Магия за минимальную плату

Рейчел Аарон

Магия за минимальную плату

(СЗД — 1)

Перевод: Kuromiya Ren

Глава 1

Квартира выглядела как убежище на случай катастрофы.

Она была отчасти в подвале, на двадцать футов ниже уровня улицы, и металлическая шатающаяся лестница была такой отвесной, что напоминала стремянку. Свет внизу не горел, конечно, так что на площадке было темно. И загадочно мокро. Не ясно, как, ведь в Детройте дождя не было месяц, но такие милые открытия делались, когда получал дешевый заказ.

— Одна из таких работ, ясно, — я вытащила резиновые перчатки из сумки.

— Хотя бы не большая, — чирикнула Сибил мне на ухо, ее компьютерный голос был бодрым, как всегда. — В информации о здании указано, что в квартире одна спальня. Думаю, мы все уместим в один грузовик.

— Это хорошо, — сказала я. — Потому что у меня есть только один грузовик.

Я вытащила пончо, кривясь, надела скользкий защитный материал поверх мокрого от пота хвоста волос. Даже в Подземелье, где солнце никогда не светило, температура была высокой, и это было даже не девять утра. Плохая погода для облачения в полиэтилен. Но, в отличие от моих джинсов и рубашки с длинными рукавами, пончо было зачарованным, и я тяжелым путем поняла, что лучше тонуть в своем поте, чем наткнуться на чье-то проклятие Запрета Входа без защиты.

— Хорошо, — я закрепила капюшон пончо под подбородком, чтобы я оказалась с головы до пят в зачарованном пластике. — Зажигай.

Слова едва вылетели из моего рта, и лампочки на боку моих очков виртуальной реальности засияли, как маленькие солнца, озаряя затхлую лестничную площадку ослепительным белым светом. Было так ярко, что я пропустила красный значок записи в уголке зрения в виртуальной реальности. К счастью, искусственный интеллект не забывал протокол.

— Это видеожурнал для Квартиры 4Б, Здание 92, Свободной Зоны Детройта, Подземелье, Район 14, - заявила Сибил. — Дата покупки: понедельник, 22 июля 2115. Чек #144528. Уборщик: Опал Ён Э. Подтверждаешь?

— Это Опал Ён Э, и я подтверждаю, — послушно ответила я, нажала на кнопку, чтобы включить камеру для кадра с моим потным лицом под защитным костюмом. — Приступаю без уведомления обитателя.

Я выключила камеру, снимающую меня, повесила сумку на спину и постучала в дверь, стараясь не думать о том, как черные пятна краски шуршали под моими перчатками.

— Уборщик, — громко сообщила я, благодаря удачу за то, что мне хватило ума надеть ребризер раньше, чем я полезла в плесень. — Если вы внутри, откройте.

Ответа не было. Ответа никогда не было, но я всегда спрашивала, потому что как-то раз не спросила, а потом открыла дверь, и какой-то чудик смотрел на меня с пистолетом. Кстати, я схватила в кулак местную магию из воздуха и шлепнула ею по пончо, чтобы активировать чары против пуль. На всякий случай.

— В квартире нет ответа, — сказала я для записи. — Продолжаю без ответа.

— Готова, когда готова ты, — сказала Сибил, отмечая место на видео, чтобы, если кто-то попытается обжаловать эту работу в суде, я могла указать на момент, когда заявила свои намерения.

— Это Опал Ён Э, — сказала я пустой квартире. — Субконтрактор от Управления жильем Свободной Зоны Детройта. Вы на тридцать дней просрочили плату, не отвечали на многие попытки связаться от Собирателей. Согласно условий вашего соглашения по аренде с городом, эта квартира и все вещи в ней теперь собственность СЗД.

То есть, моя собственность. Когда люди убегали, не заплатив за аренду, город направлял работников оплатить счета. Никто из бюрократов не хотел рыться в чьем-то брошенном мусоре, и они выставляли квартиру на аукцион, где ее покупал кто-то как я. Я — Уборщик. Я покупаю просроченные квартиры, надеясь продать то, что внутри, для своей выгоды. Порой улов большой. Иногда — почти всегда в последнее время — я плачу за то, чтобы разгребать мусор.

К счастью, для этой квартиры планка выгоды была почти на нуле. Я получила всю за триста баксов, почти бесплатно, и, несмотря на плесень, мне тут уже нравилось. Как на фото, заставившем меня купить ее, я видела признаки чар под грязью по краям рамы входной двери. Чары были дорогими, а дорогая безопасность сулила нечто хорошее.

— Хорошо, — сказала я, когда тишина за дверью продлилась больше требуемых тридцати секунд. — Давай приоткроем и заглянем туда.

Красный свет пропал с дисплея на моей голове, Сибил остановила запись. Я выждала пару секунд на всякий случай, а потом сунула руку за воротник пончо, чтобы вытащить ключ, который я носила на шее как крестик. Отмычка была священным предметом, и только это было опознавательным знаком Уборщика. Мне ее сделал Дух Города, и она могла открыть любую дверь в СЗД, если город верил, что у тебя было право находиться там.

Последняя часть была непростой. В отличие от других городов мира, Свободная Зона Детройта была живой. В прямом смысле, со своей душой, разумом, мнениями, а порой и реальными делами с недвижимостью. Собиратели старались поспевать, но они были людьми. Порой аренду платили так, что об этом нельзя было доложить. Когда это происходило, не было важно, как долго квартира была в коллекции. Она не открывалась.

За полтора года моей работы в Уборке, я получила запертую квартиру лишь раз, и я не могла забыть, как живая богиня города бросила меня на две тысячи. К счастью, этот день был не таким. Как только я коснулась отмычкой замка, серебряные зубья изменили форму, и ключ вошел, замок приятно щелкнул.

Остальные замки были другим делом.

— Ого, у него была паранойя, — сказала Сибил, вызывая результаты сканера плотности в углу моего правого глаза. — Я вижу еще четыре замка, две цепочки и прут в полу.

— Не забывай о чарах, — добавила я, тыкая в заклинание, которое едва видела, нарисованное на ржавом металлическом дверном косяке стальным носком сапога. — Я его не виню. Сама видишь, где он жил.

Дешевый многоквартирный дом, в котором находилась эта квартира, был на дне низшего уровня Подземелья СЗД, почти на сто футов ниже мостов Небесных путей, которые отделяли верхнюю половину города — часть с солнцем, суперскребами, модными ресторанами и роскошными домами — от Подземелья, мира, похожего на пещеру, с неоном и дешевой платой за аренду. Были в Подземелье неплохие части. Например, я жила в уважаемом районе в Хамтрамке, точнее, это место было Хамтрамком до того, как Детройт уничтожили, отстроили, снова уничтожили и снова отстроили. Эта часть была не самой приятной. Но и не была худшей, ведь я на это место согласилась сама. В моем районе не происходили преступления, так что, может, дело было в моих предрассудках, но мой опыт говорил, что район нельзя было считать безопасным, если в нем было больше торговых автоматов с пистолетами, чем с содовой.

— Замки должны открыться просто, — сказала я, светя фонариком в брешь между дверью и косяком, чтобы лучше видеть засовы. — Чары — настоящая проблема. Если мы от них не избавимся, поджаримся, как курица.

— Ты поджаришься, — нахально сказала Сибил. — Я храню копию на облаке.

Я закатила глаза и присела на корточки, прижала голову в пластике к двери, чтобы камеры в моих очках лучше сняли заклинание у моих ног.

— Есть догадки?

— Нет, — сказала она, отсканировав фото. — Ноль совпадений с библиотеками заклинаний. Похоже, это работа на заказ.

Я улыбнулась под маской. Заклинание на заказ было признаком серьезного мага. Наверное, неприятного, раз он прятался тут, но такая магия продавалась лучше законной, а Уборщики не могли перебирать.

— Думаю, тут может быть что-нибудь хорошее. Маги всегда хранят много вещей.

— Не всегда, — сказала Сибил. — Ты тоже маг, но ты нищая.

— Оставь мне надежду, — взмолилась я, вставая на ноги. — Последняя пара месяцев была плохой, так что просто посчитаем, что в этой квартире полно бесценных магических предметов, которые удастся хорошо продать.

— Говори себе, что хочешь, — сказала Сибил. — Но что ты будешь делать с чарами? Судя по чертежам, эта дверь — единственный вход.

Я нахмурилась, глядя на символы у своих ног. Я не гордилась умением расшифровывать заклинания, но это выглядело как каракули. Я не могла даже заметить знакомые части, которые намекнули бы, были это чары сигнализации или то, что отрубит голову, если их пересечь. Чары ощущались сильными. Я стояла рядом с ними и ощущала гул магии даже через густую силу СЗД. Эта штука делала нечто сильно, так что лучше было избегать этих чар.

— Точно, — я отошла. — Попробуем лом.

Лом был заклинанием моего изобретения. В отличие от неудачника-хозяина квартиры, которую я пыталась убрать, я не была тауматургом, чародеем, который относился к магии, как к решению математического уравнения. Я знала достаточно заклинаний для жизни — чары следовали правилам логики, которые можно было записать, и тауматургия была самой простой формой магии, этому учили всех магов в школе — но не могла понять высшую логику, которая делала заклинания хорошими.

Для меня магия всегда была чувством, физическим ощущением, которое я могла отследить пальцами, как опустить ладонь в поток воды. Если тауматурги использовали магию, чтобы построить систему орошения, работающую на логике, то я колдовала плеском. Наставники учили меня много раз, что это был быстрый и безрассудный способ использовать магию (если бы они были менее вежливыми, назвали бы это ленивым и опасным). Мне всегда это казалось правильным. Я ценила качество тауматургии — мое пончо было доказательством, оно было покрыто отличным заклинанием — но когда нужно было колдовать, все правила мне только мешали. Было проще делать все свободно, как я и делала сейчас. Я вытянула руки и сжала в кулаки пульсирующую магию СЗД.

Как всегда, касаясь магии города в Подземелье, я словно опускала пальцы в воду с маслом. Шумную воду. Магия внизу была полна гудков машин и гула двигателей, запахов жирного фастфуда и мокрого асфальта. Даже текстура отличалась от магии на Небесных путях, густая, словно моторное масло между пальцев.

Такая густая и скользкая сила кошмарно подходила для заклинаний, но с моим всплеском магии вязкость все упрощала. Я даже не утруждалась кругом для заклинания. Я просто водила силу туда-сюда между моими сжатыми ладонями, добавляя ее к магии в кулаках, пока она не стала ощущаться сильнее магии от чар на двери.

Это оказалось чуть больше, чем я могла безопасно держать, так что я ускорилась, сжала густую магию ладонями, придавая ей облик, близкий к тому, который я хотела: прочная палка с крюком на конце, как настоящий лом. Облик был для меня. Магия, как и сны, не следовала физике, но ее применение основывалось на понимании. Уравнения заклинаний доказывали магу логически, почему что-то сработает. Я никогда полностью не понимала чары, так что метод для меня не работал, но я знала, что делал лом. Я знала, как сунуть конец в дверь и открыть ее, что я и делала сейчас, вонзая магию между чарами и дверной рамой, пока все не лопнуло с треском.

— Ого! — сказала Сибил, я отпрянула от обломков дерева. — Так тоже можно.

— Теперь зато не нужно переживать из-за других замков, — я кивнула на дверь, сломавшуюся пополам от давления.

— Я знаю, — согласилась Сибил. — Кому нужны правильные заклинания? Грубая сила снова победила!

— Эй, я лучше справляюсь, когда делаю то, в чем хороша, — возмутилась я. А потом я улыбнулась и повернула лучи фонариков на голове на комнату, которую я открыла. — Посмотрим, что мы получили!

Уборщик всегда был оптимистом. Сколько бы квартир с грязными вещами и крысиным пометом ты не вычистил, всегда есть шанс, что следующая будет сокровищницей, и, как я и сказала, у меня было хорошее предчувствие насчет этого места. Я бросилась на остатки двери, как ребенок, прыгающий в бассейн в первый день лета. Я разбила обломки дерева на пути, словно стекло. Чем больше я убирала, тем больше радовалась, потому что чары на двери были лучше, чем я ожидала. Я не видела больше индивидуальные метки, ведь сломала их, но знала, судя по следу огня на дереве, что эта штука была очень сильной. Я лопнула заклинание довольно просто, но я взламывала квартиры (законно), чтобы выжить. Обычный маг, которому важно было сохранить заклинание или быть тихим, попытался бы отпереть дверь и чары, и в результате его поджарило бы.

Поджарило и сняло. Дверь пропала, и я видела разные провода на потолке за ней. Вся прихожая квартиры была наполнена камерами, датчиками и леской у пола, от встречи с которой со шкафа падало ведро бетона. Если бы я вошла нормально, эта штука разбила бы мне голову. Я от этого повеселела сильнее. Тот, кто жил тут, точно скрывал что-то хорошее. Вопрос был в том, забрал ли он это с собой, когда покинул город, не заплатив за аренду?

Судя по тому, что я видела с порога, нет. Отсюда вряд ли что-то забирали. За ловушками на входе в квартире от пола до потолка стояли коробки. Несколько проходов, словно в каньоне, вели между горами коробок, но все место выглядело как хранилище.

Сердце трепетало от этого вида. Кроме обнаружения хорошего трофея, это было моей любимой частью работы Уборщика. Я вытащила кусачки и обрезала леску-ловушку и провода датчиков. Когда я убедилась, что меня не раздавит, не пристрелит и не пронзит чем-то, я пробралась внутрь, шагнула в каньон коробок, как исследователь, входящий в гробницу фараона. Так я себя и ощущала. Будто я была Индианой Джонсом — хорошим, из классических фильмов, а не из ребута в семнадцать фильмов, который они сделали в 2040-х. Я собиралась напасть на первую стопку коробок, когда уловила запах.

— Фу, — я отпрянула. — Что это?

Воняло гнилым мясом, брошенным в жаркий день. Температура в квартире была больше тридцати градусов (кондиционер Собиратели отключали первым делом, когда за квартиру долго не платили), и что-то могло заползти и умереть, но пахло не как от крысы или мыши, или чего-то привычного. И запах был достаточно сильным, чтобы проникнуть в мой ребризер. Человек без защитного снаряжения уже давился бы рвотой на пороге. Даже с маской меня мутило, пока я озиралась, искала источник в свете фонарей.

— Тут есть кухня? — спросила я у Сибил. — Может, прошлый обитатель бросил в холодильнике двадцать килограмм бекона.

— Кухни нет, — ответила она. — Судя по чертежам, тут только эта комната, спальня и ванная.

— Но запах откуда-то идет, — я дышала ртом, но от этого было хуже, ведь я ощущала вкус запаха, а не только сам запах. — Проверим спальню.

По словам Сибил, спальня была слева от меня, но коробок на пути было слишком много, чтобы я видела дверь. Протискиваясь между ними, столкнувшись с жуткой паутиной, о которой я не хотела говорить, я заметила цель: деревянную дверь с еще одними чарами, вырезанными на раме. В отличие от заклинания на входной двери, эти символы были темными. Магия не ответила, когда я задела их. Чары или не были активны, или кто-то хотел, чтобы я так думала, чтобы я прошла и поджарилась.

Надеясь, что дело было в первом, я протиснулась мимо последних коробок и сжала ручку двери, та легко повернулась. Но дверь открылась на фут и обо что-то ударилась. Скорее всего, там были еще коробки, но ощущалось иначе. Оно сильнее сминалось, странно звякнуло, когда дверь ударила по нему. Я с интересом надавила сильнее, отодвигая это от двери, чтобы просунуть в проем голову…

И увидела останки мертвого тела, лежащего лицом в ковер.

* * *

— Черт возьми, Брокер! — кричала я в телефон. Я ходила туда-сюда по загадочно мокрой лестничной площадке, от злости не переживая, что мои сапоги отбрасывали брызги неизвестной жидкости мне на ноги. — Ты продал мне гроб!

— Уймись, Опал, — голос Брокера успокаивал, словно он был пастухом, старался уговорить овцу отойти от утеса. — Это пустяки.

— Пустяки? В моей квартире гниет мертвец! Собиратели должны проверять такое!

— Они проверяли, — сказал Брокер. — Это говорится в записи о квартире. Они пытались много раз связаться с обитателем. Они даже послали кого-то проверить лично, но ему не открыли.

— Конечно, не открыли, — рявкнула я. — Он мертв! Судя по запаху, он был мертв все тридцать дней, на которые просрочил оплату. Но это не моя проблема. Моя проблема, что ты продал мне квартиру, полную вещей, которые я не могу продать. СЗД не следует законам, но наследие никто не отменял. Я купила эту квартиру, потому что она маленькая, а мне нужны деньги. Теперь я не могу ничего делать, пока город не свяжется с родней мертвеца, а на это уйдет не меньше месяца. А я застряну с квартирой, которую не могу использовать, и все из-за тебя!

— Не кричи, — буркнул Брокер. — Мы возместим убытки. Просто подожди неделю, чтобы дело описали, а потом еще пятнадцать рабочих дней, чтобы его обработали, и вся сумма вернется на твой счет. Без проблем.

Я нахмурилась сильнее.

— Почему мою оплату ты можешь принять сразу, но когда это нужно вернуть, на это уходит пятнадцать рабочих дней?

— Эй, я просто работаю, милая. Я не создаю правила. Но если не хочешь ждать, можешь заработать на том, что в квартире.

Я нахмурилась.

— Разве это законно?

— Законно, — едко сказал Брокер. — Мертвый или нет, он просрочил плату. Город имеет право на те деньги, что бы ни говорила его родня. И раз мы уже забрали квартиру, продав ее тебе, я не вижу причины не взять свой долг из его наследия. Мы просто напишем, что это был штраф. Никто не будет спорить. Он был мертв месяц, и никто не заметил. Если у него нет наследника, всем плевать. Квартиру, наверное, вернут на продажу через месяц, когда Собиратели не найдут его родственника, так что считай это шансом получить добро заранее. Или жди отплаты. Мне все равно.

Судя по тону, Брокеру было важно, что я выберу. Одобрить возмещение означало признать официально, что кто-то ошибся. Собиратели должны были проверять, жил ли кто-то в квартире — был ли в ней труп — а потом выставлять ее на аукцион. Видимо, тот, кто проверял квартиру, поленился, а теперь Брокер мог пострадать, ведь его работой аукционера было гарантировать, что он продавал хорошие квартиры.

Он хотел смести ошибки под ковер, потому и был готов согнуть обычно непреклонные правила Уборки в оригами для меня. Беспощадный Уборщик стал бы угрожать ему за это, но мне нужно было выплатить долг в конце недели, и мне нужны были деньги. Если Брокер позволял мне обчистить лучшие части этой квартиры, не убирая ее для перепродажи — единственная работа, которую делали Уборщики по закону, получая квартиру — я с радостью подчинялась. Я надеялась, что в ящиках было то, что стоило триста баксов, которые я заплатила за вход в это шоу ужасов.

— Хорошо, — буркнула я. — Я заберу квартиру.

— Рад, что ты со мной согласилась, — бодро сказал Брокер. — Я пришлю сейчас кого-нибудь разобраться с телом. А ты разбирай его вещи. Только постарайся не трогать личные вещи. На случай, если они смогут найти его родню.

Я пожала плечами.

— Ладно. Вряд ли на рынке купят семейные фото.

— Ты жемчужина, Опал. До встречи на следующем аукционе.

Я закатила глаза от старого надоевшего комплимента «жемчужина» и закончила разговор.

— Что теперь? — спросила Сибил, я подняла пончо, чтобы убрать телефон в карман джинсов. — Ждать, пока команда заберет тело?

— На это могут уйти часы, — я прошла в дверь, которую разбила на входе. — Если бы у меня было время, я заставила бы Брокера вернуть деньги. Нет, — я надела перчатки. — Мы приступим к работе.

Технически, у ИИ не было эмоций, но Сибил была лучшим роботом-компаньоном, и она постаралась звучать напугано.

— Ты не можешь рыться в вещах мертвеца, пока он еще лежит на полу!

— Почему? — спросила я. — Он не может жаловаться, а у меня поджимают сроки.

И было опасно. Я была в долгу перед жутким человеком, и он не станет отодвигать срок. Если налички не будет к пятнице, произойдет плохое.

— У нас хотя бы много работы, — сказала я, указывая на стену коробок. — Тут много всего, что-то должно быть хорошим.

— А где логика? — спросила Сибил.

Ее не было, и я понимала это, но моя спутница уже знала, что была права, так что я не стала признавать правду вслух. Я просто схватила коробку с вершины горы и стала разрывать ее, убирая скотч с тихой молитвой живой душе СЗД, что внутри будет что-то хорошее.

* * *

Ясное дело, на мои молитвы не ответили. Два часа — сто двадцать потных и гадких минут поиска в пыльных коробках в гостиной мертвеца, который гнил в десяти футах от места — а результата не было. Это было хотя бы интересно. Многие коробки оказались полными учебников о методологии древней магии. Разные стили алхимии, несколько коробок книг о древнеегипетской магии, а еще стопка книг о вымерших магических животных. Мертвец, видимо, был фанатом истории магии.

Я это понимала. До того, как моя жизнь покатилась в ад, я получила степень магистра по истории искусства магии и антропологии, так красиво называлось то, что я изучала вещи старой магии, оставленные древними культурами. Их было удивительно много. В древние времена мир был очень волшебным, сильнее, чем сейчас. А потом почему-то вся сила исчезла.

Почти одиннадцать веков, грубо говоря, от 1000 до 2035 н. э., мир был полностью не магическим, этот период мы теперь звали Засухой. В то темное время все магические сокровища — зачарованные мечи и религиозные реликвии, прочие вещи силы, созданные древними магами и жрецами с помощью техник, которые современная магия не до конца понимала — утратили силу и стали просто безделушками. Некоторые сохранили, им поклонялись разные культуры, собирали в коллекции, как священные предметы, хоть они больше не работали, но многие были потеряны.

Время и неведение. Мы не знали, сколько ценных сокровищ было уничтожено людьми, которые не могли отличить зачарованный молот богов от молотка, которым строят дом. Уцелевшие предметы вернули силу, как все остальное, когда магия вдруг вернулась восемьдесят лет назад, но многие пропали навеки.

Не одну меня это расстраивало. Наш мертвец не хранил сами реликвии, к моему недовольству, но у него была впечатляющая коллекция архивных распечаток фото. Там было несколько подробных схем древних персидских алхимических орудий, которые даже я не видела раньше. Но распечатки были на простой бумаге, ничего не стоящей, зато коллекция была милой, и я забрала несколько фотографий в свою сумку для себя.

Мне нравился вкус мертвеца, но книги и фотографии не продавались. Открыв все триста двадцать коробок, втиснутых в маленькую гостиную, я оценила всю коллекцию в почти сто баксов, это было на двести меньше, чем мне нужно было, чтобы хотя бы вернуть потраченные деньги. В ванной ничего не было, и мне пришлось пройти в единственную комнату, которую я еще не трогала.

Спальня.

— Прости, — сказала я мертвецу, проходя внутрь. — Я просто осмотрюсь.

Было глупо говорить это, но, хоть он был мертвым, врываться в чью-то спальню было ужасно грубо. Грубо и холодно, потому что после двух часов изучения его коллекции я будто знала парня. Он был историком или коллекционером-энтузиастом, и это заслуживало уважения. Не того уважения, при котором я не стала бы искать ценности, но я должна была хотя бы признавать его присутствие.

— Как думаешь, от чего он умер? — спросила я у Сибил, начав рыться в его выдвижных ящиках. — Входная дверь была целой, вряд ли его убили при краже.

— Наверное, что-то внутри, — ответила она, приблизила в моих камерах лицо трупа, черное и впавшее от разложения. — Нет следов…

— А можно так не делать? — рявкнула я, убирая приближение. — Это достаточно жутко без крупных кадров!

— Я просто отвечала на вопрос, — возразила Сибил. — Я пыталась сказать, что нет следов насилия. Нет пятен крови или дыр от пуль. И он лежит лицом в пол, скорее всего, здоровье подвело. Сердечный приступ или что-то в этом роде.

Я взглянула на мини-холодильник в углу, его дверца была широко открыта, и я видела растаявшую, но не сгнившую, стопку бурито, которые разогревали в микроволновке.

— Судя по тому, что он ел, денег я не заработаю, — я покачала головой. — Бедняга.

— В этой комнате хотя бы нет ящиков, — бодро сказала Сибил. — Если бы мне пришлось проверять цены для еще одной стопки старых пыльных книг без QR-кодов, я вышла бы из системы.

Мне тоже надоело рыться в старых учебниках, но относительная пустота этой комнаты означала, что шансы заработать на этой квартире стали еще ниже. Кусая губу, я оглянулась на мертвеца. Было сложно понять, ведь его одежда была грязной от разложения, но он не выглядел богатым. У него не было украшений или талисманов, какие обычно можно было увидеть на подземных магах. Он даже не носил зачарованную одежду. Кроме того, что он был мертв, примечательной в нем была только механическая ладонь.

Это не было необычным в СЗД. В отличие от других стран с их правилами безопасности, тут законным было все, что ты хотел делать со своим телом, даже безумие. Имплантаты были дешевыми, ведь в СЗД не требовалась медицинская лицензия, чтобы вставлять или создавать механизмы. Я видела бездомных с глазами-камерами, но на магах обычно механизмов не было, потому что кибернетика мешала потоку магии в теле.

Учитывая особые чары на двери и его одержимость древней магией, он лучше бы ходил без ладони, чем терял бы магию из-за механизма, но рука была механической. Кто знал? Может, ему нравилось, что часть него была лучше, чем человеческая, больше, чем магическая сила. Так или иначе, та ладонь хорошо стоила. Она не выглядела как дорогая модель, но механизмы всегда продавались. Вот только Брокер дал добро на вещи из квартиры. Он не позволял мне красть у мертвого. Никто не мог.

С возвращения магии мир наполнили боги. Первой появилась Алгонквин, Леди Великих озер. В ночь, когда магия вернулась, она выбралась волной из озер, чтобы наказать людей за загрязнение ее вод. Потоп уничтожил весь регион Великих озер, но сильнее всего пострадал Детройт. Город загрязнял больше всего, и Алгонквин ненавидела его, ее волна стерла его с карты. Когда она закончила, Алгонквин построила новый город на руинах Детройта — первую Свободную Зону Детройта — и забрала его себе. Соединенные Штаты Америки не боролись с ней. Они были заняты внезапным возвращением магов, драконов и всего остального, чтобы переживать из-за потери убыточного города.

Следующие шестьдесят лет Алгонквин правила СЗД как императрица, превращая его в магический узел необузданной человеческой жадности. Но магия не закончила возвращаться. Первая ночь была самой заметной, но магия на фоне медленно поднималась за десятки лет. Со временем сила стала такой большой, что родился новый бог — Дух СЗД.

Бой за власть над городом снова разбил Детройт. В конце Алгонквин прогнали в ее озера, и новая богиня захватила власть. Это было двадцать лет назад. С тех пор СЗД отстроилась больше, чем была раньше, и не она одна. Выросшая сила, создавшая ее — известная как Второй Удар — вызвала многих богов. Некоторые были старыми, как Алгонквин, а другие — новыми, как СЗД, но они были сильными, и среди них было много богов смерти.

Никто не знал, сколько именно богов смерти было, но их присутствие означало, что воровать с мертвого, а то и делать что похуже, было очень плохой идеей. Боги смерти не прощали, а в СЗД, самом магическом городе в мире, они были сильнее всего. Та кибернетическая ладонь могла стоить тысячу на аукционе, но проклятие, которое я получу за нее, будет стоить мне куда больше, и я оставила ладонь на месте и стала рыться в ящике с нижним бельем, надеясь, что он спрятал что-то ценное среди белых трусов. Я добралась до его рубашек, когда кто-то назвал мое имя.

Я чуть не выскочила из кожи. К счастью, Сибил помогала, повернула камеры, чтобы я видела затылком, юноша с темной кожей и забавным котом на плече прошел в спальню.

— Питер! — я схватилась за грудь. — Не делай так со мной!

— Прости, Опал, — виновато сказал он. — Я пытался стучать, но входной двери не было, — он ухмыльнулся. — Я меньшего от тебя не ожидал.

— Эй, я не всегда выбиваю двери, — буркнула я, глядя на сложенные носилки поде го левой рукой. — Но что ты тут делаешь? Брокер сказал, что пошлет команду за трупом.

— Он вызвал, — сказал Питер. — Но когда я услышал, что жертва была мертвой в квартире месяц, и никто не заметил, я вызвался позаботиться о нем, — он погладил своего кота. — Он такой, как нам нужно.

В его словах был смысл. Питер был жрецом одного из новых богов смерти. Он служил Пустому Ветру, Духу Забытых Мертвых, таким и был мужчина в этой квартире.

— Тебе нужно помочь?

— Я справлюсь, спасибо, — Питер склонился, чтобы его кот спрыгнул. — Как только мы передвинем тело, его будет проще двигать. Пустой Ветер заботится о своем.

От остальных это звучало бы жутко, но Питер говорил это как благословение. Так он всегда говорил. Он приходил на аукционы Уборщиков порой, чтобы купить квартиры, которые, как он говорил, принадлежали Забытым Мертвым. Аукционы были всегда цирком, но даже когда все кричали, Питер не повышал голос. Ему не нужно было. Когда он делал ставку, все умолкали. Брокер звал это суеверием и кричал повышать ставки, но он зарабатывал на наших аукционах. И он не понимал. Не понимала и я, пока не начала Уборку. Я думала, СЗД был просто безумным городом со своим разумом, но в Подземелье, где люди были в отчаянии, начинал видеть многое. Я не поклонялась Пустому Ветру, как Питер, но не сомневалась, что он был настоящим, и хоть было страшно, я была рада, что о мертвом позаботится бог, раз больше никто не хотел.

— Я продолжу, — я повернулась к ящикам. — Дай знать, если нужна помощь.

— Хорошо, — сказал Питер. — Спасибо, Опал.

В этих словах была сила. Боги помнили многое, так что было важно вести себя вежливо с их жрецами. Я помогла бы ему, потому что мне нравился Питер. Он был хорошим, если не брать то, что он — жрец. Их было мало, но они были в СЗД. Потому мне хотелось оставаться у него на хорошем счету, даже если придется тащить по лестнице мертвеца.

К счастью, до этого не дошло. Питер ничего не просил. Он просто сидел на коленях рядом с мертвецом, шептал обещания о вечной памяти спокойным низким голосом, пока я рылась в ящиках. Было так мирно, что я даже не вздрогнула, когда замогильный холодный ветер поднялся, убирая тяжелый едкий воздух из квартиры. Я все еще радовалась холоду, когда услышала, как Питер развернул носилки и стал грузить тело.

Это быстро разбило очарование. Оказалось, трупы, пролежавшие месяц, издавали жуткие звуки, когда их двигали. Стараясь отвлечься от жуткого саундтрека, я ускорилась, сунула руку под кровать, только там я еще не проверяла. Я шарила вслепую рукой среди пыльных зайцев, когда что-то острое укололо мой палец.

— Ай!

— Что? — сказал Питер, носилки загремели по полу.

— Ничего, — я прижала руку к себе, пальцы ныли. — Просто веду себя глупо.

Ужасно глупо. Я хотела отвлечься от биологии за собой и нарушила первое правило Уборки: не совать руку туда, где не видишь ее. К счастью, все пальцы остались при мне, но первые два горели, словно их ужалила крыса-оса. Если бы мои перчатки не были такими плотными, я бы решила, что там была настоящая, но резина была еще целой, и кожа выглядела неплохо, когда я сняла перчатку, что означало, что меня укусил не зверь.

Это было заклинание.

Я широко улыбнулась. Двигаясь на огромной скорости, я упала на живот и забралась под кровать, пока мои фонарики не озарили виновника: зачарованный ящик в бреши, где ножка кровати встречалась со стеной. Я не собиралась трогать его во второй раз, вытащила из сумки щипцы, покрытые резиной, чтобы схватить ящик и вытащить его на свет.

Это оказался металлический контейнер чуть больше коробки для обуви, покрытый теми же каракулями заклинания, как и входная дверь. Некоторые символы еще сияли там, где заклинание ударило меня, но в отличие от чар на входной двери, который могли делать что угодно, даже я видела, что это были чары охраны. Сложные, сильные, но все еще просто сейф, а за полтора года в этом деле я научилась взламывать сейфы.

— О, да! — я потянула магию в ладони. — Давай же, сундучок!

Питер был тут, и мне приходилось сдерживать магию, так что я пять минут боролась с первым замком, а десять — со следующим. Когда я добралась до последнего, Питер укутал мертвеца в ткань на носилках. Он расчистил путь по гостиной до входной двери, когда ящик на моих коленях открылся.

Забыв урок, что не стоило совать части тела, куда не нужно, я сорвала крышку и сунула руку внутрь, сжала магическое сокровище, которое должно быть там. Учитывая одержимость парня древней магией, я надеялась на что-нибудь хорошее: реликвию алхимиков, древние таблички с заклинаниями, старый зачарованный бокал.

А получила стопку бумаги.

— Что?! — завопила я, перевернула коробку и высыпала обычную, даже не древнюю бумагу на свои колени. — Да вы издеваетесь!

Это были записи. Я не могла их разобрать, потому что это были те же каракули, как в заклинании, но они выглядели как планы чего-то сложного. Там были расчеты размера и времени, а еще количества долларов, от которых мои глаза расширились. Я пыталась понять, была это цена или ожидаемый доход, когда нашла стопку квитанций.

Я не поняла сперва, что это было. Кто еще использовал физические квитанции? Но любовь нашего мертвеца к бумаге тянулась дальше книг, потому что он печатал и хранил сотни квитанций, которые тянулись дальше, чем на год. Некоторые были на жуткие суммы, и интереснее было то, что все они были на магические реагенты.

В старые дни, когда местная сила была слишком тонкой, чтобы из воздуха забрать любую магию, магам приходилось использовать дополнительные источники, чтобы питать их заклинания, обычно части тел волшебных зверей. Теперь вокруг было столько магии, что такое не требовалось, если только не искал особую магию, но этот маг явно делал что-то безумное, потому что у него были квитанции на то, о чем я даже не слышала. Очень дорогое.

— Сибил, — тихо сказала я, раскрыв стопку рецептов перед камерами. — Сколько тут?

— Двести восемьдесят три тысячи девятьсот сорок долларов и двадцать семь центов, — тут же ответила она. — Было бы меньше, но он спешил перевезти много всего.

От этого мои глаза расширились.

— Что он делал со всем этим? — прошептала я. — Зачем платить столько за магию, когда живешь в городе, утопающем в свободной магии?

— Не знаю, — сказала Сибил. — Но если бы он делал это где-то еще, это было бы незаконно, — она поместила красную стрелку на мой дисплей, привлекая мое внимание к квитанции посреди кучи. — Это за рог единорога, а он бывает только с головы единорога. Мне не нужно рассказывать тебе, как сильно защищают единорогов. Они даже не в опасности, но люди сходят с ума, если хоть один страдает. Если бы мы не были в СЗД, эта бумага привела бы к беде.

— Может, потому он был тут, — задумчиво сказала я. Сейчас в СЗД было не так легко, как при правлении Алгонквин — дух озер переживала больше за рыбу, чем за людей, и ее нехватка законов сказывалась — но современная Свободная Зона Детройта все еще не изменилась. Почти все, кроме убийства, кражи и рабства, было тут разрешено, включая торговлю рогом единорога. — Это должно что-то стоить, — твердо сказала я. — На реагенты столько не тратят, не получая что-то хорошее в результате.

— То, что он делал, он творил не тут, — отметила Сибил. — В этой квартире не хватит места даже для круга ритуала с первой страницы.

В ее словах был смысл.

— Знаешь, — я огляделась в маленькой спальне, где были обычные вещи, типа одежды, но было удивительно мало личных предметов. — Не думаю, что он тут жил. Думаю, сюда он убегал в экстренном случае. Как в убежище.

— Это объясняет защиту, — согласилась Сибил. — И такое местоположение. Никто не прячется в хороших местах.

Я кивнула, листая записи с заклинанием. Хоть я ужасно умела читать заклинания, они все равно выглядели как записки безумца. Каждая страница была исписана целиком, и там были рисунки странных созданий с куриными головами и змеиными хвостами, окруженные стрелами и знаками восклицания. Но, хоть записи выглядели безумно, у меня были только они. Я не подниму тысячу килограмм книг по скользкой лестнице ради сотни баксов. Если заклинание на этих страницах не стоило денег, я потратила утро и триста баксов на эту дыру.

— Сибил, Хейди Варнер еще работает в Институте волшебных искусств?

— Судя по ее странице, да, — ответила Сибил. — Хочешь, я отправлю ей сообщение?

— Нет, — быстро сказала я. Я не использовала свои страницы в сети год, и я не собиралась открывать ту банку червей. Я сосредоточилась в учебе на искусстве и истории, а Хейди училась как тауматург со специализацией на древней алхимии. И она была в долгу мне за то, что я не сказала ее парню, как она напилась и поцеловала другого парня в колледже.

— Я навещу ее, — сказала я. — Ее часы работы не изменились?

— Такие же, судя по сайту Института, — отчиталась Сибил. — Но ты точно хочешь идти? Я не читала твои письма, но названия писем, которые она присылала тебе последние полтора года, казались злыми.

Так и было, потому я не открывала их. Но отчаянные времена требовали отчаянных действий. Если был шанс, что заклинание на этих страницах стоило почти так же, как реагенты для него, то визит к Хейди был риском, который я была готова принять. Я полагалась на удачу. Может, наш маг заказал все это и умер, не успев применить заклинание. И те реагенты могли ждать где-то на складе, когда я заберу их.

— Такое может быть, — сказала Сибил, когда я упомянула это. — Шансов мало, но…

— Знаю, знаю, — сказала я, убирая страницы в сумку. — Просто вызови грузовик, ладно?

Моя ИИ издала протяжный записанный стон.

— Вызываю.

— Спасибо, Сибил, — я пошла по расчищенному Питером пути по гостиной, чтобы узнать, не требовалась ли ему помощь с мертвецом.

Глава 2

У успешных Уборщиков были свои грузовики, и это было логично, ведь мы перевозили содержимое домов для жизни. Но иметь свою машину было глупо и дорого в СЗД, так что я выбрала вариант дешевле, арендуя машину. Даже лучше, в редком приступе предвидения, я заплатила за год в январе, когда у меня еще были деньги. И я купила крутую умную рисоварку и телевизор дополненной реальности, оба пришлось продать месяцы назад, чтобы платить за аренду.

Но с машиной я угадала. На работе выдавали не красивые, быстрые или безопасные машины — маленький пикап, который мне дали в этот раз, был без бампера и выглядел так, словно его сделали из переработанного пластика. Но он стоил меньше, чем содержание своей машины, и я использовала такие машины больше двухсот часов в месяц. Порой больше, если никто не занимал.

Мне даже не нужно было управлять машиной. Как только Сибил активировала его, пикап поехал сам. Руля тут и не было, просто пластиковая ровная доска приборов с дешевым тач-скрином, где была плохо анимированная собака, спрашивающая, куда я хотела поехать, бодрым детским голосом.

— Институт магических искусств, — сказала я, закрыв дверцу.

— Есть, мисс Ён Э, — ответил пикап. — Хотите улучшить поездку? У нас есть пятьсот вариантов развлечений от самых новых…

— Нет, — я прервала его речь. — И нет. Нет. Нет. Я отказываюсь от страховки. И нет.

— Да, мэм, — сказала машина, искусственный интеллект закончил обрабатывать мои ответы. — Мы должны добраться до вашего места назначения за тридцать девять минут. До этого, прошу, наслаждайтесь сообщениями от наших партнеров!

Я стала быстро жать на стрелку вниз, чтобы убрать звук, пока реклама на экране не стала греметь на оглушительном уровне из маленьких колонок.

— Тебе стоит просто платить десять долларов в месяц за услугу отключения рекламы, — сказала Сибил, когда я сделала звук рекламы не разрушающим уши. — Это улучшит твое ментальное состояние.

— Если бы у меня была пара лишних баксов в месяц, мое ментальное состояние не нужно было бы улучшать, — напомнила я ей, откинулась на дешевое пластиковое сидение, пока пикап выезжал из переулка. — Но почему он сказал, что сорок минут? Отсюда до института не больше двадцати минут.

— По пути большая активность, — сказала Сибил, выводя карту города в красных значках. — Похоже, СЗД сама что-то двигает.

Это описание оказалось точным. Все выглядело относительно нормально в Подземелье — обычные дешевые дома, магазины распродаж, неоновые вывески торговых автоматов с напитками в банках — но когда мы повернули к Небесным путям, мы словно попали в новый мир.

Первым делом я отметила свет солнца. Я скривилась, как вампир из плохого фильма, когда мы выехали из туннеля в город сверху. Даже сквозь смог летний полдень был синим и ярким, казался нереальным. Я так привыкла быть под мостами, что почти забыла, какими большими могли быть летние облака, но даже их затмевали суперскребы города.

Я выросла, переезжая между Сеулом, Лос-Анджелесом и Гонконгом, я привыкла к большим зданиям, но в СЗД они были другого уровня. Здания из стекла и стали были в четверть мили вокруг основания, шпили были такими высокими, что отбрасывали лес теней. Даже современные усиливающие сталь заклинания не могли сравниться с размером этих зданий, потому что их строили не руки людей. Их создал дух города, они выросли из земли, как деревья, волей СЗД. И она, видимо, не закончила.

— Ого, — выдохнула я, прижавшись лицом к окну.

Впереди от нас слева на дороге, по которой мы обычно ехали, целая секция новой эстакады И-75 поднялась с балок и медленно двигалась на север, к недовольству машин, застрявших на ней. Они зло гудели, даже громче, чем реклама, все еще гудящая в моих колонках, но они были ничем, по сравнению с грохотом металла по камню от нового здания, которое поднималось на месте шоссе.

Даже после трех с половиной лет в СЗД вид потрясал. Я пялилась, как турист, смотрела большими глазами, как ленты стали вылетали из Подземелья, как побеги, тянущиеся к солнцу. Цемент следовал медленнее, поднимался по металлу, новое здание строилось на моих глазах. Вершину уже было видно над Небесными путями, так что множество этажей уже были построены в Подземелье, и мне их не было видно, как и фундамент. Я не заметила ничего, когда ехала по этому району утром, значит, СЗД сделала все это, пока я была в квартире мертвеца. Меня это так потрясло, что я присвистнула с одобрением.

— Интересно, какое здание будет?

— Судя по площади основания, это или суперскреб, или стадион, — ответила Сибил. — Нам не нужно ни то, ни другое. Этот район уже людный.

Я рассмеялась.

— Думаю, дух города знает, что делает.

— Жаль, что она не подождала, пока пройдет час пик, — буркнула Сибил, выводя карту снова, которую обновлял в реальном времени городской совет, единственная муниципальная услуга, которую город предоставлял бесплатно. — Смотри на этот ужас!

Было ужасно. Судя по предупреждениям, И-75 двигалась уже сорок пять минут. Все улицы возле нового здания были перекрыты на уровнях Подземелья и верхнего города. Хаос в результате превратил всю эту часть города в парковку.

— Хорошо, что мы едем на юг, — сказала я, с сочувствием глядя на машины на движущемся мосту. — Вряд ли та штука вскоре опустится.

— Примерное время не указано в отчете о пробках, — подтвердила Сибил, в ее голосе было отвращение. — Чем думает СЗД? Она не принимает удобство жителей в расчет, но двигать главное шоссе в понедельник — плохая идея.

Я пожала плечами.

— Духи действуют загадочно. Может, она и хотела устроить пробку? Она — живое воплощение города, а что лучше показывает город, чем пробка? — я улыбнулась шоссе, которая было теперь в пятидесяти футах над уже поднятыми Небесными путями и еще поднималось. — Я рада, что пикап повез нас в объезд.

— Порадуемся минимальной компетентности, — сухо сказала Сибил. — Зато в следующие месяцы должно быть много Уборки. Данные показывают, что после того, как СЗД делает что-то большое, всегда возникает всплеск вакансий.

— Всегда неприятно, когда тебе напоминают, что ты — муравей в мире богов, — согласилась я, глядя на два огромных суперскреба, которые отодвигались, чтобы вместилось новое здание, целые этажи мебели в офисах ездили в процессе. — Надеюсь, я еще смогу этим воспользоваться.

Обычно тут Сибил настаивала, что все было не так плохо, но ее протокол против лжи был сильнее ее указаний подбадривать меня. Мы обе знали правду. Она была там, на иконке кошелька в моем дисплее дополненной реальности. Год я справлялась с работой Уборщица, но теперь никак не могла выбраться из ямы. Сегодняшнее фиаско было последним в долгой череде неудач. Если бы я не была магом и не могла проверить такое сама, я решила бы, что была проклята. Каждый раз, когда я смотрела, ничего не было. Просто старая неудача, которая должна была скоро закончиться. Никто не мог быть неудачником вечно. Другим делом было, доживу ли я до конца неудач.

— Может, нам повезет, и это окажется гениальный перевод утерянного алхимического текста, — сказала я, вытаскивая загадочные записи из сумки. — Хейди обожает такое, и ее департамент хорошо финансируют. Мы еще можем заработать.

— Если бы тот маг зарабатывал, он не жил бы на замороженных бурито в квартире в подвале, — отметила Сибил.

Я закатила глаза.

— Спасибо за поддержку.

— Я просто не хочу, чтобы ты сильно надеялась, — сказала Сибил. — Я — поддерживающий ИИ, моя работа — помогать твоему ментальному здоровью, а эти приступы дикого оптимизма приводят к отчаянию, когда они разбиваются об реальность. Это плохо для тебя. Думаю, тебе было бы здоровее бросить записи в ящик Хейди и отправиться домой, принять душ перед вечерним аукционом. У меня нет носа, но от тебя точно воняет мертвецом.

Это было правдой, но я не хотела бросать записи — единственный результат отвратительной работы сегодня — в ящик в неорганизованном офисе департамента истории.

— Ни за что, — твердо сказала я. — Мы пойдем внутрь. Если эти записи чего-то стоят, я хочу узнать сегодня.

— Как хочешь, — сказала Сибил. — Я просто говорю, что велика вероятность, что все это — трата времени.

— Лучше тратить время, чем деньги, — упрямо сказала я. — Время у меня есть, — хотя бы до пятницы.

Мы ехали дальше в тишине. К счастью, пробки были в основном на севере. В центре города, где находился институт, было относительно просто проехать. Как только мы выбрались из пробок, мы быстро поехали по дешевым улицам, пока не добрались до поворота к институту. На счетчике показало тридцать девять минут, как и было предсказано.

— Давно я тут не была, — сказала я, смущенно стряхивая грязь с зачарованного пончо, шагая по чистому белому бетону новой беседки для гостей. — Мне нравится новый пруд с утками.

— Думаю, это зеркальный пруд, — сказала Сибил. — Утки просто в нем плавают.

— Надеюсь, они готовы продать души, чтобы заплатить за обучение, — пошутила я, глядя на идеальный зеленый луг и художественно размещенные белые здания на территории института. — Тут можно влезть в долги, только дыша этим воздухом.

Как и все, что стоило денег, институт был в Верхнем городе. Место было хорошим, институт занимал несколько зданий в половине мили на юг от посольства Дракона, где Миротворец, дракон, который назвал СЗД своей территорией, устроил свое логово. Я не знала, почему СЗД пустила драконов, особенно такого известного странностями как Миротворец, и позволила ему звать своей ее землю, но, возможно, у них была история, и она любила его. Ее здания всегда двигались вокруг многоэтажного посольства Дракона, чтобы драконы могли легко пролететь.

И они всегда приходили. Благодаря Указу Миротворца, где заявлялось, что драконы не могли нападать друг на друга в городе, не вызвав гнев Миротворца, СЗД стала драконьей Швейцарией. Кланы, которые убили бы друг друга сразу же в мире, могли в СЗД поговорить. Не о мире — драконы никогда не говорили о мире — но о бизнесе, наверное, потому СЗД и допустила их. Никто не любил капитализм больше нее, и если подумать, сколько богатства накапливал дракон за свою бессмертную жизнь, дружба с ними обретала смысл.

Это было хорошо для института. Близость к посольству Дракона и большие драконы, постоянно летающие по небу вокруг него, придавали институту шарм, какого не было у других учебных заведений магических искусств. А еще они превратили кампус в парк с прудами, садами и зданиями, похожими на инсталляции современного искусства, так что все это место пахло эксклюзивом и деньгами.

Из трех главных магических колледжей в СЗД, Институт магических искусств был самым дорогим в плане размаха. Если Университет тауматургии и Колледж магии в Нью-Уэйне работали над исследованиями и индустриальными заклинаниями, ИМИ посвятил себя искусству в магии с программами по выразительному колдовству, скульптуре иллюзий, магическому театру и моей специальности — истории магического искусства. Это была лучшая школа искусств магии в мире, что означало, что там обеспечивали детей всем. Я чувствовала себя отлично тут, прибыв почти четыре года назад. Теперь я ощущала себя как бездомная бродяжка, которая случайно забрела на территорию института.

Я хотя бы все еще могла выглядеть так, словно знала, куда шла. Кампус сильно изменился за полтора года после моего выпуска, но путь к департаменту истории искусств был вырезан в моей памяти. Как только я поняла, как выйти из нового участка для гостей, я устремилась туда, приказав пикапу объехать район по кругу пару раз, чтобы не платить за парковку. Я шла по зеленому газону к идеальному белому кубу здания истории ИМИ.

Как скромный аспирант, Хейди была в кабинете в подвале. Подвал был милым, с хорошим освещением и искусственными окнами, на которых показывались в прямом эфире известные пейзажи, но в коридоре все равно втиснули закрытые кабинеты. Я не помнила, какой из них был у Хейди — я не была тут больше года — но мне и не нужно было. Ее дверь все еще была покрыта теми же шутками об истории и фотографиями с ней и ее золотистым ретривером, как я и помнила. Я постучала, и дверь тут же открылась, стало видно удивительно высокую блондинку с загорелой кожей, здоровым сиянием и скулами, которые могли резать стекло.

— Опал! — закричала Хейди, подбежала обнять меня раньше, чем я предупредила ее насчет своих чар. — Фу, — сказала она через миг, отдернув руки. — Что на тебе? Ощущается как мусорный пакет.

— Чары против грязи, — я указала на свое пончо. — И против многого другого, потому ощущается скользким. И это из полиэтилена.

Хейди была в ужасе.

— Почему ты носишь этот ужас? — она отошла, впуская меня внутрь. — Ты все еще работаешь Уборщицей?

Я пожала плечами и села на минималистичный металлический стул перед ее аккуратным столом.

— Все не так плохо.

— Да? — она закрыла за мной дверь. — Потому что ты выглядишь ужасно.

Я закатила глаза.

— Спасибо.

— Я серьезно, — рявкнула Хейди, пройдя к своему столу. — Ты худая, и это не комплимент.

— Последние месяцы были тяжелыми, — призналась я, полезла в сумку. — Но я стараюсь исправить ситуацию. Потому я тут. Мне нужна услуга. Я нашла это на работе, и…

— Стой, — недовольно сказала Хейди. — Просто замолчи. Что ты творишь?

Я посмотрела на нее.

— Прошу о помощи?

— Помощи? — ее идеальное лицо стало яростным. — Опал, ты пропала! Ты получила диплом и пропала!

— Я не пропала, — возразила я. — Я все еще была в СЗД. Просто мне нужна была смена…

— Ты покинула нашу квартиру посреди ночи! — закричала она на меня. — Я знала, что ты стала работать Уборщицей, потому что твоя мама позвонила, хотела, чтобы я отговорила тебя. А я не могла, потому что ты не отвечала на мои сообщения!

Я скривилась. Может, было плохой идеей идти сюда.

— Прости. Я просто…

— Прости? — заорала Хейди, ударила ладонями по столу. — Поздно извиняться!

Гнев в ее голосе потрясал. Я знала Хейди годами, но не видела от нее столько эмоций. Я и не знала, что она так переживала, от этого я ощущала себя ужасно. В мою защиту, у меня происходило многое, но это не убирало боль от ее взгляда, будто я ударила ее ножом в спину.

— Почему, Опал? — ее голос дрогнул. — Я была твоей соседкой по комнате. Я думала, что была тебе подругой. Почему ты ушла, не попрощавшись?

— Я не нарочно, — я сняла очки, чтобы видеть ее должным образом. — И ты — моя подруга. Просто… мне нужен был перерыв.

— Перерыв от чего? — осведомилась Хейди. — Ты была в беде?

Я сделала это, чтобы беды не было, но я не могла сказать это Хейди. Я достаточно врала ей, когда мы были соседями по комнате, потому я и ушла. Я устала врать. Устала делать то, что нужно было, чтобы уберечь всех. Устала быть собой.

Милым камнем, который недорого стоил.

— Мне нужно было уйти, — я сделала голос тверже. — Я не могу сказать что-то еще. Поверь, когда я говорю, что так было лучше. Я бы не беспокоила тебя сейчас, но мне нужно знать, что это за заклинание…

— Прошу, беспокой меня! — взмолилась Хейди, попыталась сжать мои грязные ладони. — Что в «я — твоя подруга» тебе не понятно? Если ты в беде, дай помочь. Я все еще живу в нашей старой квартире. Ты можешь вернуться в любое время. Или нет, все равно, но позволь тебе помочь! Я не могу видеть тебя такой. Ты выглядишь как бездомная и пахнешь как смерть.

— Я же говорила, — шепнула Сибил в наушнике.

Я заглушила ее движением пальца и сосредоточилась на Хейди.

— Спасибо за предложение. Это много для меня значит, правда, но я не могу.

Карие глаза Хейди сузились.

— Это из-за твоего папы, да?

Я застыла.

— Нет, — сказала я после долгой паузы.

— Ты врешь не так хорошо, как думаешь, — она скрестила руки. — Послушай, я знаю, что вы с твоим отцом не ладите. Судя по тому, как ты кричала по телефону, знало все здание. Но если ты убежала из-за него, клянусь, я не скажу ему, что ты вернулась. Просто приди домой. Мы разберемся вместе с тем, от чего ты бежишь. Я даже могу дать тебе работу. В моем департаменте есть место. Я могу устроить тебя сегодня, если хочешь. Ради бога, Опал, у тебя степень в лучшем институте магического искусства в мире! Тебе не нужно рыться в мусоре людей, чтобы выжить!

Я бы соврала, если бы сказала, что это не соблазняло. После последних пяти месяцев вернуться в залитую солнцем квартиру Хейди в Верхнем городе звучало как рай. Но если она знала о моем папе, она уже была слишком глубоко. Я ушла, чтобы он не мог использовать людей, как она, против меня. Если я приму ее предложение сейчас, сыграю ему на руку.

— Я не могу.

— Опал!

— Нет, — я сжала кулаки. — Прости, что я так ушла. Я не хотела тревожить тебя. Я просто должна была со многим разобраться сама, и только так это можно было сделать.

— Став Уборщицей? — закричала она. — Как это помогает?

Это сильно помогло. В отличие от уважаемых историков, никому не было дела, что делал Уборщик. Они приходили и уходили, как хотели, зарабатывали себе деньги. Лучше, чем платили в ИМИ, я не учитывала свои нынешние неудачи. Работа не была уважаемой, но мне нужны были деньги больше гордости. И мне нравилась Уборка. Было удивительно весело рыться в жизнях людей, и порой я находила сокровища. Хейди не поняла бы это. Судя по ее лицу, она думала, что я была чуть лучше тех, кто лазал в урнах, и мой внешний вид только ухудшал дело.

— Я ценю предложение работы. Правда, но я не вернусь, — я приподняла грязное пончо. — Это не мило, но теперь это моя жизнь. И я счастлива. Честно.

Хейди не была убеждена, но хотя бы не продолжила спорить.

— Это означает, что теперь ты будешь отвечать на мои сообщения?

— Да, — соврала я. Я не могла оставаться с ней на связи. Сначала нужно было оплатить долг. Но, хоть она звала меня плохой лгуньей, она поверила, потому что впервые улыбнулась с моего появления.

— Почему ты такая упрямая? — буркнула она, опускаясь на свой стул.

— Талант, — я улыбнулась. — Так ты мне поможешь?

Она вздохнула.

— Что тебе нужно?

Я вытащила сложенные записи, которые нашла в зачарованном ящике под кроватью мага.

— Ты можешь посмотреть на это и сказать, что это? Напоминает алхимию, но расшифровка древних заклинаний — твоя специализация, не моя.

— Ты всегда была ближе к грубой силе, — согласилась Хейди, морща нос, когда она взяла у меня из руки бумаги. — Я хочу знать, почему от них пахнет мертвым зверем?

Я покачала головой, и она вздохнула, полистала страницы, словно считала их.

— Это планы ритуала, — сказала она через пару минут.

Я с восторгом кивнула.

— Какого ритуала?

— Что-то большое, — она звучала невольно заинтересованно. — Основная структура включает много пересекающихся кругов, это влияние современной тауматургии, но ядро — алхимическое. Исламские формы, но многое украдено и у древних греков, — она взглянула на меня. — Где ты это нашла?

— В квартире историка-аматора, — сказала я, упустив то, что этот историк лежал замертво рядом с ними. — Я пытаюсь понять, ценные ли они.

— Они точно уникальные, — Хейди опустила бумаги на стол так, чтобы видеть все сразу. — Исторически, алхимия была для трансформации — превращение одной вещи в другую. Обычно свинец в золото, но тут золото не упоминается.

Это разочаровывало. Золото всегда продавалось.

— И что он пытался сделать?

— Не уверена, — Хейди прищурилась, глядя на бумаги. — Похоже, он использует трансформационную природу алхимии как орудие, чтобы что-то сделать, но я не вижу… Ага! — она ткнула пальцем в страницу, где рисунков было больше всего. — Вот. Я должна была найти центр. Это ритуал для создания яйца василиска.

— Такое можно сделать? — спросила я. Василиски были одними из многих мифических зверей, которые вернулись с магией. Я не знала о них многого, но яйца василисков должны были появляться из них, а не из алхимии.

— Яйца василиска были важным ингредиентом во многих превращениях индоевропейской алхимии, — объяснила Хейди. — Они постоянно упоминаются в древних текстах, но из-за их органической природы, редкие еще существуют. Кроме тех, которые откладывают сами василиски. Но это должно быть яйцо от петуха, выращенное лягушкой, чтобы сделать василиска, а это вряд ли случается часто, так что многие древние алхимики просто делали свои. К сожалению, процесс их создания был или секретным, или таким очевидным, что никто его не записал. Мы не находили рецепт.

Мое сердце забилось быстрее.

— Так эти записи ценные?

— Не для моего департамента, — сказала Хейди. — Я — историк, и хоть этот проект интересный, он не исторический. И он не выглядит практично. Я мало знаю о яйцах василиска, но это заклинание требует реагентов на больше двухсот тысяч долларов, и некоторые из них вызывают вопросы в плане морали, — она пожала плечами. — Прости, Опал. Это интересное заклинание, но не ценное. И оно недостаточно старое или поразительное, чтобы быть значимым для науки. Вряд ли кто-то станет собирать столько реагентов, чтобы создать яйцо василиска.

Мои надежды рушились с каждым ее словом, но я не была готова сдаться.

— Но ты думаешь, что это сработало бы? — спросила я с нажимом. — Если все реагенты есть, и заклинание применено, как написано, получится яйцо?

Хейди пожала плечами.

— Наверное? Я не вижу повода, чтобы это не сработало, но с заклинанием не поймешь, пока его не применишь. Я бы, если бы обладала такими реагентами, продала бы их. Или отдала бы властям. Или оставила бы для своих экспериментов, но не тратила бы на такое. Даже если любишь василисков, это заклинание слишком дорогое, чтобы быть практичным.

Я вздохнула.

— Видимо, так, — я встала. — Спасибо, что посмотрела.

— Не за что. — Хейди собрала страницы в стопку и отдала мне. — Но подумай о моем предложении. Уверена, Уборка не так опасна, как показывают по ТВ, но ты училась с отличием в ИМИ. Ты лучше этого. Твои навыки тратятся на этот мусор. Ты тратишь себя, и мне не нравится это видеть, — она посмотрела на меня с мольбой. — Можно хоть получить твой новый номер? На случай, если я найду работу, которая соблазнит тебя бросить Уборку?

Я не хотела. Зачем терпеть боль от того, что отрезал всех от своей жизни, если просто впускаешь их обратно? Но я не могла терпеть то, как Хейди смотрела на меня, особенно после того, как она помогла мне, когда я не заслуживала это. Я всегда могла снова поменять номер, так что написала ей и врала сквозь зубы, когда она заставила меня пообещать, что я буду отвечать на ее звонки.

Когда я покинула ее кабинет, я ощущала поражение. Записи, на которые я надеялась, оказались бесполезными, и мне напомнили о моем статусе худшей в мире подруги. Не лучший мой день, и хоть Сибил называла себя поддерживающей, она не помогала.

— Я говорила, что это трата времени, — сказала она, пока мы поднимались по белой современной лестнице на первый этаж. — Тебе нужно выбросить эти бумаги в урну, пока они не навредили нам.

— Пока нет, — упрямо сказала я. — На некоторых квитанциях даты были меньше, чем за неделю до его просроченной платы, — я подняла ладонь, прикрывая глаза, когда мы вышли из подвала под вечернее солнце. — Значит, он купил их перед смертью. Ты не платишь так много за заклинание, не пробуя его. Он или только применил его, или собирался, но умер. Так или иначе, где-то в городе есть магический круг с яйцом василиска или двести тысяч баксов в реагентах, и знаем только мы. Стоит приберечь это, не думаешь?

— Нет, — рявкнула Сибил. — Думаю, твой оптимизм снова управляет тобой. Даже если ты права, и в конце этого безумия ждет котелок с золотом, СЗД — сто девяносто четыре квадратных мили. Шанс, что ты найдешь один магический круг на такой площади почти равен нулю, и у нас нет ресурсов на попытки. Мне напомнить тебе, что, если у тебя не будет десяти тысяч долларов к полуночи в пятницу, тебе крышка? Ты купила меня ради хороших советов, так послушай хоть раз: забудь это и иди в офис Уборки. Если поспешим, успеем к вечернему аукциону. Ночью всегда многое продается. Получим хорошую квартиру, очистим ее быстро и получим выгоду, а завтра все это сделаем снова. Так мы накопим денег. Не гоняясь за василисками.

Конечно, она была права. Сибил всегда была права, потому я ее загрузила. Но, хоть ее совет был логичным, выбросить записи ощущалось как выбросить лотерейный билет до того, как назовут цифры. Я не могла себя заставить, так что убрала их в сумку и приказала Сибил вызвать наш пикап, не дав ей послать мне картинку, как она закатывает глаза.

* * *

Одной из опасностей жизни в разумном городе было то, что все вокруг постоянно двигалось. Было не так плохо, как это изображали в фильмах, где персонажи ложились спать в одной части города, а просыпались вообще в другом месте, но районы могли сдвигаться раз в пару месяцев. Будучи муниципальным зданием, офис Уборки двигался чаще. СЗД любила играть со зданиями, которые были полностью ее, так что часто бывало ток, что каждый день нужно было ехать в другое место, чтобы попасть в одно и то же заведение.

К счастью, офис был в том же месте, где и утром: занимал львиную долю района в миле на запад от больших казино у реки в Подземелье. Здание было старой начальной школой, одним из неразрушимых кирпичных монстров из 1950-х, которые пережили два магических апокалипсиса. Я не знала, почему СЗД выбрала что-то такое старое как одно из личных зданий. Она была современной во всем: требовала, чтобы весь бизнес проводился онлайн через смартфоны, отстраивала мэрию каждые полгода, чтобы она всегда была современной архитектуры. Мне нравилось это. Старая школа обладала приземленностью, чего не было в остальном вечно движущемся городе. И то, что она все еще была такой, какой ее построили, восхищало меня. Вы не жили, если не видели, как навороченный парень с выдвижными ногами пытался пить из фонтанчика для первоклассников. Конечно, приходилось мириться с крохотными туалетами, но это того стоило.

Аукционы проводили в старом актовом зале школы дважды в день: один в шесть утра, другой в шесть вечера. Я выбирала время, согласно своего графика, но почти никогда не бывала на двух в один день. Два в день посещали те, кто скупал все, и безумцы, но я сегодня подходила под второе, потому что была тут, и я уже видела, что все пройдет плохо.

В комнате была толпа. Все серьезные Уборщики были тут, включая ДеСантоса, а это было плохо, потому что я думала, что он был еще на отдыхе. ДеСантос был нынешним королем Уборщиков. У него была команда из десяти человек и сеть магазинов секонд-хенда, где они продавали то, что добыли. Он обычно брался за крупные дела: заброшенные склады, закрытые магазины, места, куда стоило послать грузовик, полный людей. Наши интересы редко пересекались, но не важно. Я не любила идти против ДеСантоса, потому что он был состязанием. Мне не нравилось быть на аукционе с ним, потому что ДеСантос был прирожденным троллем, любил заставлять людей повышать ставки. Если он думал, что ты хотел заполучить лот, он делал ставку против тебя, чтобы повеселиться, глядя на твои нервы.

К счастью, он был отвлечен этой ночью, сидел в первом ряду, махал двумя ладонями в интерфейсе дополненной реальности, который я не видела, словно управлял невидимым оркестром. Я села прямо за ним, надеясь, что он меня не увидит и решит напасть на другого. Я поправляла очки на голове, чтобы лучшая камера Сибил была направлена на сцену, когда кто-то сел на раскладной стул рядом с моим.

Я повернула голову и застыла, желудок сжался. Просто отлично. В ночь, когда мне нужно было выиграть что-то сносное, Никола Кос сел рядом со мной.

Кроме издевок ДеСантоса, Ник был моим самым большим конкурентом на аукционах. Он был соло-оператором, как я, и мы занимались схожей работой: небольшие квартиры, которые могли убрать для хорошего дохода и за короткое время. В отличие от меня, у Ника не было пяти месяцев неудач, так что, если мы столкнемся на аукционе этой ночью, он победит. Но, хоть я не любила его присутствие на деловом уровне, я отодвигалась из желания уберечь себя.

После трех с половиной лет в СЗД я привыкла к страшным людям, но Ник был особенно грозным. Было сложно сказать, почему. Он не был высоким или крупным, особенно, по сравнению с некоторыми другими Уборщиками, которые переборщили с механическими частями тела и не могли сидеть на складных стульях, не раздавливая их. Но, хоть он не был с заметными модификациями или оружием, что-то в Нике заставляло меня напрячься. Может, то, что его серые глаза постоянно скользили взглядом, оценивали каждого человека, словно он ожидал, что на него вот-вот нападут. Или то, что он всегда сидел на крае стула с руками в карманах черной кожаной куртки, хотя тут было жарко.

Хотя я не могла тут умничать, ведь все еще была в зачарованном пончо и потела, как губка, из-за этого. Но я лучше потеряю сознание от обезвоживания, чем сниму защиту рядом с Ником Косом. Он ничего мне не делал, кроме квартир, которые выиграл у меня, но я жила среди хищников достаточно долго, чтобы узнать опасность, когда она была так близко. Я хотела пересесть, хоть и попалась бы ДеСантосу, когда серые глаза Ника посмотрели на меня.

— Смотрите, кому хочется больше, — сказал он, глядя туда, где мои ладони сжимали сумку, а потом на мои очки, потом на мои грязные ботинки, а потом на мое лицо. — Я слышал, тебе продали гроб.

— Откуда ты это слышал? — спросила я, потому что никому не говорила, кроме Брокера и Питера.

Ник пожал плечами.

— Ты вернула деньги, или Брокер переубедил тебя, чтобы не нарушить свою репутацию «без возврата»?

— Тебе зачем это знать? — с подозрением спросила я.

Он пожал плечами снова.

— Просто пытаюсь определить, очистила ли ты уже место, чтобы я не делал ставку, когда дойдет до аукциона, — он сверкнул улыбкой. — Нашла что-то хорошее?

Я пожала плечами.

— Думаешь, я вернулась бы, если бы так было?

— Да, — ответил он без колебаний. — Уборка квартиры не занимает время, если не нужно именно убирать. Ты можешь взять хорошее, продать, поспать и вернуться за следующим раундом. Так я делаю.

Я вздохнула. Я хотела бы так делать, но я не собиралась рассказывать Нику о своем неудачном дне, так что поменяла тему.

— Почему ты вернулся? Разве ты не выиграл две работы утром?

— Да, — сказал он. — Но они обе были выселением в общежитиях. Знаешь здания, где все квартиры — коробки шесть на шесть друг на друге? Такое чистить быстро. Я закончил до обеда, так что вернулся за добавкой.

Он говорил так, словно это был хороший рабочий день, но, чем больше он говорил, тем сильнее я отодвигалась в стул. Потому мне не нравился Ник. Уборка не была благородным делом — мы были стервятниками, которым платили за то, что они рылись в мусоре людей в надежде найти сокровища, чтобы это стоило усилий — но я хотя бы не выгоняла людей из домов ради дохода.

Хорошего дохода. В отличие от Уборки, за выселение не приходилось торговаться. Город платил за выселение должников, и все вещи нужно было сохранить, чтобы квартиру сдали снова. Это были лучшие деньги, которые можно было заработать в этом бизнесе, но, хоть я отчаянно желала денег, я не могла перейти черту, а заставить людей покинуть крохотную квартиру, запугав их, было моей чертой. Я пыталась найти повод уйти от разговора, когда Брокер прошел в комнату.

Кстати, «Брокер» было не настоящим именем. Продавая брошенные квартиры стервятникам, было глупо раскрывать то, чем можно было выследить человека в его реальной жизни. Даже его лицо было анонимным, идеальным от пластической операции, и он выглядел как коллаж фотографий моделей нижнего белья, а не настоящий человек. Только его из постоянных работников офисов Собирателей и Уборки мы видели, и он убедился, чтобы мы видели профессиональную маску.

— Сядьте, дети, успокойтесь, — сказал он, запрыгивая на сцену. — Сегодня на продажу много квартир, так что будем делать это быстро. Сначала выселения. Семь. Кто хочет?

Я с надеждой взглянула на Ника. Если он возьмет еще выселения, перестанет быть мне конкурентом. Но моя неудача все еще действовала, потому что он не поднял руку. Было много других бессердечных гадов, которые любили наличку, и выселения разлетелись быстро, а мы перешли к настоящему представлению: аукциону Уборки.

Аукционы были простым делом. Каждая квартира была с адресом, размером и обычно фотографией, сделанной у входной двери. Порой, если место было большим, была и вторая фотография, с другой стороны, но чаще всего участники получали только три этих пункта информации. Хороший Уборщик знал, как их использовать.

Например, первым в аукционе этой ночью был пентхаус из пяти комнат в Финансовом районе. Такой адрес уже вызвал слюноотделение у новых ребят, но я не соблазнялась, потому что, хоть на фото было много дорогой мебели, картины были репродукциями, которые продавались везде, эти десять современных работ вешали на стены все, кто хотел выглядеть богато, в СЗД.

Репродукции даже не были хорошими. Копия абстрактного шедевра Фоули, висящая над белым кожаным диваном, была такой неважной, что я видела это отсюда. Если прошлый владелец так плохо выбирал картины, остальное тоже было фальшивым. Я знала, не глядя на них, что еще четыре комнаты были в том же дешевом мусоре, и хоть в магазинах тут продавали мусор богатым идиотам, которые не знали лучше, перемещать ее было адом, и этим нельзя было спасти жизнь, так что это меня не интересовало. Я не заплатила бы и пяти сотен за ту квартиру, а идиоты сзади уже кричали о тысячах. Ник и ДеСантос тоже не поднимали руки, позволяли другим тратить деньги.

После этого стало интереснее. Брокер не шутил, сказав, что список был большим. В районе было много отличных вариантов, включая заброшенный магазин автомеханики с оборудованием. ДеСантос единственный вызвался на этот магазин, ведь только у него в комнате хватало людей на что-то такого размера. Он выиграл, ясное дело, везучий гад. Он проиграл следующий большой вариант — заколоченный магазин обуви — Мелли, странной старушке, которая всегда забирала магазины одежды, чтобы вести свой бизнес моды, но они состязались уже до грани дохода.

К счастью, он успокоился, когда мы добрались до середины аукциона. Учитывая, каким хорошим был список до этого, мои надежды были высокими, но, хоть можно было выбрать много вариантов, я не могла найти то, что хотела. Все, что позволяли мои деньги, было или слишком старым, или слишком опасным, слишком скучным, поврежденным или еще каким-то, и когда я заметила неплохой вариант, я быстро проиграла, ставки стали выше, чем я могла позволить. Когда мы подобрались к концу, в зале стало меньше людей — победили ушли забирать свои квартиры. На экране появилось фото, от которого я выпрямилась на стуле.

Дом в Мэджик-Хейтс, одном из маленьких тихих районов, который двигался вокруг трех главных университетов магии. Я сама жила там в свой первый год в ИМИ, пока не переехала к Хейди, и я любила там Убирать. Там было не так богато, как у реки, где жили все зажиточные маги, но в Мэджик-Хейтс были хороший вкус и эксцентричность. Я находила там лучшее в своей коллекции, и я все равно заинтересовалась бы, но мое внимание привлекло сложное заклинание на раме входной двери.

Я тут же узнала заклинание.

Ушли все силы, чтобы не вскочить с места. Выжженное заклинание на фотографии передо мной было с тем же заклинанием, как на записях в моей сумке. СЗД была большим городом, полным магов, но вряд ли кто-то еще мог использовать странную смесь современной тауматургии и древней алхимии. Это явно был тот же парень.

— Опал, — шепнула Сибил с предупреждением. — Нет.

Я игнорировала ее, подняла палец, чтобы нажать на иконку кошелька. Дополненная реальность для меня была не такой четкой, когда мои очки были подняты, а не на лице, но пока контакты маны в ремешке касались моего тела, я все еще имела доступ к основам. Включая мой банковский счет, который я проверяла, кривясь от цифр.

$2016,32

Это было не так и много. Особенно за квартиру в Мэджик-Хейтс. Но я была воодушевлена и едва слышала, что Брокер объяснял, что квартира была взломана, значит, ограблена. Это меня удивило. Я так сосредоточилась на заклинании, что даже не заметила, что входная дверь была не просто открыта, а отсутствовала, была разбита на куски ногой. Все остальное тоже было разбито. Не было видно, насколько сильно, но вся мебель на фотографии была сломана.

От этого мое сердце забилось быстрее. Мы не получали квартиры, пока они не пробыли в Коллекциях хотя бы месяц. Воры были менее терпеливыми, так что мы часто видели разбитые квартиры. Они всегда уходили за гроши, потому что воры уже забрали все ценное. Но воры не обращали внимания на заклинания, если только они не мешали им пролезть. Другие круги, особенно полные эзотерической магии, они не могли читать, не замечали, так что круг из записей в моей сумке — а то и все, чем его заряжали — мог еще быть там.

— Опал, — прорычала Сибил, — не смей.

Но моя ладонь была уже в воздухе.

— Двести.

Брокер посмотрел на меня, как на чокнутую. Остальные тоже, и я стала потеть. Я всегда начинала с двухсот, так что сказала это по привычке, хотя это было очень глупо, если подумать. За взломанные квартиры ставки начинали с десятков. Сделав ставку в сотнях, я все испортила, и, судя по усмешке, как у гиены, брошенной мне через плечо, ДеСантос знал это.

— Триста, — крикнул он.

Я сжала кулаки.

— Триста пятьдесят.

— Что ты делаешь? — закричала в моем ухе Сибил. — Дом разбит! Если там что и было, это уже пропало. У тебя нет на это денег!

— Триста пятьдесят, — сказал Брокер. — Будет триста семьдесят пять?

Улыбаясь мне, ДеСантос поднял руку.

Я хмуро смотрела на него.

— Четыреста.

— Пятьсот, — сказал ДеСантос раньше, чем я закончила.

— Шестьсот.

— Семьсот.

— Тысяча! — прорычала я, надеясь, что он уймется. ДеСантос любил троллить, но шутка надо мной не стоила тысячи долларов за взломанную квартиру. Так и было, он послал мне поцелуй и развернулся на стуле. Я только начала понимать, что победила, когда голос зазвучал слева от меня:

— Тысяча сто, — сказал Ник.

Я повернулась на стуле.

— Что?

Серые глаза Ника впились в мои.

— Тысяча сто, — спокойно повторил он.

— Тысяча сто от мистера Коса, — сказал Брокер, радуясь шансу на войну ставок. — Я слышу тысячу двести?

— Пусть берет, — шептала с яростью Сибил. — Клянусь, Опал, я отключу тебя от банковского счета, если ты скажешь…

Я надавила пальцем на кнопку, отключая ее голос.

— Тысяча двести.

— Тысяча триста, — сказал Ник, отклонившись на стуле.

— Тысяча четыреста.

— Тысяча пятьсот.

— Две тысячи! — закричала я, быстро дыша.

Сказав это, я поняла, что совершила большую ошибку. Вряд ли в той квартире было что-то, стоящее больше двух тысяч. Даже если они не могли читать заклинания, ни один уважающий себя вор не упустил бы реагенты на двести тысяч долларов или яйцо василиска. Это было глупо. Я должна была заткнуться и отдать квартиру Нику. Так я хотя бы могла заявить, что поддерживала дух состязаний. Но я не могла. Как только я увидела заклинание, я знала, что внутри было что-то хорошее. Этот инстинкт вел меня ко всем сокровищам, которые я находила. Но с ним я и потеряла десятки тысяч долларов за последние несколько месяцев. Как всегда, я не смогла отпустить. Я уже готовилась делать ставку выше, но Ник пожал плечами, сдаваясь.

— Две тысячи — раз, — сказал Брокер. — Два, — долгая пауза, и он хлопнул в ладоши. — Продано мисс Ён Э за две тысячи долларов!

Слова звенели в моих ушах, я смотрела, как деньги пропадают с моего счета. Брокер уже перешел к следующему лоту, но я не могла слушать. Чем бы это ни было, я не могла это позволить. Но это было сделано, и я встала со стула и прошла мимо Ника к двери, чтобы узнать, на что я потратила все свои деньги.

Глава 3

Я не включала голос Сибил, пока не добралась до Мэджик-Хейтс.

— Мне нужно что-то говорить? — сказала она, пикап остановился на улице напротив моей новой квартиры.

Я вздохнула и вышла на тротуар, обрамленный цветущими кизилами, несмотря на то, что была середина июля, и бетонный потолок Небесных путей закрывал все солнце. Ах, преимущества жизни в волшебном городе. Я скучала по ним.

— Ты должна понимать, как это глупо, — говорила Сибил. — Мы должны зарабатывать деньги, а не тратить их!

— Я думала, ты собиралась молчать, — буркнула я, разглядывая ряд кирпичных домов в поисках того, который я выиграла. — И риск был продуманный.

— Ничего продуманного там не было! — закричала она, в моих ушах звенело. — Тебя занесло, как всегда, и теперь ты снова в беде. Как всегда.

— Мне не нужно это сейчас, — сказала я, потянулась к кнопке отключения звука, но обнаружила, что она пропала с интерфейса. — Сибил!

— Нет, — резко сказала она. — Ты сказала мне две недели назад, что, если денег не будет к этой пятнице, тебе крышка. Ты приказала мне следить, чтобы ты не сорвалась! Но когда я попыталась сделать свою работу, ты выключила мне голос! Как я должна помогать, если ты не помогаешь себе?

— Я помогаю себе! — заорала я, привлекая странные взгляды от студентов университета на другой стороне дороги. — Ты видела другие лоты. Там ничего не было! Это лучшая зацепка за месяцы. Если я смогу получить хотя бы четверть этих реагентов, я смогу выплатить долг и покрыть аренду до конца лета! Это стоит риска.

— На сотню, возможно, — сказала Сибил. — Но две тысячи? Это все твои деньги!

— Знаю, знаю, знаю, — сказала я, водя руками по потным волосам. — Понимаю, ясно? Но это уже сделано. Я не могу идти на аукцион до завтрашнего утра. Сегодня ничего не изменить, так что идем внутрь и посмотрим, удастся ли вернуть деньги.

Сибил издала недовольный звук, от которого ее программист, отвечающий за эмоции, расплакался бы, но она не произнесла ни слова. Когда я убедилась, что она закончила, я вытащила из-под пончо отмычку, пробежала по тихой улице к дому в конце ряда — моей цели.

Он был лучше, чем я ожидала. По фотографии я ожидала еще одну квартиру в подвале, но адрес был для целого дома. И он был угловым. Да, западная стена была построена у бетонной опоры Небесных путей, но соседи были только с одной стороны. Улица была тихой, обрамленной деревьями. Все это было роскошью в Подземелье. Бледно-розовая краска на кирпичах была немного странной, но домик в остальном был очаровательным, что не имело смысла после всего, что я видела сегодня.

— Не понимаю, — я открыла калитку, отделяющую дворик дома от тротуара. — Если у него было такое место, почему он умер в той дыре.

— Ты сама сказала, что та квартира была убежищем, — напомнила Сибил. — Если это так, то логично, что он убежал туда, когда дверь выбили.

Я покачала головой.

— Мы не знаем, случилось это до или после его смерти. Судя по тому, что обе его квартиры всплыли на аукционе в один день, это случилось почти в одно время.

Я уже продумывала череду событий в голове. Из-за чего-то тот мужчина ощутил угрозу и убежал в убежище. Когда люди, которые заставили его бояться, поняли, что он ушел, они разбили его дом. Но почему?

— Думаю, из-за денег, — сказала Сибил, когда я упомянула это. — Кто-то мог занять деньги для покупки тех реагентов, а выбивать двери — типичное поведение, когда деньги хотят забрать.

Она рассуждала хорошо, как всегда, но, пока мы поднимались на крохотное крыльцо домика, я не могла отогнать ощущение, что было что-то еще. Я Убирала заброшенные дома многих жертв займа, коллекторы ломали кости, но не мебель. Мебель можно было продать, чтобы погасить долг. Но тот, кто ворвался в это место, не переживал из-за мебели. Подозрение стало холодным фактом, когда мы добрались до двери квартиры.

— Ого, — сказала я.

Входная дверь была не просто сбита с петель, она была уничтожена. Не осталось ни щепки, чтобы открыть отмычкой. Только несколько желтых лент Собирателей закрывали проем, чтобы случайные люди не забрели туда. Заклинание, которое я заметила на дверной раме, было на месте, но теперь я стояла на нем и видела, что большие части обгорели, наверное, от попытки остановить того, кто пробился сюда. А потом пробился всюду, судя по гостиной.

— Они забирали плату по кусочкам? — спросила я, озираясь на мебель, точнее, на ее остатки.

Гостиная выглядела просто разгромленной на фото, но теперь я видела, что каждый предмет мебели был методично разбит на кусочки не длиннее дюйма. Диван выглядел как хлопковое конфетти, а стеклянный кофейный столик разбили до песка. Картины на стенах — фотографии древних алхимических артефактов из музея, но в лучшем качестве, чем те, что я нашла в подвале — были вырваны из рам и порваны на ленты. Даже встроенные стеллажи вытащили из ниш, книги методично порвали пополам, что было просто ужасно. В отличие от находок утром, тут были хорошие вещи, но все было испорчено.

— Не понимаю, — сказала Сибил, медленно поворачивая мои камеры, чтобы получить панораму разрушения. — Какой вор выбивает дверь, а потом сидит и ломает все ценное на кусочки?

— Никакой, — сказала я, поймала кулаком горсть магии и шлепнула ею по своему пончо, чтобы активировать чары защиты. — Это была не кража. Они что-то искали, — и я догадывалась, что.

Я полезла в сумку за записями, которые еще носила с собой. Из всего в том подвале это было тем, что бедный мертвый маг решил скрыть, значит, за этим сюда и ворвались. Записи теперь были у меня, и если тут было что-нибудь ценное, то записи были ключом к этому.

— Хорошо, Сибил, — сказала я, указывая на каракули, которые Хейди определила как центр заклинания. — Добавь это в библиотеку распознавания. Посмотрим, найдем ли мы что-нибудь интересное.

— Или можно уйти, — предложила Сибил. — Еще есть время отступить.

— Зачем? — осведомилась я. — Мы получили намек, что риск окупится! А как же «О, Опал, нам нужны деньги»?

— Важнее «О, Опал, нам нужно остаться в живых», — нервно сказала Сибил, направляя мои камеры к другим комнатам, там тоже была тщательно поломанная мебель. — Ничто в этом не заставляет тебя думать, что, может, мы попали туда, куда не должны? Люди, которые делают так с мебелью, могут делать так и с человеческими телами, и я уверена, что меня удалят, если тебя убьют.

— Все будет хорошо, — убедила я ее, шаркая ботинком по полу. — Посмотри на пыль. Тут никого не было неделями. Даже если кто-то смотрит, я — просто Уборщик на работе. Ничего подозрительного. Так ты поможешь мне или нет?

Сибил издала тяжкий записанный вздох.

— Поднеси ближе.

Я развернула страницы перед собой, замерла, пока Сибил делала фотографии. Когда она закончила сканировать все части, которые я хотела, я убрала записи в сумку и подняла капюшон, чтобы чары защищали мою голову.

— Пусть все камеры следят, — приказала я, надевая резиновые перчатки. — Я Убираю, ты — держишь глаза открытыми.

— Есть, мэм, — сказала она, повернула мои камеры, чтобы видеть комнату на 360 градусов. — Но что мы ищем?

Я глубоко вдохнула, глядя на обломки жизни, которые я купила за две тысячи баксов.

— Что угодно.

* * *

«Что угодно» оказалось не таким, как я думала. Домик был меньше, чем казалось снаружи — всего два этажа, и оба были разгромлены. Даже метлы в чулане были сломаны пополам. Я схватила одну, использовала ветки на конце как лопату, сдвигала обломки мебели в кучу, пока мои камеры искали признаки чего-то интересного. Но, хоть наш маг был большим фанатом вешать заклинания на вещи, все было обычным: заклинания против плесени в ванной, греющее заклинание на его стуле и прочее. Тут не было большого круга с яйцами василиска или сундука, полного реагентов. Я не расстраивалась, потому что видела квитанции. Я знала, что он уже купил все нужное для заклинания, значит, оно где-то было. Если этого не было в разбитом доме, шансы были высоки, что круг был целым и с реагентами в другом месте. Нужно было только понять, где.

— В домашнем компьютере что-то осталось? — спросила я у Сибил, когда мы проверили все обломки. — Сохраненные файлы с местоположением, счета за оплату аренды на другой адрес, что-то такое?

— Нет, — сказала Сибил. — Я проникла в домашнюю сеть, пока ты еще поднималась на крыльцо, но все уже стерто. Это типично. Когда мы Убирали место, где оставались старые данные?

— Точно, — буркнула я, прислоняясь к стене кухни, которая почему-то была выкрашена в канареечно-желтый.

— Можно спросить у соседей, — предложила Сибил. — Такое разрушение было громким. Кто-нибудь точно слышал.

Я фыркнула.

— Это Подземелье СЗД. Никто ничего не слышит, — по крайней мере, не бесплатно. Были бы у меня деньги, я могла бы заставить кого-то говорить, но я потратила уже много, и я начинала переживать, что не верну их. Я пыталась придумать, что делать, но что-то заставило меня застыть.

Было сложно сказать, что. Я не видела и не слышала чего-то особенного, но что-то привлекло внимание моего тела, а я научилась замечать такое.

— Что такое? — спросила Сибил.

Я махнула рукой, вызывая клавиатуру в дополненной реальности.

«Не уверена», — напечатала я.

«Что хочешь делать?» — напечатала она в ответ, что я ценила, хотя ее голос слышала только я.

Я придвинулась ближе к окну кухни, собрала магию в ладони по пути, на всякий случай.

«Сделай мне снимок улицы».

Мои камеры закрутились в ответ, и я склонилась вперед, чтобы линзы на краю моих очков оказались выше оконной рамы. Даже с моим фильтром ночного зрения я ничего не видела. Просто улица, деревья, такая же, как когда я пришла, хотя там стало больше шума, ведь тут жили ученики колледжа, и близилось девять часов, время вечеринок.

Отпустив собранную магию, я отошла от окна, стараясь держаться не на виду. Наверное, ничего не было, но я научилась доверять своей паранойе. Если мне казалось, что что-то было не так, чаще всего так и было, и пора было ускориться.

— Планы меняются, — я опустилась на колени на пол. — Мы попробуем магию.

— Уверена? — нервно спросила Сибил. — Не хочу унижать, но твои заклинания… не сильная твоя сторона. Ты поражаешь, когда все взрывается, но…

— Хорошо, не нужно меня уговаривать, — я рылась в сумке в поисках кусочка мела, который я носила для таких случаев. — Мне двадцать лет лучшие эксперты, каких могут купить деньги, описывали подробно, как ужасны мои заклинания. Я знаю, что это не моя сильная сторона, но кое-что не сделать, просто бросаясь комком магии. Но все хорошо. Даже я могу такое, — особенно, чтобы не уйти с пустыми руками. — Просто поищи мне выслеживающее заклинание. Простое, пожалуйста.

Сибил выдала список раньше, чем я закончила просьбу, это поразило бы, если бы я не знала, как просто их найти. Заклинания поиска были школьным уровнем магии. Нужен был кусочек того, что ты искал — щепка, крошка, волос — и заклинание сделает остальное. Были границы, конечно. Расстояние, важность предмета, который использовался как связь, и то, что ты искал, могло оказаться защищено чарами. Но поиск заклинанием был гибким и, что важнее для меня, прощающим. Я надеялась, что найду хоть что-то.

— Хорошо, — я постучала по заклинанию, чье описание выглядело ближе всего к тому, что я хотела сделать. — Попробуем это.

Я провела рукой по полу кухни, создавая чистое место, чтобы нарисовать круг на плитке своим мелом. Я не делала этого довольно давно, и первые попытки были похожи на овалы, но потому я и использовала мел, а не маркеры. Каждый раз, когда получалось неправильно, я просто стирала линию и пробовала снова, рисуя и перерисовывая, пока не получила более-менее идеальный круг.

Я скопировала заклинание, нагло используя пример, который нашла мне Сибил. Но так я могла взять лишь основы, это не помогало с самой сложной частью: заставить заклинание выполнять мои параметры поиска.

— Что ты собираешься искать? — спросила Сибил.

Я зашуршала стопкой записей, и моя система издала сдавленный звук.

— Это не сработает.

— Почему? — я бросила страницы в центр круга, который нарисовала. — Он все это написал сам. Почему я не могу так найти больше?

— Проблема не в этом, — сказала она. — Уверена, ты найдешь много заклинаний, потому что этот дом полон такого. Но, если ты не ищешь заклинание, не дающее мылу засыхать, это не поможет.

— Ах, — я улыбнулась. — Но все чары тут сломаны. Я этим поищу целые.

— И что потом?

Я еще не думала об этом, но я была в отчаянии. Если я не смогу найти тут что-то хорошее, то я потратила все свои деньги зря. Этого хватало, чтобы вдохновить меня мыслить креативно, и вскоре я изменила заклинание, чтобы оно привело меня к тому, чего я хотела. Оставалось проверить, и я схватила рукой магию, текущую в доме, сунула силу в круг, который нарисовала на полу кухни, и линии засияли, как фосфорные. Я не смогла вложить еще больше, глубоко вдохнула и сняла перчатки, опустила голые пальцы на мел круга, который теперь дрожал магией.

— Прошу, работай, — прошептала я, закрывая глаза. — Прошу…

Круг пульсировал магией, и ее сила сбила меня на попу. Когда я поднялась, все части еще работающих заклинаний в доме сияли, как неон.

— Ха, — я улыбалась, огни окружили меня со всех сторон. — Что ты знаешь? Сработало!

— Потому что заклинание, которое ты украла, было надежным, — возмутилась Сибил, ее голос звучал с шипением из-за густой магии, наполнившей дом. — Ты всегда вкладываешь слишком много силы!

Я пожала плечами.

— Или по-крупному, или домой.

— Тебе повезло, что ты не взорвала весь дом, — продолжила Сибил. — Хорошо, что ты привыкла к магии, иначе истекала бы кровью, как заколотая свинья.

Кровь немного текла из носа, но Сибил еще не заметила, так что я не говорила ей. Я была занята, обыскивая дом на заклинания, которые не заметила раньше.

Как и говорила Сибил, было много ложных результатов. Почти всюду, где можно было поместить заклинания, маг втиснул их. Но я до этого хорошо прочесала дом и быстро отмела то, что уже видела. Я искала кое-что новое, что не заметила в прошлых поисках, и через пару минут я это нашла.

— Попалась!

Это было в буфете, под коробками с пюре быстрого приготовления, пачки порвал тот, кто был тут до этого, и оставил кучей. Но под белыми хлопьями и зелеными частичками высушенной петрушки что-то сияло. Много чего-то. Это дало мне надежду.

Я схватила метлу, смела мусор и открыла пол буфета. Но сияющее заклинание было не на плитке, а под ней. Мое заклинание поиска сияло в трещинах в цементе.

— Об этом я и говорила! — обрадовалась я, полезла за перочинным ножом. Я улыбалась так, что лицо болело, когда клинок легко пролез между плиток и подцепил одну. Под ней стало видно скрытое место под полом. И в том месте была зачарованная коробка, такая же, как под кроватью мертвого мага.

— Ох, — сказала Сибил. — Похоже, я должна извиниться.

— Ты многое мне должна, — радостно сказала я, схватила щипцы из сумки, потому что не хотела быть ужаленной в этот раз. — Я хочу слышать, что я была права, неделю, когда я оплачу все свои…

Мой голос оборвался. Когда щипцы сжали ящик, чары на его поверхности пропали. Без треска силы. Они просто перестали сиять, словно выключились.

Хмурясь, я опустила щипцы на пол и схватила ящик руками в перчатках, готовясь к укусу, но ничего не произошло. Это была просто коробка. Коробка для обуви, в этот раз для пары туфель из искусственной кожи для мужчины с сорок четвертым размером ноги. Надежды таяли, я сдвинула крышку и застонала.

— О, ладно вам.

Там были бумаги. Желтые в этот раз. Они были свернуты пополам, покрыты теми же каракулями, которые я начинала ненавидеть.

— Ему нужно улучшить систему хранения файлов, — сказала Сибил, когда я высыпала бумаги на свои колени. — Так что там? Больше заклинаний?

Нет. Когда я развернула бумаги в свете фонарей на своих очках, я увидела, что записи были на старом английском. На полях были записи о заклинании, но большую часть страниц занимали длинные колонки коротких предложений, типа «Подтверди стабильность на 9.4» и «Проверь еще раз нагрев емкости для трансформации».

— Отлично, — сказала Сибил. — Ты нашла его список дел.

— Это уже что-то, — упрямо сказала я, листая страницы. — Он не прятал бы это, если бы это не было важным.

Тут что-то должно быть. Я прочла каждую страницу, но там были схожие списки и записи, которые ничего не значили без контекста. Примечательным было только старое удостоверение работника из института тауматургии, где была фотография статного джентльмена за пятьдесят, который смутно сходился с трупом, который я нашла утром. Тут было и имя.

— Доктор Теодор Лиль, — прочла я. — Ох, похоже, он был профессором.

— Это не удивительно, — сказала Сибил. — Это Мэджик-Хейтс. И он бывший профессор. Судя по базе данных о работниках института, доктор Теодор Лиль ушел на пенсию два года назад.

Я села на пятки, чтобы обдумать это. Дом был хорошим по меркам Подземелья. Слишком хорошим для пенсии профессора. А еще была аренда подвала и двести тысяч на реагенты. Кто-то обеспечивал доктора Лиля деньгами. Видимо, кто-то не очень хороший, учитывая состояние его дома, и то, как он умер. Но мне это было на пользу. Я стыдилась бы, забирая работу жизни бедного мертвого мага у его родни, но я была не против рыться в доме, где уже все было разгромлено. По закону СЗД, все тут теперь принадлежало мне, включая указания на возможные огромные выплаты. Нужно было просто понять, где это было, потому что я не видела большой круг из записей доктора Лиля, сияющим через мое заклинание поиска. Он был где-то еще.

Хмурясь, я повернулась к стопке бумаги на моих коленях, полистала их в поисках адресов или координат, вдруг что-то могло подсказать, где он проводил ритуал, для которого написал эти списки. Но хоть я не нашла ничего полезного, я заметила, во второй раз просматривая страницы, что они были с датами сверху. Последняя была с датой месяц назад, за несколько дней до его смерти, наверное. Та страница была самой грязной, мятой и порванной сверху, словно в спешке ее надорвали. Я смотрела на список, пытаясь понять, почему эта страница была особенной. От пунктов внизу я застыла.

— Сжечь материальные связи

— Запасти еду (шестьдесят дней)

— Переместить последние реагенты к месту ритуала

— Передать координаты КИВ

Все были вычеркнуты, но это меня только сильнее восхитило, ведь доказывало мою правоту. Ритуал находился в другом месте! Все материалы уже переместили туда, значит, где-то — где был некий КИВ — был ритуал, стоящий двести тысяч, ждущий, пока его заберут.

— Сибил, — я убрала новые записи в сумку к старым. — Что означает КИВ?

— Многое, — сказала она, выводя ужасно длинный список аббревиатур. — «Клуб интересов ветеринаров», «Клапан инфильтрации воздуха» и другое. Выбирай.

Я недовольно фыркнула, стала читать, двигая пальцем по странице в поисках комбинации слов на К, И и В, которые были бы подходящими в этом контексте. Я все еще искала, когда мне снова показалось, что за мной следят.

В этот раз ощущение было сильнее. Я сосредотачивалась на дисплее дополненной реальности, так что не знала, что вызвало ощущение, но все тело насторожилось. Я хотела попросить Сибил проиграть последние тридцать секунд аудио, когда что-то ударило меня по голове.

Сначала я ощутила давление. Удар был достаточно сильным, чтобы я отлетела в буфет, но столкновение локтей об полки, когда я попыталась устоять, было больнее, чем удар по голове. Я пыталась понять, как такое могло быть, когда сплющенная пуля упала на пол у моих ног с музыкальным звоном.

Мир замедлился. Хватая ртом воздух, я сжала зачарованное пончо, уже не сияющее магией, которую я в него вложила. Все сгорело, когда чары от пуль сработали, остановив снаряд, не дав ему пробить мой мозг. Давление, которое я ощущала, было чарами, блокирующими выстрел, от этого я и отлетела. Но, хоть я оставлю хороший отзыв потом покупным чарам, когда буду онлайн, сейчас у меня была крупная проблема, потому что чары были одноразовыми, а я все еще не знала, кто в меня стрелял.

— Вниз!

Я упала на землю раньше, чем Сибил закончила предупреждение, второй снаряд вонзился в стену за мной. В новом положении я лежала в углу буфета, но зато видела стрелка.

Это был мужчина. Больше было сложно сказать, ведь он был в мешковатой черной одежде и очках, похожих на мои. Он явно был в хорошей форме, потому что сидел на кроне кизила у открытого окна на кухне, у которого мне было не по себе до этого. Он уже поправлял пистолет, чтобы прицелиться в меня, и я ругала себя за глупость. Стоило послушать инстинкты раньше. Стоило послушать Сибил и не бороться за это место. Теперь я умру на полу грязного дома доктора Лиля, и мне даже не заплатили за это.

Я потянула магию в ладони для отчаянной атаки, но отлично понимала, что не успею вовремя. И тут произошло нечто поразительное. Мужчина в черной кожаной куртке и сапогах Уборщика до колен, защищающих от всего, спокойно появился в поле моего зрения, потянулся в окно обеими руками и столкнул стрелка с дерева.

Это произошло так быстро, что я не знала, что это было, пока странный мужчина не обернулся. Он схватил меня за руку и поднял с пола, словно я ничего не весила.

— Ты в порядке? — спросил он голосом Ника Коса.

Я не могла ответить. Желание биться или бежать гремело во мне так, что все тело дрожало. Если бы он не сжимал крепко мою руку, я бы уже бежала к выходу. Но он сжимал, и это было хорошо, ведь другой мужчина в такой же темной одежде и в очках, как стрелок, который теперь ругался у ствола кизила, прошел в дверь кухни.

Я услышала выстрел раньше, чем увидела пистолет. Грохот был как от фейерверка, но пуля не коснулась меня, потому что в последний миг мужчина, сжимающий мою руку, закрыл меня от выстрела плечом.

Мой бедный мозг едва справлялся, но ухватился за два важных факта. Во-первых, меня спасал Никола Кос, во-вторых, черная куртка, которую он всегда носил, какой бы ни была погода, была бронированной. Я видела, как магия в ней мерцала перед моим носом, когда пуля отлетела от плеча Ника. Он даже не пошатнулся, просто принял удар, как стена. Я еще смотрела в потрясении, а потом увидела, как выстреливший поднимал пистолет для еще одного выстрела.

Он направил дуло на мое лицо, и инстинкт бороться или бежать, воюющий во мне, вдруг решительно повернулся к борьбе.

— Козел! — завопила я, бросила магию, которую до этого собрала в ладонь, в стрелка над плечом Ника. Я даже не придавала ей облик. Я просто бросила залп как можно сильнее, создав шоковую волну, которая взорвалась на груди мужчины, отталкивая его в гостиную. — Ты знаешь, сколько я заплатила за это место?

Я была не лучшей в магии, но, когда нужно было быстро реагировать, никто не мог меня одолеть. Горсть магии была готова раньше, чем стрелок упал, и я собиралась направить ее в его лицо, но Ник отпустил мою руку и вытащил свой пистолет.

Он двигался так быстро, что я даже не видела, откуда взялось оружие. Черный гладкий пистолет просто появился в его руке и выстрелил, пуля попала глубоко в правую голень мужчины, которого я сбила на пол. Визг еще не до конца вылетел из его рта, а Ник уже оказался на нем, выбил пистолет и оттолкнул, прижал сапог со стальным носком к груди мужчины.

Парень стал метаться, когда Ник придавил его, из раненой ноги кровь текла на пол, который я только что подмела. Я переживала, что он вырвется силой паники, но Ник спокойно сорвал очки с лица испуганного мужчины и направил пистолет на место, где они были. Его палец на спусковом крючке напрягся, когда я поняла, что происходило.

— Эй! — я подбежала и схватила Ника за локоть, не давая ему казнить мужчину передо мной. — Не убивай его!

Серые глаза Ника посмотрели на меня.

— Не собирался, — сказал он. — Пока что. А тебе-то что? Он собирался тебя убить.

Это было логично. Но, хоть я сама десять секунд назад хотела его убить, это было самозащитой. Это было просто убийство, и, несмотря на то, что люди думали обо мне, меня это не устраивало.

— Сейчас он меня не убивает, — я взглянула на окно кухни, где видела первого, которого Ник столкнул с дерева. Он бежал по улице так быстро, как только мог. — Кризис миновал, так что спокойнее.

— Ага, — сказал в панике парень на полу. — Послушай леди и опусти…

Он замолк, когда Ник посмотрел на него, и поднял руки над головой, сдаваясь.

— Хорошо, — сказал Ник, но не опустил пистолет. — Кто нанял вас следить за домом?

— Мы не следили, — сказал мужчина в панике. — Мы просто проверяли район и увидели, как Уборщик вошел. И мы подумали…

Он выругался, когда Ник выстрелил в пол рядом с его головой. Я вздрогнула, заслонила руками лицо от щепок, вылетевших от выстрела.

— Кто тебя нанял? — снова спросил Ник тем же спокойным голосом, которым спрашивал меня, продали ли мне гроб.

— Никто! — закричал мужчина. — Кто нанимает людей следить за уже обворованным домом?

Вопрос казался логичным, но Ник даже не моргнул.

— Если ты знал, что его уже обворовали, зачем устраивать ловушку для Уборщика? — спросил он, направляя пистолет между глаз мужчины. — Ты знал, что она ничего не найдет. Но твой напарник был уже на дереве, когда она прибыла, так что тут явно что-то происходит. Почему бы тебе не перестать врать и сказать правду?

— Постой, — я хмуро посмотрела на Ника. — Откуда ты знал, что он был на дереве, когда я вошла?

— Я не знаю! — сказал в это время парень на полу. — Это была просто работа! Мы — фрилансеры, это работа с доски объявлений. Мы должны были следить за этим местом, и если кто-то придет искать вещи, нужно было забрать все, что они найдут, и принести в центр.

Ник склонил голову.

— Просто забрать? Не стрелять?

— Это была идея Энди, — заявил мужчина, безумно взглянув в сторону окна, где ждал первый парень. — Он сказал, что нужно выстрелить, потому что это был маг. На магов нужно нападать, пока они тебя не видят, иначе тебя поджарят, — он взглянул на меня. — Без обид, мисс. Мы не хотели зла. Это была просто работа.

Он слабо пожал плечами, словно это его оправдывало, но я приняла выстрел на свой счет. Я собиралась сказать Сибил вызывать копов, когда Ник поднял сапог с груди мужчины.

— Убирайся.

Мужчина на полу моргнул.

— Серьезно?

— Серьезно? — в то же время сказала я. — Он пытался убить нас!

— Пытался, — согласился Ник, задрал край куртки и сунул пистолет в кобуру, скрытую под ней. — Но не смог.

— И что? — завопила я. — Даже в СЗД покушение вне закона. Нужно вызвать полицию!

Ник приподнял темную бровь.

— Полиция в Подземелье СЗД отвечает на случаи, не угрожающие жизни, два часа. Ты хочешь так долго следить за ним?

Нет, но все же…

— Ты не можешь просто его отпустить!

— Почему? — спросил Ник, склонил голову, словно не понимал вопрос. — Ты слышала его. Это была просто работа. Он не собирается на тебя охотиться, да? — он взглянул на мужчину, тот поспешил замотать головой. — Вот так, — Ник повернулся ко мне.

— Но мы не знаем, на кого он работает? — отметила я.

— Как и он, — сказал Ник.

— И ты ему веришь?

Ник пожал плечами, зля меня, и я потерла ноющие виски.

— Слушай, — сказала я. — Даже если он не знает, на кого он работает, он все еще опасный преступник. Нельзя отпускать его. А если он попытается убить кого-то еще?

— Это их проблема, — сказал Ник. — Всегда есть те, кто хотят выстрелить в других за деньги. Если он не примет работу, это сделает другой. Но если ты обвинишь его в покушении, нас будут вызывать в суд каждые несколько недель следующий год. Это наказание для нас, не для него, и я не хочу тратить время на это.

В этом был странный смысл, но…

— Слушай, — голос Ника стал мягким, словно он пытался успокоить меня. — Если хочешь его наказать, подумай, сколько ему будет стоить починка ноги. Я могу вызвать сейчас скорую, если хочешь.

— Нет, прошу, — взмолился мужчина, его грязное лицо стало пепельным. — Я не могу позволить такое. Просто выпустите меня, и вы меня больше не увидите. Клянусь.

Он пополз к двери раньше, чем закончил, волочил подстреленную ногу за собой. Она точно сильно болела, потому что он жалобно стонал, пока двигался, оставляя след ярко-красной крови на полу за собой. Слишком много крови. Он умрет от потери крови, пока будет спускаться с крыльца. Судя по его лицу, Ника это устраивало. Но я не хотела такое терпеть, и после тридцати секунд этого кошмара, я не выдержала:

— Стой, — сказала я. — Просто стой.

Мужчина в смятении оглянулся. Чувство было взаимным, я не могла поверить, что делала это, но это не помешало мне вытащить аптечку из сумки.

— Замри, — буркнула я, схватила ленту, подражающую коже, из аптечки и задрала его свободную штанину, опустила ленту на дыру в ноге мужчины, чуть не убившего меня. Когда я закрепила ленту, я добавила в нее немного магии, чтобы напечатанное заклинание заработало. Когда свет угас, лента будто приросла к его коже, и мужчина радостно улыбнулся. Магия активировала обезболивающее, и оно потекло по его крови.

— Ого, — растянул слово он, склонив голову и улыбаясь мне. — У тебя хорошие вещи.

— Молчи, — прорычала я, злясь на себя, что тратила дорогую целебную ленту на идиота, который стрелял в меня, потому что я не могла вытерпеть стоны. — Эта лента продержится шесть часов. Уходи отсюда, и если я тебя еще раз увижу, я возмещу свои затраты твоим лицом.

Мужчина быстро закивал, поднялся, схватил окровавленные очки с пола при этом.

— Спасибо, мэм, — сказал он, ковыляя к двери. — Ты меня больше не увидишь, обещаю.

Я не хотела слышать это. Я убрала аптечку в сумку. Я проверила и записи, выдохнула с облегчением, увидев оба набора, не пострадавшие после этого. Плевать на выстрел, я умерла бы от злости, если бы единственное, что я добыла в этом месте, было бы уничтожено. Я переместила бумаги во внутренний карман сумки, где было безопаснее, когда Ник сказал:

— Что это?

Я вздрогнула. Его голос был так близко, что он почти говорил мне в ухо. Когда я обернулась, он был еще ближе, подцепил пальцем край моей сумки и заглянул внутрь.

— Ты что-то нашла?

— Тебе-то что? — рявкнула я, потянув к себе сумку.

Я пожалела о словах, как только они вылетели изо рта. Если бы Ник не появился, я была бы мертва. Даже если он лез в мое личное пространство, кричать на того, кто спас мне жизнь, было ужасным поведением. Теперь я не была в опасности и стала понимать, как мало смысла было в сложившейся ситуации.

— Постой, — я отпрянула. — Что ты тут делаешь?

Ник невинно посмотрел на меня.

— Я следовал за тобой.

Холодок пробежал по моей спине.

— Зачем?

— Потому что ты дала две тысячи долларов за дом, который не стоил и двадцатки, — объяснил он. — Ты точно увидела то, что не заметили остальные. Я хотел узнать, что.

— Потому ты шел за мной? — поразилась я. — Из любопытства?

— А еще я хотел быть рядом на случай, если ты не справишься, — он хитро улыбнулся. — Я угадал.

Пока он говорил, холодок на моей спине растекся по телу.

— Ты хочешь долю?

— Ясное дело, — Ник смотрел на меня как на гусыню, которая снесла золотое яйцо. — Я спас тебе жизнь, так что половина — это честно.

— Половина? — завопила я. — Это кража! Ты даже не знаешь, что это?

— Я знаю, что это достаточно хорошее, что ты отдала две тысячи баксов, когда отчаянно нуждаешься в деньгах, — он пожал плечами. — Думаешь, я не заметил, как ты старалась на аукционе последние несколько месяцев? Что-то прижало тебя к стене. Судя по тому, как часто ты бралась за квартиры, тебе нужно много денег.

Я с яростью стиснула зубы.

— Если знал, зачем ставил против меня?

— Потому что я в этом ради денег, как и ты, — он посмотрел мне в глаза. — Я не знал, что ты увидела в этом месте, но ты не стала бы так стараться отвоевать его, если бы не думала, что заработаешь хорошенько. Твой инстинкт насчет такого всегда был хорошим. Если ты думала, что тут деньги, меня это устраивало.

Это было ближе всего к похвале из всего, что я слышала от Ника. Если бы это не стоило мне так много, я была бы польщена. Но сейчас его слепая вера в мой профессионализм была очень неудобной.

— Откуда ты знаешь, что я тут не из личных причин?

— Потому что я не идиот, — сказал Ник, озираясь в разгромленном доме. — Никто не взламывает дом, а потом нанимает людей следить за ним, если на кону нет серьезных денег. Ты тоже так думаешь, иначе не дала бы мне увести тебя в ставках так высоко. Теперь я знаю, и я хочу долю, — он повернулся ко мне и скрестил руки на груди. — Шестьдесят-сорок в мою пользу.

Я уставилась на него.