Маленькая победоносная война

Глава 5

— Ты так и будешь весь день бродить с этой свиньей в обнимку?

Марго зевала, старательно прикрывая рот ладошкой. Обычно она просыпалась ко второму уроку.

— Оставлю в шкафчике, как только доберусь до него. — Лу поставила копилку на стол и присела на скамейку.

До первого урока оставалось всего минут пятнадцать, а Джеки опаздывал. Впрочем, как всегда. Зато по направлению к их столику плыла Эмбер в обнимку с Джаредом, да еще и в сопровождении Логана и Мэтта. Конечно, она не могла пройти мимо.

— Привет девочки, как прошли выходные? Вы все еще девственницы? Бэмби, у тебя есть шанс кое-чему научиться, если будешь слушать внимательно.

Если она намекала на стену, разделяющую две части конюшни в поместье Старров, то напрасно: два слоя кирпича не пропускали ни звука.

— Привет дорогуша, — Джеки подошел незаметно. Боже, подумала Лу, туфли из крокодила? После уроков все вместе будем их мерять. — А ты по-прежнему имитируешь оргазм? А… а… а… пук.

Джаред тихо фыркнул, получилось действительно похоже. Краснела Эмбер некрасиво, пятнами.

— Что ты знаешь об оргазмах, идиот? Этой свинье и то чаще дают.

Она схватила керамическую свинку и теперь, зло поблескивая глазами, перекидывала ее из руки в руку.

— Поставь копилку на место. Это не твои деньги.

— А чьи? Собирали на бедных сироток?

— Поставь!

— Упс…

Среди керамических осколков под ногами Эмбер лежали свернутые вдвое и вчетверо банковские чеки.

— А сироткам хорошо подают, — Эмбер пошевелила носком туфельки розовый черепок. — Молодцы, неплохо нашакалили.

Тем не менее, уверенности в ее голосе несколько поубавилось. Лу закусила губу и дернулась к черепкам, но Марго удержала ее, переведя возмущенный взгляд с разбитой копилки сначала на Эмбер, затем на Логана.

— Хорошие же у тебя друзья, ЛоганЛоусон, — медленно и тихо произнесла она.

Джеки молчал. Джаред отодвинул Эмбер в сторону и присел над осколками, рядом с ним тут же опустился Логан.

— Все чеки выписаны на имя МеделинКохрейн? — Спросил он, подавая пачку аккуратно расправленных бумажек Лу.

Вместо нее ответил Джеки:

— Да, это ей на химиотерапию. Выручка за картины. Спасибо, Джаред. Может быть, ты и не такая лошадиная задница, как мне сначала показалось.

Джаред пожал плечами. Он не «жоржик» (19), чтобы всем нравиться. Эмбер и Мэтт уже исчезли. До начала занятий оставалась пара минут. Следовало поторопиться.

До самой двери класса Логан улыбался, как налакавшийся сливок кот.

— Эй, что такое?

Логан подмигнул другу с таким торжествующим видом, что невольно захотелось ткнуть его кулаком в ребра.

— Свершилось. Марго Фонтейн меня заметила.

Чуть позже, сидя на стадионе, Джаред спросил Эмбер:

— Зачем ты это сделала?

Его рука небрежно лежала у нее на плече, а подушечка большого пальца щекотала шею под ухом. Эмбер не стала играть в непонятки.

— Все вокруг обращаются с этой серой мышью, как с принцессой. Можно подумать, что она не такая как все.

— Знаешь, детка, тебе лучше запомнить это на будущее. Лу действительно принцесса. Просто прими это, как факт. Без обид.

— Хорошо, если объяснишь, почему.

— Во-первых, такой уж она родилась. А во-вторых…

— Ну?

— Она теперь моя сестра.

Это уже было понятно. Сестра Короля всегда принцесса.

— Ладно.

— Умница.

Джаред придвинул Эмбер к себе и, мягко приподняв языком ее верхнюю губу, медленно втянул ее в рот.

По утрам Джаред и Лу не разговаривали. Они и не встречались. Лу рано выходила из мастерской в своем большом махровом халате, шла к бассейну и минут пятнадцать в хорошем темпе, не останавливаясь, пилила от бортика к бортику кролем (20). Потом, опершись о край руками, упруго выскакивала из воды и, сидя тут же на бортике, выжимала толстый жгут длинных волос. Не вытершись, как следует, она снова куталась в халат и быстро уходила к себе. Завтракала девушка у себя в мастерской, если завтракала вообще.

Тогда Джаред, сидя на подоконнике, допивал свой кофе и спускался вниз к яичнице с беконом. Эти утренние представления давали ему мало информации о жизни Лу, зато доставляли массу удовольствия.

К гаражу Лу шла, уже замотанная в свою дурацкую косынку или шарф, с большой сумкой на плече и часто с одной из своих огромных папок. Иногда за ней заезжали Джеки или Марго, и это означало, что Лу приедет позднее обычного.

В школе они тоже не пересекались, так что возможность приблизиться к ней появлялась только вечером, да и то раза два-три в неделю. Вот почему Джаред перестал опаздывать к семейным ужинам, тем более, что они перестали казаться ему утомительными. Общей беседой его не изнуряли, так что он предпочитал слушать и наблюдать. По возможности, незаметно.

Элизабет нравилась ему все больше и больше. Еще бы, красивая женщина с чувством юмора и милой улыбкой. Джаред с удовольствием и легким злорадством отмечал, как ловко она справляется с отцом. Рональд, зачастую упиравшийся и споривший просто из упрямства, ни разу не продержался против Лизы дольше десяти минут. Оказывается, мягкая, ласковая ладонь этой женщины была способна превратить старого буйвола в молочного теленка. Вот только эта ее дурацкая викторианская осанка…

— Как твои занятия в Центре?

Лу отвлеклась от салата в своей тарелке и улыбнулась матери.

— Как обычно. На историю костюма хожу с Марго, а на историю искусств с Джеки. И еще записалась на все мастер-классы. Это по воскресеньям.

— Как поживает Александр?

— Неплохо. Во всяком случае, не позволяет никому заподозрить его в слабости.

— Ты поедешь к нему в субботу?

— Да, я обещала Глории.

Лиза нахмурилась, что-то обдумывая.

— Не позволяй ему заходить слишком далеко. Не надейся, что этот крокодил потерял к старости хоть один из своих зубов.

Джаред насторожился. Ему не нравилось то, что он слышал сейчас. Но Лу встряхнула головой и засмеялась:

— Мам, ты же знаешь: то, что Александр говорит за столом мне, чаще всего предназначается Глории. Просто ему нравится, как она бросается меня защищать.

— Да, именно так кокетничают людоеды. Все хи-хи да ха-ха, а потом — ам и нету.

— Нет, Глория сказала, что он не имеет привычки играть с едой.

Странный разговор. Еще не зная, о ком говорят мать и дочь, Джаред уже разделял опасения Лизы. Во всяком случае, с тех самых пор, как Лу перестала его дичиться и стала выходить к ужину в голубом платье длиной чуть ниже колен и бежевых балетках. Она была такая… нет, не сексапильная… нежная и трогательная. Как первый ландыш. Рука просто сама потянется сорвать такой цветочек, не в силах устоять перед соблазном его весенней свежести.

— Девочки, хватит этих ужасов о людоедах. У меня уже все ноги седые от ваших разговоров, — вмешался Рональд. — А у тебя как дела, Джаред?

Джаред привык, что за ужином его обычно не трогают. Отец несколько раз пытался разговорить его, но усилия Рональда были направлены в первую очередь на то, чтобы заинтересовать сына своим бизнесом. К гонкам и байкам отец оставался равнодушен, а Джареда до сих пор не вдохновляло ничего, кроме байков и гонок.

— Учеба. Мастерская. Байк.

— Не находишь, что твой список несколько коротковат?

— А чего в нем недостает? — Джаред тоже умел быть упрямым.

— Друзья. Любовь. Дело.

Друзья с завидной регулярностью заваливались в поместье на вечеринки Джареда. Любовь? Отец сам женился всего лишь два года назад и, похоже, правильно сделал, что не поторопился. Джаред готов был следовать его путем и прожить еще лет двадцать без любви, но зато с большим количеством секса.

— У меня есть дело. И оно приносит мне достаточно денег.

— Но дело это не только деньги. Это общественный статус. Самоуважение. Ощущение собственной нужности и значимости. Даже власть, в конце концов.

Бла-бла-бла. Зачем лезть из кожи, чтобы стать кому-то нужным? А власть нужна только мелким гитлерам и наполеончикам, которых мама в детстве не долюбила.

— Па, не начинай. Я выучусь, закончу универ, а потом у меня будет дом, байк и та жизнь, которая мне нравится. А твой бизнес, просто гиря, которая тебя утопит. Так что не пытайся ее на меня навесить. — Джаред бросил вилку на стол и поднялся. — Всем спасибо. На сегодня достаточно.

Честно говоря, в гостиной Джаред остался только для того, чтобы посмотреть, как Лу выходит из комнаты.

— Не против, если я присяду? — Элизабет остановилась около дивана.

— Конечно, нет.

Лиза, все такая же прямая, села и вдруг с болезненной гримасой потерла поясницу.

— Чертов фиксатор. Опять ноет. Врач обещал, что я привыкну, но я постоянно чувствую эту железку на позвоночнике.

— Вам больно? Принести что-нибудь?

— Не беспокойся, спасибо. Просто на два дня забросила свои упражнения, и вот результат.

Значит, у нее травма, а он напридумывал себе черти что, как старая сплетница. Джареду стало неловко. Словно услышав его мысли, Лиза пояснила:

— Свалилась с дерева, представляешь? Сколько лет лазила по горам к орлиным гнездам и ничего, а тут сверзилась с высоты всего в пару метров и прямо спиной на камень. Наверное, потому решила наконец сходить замуж, раз с серьезной работой пришлось покончить.

Мать Лу решила поговорить с ним по душам? Ладно. Только задавать вопросы будет Джаред.

— Так, значит, вы не выходили замуж за отца Лу?

— За Харлея? Ты ведь с ним уже знаком? — Джаред кивнул. — Нет. Я влюбилась в него, когда бунтовала против отца. А потом мне пришлось бунтовать против Харлея.

Вот что еще этим бабам нужно? Хотя, конечно, где Вандербильты, а где Харлей… Лиза смотрела перед собой и продолжала тихо:

— Женщины и сейчас от него без ума, но ты даже не представляешь, каким он был в молодости. Казалось, остановить его невозможно, он сокрушал все препятствия. А потом вдруг оказалось, что ему ничего не нужно, кроме своей мастерской, дальнобоев (21) и посиделок с пивом такими же стареющими мальчиками. А я должна была быть рядом только для того, чтобы готовить еду, стирать одежду и подставлять свое плечо под его локоть, когда он «выходил в народ». — Женщину передернуло от отвращения. — Джаред, — теперь она смотрела прямо ему в глаза, — я знаю, что Лу в последнее время стала чаще встречаться с отцом и бывать в его тусовке. Я не хочу, чтобы она повторила мою ошибку.

Джаред вспомнил парней на смотровой: «танцуй, детка», «прогнись поглубже». Нет уж, он тоже не согласен подпускать этих бармаглотов к Лу.

Тонкие руки опустились на плечи Лизы, обвили ее шею. Перегнувшись через спинку дивана, Лу поцеловала мать в щеку.

— Спокойной ночи, мама. Пока, Джаред.

Лиза и Джаред смотрели вслед удаляющемуся голубому платью. Когда стеклянные двери, ведущие из гостиной в сад, бесшумно сомкнулись, Джаред сказал:

— Не беспокойтесь, Лиза. Я присмотрю за Лу. А…

— Хочешь спросить что-то еще?

— А кто такой Александр?

— Разве ты еще не знаешь? — Удивилась мать Лу. — Александр Морган, мой отец.

— Александр А. Морган?

— Ну да, тот самый, — Элизабет пожала плечами.

Словно быть дочерью или внучкой Александра Моргана, которого даже друзья звали не иначе, как Аллигатором, было самым простым и естественным делом. И Лиза еще беспокоится за свою дочь? Если это тот самый Морган, о котором слышал Джаред, то вокруг Лу уже должен стоять частокол, а на самых остро заточенных бревнах торчать головы ее незадачливых поклонников. Как же все это не вязалось с образом худенькой девочки в джинсовом комбинезоне и широкой рубашке с закатанными до локтей рукавами.

— Александр, ты забываешься. — Глория бросила вилку и нож в тарелку. — Не заставляй меня жалеть, что я приняла твое приглашение.

Бабушка выглядела разъяренной и действительно была готова уйти. Лу взбодрилась и начала срочно шарить ногой под столом в поисках туфли. Сейчас она уже не могла сказать, что ненавидит больше — воскресные ужины у Александра или туфли на высоком каблуке.

А ведь все начиналось не так уж и плохо. Глория прислала за Лу свой олдтаймер (22), поездка в котором сама по себе была праздником. Да что там говорить, просто прикоснуться к кремовой коже его сиденья или красному дереву обшивки уже считалось наслаждением. Затем шофер вернулся за Глорией, и, так как в их распоряжении оказалось свободных минут сорок, за свою покладистость Лу была вознаграждена допуском к бабушкиной коллекции.

— Это мне вернули с выставки в Мюнхене. Мой первый коллар.

Глория на кончиках пальцев подняла с черной бархатной подушечки широкое колье в виде ошейника, составленного из розовых жемчужин. Он сужался от основания шеи к подбородку за счет уменьшения размера бусин.

— А вот мой любимый матинэ.

Жемчуг, теперь серый со сливовым оттенком мог бы выглядеть слишком чопорным, если бы не две эмалевые фигурки белоснежных лебедей. Глория нежно погладила их пальцем.

— Узнаешь?

— Конечно.

Знаменитый логотип, украшавший флаконы с духами и задний карман элегантнейших в мире джинсов. Лу так ни разу и не надела их. Бабушка взяла с нее самую страшную клятву, что эти джинсы внучка будет носить только с туфлями на каблуке и никогда, даже под страхом смерти не подвернет и не наденет с ботинками или лоферами.

— Но ты наденешь вот это. Повернись-ка. Не туго?

Шею Лу охватила неширокая бархатная лента, над ямочкой между ключицами задрожало серебряное сердечко.

— Бархотку вела в моду королева, но в мое время ее носили все больше мидинетки. Очаровательные и веселые дочери Парижа.

— «Добродетельные по расчету, бережливые по инстинкту и веселые по природе»?

— Замечательно, дорогая. Продолжай в том же духе. Если ты будешь так же шутить с дедом, то продлишь ему жизнь минимум на месяц.

Ожидания Глории не оправдались. В гостиной особняка Морганов их уже поджидало семейство Генри Моргана V в полном составе: сам нудный Генри V, его не менее нудная жена (не помню ее имени, говорила Глория, это которая из техасских Хантов) и двадцатидвухлетние сыновья Джон и Генри VI — великовозрастные обалдуи, которых Лу про себя продолжала звать их детскими кличками Упс и Вупи (23).

То ли Александр сам был раздражен визитом сына, то ли изначально пребывал не в настроении, но после черепахового супа сразу взял быка за рога:

— Глория, я отправил вам с Лу приглашения на банкет «Фонда Моргана». Надеюсь видеть вас там. Обеих, — подчеркнул он.

— Напомни, дорогой, это какая уже по счету твоя попытка? — Глория была твердым орешком.

— Надеюсь, последняя.

Споры о посещении Лу общественных мероприятий велись уже больше полугода. Глория упорно отбивала все посягательства Александра, Линда, его пятая жена, дипломатично отмалчивалась, Лу смотрела в тарелку, братья-балбесы с интересом следили за ссорой, подталкивая друг друга локтями при особо агрессивных выпадах сторон.

— Глория, позволь напомнить тебе, что у нашей семьи есть обязательства перед обществом.

— Александр, в эти обязательства не входит выдача детей на растерзание таблоидам. Лу имеет право на приватность. Она имеет право доучиться в школе и поступить в колледж. Она имеет право спокойно выходить за ворота своего дома, не прячась от папарацци.

— Ну, дорогая, здесь против нее работает уже репутация Вандербильтов. Три последних представительницы вашей семьи дали столько возможностей заработать этим самым папарацци, что новое их поколение имеет право рассчитывать на свою долю сплетен и скандалов.

— Ты сам знаешь, что половина тех скандалов была просто высосана из пальца.

— Конечно. Поэтому я считаю, что девочке не следует прятаться. Она уже вполне способна достойно представлять семью перед обществом. И, кроме того, ей уже пора знакомиться с людьми, среди которых пройдет ее дальнейшая жизнь.

От этих слов Лу передернуло настолько явственно, что Глория отложила салфетку и протянув руку, сжала пальцы девушки в ладони.

— То есть, ты уже прикидываешь, за кого бы спихнуть ее замуж? Старый ты сводник!

— Не горячись, дорогая, — Александру внезапно надоело играть измученного недугом старика, и он ощерился двумя рядами белоснежных керамических зубов. Или четырьмя, Лу уже казалось, что в глазах у нее двоится. — Я предлагаю разумный план. Лу будет время от времени появляться на общественных мероприятиях, я познакомлю ее с молодыми людьми из хороших семей…

Это кто здесь молодые люди из хороших семей, усмехнулась про себя Лу. Упс с Вупи? Или те придурки, с которыми их месяц назад забрали в полицию? Или начинающий карьерист Джеймс Грант, весь вечер старательно поддакивавший деду («да, сэр», «разумеется, сэр»), а затем вызвавшийся отвезти Лу домой на своей машине. Он не заметил ее у ворот гаража, когда с покрасневшим от злости лицом кричал в трубку:

— Какая потница, идиот? Я что, младенец? Где ты подцепил этих девок с трипаком?

— Зачем ждать? — Рассуждения деда прервал Упс. Правильно, он всегда был заводилой. — Мы с Генри готовы жениться хоть сейчас.

— Только по очереди, — заржал Вупи, и Лу с ненавистью посмотрела в его широко разинутую пасть. — Давай, Джон, бросай монетку.

Лу, зажмурилась: Глория была вполне способна метнуть нож для масла в глаз шутнику — опасения Александра в отношении темперамента Вандербильтов были совершенно обоснованы, но старуха сдержалась. Нож и вилка звякнули о фарфор.

— Довольно, Александр. И не забывай, пожалуйста, что ты давно уже не властелин мира, а всего лишь очень богатый человек.

Дед насупился: если уж Глория била по больному месту, то со всех сил и наотмашь. Ничего, дедушка, не облезешь, подумала Лу. Не надо было выводить бабушку из себя.

— Генри, Джон, попрощайтесь, — тон Александра не допускал возражений, — вы уходите.

На лицах Генри V и его жены возникло одинаковое выражение овечьего изумления. Возразить никто не успел.

— Джон, Генри, оставайтесь на месте. Приятного вечера, Линда, Генри, — Глория поднялась из-за стола. — Герман, вызовите нашу машину, пожалуйста.

Лакей поклонился, а Лу подошла поцеловать деда. Она не злилась, просто сожалела о потерянном вечере. И снова с благодарностью припомнила слова Джеки: «Дорогая, к пожилым родственникам нужно относиться как к растениям — заботиться, любить, поливать. Но ни на дюйм не допускать их в свою жизнь. Ни слова о планах, друзьях и надеждах. Иначе они разрушат стены твоей мечты, взорвут фундамент и похоронят тебя под обломками. Эти люди уже прожили собственную жизнь, как попало, и теперь точно знают, как следует жить их детям».

Главное, чтобы эти мысли не отразились на ее лице. Александра кондратий хватит, если он догадается, о чем сейчас думает его внучка.

Глория уже стояла в дверях, постукивая по ладони своей расшитой черным бисером вечерней сумочкой (коллекция 82-го года). Лу поспешила к ней, лишь чуть замедлила шаг за стулом Упса.

— Пока, Джон. Можешь съесть мой десерт.

Уже в салоне автомобиля Лу легко коснулась локтя бабушки:

— Ба, может зря ты так резко с Александром? Все-таки он…

— Девочка моя, ты недооцениваешь своего деда. Уж я-то знаю, что быть собой настоящим ему мешают только правила этикета и Уголовный кодекс. — Глория посмотрела на внучку насмешливо и ласково. И с непонятной гордостью в голосе добавила: — И не хорони его раньше времени, он еще на моих похоронах простудится.

Окна Большого дома были темны, значит, Лиза с Роном ужинали в городе. Ни громкой музыки, ни рева двигателя из мастерской Джареда — блаженная тишина. Только стрекот сверчков и журчание воды в фонтанчике перед дверями гостиной. Лу скинула туфли и, до колен поддернув длинный подол юбки, не спеша пошла по еще теплым от дневного солнца плиткам дорожки.

Темная фигура, расположившаяся на садовых качелях перед конюшней, приподняла руку. Джаред. В последнее время он был вежлив и с ней и с родителями, так что игнорировать его сейчас было бы не правильно.

Систему полива газона еще не включали, трава была такой мягкой, что будь сейчас Лу одна, она, не задумываясь, улеглась бы на спину, чтобы посмотреть в небо.

— Откуда качели?

Сегодня утром их еще не было.

— Я заказал. Это моя первая покупка с выигрыша в гонке. Забавно, да?

Лу пожала плечами и села рядом, подогнув под себя одну ногу. Старая привычка еще с балетных классов — растягивать мышцы при каждом удобном случае. Джаред слегка раскачивал качели, отталкиваясь от земли пятками. Он немного откинул голову и окинул Лу взглядом прищуренных глаз.

— Ты сейчас похожа на минойскую даму.

Она много раз видела минойские фрески, даже оригиналы в Ираклионе, но сходства не находила. Джаред продолжал, не дожидаясь ее ответа:

— Их знатные женщины никогда не носили обуви. По дому ходили босиком, а за его пределами передвигались только на носилках. — Лу поджала пальцы и попыталась незаметно утянуть ногу под юбку. — Будешь? — Он протянул ей бутылку.

— Белое вино? — Лу сделала маленький глоток из горлышка. Затем обтерла его ладонью и вернула Джареду. — Из запасов Рона?

— Да. Он разрешил. Но я имею совесть. Беру только столовые и не посягаю на коллекционные.

— Тогда дай еще.

— Как прошел вечер?

По шелковой юбке и белой блузке Джаред безошибочно определил, что Лу навещала старого крокодила.

— Как всегда. У Александра весело не бывает.

— А ты вообще когда-нибудь веселишься?

Интересно, Джаред покрутит пальцем у виска, если она назовет весельем копирование Сезанна?

— Ну, мы иногда собираемся с ребятами из колледжа.

— Это туда ты ездишь по вечерам и в выходные? Разве у вас остается время на полноценные вечеринки?

— Ну, еще иногда мы выбираемся куда-нибудь с Марго и Джеки.

Конечно, это не имеет ничего общего со сборищем буйно помешанных, которые все еще заваливаются к Джареду, когда родители уезжают из города.

— Детка, я тебе скажу: ты не знаешь, что такое настоящее веселье.

Вот только не надо такого нравоучительного тона. Джаред старше всего на два года.

— А что интересного в твоих вечеринках? Там даже не разговаривают. Орет музыка, все напиваются, курят травку и скачут на лужайке, как павианы.

— Ты упустила главное: парни клеят девочек. Парочки знакомятся, встречаются, ссорятся, расстаются.

Да, и еще обжимаются по углам и сексятся в бассейне. Словно прочитав ее мысли, Джаред поднял указательный палец:

— В бассейне больше ни-ни. Я обещал, что если застукаю кого, лично выгоню за ворота с голым задом.

Лу хихикнула. Джаред был вполне способен сдержать свое обещание.

— Приходи в следующий раз, — Джаред забрал у нее бутылку.

— Не знаю. Это не моя компания.

— Возьми своих. Я дам тебе приглашения. Если не понравится, уйдете.

— Ладно, я подумаю.

Джаред смотрел вслед тоненькой фигурке. Иметь такую девушку было бы слишком хлопотно и беспокойно, а вот как сестра она его очень даже устраивала. С неожиданной гордостью он подумал, что все женщины Дома Старров были красивы, умны и хорошо воспитаны. Даже его мать, хоть ей и не довелось носить эту громкую фамилию.

(19) — Жоржик (сленг) — купюра в 1 доллар с изображением Джарджа Вашингтона

(20) — Кроль — стиль плавания

(21) — Дальнобой — езда на дальние дистанции

(22) — Oldtimer — старинный раритетный автомобиль

(23) — Вупи — от англ. whoopeecushion — подушка-пердушка