Малая звероферма. Ионизатор воздуха. Вкуснятинки к праздничному столу...("Сделай сам" №4∙1999)

Сад моей мечты

Н.Г. Беляева

_{Продолжение. Начало см. в № 3, 1999 г.}

Кто сгоряча насажал по 15 яблонь на малых сотках, теперь раскаивается. Деревья разрослись, тень от крон, морковке притулиться негде. Мой знакомый агроном В.И.Ермохин, предвидя такое, нашел у себя место только четырем яблонькам. Остальные, какие нравятся сорта, привил на них. На одном дереве у него созревают плоды одиннадцати — своей окраски, формы, величины, вкуса.

Пусть на подобную работу отважится не всякий дачник, прививки составляют важную часть ухода за садом, и без них никуда. Вот хотя бы морозобоины от минувшей зимы придется подлечивать прививками. Эти же операции придадут новый тонус слабым, малоурожайным деревьям. И в таком досадном случае, когда покупал один сорт, а вырос другой, дело поправишь опять же перепрививкой. (Кустики плодовых деревьев, которые мы приобретаем в питомниках, были уже там привиты. Так что наши манипуляции — второй заход, почему и называются перепрививками.)

Додумались люди до прививок в самые древние времена. Как о деле будничном, о них упоминают в сочинениях по земледелию греческие и римские авторы — Аристотель, Теофраст, Ксенофонт, Виргилий, Плиний Старший, Варон, Колумелла. Еще в средние века бытовало представление, будто прививкой всякое лесное дерево преображается во фруктовое. Прививали на дички, которые чем-либо превосходили окультуренные растения, в первую очередь силой роста, способностью к развитию в суровых условиях. В конце концов поняли: приживаются не случайно подобранные виды, успешно — генетически близкие. При прививке груш к айве очень скоро получают урожай. Тем не менее обновленные деревья слабы и живут недолго. По той же причине больше как эксперимент, чем что-то практически полезное, интересна прививка груши на боярышнике. Груша не станет расти на яблоне и на вербе ей не бывать, как не расти одним стволом калине с малиной. Персик отторгает вишню.

Все плодовые деревья отлично срастаются со своими дикими родичами, приобретая при этом устойчивость и долголетие. Но вот чужие как подвой здесь не проходят. Не столько противоречий выявляется между сортами одного растения. Суммой признаков главенствует привой при неизбежном, разумеется, взаимовлиянии. Соединяя летний и позднего созревания сорта, получим нечто среднее. Поспеет позже, хотя под воздействием позднего сорта покажет несвойственную скороспелке способность плодов дольше храниться. Те же плюсы и минусы, поменяй мы местами привой (что) и подвой (на что прививают): позднеспелый сорт созреет быстрее обычного, несколько утратив в лежкости плодов.

Таким же путем улучшают качество неважных плодов, увеличивают их объем. Едва ли не вдвое скорее перепривитые деревья могут вступать в плодоношение (через 3–4 года вместо 6–8 лет), равно, как и опаздывать с ним.

В нашей средней полосе прививками и перепрививками облагораживают по преимуществу семечковые и косточковые плодовые культуры, едва касаются ягодников и винограда, без труда размножающихся вегетативно. Реже прививают вишни и сливы, поскольку с ослаблением зимостойкости привитых деревьев в первые два-три года велика вероятность того, что они вымерзнут. А подвойная часть после этого не сохраняет качеств привоя.

Перепрививают все дерево или часть его Замена кроны — опаснейшая операция из-за того, что растению потом трудно придется в морозы. Поэтому нередко перепрививку производят поэтапно группе ветвей при нетронутой соседней. Она на время поддержит жизненный ресурс дерева. Самое важное, чтобы ветки на привой были менее развиты, нежели сам подвойный ствол. Черенки заготавливают от здоровых и сильных однолетних ветвей, но не волчков, от которых плодов бывает мало и те плюгавые. Режут черенки совсем рано весной, выбирая неподмерзшие ветки. Еще лучше — заготовки с осени, после первого легкого морозца. Осенний запас хорош тем, что побеги уже не хватят крепкие «колуны», ни зимние, ни ранневесенние. Прививочный материал до снега заботливо сберегают во влажной ткани или прикопанным в земле под ворохом листьев, потом — в снежном бурте, а с приходом весны — в прохладном, достаточно влажном месте. С примороженными побегами возиться бесполезно: если и приживутся, то еле растут.

На яблоне, груше, рябине и других семечковых перепрививка возможна вслед за обрезкой, с началом сокодвижения. С весны до окончания цветения черенки охотнее срастаются, чем в другое время. Но бывает, что работы продолжаются всю вегетацию. Тогда на летние перепрививки используют и свежие побеги года, тем более что к той поре почки уже вполне сформировываются.

Черенки косточковых нарезают накануне прививки. Кроме одного, с ранней весны применяют все известные способы прививки, поскольку при обрезании ствола и ветвей кора в это время еще не отделяется от древесины. И только под кору прививают в июне: тут как раз необходима легкоотделяющаяся кора. Растение труднее, чем в другие дни, переносит операции в сухую, ветреную и солнечную погоду. Опытный садовод придумает, как в каждом случае заслонить от прямых лучей и жара свежие раны, вызванные прививками. Распространенный прием — на ветки во всю их длину надевают марлевые мешочки или просто окутывают натуральной тканью привитой участок.

Чтобы срезы получались чистыми, гладкими, до начала работ садовод очень остро затачивает садовые и прививочные ножи. Все время проведения прививок носит в кармане фартука наждачный брусок, поправляя лезвия, так как они быстро тупятся от кисловатого сока деревьев.

Прививкой живые части двух растений соединяют в одно. Новая обосновывается на другой, как на природном штамбе. На непосредственное соприкосновение местами среза отзываются одна или сколько есть почек привоя. Они выбрасывают листочки. Возникает общее сокодвижение. Из камбиальных слоев между корой и древесиной появляется нежный, сочный наплыв, который затягивает края раны. Чем больше площадь соединения, тем скорее происходит срастание.

Способов прививки много: глазками (окулировка), черенками (копулировка), отводками (обланкировка), плодовыми почками. По сочетанию приемов в каждом из них свои разновидности.

Окулировка. Она универсальна. Применяется как при выращивании саженцев, так и на плодоносящих деревьях. Условия два. Прежде всего операции совершаются в периоды наивысшего сокодвижения, то есть самой ранней весной и летом примерно с середины июля до августа. Другое требование — толщина штамба у кустика или ветки должна быть хотя бы как у гусиного пера. Различают прививку щитком (технический термин глазка) и дудкой (другое название — флейта). Глазки подойдут спящие и живые, которые растут.

Присмотрев на ветке спящий глазок, у которого почка наиграна к будущей весне, режут однолетний побег и сразу же удаляют его верхнюю, травянистую часть (отсюда глазки не приживутся). У глазка, какой мы наметили, над почкой производим надрез а-а (рис. 1) до древесины и концом ножа вниз в обе стороны прорезаем кору. Оба разреза должны сойтись в точке Ь.

Рис. 1

Потом концом ножа с углов а-а приподнимем кору и двумя пальцами отделим ее кусок с почкой и листом. Глазок соединяется с древесиной сосудистым пучком — жилкой (синонимы: тельце, сердечко), она должна остаться при глазке. Но иногда жилка отрывается и на ветви от нее едва заметный бугорок. Эта заготовка не годится в дело. Чтобы тельце ненароком не осталось на ветке, вначале кору отделяют сверху, потому что тельце, как зародыш будущей ветви, направлено вверх. Когда глазок отделили, лист обрезаем почти до основания, пусть торчит один черешок сантиметра полтора. Так же снимаем прилистники, те мелкие ушки, что расположены по обе стороны глазка. Оставшаяся часть глазка послужит его притенению.

Затем на подвое с восточной стороны повторяют надрезы а-а и а-b, чуть-чуть в ширину и по длине увеличивая их против размера снятого глазка. Следующая операция — ухватив за обрезок листа, вводим за кору глазок, плотно прислоняя его верхним краем и забинтовываем сначала верхнюю часть выше почки, затем нижнюю, саму почку оставляя снаружи. Если с прививкой вы катастрофически запаздываете, сок у деревьев пропадает, накануне работ полейте пообильнее оба растения. Сокодвижение усилится. Стоит проделывать то же самое, зная, что завтра придется вести прививки в сухую погоду. Через месяц место прививки заметно утолщается, хорошо бы уследить и снять повязку до того, как она врежется в кору.

Рано весной прививают растущие глазки, которые образуются в пазухах листьев. Недели через три после прививки пойдут побеги. Этот способ очень помогает при формировании кроны. Вставляете окулировкой глазок в нужном месте и получаете ветвь в том же сезоне. Правда, по опыту все-таки надежнее летняя окулировка, при которой глазки приживаются все, а побеги вырастают на следующий год, но здоровые и сильные.

Можно прививать глазками при разрезе коры снизу вверх, снизу же вставляя глазок. Считается, так удобно действовать в дождь и при слишком большом приливе соков (рис. 2).

Рис. 2

Известен вариант прививки живым глазком… к корню (триангуляция). Раскапывают землю около бокового корня с палец толщиной и прививают на обнаженной части, оставляя ее в таком виде на все лето. Когда выйдет побег, его отделяют с корнем в точке а (рис. 3). Триангуляция признана удобной для прививки на кустовых карликовых деревьях. Ею в основном пользуются в питомниках при так называемых зимних прививках.

Рис. 3

Долго верили, что, не сняв коры, окулировка не состоится. Искали, как бы половчее отделять тельце от древесины, вымачивали заготовки глазков в воде с камфорой, другие профессиональные хитрости применяли. Много портили материала, пока прививки начали удаваться прямо со щитком. Теперь, готовя глазок, садоводы с корой срезают тонкий слой древесины. Другая тонкость — при весенней окулировке почке нужна довольно свободная обвязка, чтобы был простор росту. При летней окулировке почки прижимают поплотнее к привою, достаточно, если свободен листонос. Если часть черешка, то есть листоноса, которая осталась на шитке, через неделю отваливается сама собой или от прикосновения, — признак, что окулировка принялась (рис. 4, 5).

Рис. 4

Рис. 5. Последовательность операций окулировки

Помимо этого, прививают и по-другому. Например, дудкой (разрезным кольцом) или флейтой. Разница невелика. В первом случае глазок подготавливают так. Вначале на ветке производят кольцеобразный надрез сверху и снизу глазка (рис. 6).

Рис. 6

На противоположной стороне от глазка делают продольный разрез е-с. Далее постепенно кору с глазком снимают и переносят на место в подвое, очищенное до древесины и в размер дудки. Кроме глазка, все вокруг обматывают тканью или пленкой до зарастания. Прививка флейтой — это когда кору цилиндром (рис. 7) с подвоя заменяют такой же формы корой с двумя глазками. Место среза привоя тут же засмаливают садовым варом. Обвязку на прививке удаляют, как только прирастет трубка.

Рис. 7

Копулировка. Способ из числа самых старинных и надежных, когда прививка осуществляется с участием черенка — отрезка однолетнего побега с двумя-тремя почками. Идеально срастаются черенок и подвой одинакового диаметра, если почка первого точно займет место удаленной (рис. 8).

Рис. 8

В успехе этих прививок большую роль играет качество среза. На нижнем конце черенка он должен быть правильно скошен, с ровной, гладкой поверхностью, без зазоров, углублений. Чтобы срез вышел совершенно одинаковым на черенке и прививаемой ветке, режут одновременно обе части, сложив верхом и низом. Иногда возле места прививки оставляют на подвое несколько побегов, от них к привою ринутся соки. До срастания побеги нужны, позже их обрезают. Поступают и по-другому. Сохраняют почку над срезом, на черенке. Она страхует привой, помогая прижиться, а при переломе по свежезажитому дает силы прирасти вновь.

Наряду с простой копулировкой — срез на срез под одинаковым углом — применяют улучшенную с язычком, с более сложной конфигурацией выреза (рис. 9).

Рис. 9. Улучшенная копулировка с язычком

Производится на привое и подвое равной толщины. Технически это выглядит так. Сперва срезают по косой и черенок и прививаемую ветвь. Отступив от острого конца, и там и там делают равные по размеру расщепы. Когда складываешь обе детали, они вплотную смыкаются, луб черенка соприкасается с лубом подвоя. В итоге срастаются быстро и прочно.

Копулировка в расщеп, по-старинному в седло, привлекательна на тот случай, если черенок и подвойная ветвь не слишком разнятся толщиной (рис. 10).

Рис. 10

При заметной разнице в диаметрах приживется отрезок чужого побега или нет, зависит от того, насколько совпадают, как тесно сходятся кора и камбиальные слои обеих частей (рис. 11).

Рис. 11

Как и при других видах прививки, здесь тоже для успеха важна площадь смыкания. Ее всячески стараются расширить. Если ствол подвоя толще черенкового, на прививаемой части производят срез в двух плоскостях — горизонтально и под углом в 45 градусов. Это облегчает образование целительного наплыва из слоев над раною (рис. 12, 13, 14).

Рис. 12

Рис. 13

Рис. 14

В скором времени, как принялась прививка, на подвойной ветке выбивается довольно много отпрысков. Срезаем их недрогнувшей рукой. Разве какой-нибудь один обратит на себя внимание сильным ростом и мощным развитием. Если это не повредит общему плану построения кроны, самозванца вторично прививают или окулируют.

В расщеп приживляются в крону сильные однолетние побеги облепихи, когда в ее посадках оказываются растения одного пола. До распускания почек прививают два черенка, остальные побеги того же уровня вырезают, давая простор развитию новых.

Сплошь и рядом при формировании кроны, в уходе за садом возникают ситуации, при которых необходимо приживление молодых веточек на зрелое дерево с такой прочной и толстой корой, что уже не применишь окулировки. Вдобавок и окружность черенка явно меньше, чем у побега, предназначенного к омолаживанию. И вот тогда на подвойной ветке аккуратно совершают следующую процедуру. Нажатием ножа под углом 30 градусов прорезают кору до первых волокон древесины. Движением лезвия вперед, по сути, вспарывают внешние наслоения коры на величину черенка. А привой стесывают с двух сторон до косого заостренного клина, который при хорошем глазомере исполнителя входит в приготовленный зарез и своими поверхностями примыкает к внутренним сторонам подвоя (рис. 15). Ветку над местом прививки убирают при весенней обрезке.

Рис. 15. Прививка в боковой разрез

Гораздо чаще прививка в боковой зарез применяется при весенней перепрививке молодых деревьев, чьи ветви всего 3–4 см толщиной. Здесь, очевидно, полагаясь на резервы молодого организма, концевую часть ветки-привоя удаляют сразу и с пеньком (рис. 16, 17, 18).

Рис. 16

Рис. 17. Прививка на кору

Рис. 18

Ради нетрадиционных, оригинальных форм у плодовых деревьев, из экономии места, в интересах сверхраннего урожая и по другим причинам охотно дополняют прививки и перепрививки в боковой зарез вживлением черенков за кору. Самое подходящее время для этого способа — пик активного сокодвижения. Понятно почему. Ветви сейчас в роли подвоя наиболее эластичны, жизнедеятельны, легко воспринимают «подсадку» черенков, ведь кора у них без затруднения отходит от древесины (рис. 19).

Рис. 19

Черенок с единственным или несколькими глазками срезают с одной стороны клином и делают небольшое заплечье (рис. 20).

Рис. 20

В прорезь коры на привое вставляют эту заготовку срезанной стороной к древесине. Обматывают по спирали с напуском лентой, полосой ткани, шерстяными нитками подобно тому, как в предыдущих случаях. Аккуратно засмаливают, беспокоясь за то, чтобы вар или другая смесь защиты попали не за кору, на сращиваемые участки ветвей, а на пораненные места, обмоткой не прикрытые.

Теоретически на одной толстой ветке найдется место для двух, трех и большего числа черенков. Однако многие из тех садоводов, кто испробовал подобную массовую прививку, пожалел о затраченном труде. Второй и последующие черенки — дополнительная нагрузка дереву, к весне, если не раньше, они в подавляющем большинстве случаев засыхают.

Прививкой за кору без хлопот приобретают необходимую ветвь на пустом месте ствола, поместив в разрез черенок, скошенный на конце и без заплечья.

Обланкировка. Видно, человек в самой природе подсмотрел сближение, сращивание ветвей. Передача свойств одного растения другому осуществляется удивительно просто. Вокруг дерева, ветви которого сыграют роль донора, заранее высаживают в фунт одно-двухлетние кустики. Раньше к дереву подставляли кадки с молодыми саженцами (рис. 21).

Рис. 21

Если молодняк посадили нынешней весной, к середине лета начинают прививки. На привое и подвое вырезают эллипсом кусочки древесины одинакового размера (2,5–3,5 см) и соединяют обвязкой. До осени ветви живут вместе. С окончанием сезона приростов их разделяют ниже места сращивания, обвязку не трогая до той поры, пока она не станет помехой развитию ствола. На труднопринимаюшихся деревьях и при низкой прививке для большей гарантии длинные концы веток до приживания опускают во влажную землю.

Отводка сближением вдоль ветвей получается и на саженцах постарше. Тогда для прочного соединения потребуется более продолжительное время. От ветров, кроме того, ветви обязательно привязывают к кольям, к какой-либо устойчивой опоре. У саженцев концы веток над прививкой обрезают через год весной на шип (на 3–4 см выше щитка). Часто сближение делают в расщеп, а на ветках примерно одинаковой толщины — в седло. Чему при этом следуют неукоснительно, тому, что весной можно укорачивать конец привоя, летом — никогда.

Классическая разновидность прививки общением — ее поперечный вариант, широко употребляемый в живых изгородях. У двух соседних растений на одном расстоянии от земли надрезают стволы, пригибают их крестообразно и завязывают места соединений надрезов. Близко растущие молодые деревья срастаются перевязанными и без надрезов, как в природе (рис. 22).

Рис. 22. Прививка сближением, сращиванием

Особая часть прививочных работ в домашнем саду — прививка плодовыми почками, дополняя ветви черенками с плодовыми почками, ускоряем вступление молодых деревьев в плодоношение. На развитых экземплярах цвета всегда больше завязей, нередко существенно больше. Значит, плодовых почек с избытком. Прямой резон переселить их на другие растения. К тому же и на стабильно плодоносящих деревьях встречаются ветки сильные, но бесплодные. Наконец, по нашему недосмотру кое-где остаются на дереве жировые побега, почти совсем лишенные почек. Сделаем и их плодоносными. Установлено, что после черенковой прививки развитыми плодовыми почками плоды вырастают несравненно крупнее и вкуснее, а на привитых жировых побегах — самые лучшие (рис. 23).

Рис. 23. Делают разрез в точке а на ветке, к которой хотят привить. На привое снимают часть коры по величине разреза на подвое. Отогнув кору, за нее вводят побег а-b, на вершине которого должна быть почка. Потом место прививки завязывают и засмаливают. Этот способ пригоден в течение всего лета, начиная с июня. Следующей весной привитую ветвь отделяют в точке с

Черенки, как и Целые ветви с плодовыми почками, привитые в начале весны, после срастания зацветут и дадут урожай, прививки в конце лета или в начале осени заявят о себе будущей весной. Если при обычных способах прививок в ходу однолетние побеги, то с плодовыми почками применяют черенки двух-четырехлетних ветвей. Их в конце прилива соков прививают сближением на одном и том же дереве.

Прививка черенков с плодовыми почками удается на всех фруктовых деревьях (рис. 24).

Рис. 24. Прививка черенков с плодовыми почками

После всех таких работ вздыхаешь с облегчением, лишь когда при осмотре убеждаешься — живы! Дальше идут заботы будничные. Снимаешь или ослабляешь забинтованные места, обрезаешь побеги из спящих почек, удаляешь ветви под привитым черенком, поросль на штамбе и неперепривитые ветви в кроне, если они уже не нужны. Бывает, привитые побеги растут до глубокой осени, древесина на них зреет очень медленно и может не успеть подготовиться к зиме. Поэтому растущую верхушку немедленно прищипывают, производят остановочную обрезку сливам — посреди лета, у яблонь и груш — в первых числах сентября. Этого оказывается достаточно, чтобы до конца сезона не полезли новые боковые отростки.

На деревьях, пострадавших от мороза, дожидаются, когда распустятся почки, считают раны, начинают ремонт. Тронутым морозом побегам предстоит двух-трехлетняя омолаживающая обрезка до того, как можно будет начать какие-то перепрививки. Совсем погубленные ветви вырезают на кольцо. Молодым растениям с окружностью ствола 5–6 см, у которых корневая система морозом не задета, перепрививают в штамб несколько черенков боковым зарезом или в расщеп. Фактически начинают повторное формирование кроны. У растений постарше с вымерзшей надземной частью ее спиливают и закрывают рану масляной краской, так как из-за обилия сока вар отстает от древесины. Пенек оставляют на волю случая в надежде, что пойдут побеги из спящих почек на штамбе.

Дереву, которому нанесли урон грызуны, делают ремонт прививкой мостиком (рис. 25).

Рис. 25

Как сошел снег, обрезают объеденные сучья, раны на штамбе очищают и замазывают садовым варом. Следом выше и ниже поврежденного места Т-образно рассекают кору. Из заготовленных на прививку побегов выбирают длиной побольше, чем размер повреждения. Примерив с небольшим запасом, оба конца ветки срезают по косой. Этой стороной срезы примкнут к привою. Площадь соприкосновения увеличивают еще: один из срезанных концов подрезают со второй стороны ветви, как тупой кол. Оставшийся длинный конец медленно, осторожно вводят под кору. Во второй Т-образный разрез должен вместиться другой конец прививаемой ветви, дважды срезанный. Ветвь слегка топырится, подобно мостику. Когда срезы неплотно ложатся к камбию, что обычно происходит при толстой коре, в ней делают углубление. Концы побега приколачивают мелкими гвоздочками, оплетают лентой и все прогалы хорошо промазывают садовым варом.

Вместо черенка с той же целью используют однолеток дикой разновидности дерева. Сажают несколько штук и концы стеблей вживляют под кору. Помимо стеблей, на новые подпоры дереву применяют корневые отростки, достаточно сильные и толстые.

Освоивший технику прививки дачник в какой-то мере избавит себя от части расходов. Излишне, допустим, говорить о разнице в ценах саженцев и черенков.

(Продолжение следует)

«Намордник» для улья

А.В.Череватенко

Роении — размножение пчелиных семей в естественных условиях. Оно оказывает существенное влияние на медосбор, поэтому является предметом пристального внимания каждого пчеловода. Для предотвращения роения, а также «вывода» семьи из роевого настроения существует много методов. А если семья роится и пчеловод ждет выхода роя? Как тогда с минимальными затратами времени и труда «отроить» семью? В этом вам поможет «намордник», представленный на рис. 1 и 2.

Рис. 1

Рис. 2

Детали 1 и 2 изготовлены из разделительных решеток; детали 3, 4, 5 — из ДВП толщиной 4 мм, их размеры приведены ниже:

Технология сборки: изготовьте детали согласно рис. 1 и вышеприведенной информации; просверлите отверстия диаметром 1 мм в деталях 3, 4, 5 (на рис. 1 они изображены точками), отступив от края 3 мм; соедините детали 1, 2, 3, 4 между собой медной проволокой диаметром 0,3–0,4 мм так, чтобы получилась сравнительно жесткая конструкция; деталь 5 (крышка «намордника») присоедините к свободной стороне детали 4 такой же проволокой, крышка должна закрывать и открывать «намордник».

Его я применяю в двух случаях.

Случай первый. Семья пришла в роевое состояние, но по каким-то причинам я не могу присутствовать на пасеке. Закрываю верхние летки сеткой или кусочками разделительной решетки, устанавливаю «намордник», прикрепив его к улью четырьмя гвоздями длиной 10 мм в точках А (см. рис. 2). Рой без матки не улетит, поэтому, полетав или привившись на дереве, возвращается в материнскую семью. Таким образом, исключается потеря роя, а вместе с ним и пчел.

Случай второй. Семья пришла в роевое состояние, и я жду выхода роя. Закрываю верхние летки сетками и в момент выхода роя прикрепляю «намордник». Через разделительную решетку (рис. 1, дет. 1) наблюдаю за появлением матки. Как только матка появляется в «наморднике», снимаю его с улья и закрываю крышкой (дет. 5), закрепив ее проволокой так, чтобы она не открылась. «Намордник» с маткой кладу в роевню. Стряхиваю привившихся пчел в роевню, и они быстро в нее собираются. Конструкция «намордника» позволяет устанавливать его на ульи с простыми доньями и доньями со встроенными пыльцесборниками, описанными в статье «Двухстенные ульи из фанеры» (Сделай сам. — 1998. — № 2). Если на своей пасеке вы используете другой тип ульев, то изготовить подобную конструкцию для них не представит большого труда.

Числом и мерою

А.Б.Иванов

_{Окончание. Начало см. №№ 2, 3, 1999 г.}

Как это ни покажется странным людям нашего века, на протяжении многих столетий общее понятие о площади как об одной из важнейших характеристик любого предмета и даже сооружения, если и не вовсе отсутствовало, то во всяком случае не представлялось важным. Возьмем, к примеру, пресловутую «жилплощадь»: о ней и речи не заходило, когда строилось некое помещение для жилья — безразлично, изба, терем или царские хоромы. Разумеется, размеры определялись заранее в зависимости от назначения той или иной постройки. Но далее в расчет шел скорее строительный материал. И выбирались нужные бревна — их по неписаному уговору заготавливали в нескольких, раз навсегда установленных размерах. Либо, когда возводилось нечто из камня или кирпича, приходилось сообразовываться с возможностью вывести там своды с промежуточными опорами или без них опять же в зависимости от предназначения сооружаемого. Но ни в одном письменном источнике вы не найдете сведений о том, сколько квадратных саженей насчитывается в той или иной палате, в крайнем случае приводились длины ее стен.

Зато всегда важной величиной для наших предков была площадь пахотной земли или сенокосных угодий: ведь именно их количество всегда было главным мерилом благосостояния того или иного человека, семейства или целого рода. То же самое можно сказать и о любом другом земледельческом народе Земли. Рационалистическое мышление древних египтян и эллинов уже в глубокой древности выработало представление о площади, как о производной величине от линейных размеров того или иного земельного участка. Попутно родилась и наука геометрия, само название которой по-гречески означает «землемерие». Другие же народы пошли иными путями. Одни из них — римляне, например — величину обрабатываемого участка соразмеряли с усилием, необходимым для ее обработки. Их земельная мера называлась югер. (производное от слова югум — бычья упряжка) и обозначала она размер запашки, которую можно произвести за день упряжкой из двух быков (примерно 2500 м²). А еще одним возможным способом для оценки и сопоставления величины земельного участка было соотнесение его с объемом семян, требующихся для посева на нем. Так, в частности, мерили землю в Древнем Двуречье. Так с незапамятных времен определяли величину пахотных угодий и на Руси, хотя и ей тоже были известны меры, связанные с трудовыми затратами, потребными для их вспашки.

Начнем с последних. В Киевской Руси, например, употреблялась мера, именуемая соха (что такое соха сама по себе, думается, подробно объяснять не надо — это орудие для вспашки земли дожило кое-где на Руси до XX века и, кстати, обеспечивало, нынешним языком говоря, наиболее экологически безопасный способ обработки земли с сохранением ее плодородия). Равнозначная мера называлась рало — это слово производится от глагола орати, означающего пахать. Наконец, существовала еще и обжа. Тут тоже явно прослеживается родство такого понятия с сохой: ведь для ее постройки дерево приходится гнуть. А это слово еще совсем недавно в южных и западных русских говорах заменялось глаголом «бгать». Да и в литературном языке остались его следы — сгибать, загибать и проч. В одной из древних новгородских грамот мы читаем: «Три обди — соха, а обжа — один человек на одной лошади орет (имеется в виду за один день пропахивает. — А.И.), а кто на трех лошадях и сам третей орет, и но то соха». В последующие времена обжу приравняли к 15 десятинам (в современном исчислении это 16,35 га). Есть много оснований думать, что более ранние обжи были втрое меньше.

Определять величину участка потребным усилием — способ не очень надежный: ведь многое зависит от сноровки пахаря, свойств почвы, от того, хороши ли или не слишком его кони. И более надежной мерой оказалась та, что связывает размеры земли с потребным для посева количеством зерна. И тут снова, как и в рассказе о мерах объема сыпучих тел, о которых говорилось в одном из предыдущих номеров журнала, мы встречаем слово четь — сокращение от слова четверть. Четверть же — это четвертая часть древней кади, примерно 4 пуда зерна. Четями и мерили пахотную землю в Московской Руси. Здесь нельзя не удивиться точности глазомера наших предков: ведь не существовало никаких сеялок, сеяли исключительно вручную. И все же соотношение между количеством высеваемого зерна и размерами земельного участка сохранялось неизменным по всей Руси на протяжении веков. А четь четко сохраняла свои размеры и составляла ровно полдесятины (в десятине содержится 1,09 га).

Но что такое десятина, которую мы поминаем уже второй раз? Это мера как раз чисто землемерная: квадратный участок земли со стороною 50 саженей, то есть в 1/10 долю версты. С понятием десятины мы встречаемся начиная с XV века. Читатель вправе спросить: почему же, если существовала мера площади как таковой, ее измеряли объемом высеваемого зерна? Ответ прост — десятина на местности представляет собой достаточно большой участок. Точно измерить его при примитивных землемерных орудиях, существовавших в те времена, не очень просто — довольно существенные погрешности тут неминуемы. Ну а эту самую четь, вдвое меньшую, отмерить куда легче. И потому десятина оставалась долгое время чисто расчетной, как бы теоретической величиной, четь же — мерою более практической. Это непременно следует иметь в виду, когда мы встречаемся с нею в старинных описаниях, только надо еще иметь в виду, что часто в них встречается такое сочетание: «В поле — столько-то четей, а в дву — по тому ж». Связано оно с трехпольной системой земледелия Руси того времени: основную культуру — озимую рожь — сеяли, лишь на трети всей имеющейся в том или ином владении земли, две трети же как бы отдыхали, оставленные «под парами». А чтобы определить общие размеры так описанного поместья или вотчины, надо размер этого «поля» умножить на три.

Иначе мерили площадь сенокосных лугов: здесь в расчет принималась их возможная средняя продуктивность. Единицей здесь служила копна — 15 пудов сена (в «мерной» копне, существовали еще и другие разновидности копны, меньшие). Вскоре и эту меру связали с расчетной десятиной — по 10 копен на десятину. И к описанию имущества того или иного владельца — «столько-то четей в поле, а в дву по тому ж» прибавляли «а сена столько-то копен». При нужде все это было легко пересчитать в десятины.

Начиная со времен Петра I и чети, и копны постепенно начали выходить из употребления: землемерная техника сделалась совершенней, землю стали измерять десятинами, и этот счет продержался до самой революции. Именно десятинами, отобранными у прежних владельцев, переманили в 1917 году на свою сторону крестьян большевики.

А в исторических памятниках мы часто встречаем — повторим еще раз — удивительный памятник глазомера и твердости рук русского человека, каким является счет на чети и копны, для нас непривычный, но тем не менее точный и безошибочный.

Ранее мы уже говорили о мерах вместимости, иначе сказать — объемов. Но тогда речь шла о сыпучих веществах, которые могут существовать и сами по себе, например, будучи насыпанными в кучу или помещенными в каких-нибудь кулях, мешках и т. п. А вот жидкость без посуды просто не сохранишь. И потому с давних пор мерой объема жидкостей становились принятые в быту сосуды разного вида и величины: бочки, корчаги, кувшины и так далее. Особенной четкости поначалу не требовалось: того, что мы именуем розничной торговлей, в начальные века нашей истории попросту не существовало. Ведь, например, молоко было свое в любом, даже самом бедном хозяйстве. А мед для питья, все прочие напитки, которые не в каждом доме могли приготовить сами, растительное масло и другие жидкие продукты закупались сразу помногу и надолго.

Положение резко изменилось, когда столь почитаемый многими «просвещенный» Запад «осчастливил» Русь таким «достижением», как изготовление питьевого спирта и из него дотоле неведомого русским одуряющего питья — водки. Произошло это, как считают большинство ученых, в XV веке. А уже в XVI веке появилось на Руси небывалое доселе слово «кабак». Слово это то ли тюрское, то ли идущее из некоего немецкого диалекта — споры о том ведутся филологами. Но что оно омерзительно — тут разногласий быть не может.

Кабатчикам сразу же понадобилось точно вымерять порции дурящего зелья. И потому не имевший прежде особой точности набор мер для определения количества жидкости вскоре обрел определенность. Бочки оставались бочками. А вот несколько меньшее количество хмельной влаги обрело единицу, именуемую ведро. Тут опять же ведутся чисто филологические споры о его происхождении. Возводят его и к греческому языку (где гидрия — довольно большой сосуд для воды), и к другим корням. Важно другое: именно ведро стало той начальной точкой, от которой тогда и позже — вплоть до 1917 года — отсчитывали и более мелкие, и более крупные единицы объема жидкостей.

В Московском государстве наиболее применяемыми мерами были кружка, ковш и чарка. Ведро вмешало в разные времена 10–12 кружек. В ковш входили 3 кружки. А чарок в одной кружке считалось 10. Точный объем мерного ведра той поры опять же составляет предмет спора между историками. Их оценки колеблются в пределах от 10 до 14 литров. Соответственно трудно точно назвать емкость кружки и чарки. Знакомство же с сохранившимися экземплярами чарок дает размер приблизительно в 143 миллилитра (можно сказать еще и «грамм» — ведь в метрической системе объемные меры определяются по чистой воде, а 1 миллилитр ее как раз и соответствует весу в 1 грамм). В конце XVII века в кабацком деле произошла реформа: кружек в ведре стали считать 8, чарок же — 200 (по 25 чарок на кружку). Так отмеривали хмельное питье, в частности, разухабистым «молодым реформаторам», облепившим со всех сторон царя Петра I, который, впрочем, и сам, притом не по единой чарке, приносил дань «богу Бахусу» (он же — и Ивашка Хмельницкий, разумеется, от слова «хмель»).

Впрочем, царь Петр любил наводить во всем четкий порядок, смахивающий на пресловутый немецкий «орднунг». Не прошло мимо его внимания и питейное дело. При нем и его ближайших преемниках почтенные профессора из Санкт-Петербургской «де сиянс» академии поставили это дело на научный лад. Академики Делиль и Винсгейм производили свои штудии дотошно и сугубо скрупулезно. И из их рук вышло мерное ведро с объемом в 12,42 литра. С течением времени их не менее ученые последователи объем расчетного ведра снизили до величины 12,3 литра. От размера ведра исходили и при определении прочих жидкостных мер.

Если от размеров ведра идти вверх, ко все большим объемам, то здесь мы сталкиваемся с мерником емкостью в 40 ведер. Так что грибоедовское «бочками сороковыми» имеет вполне определенный исторический смысл. Бочки указные вмещали 30 ведер. А для кабаков поменьше (они же — остерии, или аустерии: то же самое, но на голландский манер — милее для любителей «цивилизованных» словечек) дозволились десятни — 10-ведерные бочки. Их же еще называли позже винными беременными бочками. К продолжению рода, разумеется, такое название не имеет никакого отношения — ведь стародавнее слово «беремя» достаточно многозначно и среди его значений есть и ноша, и тяжесть, и даже поклажа. Были еще бочки медовые — тоже 10-, а также 5-ведерные. А вот бочки емкостью 18 ведер именовались смоленскими, применялись же они не только в Смоленске, но и в других городах.

Но еще большее разнообразие наблюдалось в жидкостных мерах емкостью меньших, чем ведро. Как мы помним, до Петра I ведро делили на кружки. А в его времена такое слово, наверное, кому-то показалось чрезмерно простецким и в ход пошли штофы — 1/10 часть ведра. Слово немецкое и в переводе означает вообще-то материю (в значении «вещество»), также ткань, а еще просто некий предмет, нечто. Но в остзейских губерниях России (ныне это так называемые страны Балтии) штофом именовались вместительные стеклянные посудины в виде прямоугольной фляжки. И посудину, и ее емкость, и название «птенцы гнезда Петрова» перетащили в Россию. Делались и полуштофы — вдвое меньшей вместимости. И те и другие, когда они выступали в качестве не только меры, но и тары, имели на себе обычно выпуклый императорский вензель.

И еще одним словом осчастливил народ деятельный монарх — словом бутылка. Пришло оно в русский кружным путем — через польский язык из французского. Французы же воспроизвели в нем на свой лад латинское бутикула, что, собственно, означало у римлян крохотную (суффикс кула) бочку (бутис), придав и новый, для нас привычный вид этому стеклянному сосуду. Как то часто бывало, бутылка стала означать не только просто сосуд, но и определенную меру для жидкости. Бутылки, впрочем, почти сразу же разделились на две «породы» — винную и водочную. Винные бутылки вмещали 1/16 часть ведра. Ведро водки разливали в 20 бутылок. Правда, были еще и четверти — огромные бутылища емкостью в четверть ведра. Слово это, надо сказать, бытует еще и поныне.

От водочной бутылки вниз по ранжиру шли такие меры: сороковка (1/40 часть ведра), иначе именовавшаяся также полубутылкой, затем следовали сотки (0,01 доля ведра). Об отношении русского народа к пьянству можно судить по тому, что к гаким бутылочкам прочно приклеилось, да и доныне не отклеивается прозвище «мерзавчик». А на левом фланге хмельного ранжира стояла единица, которую в казенных бумагах называли шкаликом (прообраз — голландский schaal, что означает чаша). Содержал шкалик половину от 123 миллилитров, а говоря на современный манер — 61,5 грамма. Не забыли и исконное слово «чарка». Правда, шкалик содержал меньшее количество влаги — живительной ли только, вот в чем вопрос? — и иногда, но тоже вполне официально обозначался «полчарки». А еще — Неизвестно почему — «косушка». Весь этот букет названий являлся только расчетной единицей — столь крохотных бутылочек никто не делал. Правда, и в питейных заведениях, и в домах часто имелись именно такой вместимости стопочки и рюмки.

Можно опасаться, что наши читатели как-то «захмелели» от всей развернутой перед ними картины. Потому скажем, что все же не только выпивку измеряли жидкостной мерой. В более поздние времена, когда жители городов, в особенности больших, коров уже не держали, а молоко покупали, к их услугам была мера (и соответственная им посуда): молочная кружка, содержавшая 1/20 часть все того же расчетного ведра. Уксус, керосин и все прочее мерили ведрами, хотя, разумеется, желающие могли взять и половину, и четверть ведра — кому сколько надо. А вот растительное, постное масло еще с XVIII века почему-то принято было измерять на пуды и фунты. Разумеется, у продающих были нужные мерные сосуды, вмещающие то или иное количество масла, взвешивать всякий раз сперва пустую, потом полную посудину едва ли удобно.

В заключение же вновь вернемся к опьяняющим жидкостям. Их ведь делали не только на Руси, но и ввозили из-за границы. А измеряли обычно заморскими же мерами. Из них у нас привились галенки (это хорошо знакомый любителям переводной литературы галлон). В галенке считали 3 штофа. Вино и пиво из Германии и у нас мерили оксгофтами — 18 ведер. Меньшая, тоже немецкая мера, соответствовавшая 3 ведрам, именовалась анкерок. Еще была канна — 2 штофа. Такие меры применялись нечасто, но все же и с ними могут встретиться любители старины, листая пожелтевшие страницы книг, журналов и иных исторических источников. Но еще чаще смогут они встретиться с нашим исконным «хмельным ранжиром», знать который полезно всякому, кто хочет более или менее точно представлять себе прошлое в самых различных проявлениях живой его повседневности.

Сколько бы ни существовало на свете систем мер, какими бы точными эталонами они ни располагали, на какое бы законодательство ни опирались, всегда во все времена существовали и другие меры, никем не утверждаемые, нигде не зафиксированные и все же всеми признаваемые и общеупотребительные. Есть они даже и в наше время, когда сверхточными методами высчитываются величины всяческих единиц, а всевластные стандарты определяют, кажется, все и вся. И в самом деле — пойдите на базар купить чего-нибудь съестного. Что-то, конечно, вы купите на вес. Но многое придется покупать поштучно, иное кучками, пучками, связками и т. п. И что удивительно — размеры таких кучек, пучков и прочего окажутся более или менее одинаковыми у всех продавцов, едва ли сговаривавшихся между собою. Так, разумеется, было всегда. Но далеко не все из подобных торговых единиц сохранились до наших дней. И сейчас мы бросим беглый взгляд на то, как и какими мерами пользовались в старину у нас на Руси, совершим мысленную прогулку по ее торговым рядам.

Разумеется, всегда находилось что-то, что продавали отдельными предметами, штуками. Это ясно само по себе, но — следует заметить — что самого слова штука в русском языке не было до времен Петра I. Немецкое это слово (das Stuck) значений имеет множество — тут и наше обычное значение, и кусок, и некая часть чего-то, и некое орудие, и даже отдельное произведение искусства (например, театральная или музыкальная пьеса). Не было у нас и слова пара, тоже немецкого (кстати, das Рааг по-немецки означает не обязательно два сходных предмета, но и любое другое небольшое количество, у нас же заимствованное слово приобрело четко определенный смысл сходности или даже одинаковости именно двух предметов). Без «штуки», впрочем, обойтись легко, в том числе и в торговле, — называть продаваемые предметы собственными именами либо что-то продавать кусками, ломтями и т. п. А скот, к примеру, может идти (да и сейчас идет) головами. Тут разнообразие велико.

Иное дело, пара. Ведь никому в голову не придет предлагать, допустим, обувь порознь. И потому говорилось в старину: «продал пять обувей сапогов», «купил 10 обувей поршней» (была такая некогда обувь) и т. д. А вот ведра покупали всегда коромыслами — понятно, что речь идет именно о двух ведрах. И еще было слово юфть, применявшееся при счете, например, рукавиц, да и многих других, воспользуемся прижившимся у нас словом — парных предметов. Юфть имеет персидское происхождение и в переводе означает тоже пара. Но пришло оно к нам в незапамятные времена и существовало вплоть до появления своего немецкого собрата. Как некий курьез, никем так и не объясненный до настоящего времени, отметим, что шапки на Руси почему-то всегда продавались юфтями — то есть по две сразу.

Всегда пользовались продавцы и покупатели такой мерой, как дюжина. И — опять же неясно почему — именно дюжинами продавали дверные замки, колоды игральных карт, а еще зеркала (небольшого размера, настольные — большими зеркалами в Московской Руси не пользовались, считая их греховной забавой). Дюжинами многое считали и позже, а когда в середине прошлого века появились металлические перья для письма, ими торговали на гроссы (это немецкое слово означает дюжину дюжин, и им охотно пользовались и у нас, но больше всего применительно именно к перьям).

С глубокой древности существовала и торговая мера сорок — так именовалась связка шкурок того или иного пушного зверя. Любопытно отметить, что поначалу само числительное 40 имело совсем другое обозначение — четыредесять. Сходно звучит оно на церковно-славянском и на других славянских языках. Сорок же первоначально означало именно столько шкурок, сколько их требовалось для изготовления одного одеяния (впору вспомнить родственное слово сорочка, но из меха шили, конечно, не рубахи, а шубы). Сперва, по-видимому, иносказательно, название сорок перешло на любые предметы в количестве четырех десятков, ибо в сороке было именно столько шкурок. Потом иносказание перешло в привычный строй речи. Кстати, сороком же именовали и церковный округ, то, что сейчас именуется благочиние. В таких сороках по четыре десятка церквей бывало крайне редко, обычно же куда меньше. И знаменитое ходячее выражение «в Москве церквей сорок сороков» следует понимать как поэтическую гиперболу: даже в лучшие времена никогда не было в нашей Первопрестольной 1600 храмов, да и благочиний столько не насчитывалось.

Обратившись в сторону бесчисленных храмов нашей древней столицы, мы несколько отвлеклись от своей прогулки по ее торговым рядам. Вернемся к ним и заглянем туда, где торговали тканями. Покупателю победней, конечно, всегда могли отмерить нужной ему ткани аршинами — столько, сколько ему надо. Люди же состоятельные делали более основательные покупки. В ход шел счет на поставы и половинки (имелись в виду те же поставы). Поставы — это тот самый валик готовой ткани, который снимается со станка, поскольку дальше мотать ткань уже некуда. Чаще всего в поставе было около 40 аршин — чуть меньше или чуть больше, хотя встречались и почти вдвое больше поставы. Брали ткани и кипами — это несколько (до 6) половинок. Такой мерой мерили преимущественно сукна. А вот шелка мерили косяками — по многу десятков аршин (80 и даже порой до 100).

Меры такого же названия можно было встретить в канатном ряду: косяк каната — это обычно 13,5 пуда. И кипы были не только у тканей: 7-10-пудовые (иногда и больше) кипы служили единицей при покупке хмеля. Косяками же отпускали и мыло. Точное значение этой меры неизвестно, но можно предположить, что и тут речь шла о нескольких пудах.

Свой счет существовал в железном ряду. Тут можно было встретить крицы, полицы, доски, связки, а еще уклад. Крицами называли глыбы пористого железа, вынутые прямо из тогдашних сыродутных горнов, — от 24 до 36 фунтов весом в среднем. Связки — это и есть связки, почти всегда одинаковые, такие, чтобы были вподъем. А полицы и доски — так именовались железные плиты разного вида и назначения. В частности, полицы — это плиты 6–7 фунтов весом, шириной 5 вершков (22,25 см) и длиной от 6,5 до 7 вершков (26,7 — 31,15 см). Употребляли их для разных целей, но чаще всего из них собирали црены — огромные чаны для выпаривания соли из природных соляных источников. Кстати, цреном называлась и крупная продажная единица соли — около 10 пудов. Соль мерили и другими мерами — сугребами, варями и варицами. Однако точно определить их сохранившиеся источники не позволяют.

Из товаров железного ряда мы упоминали еще уклад. Вообще-то укладом на Руси называли сталь (это немецкое слово встречается впервые у нас в документах XV века, но привилось куда позже — в предпетровские времена и особенно в последующие). Но укладом же называли и торговую меру: тысячу небольших полосок весом примерно 80 г каждая. Стальных заготовок большего размера тогда еще не умели выплавлять. А из этих полосок выковывали и сабельные полосы, и проволоку для изготовления кольчуг, и защитные пластины для наборных панцырей, и пружины для оружейных замков. Из них делали и огнива для высекания огня. А ведь огниво, кремень и трут носил тогда при себе каждый мужчина.

В завершение нашей прогулки по торговым рядам мы заглянем туда, где продавали весьма дорогие привозные товары — бумагу и чай. Бумагу и чай мерили особыми мерами: первую дестями и стопами, чай же — цибиками. Слова десть и стопа сохранились и в современном языке. Только прежде они имели совершенно точное определение: в стопе 20 дестей, а в каждой из них — по 24 листа. Ныне же столь точный смысл их не соблюдается. По-иному сейчас понимается и цибик — иные называют так обычную пачку чаю. Между тем в собственном смысле слова цибик — это увесистый тюк чая, от 40 до 80 фунтов. Любопытная головокружительная история слова цибик. К нам оно пришло от тюркских народов, те заимствовали его от арабов, арабы — от греков Византии. А эти последние свои слова «кубос» и «кубикос» взяли из латинского cybicus (кубический). Так что кубик и цибик — слова близкородственные, хотя и обозначают совершенно разные вещи и в наш язык пришли с противоположных концов мира.

И еще многие другие названия звучали в старинных торговых рядах: иной товар продавали колодами — долблеными деревянными корытами. Вместилищем иных служили облуки. Уразуметь их значение можно, если вспомнить название сидения для возницы — облучок. Так именовались своего рода ящики. Кистка (уменьшительное от кисть) и посмо — это старинные меры для пряжи и ниток. А еще было слово остромок — то же самое, что вязанка или охапка. Определить все эти меры точно — не менее безнадежная задача, чем в наше время дать точное определение таким понятиям, как кучка или пучок. Даже и не пытаясь сделать это, мы и заканчиваем нашу прогулку по торговому ряду, а заодно и всю экскурсию в область старинных русских мер и весов.

Читатель вправе спросить: а нужно ли современному человеку копаться в том, что отжило и никогда не вернется? Но все же думается, что делать это стоит, ибо немаловажная часть культуры любого народа связана с применявшимися у него системами разнообразных мер. А свое прошлое родное хорошо знать каждому. Ведь не зря говорится в пословице: «Свой золотничок чужого пуда дороже».

Выбор смесителя

В.А.Волков

Отечественные смесители для умывальников, моек, раковин, ванн предназначены для подачи и смешения холодной и горячей воды (температурой до 75 °C), поступающей из централизованных или местных систем холодного и горячего водоснабжения при рабочем давлении от 0,05 до 0,63 мПа или от 0,05 мПа.

Обозначения, определяющие тип смесителя: См — смеситель, Ум — для умывальника, М — для мойки, В — для ванны, ВУ — общий для ванны и умывальника, Дш — для душа, Бд — для биде, К — для водогрейной колонки, Д — двухрукояточный, О — однорукояточный, Л — локтевой, Р — с подводками в раздельных отверстиях, Ц — центральный (с подводками, размещенными в одном отверстии), Б — набортный (настольный), Н — настенный, 3 — застенный, Шл — с душевой сеткой на гибком шланге, Шт — с душевой сеткой на штанге, Тр — с душевой сеткой на стационарной трубке, Щб — с щеткой и набортным креплением, Щн — с щеткой и настенным креплением, А — излив с аэратором, Ив — излив выдвижной, Ст — излив со струевыпрямителем, р — излив с развальцованным носиком.

Пример условного обозначения типа смесителя для умывальника однорукояточного, центрального, набортного (настольного) с аэратором См-УмОЦБА ГОСТ 25 809-96.

То же для мойки, смесителя двухрукояточного, центрального, набортного с аэратором См-МДЦБА ГОСТ 25809— 96.

То же к смесителю для ванны однорукояточного (однорычажного), раздельного, настенного, с душевой сеткой на гибком шланге и штанге, со струевыпрямителем и межцентровым расстоянием 150 мм См-ВОРНШлШтСт — 15 ГОСТ 25809-96.

То же к смесителю для ванны и умывальника, двухрукояточного, раздельного, настенного, с душевой сеткой на гибком шланге, с аэратором и межцентровым расстоянием 150 мм См-ВУДРНШлА ГОСТ 25809—96.

То же к смесителю для душа двухрукояточного, раздельного, настенного, с душевой сеткой на стационарной трубке и межцентровым расстоянием 150 мм См-ДщДРНТр — 15 ГОСТ 25809-96.

Обозначения типа смесителя были проще в «Иллюстрированном прейскуранте технических предметов для паро-, водо- и газопроводов акционерного общества К.Зигель» (С.-Петербург, 1901 г.). Под заголовком «Медные никелированные мешательные краны для душа, диаметром 1 дюйм (25,4 мм), с термометром» выстроили смесители под двузначными номерами.

Приведем сверхсовременную классификацию отечественных смесителей.

Весьма сложно без нее понять назначение множества смесителей зарубежного и отечественного производства. Десятки хромированных в основном смесителей слепят, нет — ослепляют покупателя. Продавцы, как правило, знают весьма приблизительно, куда можно водрузить смеситель.

1. Смеситель с тройником для умывальника и мойки двухрукояточный, центральный, набортный, излив с аэратором. Типы: См-УмДЦБА для умывальника (рис. 1); См-МДЦБА — для мойки (рис. 1). К таким смесителям отнесем отечественный «Елочку» с тройником. Чрезвычайно неудачный для монтажа и замены на другой тип, ибо это потребует в большинстве случаев переделки труб подводки горячей и холодной воды. Изливы смесителей для умывальников — с вылетом в 110 мм и расстоянием аэратора до полки 70 мм, для моек эти размеры увеличены.

Рис. 1. Смесители с тройником для умывальника, тип См-УмДЦБА, и мойки, тип См-МДБА

2. Типы смесителей: См-УмДЦБА — для умывальника (рис. 2,а); См-МДЦБА — для мойки (рис. 2,а). Это смесители двухрукояточные, центральные, набортные, излив с аэратором. Они имеют для подсоединения подводки латунные сгибаемые трубки (рис. 2,б) с накидными гайками, резьба которых G-1/2-B. Есть множество зарубежных смесителей принципиально такой конструкции. Отличие этих смесителей от отечественных: в видах покрытия, в форме излива, маховиков, в наружной резьбе вентильных головок (у отечественных — М.18x1, у зарубежных, в основном, — G 1/2-В) и их запорных элементов (прокладки или керамические пластины). Причем вентильные головки с керамическими затворами для отсечения струи воды поворачивают как на 90°, так и на 180° в разнородных смесителях. Если изливы для умывальников с вылетом 110 мм и расстоянием от аэратора до полки 70 мм, то для моек эти размеры соответственно увеличены до 180 (или 240 мм) и 130 мм.

Рис. 2. Смесители с трубками для умывальника, тип См-УмДЦБА, и мойки, тип МДЦБА:

_{а — в сборе, б — латунные трубки}

3. Смеситель для умывальника двухрукояточный, с подводками в раздельных отверстиях, застенный, излив с аэратором. Тип: См-УмДРЗА (рис. 3,а). Подобный тип: См-ВДРЗ — для ванны (рис. 3,б). Несхожесть смесителей — в длине излива: соответственно 135 и 180 мм.

Рис. 3. Смесители застенные:

_{а — для умывальника, тип См-УмДРЗА: б — для ванны, тип См-ВДРЗ}

4. Смеситель для умывальника двухрукояточный, с подводками в раздельных отверстиях, настенный, излив с аэратором. Тип: См-УмДРНА (рис. 4,а). Смесители отечественного производства бывают и с нижним расположением излива (рис. 4,б) тип тот же, с фарфоровым корпусом. Предпочтительны смесители с металлическим корпусом и нижним расположением излива. Зарубежные смесители подобного типа редки, а наши вполне применимы и для моек, при типе См-МДРНА. Щетка на гибком шланге (рис. 4,в) дополняет удобства на мойке, тип См-МДРНШнт.

Рис. 4. Типы настенных смесителей для:

_{а — умывальника, См-УмДРНА; б — умывальника, См-УмДРНА, мойки, См-МДРНА; в — мойки со щеткой, См-МДРНШкр}

5. Смесители для умывальника, тип См-УмДРБА (рис. 5,а), для мойки, тип См-МДРБА (рис. 5,а). Эти смесители — двухрукояточные, с подводками в раздельные отверстия, набортные, изливы с аэратором. Если изливы для умывальников имеют вылет 110 мм и расстояние от аэратора до полки 70 мм, то для моек эти размеры соответственно увеличены до 180 мм (или 240 мм) и 130 мм. Эти смесители обладают нижней камерой смешения, что весьма выигрышно для зарубежных изготовителей. Последние придают изливам форму птиц, из клювов которых и мчит вода. Цвет оперения птиц причудливый, чаще всего золотистый. По изливам и маховикам иных иностранных смесителей допустимо изучать геометрию. Здесь треугольники, прямые и острые углы (рис. 5,б, в) и т. п. «Достопримечательность» таких смесителей в том, что для их монтажа необходимо не менее трех отверстий в полке.

Рис. 5. Типы смесителей с нижней камерой смешения и их части:

_{а — отечественные для умывальника См-УмДРБЛ, для мойки См-МДРБА; б — излив иностранный: в — маховик иностранный}

6. Смесители для умывальника, тип См-УмОЦБА (рис. 6,а); для мойки, тип См-МОЦБА (рис. 6,а). Разница в смесителях — в величине излива. Они для умывальников с вылетом 110 мм и расстоянием от аэратора до полки 70 мм. Эти размеры для моек соответственно увеличены до 180 мм (или 240 мм) и 130 мм. Все смесители для умывальника и мойки — однорукояточные (однорычажные) центральные набортные (настольные), с аэратором на изливе. Особое место среди однорукояточных смесителей занимает тот, который монтируют над ванной (рис. 6,б), тип См-ВОРНШлА. Он имеет гибкий шланг с душевой сеткой на кронштейне, переключатель «ванна — душ», излив.

По конструкции внутренних запорных устройств смесители делят на два вида. Первые смесители с металлическим запорным шаром по ГОСТ 25 809-83 выпускал Одесский завод гидравлических машин. Второй вид смесителей с керамическими запорными пластинами (рис. 6,в), в частности, модели «Доник» в Тульской области изготавливало НПО «Алунди».

Рис. 6. Типы смесителей однорукояточных (однорычажных) для:

_{а — умывальника, См-УмОЦБА, и мойки, См-МОЦБА; б — ванны, с душевой сеткой на гибком шланге и кронштейне, См-ВОРНШлА; в — мойки модели «Доник»}

Современные зарубежные смесители описанных видов обладают более совершенной компоновкой. Запорное устройство помещено в капсулу-картридж. Течь из излива сигнализирует о дефектности картриджа, и его заменяют. Катриджи с запорным шаром оздоровляют деталями ремкомплекта, а катриджи с запорными пластинами ремонту не подлежат и их выбрасывают. Смесители тех или иных фирм не взаимозаменяемы. Причем смесители с катриджами шарового характера «обласканы» гарантией, которая превалирует над гарантией смесителей с катриджами пластинчатого характера.

7. Смесители для моек, двухрукояточные, центральные набортные: тип См-МДЦБЩбА (рис. 7,а) с набортным креплением щетки, тип См-МДЦБЩнА (рис. 7,б) с настенным креплением щетки.

Аэратором оснащен каждый излив. Переключатель на корпусе позволяет направлять воду в излив или щетку. Сами смесители «Елочки» с трубками и угольниками в отличие от «Елочки» с тройником (см. п. 1 текста). Для моек с одной чашей вылет излива — 180 мм, с двумя чашами — 240 мм.

Сходные зарубежные смесители чаще всего без щеток.

Рис. 7. Типы двухрукояточных центральных набортных смесителей для моек:

_{а — с набортным креплением щетки, См-МДЦБЩбА, б — с настенным креплением щетки, См-МДЦБЩнА}

8. Типы смесителей двухрукояточных, с подводками в раздельных отверстиях, настенных, с душевой сеткой на гибком шланге:

а) общий для ванны и умывальника, с кронштейном для душевой сетки, излив с развальцованным носиком поворотный (рис. 8,а), См-ВУДРНШлр;

б) общий для ванны и умывальника, с душевой сеткой на штанге, излив с развальцованным носиком поворотный (рис. 8,б), См-ВУДРНШтр;

в) только для ванны, с кронштейном для душевой сетки, излив стационарный (рис. 8,в), См-ВДРНШл.

Конструктивно похожие зарубежные смесители есть, разница — в дизайне, уравновешенности композиции и т. п.

Рис. 8. Типы смесителей двухрукояточных настенных:

_{а — общий для ванны и умывальника, См-ВУДРНШлр, кронштейн; б — общий для ванны и умывальника, штанга, См-ВУДРНШтр; е — только для ванны, кронштейн, См-ВДРНШл}

9. Типы смесителей для душа, двухрукояточных, с подводками в раздельных отверстиях:

а) застенный, с душевой сеткой на гибком шланге и штангой (рис. 9,а), См-ДшДРЗШт;

б) настенный, с душевой сеткой на гибком шланге и кронштейном (рис. 9,б), См-ДшДРНШл;

в) настенный, с душевой сеткой на стационарной трубке (рис. 9,в), См-ДшДРНТр.

Применимы над ванной, поддоном и т. п.

Подобные смесители существуют за рубежом, разница — в дизайне, покрытиях…

Рис. 9. Типы смесителей для душа, двухрукояточные:

_{а — застенный, со штангой, См-ДшДРЗШт; б — настенный с кронштейном, См-ДшДРНШл, в — настенный, со стационарной трубкой для душевой сетки, См-ДшДРНТр}

10. Тип смесителя для биде — двухрукояточный, центральный, набортный (рис. 10), См-БдЦЦБ. Похожие иностранные смесители — однорукояточные (однорычажные), что упрощает регулировку температуры струи.

Рис. 10. Смеситель для биде, двухрукояточный, центральный, набортный, тип См-БдДЦБ

Примечания

I. Смесители для умывальников — в п.п. 1, 2, 3, 4, 5, 6.

II. Смесители для моек — в п.п. 1, 2, 4, 5, 6, 7.

III. Смесители для ванн — п.п. 3, 6, 8.

IV. Смеситель для биде — п. 10.

V. Расстояние между патрубками на настенных смесителях для подсоединения холодной и горячей воды преимущественно 150±2 мм.

VI. Внутренние резьбы в смесителях для вкручивания вентильных головок: отечественные, главным образом M18x1, но разрешены и G 1/2-В; в зарубежных смесителях в основном G 1/2-В.

VII. Длины изливов смесителей для моек с одной чашей — 180 мм, для моек с двумя чашами — 240 мм. Эти размеры для смесителей иностранного производства самые разнообразные.

VIII. Термостатические смесители в прошлом изготавливали в нашей стране, сейчас — за границей (рис. 11). Терморегулятор смесителя обеспечивает заданную температуру истекающей воды вне зависимости от колебаний давления и температуры в трубопроводах. Человеческая кожа весьма чувствительна даже к изменению температуры воды в 2 °C, что вызывает неприятные ощущения. Способность сохранять температуру воды на постоянном уровне — главное требование к душу.

Рис. 11. Смеситель термостатический для ванны, с подводками в раздельных отверстиях, настенный, с душевой сеткой, на гибком шланге и штангой

IX. Смесители с компенсацией давления (рис. 12) производят за рубежом. Они предназначены в первую очередь для монтажа в многоэтажных домах жилого типа. При одновременном заборе воды из нескольких точек в водопроводной сети таких домов возникают колебания давления. Смеситель, оснащенный компенсатором давления, не реагирует на изменение температуры поступающей горячей и холодной воды, а воспринимает только изменение их давления. Поэтому необходимым условием безупречной работы компенсатора давления является наличие достаточного потока горячей воды постоянной температуры.

Рис. 12. Смеситель с компенсацией давления для ванны, с подводами r раздельных отверстиях, настенный, с душевой сеткой на гибком шланге

X. Бесконтактные электронные смесители создают ряд фирм в зарубежных странах. Достаточно поднести руки к смесителю — и из него автоматически «выпрыгивает» струя. Руки отнял — истечению конец. Температура воды с помощью запорного устройства предварительно установлена. Некоторые смесители выпускают с программным управлением (рис. 13).

Рис. 13. Смесители с бесконтактным электронным управлением, набортные, центральные:

_{а — для умывальников; б — для умывальников, с душевой сеткой на гибком шланге; в — для моек с программируемыми функциями}

Государственный стандарт ГОСТ 25809-96 «Смесители…», учтенный выше, — лишь разрешение на выпуск сантехнических устройств определенных типов и размеров. Он отражает мировой уровень смесителестроения. В действительности отечественных смесителей раз-два и обчелся. Крупные магазины ими не торгуют. Продавцы даже понятия о них не имеют. Наши смесители можно обнаружить на лотках и в магазинчиках, торгующих мелочью, сфабрикованной из металла. Есть и непатриотичное оправдание такой ситуации; узость выбора и дешевизна. Стоимость отечественных смесителей в 2–4 раза ниже иностранных.

Какой же смеситель предпочесть? Это зависит от ваших материальных возможностей и наличия нужного смесителя и требований к внешнему оформлению.

Приведем конкретный пример. Умывальник «просит» смеситель. Лотошники из отечественного предлагают только «Елочку». Значительное количество моек в кухнях массового жилищного строительства ею оснащено. Эксплуатация «Елочки» на металлической мойке оправдана. Здесь и седло корпуса торцовой фрезой выправишь, и усилия закручивания вентильной головки не в узких пределах. Фаянс полки умывальника менее терпим. Да и излив смесителя высоковат, аэратор или развальцованный носик излива слишком далек от чаши умывальника. Брызги! Надоевшие формы смесителя завершат его краткие недостатки.

Есть еще отечественные настенные смесители. Однако купить их — проблема. Учитывайте еще, какова подводка труб холодной и горячей воды. Есть ли смысл в переделке?

Из сказанного печальный итог; приобретайте для умывальника однорукояточный (однорычажный) смеситель (см. п. 6 текста и рис. 6,а).

Сторговать, скажем, зарубежное чудище тоже мудрено. Запчасти к отечественному смесителю всюду обнаружишь, к иностранному — нет. Сервис-центр крупной фирмы, как правило, есть в столицах, в провинции думай сам. Поэтому к смесителю прихватите ремкомплект, ежели есть. Когда последнее отсутствует, то раскошеливайтесь на второй единородный смеситель. Затраты себя оправдают. Выпадут расходы на монтаж смесителя иной конструкции.

Отечественные смесители приспособлены к взвесям и смесям, которые периодически вода просовывает сквозь трубы. Зарубежные смесители — нежнее. Они «приветствуют» фильтры от механической очистки, установленные на вводах труб в квартиру или индивидуальный дом. Фильтры задерживают частицы песка, ржавчины и т. п. Гарантия на иностранный смеситель действенна при соблюдении определенных правил эксплуатации.