МАЛОЕ ПРЕКРАСНО Экономика, в которой люди имеют значение

эпилог

Современный человек, опьяненный могуществом, которое открыли перед ним наука и техника, создал систему производства, которая насилует природу, и общество, которое калечит человека. Он думает, что нужно только все больше и больше богатства — и все встанет на свои места. Деньги считает он всемогущими: с их помощью, если и нельзя купить нематериальные ценности, такие как справедливость, гармония, красота или даже здоровье, то можно обойти потребность в них или компенсировать их утрату. Развитие производства и овладение богатством стали высшими целями современного мира, по отношению к которым все остальные цели, сколько бы внимания им не уделялось на словах, стали второстепенными. Высшая цель не нуждается в оправдании; все второстепенные цели должны в конечном счете быть оправданы своим служением высшей цели.

Такова философия материализма, и ныне эта философия — или метафизика — оспаривается самим ходом событий. За всю историю ни в одном обществе и ни в одной части света не было такого времени, когда не нашлось бы учителей и мудрецов, оспаривавших материализм и выступавших за другую очередность приоритетов. Языки изменились, символы преобразились, но посыл так и остался прежним: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и все это [то материальное, в чем вы тоже нуждаетесь] приложится вам» (Мф. 6:33). Нам говорят, что оно приложится здесь, на Земле, где мы в нем нуждаемся, а не только в загробной жизни, выходящей за пределы нашего воображения. Однако сегодня этот посыл не просто доносится до нас из уст мудрецов, он диктуется фактическим ходом событий вещественного мира. События говорят с нами на языке терроризма, геноцида, нервных расстройств, загрязнения и изнеможения. Похоже, мы живем в уникальный период, когда все сходится в одной точке. Становится очевидным, что эти удивительные слова про Царство Божие — не только обещание, но и угроза: «если вы прежде не будете искать Царства Божия, то лишитесь и всего остального, в чем нуждаетесь». Один автор, подразумевая, правда, не экономику или политику, а непосредственно состояние современного мира, написал недавно:

Мы прячемся от истины, если верим, что разрушительные силы современного мира можно «поставить под контроль», попросту мобилизовав больше ресурсов (благосостояния, образования и исследовательской деятельности) для борьбы с загрязнением, охраны дикой природы, открытия новых источников энергии и достижения более эффективных соглашений по мирному сосуществованию. Благосостояние, образование, исследовательская деятельность — нечего и говорить, что во всем этом нуждается любая цивилизация. Но что больше всего нужно сегодня, так это пересмотр целей, которым все эти средства призваны служить. А это прежде всего подразумевает формирование такого образа жизни, при котором материальным вещам будет отведено их надлежащее, законное место, то есть второстепенное, а не первостепенное.

«Логика производства» не является ни логикой жизни, ни логикой общества. Она — маленькая и играющая подчиненную роль часть их обеих. Разрушительные силы, спущенные ею с цепи, нельзя взять под контроль, предварительно не взяв под контроль саму «логику производства», — способом, который позволил бы вновь посадить эти разрушительные силы на цепь. Мало пользы от попыток пресечь терроризм, пока производство смертоносных устройств продолжает считаться законным применением созидательных способностей человека. Так же и борьба с загрязнением не станет успешной, пока будут сохраняться модели потребления, которые, как становился все очевиднее, из-за своей масштабности, сложности и насильственности не вписываются в законы вселенной, которым человек подчинен в точно такой же степени, как и все остальные творения. Нет так же никаких шансов сдержать темпы истощения ресурсов или привнести гармонию в отношения между теми, кто обладает властью и благосостоянием, и теми, кто их лишен, пока нет понимания того, что все хорошо в меру.

Обнадеживает, что некое уразумение этих глубинных предметов мало-помалу, пусть и с чрезвычайной осторожностью, начинает находить выражение даже в некоторых официальных и полуофициальных высказываниях. В отчете, написанном комиссией по запросу государственного секретаря по вопросам охраны окружающей среды, говорится о том, что нужно выиграть время, за которое технически развитые общества смогут «пересмотреть свои ценности и поменять политические цели», а это вопрос «морального выбора; никакие вычисления сами по себе не могут дать ответов... Радикальное сомнение в привычных ценностях, выражаемое молодыми людьми по всему миру, — симптом той широко распространенной тревоги, с которой все чаще связывают нашу индустриальную цивилизацию»[124]. Нужно взять под контроль загрязнение, привести потребление ресурсов и численность человеческого населения к постоянному и устойчивому равновесию. «Если не сделать этого, то рано или поздно — а некоторые убеждены, что времени осталось мало, — гибель цивилизации перестанет быть темой научной фантастики. Она станет личным опытом наших детей и внуков»[125].

Но как сделать это? В чем состоит этот «моральный выбор»? Как говорится все в том же отчете, вопрос сводится к следующему: «как много мы готовы заплатить за чистоту окружающего мира?» Человечество, несомненно, обладает определенной свободой выбора: оно не связано трендами, «логикой производства» или какой-то еще отрывочной логикой. Но оно связано истиной. Совершенная свобода — исключительно в служении истине, а сегодня даже те, кто упрашивает нас «освободить воображение из плена существующей системы»[126], не в состоянии указать путь к уяснению истины.

Совершенно не похоже, чтобы современный человек столкнулся с требованием открыть истину, неизвестную прежде. В христианской традиции, как и во всех подлинных традициях человечества, эта истина излагалась на языке религии — языке, который для большинства современных людей стал почти непостижимым. Язык можно переработать, и существуют современные авторы, которые сделали это, не повредив истине. Вероятно, во всей христианской традиции нет корпуса учений, который был бы более подходящим и уместным в современной трудной ситуации, чем поразительно тонкая и реалистичная доктрина четырех кардинальных добродетелей — prudentia, justitia, fortitude, temperantia[127].

Используемое нами сегодня слово «благоразумие» не передает значение prudentia, которое многозначительно называют «матерью» всех остальных добродетелей: prudentia dicitur genitrix virtutum[128]. Оно означает противоположность мелочному, низкому подходу к жизни, когда отказываются видеть и ценить что-либо, не обещающее непосредственной утилитарной выгоды.

Первенство благоразумия означает, что уяснение добра подразумевает знание реальности. Лишь тот способен творить добро, кто имеет представление о происходящем и знает ситуацию. Первенство благоразумия означает, что иметь так называемые «благие намерения» и «хотеть как лучше» никоим образом не достаточно. Уяснение добра подразумевает, что наши действия соответствуют действительной ситуации, то есть конкретным реалиям, которые образуют «окружающую среду» для конкретного человеческого действия, и поэтому мы воспринимаем эти реалии всерьез, объективно и с незамутненным взором[129].

Но нельзя добиться этой объективности незамутненного взора и нельзя сделаться благоразумнее иначе, чем с помощью такого отношения к реальности, которое состояло бы в ее «молчаливом созерцании», во время которого эгоцентрические интересы человека замолкли хотя бы на время.

Только на основе такого великодушного благоразумия можно достичь справедливости, мужества и temperantia, которая означает знание меры. «Благоразумие подразумевает превращение знания истины в решения относительно реальности»[130]. Поэтому разве может сегодня что-то быть важнее, чем усвоение и воспитание благоразумия, которое почти неизбежно должно привести к настоящему пониманию остальных трех кардинальных добродетелей, необходимых для выживания цивилизации?[131]

Справедливость соотносится с истиной, мужество — с добром, a temperantia — с красотой, тогда как благоразумие, в известном смысле, включает все три. Кто-то метко назвал «чокнутым» тот вид реализма, который предлагает нам исходить из того, что добро, истина и красота — слишком туманные и субъективные понятия, чтобы делать их высшими целями общественной и индивидуальной жизни, или что они автоматически станут побочным результатом успешного накопления власти и благосостояния. Люди повсеместно спрашивают: «Что я могу сделать?» Ответ столь же простой, сколь и озадачивающий: мы можем, каждый из нас, пытаться навести порядок в своих умах. Руководство, нужное для выполнения этой работы, нельзя найти в науке или технике, ценность которых полностью зависит от целей, которым они служат, но, однако же, его можно найти в традиционной мудрости человечества.

Научное издание

Серия "Социальная теория»

ЭРНСТ ШУМАХЕР

МАЛОЕ ПРЕКРАСНО. ЭКОНОМИКА, В КОТОРОЙ ЛЮДИ ИМЕЮТ ЗНАЧЕНИЕ

Главный редактор ВАЛЕРИЙ АНАШВИЛИ

Заведующая книжной редакцией ЕЛЕНА БЕРЕЖНОВА

Редактор НАТАЛИЯ ДМУХОВСКАЯ

Художник ВАЛЕРИЙ КОРШУНОВ

Компьютерная верстка ИГОРЬ ДМУХОВСКИЙ

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ

УНИВЕРСИТЕТ «ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

101000, Москва, ул. Мясницкая, 20

Тел./факс: (499) 611-15-52 ■

Подписано в печать 20.11.2011. Формат 84x108/32 Гарнитура Minion Pro. Усл. печ. л. 18,5. Уч.-изд. л. 15,5 Печать офсетная. Тираж юоо экз. Изд. №1269. Заказ № 7448.

Отпечатано в ООО «Можайский полиграфический комбинат» 143200, г. Можайск, ул. Мира, 93 www.oaompk.ru, Ошибка! Недопустимый объект гиперссылки.. Тел.: (495) 745-84-28. (49б38) 20-685

ISBN 678-5-7596-0822-0