Маленькая метла (The Little Broomstick)

Глава VIII ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ, КАК МНЕ БЫТЬ КАК МНЕ ГОРЮ ПОДСОБИТЬ?

— Ну вот, моя дорогая, — сказала мадам. Мамблхук, — на сегодня уроки закончены. Теперь мы пойдем в мой кабинет и запишем твое имя, а потом я дам тебе расписание уроков, и мы будем ждать тебя завтра утром.

Мери поднялась, успокоенная, но тут же ею снова овладел страх. Книга сильно оттягивала рман. Она сунула туда руку, надеясь незаметным движением поставить ее опять на место, но мадам Мамблхук в этот момент обошла вокруг стола и оказалась прямо перед полкой — теперь было слишком поздно что-либо предпринимать.

— Мои книги, — шурша черными одеждами, директриса указала на полку. — Если ты подождешь еще одну минуту, я их запру. Ночью они все хранятся под замком. Я не оставляю их в этой комнате. Уверена, что ты понимаешь, почему, мисс Смит. — Она взяла десяток книг с полки и направилась к двери прямо за учительским креслом, которую Мери раньше не замечала.

— Мадам Мамблхук… — виновато начала Мери.

— Минуточку, — прервала ее Мадам, — помолчи, пожалуйста.

Мери замолчала. Придерживая стопку книг подбородком, мадам Мамблхук стояла у двери в кладовую и что-то тихонько напевала себе под нос. Казалось, что в двери нет ни замка, ни ключа, только бронзовая ручка в форме морского конька. Мадам взялась за нее и потянула. Раздались звуки, как будто поворачивались хорошо смазанные петли, и дверь распахнулась. Это была огромная, тяжелая металлическая дверь, по крайней мере девяти дюймов толщиной. К удивлению Мери внутри кладовой было достаточно светло, но свет был на этот раз не зеленый, а обыкновенный, тускло-желтый, как от керосиновой лампы. Мадам Мамблхук широко распахнула дверь и вошла с книгами внутрь.

— Будь так добра, мисс Смит, принеси мне бумаги со стола, — попросила она. — И пресс-папье тоже, разумеется. Я всегда запираю его на ночь вместе со всем остальным. В таком деле никакая осторожность не помешает, не правда ли? — и она довольно засмеялась.

Для Мери это был последний шанс. Она вытащила красную книгу из кармана, схватила всю охапку бумаг, положила книгу сверху и потащила их, вместе со стеклянной лягушкой, в кладовую.

Как ни странно, Тиб бежал перед ней, туго натянув веревку.

Внутри кладовой был большой шкаф, и туда-то мадам Мамблхук стала складывать книги.

— Мне кажется, и эту туда же, — начала Мери. — Я просто посмотрела… — Тут она внезапно остановилась, и у нее перехватило дыхание. Она заметила в комнате кое-что еще.

Начать с того, что комната была куда больше, чем она думала, размером с лабораторию. Слабый свет лампы освещал только пространство у двери, оставляя большую часть в тени.

И хорошо, что в тени. Вся длинная, тускло освещенная комната от пола до потолка была уставлена клетками. Зарешеченные или затянутые сеткой, они были как полки в огромной библиотеке, причем некоторые ряды клеток — поперек. Одни из них — ближайшие к двери — были пусты, но в тех, что стояли дальше в тени, посверкивали глаза маленьких существ, молча уставившихся на свет лампы. То тут, то там сквозь решетку высовывались крошечные лапки, но большинство непонятных созданий молча сидели, съежившись в темных уголках своих темниц.

Мадам Мамблхук обернулась, услышав, как Мери вздохнула:

— Интересно, правда? Я так и думала, что на тебя это произведет впечатление. Некоторые из наших учеников замечательно продвинулись в экспериментах по превращением. Но, конечно есть у нас и неудачи. — Она русело рассмеялась' указав на ближайшую клетку, где лежало, повернувшись спиной и ни на что не обращая внимание жалкое на вид создание, с оранжевой, покрытой пятнами, как от чесотки, шерстью. Двумя скрюченными лапками оно загораживало глаза, чтобы уберечь их от света, и, казалось, спало. Но Мери подозревала, что оно совсем даже не спит. Она узнала один из рисунков, тех, что были на столе у Мадам.

— Великолепно, — пробормотала Мери. Мадам Мамблхук склонилась над клеткой и раздраженно ткнула неподвижное существо. Не задумавшись ни на секунду над тем, что она делает, Мери сунула книгу «Великие Заклинания» обратно в карман.

— Вот ваши бумаги, Мадам.

— А, благодарю тебя, — мадам Мамблхук оставила в покое существо в клетке, засунула бумаги и стеклянную лягушку в шкаф и заперла дверцу. Она не заметила, что одной книги не хватает. — Я покажу тебе все более подробно завтра, дорогая. Теперь ты, наверно, торопишься домой.

— Да-да, пожалуйста, — Мери никогда не думала, что может так обрадоваться перспективе возвращения в Красную Усадьбу к тетушке Шарлотте. — Я страшно спешу, Мадам. Они скоро начнут беспокоиться обо мне.

— Тогда поторопимся. — Директриса быстро направилась к двери. Ее черные одежды развевались на ходу. Мери следовала по пятам, таща Тиба, который почему-то не хотел идти. Они вышли в лабораторию и дверь кладовой закрылась с мелодичным звяканьем.

Теперь лаборатория была пуста. Все ученики ушли. Горелки погасли. Только в печи ревело зеленое пламя.

Тиб продолжал рваться с поводка. Мери быстро наклонилась, схватила его и крепко прижала к себе. На этот раз он не стал ни шипеть, ни плеваться, но она слышала урчание у него внутри, где-то очень глубоко, и чувствовала, что он дрожит от какого-то непонятного напряжения и волнения. Она вышла вслед за Мадам из лаборатории в коридор.

Кабинет директрисы был приятной, по-деловому обставленной комнатой, совсем обыкновенной с виду; с книжными полками, а на них — совсем обычными книгами типа «КТО ЕСТЬ КТО», «ЧТО ЕСТЬ ЧТО», «САМОУЧИТЕЛЬ МАГИИ»; с пишущей машинкой и большим письменным столом. Мери замерла у двери, прижимая к себе невидимого Тиба, пока мадам Мамблхук вынимала из ящика большую амбарную книгу и открывала ее.

— Имя? Ты хочешь быть записанной под именем Мери Смит?

Мери открыла рот, чтобы снова объяснить, что это ее настоящее имя, но потом передумала. Неважно, поскольку она после всего этого наверняка не вернется сюда:

— Да, пожалуйста.

Директриса вписала имя крупным, уверенным почерком, который Мери узнала.

— Отлично. Мери Смит Шестьдесят четвертая. — Мери заметила, что она написала это римскими буквами — LXIV. Мадам выписала их очень старательно. — Ну вот, так тебя будут называть У нас. Адрес?

— Красная Усадьба, Шропшир.

Мадам взглянула на запись, и глаза ее странно сверкнули.

— В самом деле? — Казалось, она хотела сказать еще что-то, но вместо этого просто подняла брови, кивнула, а затем посмотрела предыдущую страницу книги. Тут Мери, наклонившись вперед, увидела нечто удивительное. Предыдущая запись выглядела точно так же. Она гласила:

Мадам резко захлопнула книгу.

— Вот так так. Рада была с тобой познакомиться. — Она сунула книгу назад в ящик и подала Мери конверт. — Здесь наши учебные планы. Плату мы обсудим попозже, но сдается мне, мы будем очень благодарны тебе за твое щедрое пожертвование. Стольким талантливым ученикам даже не приходит в голову, что маленький первый дар не только будет очень хорошо принят, но — как бы сказать? — окажется отличным началом для академической карьеры. Когда ты найдешь время подумать об этом, я уверена, ты все увидишь в новом свете.

— Я не понимаю, — удивилась Мери. Мадам ласково улыбнулась:

— Всему свое время, дорогая, всему свое время. Сейчас все для тебя так ново… Завтра в десять, и мы обсудим, в каких классах ты будешь заниматься. Немножко по существу дела, я думаю, немножко практики с астролябией для управления полетом, но я уверена — совершенно уверена — дочери такого отца можно будет прямо приступить к превращениям.

Благодарю вас, — Мери обрадовалась, что У нее в голосе слышна не нервная дрожь, а только легкое беспокойство. — Сейчас, мне кажется, я должна торопиться, мне пора домой, Мадам. Моя тетушка предпочитает, чтобы к половине седьмого я бы уже умылась, переоделась и…

— Сдается мне, — мягко сказала Мадам, глядя на часы на стене, — что ты наверняка успеешь. Я боюсь, что наша частная посадочная полоса уже недоступна для тех, кто не проживает тут постоянно, но Денни наверняка приготовил твою метлу у двери.

Это оказалось правдой. Он ждал в сгущающихся сумерках у подножия парадной лестницы, сжимая в руках маленькую метелку, которая была совершенно спокойна, словно самая обыкновенная метла. Она была так похожа на нормальную метлу, что Мери, с облегчением сбежав по ступенькам в свежую вечернюю прохладу, на минуту почувствовала ужасные сомнения. А было ли на самом деле ее утреннее путешествие? Действительно- ли она летала? Сможет ли она летать снова?

— А она найдет дорогу? — в страхе спросила Мери, а мистер Фланаган весело усмехнулся.

— Найдет. Они все сами выбирают себе дорожку, и эта домчит тебя, куда надо, прыгает она, что твой паршивый кузнечик. Ты, знай, держись. Забирайся пока сама, дорогуша, я возьму кота, чтобы ты могла усесться. Ну, ты, полегче! — это было сказано уже метелке, которая стала прыгать и шарахаться из стороны в сторону, как только Мери попыталась влезть на нее.

— Дай мне подержать кота, — сказала мадам Мамблхук и вынула Тиба из рук Мери. Тиб фыркал и громко мяукал, голос его почему-то поднялся до визга, когда мадам Мамблхук увлеклась привязыванием обрывка веревки к ручке метлы.

— Стой тихо, ты! — кричал мистер Фланаган. — Держись, дорогуша! — Он дал метелке шлепка и завопил: — А ну, живо домой!

Это сработало. Все было по-прежнему, только теперь метелка уже не выкидывала фокусов, а плавно неслась, как ракета. Березовые прутья свистели в воздухе, наподобие крошечного моторчика. Потом метелка пронеслась над огромным деревом у ограды парка и полетела к разрыву в тяжелых вечерних облаках, где еще был виден угасающий свет. Скорость была такая, что Мери чуть не задохнулась.

Тиб тоже. Когда они одним огромным прыжком оторвались от земли, внезапно раздался такой визг, будто его душили.

Облака сомкнулись вокруг Мери, темно-синие, серые, коричневатые, а потом внезапно золотистые, похожие на дымящееся, курящееся, подымающееся вверх пламя. В тот момент ей было трудно оценить их красоту. Она вжималась в метлу, окликала замолкнувшего Тиба и искала разрыв в море облаков, который бы обозначал начало спуска.

Вот и он. Огромный темный промежуток, напоминающий озеро черной воды. Метла ринулась к его краю сквозь горящие огнем облака, затем круто заскользила вниз к окутанной вечерними сумерками Красной Усадьбе.

Она мазнула по верхушке липы, вызвав целый дождь осенних листьев, которые закружились над головой Мери наподобие стаи летучих мышей. Послышался шорох и свист веток, метелка резко дернулась, будто ударилась обо что-то — или, рещила Мери, это Тиб, до того державшийся, как репей, вдруг прыгнул прямо в липовую крону. И действительно, когда метла приземлилась на лужайку, в большую кучу коричневых листьев, Мери повернулась и обнаружила, что веревка исчезла, а рука ее никак не может нащупать теплой шерстки.

— Тиб! Тиб! Спускайся! — тихо позвала она, слезаяс метлы и уставившись на густую крону большой липы. Она увидела конец веревки, свисающий с высокой ветки, но веревочный ошейник была совершенно пуст. Тиб освободился, но остался еще невидимым, и похоже, не хотел спускаться к ней.

Мери побежала по тропинке к огороду и положила маленькую метлу на место, благодарно похлопав ее по ручке. Тихо шелестя крыльями и чуть слышно щебеча, на стену сарая вспорхнула малиновка и запела. По бокам тропинки росли маргаритки, а у двери, к которой она подбежала, благоухали в сумерках бледные венчики раскрывшихся к вечеру примул. Все было такое обыкновенное и нормальное, такое уютное, а в кухне миссис Мак-Леод ставила на плиту сковородки с ужином.

— Вот и ты. Хорошо провела денек?

— Спасибо, прекрасно, — отозвалась Мери. — А тетушка Шарлотта уже дома?

Миссис Мак-Леод удивилась.

— Ты должна была с ней встренуться, они прямо щас приехали. Я только вот слышала, как шумит машина. Беги, деточка.

Никто не задавал ей вопросов, на которые нельзя было бы ответить. Старый, старый друг, похоже, был в полном порядке, и тетушка Шарлотта с мисс Марджибенкс весело провели время за ужином, болтая о прошедшем дне. В первый раз Мери была рада, что они совершенно ею не интересуются.

Наконец, она удрала в свою комнату, сразу же подбежала к окну и широко раздвинула занавески. Ничего, только небо и звезды. Облака исчезли, и свежий ветерок шелестел в кроне липы. Никакой кот не ждал на подоконнике.

Она распахнула створки окна, высунулась подальше и тихо позвала. Никакого ответа.

Мери стала медленно раздеваться, хмуря брови от беспокойства. Предположим, мадам Мамблхук была неправа, и Тиб не может снова стать видимым по собственному желанию… Предположим, для него нужно другое заклинание… Предположим… Тут она вспомнила про книгу и сунула руку в карман, наполовину уверенная, что книга тоже исчезла. Но она была тут, с вытесненным на обложке котом и старинными буквами, поблескивающими в электрическом свете.

Мери в сомнении коснулась ее пальцем. Может быть, не сегодня. Нет-нет, она посмотрит ее завтра при свете солнца. Особенно здесь, в ее собственной комнате, книга выглядела, как что-то чужеродное, не подходящее к этому месту, как будто не принадлежащее к тому же миру, что и маргаритки, запах липы, песня малиновки. Но вот только Тиб…

Ну, может, с Тибом все в порядке. Они сказали, что кошки сами обладают магией. Во всяком случае для того, чтобы расколдовать Тиба, нужен сам Тиб.

Мери положила книгу на ночной столик и тут заметила вложенный между страницами, куда, наверно, она сама его засунула, конверт с учебными программами, который ей дала мадам Мамблхук, вытащила его. Это дело другое, она же не собирается туда идти снова, смешно будет почитать эти программы и сохранить их. Дома, в безопасности, такое приключение приятно вспоминать, все было хорошо, если не считать происшествия с Тибом… они подумали, что она — дочка волшебника…

Мери усмехнулась про себя при мысли о том, что ее папа превращается в невидимку. Вот будет забавно показать ему эти учебные планы, да и маме тоже. То-то все удивятся, когда узнают, что на расстоянии полета метлы от Красной Усадьбы есть колледж для ведьм. Интересно, есть ли там план или карта, как туда добраться? Она открыла конверт.

Из него выпали бумаги.

На одной крупным уверенным почерком было написано:

Подпись внизу была похожа на букву М.