Мамина улыбка

Часть 3

Тринадцатая сама пошла сдаваться. Всхлипывающая маленькая девочка медленно подошла к сразу же обнявшей ее наставнице. Она представляла, что сейчас будет, и очень этого не хотела, но…— Я нашалила, — призналась Тринадцатая.— Что натворила, чудо ты мое ясноглазое? — поинтересовалась Мия, мягко улыбнувшись.— Я мир уничтожила… — хныкнула девочка.— Расскажи, пожалуйста, — мгновенно посерьезнела девушка, представляя уже себе возмущенного творца.— В этом мире те, из кого я получилась, почти разорвали нити предназначения, — начала свой рассказ малышка. — Их дети… Они решили все исправить… И я… — Тринадцатая заплакала, а Мия просматривала историю мира, мягко улыбаясь.— Ты не уничтожила мир, малышка, — принялась объяснять наставница маленьких демиуржек. — Прошлое изменить нельзя, оно уже случилось, понимаешь?— А как тогда… — не поняла девочка.— Ты послала копии их сознаний в людей другого мира, вот и все, — тихо объяснила девушка. — Начав тем самым новую историю. А они сами остались, видишь?На проекции горько плакали обнявшиеся подростки, понявшие, что исправить мир у них не получилось. Их копии начали новую историю, чтобы исправить, а вот те, кто родились в этом мире, остались в нем, не в силах что-либо изменить… Или все-таки?..

***

За завтраком Гермиона поглядывала на Джинни и Рона. Они ели очень аккуратно, тщательно прожевывая пищу, но почему-то каждый раз явно привычно и рефлекторно проводили рукой над едой. Подумав, девушка поняла, что оказавшиеся в Уизли дети проверяют еду. Видимо, чары были простыми и не требовали палочки, что очень заинтересовало мисс Грейнджер. Еще ее заинтересовало поведение… дочери. Несмотря на то что девочка явно опасалась ее строгого тона, она без мамы, казалось, просто жить не могла, а так не бывает, Гермиона это очень хорошо знала. «Значит, надо будет поговорить и об этом», — решила кудрявая девушка, отправляясь затем на уроки.

Грустно взглянувшая на них Джинни пошла со своим не сильно любившим ее курсом, что для Розы, конечно, было внове. Довоенный Хогвартс оказался местом странным, но интересным.

Альбусу, в свою очередь, надо было сдерживаться, напоминая себе, что в этом мире они с Малфоем враги, что тоже было не слишком легко, но юноша отлично держал себя в руках, спасибо факультету. Идя на занятия с тетей и папой, Альбус понимал, что вести себя, как дядя Рон, он не сможет, впрочем, это и не требовалось. А вот что требовалось… Когда Малфой, явно желавший оскорбить папу, устремился к ним, молодой человек наколдовал скользкий пол, от чего Драко с размаху сел на… Сел, в общем, под громкий смех двух факультетов. Легкую папину улыбку Альбус заметил, но решил не реагировать, потому что от тети могло прилететь. Им, конечно, тетя Гермиона массаж не устраивала, но словами могла вынести мозг так, что лучше бы побила, по мнению Альбуса, поэтому провоцировать ее не хотелось.

Уроки проходили вполне спокойно. Гермиона даже отметила серьезность и усидчивость изменившегося Рона, отметил это и родной факультет, сделавший какие-то свои выводы. Роза скучала на своих уроках, потому что девочке, очень неплохо сдавшей СОВ, было банально не интересно, что профессора, конечно, отмечали, но почему-то никак не реагировали. Впрочем, Розу такая ситуация вполне устраивала.

Удивлял обновившийся Рон и Гарри, но обсуждение личности друга юноша решил оставить на потом, раз Гермиона сказала. Реакцию Джинни Гарри отметил, понимая, в чем может быть дело. И от этого понимания ему становилось не очень по себе, потому что девочка, оказавшаяся в младшей Уизли, без Гермионы, казалось, даже дышать не могла, но рефлекторные реакции… Девочка Роза была похожа на него, Гарри, также готовая на что угодно ради мамы и семьи, а это значило, что не все ладно у них было в семье.

Стоило закончиться урокам, и четверо вновь собрались в заброшенном классе, чтобы поговорить. Альбус навесил давно изученные чары на окна, стены и двери, попросив сначала разрешения у папы. Видеть Рона, просящего разрешения на что-то у Гарри, было очень странно для Гермионы, но она справлялась.

— Скажи мне, Роза, — мягко попросила Гермиона. — Когда я на тебя поднимала руку? Как это происходило?

— Ты обычно ласковая и добрая, — почти прошептала девочка, которой было непросто об этом рассказывать. — Но иногда становилась очень строгой. Когда ты строгая или сердитая, значит, обязательно будет… так всегда было, — Роза тяжело вздохнула. — Альби считает, что это может быть из-за того, что ты чувствуешь… что я… что ты… — совершенно неожиданно девочка разрыдалась. Гермиона сразу же обняла Джинни, чувствуя, что здесь все не очень просто. Почему же она там, в далеком будущем, будет срываться на ребенке, который ее настолько сильно любит, что был готов уничтожить весь мир ради счастья мамы? Что же случилось?

— Расскажи нам все, доченька, — копируя миссис Грейнджер, попросила кудрявая девушка. — Просто все расскажи, тебя никто не будет наказывать, я клянусь тебе!

— Я же тебе говорил, тетя Гермиона такой от зелий и Малфой-манора стала, — встрял Альбус, укоризненно взглянув на сестру в этом времени. — Папа все в себе держит, только ночью иногда…

— Что? — поинтересовался Гарри, но, глядя в ставшие какими-то очень тоскливыми глаза Рона, понял, что…

— Ты тетю зовешь… Когда тебе снится Малфой-манор или Битва, — пояснил Альбус, тяжело вздохнув. — Поэтому мы и знаем, кого ты любишь на самом деле, все мы знаем… И мама знает, но ей нужны только деньги и все…

Рон и Джинни выглядели сейчас совсем детьми — потерянными, не знающими, что предпринять, и очень надеющимися на них, Гермиону и Гарри. Быть для кого-то центром мира было непривычно для зеленоглазого юноши, да и кудрявая девушка чувствовала себя странно…

***

— Значит, Турнир, — Гермиона старалась контролировать интонации и почаще обнимать жалобно смотревшую на нее Джинни. Мнение о себе будущей мисс Грейнджер имела сейчас исключительно нецензурное. — Сириус не помощник, я правильно поняла? Значит, надо найти… хм…

— Надо найти, как отмазать дядю Гарри, — подсказала ей Роза и, ойкнув, закрыла себе рот, в глазах разгоралась паника. В первый момент желавшая отругать девочку, кудрявая девушка замерла, просто молча прижав к себе рыжую, в которой сейчас жила ее дочь.

— Мы не будем так выражаться, правда? — мягко произнесла Гермиона, поглаживая девочку, сразу же закивавшую. А Роза ничего не могла сделать с собой — знакомая с детства магия, тепло, голос… Девочка просто растекалась.

— Так, значит, ищем, как избавиться от участия, — кивнул Гарри, задумчиво почесав лохматость. — Если не выходит, то?

— В любом случае нужно письмо про… как ты сказал? — переспросила мисс Грейнджер. — Да, про крестражи. Не поверят — значит, не поверят.

— Хорошо, — кивнул Гарри, понявший кое-что очень важное. По крови там, в будущем, Альбус Северус Поттер не был его сыном и знал это, но любил папу так, что согласился даже на то, чтобы пойти против семьи — на Слизерин. «А смог бы я так?» — задумался последний Поттер. Он не знал ответа на этот вопрос, но по всему выходило, что неважно, кто родил, главное — кто воспитал… И вот это понимание заставило задуматься. — Значит, ты… сын, закончил пятый курс? Тогда вы с… Розой не откажетесь поучить отставших от вас родителей?

Глаза Гермионы сверкнули, о таком девушка почему-то не подумала.

— Ой! — почему-то отреагировала девочка и сразу же закивала. — Только, пожалуйста, не обижайтесь, и это…

— Не обидимся, — вздохнула кудрявая девушка, понимая, насколько это сложно для Розы.

И они начали учиться. Ежедневно два часа — чары, рассказы о зельях, некоторые чары трансфигурации, боевая магия… без перерыва и очень концентрированно, а потом уходили в библиотеку, чтобы искать, искать, искать… Все четверо разными путями искали хоть какую-то информацию о том, как можно сделать так, чтобы Гарри не участвовал. Так проходили дни, пока не наступил самый большой праздник Розы — мамин день рождения. Гермиона могла бы и сама догадаться, что будет именно так, но девушка привычно не подумала, а потому ее ждал сюрприз.

— Уверена, что получится? — поинтересовался Альбус, шалить не особенно любивший.

— Мне рассказали, как правильно.

Кто рассказал — и так было понятно, а раз подарков даже не ожидалось, то Роза решила расшалиться на полную катушку. В общем-то юноша вполне понимал кузину, зная, что для нее значит мама. Услышанное в больнице девочку, пожалуй, почти сломало, поэтому для нее ничего не имело значения, кроме мамы.

— Ла-а-адно, — хмыкнул Альбус, тяжело вздохнув. — Я в деле.