Максим Горький. Биография писателя

1

Революционные события 9 января 1905 года застали Горького в Петербурге. Утром этого дня более полутораста тысяч человек — рабочих с женами и детьми — шли к Зимнему, шли к царю подать петицию (просьбу). Царь встретил их свинцовым дождем. В этот день были убиты не только сотни рабочих — в этот день была убита вера в царя. И уже в полдень в царские войска и полицию полетели булыжники и кирпичи, возникли на окраинах города баррикады.

Большевики-ленинцы предупреждали о кровавой расправе, но еще сильна была вера рабочих в доброго царя, еще был авторитетен поп Гапон, возглавивший движение.

Узнав о предстоящей демонстрации, Горький стремится предотвратить кровопролитие. Вместе с группой литераторов и ученых он посетил Председателя комитета министров и министра внутренних дел, но тщетно: расправа с пролетариатом была уже запланирована.

В день Кровавого воскресенья он с утра был на улицах, вместе с толпой шел с Выборгской стороны к Зимнему дворцу, стал свидетелем дикой расправы царских палачей с мирной демонстрацией рабочих: «Драгун ударил его (рабочего. — И.Н.) шашкой по лицу и наискось рассек лицо от глаза до подбородка. Помню неестественно расширенный глаз рабочего… режет мне память визг драгуна, предстает передо мною лицо убийцы, красное от холода или возбуждения, с оскалом стиснутых зубов и усиками дыбом на приподнятой губе. Замахиваясь узкой полоской стали, он взвизгивал, а ударив человека крякал и плевал, не разжимая зубов. Утомясь, качаясь на танцующем коне, он дважды вытер шашку о его круп, как повар вытирает нож о свой передник… Близко от солдат, среди неподвижных тел, полз на четвереньках какой-то подросток, рыжеусый офицер не спеша подошел к нему и ударил шашкой, подросток припал к земле, вытянулся, и от его головы растеклось красное сияние».

Горький выступает на митинге в Публичной библиотеке и собрании в Вольном экономическом обществе, пишет воззвание ко «всем русским гражданам и общественному мнению европейских государств», в котором справедливо называет расправу с рабочими предумышленной и обвиняет в этом царя.

Воззвание было передано для подписи членам делегации, ходившей к министрам, при обыске одного из них оказалось в руках полиции и послужило причиной ареста писателя. Ленин писал, что членам делегации «предъявили нелепейшее обвинение в намерении сорганизовать «временное правительство России» на другой день после революции».

Горького в это время в Петербурге не было: он уехал в Ригу проведать больную Марию Федоровну, гастролировавшую там. В Риге его арестовали «по обвинению в государственном преступлении», 12 января привезли в Петербург и посадили в Петропавловскую крепость.

В мрачной камере Петропавловки у Горького вновь ухудшилось здоровье; это признали даже тюремные врачи.

По всей России проходят выступления с требованиями освободить писателя — в частности, на представлениях горьковских пьес — в Белостоке, Нижнем, Казани, Киеве, Ростове-на-Дону, Одессе, Саратове, Николаеве, Кишиневе. При этом не просто требовали свободы Горькому, но провозглашали: «Долой самодержавие!», «Да здравствует свобода!» Освободить Горького требовали и петербургские рабочие.

Против заключения Горького на этот раз протестовала уже вся Европа. На его освобождении настаивали французский скульптор Роден, писатели Г. Гауптман, А. Франс, Т. Гарди. Испанская интеллигенция подала в русское посольство требование об освобождении писателя. Под аналогичной просьбой в берлинской газете «Berliner Tagenblatt» стояло 269 подписей.

Кровавое воскресенье стало началом могучего революционного движения по всей России. Уже в январе бастовало более 400 тысяч рабочих. В этих условиях, под давлением многочисленных протестов, 14 февраля 1905 года Горький был освобожден под залог в 10 тысяч рублей до суда, который, опасаясь, что писатель превратит его в суд над самодержавием, все откладывали, а осенью 1905 года вообще прекратили дело.

Однако жить в Петербурге писателю не разрешили, и он поехал в Ригу в сопровождении охранки.

Лето 1905 года он проводит на Рижском взморье, в Крыму и на Карельском перешейке. В Куоккале Горький часто встречается с Репиным, который вместе со Стасовым слушает пьесу «Дети солнца» в чтении автора.

2

Герой пьесы «Дети солнца» — ее Горький писал в Петропавловской крепости — кабинетный ученый Протасов порядочен, честен, бескорыстен. Он потратил все состояние на научные эксперименты, с презрением отвергает предложение стать совладельцем-консультантом мыловаренного завода, не хочет зависеть от богатой купчихи Мелании.

Но в то же время Протасов — чудак, неприспособленный к будничной жизни, не понимающий простых житейских вещей.

Одержимый наукой, Протасов не знает, не понимает людей.

Он невнимателен к жене, восхищается сошедшей с ума Лизой, бестактно относится к Мелании, не видит человека в Егоре.

Протасов не находит в себе силы для отпора отсталой темной массе. От наседающей на него возмущенной толпы (в пьесе отразились впечатления от холерных эпидемий конца века, когда темные люди считали врачей виновниками болезни) Протасов отмахивается шляпой и носовым платком. И нападавших это даже забавляет, снижает накал. Но тут же Протасов грубо ругается — а это уже озлобляет[18].

И народ по-своему прав, хотя и жесток, ненавидя тех, кто не хочет и не умеет поделиться лучами солнца — знанием, наукой, идеями — с народом. В то же время темнота, невежество, отсталость народа — серьезное препятствие на пути социального переустройства.

В «Детях солнца» резко противопоставлены народ и оторвавшаяся от него часть интеллигенции. Московский Художественный театр понял пьесу как рассказ о скорбной доле всей интеллигенции, не уловив в ней осуждения Протасова автором. Это осуждение героя пьесы увидел другой передовой театр того времени — театр В. Ф. Комиссаржевской.

Если Протасов был «сыном солнца», если он нес людям (пусть неумело, в очень далекой перспективе) солнечный свет культуры и науки, то герои другой горьковской пьесы тех лет — «Варвары» — несут совсем другое.

В глухой уездный город приезжают строить железную дорогу инженеры Цыганов и Черкун. Кажется, они должны пробудить город к жизни, к культуре, но они — варвары, несут с собой только разрушение и опустошение, беспощадное, бездушное отношение к людям. Черкун кажется героем наивной и трогательной Надежде Монаховой, которая любит романы, где «все описывается лучше правды». В Надежде сквозь обывательские, мещанские представления видна большая, по-настоящему возвышенная и благородная душа. Она безвкусна, банальна, необразованна, малокультурна, но обладает большой душевной силой, непосредственна; ее непреодолимо влечет к другой — прекрасной и возвышенной жизни. Однако Черкун, которым увлеклась Надежда, отнюдь не герой, а опустошенный и циничный человек.

Разрушая варварство патриархальное, сонную одурь и застой мысли, Черкун и Цыганов несут с собой варварство капиталистическое. «Дороги строят, а идти человеку некуда», — так резюмирует итоги их деятельности один из героев пьесы. В «Варварах», следом за Чеховым (Лопахин в «Вишневом саде»), Горький утверждает: не буржуазии дано пробудить творческие силы страны.

3

Дача Горького в Куоккале становится местом партийных явок. Писатель выступает на вечерах, сборы от которых идут на нужды партии большевиков. Во второй половине 1905 года, а возможно, и раньше, он становится членом партии.

«С 903 года я считаю себя большевиком, т. е. искренним другом пролетариата… — писал Горький, — с большевиками я с 1903 г. и немного раньше…» Он чувствует себя «рядовым солдатом непобедимой армии тех людей, которые отдают свой ум и свое сердце на борьбу за свободу, истину, красоту и за уважение к человеку».

Облик Горького-борца, напряженную духовную жизнь, деятельную натуру, революционный порыв писателя хорошо передал известный художник В. Серов в портрете Горького, написанном осенью 1905 года в Москве.

Революционные события в стране все нарастают и нарастают. Число бастующих в 1905 году достигло трех миллионов. В октябре 1905 года разразилась политическая стачка, охватившая всю страну. Не работали фабрики и заводы, на домах появились красные флаги, на улицах возникали баррикады. Напуганный царь издал 17 октября манифест, обещавший неприкосновенность личности, свободу слова и собраний, созыв Государственной думы.

Но был не только манифест, была и жестокая расправа с недовольными. Генерал Трепов издал знаменитый приказ: «Патронов не жалеть, холостых залпов не давать». И патронов не жалели. За неделю с 18 октября в ста городах было убито три тысячи человек и свыше десяти тысяч ранено. Настал кровавый разгул «черной сотни», состоявшей из реакционных помещиков, попов, купцов, босяков и уголовных элементов. Черносотенцы избивали и убивали революционеров, разгоняли митинги и демонстрации, устраивали еврейские погромы… Их жертвой пал Николай Бауман.

Двести тысяч человек шло в Москве за гробом революционера-ленинца Н. Баумана, среди них Горький. На одном из венков, возложенных на могилу, было написано: «От М. Горького и М. Андреевой — товарищу, погибшему на боевом посту».

В Петербурге Горький активно участвует в работе легальной большевистской газеты «Новая жизнь» (первый номер вышел 27 октября; последний — 3 декабря). Газета подвергалась постоянным репрессиям: пятнадцать ее номеров было конфисковано и уничтожено, а последний — 28 номер — вышел нелегально после того, как «Новая жизнь» была закрыта властями. Тираж газеты достигал 80 тысяч экземпляров. В газете сотрудничали Красин, Луначарский, Воровский, Вересаев, Гарин-Михайловский. Издателем была М. Ф. Андреева, фактическим редактором скоро стал вернувшийся из-за границы В. И. Ленин. 27 ноября 1905 года и произошла его первая встреча с писателем. Ленин и до этой встречи знал о Горьком не только как о писателе, но и как о человеке, помогавшем партии[19].

Что же касается первой встречи Горького с Лениным, то писатель вспоминает: «…я приехал с высокой температурой и, вследствие этого, настолько смутно помню происходившее, что даже не решился рассказать об этом в моих воспоминаниях о Владимире Ильиче».

В «Новой жизни» было напечатано двенадцать ленинских статей, в том числе «Партийная организация и партийная литература». Ленин в этой статье выдвигал задачу создания социалистической, открыто связанной с борьбой пролетариата литературы. Сформулированные Лениным положения о партийности литературы стали руководящими в борьбе коммунистической партии за высокоидейную и высокохудожественную литературу, воспитывающую трудящихся в духе великих идеалов коммунизма. С ленинскими идеями партийности искусства перекликаются утверждения Горького об «искании полной свободы» как наиболее подлой маске циничного, мещанского отношения к жизни.

В. И. Ленин писал, что «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». «Трудно представить себе, что подобное искусство возможно, — писал Горький в статье «Разрушение личности» (1909), имея в виду «свободное, объективное искусство, которое выше судеб родины, политики, партий и вне интересов дня, года, эпохи», — ибо трудно допустить на земле бытие психически здорового человека, который, сознательно или бессознательно, не тяготел бы к той или иной социальной группе, не подчинялся бы ее интересам, не защищал их, если они совпадают с его личными желаниями, и не боролся бы против враждебных ему групп».

На страницах «Новой жизни» появилось и несколько статей Горького, в частности известные «Заметки о мещанстве».

События Кровавого воскресенья Горький описал в очерке «9 января» (1906), но смог опубликовать его лишь за границей — правду о кровавом побоище царские власти печатать не позволили, — и в России очерк был напечатан только после победы пролетарской революции. Статья Горького «О кавказских событиях» (1905), как говорилось в цензурном рапорте, обосновавшем ее запрещение, «написана языком революционной прокламации» и «ясно дает понять, что наше правительство жестоко, трусливо и бездарно и что чем скорее оно общими усилиями будет низвергнуто, тем лучше для народа». Горький показывал, что национальная рознь разжигается господствующими классами и используется ими, чтобы отвлечь трудящихся от их действительных врагов — царизма, помещиков, буржуазии. В то же время писатель не рассматривает нации как нечто единое, видит в каждой нации угнетенных и угнетателей: «Не надо… забывать, что враг финна не русский, а враг русского — дом Романовых», — писал он финскому художнику Галлен-Каллела. Для него несомненна необходимость единства всех народов России в их борьбе за светлое будущее, против помещичье-буржуазного гнета: «…Финляндия в интересах своей свободы, своей культуры должна… идти рядом с революционерами России…»

Начинает писатель работу над оставшейся неоконченной пьесой «Конституция», участвует в организации сатирических журналов «Жупел», «Жало», «Адская почта».

Горький стал свидетелем героической борьбы московских рабочих в декабре 1905 года, активно помогал восставшим, собирал деньги на оружие; в его квартире хранились ручные гранаты, револьверы, изготовлялись бомбы.

«Приходя на квартиру Горького и Андреевой по делам, люди попадали в атмосферу родного дома. Измученные напряженной работой, проделав пешком по морозу не один километр, переходя из района в район, они могли здесь и отдохнуть и подкрепиться. Стол весь день не убирался, самовар всегда стоял горячий, и, кто хотел, устроив дела, запросто отправлялся в столовую», вспоминает Ф. И. Драбкина, член боевой военно-технической группы при ЦК РСДРП.

Черносотенцы были готовы расправиться с Горьким, как уже расправились с Бауманом, и его квартиру охраняла боевая дружина, специально выделенная Московским комитетом партии.

4

После декабрьских событий Горький вынужден уехать в Финляндию: охранка хорошо знала о его помощи восставшим, и недаром, спустя всего полчаса после отъезда писателя, в его квартире был обыск.

Хотя Финляндия и находилась под владычеством России, в ней существовали большие свободы. Многие финские полицейские были членами финско-шведской национально-революционной партии, боровшейся за независимость страны, и нередко предупреждали русских революционеров о слежке за ними царских жандармов.

Здесь нетрудно было достать фальшивый паспорт, а граница с Швецией охранялась много слабее, чем, к примеру, границы с Австро-Венгрией или Германией.

В Финляндии Горький продолжает революционную работу, снова встречается с Лениным. Он живо интересовался финской культурой, встречался с художниками Галлен-Каллела и Ярнефелтом, великим композитором Яном Сибелиусом.

Но и тут Горькому грозит арест. «Желания сидеть в тюрьме у меня нет, а потому я отправляюсь за рубеж», — шутливо писал он из Финляндии и в феврале 1906 года вместе с М. Ф. Андреевой уехал в Америку — собирать деньги для большевистской партии. Горький отвечает решительным отказом на предложение эсеров собирать деньги не для большевиков, а «вообще для революции».

На всем пути до Або (Турку) — там сели на пароход, шедший в Стокгольм, — писателя сопровождали финские красногвардейцы.

«Чудесная, живописная дорога лесом, — вспоминает М. Ф. Андреева, — сани, запряженные чудесными лошадьми… ясный финский зимний день и — через каждые 3–5 сажен из лесу на дорогу неслышно выскакивает вооруженный финн… отдает Алексею Максимовичу честь и провожает его глазами до следующего».

Будучи проездом в Берлине, Горький встречается с вождями немецкой социал-демократии: К. Либкнехтом, А. Бебелем, К. Каутским, известным режиссером М. Рейнгардтом, читает на вечере, сбор от которого шел в большевистскую кассу, «Старуху Изергиль».

В Нью-Йорке, куда приехали 28 марта 1906 года, писателя встречала огромная толпа.

Горький выступает на митингах, призывает мировое общественное мнение поддержать русскую революцию: «Всем сердцем прошу вас помочь русскому народу в его героической и трудной борьбе против беспримерной тирании русского самодержавия. Победа русского народа будет победой всех угнетенных в мире над их угнетателями».

«Энтузиазм огромный», — писал он о поддержке американской общественностью русских революционеров, однако Горький видел и «деловую» Америку — Америку бизнеса: «Здесь все измеряется деньгами, все прощается за деньги, все продается за них». «Мы далеко впереди этой Америки, при всех наших несчастьях», — пишет Горький, гордясь высоким сознанием русского пролетариата.

В Америке Горький выступает в защиту арестованных деятелей рабочего движения, против расовой дискриминации. «Здесь необходимость социализма выяснена с роковой наглядностью» — таков итог его американских впечатлений.

Реакционная печать США встретила посланца русской революции в штыки, доходило дело до мелких и грязных обвинений, до выселения из отеля. Эта травля инспирировалась и русским посольством, стремившимся дискредитировать писателя-революционера в глазах американцев.

Ярость у заправил США вызвали контакты Горького с американским пролетариатом. Но главная причина кампании против писателя состояла в намерении американских банкиров дать царскому правительству крупный заем, а выступления Горького показывали мировой общественности подлинное лицо царизма, которому собирались помочь финансовые круги США.

Царскому правительству, проигравшему войну с Японией, сотрясаемому революционным движением и финансовым кризисом в стране, очень нужны были деньги — в первую очередь для борьбы с революцией. Поэтому царизм и обратился с просьбой о займе к американским и европейским банкирам. Горький не оставался в стороне, опубликовав воззвание «Не давайте денег русскому правительству»: «Не давайте ни гроша денег русскому правительству. Оно не имеет связи с народом, миллионы людей уже осудили его на гибель… Не давайте Романовым денег на убийства…»

Но весной 1906 года царизм получил «два миллиарда франков на расстрелы, военно-полевые суды и карательные экспедиции» (Ленин).

В памфлете «Прекрасная Франция» Горький писал: «Великая Франция, когда-то бывшая культурным вождем мира, понимаешь ли ты всю гнусность своего деяния?..

Твоим золотом — прольется снова кровь русского народа… Прими и мой плевок крови и желчи в глаза твои».

Буржуазные круги Франции были возмущены памфлетом. Как же! Французы читали Горького, хлопотали об его освобождении из крепости, а он отвечает им черной неблагодарностью.

Писатель спокойно отвечал: «Вы ошибаетесь, видимо, полагая, что я бросил упрек в лицо всей Франции. Зачем считать меня наивным. Я знаю, что народ никогда не ответствен за политику командующих классов и правительства, послушного лакея их… Я говорил в лицо Франции банков и финансистов, Франции полицейского участка и министерств…»

Передовая Франция действительно не одобряла займа царизму. «С горечью и негодованием думаю о том, что французские капиталисты могли дать деньги правительству палачей, терзающему Ваш великодушный народ», — писал А. Франс Горькому.

5

Творческая деятельность Горького периода первой русской революции была ответом на ленинский призыв создать литературу, открыто связанную с революционной борьбой пролетариата, воодушевленную социалистическими идеалами.

В июне 1906 года писатель начинает упорно работать над романом «Мать», в августе заканчивает пьесу «Враги».

В истории сормовской рабочей семьи Заломовых (в романе — Власовых) Горький увидел типичную судьбу русских рабочих. Но «Мать», разумеется, не просто описание судьбы Заломовых, их характеров. Это грандиозное художественное обобщение, в котором конкретные черты Петра и Анны Заломовых обогащены множеством других наблюдений писателя над сотнями встретившихся ему людей.

«Мать» — это книга о духовном пробуждении и духовном росте пролетариата, о том, как рабочий класс встает на путь борьбы против капитала; книга в художественных образах запечатлела великий исторический процесс соединения социализма с рабочим движением. Недаром Горький считал «вредной, малопродуманной и разъединяющей силы пролетариата» деятельность попа Гапона (позднее разоблаченного как агента царской охранки), который хотел создать рабочую партию без интеллигенции, партию, изолирующую рабочих от идей социализма.

До Горького русские и западноевропейские писатели не раз изображали тяжелое положение пролетариата, но не видели революционизирующего воздействия капитализма на народные массы. У Горького рабочие не возбуждают жалости к себе — бедным, угнетенным людям. Рабочий в романе — исторический деятель, сознательный борец за интересы своего класса, который уверен в своей правоте и своей победе. Он не просит, а предъявляет свои права на весь мир, требует не жалости, а уважения.

Через книгу проходит идея пролетарского гуманизма, классово осознанной любви к людям. Жизнь, которой живет большинство людей, недостойна человека, ее надо изменить, и сегодня для этого есть реальные возможности. Но борьба с самодержавием, буржуазным строем нелегка, многого требует от человека. Поэтому тема самопожертвования — важная тема романа. И раскрывается она отнюдь не однозначно. Самоограничение оправдывается только революционной необходимостью, жертвы приносятся ради счастья людей, а не в ущерб им, и самопожертвование революционера должно органически сочетаться с чуткостью к людям, стремлением уберечь их от лишней боли и тягот.

Герои романа — и в первую очередь мать, Ниловна, — как бы рождаются заново, впервые осознают себя по-настоящему людьми. И дело тут не в личных качествах: незаурядных натур всегда было немало на Руси. Но раньше были другие времена: состояние производительных сил и общественных отношений, уровень мировой философии и социальных знаний не давали людям знания путей выхода из эксплуататорского общества. Только с развитием пролетариата, с появлением научного социализма, с возникновением марксизма перед человечеством открылись реальные пути освобождения от гнета, появилась возможность сознательного изменения социальных условий людьми, создались условия для социалистической революции.

Но победа не придет сама, за нее надо бороться. И громадную роль играет организаторская работа партии, вооруженной передовой революционной теорией. Не сам Павел Власов пришел к социализму: его учили книги, учили люди Наташа, Находка, Николай Иванович. И сам он учит других.

С большой теплотой рисует Горький партийцев, революционную социалистическую интеллигенцию, несущую слово правды, слово партии в рабочую массу. Перед писателем стояла задача — преодолеть имевшееся у некоторых рабочих недоверие к интеллигенции, то самое недоверие к новому, которое так ярко описано в начале книги. Решая эту задачу, Горький даже несколько идеализировал интеллигенцию, оставил почти без внимания противоречия и сомнения, раздиравшие даже самые революционно настроенные интеллигентские слои. На этот недостаток романа обратил внимание, как вспоминает М. Ф. Андреева, В. И. Ленин.

Рабочие-революционеры в романе воодушевлены грандиозными задачами социальной перестройки. Они думают не только о том, как улучшить свою жизнь, но и о том, как изменить жизнь всего трудового народа: «Разве мы хотим быть только сытыми?» Роман полемически направлен против тех, кто клеветал на пролетариат, обвиняя его в узости жизненных запросов. Горький показывает духовное богатство и здоровье пролетариата, его доброту, сердечность, трудовую гордость, одаренность, эстетическую чуткость.

Великое и справедливое общее дело не нивелирует, не обезличивает людей. Павел отнюдь не соринка или щепка, которую поток истории несет неведомо куда. Горькому было чуждо фатальное преклонение перед ходом событий. Власов — сильная, волевая натура, и жизнь делают именно люди, познавшие законы этой жизни. Революции нужны герои, а не покорные роботы и пешки.

«Мать» явилась важным этапом в становлении социалистического реализма творческого метода советской литературы, окрыленного научным знанием грядущего, подлинным историческим оптимизмом. Возникновение нового художественного метода — метода социалистического реализма было подготовлено всем предшествующим историческим и художественным развитием человечества. Этот метод начал складываться в творчестве писателей — предшественников Горького, в ряде произведений самого автора «Матери».

Роман «Мать» органически развивает тему русского революционера, в разработку которой существенный вклад внесли Чернышевский и Некрасов. Но горьковский роман рисует новый этап русского революционного движения пролетарский, когда руководящей силой становится массовая организация партия.

Связана «Мать» и с предшествующими произведениями самого Горького. Так, в начале жизненного пути Павел похож на Грачева из «Троих», оптимизм, чувство радости жизни у Власова близки мироощущению Нила («Мещане»), а в романтически приподнятых местах романа, речах Андрея Находки ощущается близость к поэме «Человек».

Известна высокая оценка Лениным горьковского романа: «Много рабочих участвовало в революционном движении несознательно, стихийно, и теперь они прочитают «Мать» с большой пользой для себя… Очень своевременная книга…»

В «Матери» рабочий класс увидел свою первую биографию как революционного класса. «Он поэт пролетариата — выразитель его коллективной души», — писал о Горьком Дзержинский. Этим объясняется огромная популярность романа, экземпляры которого ходили даже переписанными от руки — явление редкое в XX веке для большого по объему произведения.

Уже в 1907 году «Мать» была напечатана в Англии, Германии, Франции, Америке, Италии, Испании, Норвегии, Сербии, Турции, Болгарии, Дании, Швеции, Голландии.

В России против Горького за публикацию «Матери» было возбуждено уголовное дело, а без цензурных искажений книга была напечатана только в 1917 году.

К «Матери» примыкает повесть «Лето» (1909) — о революционном движении в деревне. Повесть показывает рост крестьянского сознания в ходе революции, тягу мужиков к умному человеку, пропагандисту, их стремление разобраться в окружающей жизни.

В появлении революционеров-крестьян Горький видит важнейшее явление в развитии страны. «Лето» полно оптимизма и этим противостоит многим произведениям 1910-х годов, рисовавшим русскую деревню в мрачном свете, видевшим в мужиках дикарей, варваров и насильников. Перед нами богатство народной жизни, талантливость масс, товарищеская сплоченность мужиков (писатель даже идеализирует деревню).

Непримиримую вражду угнетенных и угнетателей, духовный разброд и оскудение в мире «хозяев жизни», возросшее классовое сознание рабочих и сплоченность, глубокую человечность рабочего люда рисует писатель в пьесе «Враги» (1906). Героям пьесы дана ясная классовая характеристика, в их словах четко выражены социальные интересы, которые они защищают, но это меньше всего «рупоры идей», нет, это живые, неповторимые индивидуальности.

Враги рабочего класса неодинаковы, среди них есть и «добрые» и «злые» люди, но логика исторического развития, логика классовой борьбы сплачивает их в один лагерь — и это главное. «И строгий — хозяин, и добрый — хозяин. Болезнь людей не разбирает», — говорит рабочий Ягодин.

Рабочие в пьесе показаны не как серая, безликая масса, а как коллектив, состоящий из ярких индивидуальностей, но сплоченный единством цели, сознанием великой исторической роли пролетариата. В противоположность хищнической и эгоистической морали «хозяев жизни» рабочим свойствен подлинный гуманизм, чувство товарищества и внутреннего достоинства. «Сцены эти, — писал цензор о «Врагах», — являются сплошной проповедью против имущих классов, вследствие чего не могут быть дозволены к представлению».

Против общественных порядков, основанных на бесправии и эксплуатации, направлен написанный с умной иронией сатирический цикл «Мои интервью». Горький излагает воображаемые беседы с русским царем, немецким императором, американским промышленным воротилой.

В произведениях об Америке — «Город Желтого Дьявола», «Жрец морали», «В Америке» — Горький, продолжая традиции Герцена и Салтыкова-Щедрина, показывает истинное лицо буржуазной демократии и свободы как демократии и свободы для тех, кто богат. Город «Желтого Дьявола» — Нью-Йорк сосредоточие социальных контрастов. Желтый Дьявол — золото — уродует, калечит людей, превращает их жизнь в кошмар:

«Я очень много видел нищеты, мне хорошо знакомо ее зеленое, бескровное, костлявое лицо. Ее глаза, тупые от голода и горящие жадностью, хитрые и мстительные или рабски покорные и всегда нечеловеческие, я всюду видел, но ужас нищеты Ист-Сайда — мрачнее всего, что я знаю».

В капиталистической Америке Горький видит страшную духовную нищету, убогие развлечения, заменяющие подлинную культуру, растлевающие душу и ум масс.