Манкая

Глава 19

— Артём, чего ты ко мне прицепился? Такое ощущение, что следишь. Ты или скажешь мне в чем дело, или я от тебя сбегу, — это выговаривал Широков Заварзину, когда тот сидел в его ресторане и угощался битками по — казачьи.

— Ты, Мить, повар? Да? Вот и иди готовь. А я тут ем и никого не трогаю! Брысь, ослик! — и улыбается паразитски.

Митька закатил глаза страдальчески и ушел, по дороге пнув стул и огрев тяжелым взглядом Верочку Стиржак. Сама помощница Широкова давно приметила большого мужчину с военной выправкой и, по началу, испугалась. Сами подумайте, болтается за ее ненаглядным шефом этакая громадина, глаз не сводит! Потом слегка успокоилась, поскольку уже пятый день не происходило ничего странного и страшного…ну, кроме самого громилы.

Члены группы «Спасти Широкова» уже отписываться стали в общий чат, мол, кто таков и чего тут торчит? Друг Широкова? Вера ответов не знала, потому и решилась на легкую разведку боем. Взяла солидную папочку, оправила жакетик форменный и направилась прямиком к Заварзину. Правда, не знала она, что он Артём и Заварзин.

— Добрый день. Простите, что помешала. Хотелось бы узнать, как Вам «Ярославец»? — и улыбается дежурно.

Знала бы она, что Артём прекрасно разбирается в лицах и людях.

— Вера? — Заварзин прочел имя Стрижак на бейдже, — Я сосед Димитрия. А Вы, похоже, его приятельница?

— Я работаю у Дмитрия Алексеевича.

— И волнуетесь за него, так? — и что Вера должна ответить?

Она знала, что Юля уехала. Видела, как тяжело переживает ее отъезд Широков. Поддерживала, как умела. А тут сидит незнакомый громила и уверяет, что сосед Мити и видит ее тревогу.

— Не думаю, что могу говорить об этом с незнакомым человеком.

— Не проблема. Я Артём Заварзин. Мы с Димитрием соседствуем и приятельствуем. Вместе ходим играть в волейбол по вторникам и четвергам, — Артём говорил медленно и внятно, при этом не отводил взгляда от черных глаз Верочки, — Вы, я чувствую, в курсе событий. Имя «Юлия» Вам говорит о чем — то?

И тут Вера задумалась основательно! Вот были у вас ситуации, когда нужно понять и принять решение, доверять незнакомому человеку или нет? Ну, врачу или парикмахеру, понятно, однако и там есть некие мыслишки. А тут. личное дело шефа. С другой стороны, он назвал пароль- Юлия. И это давало Вере и всем остальным членам тайного общества возможность получать информацию со стороны, так сказать, противоположной.

— Говорит, — Вера приняла решение и Заварзин кивнул, — Правда не могу понять, как Ваше присутствие здесь относится к личным делам Дмитрия Алексеевича.

— Все просто. Я слежу за Димитрием, чтобы он дел не наворотил. Юлин муж, знаете ли, проблемка. А у Димки на него, скажем так, аллергия.

— На него не только у Мити аллергия. Та еще козлина! — выдала казачка Верочка и Заварзин разулыбался довольно!

— Ну, тогда Вы меня понимаете. Никто из наших не собирается терять Митьку из-за урода.

— Ваших?

— Да. Соседи мы и все Юленьку любим. А теперь и Митька наш человек, — Вера присела за стол Артёма.

— Наши тоже переживают. Юля улетела, а Мите прям беда! Артём, что происходит — то?

И пошел равномерный и обстоятельный обмен информацией. Нет, не сплетни, а беседа двух понимающих и волнующихся людей.

— Вот как — то так, Вер. А я тут торчу и Митьку выбешиваю!

— Так не проблема! Я все время на работе, могу Вам отписываться, что и как. И вовсе незачем тут бывать все время. Давайте так, если Митя уйдет или уедет внепланово, так сказать, я Вам пишу. Идет?

— Отлично! — обменялись телефонами и улыбнулись друг другу, заговорщики фиговы!

Артёма как ветром сдуло из ресторана, а Вера отписалась своим, что в их полку прибыло.

В то время как сомкнулись ряды «московские» и «ярославские», Митька сидел в кабинете и пытался работать с документами. Дело не шло никак. Он все вспоминал как прощался с Юлькой перед ее отъездом. Она долго просила прощения, старалась не плакать. А глаза такие растерянные. Он готов был плюнуть на обещание, данное Джеки и запереть Юльку в своей квартире, не отпускать. Правда, унял характер и начал извиняться сам. А потом поцеловал ее и, не получив ответа, отпустил из объятий. Другим днем напился, страшно и горько, и только после всего этого обязательного расставального набора, начал свой подвиг терпения. Ага, прямо подвиг. Спросите, почему он смирился и терпел? Да, Юлька перед уходом так на него посмотрела, что Митька поплыл и решился на то, что и исполнял сейчас.

Она не писала к нему, он не писал к ней. А вот Джеки повествовала подробно! О том, что ветер сильный на побережье в это время года, шторма, и Юлькино настроение такое же. Что ходит она одна по пляжам, мечется, как та вода и тот ветер, и пока ни одного проблеска понимания или другого, иного, чувства.

И так каждый день…

Всего половину месяца ее нет в Москве, а у Митьки уже тоска, хоть волком вой. Она и раньше- то не была его женщиной, но хотя бы рядом. За стеной. А тут… Был момент, когда собрался он лететь к ней, но сдержался, понимая, что Джеки права и определить, кто нужен ей может только сама московская напасть.

И не жизнь и не нежить. Правда, поддержку он ощущал серьезную, ничего не скажешь. Бабушки Собакевич пришли давеча к нему и принесли творожников. Светочка подарила горшок с цветком, сказала, на счастье и уют в доме создать. Правда, одинокий горшок с лопухастым цветуханом не сильно науютил, но согрел заботой. На работе то и дело отправляли Митьку отдыхать, мол, сами справимся, идите шеф! Артём совсем с ума сошел и преследовал везде, где только можно. Отчасти Широкову было понятно, для чего, но смешно же…

Помог более всего, как ни странно, Дава Гойцман. Правда теперь и Митька, как и Давид был с печальными глазами. Вот и смотрели они друг на друга печально. Только один черноглаз, а второй сероглаз. Да, без разницы. Морды совершенно одинаковые. С Давой они успешно посетили кинотеатр, автосалон и баскетбольный матч. И ежевечерне торчали в курилке! Митьке дома было паскудно, а Даве было паскудно одному.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мы скоро станем как Фира с Дорой. Чур, я Фира! Бабулька всегда мне нравилась, а теперь… — а дело вот в чем.

Фирочка во время своего дежурства и слежки за Кирой углядела рядом с ним Олесю! Вызвала Светочку и та их прекрасным образом запечатлела, создав прецедент, как выразился Давид. Теперь есть основания настаивать на разводе по причине измены одной из сторон, соответственно, без компенсаций и прочих апелляций по поводу имущественных претензий.

Папа Гойцман явился одним тусклым вечером к Широкову с весьма интересным коммерческим предложением. Митька задумался о перспективах, а Гойцман потребовал в случае удачи заделаться его клиентом. Ну, а почему бы и нет?

Кира вел себя тихо. На глаза Широкову не попадался. Но один раз, все же, пришлось столкнуться соседям и соперникам! Оба по утру открыли двери, чтобы начать день и… Вобщем, Кира, трухнул и втянулся обратно в квартиру, а Митя, сжав кулаки, пошел на работу. Вот и вся история.

Да вы не думайте, никаких африканских страстей и безумств. Все обычно. Все так, да не так. Оно понятно, проявления, эмоции, накал, но это все для романов, а в жизни… Боль, обида, тоска. И все держишь в себе, все переживаешь в одиночку, потому как никто не может помочь тебе в этом деле, даже если стараться будет и сочувствовать искренне.

Митьке было худо. И дело не только в том, что Юли не было рядом, а еще и в том, что так спокойно уехала от него. Обидно было, что выбрать не смогла между ним и Кириллом.

Не любит! Она его не любит!! Вот, так и думал Широков, однако от мыслей этих его собственная страсть меньше и тише не становилась, скорее наоборот. В тысячный раз руки тянулись к телефону — позвонить, написать. И не дотягивались. Пожалуй, тут и гордость вмешалась, чисто мужская! Половину месяца она спокойно живет без него, а он? Нет уж, набиваться не станет! И через пять минут, снова руки к телефону. Ну, а что? У вас не так разве было?

Дорогие мои читатели, очень прошу вас о комментариях. Больше не к кому обратиться, сами понимаете))) В этом моем романе нет диковинных страстей и бурь любовных, есть жизнь. Я прекрасно понимаю, что любовные романы мы с вами читаем для того, чтобы получить эмоциональный БУМ)) А тут, все обыденно, простенько. Мне так кажется самой. А вам?

— Юля! Я на пляж! Сегодня солнце припекает. Ты со мной? — две недели Ирина Леонидовна не трогала Юльку.

Нет, они болтали ни о чем, если вместе, пили кофе и чай, гуляли. Но Джеки не выспрашивала, не лезла и никак не донимала Юлю. И так бы и было, не заметь она нынешним утром, что Юлька выспалась, в кои то веки! Да, да! Первое время девочка ее дорогая спала и бродила, бродила и спала! Ирэн переживала, глядя на одинокую Юлькину фигурку на фоне черных валунов пляжей и темных глыб гор. Дождливым днем Юлька проспала весь день! И Джеки, кляня себя за слепоту, поняла, что Юлька устала и сильно! И устала уже давно, еще там, в Москве. И дело вовсе не в Мите и Кире и в них обоих. А вот сегодня, похорошевшая Юлька, проснулась утром и смотрелась не призраком, а очень даже красивой девушкой. Джеки слегка испугалась! Вот как теперь вести это чудо на вечерний моцион по набережной? А? Украдут! А Митька ей, Ирине, голову откусит!

Ирина Леонидовна на самом деле была счастлива дичайшим образом! Вероятно в этой вот заботе о Юле, в трепыханиях ее наседочных, проявилось материнское и реализовывалось вот здесь и сейчас!

— Тётя Ира, я с Вами! — Юленька оделась и они, обе нарядные, вышли на солнышко.

Шли не спеша, любуясь пальмами и кактусами. А еще лазурным морем. Впитывали в себя сухой, ароматный ветерок острова и рады были ничегонеделанию. На Юльку заглядывались. Джеки и гордилась и пугалась. Честное слово, посмотреть было на что!

Юля выспалась, отдохнула, загорела и как — то оправилась, что — ли. Джеки водила ее вчера на шопинг и проявила себя прекрасным специалистом в области моды и стиля. Да Юля и сама кое-что могла оценить, просто раньше Кира был тому помехой.

— Тебе наши пишут? — начала Ирэн свой допрос с целью определить, на каком этапе находятся Митя и Юля.

— Да. Светочка пишет и за себя и за бабушек. Дядя Яша отписался. И Кирилл, — ага, все ясно.

— А Митя? — ну, пожалуй, можно и прямо спросить, подумалось Ирине.

— Нет, — и вот тут и приметила наша гранд дама, что Юлька в некоем расстройстве, но уже нормальном таком, девичьем.

— А ты ему?

— Нет, — Юля слегка смутилась и Джеки сочла, что вопросов на сегодня достаточно.

Две соседки прекрасно провели время на пляже, даже рискнули искупаться в соленой воде, а не в бассейне. Водичка прохладная, но приятная! Взбодрила обеих!

— Ужинать в Starfish?

— Да! Мне очень понравилась открытая веранда!

Потом обе надолго замолкли, наслаждаясь послеполуденным солнцем. Согласитесь, приятно валяться в шезлонге и потягивать фреш, предвкушая долгий еще отдых и близкий ужин в одном из лучших ресторанов острова! Юлька, правда, не очень наслаждалась, потому, как мысли о ярославской напасти вновь на нее напали!

Митя не писал, не звонил… Поначалу Юле было все равно, точнее, она была сама в себе и не замечала его молчания. Но сейчас… А говорил, что любит! Обиделась москвичка наша и в связи с этим стала думать о Мите с удвоенной силой. Может и с утроенной, кто там разберет! Каждый раз бросалась к телефону, когда раздавался писк мессенджера, а там сообщения от Киры. Много и многословно. А ей уже не в радость, а скорее, в раздражение! Вот уже несколько дней как Юля перестала отвечать на каждое сообщение Киры. Через раз и смайликами. Так бывает, когда ждешь одного, а приходит (пишет) другой.

Юле стал сниться Митя. Хуже того, снились и поцелуи и объятия…и всякое прочее, о чем лучше не думать. А думалось, между прочим! А как же иначе? Вот, к примеру, слева от их шезлонгов, сидела на песке парочка. Ну, как сидела… Мужчина и женщина обнимались и целовались. Ничего пошлого, но чувствовалась в них нега и радость любви. Завидно стало? Пожалуй…

Вечером собирались в ресторан, перемеряли весь гардероб и были счастливы! Женщины остаются женщинами в любом возрасте, это совершено точно! Неважно, сколько вам лет, в каком вы статусе и состоянии. Нарядится, накрасится и почувствовать себя привлекательной — это самая лучшая косметика и спа для любой из нас, не так ли? Вот уже и глаза блестят и улыбки сияют. Осанка и походка игривые. И цок — цок каблучки по мостовой (тротуару, настилу), и радостно и куражу в достатке.

— Я больше не могу! — Юля смеясь отложила нож и вилку и привалилась обессилено к спинке кресла ресторана на открытой веранде.

— И куда в тебя лезет, дорогая?! Я и половины не осилила! Вот вина в меня еще можно влить, а рыбы не могу! — Ирэн пила густое розовое вино.

— И я выпью! — чокнулись и захохотали просто так, от легкости бытия.

Юля оглядывала публику. Пары, пары и еще раз, пары. Вот и они с Кирой когда — то были так же счастливы. Почему сейчас все не так, а? Юленька поймала себя на мысли, что и ей хочется как они. В обнимку. И тут же испугалась, потому как представила себя в объятиях Мити, а вовсе не мужа своего!

Пришлось признаться самой себе в том, что она скучает по напасти ярославской гораздо больше, сильнее, чем могла и представить! По разговорам, по улыбке его белозубой, а самое кошмарное, по его рукам.

— А Вам он пишет? — сорвался вопрос с Юлькиного языка в сторону Джеки.

Та сразу поняла о ком речь и мысленно заорала «УРА!», потому, что долго ждала этого и поняла, теперь все будет хорошо!

— Всегда, — Юля вздрогнула

— О чем?

— Не скажу, Юль. Прости, — коварная Ирина хотела, чтобы Юлька сама писала Мите, а не довольствовалась ее, Ириниными, рассказами.

Юля замолчала, сделала долгий глоток вина и заговорила… Ох, ждала этого Джеки, ох ждала!

— Тётя Ира… Митя просил дать нам шанс, и Кира просил. Одни и те же слова. Что мне делать?

Ирина пришла в состояние полной боевой готовности! Нет, внешне была расслаблена и даже позы не поменяла, но мозг ее работал на всю мощь, выдавая варианты ответов, на которые Юлька должна будет среагировать.

— Дай шанс себе, прежде всего.

— Что это значит?

— А то и значит, Юль. Не хочешь, как мама, не уходи к Мите. Просто уйди от Киры. Дай себе самой шанс быть свободной. Время все расставит по своим местам, — и замолчала, не желая давить на девочку и считая, что все самое главное уже сказано.

Юлька не ответила, и в этом увидела Ирина как — будто свет в конце тоннеля. Сами подумайте! Юлька уже не впадала в транс по поводу своего разваливающегося брака и не пищала, что ее моральный облик оставляет желать лучшего! Может, поняла что — то? А?

— Сама себя определи, и выбор сделается. Все само решится, поверь, — добила Ирина Леонидовна Юльку и замолчала.

Юльке эти слова запали в память. Да что там, в душу! И стала она самоопределяться, прислушиваясь к себе. День за днем после этого эпохального ужина и разговора с Ириной, она выискивала в себе собственное «я» и задавала вопросы себе и о себе. Что хочу? Как мне лучше? Ответов у нее не было, поскольку вопросы уж очень непривычные! Ну, не баловала себя Юленька, все о других хлопотала. А тут еще Ирина с предложениями…То купи, это попробуй, вон туда посмотри. Вот и стала Юля потихоньку учиться выбирать то, что ей нужно. И знаете что? Осознала насколько это приятно!

И все бы хорошо, но Митя! Юлька с телефоном не расставалась. А писали все не те! Кира звонил, да Юлька разговор сворачивала. Светочка писала… Дава… А Митя нет. Поддавшись одним ветреным вечером своей новой ипостаси вседозволенности, Юлька решилась и написала к нему сама.

Юля:

«Митя, добрый вечер. Хотела узнать, как у тебя дела?»

Митя:

«Юлька, здравствуй! Как ты?»

Ответ пришел мгновенно и о многом поведал, рассказал Юле. Митя будто ждал ее сообщения и сразу спросил как она? Даже не стал о себе писать. Кира сообщал только о себе… Разница очевидна была даже нашей слепой москвичке!

Юля:

«Все в порядке. Спасибо. А ты как?»

Митя:

«Точно в порядке? Ты здорова?»

Юля:

«Да. Митя, здорова. А ты?»

А Митя не ответил! Ни через пять минут, ни через час! Вот так просто взял и замолчал! А ведь месяц не виделись и не говорили?! Любовь? Юлька сердилась и волновалась одновременно.

Ну, сами посудите, что ей думать, а? Разлюбил? Или случилось что — то? И занервничала, заметалась по дому. Выскочила на террасу и глотала воздух, жадно. Потом обратно в дом.

— Тётя Ира, Вы можете позвонить Мите? Кажется, он не хочет говорить со мной? — а глаза напуганные, в слезах и панике!

Джеки оценила состояние своей драгоценной девочки и поняла, что боится она сейчас за дорогого человека!

— Минутку, — и стала набирать Митю, а он трубки не взял! — Юль, ты с чего взяла, что он не хочет с тобой говорить?!

— Я ему написала, а он не ответил. Сначала ответил, а потом замолчал! Что — то случилось, да?!

— Без паники! — и поступила просто, набрав номер Светочки Заварзиной.

Объяснила все и в ответ получила, что дома Широкова нет. А Артём дома и не с ним! Затем, были Дава, Яков Моисеевич и даже Фира Рауфовна. Никто не знал, где Митя и дозвониться ему было невозможно. Юля сидела в кресле и ждала звонка. Ладошка ее вспотела, крепко сжимая телефон. С террасы, где была Юля виднелось море и солнце закатное, пальмы и кактусы. Все это очень красиво, здорово…Но Юльке хотелось только одного, быть там, где Митя и ничего иного! Тревога сводила с ума, подкидывая разное в ее заполошные мысли. Что соседи не хотят ее расстраивать и не говорят всей правды, вдруг он болен? Или, что Митя обижен ее, Юлькиным молчанием и просто не хочет быть найденным. Или разлюбил и рад, что Юлька уехала и не желает говорить с ней!

— Ирина Леонидовна, я лечу домой! — Джеки чудом сдержала радость.

— Мне лететь с тобой, дорогая? Я закажу билеты!

— Нет, что Вы! Оставайтесь. У Вас отдых.

— Какой тут отдых, Юля. Летим! — через полтора часа, на ночь глядя, две соседки спешным образом покинули гостеприимный, солнечный остров и улетели в слякотную Москву, к родным, близким, любимым!