть, вложили серьезные деньги, потому что дома были со вкусом украшены карнизами и декоративными кронштейнами. Даже решетки на эркерах изящно выпирали волнистыми металлическими формами. Место явно претендовало стать респектабельным деловым районом.

Я припарковала джип на небольшой стоянке и отправилась пешком, поглядывая на номера домов. Хмурое небо, наконец, решило выплакаться мне в жилетку. Асфальт потемнел из-за дождя. Хорошо, что я надела шляпу.

Когда я нашла правильный адрес, вместо здания увидела каменную арку с надписью «Импут Энтерпрайз» на стене и стрелкой, указывающей внутрь арки. Отлично.

Я прошла через длинный узкий туннель и вышла на широкое пространство. Передо мной раскинулся большой внутренний дворик, весь из камня песочного цвета, с растительностью, ограниченной узкими прямоугольными клумбами, идущими в две линии к зданию позади. Оно насчитывало всего три этажа, но эти три этажа были слишком высокими, что приближало высоту дома к опасному уровню. Еще пара футов и магия заметила бы это.

Основной частью строения являлся современный офис: стекло, сталь и чистый белый камень, объединенные в одно элегантное целое. Вот только верхушка дома нарушала эту идиллию, превращаясь в купол из стекла и перекрещивающихся металлических балок с золотым блеском.

Я зашла через парадную дверь. Полированный кафельный пол тянулся от того места, где я стояла, к мраморной стойке, за которой сидела администратор. Ей было чуть больше двадцати, яркий макияж, пудрово-синий костюм и бледно-каштановые волосы, уложенные в идеальный французский хвост. Позади нее на стене висел большой чёрный плакат, золотыми буквами на нем было написано: «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, БОСС!»

Я прошла по выложенному плиткой полу. Девушка подняла голову и внимательно посмотрела в мою сторону. На мне был светло-коричневый плащ, который я оставила расстегнутым спереди так, чтобы были видны мои синие джинсы, армейские ботинки, черная футболка и набедренная кобура с близнецами ЗИГ-зауэрами в ней. Волосы прикрывала старая ковбойская шляпа.

Я остановилась у стойки и, приподняв шляпу, произнесла на своем родном наречии, слегка растягивая слова:

— Здрасьте, мэм.

Администратор моргнула.

— Ээээ, здравствуйте.

— Я здесь, чтобы увидеть г-на Анапу.

— У вас назначена встреча?

— Нет. Мне поручено расследовать убийство от имени Стаи. — Я передала ей свое удостоверение.

Девушка улыбнулась мне в отработанной манере и кивнула на низкие диваны справа.

— Пожалуйста, присядьте.

— Конечно. Значит, у вашего босса сегодня День Рождения? Планируется вечеринка? — Рафаэль упомянул о получении приглашения. Меня это заинтересовало, поэтому я решила проверить.

— Сегодня вечером, — сообщила мне она.

Ха. Либо мои пистолеты произвели на неё впечатление, либо ей никто не объяснил, что она не должна сообщать посторонним людям конфиденциальную информацию. Большинство секретарей посоветовали бы мне уйти.

— Замечательно. Сколько ему исполняется?

— Сорок два.

Я подошла к диванчикам и села. Минуты проходили медленно и скучно.

Из коридора раздался тихий скрип катящихся пластиковых колес. Появился мужчина, латиноамериканец, на вид, около шестидесяти. Он толкал ярко-желтое ведро для промышленной швабры и медленно двигался, его глаза говорили об усталости, а плечи наклонились вперед. Вероятно, ночной уборщик, заканчивающий свою смену. Когда он проходил мимо стойки, секретарь тихонько кашлянула, прочищая горло.

Он взглянул на нее.

— На кухне второго этажа беспорядок, — сообщила она ему. — Кто-то пролил кофе.

— Моя смена закончилась более получаса назад, — ответил мужчина.

Она пристально уставилась на него. Мое мнение о приемной Анапы резко упало. Насколько сложно убрать разлившийся кофе? Возьмите тряпку да вытрите его сами. Если смена мужчины закончилась, отпустите его домой.

Он пожал плечами.

— Хорошо. Я уберу.

Я наблюдала за тем, как он удалялся. В здании снова стало тихо.

Я изучала каменную плитку на полу: золотисто-коричневая с легким угольным и рыжеватым оттенком. Красиво. У Рафаэля была похожая. Я никогда не могла понять нелюбовь этого мужчины к коврам. Его дом был похож на замок: каменная плитка на полу, бежево-серая краска на стенах, серые гранитные столешницы. На самом деле он нанял художника, чтобы тот разрисовал каменные блоки на стенах фойе. Обошлось в целое состояние, но выглядело потрясающе, особенно когда я купила ему виноградную лозу и приделала несколько крошечных крючков, чтобы она росла в правильном направлении. Он также развешивал на стенах холодное оружие.

Я могла представить его в виде идальго, одетого во все черное и правящего каким-то грандиозным замком, вроде Алькасара. Мое воображение нарисовало Рафаэля, его мускулистое тело, облаченное в черный камзол. Он стоял, прислонившись к каменному балкону с длинной рапирой на талии, а рядом с ним. . белокурая «бимбо» ростом семь футов.

Пора выбросить из головы это наваждение. Такое чувство, что мое сознание зациклилось на нем: каждый раз, когда я отвлекаюсь от расследования, мои мысли возвращаются прямо к Рафаэлю. Иногда я размышляю о мести, иногда мне хочется удариться головой о стену. Эти приступы жалости к себе и мечтательные образы того, как я заставлю его пожалеть о том, что он вообще родился, должны прекратиться.

Мои уши уловили далекие шаги. Я поднялась. Из коридора вышло три человека, впереди стояла опрятная женщина в бежевом деловом костюме. На ней были очки, и ее светло-каштановые волосы тщательно зачесаны назад. В этой одежде и прическе все говорило «бизнес». Но ее поза и глаза кричали «боевая подготовка». Мужчина и женщина в тактическом снаряжении и темной одежде шли позади с полицейскими дубинками. У каждого на бедре было по пистолету.

— Доброе утро, мисс Нэш, — обратилась ко мне женщина хриплым голосом. — Мистер Анапа шлет вам свои сожаления. У него чрезвычайно загруженный график, он не может с вами встретиться.

— Я расследую убийства от имени Стаи, — объяснила я. — У меня всего несколько вопросов.

— Мистер Анапа будет очень занят на этой неделе, — повторила женщина.

— Он не подозреваемый.

— Неважно, подозреваете вы его или нет. Вы больше не являетесь сотрудником правоохранительных органов. Вы здесь как частное лицо. Пожалуйста, покиньте наш офис. — Она повернулась, поравнявшись со мной.

Если бы у меня все ещё был мой значок Ордена, я бы заставила ее проглотить свои слова. Мне пришлось обдумать свои варианты. Я бы могла одолеть двух охранников, но фальшивая секретарша, скорее всего, создаст проблему. То, как она продолжала измерять расстояние между нами, свидетельствовало о какой-то практике в боевых искусствах, а ее позиция, квадратная и прямая, говорила об опыте работы в правоохранительных органах. Ее учили носить броню. Большинство стрелков будут выбирать позицию сбоку, минимизируя зону мишени. Люди в броне склонны сталкиваться с опасностью лицом к лицу.

Данный опыт означал бы, что она знает правила и точно понимает, что мне можно, а что нельзя. Если бы я решила устроить драку и прорваться к Анапе, она бы подняла тревогу, и копы тут же бросились на меня, как волки на хромого оленя. Я уже почти вижу заголовок в газетах: «Оборотень терроризирует местного бизнесмена».

Часть меня, та, что была будой, хотела это устроить.

Но мне придется отступить. Она знала это, и я тоже.

— Я вернусь, — пообещала я ей.

— Приведите с собой полицейского с ордером, — ответила она.

Я направилась к двери.

— Мисс Нэш! — окликнула она.

Я повернулась.

Секретарша улыбалась.

— Этот вестибюль недостаточно велик для нас двоих, мисс Нэш.

— Я запомню это. — Я направила на нее указательный палец.

Снаружи облачный покров развеялся. Я покосилась на солнечный свет и повернулась, чтобы осмотреть здание. Анапа не хотел, чтобы его допрашивали, но это не делает его автоматически виновным. Это говорит только о том, что он та ещё задница. За исключением того, что я допрашивала сотни подозреваемых на протяжении многих лет, и такое поведение было далеко не типичным. Обычно, когда вы подходили к месту работы и говорили сотрудникам, что расследуете убийство, естественное любопытство брало верх, и все собирались вокруг, чтобы узнать подробности. Люди — вуайеристы, и большинство из нас влечёт нездоровый интерес к подобному. Когда вы говорите кому-то: «Я расследую убийство», обычно возникает следующий вопрос: «Кто умер?» Администратор Анапы вопросов не задавала. Не последовало этого и от его рыцаря в бежевых деловых доспехах.

Женщина в костюме, должно быть, нашла время, чтобы изучить мою биографию, раз решила уколоть фразой «вы больше не сотрудник правоохранительных органов». Да, Орден уволил меня, отправив на пенсию, но до этого моя карьера была выдающейся, и ничто в моем резюме не указывало бы на то, что я легко сдамся. Она не произвела на меня впечатление человека, который упускает детали. Анапе было бы проще уделить мне минут десять, ответить на вопросы и очистить свое имя. Он бы исчез из моего списка подозреваемых, а я ушла и перестала его беспокоить. Но вместо этого он использовал своих охранников, чтобы прогнать меня. Тут же повыскакивали всевозможные сигнальные флажки. К чему такая секретность?

Когда я тренировалась, моя инструктор, седая и покрытая шрамами детектив по имени Шона, учила меня, что нужно избавляться от подозреваемых, а не искать их. Посмотри на список своих подозреваемых и выбери наиболее вероятного и попытайся доказать, что он этого не делал.

Прямо сейчас из списка был исключен только Белл. Анапа все еще оставался в числе возможных преступников, и теперь ему удалось подняться прямо на вершину списка.

Я осмотрела здание. Решетки на окнах, камеры наблюдения, работающие только во время технологии и, если в остальной части средств безопасности есть что-то поинтереснее, то возможно наличие хороших защитных чар на окнах. Как у оборотня, у меня было естественное сопротивление к защитным чарам, но сломать даже одно из них было бы действительно больно и вызвало бы достаточно магического резонанса, чтобы заставить любого в здании, обладающего хоть каплей магической чувствительности, кричать, как от кровавой резни.

Я обошла дом. На северной стороне мелькало маленькое окно, расположенное тремя этажами выше, на нем не было решеток. Камеры слежения также были удобно расположены для слежения за другими проходами. Я постояла некоторое время, наблюдая за их поворотами. И, конечно же, схема движения камер предполагала около двадцати секунд незаметного приближения к зданию. Они решили установить ловушку с собственной защитой. Я усмехнулась про себя. Умно. Не гениально, но среднего идиота проведёт.

Нужно придумать, как подобраться к Анапе. Он отказался встретиться со мной лично, его здание тщательно защищено и, вероятно, напичкано ловушками, а у меня нет юридических рычагов давления, чтобы заставить его говорить со мной.

Дверь открылась, и вышел пожилой латиноамериканец без ведра и швабры. Он покосился на небо с многострадальным выражением лица, вздохнул и направился по улице. Я осторожно последовала за ним. Мы прошли через каменную арку, свернули на тротуар, и я слегка ускорилась, догоняя его.

— Вам что-то нужно?

Я подняла вверх двадцатку. Топчитесь на одном месте в расследовании? Нет значка? Раздавайте людям деньги. Вот до чего мы докатились.

— Расскажите мне об Анапе и его офисе?

Мужчина посмотрел на мои деньги.

— Я бы взял эти деньги, да рассказывать особо нечего.

Я кивнула в сторону маленького ресторанчика на другой стороне улицы с надписью «Проснись и Пой».

— Скоро пойдет дождь. Позвольте угостить вас завтраком и чашкой кофе.

Мы вошли внутрь и сели на диванчики. Официантка принесла нам горячий кофе. Я заказала яичницу, а мой новый друг заказал пончики. Мы оба решили держаться подальше от сосисок. Если вы не знали хорошо ресторан или не доверяли повару, заказывать мясо было плохой идеей, потому что в некоторых местах «говядина» являлась кодовым обозначением крысиного мяса.

По крайней мере, кофе был свежим.

— Итак, расскажите мне про Анапу.

Мужчина пожал плечами:

— Его почти не бывает видно. Приходит и уходит, когда ему захочется. Я видел его всего три или четыре раза. Дорогой костюм.

— Где находится его кабинет?

— На третьем этаже, с северной стороны. Я там не часто бываю. Просто убираю пыль с его стола раз в неделю.

Интересно.

— А что насчет его сотрудников?

Мужчина пожал плечами.

— Их около двадцати. Но все это какая-то обманка.

— Что вы имеете в виду?

— Компания — липовая. Это, как если бы группа детей собралась вместе, купила хорошую одежду и притворялась, что играют в бизнесменов. Сидят, разговаривают, пьют кофе и обедают. Раз в неделю, когда показывается начальник, все они выстраиваются в очередь к его офису, чтобы он почувствовал себя важным. Но результатов их работы нет как нет.

Официантка принесла нам еду и ушла. За окном снова пошел дождь.

— Почему вы так решили? — Спросила я.

Он откусил пончик.

— Бумага. Они почти ее не тратят. Обычно подобные конторы производят много бумажных отходов. Ну, знаете, всякие копии, заметки, измельченные документы, пустые коробки от канцелярских товаров, которые они заказывают. Я работаю в клининговой компании. На моем маршруте есть другие клиенты, у которых бизнес вдвое меньше «Импут Энтерпрайз». Но они производят в три-четыре раза больше бумажных отходов. Когда я захожу в их копировальную комнату, мусорные баки всегда пусты. Две трети времени мне даже не приходится прикасаться к ним. Наверное, на этой неделе у них было больше всего мусора, чем за все время, и то, только потому что они рассылали приглашения на вечеринку по случаю дня рождения Анапы. — Он закончил жевать свой пончик. — Иногда к нему домой отправляют посылки личным курьером. Я видел квитанции в мусорном ведре администратора. Спасибо за завтрак.

— Спасибо вам за информацию.

Он ушел. Я съела все желтки из яиц и проткнула яичные белки вилкой. Если мужчина был прав, то чем бы не занимался Анапа, происходило это в его доме. Что ж, есть только один способ проверить это.

Я подождала, пока официантка принесет чек и заплатила за еду, оставив хорошие чаевые. А затем обратилась к ней:

— У меня есть к вам странный вопрос.

— Конечно.

— В какой день обычно мусорщики забирают отходы с контейнеров на этой улице?

— По пятницам.

— Спасибо.

Сегодня среда. Мусорные баки должны быть почти полными. Я вышла, закутавшись в плащ под дождь, вернулась к зданию «Содействия» и обошла его. Узкий переулок вёл от задней части дома к широкой улице. В переулке у кирпичной стены стояли два мусорных бака: синий и зеленый. Я подняла крышку. Поскольку вторжение магии оставило массовое производство пластика в прошлом, весь мусор приходилось разделять и сортировать. Пищевой мусор упаковывали в деревянные бочки или переработанные металлические баки, помещали в зеленый мусорный контейнер и собирали компост. Перерабатываемые отходы — дерево и металл — просто выбрасывали в синий мусорный контейнер вместе с бумажными отходами, упакованными в плотные тканевые мешки.

В зеленом контейнере была одна бочка, наполовину заполненная остатками гниющих обедов. В синем мусорном контейнере находился скудный, тряпичный мешок. Я развязала его. Внутри множество копий записок-приглашений на вечеринку Анапы, несколько скомканных каракулей, на большинстве из которых изображены груди разных размеров и форм и уродливый, но исключительно одаренный мужчина, делающий разные вещи под рейтингом «Х» с данными сиськами, и блокнот, залитый кофе.

Я бросила мусор и направилась обратно в «Проснись и Пой».

Теперь мне просто необходимо попасть в дом Анапы.

В моей голове неожиданно родилось решение дилеммы.

Но, нет. Нет, должен же быть другой способ. Любой другой способ.

Ну, хоть что-нибудь.

Я крепко стиснула зубы. Но это не помогло мне придумать блестящие альтернативы.

Ладно.

Я вошла в ресторан, предложила им десять баксов за то, чтобы воспользоваться их телефоном и набрала номер агентства. Ответил Асканио:

— Новый Рубеж, передовые расследования.

— Это я.

— Ты не взяла меня с собой сегодня, — проворчал он. — Я же хорошо себя вел вчера.

Какая досада.

— Асканио, я не могу брать тебя с собой каждый раз. Есть какие-либо новости для меня?

— Пришел отчет о вскрытии от Дулиттла, — ответил он. — И звонил Рафаэль.

Помяни черта.

— И что он хотел?

— Он спросил, когда ты собираешься передать место раскопок обратно его команде, потому что «этот проклятый кот» не позволит ему ничего сделать, пока ты не скажешь, что все в порядке, а он, цитирую, «не слеплен из денег». И просил перестать делать из него идиота. Я сказал ему, что тебя нет в офисе, а он спросил, с кем ты, и я ответил ему, что не вправе разглашать. Потом он меня отругал.

Господи. Только этого мне не хватало.

— Он оставил номер?

— Он сказал, что находится в своем главном офисе. А ещё звонил парень со станции техобслуживания, он нашел чек, который получил за буксировку машины той женщины. Он передал, что, если ты подъедешь к нему после пяти, он тебе его отдаст. Сказал захватить с собой деньги.

Хорошо, не густо, но хоть что-то.

— Пожалуйста, открой отчет Дулиттла и найди примерное время смерти.

Телефон замолчал. Я постучала пальцами по стойке.

— Между двумя и четырьмя часами ночи, — ответил Асканио.

— А причина смерти?

— Смерть наступила в результате анафилактического шока из-за укуса змеи. Свидетельствующие об этом симптомы: дыхательная недостаточность, полиорганная недостаточность и острая почечная недостаточность. . Что означает «тяжелый экхимоз»?

— Подкожное скопление крови. Спасибо. — Я повесила трубку и набрала номер Рафаэля.

— Рафаэль.

Его голос уносил меня туда, куда я не хотела отправляться.

— Мало того, что ты привел свою девку ко мне в офис, теперь ты докапываешься до моего стажера.

— Ах, стажер. И чему же он учится у тебя?

Серьезно? Он правда на это намекает?

— С тобой все в порядке? Сначала ты заменил меня на какую-то пустоголовую барби, а теперь чувствуешь угрозу со стороны пятнадцатилетнего мальчика? Что-то случилось, что вызвало у тебя комплекс неполноценности?

— Этот мальчик давно спит со взрослыми женщинами, и в последний раз, когда я видел тебя, ты выглядела немного отчаявшейся.

В моём сознании нарисовался образ того, как я протягиваю руку через телефон и бью его по лицу, опрокидывая со стула.

— Спасибо за беспокойство, но не переживай. Я предпочитаю мужчин, а не мальчиков. Это одна из причин, почему я больше не с тобой.

Он зарычал в трубку.

— Тише, тише, милый. — «Милый»? Откуда это вообще взялось? — Я понимаю, что твоя предстоящая помолвка весомо облегчит карман, и ты остро нуждаешься в деньгах, поэтому тебе хочется, чтобы я поскорее освободила место преступления.

— У меня есть деньги! Мне нужно, чтобы место раскопок освободили, потому что просто так сидеть на нем — пустая трата времени.

— Два условия, — сказала я. — Во-первых, все предметы из хранилища должны храниться в Крепости до конца этого расследования. Я составила список.

— Готово, — ответил Рафаэль. — Отправим их под вооруженным конвоем, пока действует техноволна. Второе?

— У тебя все еще есть приглашение на вечеринку по случаю дня рождения Анапы сегодня вечером?

— Да.

— Это приглашение для тебя и спутницы?

— Да.

— Мне нужно стать этой спутницей.

Рафаэль сделал паузу.

— Ты подозреваешь, что Анапа замешан в убийствах?

— Возможно. Я побывала в его фирме. Меня не пустили за порог. У него в штате цербер в деловом костюме, и она не купилась на мою милую улыбку.

— Ты имеешь в виду, что показала ей свои пистолеты, а она не упала в обморок?

Ха-ха- ха.

— Нет, дорогой, ты единственный, кто так делает.

— Насколько я помню, обычно все было наоборот.

— Я видела много оружия. У тебя неплохой образец, но это не заставило меня упасть в обморок.

— Это ты сейчас так говоришь.

— Рафаэль, этот телефон мне не принадлежит. Не заставляй меня разбивать его, потому что я только что отдала свои последние десять баксов, чтобы им воспользоваться.

Его голос был сладким, как мед.

— Дорогая, хочешь, чтобы я одолжил тебе немного денег?

— Мне никогда в жизни не требовалось, чтобы ты одалживал мне деньги. Если бы я умерла, и паромщику нужна была монета, чтобы перевезти меня через реку в загробную жизнь, а у тебя был единственный существующий четвертак, я бы посоветовала тебе засунуть его себе в задницу.

Люди со своих мест глазели на меня. Это прозвучало не весело.

— Андреа…

— Следующие произнесённые тобой слова или будут касаться работы, или я поеду к тебе прямо в офис и прострелю тебе живот. Несколько раз.

— Почему живот?

— Потому что это больно и не опасно для жизни. — Он был оборотнем и исцелился бы от любых пулевых ран.

Он засмеялся. Он реально смеялся надо мной в трубку. Моя голова вот-вот взорвется.

— Почему ты хочешь встретиться с Анапой? — спросил Рафаэль.

— Встреча с ним не в приоритете, я хочу проникнуть в его кабинет и покопаться в грязном белье, которое он там хранит. Кто-то должен был знать о том хранилище, потому что это не было случайным ограблением.

— В самом деле? А ведь я думал, что случайные грабители прошли через глубокую темную дыру, охраняемую людьми, у которых отрастают четырехдюймовые когти, и решили: «Эй, а дай-ка, я пойду туда и украду чего-нибудь».

Сволочь.

— Хорошо, что ты такой красивый, потому что явно не особо сообразительный.

— Я управляю кланом и проклятым бизнесом, — прорычал он. — Мне хватает мозгов.

— Да, да.

До возмутительного выраженная сексуальность Рафаэля была и его слабым местом. На первый взгляд люди редко воспринимали его всерьез. Вместо того чтобы прислушиваться к умным вещам, выходящим из его рта, мужчины считали его просто смазливым личиком, а женщины сосредоточивались лишь на том, чтобы не пускать слюни. Я слышала много прозвищ, произнесённых за его спиной: повеса, мажор, красавчик, сладкий мальчик и так далее. Безжалостный бизнесмен и смертоносный боец обычно не были ярлыками, которые люди на него навешивали, пока не узнавали его получше. И это была их роковая ошибка. Несколько недель назад одна из членов клана тетушки Би забыла об этом и решила оскорбить его. Рафаэль ответил тем же, она взбесилась и напала на него. Он нанёс три смертельных раны, прежде чем она успела упасть на землю.

Рафаэль молчал. Наверное, злится на другом конце. Такой подход ни к чему не приведёт.

— Я не хочу ругаться, — сказала я профессиональным тоном. — Я просто хочу раскрыть это убийство. Я знаю, что это сложно для нас обоих. Вернемся к убийцам. Они пришли подготовленными, они убили твоих людей, и они знали, как открыть хранилище. Все это требует предварительных знаний и ресурсов. Очень вероятно, что одна из трех компаний, подававших заявку на это здание, как-то с ними связана. Я исключила Белла из подозреваемых. На данный момент поиски в штабе Гарсиас зашли в тупик, возможно, к вечеру я узнаю больше, но на данный момент их рабочий участок заброшен и находится в таком состоянии уже несколько недель. Остается Анапа. Сколько бумажных отходов образует компания «Экстракторы Медрано»?

— Достаточно, чтобы город взимал с нас плату за коммерческий пикап, — прорычал Рафаэль.

— У «Импут Энтерпрайз» почти нет бумажных отходов. Через день у них вывоз мусора, а в их контейнерах всего полмешка бумажных карточек, большая часть из которых — рисунки непристойного содержания. Я разговаривала с уборщиком, и он думает, что их контора липовая. Судя по всему, Анапа чем-то занимается вне офиса, в своем доме. Мне это нравится не больше, чем тебе, но его вечеринка — мой шанс увидеть его и обыскать кабинет. Поверь, я лучше бы глотала битое стекло, чем куда-либо отправилась с тобой.

— Спасибо, — произнес он сухим голосом.

— Пожалуйста.

— Мероприятие с дресс-кодом.

Ну, конечно же.

— Мое синее платье подойдёт?

— Мы испортили твое синее платье, помнишь? — сказал он. — Мы занимались сексом на кровати и опрокинули бутылку каберне.

Я вернулась в тот солнечный день. Мы хотели пойти поужинать, я разложила синее платье на кровати, а затем пришел Рафаэль и принес бутылку вина в спальню. Он, как всегда, начал свои «штучки Рафаэля», и мы сами оказались на кровати, а платье свалилось на пол.

Во мне закипал гнев, смешанный с грустью, и тошнотворным ощущением, что я медленно падаю, а где-то внизу меня ожидало твердое дно. Я была зла на Рафаэля. Я была зла на саму себя. Мне хотелось кого-то или что-то укусить.

— Верно. — Проклятье. — Хорошо, я что-нибудь придумаю.

— Я заеду за тобой в семь, — сказал он.

— Премного благодарна, — протянула я.

— Не пытайся проворачивать свои техасские «штучки» на мне, это не сработает.

— Я проворачивала свои «штучки», и раньше тебе это очень даже нравилось.

— Не так сильно, как тебе нравилось то, что мы делали после.

Я не ответила, и он тоже. Мы просто сидели молча, а между нами только телефонная линия. Нам пора перестать так поступать друг с другом.

— Рафаэль, я хотела бы упомянуть еще кое-что. Я хотела сказать тебе это вчера утром, но появление твоей невесты сбило меня с толку. Из разговора со Стефаном я поняла, что, помимо тебя, было еще шесть человек, которые были рядом, когда хранилище было обнаружено.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Рафаэль, — и могу тебе ответить сразу: никто из них не предаст меня.

— Тогда это будет несложно. Помоги мне подтвердить их алиби. Мне нужна информация по каждому, начиная с момента их ухода с раскопок и до четырех утра. Если они звонили по телефону, нужно выяснить куда. Если они пошли в бар и с кем-то завели беседу, нам нужно узнать о чем. Никто лучше тебя не знает их, и я бы предпочла, чтобы это сделал ты, потому что мои руки заняты.

— Я позабочусь об этом.

— Стефана тоже нужно проверить.

— Я сказал, что позабочусь об этом.

И он это сделает. Рафаэль мог быть невероятно скрупулёзным, когда хотел.

— Тогда увидимся вечером.

— Может быть.

Сволочь.

— Семь часов. Будь там, иначе твоя площадка останется закрытой.

— Ты догадываешься, что, если нас поймают, во всем обвинят Стаю. ОПА не будет беспокоиться о таких тонкостях, как то, что ты не являешься ее официальным членом или что мы расследуем убийство. Они увидят, как два оборотня грабят дом. Мы и так лишены гражданских прав.

— Я в курсе, спасибо.

— Просто подумал, напомнить тебе, — сказал он.

— Ценю твою заботу.

— Отлично.

— Супер.

Я повесила трубку. Мне хотелось принять холодный душ. Часы на стене за прилавком показывали двенадцать минут одиннадцатого. У меня было время до трех часов дня, чтобы найти подходящее платье и прочитать отчет Дулиттла. А потом, мне нужно заехать к механику за чеком от таинственной незнакомки с ее отбуксированной машиной.

Поскольку я находилась недалеко от торгового района, я сначала взялась за платье. Когда вы невысокого роста и фигуристы, ваш выбор платьев ограничен. У меня была приличная грудь, мускулистые икры и сильные красивые ноги. Примерно в двух-трех дюймах над коленом была волшебная точка, где на мне отлично смотрелись, доходившие до неё, платья и юбки. Все остальное было слишком длинным, потому что люди обычно смотрели на меня сверху, а платье «в пол» делало мои ноги короче и шире. Вырез, из-за которого шея выглядела короче, чем являлась на самом деле, например, «лодочкой» и «ворот-горлышко», были исключены. Вдобавок ко всему, платья с цветочным принтом или ярким сочетанием цветов полностью «съедали» меня, делая светлое лицо и волосы еще бледнее.

Когда мне требовалась официальная одежда, я обычно делала покупки у «Дэзии», семейном магазинчике, которым заведовала Дэзия Рэндалл. Хозяйка, суровая чернокожая женщина лет пятидесяти, обладающая безупречным вкусом.

Проведя час у Дэзии, я перемерила все мои привычные оттенки и фасоны: бирюзовый, персиковый, синий… Я даже попробовала «шартрез», который заставил меня выглядеть похожей на бочку, выкрашенную в цвет горохового супа. Вещи, которые мне раньше нравились, внезапно перестали вызывать симпатию.

Дэзия изучила меня критическим взглядом, отточенным тридцатилетним опытом работы в моде.

— По какому случаю наряд?

— На официальную вечеринку в честь дня рождения в доме миллионера. — И мне нужно выглядеть достаточно презентабельно, чтобы переступить через порог.

— Кто сопровождает?

— Мой бывший парень.

Брови Дэзии приподнялись.

— Ах. Тайна раскрыта. Это он ушел?

— Да.

— И ты хочешь произвести впечатление?

— Хочу, чтобы он кусал локти. Чтобы увидел, что со мной все в порядке. Я хочу быть яркой.

— Яркой или сногсшибательной? — спросила Дэзия.

— Согласна на «сногсшибательную».

— Жди здесь.

Она исчезла между вешалок с одеждой. Я ещё раз посмотрела на свою последнюю примерку. Фиолетовое платье с завышенной талией должно было лестно подчеркивать мои формы, но вышло наоборот. Даже мое лицо изменилось. Раньше мне удавалось сохранять в образе какую-то свежесть или даже сладость. Но сейчас, женщина, которая смотрела на меня из зеркала хорошо выглядела только в плаще с парой пистолетов. Накинуть на меня приятную фиолетовую ткань было все равно, что покрыть бритвенное лезвие конфетной оберткой Skittles.

Снова появилась Дэзия с вешалкой, на которой весело что-то черное и кружевное.

— Благодарю вас, но черный — не мое, — сказала я. — Оно сделает меня совсем бледной.

Дэзия устремила на меня взгляд цепного пса.

— Попробуй.

Я взяла платье и отправилась в примерочную, сняла с себя фиолетового монстра и взяла черное платье с вешалки. Черное кружево поверх черной ткани. Точно не мое. Я надела платье, вышла и посмотрела на себя в зеркало в полный рост.

Черное платье сидело на мне как влитое, заканчиваясь примерно на три дюйма выше колена. Асимметричное, оно было сплошь черного цвета. Выше талии ткань тянулась по диагонали от груди вверх, закрывая мое левое плечо. На левой стороне был крошечный рукав, но правое плечо было шокирующе оголенным. На темной ткани проступали длинные змеевидные очертания китайского дракона. Его голова покоилась на левой стороне груди, а длинное тело скользило между моими грудями, создавая эффект зауженной талии. И на грани того, чтобы показаться неприличным, дракон изгибался вправо и скользил по моему правому бедру вниз. Черное грубое кружево перекрывало его очертания, а узор на нем имитировал чешую, придавая сексуальные нотки виду моей обнаженной кожи. Один единственный красный камушек выступал на месте глаза дракона, и когда я повернулась, он засиял чистым рубиновым светом глаз буды.

Черный никогда не был моим цветом, но сегодня он им стал.

Дэзия поставила передо мной пару черных туфель. Я надела их и тут же получила плюс четыре дюйма к своему росту.

Черт возьми. Я выгляжу агрессивно.

— Это зловещее платье.

— Порой и зло может быть прекрасным, — улыбнулась Дэзия. — Не увлекайся чрезмерными аксессуарами. Пара сережек, ничего слишком громоздкого, и, может быть, браслет. И это все. О, и помада. Здесь необходимы красные губы, Андреа. Алый оттенок.

— Я беру его.

— Конечно же. Заставь его кусать локти.

Рафаэль и не догадывается, что его ждет. Как и Анапа. И если существуют хоть какие-то доказательства причастности Анапы к гибели оборотней, я приложу все усилия, чтобы их отыскать.

*** *** ***

Когда я вошла в офис нашего агентства, в моем клиентском кресле сидел мужчина. Он наклонился, делая что-то на своих коленях, и когда он повернул голову при моем приближении, я увидела маленькое автомобильное кресло. В нем лежал ребенок, крохотный бело-розовый комочек на фоне зеленой ткани, испещренной мультяшными динозаврами. Лицо мужчины показалось знакомым. Это заняло у меня пару секунд, и я узнала его. Ник Моро.

В последний раз, когда я видела его в июне, он выглядел на десять лет моложе. Человек, сидевший передо мной, теперь казался старым и усталым. Он смотрел на меня, а его глаза были лишены жизни, как будто они посыпаны пеплом.

— Я сказал ему, что тебя нет на месте, — предупредил Асканио, стоя в дверях прихожей. — Но он ответил, что не против подождать.

Я села на другой стул рядом с Ником. Он провел рукой по своим светло-каштановым волосам.

— Это мой сын, — произнес он.

— Он прекрасен, — сказала я ему.

— Хочешь подержать его?

— Мне можно?

Ник поднял ребенка и обнял его. Малыш Рори посмотрел на меня темно-серыми глазами, озадаченный и восторженный одновременно, его рот слегка приоткрылся. Он был почти лысеньким, и волосинки на его голове напоминали мягкий персиковый пушок. Светлые ресницы были похожи на радостные солнечные лучики.

Такой крохотный. Такая хрупкая маленькая жизнь.

— Привет, — прошептала я.

Малыш Рори посмотрел на меня, и я не увидела страха в его глазах. Ни печали, ни горечи, никаких мук. Этот мир для него был большой чудесной игрушкой, а Малыш Рори и понятия не имел, как больно тот уже с ним поступил. Я хотела обнять его, и чтобы у него все было хорошо. Я хотела вернуть ему его маму.

— Он прекрасен, — снова сказала я Нику.

— Как и его мама, — ответил он. — Он еще даже не говорит. И никогда ее не вспомнит.

Малыш Рори агукал, радостно шевеля ножками, и я нежно прижала его к себе. Как сказать ребенку, что его мама умерла? Как вообще такое можно объяснить?

Ник полез в пиджак, вынул бумажник и протянул мне фотографию. На ней улыбалась женщина. Ее волосы обрамляли лицо завитками цвета корицы. Это была хорошенькая девушка с веснушками на носу. В ее досье сказано, что ей было двадцать шесть лет, всего на два года моложе меня. Она и понятия не имела, но Рианна Моро жила моей мечтой. У нее был муж, который безоговорочно ее любил. У нее была полноценная работа, которая ей нравилась. У нее был малыш Рори. Они были семьей, и их будущее выглядело блестящим, пока не пришел какой-то урод и не забрал все это.

Глаза Ника наполнились слезами. Он сжал руку в кулак.

— Он не узнает, что она добрая. Он будет знать, что она любила его, потому что я ему скажу, но он никогда не почувствует этой любви. Мой сын едва родился, а его жизнь уже сломана.

Мне хотелось что-то сказать, но ничто из того, что вылетело бы из моего рта, не облегчило бы его потерю.

Малыш Рори тихонько сопел, не обращая внимания на горе отца.

— Я больше никогда не увижу свою жену. — Голос Ника дрогнул. Он отстранился. — Я просто хочу, чтобы ты поняла. Я хочу, чтобы ты знала, что они отняли у меня. Для меня она была всем. Я даже не могу больше произносить ее имя.

Я протянула руку и положила пальцы на его сжатый кулак.

— Рафаэль сказал, что ты лучшая. Он сказал, что ты их найдешь.

Взгляд Ника изучал мое лицо. Если бы только у меня были правильные слова. .

— Ты плотник, — сказала я. — Ты создаешь красивые вещи, потому что это твое предназначение. Я занимаюсь расследованиями. Я живу этим и дышу, я училась этому, и у меня это действительно неплохо получается. Твоя жена не просто имя в отчете, Ник. Ты и твой сын — не бессмысленная статистика. Рианна настоящая, как и вы двое. Я знаю, что у вас было, и я знаю, каково это потерять. Я тебя понимаю.

Я уловила ту долю секунды, когда Ник сломался: что-то в его глазах щелкнуло, линия рта дернулась, и он зарыдал. Я усадила Рори обратно в автокресло и обняла Ника. Он вздрогнул в моих руках, не всхлипывая, а судорожно, как будто боль внутри него вырывалась короткими порывами.

— Я не могу обещать тебе успех, — говорила я, похлопывая его по спине. — Но я обещаю, что не перестану искать. Я никогда не перестану искать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты и твой сын получили ответы и правосудие.

В углу на нас уставился Асканио, в его глазах читался испуг.

Ник трясся, его голос превратился в низкое гортанное рычание с обрывками слов:

— … забрали ее у меня…

— Обещаю, что, когда я их найду, они поплатятся за все, — сказала я ему. — Это не вернет твою жену, но, когда мы закончим с ними, они никогда больше не лишат никого жизни. Ты должен оставаться сильным, Ник. Ты должен держаться ради своего сына. У него все еще есть отец, сильный, крепкий отец, который любит его и будет всегда рядом с ним.

Постепенно дрожь прекратилась. Ник внезапно отстранился от меня, словно только что осознал, что плакал. Он взял детскую коляску. Малыш Рори зевнул.

— Ты сообщишь мне, когда что-нибудь выяснишь? — Спросил Ник.

— Обещаю.

Он вышел за дверь. Я рухнула на стул.

Асканио подошел и сел за мой стол.

— Блин, это было тяжело.

— Это вторая сторона работы, — сказала я ему. — Ты несешь ответственность перед жертвами преступления, которое расследуешь. И берешь на себя ответственность за это. Они доверяют тебе и ожидают, что ты свершишь правосудие. Ты никогда не должен забывать, что речь идет о живых людях. А это все страдания и потери.

— Отстой.

— Поздравляю, ты осознал это.

Он нахмурился.

— Но я думал, что ты должен быть отстраненным. Чтобы это не стало личным.

Я вздохнула.

— Ты не можешь позволить этому добраться до тебя, потому что всегда нужно быть сосредоточенным на деле. Необходимо некоторое расстояние, чтобы быть объективным. Но это личное. Это всегда личное. Никогда нельзя забывать, что в этом участвуют люди. Ты также не можешь позволить своему состраданию к жертве испортить ясность суждения, потому что на карту поставлены более важные вещи, чем месть Ника.

Асканио внимательно посмотрел на меня.

— Что может быть важнее этого?

— Убедиться, что виновные больше никогда этого не совершат. Люди, убившие Рианну и других оборотней, нарушили самый священный закон — они убили. Поскольку они сделали это однажды, они, вероятно, совершат это снова. Прежде всего, мы должны убедиться, что не позволим больше разрушить ничью жизнь.

Асканио задумался.

— Ник так не считает.

— Нику и не нужно. Позаботиться об этом — наша задача, а не его.

— Я думаю, он хотел, чтобы ты просто сказала ему, что найдешь убийцу и распутаешь дело.

— Да, так и есть.

— Так почему же ты этого не сделала?

— Потому что я не даю обещаний, которых не могу сдержать. А теперь слезай с моего стола и принеси отчет Дулиттла.