Манускрипт с улицы Русской

ЖИВАЯ СВЯЗЬ ПОКОЛЕНИЙ. Послесловие А. Герасименко

В современной советской литературе заметно выделяется тип писателя, для которого осмысление дня сегодняшнего невозможно вне связи времен, без обращения к более или менее отдаленному прошлому. Одним словом, выводы и обобщения серьезной прозы строятся на прочном фундаменте историзма. Сопряжение настоящего и прошлого в творчестве писателей осуществляется разными путями. Федора Абрамова, например, минувшее (трилогия «Пряслины») «приводит» к настоящему (роман «Дом»), то есть, говоря словами А. Толстого, художник заходит к современности с тыла. Писатели военного поколения, как правило, имеют свой предел исторического погружения — Великую Отечественную — их собственную историю, очевидцами и делателями которой они были. С этим военным опытом они сверяют нравственный мир современника.

Украинский прозаик Роман Иванычук (род. в 1929 году), известный своим устойчивым интересом к теме современности (сборники новелл и повестей, роман «Город» — 1977 г.), столь же последовательно обращается к прошлому, опыт которого, по мысли писателя, крайне необходим для формирования сегодняшнего общественного сознания. Выступая за «круглым столом», посвященным проблемам советского многонационального романа, проводившимся в Грузии в конце 1981 года, писатель так определил главную задачу романиста: «Предупреждение нового поколения, стоящего перед опасностью нигилизма, стало если не доминирующей, то, во всяком случае, одной из главных проблем в современной романистике». И, обратившись к конкретному примеру — роману Ч. Айтматова «Буранный полустанок» («И дольше века длится день»), развил это положение: «...Она находит свое самое яркое воплощение в притче о манкуртах, у которых отобрана родовая память и которые, будучи лишены ее, хладнокровно могут поднять руку на родную мать... Обращение к мифам и притчам — это отрицание безразличия, которое порождает в людях скепсис, пренебрежение к историческим традициям, это воплощение в художественном образе священного чувства любви к родному краю».

Роман Иванычук не ограничивает себя хронологически, отбор исторического материала в его творчестве обусловлен дорогой автору идеей многовековой борьбы народов за независимость, за развитие национальной культуры. Именно эта идея реализуется во всех его исторических романах: «Мальвы» (1968 г.), «Червленое вино» (1976 г.), «Манускрипт с улицы Русской» (1979 г.), «Вода из камня» (1982 г.).

Можно с уверенностью сказать: историческая тема становится определяющей в творчестве Р. Иванычука 70 — 80-х годов. Это подтверждается близкими и отдаленными планами писателя. В упоминавшемся выше выступлении писатель рассказал об одном из своих замыслов: «Я сейчас в поисках следов почти забытого украинского ученого, друга Тараса Шевченко Николая Гулака, которому за участие в Кирилло-Мефодиевском братстве запрещено было возвращаться на Украину, и он много лет прожил в Тифлисе и Гяндже, где и умер. Гулак одним из первых сделал научный анализ «Витязя в тигровой шкуре», был крупным исследователем грузинской литературы и языка, посвятил много трудов азербайджанской литературе. Я был бы счастлив, если бы мне здесь, на Кавказе, помогли найти его могилу, как нашел могилу Давида Г урамишвили на Украине украинский ученый Дмитрий Косарик в 1940 году».

Исторический роман создается не только ради того, чтобы воскресить в памяти читателя былое, заполнить пробелы в его знаниях. Вопрошая минувшее, писатель решает важные задачи современности, и прежде всего задачу воспитания у молодого поколения исторического сознания — памяти, которое в наш век не менее важно, нежели формирование сознания экологического, привлекающего сегодня внимание художников всего мира. Роман о прошлом, по мнению писателя, может многое сделать в преодолении опасности нигилизма, социального равнодушия, космополитизма.

Романы «Мальвы», «Червленое вино», «Манускрипт с улицы Русской», опубликованные на русском языке, и недавно изданный на Украине роман «Вода из камня» объединяются в единый исторический цикл, посвященный многолетней борьбе украинского народа с польско-литовскими и турецко-татарскими угнетателями, за воссоединение с Россией. Произведения связаны не только общей идеей, но и сквозным интересом к думающему герою — носителю прогрессивного социального и духовного опыта народа.

Анализируя творчество А. Толстого, Г. В. Макаровская отмечает появление у него нового героя, «захваченного тревожным чувством родины», особого типа личности, которая вдруг ощущает, что «за обычной суетой дня скрывается нечто, идущее из века в век, — исторический путь человечества». Человек перестает ощущать себя вне истории. Именно такой тип социального поведения интересует сегодня многих исторических романистов — Д. Балашова, Ч. Амирэджиби, Р. Иванычука. И многие из них достаточно смело продвигают тип «исторического» человека в глубь веков. Но не происходит ли при этом модернизация исторического сознания? Роман Иванычука убедительно показывает, как в XV—XVI вв. жестокость польских панов и католической церкви — безысходные жизненные обстоятельства ускоренно формируют думающего героя, человека с развитым историческим сознанием.

В романе «Червленое вино», повествующем о борьбе Западной украинской Руси с польско-литовским владычеством в XV веке, — два таких героя: гусляр Арсен и сын бедного часового мастера Осташко по прозвищу Каллиграф, который пешком ходил в Краков и Магдебург, учился в цеховых и гильдейских школах, слушал лекции в Пражском университете, может писать по-русински, по-польски, по-латыни. Он, обыкновенный мирянин, не имеющий церковного звания, добровольно взял на себя обязанности летописца. И легкое его перо запечатлевает на бумаге лишь то, что осознал и осмыслил ум, что не отравлено ложью. Осташко не только летописец, но и мыслитель, ему свойственно понимание логики исторического прогресса, судьба страны и народа глубоко волнует его.

Идет многолетняя междоусобная борьба между польскими королями и литовскими князьями за Волынские украинские земли.

Русинский[189] народ, уставший от постоянных войн и грабежей, поднимается на борьбу. И Осташко Каллиграф страдает оттого, что у неграмотных крестьян-бунтарей (опришек) нет опытного вожака. Шестидесятилетний литовский князь Свидригайло только заигрывает с русинскими боярами, но сам мечтает о титуле князя Литво-Руси и в конечном счете оказывается предателем. Мог бы возглавить борьбу Ивашко Преслужич из Рогатина, хозяин замка в Олеско... «И умный, и человечный, и рыцарь умелый, — говорит о нем скорняк Галайда, — а как столкнулся с глазу на глаз с потерей богатства — боярин, да и только».

Ивашку Рогатинского и его подданных пытается образумить Осташко Каллиграф: «А ты думаешь, что вождь явится с печатью на челе? Время создает вождей... Я не говорю — будь ты или другой. Но край наш ропщет, не было еще такого — весь народ поднимается. А это — сила. С такой силой выходили когда-то галицко-волынские князья даже против татар воевать... Народ ждет... Необученный: научите. Разрозненный? Соберите воедино... Почему боитесь вы? Посмотрите, что делают гуситы. Разве Жижка и Прокопий родились с булавой в руках?»

Трагическая судьба дочери да измена зятя и судьи Давидовича вынуждают Ивашку Рогатинского выступить против шляхты, до конца защищать Олесский замок — последнюю твердыню Галицко- Волынского княжества. Здесь, на валах Олесского замка, гибнет и скоморох-музыкант Арсен, так долго искавший смысл жизни и обретший его в неравной борьбе с врагами отчизны.

Борьба за Олесский замок, которая является сюжетным стержнем романа, несмотря на его локальность, становится символом освобождения Украины. «...Наступит час, и в этом замке, ныне превратившемся в руины, родится орел, по имени Зиновий, по прозвищу отца Хмель, и назовет его народ Богом Данным, и на той самой вершине, где сейчас стоит Ивашко Рогатинский, водрузит он победный малиновый стяг. Будет...» Таков эпилог романа.

В следующем романе — «Манускрипт с улицы Русской» и пойдет речь о детстве Зиновия Хмельницкого в Олесском замке, где служил его отец, урядник Хмель. Но это связующая нить, а все авторское внимание будет опять отдано думающему герою, аккумулирующему социальный, исторический опыт народа, — Юрию Рогатинцу. Вспомним Ивашка Рогатинского из предыдущего романа. Видимо, совпадение фамилий не случайно и отражает внутреннее родство героев.

Действие романа «Манускрипт с улицы Русской» происходит во Львове на грани XVI—XVII столетий. Юрий Рогатинец, искусный мастер-седельщик, исключен из своего цеха только потому, что исповедует православную веру и не хочет принимать католичество. Вскоре в таком положении оказываются все его товарищи. Как помочь бесправным? Как защитить русинов от жестокого натиска католицизма? Вот вопросы, которые ставит перед ним жизнь и требует ответа.

В свое время Юрий четыре года учился в Острожской школе, был знаком с писателем-полемистом Иваном Вишенским, пользовался его советами и книгами. И в трудной ситуации, когда он остается без работы, а жена его, католичка, за приверженность православию также оставляет его, Юрий решает возродить типографию Ивана Федорова, который год тому назад умер, заложив ростовщику за долги печатный станок. Так возникает Успенское братство, ставшее во Львове в XVI веке центром борьбы за украинскую Русь, за православную веру.

Сделан первый шаг, но жизнь задает Юрию Рогатинцу, уже сеньору — руководителю братства, новые, не менее сложные вопросы. «А что, если епископы правы, стремясь к единству, а не к расколу костела и церкви? А что, если прав Вишенский, призывающий не к борьбе, а к самоусовершенствованию? А что, если Северин Наливайко, воюя со шляхтой, зря проливает кровь народа?..» Внутренний монолог главного героя отражает всю сложность его социальных исканий. Человек в XVI веке, определяющий свое место в истории, совершая свой выбор, оказывается в положении не менее трудном, нежели человек ХХ века, сотрясаемого бурями революций. Юрию Рогатинцу важно понять, чьим опытом — церковника-униата, стремящегося к объединению католической и православной веры, писателя Ивана Вишенского, защищающего православие и его право на самостоятельное существование, вождя народного восстания Северина Наливайко, отстаивающего в борьбе свободу, — воспользуется будущий борец за независимость отечества. Чей труд окажется исторически более оправданным и какой жизненный путь должен избрать он, Юрий Рогатинец?

Беспокойным умом одарены многие герои романа «Манускрипт с улицы Русской». Двадцать лет размышлял сапожник Филипп Дратва над причинами социальной несправедливости и пришел к выводу: панов горстка, подуй — и нет их, но они держатся. На чем? «На нашем паскудстве, на нашей трусости». И когда приезжает в город митрополит Потий, чтобы назначить на место умершего православного епископа Балабана униата, Дратва решает его убить. Сам он так оценивает свой поступок: «Я не убийца... я добрый человек, виноват только в том, что начал думать».

Жизнь заставляет задуматься и торговца, хозяина корчмы Лысого Мацька, и его сына Романа Патерностера, ставшего позднее ректором братской школы. Роман Патерностер, Зиновий Хмельницкий и его собственный сын Марк радуют стареющего Юрия Рогатинца. Он дарит Зиновию седло, а Марку — сагайдак, над которым трудился всю жизнь, Так бытовая деталь (сагайдак и седло) становится символом духовной преемственности поколений.

Критик М. Ильницкий справедливо отмечает: для Р. Иванычука «история не столько событийная, сколько интеллектуальная почва для исследования». В романе упоминаются известные исторические события — восстание под руководством Северина Наливайко, печально известные походы на Москву Лжедмитрия I и Лжедмитрия II, действуют в нем и вдохновители этой авантюры — львовский староста Ежи Мнишек и польский гетман Станислав Жолкевский. Но это лишь фон. Главное в романе — пробуждение русин, рост их национального самосознания, поиски путей освобождения от засилья католицизма.

Роман «Мальвы» (1968) появился в печати на Украине ранее других романов названного цикла, но в нем нашли отражение события более позднего времени — первой половины XVII века. Здесь Зиновий Богдан Хмельницкий в расцвете сил, он готовится к серьезному походу против шляхты, но для этого нужна помощь — конница крымского хана Гирея и прочный тыл с юга. Хмельницкий оставляет татарам в залог своей верности семнадцатилетнего сына Тимоша. С Хмельницким связано лишь несколько эпизодов романа. «Мальвы» имеют широкую географию: действие происходит в Турции, в Крыму, на Украине. Главная сюжетная линия — «хождение по мукам» украинской казачки Марии, жены казачьего атамана Самойла, которая со своей маленькой дочерью Мальвой попала в плен к татарам. Получив освобождение у хозяина и преодолевая тяжелые препятствия, пытается пробраться она на Украину, но выясняется, что Украины нет, есть Ляхистан. Куда идти? «Из одной неволи в другую, еще худшую?» Только через много лет, когда окрепло казачье движение под руководством Хмельницкого, появляется возможность вернуться на родину. Но дочь Мальва становится женой хана Гирея, которого полюбила...

Следует отметить, что в этом первом романе писателя о прошлом стилистика его исторической романистики еще не сложилась, чувствуется излишнее увлечение экзотикой, не выработался еще собственный подход к историческому материалу, не определился свой угол зрения. Но главная тема исторического повествования уже ясна — борьба украинского народа за свое освобождение. Обозначился в этом романе также интерес писателя к «историческому», думающему герою. Это меддах Омар, озабоченный будущим своей земли, турецкого народа, тем, что он «зарится на чужие земли, не вспахав свои». «Турки начали с завоеваний, — размышляет он. — Я же думаю, что они прежде всего должны думать о себе и благе своей страны: ибо когда народ стремится развиваться за счет других, тогда происходит обратное: покоренные народы становятся могущественнее, господствующие же вырождаются, живя чужим хлебом, умом и искусством».

История борьбы украинского народа за независимость всегда привлекала украинских писателей. Вспомним широко известные романы «Хмельницкий» И. Ле, «Переяславская Рада» Н. Рыбака; пьесу А. Корнейчука «Богдан Хмельницкий» и т. д. Р. Иванычук стремится не повторять своих предшественников уже хотя бы потому, что в большинстве его романов. известные исторические деятели не являются главными героями. Писателя привлекает рядовой, обыкновенный человек — сын часовщика, бедный седельщик, но такой, что по уровню сознания опережает многих своих современников. Исторические битвы, борьба с оружием в руках получают свой отзвук лишь в отдельных эпизодах романа. На первом плане в творчестве Р. Иванычука — столкновение идей, процесс становления национального самосознания. Такой подход к исторической теме обусловлен не только тем, что в условиях расцвета исторических жанров в 70—80-х годах в советской многонациональной литературе событийная сторона истории все чаще оказывается уже художественно осмысленной и на карте литературной истории исчезают последние белые пятна. Рост самосознания личности, интеллектуального уровня общества в условиях зрелого социализма и научно-технической революции воздействует на писательское сознание, сказывается на выборе героя. Современной прозе свойствен прежде всего интерес к духовному миру личности, к какой бы исторической эпохе она, эта личность, ни принадлежала, — для примера достаточно назвать лишь два романа: «Комиссию» С. Залыгина и «Дата Туташхиа» Ч. Амирэджиби.

Историзму Р. Иванычука не свойственно чрезмерное углубление в бытовые приметы времени, его жизненные реалии. Главную задачу он видит в постановке определяющих проблем эпохи, имеющих историческую перспективу. Такая ориентация определенным образом сказывается и на характерах его героев и персонажей, в развитии которых главное — их идейная эволюция.

Думается, что главное достоинство романов Иванычука, повествующих о прошлом, — это страстное, убедительное обоснование неугасимости духовного опыта народа. Уходят из жизни миллионы, гибнут под напластованиями веков книги и рукописи, но лучшие люди своего времени, независимо от их социального звания, всегда находят духовных преемников.

В романе «Манускрипт с улицы Русской» мать напоминает шестнадцатилетнему Зиновию Хмельницкому, что он родился тогда, когда замучили Северина Наливайко. Руководитель Успенского братства Юрий Рогатинец, унаследовавший дело первопечатника Ивана Федорова, затем передает его, обогатив собственным опытом, следующему поколению — молодому Хмельницкому и своему сыну.

В романе «Червленое вино» идея преемственности духовного опыта поколений в обобщенной форме выражена в притче о пилигриме: «Шел убогий пилигрим на богомолье через горные дебри, поскользнулся и упал в пещеру, из которой не было выхода. Пришла зима, на лету замерзали птицы, мороз добирался к сердцу пилигрима, холодный сон смыкал ему веки. И тогда, когда он уже не мог пошевелиться, увидел соболя, который проскочил недалеко от него в узкую щель и скрылся. «Есть выход! — воскликнул пилигрим. — В трех шагах от меня!» И лютая стужа сковала его тело, и слова его тоже застыли. По этой дороге шел другой пилигрим, его тоже постигла такая же участь. Уже приближалась весна, но у него не было никакой надежды выбраться оттуда. Начал таять снег, зажурчали ручейки, и оттаяли слова погибшего. Услышал их второй пилигрим, нашел в трех шагах от праха щель, выбрался на волю и стал петь песню во славу своего предшественника, который указал ему выход, хотя сам он им и не воспользовался». Притчу рассказывает Осташко Каллиграф, глубоко уверенный, что летописание, которое он ведет, — важнейшее дело на земле, так как через него осуществляется связь с последующими поколениями людей.

По крупицам собирается и отстаивается в веках опыт народа, хранит и передает его память людская. Вот почему так часто современные писатели говорят и пишут о памяти. В конечном счете, пусть через столетия многолетняя борьба, раздумья, искания людей будут реализованы в победах Б. Хмельницкого, в союзе Украины с Россией, в воссоединении двух славянских народов.

В 1982 году издан на Украине новый роман Иванычука «Вода из камня», пока что не переведенный на русский язык. Судя по творческим замыслам писателя, о которых шла речь выше, этой книгой начинается серия романов об известных деятелях культуры прошлого (Маркиян Шашкевич, Николай Гулак).

В центре нового романа Маркиян Шашкевич — основатель «Русской троицы», который стоит у истоков украинской литературы в западноукраинских землях. Действие романа происходит в тридцатых годах прошлого века с экскурсами в век восемнадцатый, связанный с биографией одного из героев — восьмидесятилетнего библиотекаря Павла Любимского.

Павел Любимский, духовный наставник Маркияна Шашкевича, прожил большую и трудную жизнь: был в Москве во время казни Пугачева, сидел в Шлиссельбургской крепости, бежал в революционную Францию, встречался с Костюшко в Париже, беседовал с ним о том, какое место в восстании поляков отводится украинцам. Любимский даже был назначен эмиссаром революционной Франции на Украине, знал Котляревского, Григория Сковороду...

Любимский составляет свое жизнеописание и передает рукопись Маркияну Шашкевичу: «Может быть, пригодится тебе прожитая мною жизнь. Как основание для нового дома... И не забывай, что ты есть сын Руси, за которую умереть обязан... Лучший врач для меня — ты, ибо продолжишь мою жизнь... Новое звено в бесконечной цепи» [190].

Подобное завещание в свое время получил молодой Любимский от слабеющего Григория Сковороды: «Ты много изведал, щедро жизнь тебя потрепала, давая тебе знание, ты должен был выработать в себе собственную мудрость, собственный взгляд на мир... Слаб я стал телом и недолго мне уже ходить по земле. А кто-то должен идти после меня. Ты же еще молодой, сделай столько, сколько можешь».

Далее этот монолог продолжает сам автор, акцентируя и в новом романе внимание на идее преемственности поколений: «Клубок докатился... Завещание философа через толщу нескольких десятков лет, через чужие уста дошло ныне до наследника — Маркияну передали его как духовный завет из старого, наглухо заколоченного сундука, как эстафету,

Домотай клубок своей пряжей... Сделай, сколько можешь».

И так было издавна, никто не начинал на пустом месте...

В романах Иванычука неизменно присутствуют, правда, на втором плане (возможно, потому что эта линия уже хорошо представлена в литературе), образы народных заступников, бунтарей, мстителей. В «Червленом вине» это опришки, скорняк Галайда, отряд которого оставляет черные пожарища на местах панских владений. В «Манускрипте с улицы Русской» — Наливайко, сапожник Филипп Дратва, правоту которых понимает простой народ. В «Воде из камня» — это Мирон Штола, дезертировавший из войска и собравший 30 опришек, чтобы чинить расправу над жестокими панами. На его казни присутствует Маркиян, а потом записывает народную песню о нем. Это и кузнец Иосиф, который принимал участие в польском восстании, а в ссылке подружился с бывшим декабристом Иваном Рюминым. Думающий герой Иванычука на стороне борющихся и приходит к пониманию, что народная кровь проливается недаром.

Традиции народной борьбы, как и духовных исканий, живут в памяти людей и передаются в поколениях. Но эти две линии в романах Иванычука в соответствии с жизненной правдой развиваются автономно. Только через годы, слившись воедино в восстании Богдана Хмельницкого, они приведут украинский народ к победе.

Историческая проза Иванычука — это не застывшая структура: писатель находится в состоянии постоянного поиска художественных решений. Почти в каждом новом произведении автор «пробует» тот или иной изобразительный прием. Так, в романе «Червленое вино» он часто, может быть, даже излишне часто, использует притчу. Нередко писатель прибегает к традиционной для украинской литературы романтической манере письма — в особенности тогда, когда прописывает любовные линии (Льонця Абрекова — венецианский консул Массари, Юрий Рогатинец — Гизя Абрекова в «Манускрипте с улицы Русской»; гусляр Арсен — красавица Орыся в романе «Червленое вино»). И авторская речь, когда она должна достигнуть символического звучания, также передается средствами романтической стилистики. В связи с этим напомним финал романа «Манускрипт с улицы Русской»: «На Афоне, в тесной келье Руссикона, откуда видны только небо да синие воды Эгейского моря, тосковал мних Иван Вишенский по далекой родине. Он не знал, что творится, что зреет в родимом краю, стонал, словно седой альбатрос в непогоду, плакал и молился за Украину».

Романтическая концовка романа — тоска Вишенского по родине — эмоционально и стилистически гармонирует с последней главой «Огненный конь», в которой юный Хмельницкий спасает дикого степного коня от аркана мародеров и радуется его освобождению: «На воле мой конь, на воле... Придет время — и оседлаю его...» Так ненавязчиво, не логически, а символически автор прочерчивает нити связи между Иваном Вишенским и молодым Хмельницким. Если внутреннее родство между Юрием Рогатинцем и Вишенским, приезжавшим на Украину и выступавшим в соборе Успенского братства со страстными проповедями в защиту православия, показано в романе реалистическими средствами, то связь украинского писателя с более отдаленными поколениями, из-за большого временного расстояния утратившая конкретные жизненные черты, изображается с помощью средств романтической поэтики.

Роман «Манускрипт с улицы Русской» наиболее сложен по своей художественной форме. Прием, если можно так его назвать, «условного документа» пронизывает почти всю его художественную структуру. Автор- повествователь становится обладателем манускрипта XVI века — рукописи лавочника Лысого Мацька. Но едва успев прочесть этот документ, он неожиданно обнаруживает, что рукопись рассыпалась в порошок, видимо, под влиянием света. Цитаты, воспроизведенные повествователем по памяти, служат эпиграфами к некоторым главам романа. Значителен в романе и элемент фантастики. С известием о проказе является католическому архиепископу Соликовскому и пьянице Антоху Блазию голубь со златой девичьей головкой. В повествование проникает и черт, который неизменно по украинской народной традиции находится рядом либо со священнослужителем (снимает перед митрополитом шляпу), либо с проходимцем (в романе это Антип, тайный слуга католического архиепископа). Потусторонние силы привносят в роман и сатирическую струю.

В творчестве Романа Иванычука четко определилась сфера его исторических интересов, найден главный герой. Сочетание смелого эксперимента с традицией — это надежный путь в освоении художественной формы романа о прошлом.

Начиная с XV века ведет писатель художественную летопись борьбы украинского народа за освобождение. Но, размышляя о страстных поисках правды в прошлом, он ни на секунду не забывает современников, которые — он в этом твердо убежден — должны ощущать ответственность и перед завтрашним днем, и перед прошлым, перед теми людьми в истории, которые, не жалея сил, приближали будущее.

А. ГЕРАСИМЕНКО.