Маленький Глинка

V

Кончалось лето 1812 года. В эту пору только и говорили о французах, которые шли громить Россию. Рассказывали о могучей силе французского императора Наполеона и о страшной численности неприятеля. В Успеньев день приехавшие в гости в Новоспасское соседи принесли страшную весть, что французы идут на Смоленск. Новоспасское, расположенное близ притока реки Десны, было вовсе не так уже безопасно.

— А что, не придётся ли и нам выбираться из родного гнезда? — говорил Иван Николаевич жене. — Тогда прощай все мои затеи...

Кругом рос страх к Бонапарту; многие помещики выбирались из своих вотчин.

На Розу Ивановну дворня немного косилась за то, что она была француженка, хотя она так обрусела, что не знала, есть ли у неё во Франции родные, и с ужасом думала о том, что её вдруг могут выгнать за пределы России.

Встречались по дороге телеги, сопровождаемые русскими солдатами; на них везли раненых; привезли их и в Новоспасское.

Губернский город Смоленск был взят французами; город пылал; жители спасались бегством. Горела Вязьма; говорили, что русские повсюду сжигают свои усадьбы, чтобы они не доставались врагу; рассказывали о битве под Лубиным, о Бородинском бое, а 2 сентября без единого выстрела французам была отдана Москва.

Все в Новоспасском плакали о Москве, будто хоронили что-то живое.

— Ну, что же, надо и нам выбираться, — решил наконец Иван Николаевич.

И стали приготовляться громадные возы с разным скарбом, возки с «важами» — широкими укладками, которые привязывались наверх, тяжёлые дормезы с лошадьми ярусом, карета — сущий дом, запряжённая шестериком сильных лошадей.

Детей охватила сутолока сборов; они метались от дома к возам, всё боясь забыть уложить свои любимые игрушки.

Миша незаметно сунул под сиденье кареты палку и два медных таза.

Дети стояли на заре на террасе, перед клумбой с георгинами и астрами, совсем одетые, вздрагивали от утреннего холода и прощались с милым садом, залитым золотом и пурпуром сентябрьской раскраски. Им было жалко этих трепещущих в осенней истоме старых клёнов, что сомкнулись навесом над аллеей, таких нарядных в осеннем уборе.