Мальчик в платье

2 Папа-толстяк

Папа прыгал и вопил от радости. Потом схватил Денниса и крепко обнял.

— 2:0! — голосил он. — Мы им показали, а, сын?

Знаю, я сказал, что у Денниса в доме не обнимаются. Но тут другое дело.

Футбол.

Говорить о футболе у них дома было проще, чем о чувствах. Все трое, Деннис, Джон и папа, обожали футбол и вместе переживали победы и (что случалось чаще) поражения местного клуба третьего дивизиона.

Но с финальным свистком судьи не только матч заканчивался, но и как будто снова вступало в силу антиобнимальное правило.

А Деннису не хватало объятий. Мама всё время его обнимала. Она была такая тёплая и мягкая, так приятно было прижиматься к ней. Большинство детей только и мечтают поскорее вырасти и стать большими, а Деннису хотелось снова стать маленьким и сидеть у мамы на ручках. Нигде больше он не чувствовал себя в такой безопасности.

Обидно, что папа почти никогда не обнимал его. С толстяками здорово обниматься, они такие уютные, как большой мягкий диван.

Я что, разве не говорил? Папа у Денниса был толстым.

Очень толстым.

Он работал дальнобойщиком, и многочасовое сидение за баранкой не прошло ему даром. Из грузовика папа выбирался, только чтобы дойти до кафе на стоянке и отобедать яичницей, сосисками, беконом, фасолью и жареной картошкой в различных сочетаниях.

Иной раз он после завтрака съедал по два пакета чипсов. С тех пор как мама ушла, он все толстел и толстел. В «Трише» один раз показали типа по имени Барри: такой толстяк, что попу сам себе не мог подтереть. Зрители в студии, слушая про его дневной рацион, охали и ахали — и от восторга, и от ужаса. Потом Триша его спросила: «Барри, вам приходится просить маму с папой вытирать вам… кое-какое место. И всё-таки вы не хотите похудеть?» — «Люблю покушать, что уж тут», — ответил Барри и глупо ухмыльнулся. Триша предположила, что Барри «заедает стресс». Она знает в этом толк. Как-никак ей самой много пришлось пережить. Под конец передачи Барри всплакнул, а когда пошли титры, Триша грустно улыбнулась и обняла его — хотя обхватить руками Барри, который был размером со средний коттедж, оказалось не так-то просто.

Может, папа тоже заедает стресс? И лишняя сосиска или гренка на завтрак помогают ему, как выражается Триша, «заполнить пустоту внутри себя». Но Деннис боялся поделиться этой мыслью с папой. К тому же папа был не в восторге от того, что Деннис смотрит шоу Триши. Называл его «девчачьей мурой».

Деннис мечтал, что однажды его пригласят на шоу. Тема будет: «Мой брат очень вонюче пукает» или «Мой папа подсел на печенье». (Приходя домой с работы, папа съедал по целой пачке овсяного в шоколаде, а оно, как известно, вызывает зависимость.)

Когда Деннис, папа и Джон играли в футбол, папа всегда стоял на воротах — из-за того, что он был такой толстый. Ему нравилось быть вратарём: не приходилось особенно бегать. Ворота были между перевёрнутым ведром и пустым пивным бочонком, оставшимся бог знает с каких времён, когда они устраивали барбекю, ещё при маме.

Дни барбекю ушли в прошлое. Теперь они обходились сосисками в тесте из ближайшей забегаловки или хлопьями с молоком, причём не обязательно на завтрак.

За что Деннис особенно любил эти домашние матчи во дворе, так это за то, что в семье он был лучшим игроком. Хоть брат и был на два года старше, Деннис легко обыгрывал Джона, перехватывал мяч, мастерски вёл его к воротам и забивал голы. А забить папе было не так уж просто. Не потому, что он был хорошим вратарём, а потому, что он был очень крупным…

Раньше Деннис по воскресеньям утром играл за местную команду. Он мечтал стать профессиональным футболистом, но после того как мама с папой разошлись, перестал ходить на стадион. Раньше мама его подвозила — а папе было некогда, он вечно колесил по стране на своём грузовике, пытаясь свести концы с концами.

Так мечта Денниса незаметно растаяла.

Хотя за школьную сборную он по-прежнему играл, был в команде лучшим… трубадуром?

Пардон, надо заглянуть в словарь.

А, ну да — бомбардиром.

Да, Деннис был лучшим нападающим школьной сборной, в год забивал больше миллиона голов.

Ещё раз прошу прощения, я не очень разбираюсь в футболе, может, миллион — это чересчур. Тысячу голов? Сто? Два?

Одним словом, он забивал больше всех.

Поэтому для товарищей по команде он был звездой — для всех, кроме капитана — Гарета, который придирался к Деннису из-за малейшей ошибки на поле. Деннис догадывался, что Гарет ему завидует, потому что он лучше играет. Гарет был типичный переросток. Окажись он семнадцатилетним дурнем, которого пять раз оставляли на второй год, никто бы не удивился.

Как-то раз Денниса свалил грипп, и он остался болеть дома — а в тот день их сборная должна была играть с другой школой. Деннис посмотрел «Тришу» — там была захватывающая история о женщине, которая обнаружила, что крутит роман с собственным мужем, — и собирался поесть томатного супа «Хайнц» под другую свою любимую передачу — «Женщины на свободе», где сердитые дамы обсуждали разные актуальные вопросы, такие как диеты и легинсы.

Но только заиграла заставка программы, как в дверь постучали. Деннис неохотно поплёлся открывать. Пришёл Дарвеш, его лучший друг по школе.

— Деннис, ты нам до смерти нужен на поле, — взмолился Дарвеш.

— Извини, я совсем разболелся. Жуткий насморк и ещё кашель в придачу. А-а-апчхи! Видал?

— Но четвертьфинал же. Мы всегда вылетаем в четвертьфинале. Ну пожалуйста.

Деннис снова чихнул:

— Ааааааааааппппппппччччччччхххххииииииииии! — да так сильно, что его чуть наизнанку не вывернуло.

— Пожалуйста, ну пожалуйста, — упрашивал Дарвеш, незаметно стряхивая с галстука Деннисовы сопли.

— Ладно, пойду, — прокашлял Деннис.

— Ур-р-ра-а-а-а! — обрадовался Дарвеш. Можно было подумать, они уже победили.

Деннис хлебнул супа, взял форму и выбежал из дома.

На улице в маленьком красном «форде фиеста» ждала, не заглушая мотор, мама Дарвеша. Она работала, но жила исключительно сыновним футболом. Никто не гордился своим чадом больше неё (Дарвеш её даже немного стеснялся).

— Слава богу, ты согласился, Деннис! — сказала она, когда Деннис плюхнулся на заднее сиденье. — Ты нужен команде, сегодня очень важный матч. Уж конечно, самая важная игра сезона!

— Мам, поехали уже, а? — сказал Дарвеш.

— Ладно, ладно! Едем! Не разговаривай так с матерью, Дарвеш! — прикрикнула она, хотя на самом деле не так уж и сердилась. Она нажала на газ, и машина, качаясь из стороны в сторону, покатила к школьному футбольному полю.

— А, явился-таки! — проворчал Гарет, когда они подъехали. Он не только был здоровее других ребят, у него и голос был ниже, а ещё он был неприятно волосат для своего возраста.

В душевой он походил на большую обезьяну.

— Извини, Гарет, я приболел. Такой жуткий…

Не успел Деннис сказать «грипп», как снова разразился яростным чихом.

— АаааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааппиппиппппппппппппППППППППППППЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧХхххххххххххххххххххххххииииииииииииииииииииии!

— Ой, извини, Гарет, — сказал Деннис, стирая бумажным платком козявку с Гаретова уха.

— Меньше слов, больше дела, — буркнул Гарет.

Деннис на слабых ногах выбежал на поле вместе с командой, кашляя и хрипя.

— Покажите им, мальчики! Особенно мой сынок Дарвеш и, конечно, его друг Деннис! Принесём победу школе! — кричала Дарвешева мама с кромки поля.

— Стыда не оберёшься, — пробубнил Дарвеш.

— А по-моему, здорово, что она приходит поболеть, — сказал Деннис. — Мой папа ни на одной игре не был.

— Дарвеш, сыночек, покажи красивый футбол!

— Вообще, пожалуй, стыдновато, — согласился Деннис.

В тот день они играли со школой Святого Кеннета для мальчиков — тамошние ученики считают, что могут задирать нос, потому что родители платят за их учёбу. Впрочем, команда у них была что надо, забили в первые же десять минут. Обстановка на поле накалилась: Дарвеш обыграл парня в два раза больше себя и отдал пас Деннису.

— Отличный подкат, Дарвеш, сынок! — крикнула Дарвешева мама.

Деннис вошёл в раж, на минуту забыл о болезни и, обойдя защитников, пошёл на вратаря — парня с шикарной шевелюрой и в новёхонькой форме (звали его наверняка Оскар, или Тобиас, или ещё как похлеще). Вдруг они оказались лицом к лицу, и Дарвеш опять чихнул — ничего не мог с собой поделать.

— Ааааааааааааапппппппппппччччхххххиииииииииииииии!!!!

Сопли полетели вратарю в лицо, на секунду он ослеп, и Деннис легко загнал мяч за линию ворот.

— Фол! — закричал вратарь, но судья засчитал гол. Деннис, конечно, сыграл грязно, но по правилам нарушения не было.

— Извини, — сказал Деннис. Он и правда не нарочно обчихал противника.

— Ничего, у меня есть платок! — воскликнула Дарвешева мама. — Всегда ношу с собой. — Подобрав сари, чтобы не запачкать подол, она выбежала на поле и подскочила к вратарю. — Держи-ка, пижон, — сказала она и протянула ему платок. Дарвеш закатил глаза: его мать только что совершила прорыв на поле! Вратарь, чуть не плача, стёр слизь с причёски. — По мне, так у Святого Кеннета нет ни единого шанса, — прибавила она.

— Ма-а-ам! — крикнул Дарвеш.

— Уже ухожу, ухожу! Играйте!

Ещё четыре гола — один забил Деннис, один Гарет, один Дарвеш, и ещё раз мяч «случайно» отскочил от Дарвешевой мамы, — и наши победили.

— Мальчики, вы в полуфинале! Какое счастье! — воскликнула Дарвешева мама по дороге домой, выбибикивая клаксоном в честь праздника разные мелодии. Едва ли она радовалась бы больше, если б Англия выиграла чемпионат мира.

— Мам, умоляю, не приходи на следующую игру. Опять будешь меня позорить!

— Как тебе не стыдно, Дарвеш! Ты же знаешь, я ни за что не пропущу полуфинал. Как же я вами горжусь!

Дарвеш с Деннисом переглянулись и улыбнулись друг другу. Вдруг показалось, будто теперь, после этой победы на поле, им принадлежит весь мир.

Даже папа заулыбался, когда Деннис сказал ему, что их команда вышла в полуфинал.

Но скоро настроение у папы испортилось.