Маленькая метла (The Little Broomstick)

Глава XIV ПОНЕСЕМСЯ НАД ЛЕСАМИ, А ПОТОМ ВЕРНЕМСЯ К МАМЕ

Туман уже не был таким густым. В какой-то момент они проскочили тоненькую полоску, в которой виднелось небо, и Питер, почти беззвучно, шепнул Мери на ухо:

— Она еще здесь. Над нами. Не думаю, что она нас видит.

— Она не может напасть на нас здесь. Я думаю, под нами вода, — сказала Мери. — Пока мы будем лететь так низко, мы в безопасности.

— А когда мы выберемся отсюда, мы окажемся на нашей стороне реки, я уверен. Но туман больше не будет разделять нас, а мы не знаем, сможет ли она и тут преследовать.

Мери минутку помолчала. Об этом она еще не думала. Но это было похоже на правду. Если волшебство летящего-в-ночи действовало в Красной Усадьбе, тогда и на их стороне тумана они не могут быть в безопасности от мадам Мамблхук.

Она постаралась сдержать дрожь в голосе:

— Но она же не может отобрать кошек назад, или она будет нас преследовать просто для того, чтобы отомстить?

— Я думаю, она хочет отобрать назад книгу «ВЕЛИКИХ ЗАКЛИНАНИЙ», — предположил Питер.

— О да, конечно… А не могли бы мы сами воспользоваться ей, чтобы защитить себя? Но как бы это сделать? Давай подумаем…

— Нет ничего проще, — произнес Питер с облегчением в голосе. — Как только мы будем у самого дома, ты скажешь свое заклинание так громко, как сможешь. От этого ее метла немедленно свалится на землю, а мы уже будем так близко от наших мест, что не страшно, если и наша расколдуется.

— Но наша дорогая маленькая метелка…

— Хочет расколдоваться, — прервал ее Питер. — Разве ты не чувствуешь?

Действительно, метелка слегка скакнула в сторону, пару раз подпрыгнула и быстро устремилась вперед сквозь туман.

— Видишь теперь? — спросил Питер. — Она тоже, наверно, радуется, она устала носиться над землей долгими часами, ждать, где скажут, и все время таскать на себе старых ведьм…

— Спасибо за комплимент.

— Ну, я не тебя имею в виду. Все-таки мне кажется, что для метелок это такая же тюрьма, как для оленей и птиц. Потому-то они такие строптивые. Если бы им это нравилось, разве они бы брыкались и пытались сбрасывать седоков, как норовистые пони?

— Я думаю, ты прав, — кивнула Мери. — Она меня слушалась только из-за летящего-в-ночи.

— А это что такое?

— Тоже, я думаю, род заклинаний, — она быстро рассказала ему о цветке.

— Это, конечно, так, — согласился Питер. — Но мне кажется, что она помогает нам потому, что мы добры к ней. Просто она хочет освободиться от заклинания, принадлежать только самой себе и резвиться, когда захочется. Не так ли, малютка?

Мери, почувствовав, как маленькая метелка, дрожит и подпрыгивает в ответ, поняла, что Питер прав. Во всяком случае, они должны как-то освободиться от мадам Мамблхук, и их единственный шанс — воспользоваться Великим Заклинанием. Но у них должно быть время, чтобы правильно его произнести, иначе на них обрушатся страшные несчастья…

Она открыла рот, чтобы рассказать об этом Питеру, но тот схватил ее за руку, и Мери поняла, что туман рассеивается. Вокруг них была еще непроглядная тьма, но время от времени темнота слегка редела, как будто в ней возникали и отражались случайные вспышки света, похожие на рябь на воде.

Наступал день. Слабый отсвет коснулся тумана, слегка окрасив его. Еще немного, и Великое Заклинание потеряет силу.

Тут они выскочили из-под прикрытия тумана на узкую отмель, где поблескивала галька и шептали что-то невнятное слабые волны. Вдалеке за лугом, заросшим маргаритками, показалась бледная полоска зари.

Окончательно миновав туман, они услышали голос мадам Мамблхук где-то выше и позади.

— Стоп! — крикнула Мери, маленькая метелка остановилась и опустилась на землю. Дети соскользнули с нее и попытались понять, куда они попали.

Мадам была позади них, прямо над озером тумана. Она, должно быть, патрулировала туда-сюда, ожидая, так же, как когда они с Доктором кружили над лесом, что дети покинут свое убежище. Небо за ней побледнело, звезды исчезали, вместо них разливалась блестящая розовая полоса. Но магические силы вокруг Мадам еще светились гибельным зеленым светом, и искры полетели от ее метлы, когда она резко стала спускаться с высоты, нацелившись прямо на маленькую компанию, стоявшую на земле.

— Я вас поймала! — вопила она. — Теперь я вас поймала! Моя книга! Моя книга! — И она направила метлу в пике.

Кошки зашипели, даже Питер вскрикнул. Мери вытащила книгу из кармана и потянулась за фонариком. Но в нем не было нужды. Книга в ее руках открылась на странице с Великим Заклинанием, и красные буквы были видны совершенно ясно. Стоя прямо, не сдвигаясь ни на шаг, в тусклом свете занимающейся зари, с ведьмой, несущейся прямо на них, как падающая звезда, Мери, громко и отчетливо, начала читать нараспев Великое Заклинание.

Ведьма услышала его. Они увидели, что она пытается заставить метлу лететь еще быстрее, чтобы добраться до земли раньше, чем заклинание дойдет до конца. Они увидели, что ведьма глядит через плечо на разгорающуюся зарю, которая лишит заклинание силы. Но все было бесполезно. Мадам Мамблхук летела над туманом, а звезды еще не исчезли, когда Мери победоносно кончила читать заклинание.

— …хороводе дней, — (или что-то в этом роде) провозгласила Мери последние слова, и вот, ка! и тогда, сразу произошло несколько событий.

Летящая метла потеряла управление и внезапно, как падающий камень, свалилась в туман) Раздался вопль, громкий всплеск, затем молчанье] когда слышалось только шипение, похожее на то с каким охлаждается металл, затем внезапно на галечный берег выкатилась с плеском большая волна. Маленькая метелка рядом с детьми подпрыгнула, брыкнулась, стряхнула с себя кучу маленьких березовых веточек и исчезла. Взошло солнце, ослепительно золотое, красное, необычайно яркое.

Двое детей и две кошки наблюдали, как разрастался вокруг золотистый свет.

Они стояли на большом лугу, где паслись коровы, совершенно не обратившие внимания на все эти происшествия. Перед ними была узкая полоска покрытого галькой берега, а за ним не озеро тумана, а река. Туман исчез. Река была смутно знакома Мери.

— Вот он, мост, — внезапно сказал Питер. — Вот мой велосипед. Мне кажется, я узнаю это место. Тут всего пять километров до дома. Можешь ты сесть сзади на велосипед?

Мери не возражала.

Парадный вход в Красную Усадьбу был по-прежнему отперт, и после того, как дети попрощались — увидимся завтра, — пообещал Питер — Мери с Тибом тихонечко вошли в дом. Она заперла за собой дверь и на цыпочках направилась в свою комнату. Прадедушкины часы показывали пять утра, они поприветствовали ее звоном и снова тихонько затикали.

Когда Мери поднялась в комнату, она заметила кое-что новое. Из стаканчика для чистки зубов исчез летящий-в-ночи. А когда она снимала пальто и сунула руку в карман, то нащупала только фонарик. Книга «ВЕЛИКИЕ ЗАКЛИНАНИЯ» тоже исчезла.

Свернувшись клубочком на стеганом одеяле, мурлыкающий, очень довольный и страшно сонный, лежал совершенно обыкновенный кот, который, как она знала, никогда больше не попытается снова стать ведьминым котом.

— Я получила письмо от твоих родителей, — сообщила тем же утром тетушка Шарлотта.

Она сошла вниз неожиданно рано, когда Мери еще завтракала. В первый момент Мери встревожилась и подумала, что тетушка что-то узнала о ночном приключении, но тетушка Шарлотта была, как всегда, мирно настроена и совершенно довольна полученными новостями.

— Они возвращаются домой в начале октября, и я хочу сказать, что они поговаривают о том, чтобы купить дом в этой части страны. В пяти километрах отсюда есть замечательный дом, и он сейчас пуст. Там прекрасный сад, который выходит прямо к реке. Что такое, дитя мое?

— А там близко мост?

— Вист? Конечно, они играют в вист. Это одна из причин, почему я радуюсь, что они будут жить близко отсюда. Твоя мать немного рассеяна, но твой отец отличный игрок, а наш дорогой викарий…

— Я хочу сказать… ну, это не важно. Я знаю этот дом, тетушка Шарлотта. Он прелестный. Хорошо будет жить здесь поблизости.

— Тебе будет не так одиноко вместе с братом и сестрой? — тетушка Шарлотта ласково похлопала ее по плечу. — У меня для тебя еще есть хорошие новости. Викарий — наш собственный викарий — вчера вернулся домой. Его сыну Питеру столько же лет, сколько тебе. Я уверена, вам обоим будет приятно подружиться.

— Это будет прекрасно, — Мери глядела в тарелку, пока слушала тетушку Шарлотту. Теперь она подняла глаза. — Тетушка Шарлотта, если мы будем жить здесь, может быть, мне можно взять Тиба?

— Тиба? А, кошку. Почему бы и нет, если твои родители не будут возражать. Конфуцию он определенно не нравится. На самом деле, я вовсе не уверена, что он из этого дома. Как вы думаете, мисс Марджибенкс?

— Он не отсюда, — решительно произнесла мисс Марджибенкс. — Он непонятно откуда взялся и прибился к Мери.

Мери снова уставилась в тарелку. Ей казалось, что мисс Марджибенкс особенно пристально наблюдает за ней в это утро. Может быть, она слышала что-то? Или видела?

— Миссис Мак-Леод должна знать, — мирно сказала тетушка Шарлотта. — Можно спросить у нее. А теперь, дорогая девочка, наслаждайся жизнью без меня. Я пойду к Зеведею посмотреть на розы.

Она небрежно чмокнула Мери в щеку и вышла, сопровождаемая по пятам Конфуцием. Мисс Марджибенкс поднялась, позвонила миссис Мак-Леод, что пора убирать со стола и, усевшись в кресло, принялась за вязанье.

«Это будет обычный, наполненный разными делами день, — подумала Мери, — если не считать того, что она увидится с Питером, и того, что Тиб с ней».

В эту минуту — наверно, в нем осталось еще немного магии — Тиб прыгнул на подоконник с лужайки. Мери подбежала, чтобы открыть окно. Был яркий солнечный день, и Зеведей на лужайке перед домом сметал листья своей большой метлой, нормальной, обыкновенной метлой, которая делала именно то, чего он от нее хотел.

Звяканье спиц внезапно прекратилось. Оглянувшись, Мери поймала странный взгляд мисс Марджибенкс, которая тоже наблюдала за метлой.

Внезапно Мери кое-что вспомнила; свист несущихся ивовых прутьев в ту первую ночь, когда Тиб прыгнул к ней на подоконник, падение тяжелого тела, которое пронеслось мимо ее окна на невообразимо большой метле. Одеревенелость мисс Марджибенкс утром за завтраком, и то, как они с Тибом смотрели друг на друга. В конце концов возникло еще одно воспоминание — смутное и туманное, со временем ставшее еще более смутным — воспоминание о том, что дважды было написано в огромной книге:

Теперь Мери поняла. Бедная мисс Марджибенкс была первым выбором Тиба, но Тиб ей не понравился, и поэтому она не нашла летящего-в-ночи, не научилась управляться с метелкой, открывать замки, находить… Что же она должна была найти и где?

Рядом мяукал Тиб, выгнув дугой спину. Она шепнула ему в ухо:

— Ты попытался с нами обеими, чтобы вызволить твоего дружка Гипа оттуда… где он был. Бедная мисс Марджибенкс! Она никогда не узнает, что потеряла — такое приключение…

Она замолчала. Потом, когда она хорошенько отоспится, она вспомнит все подробности…

Мисс Марджибенкс, которая так никогда и не узнала, чего лишилась, распечатала новый моток шерсти противного зеленого оттенка.

— Как замечательно, дорогая моя, что твои родители подумывают о переезде поближе к нам. Конечно, это значит, что тебе придется жить в школе, но тебе без сомненья это понравится. Конечно, так и будет — безусловно, так должно быть, поскольку… — она сделала паузу и взглянула Мери в глаза, — поскольку поблизости нет никаких школ, — она снова сделала паузу. — Никаких, — твердо повторила она.

— Теперь, во всяком случае, нет, — шепнула Мери Тибу, который сидел рядом с ней. Тиб фыркнул.

Никто так и не узнал, откуда тут взялась березовая роща, прямо на берегу реки, рядом со старым каменным мостом. Деревья выросли как по волшебству — так по крайней мере сказал отец Мери, который купил это поле, прилегающее к дому. Березки росли там золотистые весной, зеленые летом, а осенью блистающие оранжевым, багряным, янтарно-желтым и всеми остальными цветами солнечного заката.

Но зимой, когда деревья стояли обнаженные, цвета изюма, выделяясь на фоне высокого неба, в котором царствовал зимний ветер, можно было слышать, как он шелестит среди них, свистит, как будто что-то проносится мимо в полете, и мириады крошечных веточек барабанят, как копытца несущихся галопом оленей, а над головами носятся птицы, крича и пища в зимнем небе.

Но Мери, которая в это время уезжала в школу и редко бывала зимой в лесу, никогда этого не слышала.

А если бы и услышала, то ничего бы не вспомнила.