Максим в стране приключений (журнальный вариант)

Глава двадцать седьмая
Футбольный матч

Они вошли в тот зал, который Максим видел сквозь оконце. Все тут было, как прежде. Не было только малышей. Вообще никого не было. Максим остался один в огромной гулкой комнате, а его тюремщик запер дверь.

Максим походил по залу, посидел за столиком, повертелся на вращающемся стуле. Время шло, но никто не появлялся. Видимо, о пленнике опять позабыли.

Максим подошел к классной доске, взял в руки кусочек мела. И от нечего делать принялся рисовать.

Он нарисовал забавного маленького футболиста в огромных бутсах с шипами, в толстых гетрах и полосатых трусиках. Подумал и нарисовал еще одного, потом другого, третьего. Наконец получилась целая команда футболистов, похожих один на другого, как родные братья. А почему бы им и в самом деле не сыграть в футбол?

Максим начертил поле и ворота, вывел на него судью и команду противника. Нарисованный мяч запрыгал по доске. Игра началась.

Маленькие футболисты что есть духу понеслись по полю. Вратари с блеском отбили первые мячи. Первый тайм прошел в жесткой борьбе. Время от времени нарисованный мяч вылетал за пределы доски, и тогда приходилось рисовать новый. Футболисты задирали вверх стриженные головы, глазели на чудесное сотворение мяча и, наверное, очень удивлялись. Второй тайм начался схваткой у ворот команды, за которую болел Максим. Кто-то из футболистов поскользнулся, упал под ноги играющих, о него споткнулись другие, и скоро добрая половина обеих команд барахталась в «куче-малой». Нарисованный судья поднес ко рту нарисованный свисток. Свалка прекратилась. Но вратарь, получивший удар в колено, слегка охромел и не смог вовремя кинуться на мяч, который летел в ворота с силой пушечного ядра.

Максим взглянул на нарисованные часы. До конца тайма оставались считанные минуты, а команде, за которую он болел, все еще не удавалось хотя бы сравнять счет. И он сделал то, что, пожалуй, сделал бы любой болельщик, если дать ему волю: он подставил ножку вратарю противника, когда тот выбегал на мяч… игра окончилась со счетом один-один, но Максим остался недоволен собой и своими футболистами. В наказание он заставил их починить большой рваный сапог, украшенный надписью «сапожники», а то время как команда противника отдыхала на травке. А когда работа была закончена, сменил гнев на милость и прислал на поле мороженщицу с тележкой. Каждый футболист получил по две палочки «эскимо». Но тогда эти типы стразу принялись ухаживать за мороженщицей, а та мило им улыбалась. Пришлось нарисовать опоздавшего на матч моряка в бескозырке и с ленточками. Моряк позубоскалил с футболистами по поводу сапога, потом подхватил мороженщицу под руку, и они ушли, оставил огорченных футболистов доедать мороженое. А мимо них по беговой дорожке катился велосипедист, приехавший на тренировку. Он вдруг споткнулся и полетел головой вперед прямо через руль: Максим нарисовал колоса немножко криво. Футболисты так и покатились со смеху, и вместе с ними засмеялся еще кто-то в зале за спиной у Максима.

Максим оглянулся. В зале по-прежнему никого не было. Смех затих, как будто человек, который смеялся, зажали рот. И Максим понял, что на ним наблюдают. Он пожал плечами: что ж, пусть «Погодите, — подумал он, — сейчас я вам еще кое-что покажу!»

Он снова взял мелок и нарисовал бревенчатый сруб колодца, а около него себя. Это был очень удачный рисунок: Максима, пожалуй, даже можно было узнать, если, конечно, не слишком придираться. Когда он прочертил последний штрих, нарисованная фигурка Максима шевельнулась, ожила. Вот она вытащила из колодца нарисованное ведро, а из ведра выпрыгнул карлик Бульбуль…

А потом на доске появился Заповедный Лес, поляна под большой елью и Еловая Шишка. Максиму тут опять послушались какой-то шепот и шорох за спиной, но он, не оборачиваясь, продолжал наблюдать, как оживал нарисованный пень, как три нарисованных фигурки переходили реку по лунной дорожке и как чуть не утонули в реке нарисованные Пузыри. Ему казалось, что он смотрит фильм о своих собственных приключениях — так удивительно и живо было все происходящее на доске.

Когда там появилась сцена расправы с Пузырями на постоялом дворе, кто-то в зале не выдержал и снова громко фыркнул. Теперь Максим оглянулся. У него за спиной стояли те самые трое бородачей, которые увезли его в лодке. Рыжебородый беззвучно хохотал, зажимая ладонью рот, у Чернобородого смешливо подергивались уголки губ. Третий бородач, седой, был серьезен.

— Дальше! — потребовал он.

Максим послушался. Он нарисовал Гиблый овраг и Город Маленьких Человечков. С нарисованного облака, держа в руках нарисованные булыжники, горохом сыпались Летучие Пузыри…

Когда последний рисунок осыпался с доски тонкой меловой пылью, бородачи переглянулись. Они еще ничего не знали о войске, идущем на Город Удивительных Чудес.

— Говорящие Мельницы молчат, — сказал Рыжебородый. — Дозорные видели на горизонте столб дыма. Никаких вестей с равнины больше нет. Это странно.

Бородачи помолчали. Потом седой сказал:

— Все-таки я не знаю, можно ли верить этому мальчику. Ведь он прилетел с Летучими Пузырями, и в руках у него была палка Орутры. А все это, — тут старик показал на доску, — все это он мог и выдумать…

— Верно, — сказал Чернобородый. — Поэтому пусть не обижается на плохую встречу. Кто его знает, зачем он сюда явился? Мы можешь доказать, что рисунки рассказывали правду, мальчик?

— Докажу! — сердито сказал Максим — И еще как!

Он сунул руку в карман. Осторожно вытащил оттуда спящего карлика Бульбуля, который заливисто храпел. А потом достал завернутую в платок Еловую шишку и протянул ее бородачам.