Мамина улыбка

Часть 10

На следующий день Гермиона подала в отставку с поста Министра. Женщина не хотела ни от кого прятаться, но Гарри что-то сделал, и отставку у нее приняли, поставив дату — через несколько дней, чтобы газеты не пронюхали раньше времени. Гарри выяснил, что именно сделал Рон. Когда ему доложили во всех подробностях, Главный Аврор только вздохнул. Его отставку подписала Гермиона, при этом выходил разрыв по времени в пару дней.

— Троих? — вздохнул разочаровавшийся в старом друге Гарри. Память сыну, случайно увидевшему «забавы» отца, удалил именно Рон, поэтому вариантов особо не было. А учитывая, в чем состояли «игры»… — Так, переводишь его во внутреннюю тюрьму, а всем говоришь, что он в командировке. Жутко секретной.

— Понял, — кивнул заместитель, готовящийся стать главным. Что случилось в семье шефа, он, разумеется, знал, понимая, что если всплывут «забавы», то не отмоются уже все. — Суд закрытый?

— Суд наш, — кивнул Поттер-старший. На заре своего командования силами аврората он ввел понятие внутренних расследований и внутреннего же суда для нечистоплотных коллег. — Разобраться, куда смотрели внутряки. Ну и…

— Нам вас будет не хватать, — заметил заместитель, на что Гарри только грустно улыбнулся. Дети важнее всех авроратов, вместе взятых.

Рассказывать Гермионе о том, что натворил Рон, он пока не стал. Сегодня рыжик будет переведен во внутреннюю тюрьму, о которой знали единицы, а через несколько дней его, насколько понимал Гарри, упокоит сломавшийся порт-ключ. За преступления против несовершеннолетних чаще всего наказание было только одно.

Распрощавшись с заместителем, забрав личные вещи, мужчина поторопился на съемную квартиру в маггловском районе, о которой никто не знал. Наутро их ждал самолет на континент, где исполнится мечта Гермионы. Она хотела напоследок зайти к родителям, относившимся к ней холодно с тех самых пор, когда… Гарри, конечно же, решился сопровождать женщину, которую уже смело можно было называть «любимой». Брак и у него, и у Уизли был министерским, поэтому оба семейных союза были расторгнуты указами Министра Магии, с задержкой специального уведомления. Нужно было еще известить гоблинов и… и все.

— Ты посмотри, кто пришел! — пожилые родители смотрели на дочь с брезгливостью, а Гарри сравнивал. Взгляд Гермионы так походил на то, как смотрела на нее Роза, а вот миссис Грейнджер…

— Инкарцеро, — махнул палочкой уже почти бывший Главный Аврор, связывая, накладывая чары диагностики, а затем прозвучало и Легиллименс. — Вот, значит, как…

— Пойдем, Гарри? — посмотрела в глаза мужчины Гермиона, которая на все происходящее никак не реагировала, просто замерев на месте.

— Пойдем, — кивнул он, сплюнув на ковер. — У нас есть дети, которые ради нас не побоятся и мир перевернуть, а эти… Они тебе не поверили, любимая, не поверили в то, что ты их спасала, в том числе и от слез… ты их ни в чем не уверишь, они убедили себя в том, что ты меняла им память для того, чтобы забрать дом, но почему-то не вышло. Мерлин им судья.

Они вышли из дома семьи Грейнджер в самый последний раз. Не поверившие дочери, придумавшие себе что-то отвратительное, родители остались одни.

Вернувшись в съемную квартиру, где Роза ухаживала за Лили, а Ал за Хью, Гермиона и Гарри увидели радостные улыбки детей. Искренне радостные улыбки. И пусть все было очень непросто пока, но… Женщина чувствовала себя… в тепле. Поэтому улыбалась, улыбалась каждому и каждой из принявших ее детей.

Самолет испанских авиалиний унес все семейство в новую жизнь, где будет дом у моря и счастье. Только вот Лили и Хью, передвигающиеся в инвалидных колясках, омрачали счастье Гермионы, но Гарри уверенно сказал, что все будет хорошо, поэтому сначала были дом, пляж, море. Просто немного перевести дух, а потом — клиника. Сначала местная, потом центральная магическая клиника.

— Девочка заикается и не ходит, — задумчиво проговорил местный целитель. — От заикания существует зелье, а вот по поводу ног будем разбираться.

— Она пережила сильное эмоциональное потрясение, — пояснила Гермиона, — может быть…

— Насколько я вижу, не в потрясении дело, — улыбнулся целитель. — Девочку прокляли, причем кто-то, близкий по крови. С этим будем разбираться… Давайте-ка мальчика посмотрим.

— У него тоже потрясение и Обливиэйт, — произнесла женщина, чувствовавшая, что у нее уже кружится голова.

— Ну-ка, присядьте здесь, — попросил колдомедик, пригласив коллегу заняться дамой. Гермиона не знала, что происходит, но доверилась мнению Гарри, отошедшего заплатить за услуги клиники.

— Ну, Обливиэйт мы, положим, снимем, речь к нему вернется, — задумчиво проговорил целитель, — что-то такое знакомое во всем этом… Мы с вами нигде раньше не встречались?

— Я была Министром Магии Великобритании, — призналась Гермиона, на что колдомедик только кивнул, продолжив изучать пациентов.

***

Самолет уже садился в солнечной Испании, когда Минерва МакГонагалл получила официального вида бумагу о переводе всех Поттеров и Грейнджер-Уизли на домашнее обучение по состоянию здоровья. Задумавшись, женщина решила поинтересоваться у Молли, что бы это значило, но вначале не нашла ее на месте, а потом, по ощущению пожилой женщины, стало поздно.

В последующие дни новости посыпались, как горох из дырявого мешка. Сначала ушел со своего поста Главный Аврор. Просто уволился, забрал детей и покинул страну. Затем Министерство Магии уведомило Джинни Уизли о разводе с мистером Поттером и лишении ее прав на детей, как нанесшей вред своему ребенку. Попавшая в газеты информация со ссылкой на заключение больницы Св. Мунго моментально сделала Джиневру изгоем. Молли Уизли пыталась найти Гарри Поттера, но не смогла.

Как будто этого было мало, Рональд Уизли в результате несчастного случая из-за пользования порт-ключом в нетрезвом состоянии прибыл на конечную точку — в «Нору» — лишь частично. От горя Министр Магии подала в отставку и также покинула страну вместе с детьми. Найти ее журналистам не удалось. На этом фоне перевод детей на домашнее обучение оказался такой мелочью, что о ней не следовало и упоминать. Попытки хоть как-то связаться с миссис Грейнджер-Уизли или мистером Поттером провалились. Уизли не хотел помогать абсолютно никто, так как нанесение вреда собственному ребенку…

***

— Какие интересные чары, — обследовавший Гермиону колдомедик вызвал ритуалиста, и сейчас они с интересом рассматривали полученное.

— Получается, она действительно рожала? — с интересом спросил колдомедик, симптомы видевший, но не понимавший, отчего они такие смазанные.

— Рожала, — подтвердил ритуалист. — Но тут вот в чем закавыка, — иногда этот русский выражался не совсем понятно, хотя специалистом был очень серьезным. — Пацана проклял как бы «отец», а девчонку — «мать», — кавычки русский показывал руками. — А по следу — только близкая кровь, а не родная, а это что значит?

— Надо обследовать всех четверых, — понял колдомедик, подтянув к себе бланк официального приглашения.

— И учти, рожала она далеко не дважды, — хмыкнул ритуалист.

Жизнь Гермионы и Гарри с детьми в отдельно стоявшем доме почти на самом берегу моря медленно входила в колею. Роза, поверившая в то, что у нее есть мама, которая любит, временами просто липла к женщине. Лили тоже не отъезжала от нее далеко. Она сравнивала тепло Джинни и тепло Гермионы, понимая, что мама Гермиона какая-то очень близкая, родная. Мама ее мыла, много разговаривала, отчего девочка оттаивала, радостно улыбаясь. Она будто бы стала младше, но никого это не тревожило, потому что с мамой можно было быть просто девочкой.

С Хью тоже было непросто, хотя он заговорил, начав улыбаться. Ал проводил много времени с ним. А для всех четверых был Гарри, настоящий папа. Вскоре их стало пятеро — из дальних краев вернулся Джеймс.

— Наконец-то вы вместе, — улыбнулся первенец. — Я так рад за вас!

Но прошло совсем немного времени, и им пришло приглашение из больницы — всем им. И здоровым, и не очень. Это приглашение удивило, даже, можно сказать, сильно удивило, но… Роза чувствовала, что новости им всем понравятся, было какое-то такое радостное предвкушение. Гермиона решила поверить дочери, смотревшей на нее так, что хотелось просто обнять и гладить. Впрочем, все пятеро детей, включая повзрослевшего Джеймса, смотрели на нее именно так. Как на богиню, на святую, отчего за свое предыдущее поведение становилось просто стыдно.

Их встретили колдомедики, аж целых трое, и двое ритуалистов. Улыбающиеся колдомедики будили надежду на чудо. Обследовать начали одного за другим, отмечая что-то на больших листах бумаги — здесь пергаментом почему-то не пользовались. Прошел час, за ним другой, недоумевающие Поттеры только переглядывались, а потом целители попросили их пару часов погулять и заперлись в кабинете. Гарри повел все семейство в близлежащее кафе.

— Значит, все пятеро — биологические дети этих мужчины и женщины? — задумчиво проговорил колдомедик. — Интересно, как британцы это провернули?

— Обливиэйтом и ритуалами подобия, — хмыкнул один из ритуалистов. — Снимем с детей подобие, может, и ходить научатся.

— Интересные дела в этой Британии творятся, — вздохнул целитель.

— Видимо, потому они и решились уехать, — ответили ему.

Колдомедик сидел и думал над тем, что им открылось: пятеро детей, принудительно разделенных на две семьи, и сами родители, даже не знавшие о том, что с ними делают. Это значило, что те, кто знал, что эти двое любят друг друга, творили свои подлые дела десятилетиями… Как-то Поттеры воспримут эту информацию?