Ли — китайская мера длины, равная 0,576 км.
Китайские имена обычно очень трудно перевести, так как иероглифы, подбираемые для имени, как правило, полисемантичны и символичны. Многие китайцы выбирают иероглифы для имени из изречений китайских классиков, и тогда понять их значение можно, лишь восстановив контекст, из которого они взяты. Посторонние люди редко могут догадаться, какой смысл вложен в то или иное имя. Лишь иногда это не составляет труда, как, например, при переводе имен «Цзэдун», «Жуньчжи» или «Эньпу». Имена же отца Мао Цзэдуна особенно трудны для перевода.
В старом Китае, особенно в многодетных семьях, девочкам не всегда давали официальные имена. Часто их просто нумеровали по очередности появления на свет.
Паупер (от лат. pauper — бедный) — принятое в социологии определение безработного, нищего человека. Люмпен (от нем. Lumpen — лохмотья) — классическое обозначение деклассированных элементов общества, занимающихся незаконным промыслом (бандитизмом, воровством и т. п.).
Описание одной такой казни дано в повести великого китайского писателя Лу Синя (1881–1936) «Подлинная история А-кью», а другой — в воспоминаниях американского врача Эдварда Хьюма (1876–1957), жившего в Китае в начале прошлого века.
Здесь и далее переводы стихов с китайского автора книги.
В Китае писали специальными кисточками, которые обмакивали в тушь. Считалось, что у каллиграфии и живописи единые корни.
Имеются в виду милитаристы.
Позже, в разговоре с Эдгаром Сноу, вероятно, для того, чтобы лишний раз подчеркнуть свою тогдашнюю бедность, Мао число комнат сократит до одной.
Справедливости ради надо заметить, что Мао имел возможность ознакомиться с другим переводом «Манифеста», который, по воспоминаниям Ло Чжанлуна, был напечатан на ротаторе студентами Пекинского университета. Однако так ли это было на самом деле, доподлинно неизвестно.
Существует и иное объяснение происхождению названия «Шанхай»: от выражения «Шанхайпу», что означает «Верхнее устье». Именно так в XII–XIII вв. называли местность к югу от устья Янцзы, где ныне расположен Шанхай. Район же к северу от устья именовали «Сяхайпу» — «Нижнее устье». В конце XIII в. название «Шанхай» закрепилось за городом, до того именовавшимся «Ху» (так местные рыбаки называли специальное бамбуковое приспособление для ловли рыбы).
В 1885 г., например, китайское и иностранное население международного сеттльмента соотносилось друг с другом из расчета 35 к одному, в то время как во французской концессии на 25 тысяч китайцев приходилось 300 иностранцев. В 1925 г. этот порядок в международном сеттльменте не изменился; во французской же концессии он составил 38 к одному.
Китайская система образования в 1920-е гг. имела свои особенности. В начальной школе существовали три ступени: низшая, средняя и высшая, поэтому начальную школу высшей ступени могли оканчивать молодые люди шестнадцати-семнадцатилетнего возраста.
Дунтинху — большое озеро к северу от Чанши. Сяо и Сян — реки в Хунани.
«Сигнальные огни Инь недалеко» — строфа из «Шицзин», древнекитайской книги поэзии. Речь идет о том, что в результате свержения правителем династии Инь последнего императора династии Ся тирана Цзе в XVIII в. до н. э. в Китае впервые произошла «революция» (на китайском языке — «гэмин», «изменение Небесного мандата»). Мао намекает на то, что крупные революционные изменения не за горами.
Куньлунь — горная гряда на юго-западе Китая.
Бородина обслуживала целая команда китайских коммунистов, знавших русский язык. Помимо Цюя с ним работали и Чжан Тайлэй с женой, и выпускники КУТВ Ли Чжунъу, Хуан Пин, Фу Дацин и Бу Шици.
В те годы среди китайской интеллигенции было принято подписываться латинскими буквами на западный манер, сокращая свои имена до инициалов и ставя их перед фамилией. При этом, естественно, использовалась транслитерация того времени, так называемая система Уэйда — Джайлса, названная по фамилиям ее создателей, английских профессоров Томаса Фрэнсиса Уэйда (1818–1895) и Герберта Аллена Джайлса (1845–1935). Она существенно отличается от современной, принятой ООН в начале 70-х гг. Т. С. Чэнь (Т. S. Chen), таким образом, означает Tu-siu Chen, Т. С. Ли (Т. С. Li) — Ta-chao Li, Т. Т. Мао — Tse-tung Мао.
Как мы помним, у отца Мао было всего 22 му (то есть около полутора гектаров). После его смерти земля перешла по наследству всем трем его сыновьям.
Дичжу — дословно: хозяин земли, обычно в русскоязычной литературе переводится как помещик, что на самом деле неверно, так как сословно оформленного слоя помещиков в Китае никогда не существовало. Под категорию дичжу обычно попадали зажиточные землевладельцы, отличавшиеся от обычных крестьян (нунминь) только уровнем материального достатка.
Какое-то время после этого в КПК, правда, ходили слухи о том, что Ли Лисань специально «подложил» свою жену под Цай Хэсэня, желая избавиться от нее: в то время он якобы был страстно влюблен в ее младшую сестру. Так ли это было на самом деле, неизвестно, но то, что Ли и Цай действительно возненавидели друг друга, — исторический факт.
Два года спустя, после того как политика Сталина обанкротилась, слова «вроде „Гоминьдан“» были удалены из текста его выступления. Характерно, что сам Сталин уже накануне банкротства своей китайской политики, весной 1927 г., стал делать вид, что в речи в КУТВ он имел в виду якобы не фактическое положение дел в Гоминьдане, а «будущее народно-революционных партий вообще, Гоминьдана в частности». Его рассуждения на этот счет были, однако, неуклюжи.
Решение об организации объединенного совещания из пяти представителей ЦИК Гоминьдана и трех представителей ЦИК КПК с участием Бородина было принято также майским (1926 г.) пленумом ЦИК Гоминьдана. Оно, правда, так и осталось на бумаге.
Эти требования были выставлены в другом документе, принятом пленумом, — открытом «Обращении к крестьянам», в котором, разумеется, истинные намерения коммунистов не получили отражения. В «Обращении», изданном в годовщину республики, 10 октября 1925 г., говорилось: «Что касается лозунга „земля тем, кто ее обрабатывает“, то с ним надо подождать до того момента, когда рабочие, крестьяне и другой народ возьмут власть».
На самом деле он в то время был уже в разводе. Со свой женой, Галиной Павловной, они официально расторгли брак в июле 1924 г. Псевдоним же он выбрал в знак примирения. Вместе с тем в первый раз он все же поехал в Китай без семьи. Галина Павловна с детьми сопровождала Блюхера в Кантон во время его второй поездки, в конце мая 1926 г., но уже в середине лета в связи с началом Северного похода была вынуждена уехать во Владивосток. Здесь через переводчика Блюхера по имени Сегал во второй половине 1927 г. она получила от бывшего мужа два письма, в которых тот сообщал, что собирается жениться на машинистке советского консульства в Ханькоу Галине Александровне Кольчугиной. Брак с этой женщиной, однако, так и не был зарегистрирован, а через пять лет Блюхер женился на молоденькой студентке Дальневосточного медицинского института Глафире Лукиничне Безверховой.
Начиная с IX в. н. э. и вплоть до победы коммунистической революции 1949 г. в Китае был широко распространен обычай бинтования ног у женщин. Обычно мать начинала стягивать ступни своей дочери жесткими бинтами, когда той исполнялось три года. Эта пытка продолжалась затем в течение всей жизни женщины. Делалось так для того, чтобы придать ступне миниатюрность. Считалось, что маленькая изогнутая ступня выглядит эротично. Разумеется, от такой операции пальцы на ногах (за исключением больших, которые оставляли нестянутыми) ломались и подворачивались к подошве. По преданию, первой бинтовать ноги начала наложница одного из вельмож императорской крови, желая угодить изысканному вкусу любовника.
Мятежи хакка в Китае случались нередко. Наиболее известным из них было тайпинское восстание 1851–1864 гг., в результате которого, как мы помним, погибли 20 миллионов человек.
В провинции Хунань, например, таких дополнительных налогов насчитывалось 23, в то время как в граничащей с ней провинции Хубэй — 61. Вместе с тем в восточной провинции Цзянсу их было 147!
Длинные дурацкие колпаки, сделанные из бумаги, надевали на богачей для их унижения. На колпаках делали надпись: тухао такой-то или лешэнь такой-то. После этого с развернутыми знаменами и под удары гонга водили пленника на веревке по деревне на посмешище всего народа. В Китае, где испокон веку считалось, что для человека нет ничего страшнее, чем «потерять лицо», это испытание считалось чудовищным наказанием.
Это было второе восстание шанхайского пролетариата. Первое, в октябре 1926 г., проходило под совместным руководством гоминьдановцев и коммунистов.
По Ухани ходили упорные слухи, что в уезде Лилин провинции Хунань крестьянский союз казнил как тухао и лешэнь отца Ли Лисаня, который был сельским учителем. К счастью, это информация не подтвердилась.
Имеются в виду китаеведы Евгений Сигизмундович Иолк (1900–1937 или 1942), работавший в Китае под псевдонимами Иоган и Иогансон, и Михаил Волин (настоящее имя — Семен Натанович Беленький) (1896—?). В 1926–1927 гг. они являлись сотрудниками аппарата Бородина и занимались именно аграрным вопросом в Китае. В начале 1927 г. они даже издали в Кантоне под редакцией Бородина двухтомное документальное исследование на английском языке «Крестьянский вопрос в Гуандуне». Волин, кроме того, в журнале советских советников «Кантон» в 1926 г. рецензировал работу Мао Цзэдуна «Анализ классов китайского общества».
Традиционная азартная игра.
Имеются в виду девять притоков Янцзы.
Речь идет о Пекин-Ханькоуской дороге и железной дороге Ханькоу — Чанша, встречающихся в Ухани.
Черепаха-гора и Змея-гора — два холма по обе стороны Янцзы, напротив друг друга. Первая из них находится в Ханьяне, вторая — в Учане. Именно на Змее-горе возвышается Пагода желтого аиста.
Существует легенда, согласно которой как-то давным-давно в Учане один молодой человек по имени Синь держал винную лавку. Был он славным и добрым и однажды угостил бродячего даоского монаха вином. Тот в благодарность нарисовал у него на стене лавки аиста, который оказался волшебным. Каждый раз, когда кто-то хлопал в ладоши, аист танцевал грациозные танцы. Молодой человек был несказанно рад: ведь теперь его лавка всегда была полным-полна народа, собиравшегося поглазеть на чудо-аиста, а заодно и пропустить стаканчик-другой. Но спустя десять лет монах-даос вновь объявился в этих местах. Зашел он и к Синю, вынул флейту, заиграл на ней, сел на аиста и улетел на небо. В память обо всем происшедшем семейство Синей и построило на месте винной лавки Пагоду желтого аиста. Если все это правда, то события эти имели место где-то в самом начале III в. н. э. Согласно историческим данным, пагода была выстроена в 223 г.
Кроме Цюя и Чжан Готао в новое руководство вошли Чжан Тайлэй, Ли Вэйхань, Ли Лисань и Чжоу Эньлай.
Чжэн в то время являлся заведующим отделом пропаганды хубэйского парткома, поэтому на совещании числился представителем от Хубэя.
Спустя много лет один из участников совещания, Лу Динъи, скажет, что это был еще один представитель ИККИ Гейнц Нейман (немец по национальности). Однако это утверждение нельзя считать достоверным, так как Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о командировании Неймана в Китай только 22 августа 1927 г., и он смог прибыть в эту страну только в октябре.
Интересно, что примерно в то же время известный нам Борис Семенович Фрейер, находившийся уже в Москве, предлагал Восточному секретариату ИККИ именно конфискацию «всех помещичьих земель» в Китае. Ни Мао, ни Ломинадзе, конечно, об этом не знали.
Спустя много лет Мао скажет Эдгару Сноу: «Общая программа хунаньского комитета и нашей армии встретила оппозицию со стороны Центрального комитета партии, который занял выжидательную позицию и ничего не предпринимал».
Как рассказывает ее дочь, Ли Минь, такое красивое имя дала ей ее бабушка, припомнившая старую поговорку: «Цветами коричного дерева встречают самых дорогих гостей, а золотую осень озаряет самая круглая и яркая луна».
Позже Мао, вспоминая об этом времени, с иронией заметит. «Ну вот, как только стал демократическим деятелем [то есть некоммунистом], меня смогли назначить командиром дивизии».
Интересно, что его первая жена, Чжао Сяньгуй, как раз в то время, о котором идет речь, рисковала жизнью, ведя подпольную работу в Чанше. Вернувшись из Москвы весной 1927 г., она начала применять полученные в СССР знания в Хунани, организуя крестьянское, точнее, паупер-люмпенское, движение. После мятежа Сюй Кэсяна в Чанше 21 мая 1927 г. она была брошена за решетку, но в январе следующего года освобождена. В начале 1931 г. она уехала в Ухань, где в целях конспирации изменила имя на Чжао Линъин. Затем она будет направлена на работу в Шанхай, потом — в Нанкин и, наконец, — в столицу провинции Шаньдун, город Цзинань. Там она выйдет замуж за секретаря шаньдунского парткома, но летом 1932 г. сначала ее муж, а затем и она сама будут схвачены гоминьдановцами и казнены.
Она доживет до победы революции. Какое-то время будет работать в музее Мао Цзэдуна в Шаошани, а потом переедет в Чаншу. Здесь она и скончается от болезни в июле 1964 г. в возрасте 68 лет.
Цзинганшань означает «горы (или гора) Цзинган».
Всего в эту делегацию вошли семь человек. Трое из них (Цюй Цюбо, Чжан Готао и Хуан Пин) считались представителями КПК в ИККИ, двое других (Лу Динъи и Лю Минфу) — представителями китайского комсомола в Коминтерне молодежи, а еще двое (Дэн Чжунся и Юй Фэй) — представителями Всекитайской федерации профсоюзов в Профинтерне. Такого рода делегация была образована впервые. До того КПК в Москве представляли отдельные лица.
Несмотря на это, его и Чжу Дэ, который также не участвовал в конференции, заочно избрали ее почетными председателями.
Командующим армией стал Чжу Дэ, Пэн занял должность заместителя командующего, а Мао — генерального политкомиссара.
Лендерсекретариаты (от нем. Lander — страны) — региональные отделы ИККИ, созданные в 1926 г.
А жизнь Ли Лисаня в Москве действительно складывалась непросто. Несмотря на то что он сразу же, едва добравшись до Коминтерна, «полностью разоружился», заклеймив себя последними словами за все совершенные и несовершенные ошибки, прощать его Сталин не собирался. Ли поставили под присмотр ОГПУ и Коминтерна, сослав под псевдонимом Александр Лапин простым рабочим на одно из советских промышленных предприятий. И только через несколько месяцев вернули в политику: в августе 1931 г. направили на учебу в Международную ленинскую школу в Москве (под новым псевдонимом Ли Мин), а через полтора года включили в состав делегации КПК в ИККИ. Ли стал представлять Всекитайскую федерацию профсоюзов в Профинтерне. В июле — августе 1935 г. его даже удостоили чести быть делегатом VII Всемирного конгресса Коминтерна (наряду с несколькими другими китайскими коммунистами). А вскоре дали почетное назначение: возглавить китайскую редакцию издательства иностранных рабочих в СССР, а по совместительству — и коминтерновскую газету на китайском языке «Цзюго шибао» («Спасение родины»). Казалось, худшее миновало. В Москве Ли в очередной раз женился (до того он был женат дважды) — на очаровательной русской женщине Елизавете Павловне Кишкиной. Но осенью 1937 г. на него вновь посыпались обвинения. На этот раз делегация КПК вменила ему в вину то, что он как редактор допустил «вредные для партии искажения в китайском переводе материалов о процессе над троцкистско-зиновьевским центром» (одним из главных обвиняемых на процессе выступал бывший ректор УТК Карл Радек). 25 февраля 1938 г. Ли был исключен из партии, после чего за ним сразу же пришли сотрудники НКВД. Мстительный Сталин все еще видел в нем врага. В тюрьме его страшно били, требуя признаться в шпионаже в пользу Японии. Но через полтора года, 4 ноября 1939-го, неожиданно выпустили, даже восстановив в должности. В возвращении в Китай, однако, Ли было отказано.
Это, конечно, не значит, что Мао в тактических целях не мог иной раз и отречься от люмпенов. В июне 1930 г., например, на совместной конференции фронтового комитета 4-го корпуса и особого комитета западной Фуцзяни, стремясь отвести от себя не раз высказывавшиеся в его адрес членами ЦК обвинения в «люмпен-пролетарской идеологии», он добился принятия специальной резолюции по вопросу о «бродягах». В ней говорилось: «Красная армия и Красная гвардия — важные орудия, которые революционные массы используют для захвата и удержания власти… Бродяг нельзя допускать в эти организации». Тезис этот, однако, так и остался на бумаге. Реализовать его было нельзя: в 1930 г., по оценкам Дальбюро ИККИ, Красная армия уже в основном состояла из деклассированного люда.
В написанном через несколько дней письме в особый комитет восточной Хунани Мао заявил, что «две трети сотрудников руководящих органов и технических работников советского правительства юго-западной Цзянси являются членами союза АБ». Откуда взялась такая более или менее точная цифра, неизвестно.
В то время лучше было обвинять своего оппонента в «правом», нежели «левом» уклоне. Так было надежнее.
Тэн Дайюань в то время был заместителем генерального политкомиссара 1-го фронта, то есть Мао Цзэдуна.
Близ деревни Лунган 30 декабря произошла решающая битва, в ходе которой карательные гоминьдановские войска были разгромлены, а командир дивизии Чжан Хуэйцзань взят в плен.
Спустя много лет один из подручных Чжоу объяснит это злодеяние просто: до предательства Гу Шуньчжана в его доме часто проходили заседания высшего руководства партии, так что все домочадцы знали вождей КПК в лицо. Надеяться на то, что эти люди будут молчать, было нельзя.
В разных документах даются различные названия этого органа. Скорее всего, оно именовалось Временным политбюро ЦК, так как в сентябре 1931 г. реорганизации подверглось именно руководящее ядро партии, а не весь Центральный комитет.
Интересно, что в середине 1960-х гг. в разных провинциях КНР неожиданно объявятся сразу несколько десятков «маоаньлунов». Самозванцев, однако, быстро разоблачат всезнающие органы безопасности.
О конфискации земель крестьян (за исключением «кулаков») напрямую в законе не говорилось, но только так и можно было понять содержавшееся в нем положение об экспроприации земли не только дичжу, но и тех «крупных частных владельцев», которые «сами» вели «на ней хозяйство». Ни один дичжу сам свой участок не обрабатывал, это делали только крестьяне. Определение же «крупные», как мы помним, также никого не могло смутить: для нищих люмпенов любой владелец земли был «крупным». Не случайно один из деятелей партии Шэнь Цзэминь (Гудков) полагал, что «нет необходимости упоминать в проекте о кулаке как специальном слое крестьянства, ибо на практике это может преломиться так, что товарищи могут зачислять к кулакам и середняка».
Наименование «Квантунская» происходит от названия южной оконечности северо-восточного китайского полуострова Ляодун, на котором находятся города Далянь (Дальний) и Люйшунь (Порт-Артур). Именно здесь 1 августа 1906 года вслед за победой в Русско-японской войне по решению японского правительства была создана Квантунская армия для защиты вновь обретенных Японией прав в Маньчжурии. Прежде всего — для охраны Южно-Маньчжурской железной дороги, строительство которой было начато японцами через четыре месяца.
Эта телеграмма довольно сумбурна. Чувствуется, что члены Бюро сами не вполне понимали, что от них хотело Временное политбюро, но очень желали проявить свою преданность. «Разумеется, — писали они, — мы должны вести борьбу с авантюристической линией Ли Лисаня на наступление на крупные города. Однако современная обстановка благоприятна для нас. Мы должны бороться с правооппортунистическим чрезмерным страхом перед наступлением на важнейшие города». Вот так. Пойми кто может!
Здесь юмор построен на игре слов. Выражение «сяо маомао» действительно может иметь двойное значение. Его можно переводить и как «маленькие волосики» или «маленький волосатик» (так, очень ласково, многие в Китае называют своих новорожденных детей за мягкие, как пух, волосы на их головах), и как «маленький двойной Мао» (если «Мао» использовать как фамильный иероглиф).
Кстати, таким же образом был образован псевдоним Бо Гу. Цинь Бансянь взял себе для него два первых слога своей русской фамилии Погорелов (Богулелофу).
Имеется в виду трактат «Искусство войны», принадлежащий перу китайского философа VI в. до н. э. Сюньцзы.
Речь идет о Дун Биу, том самом секретаре Контрольной комиссии и проректоре высшей партийной школы, который когда-то вступился за сестру Хэ Цзычжэнь, Хэ И.
Горы Умэн расположены на границе провинций Гуйчжоу и Юньнань.
Горы Миньшань тянутся вдоль границ Сычуани, Цинхая, Ганьсу и Шэньси.
Капитуляция Чжан Готао привела, помимо прочего, и к тому, что в состав армии Мао влились не только остатки 4-го фронта (то есть бывшей левой колонны Чжана), но и войска 2-го фронта Хэ Луна и Жэнь Биши, которые в июне 1936 г., совершив переход из своей старой опорной базы на границах Хунани и Хубэя в Сикан, соединились с отрядами Чжан Готао.
Александр Моисеевич Хамадан (настоящая фамилия Файнгар) родился в 1908 г. в Дербенте. После работы в «Правде» некоторое время сотрудничал в журнале «Новый мир», являлся заместителем его главного редактора. В начале войны — корреспондент ТАСС. Судьба Хамадана сложилась трагически. В 1942 г. в Севастополе он попал в плен к гитлеровцам. В лагере для военнопленных (где его знали под фамилией Михайлов) вел подпольную работу, за что был заключен в тюрьму, а затем в мае 1943 г. казнен.
Так, зачастую даже без фамилии, почтительно именовали Мао.
Бородин в 1926–1927 гг. даже называл Сун Цинлин «единственным мужиком во всем левом Гоминьдане».
Интересно, что, когда чета Елизаровых-Вахревых уже находилась в Китае, в конце июля 1937 г., в Управление НКВД по Свердловской области и горком ВКП(б) поступил донос на Цзян Цзинго от одного из его знакомых, некоего гражданина Сухих. Помимо прочего, Сухих доводил до сведения органов, что «при отъезде Елизарова в Китай во время остановки поезда в Свердловске его ходили встречать Аникеев и Павлова с Уралмаша. На вокзале он отозвал Аникеева в сторону и ему сказал, что „он поехал по спецзаданию из Москвы к своему отцу в Китай, что скоро начнется война между Японией и Китаем, и, так как мой отец Чан Кайши ведет неустойчивую политику, я должен на него воздействовать“. Он уехал в Китай вместе с женой». Как же глуп был доносчик!
Сталин предполагал, что китайские коммунисты созовут свой очередной, VII съезд в ближайшие месяцы.
Интересно, что в западной синологии редактором одной из философских работ, оказавших влияние на Мао, до сих пор ошибочно называют некоего М. Широкова, в то время как это был довольно известный философ и партийный работник Иван Михайлович Широков (1899–1984), впоследствии, в 1945–1946 гг., исполнявший обязанности секретаря Ленинградского горкома по пропаганде.
В середине 30-х гг. капитан Карлсон служил телохранителем Рузвельта, и с тех пор их связывала дружба. Перед отъездом в Китай в июле 1937 г. он получил от президента письмо, в котором тот просил его сообщать ему в частном порядке («только между нами») обо всем, что происходило в Китае. По конфиденциальным соображениям Карлсон должен был адресовать корреспонденцию секретарю президента Маргарит ЛеХэнд (Мисси).
В переводах этого раздела на китайский язык, выполненных в Китае в конце 40-х — начале 50-х гг., данное выражение уже не заключалось в кавычки, то есть выдавалось за «откровение» самого Мао Цзэдуна. В ставшей классической формулировке оно звучит следующим образом: «После того как определена политическая линия, решающим фактором становятся кадры».
Интересно, что всего за год до 6-го пленума в своих лекциях о диалектическом материализме Мао высказывал прямо противоположную мысль. «Мы… должны, — говорил он тогда, — вести борьбу со всеми старомодными философиями, существующими в Китае в настоящее время, поднять знамя критики на идеологическом фронте по всей стране и, таким образом, ликвидировать философское наследие старого Китая». Как видно, он не стоял на месте.
Много лет спустя в беседе с американской писательницей Роксаной Уитке Цзян Цин отрицала, что ее новое имя придумал Мао. По ее словам, она сама выдумала его. Заявление Цзян Цин, однако, противоречит другим источникам.
Между прочим, вместе с Чжоу тогда в Москву вылетел и Отто Браун, получивший наконец разрешение Сталина на завершение командировки в Китай. К сожалению для него, его китайская жена не получила визы для въезда в СССР. Она осталась в Яньани, какое-то время жила с Джорджем Хэйтемом, а затем вернулась к своему первому мужу. Джордж же в январе 1940-го женился на другой китаянке, тоже актрисе из Шанхая и хорошей знакомой Цзян Цин. А вместо Брауна новым сталинским эмиссаром при ЦК КПК стал Игорь Васильевич Южин (настоящая фамилия — Юрченко, китайцы называли его Ю Жэнь). Формально он числился корреспондентом ТАСС в Яньани, однако вместе с двумя своими помощниками работал на советскую разведку и Коминтерн.
Интересно, что о Богомолове речь зашла и в беседе Сталина с сыном Сунь Ятсена от первого брака Сунь Кэ (в то время был известен под новым именем — Сунь Фо), прибывшим в СССР в 1939 г. во главе гоминьдановской дипломатической миссии. Но на этот раз разговор о нем завела китайская сторона. По просьбе Чан Кайши Сунь Фо постарался прояснить судьбу бывшего советского посла в Китае, к которому сам Чан да и другие лидеры Гоминьдана в целом относились неплохо. В ответ на вопрос Сунь Фо Сталин разыграл комедию. Жена Чан Кайши, Сун Мэйлин, вспоминает: «Сталин повторял это имя [Богомолов] несколько раз, как бы пытаясь вспомнить, кто это такой, до тех пор, пока доктор Сунь Фо не уточнил, о каком Богомолове он спрашивает. Сделав вид, что он вдруг вспомнил его, Сталин спокойно ответил: „А! Он расстрелян!“ Когда же его спросили почему, Сталин заявил, что он (Богомолов) сообщал, что вы (китайцы) не будете воевать с Японией».
Вместе с Чжоу и его женой в Яньань возвратился и Жэнь Биши с супругой. Исполнять обязанности представителя КПК в Коминтерне был оставлен Линь Бяо (под псевдонимом Ли Тин), который, как мы помним, прибыл на лечение и учебу в СССР еще в январе 1939 г. Он выполнял эти функции вплоть до августа 1941 г., после чего также выехал в Яньань. В дальнейшем по соглашению с ИККИ Центральный комитет КПК уже не посылал своих представителей в Москву.
Владимиров прибыл в Яньань вместе с военным врачом Андреем Яковлевичем Орловым (настоящая фамилия — Теребин) и радистом Николаем Николаевичем Риммаром в мае 1942 г. Все трое в течение полутора лет работали вместе с Южиным и его группой, а после отзыва последних на родину остались единственными представителями Москвы при ЦК КПК.
Этот пленум был самым длительным в истории КПК: он шел (с перерывами) одиннадцать месяцев — с 21 мая 1944 г. по 20 апреля 1945 г.!
Неформальное название «миссия Дикси» закрепилось за группой американских наблюдателей в Яньани из-за того, что «Землей Дикси» сотрудники посольства США в Чунцине в шутку называли Особый район, намекая на его «мятежный характер». В американской истории «Землей Дикси», или просто «Дикси», именовали южные штаты, которые, как известно, в 1861 г. восстали против законного правительства Линкольна. Это название происходит, очевидно, от надписи на десятидолларовых банкнотах, выпущенных в двуязычной Луизиане перед Гражданской войной 1861–1865 гг.: на обратной стороне банкноты было напечатано по-французски слово DIX («десять»). Первоначально «Землей Дикси» называли только Новый Орлеан, затем Луизиану, а потом и весь Юг. В 1861 г. после образования Конфедерации Американских Штатов песня «Земля Дикси» стала ее официальным гимном.
Согласно информации ТАСС об этом интервью, Мао Цзэдун объяснил, что «бумажный тигр — это страшное на вид чудовище, долженствующее пугать не ворон, а людей, но оно сделано из папье-маше».
Интересно, что спустя несколько лет, в начале 1949 г., болезненно подозрительный Сталин написал Мао: «Нам достоверно известно, что американская писательница Анна-Луиза Стронг является американским шпионом… Она давно уже служит американцам как их шпион. Советуем впредь ее не пускать в свою среду и в районы, занятые КПК». Разумеется, это было обычным сталинским бредом. Анна Луиза Стронг на самом деле являлась горячо преданным сторонником коммунистического движения в Китае. В 1958 г. она даже переехала в Китайскую Народную Республику, где прожила до конца своих дней. (Умерла она в 1970 г.) Ее похоронили в Пекине на кладбище революционных героев Бабаошань, а на ее могильном памятнике выгравировали надпись: «Друг китайского народа, прогрессивная американская писательница». Там же, кстати, была похоронена и Агнес Смедли, скончавшаяся в 1950 г.
Ван Гуаньлань (1906–1982) в то время являлся одним из ответственных работников аппарата ЦК КПК. В 1949 г. вместе с женой находился на лечении в СССР.
Ли Цзынэн (1605–1645) — вождь грандиозного народного восстания в конце династии Мин. В 1644 г. он взял Пекин, был провозглашен императором, но не смог удержаться в городе (то есть на языке Мао, «не выдержал экзаменов»). Под ударами маньчжуров ему пришлось отступить, и летом 1645 г. он был убит.
Ли Минь в своих воспоминаниях пишет, что это был особый уполномоченный представитель Советского Союза Юдин, однако известно, что Павел Федорович Юдин прибыл в Китай только в 1950 г. В 1949 г. особым уполномоченным Сталина в Китае был Ковалев.
Помимо Чэнь Бода вместе с Мао ехали другой его секретарь Е Цзылун, начальник охраны Ван Дунсин и переводчик Ши Чжэ, в 20-е и 30-е гг. долгое время живший в Советском Союзе и хорошо знавший нашу страну (его русский псевдоним был Михаил Александрович Карский).
Через несколько лет Хрущев в разговоре с Мао подтвердит, что Сталин действительно его подслушивал: «Да, он делал это. Он и нас тоже записывал. Он даже подслушивал самого себя. Как-то, когда мы отдыхали вместе, он признался, что не доверяет самому себе. „Я безнадежно пропащий, — сказал он. — Я не доверяю себе“».
Проект Совета министров СССР «Об обеспечении совместного управления Китайской Чанчуньской железной дорогой» был утвержден Политбюро ЦК ВКП(б) 22 марта 1950 г.
Коваль ошибается в датировке этих переговоров.
В этой связи утверждение российского историка Б. Т. Кулика о том, что Сталин якобы согласился удовлетворить все просьбы Чжоу Эньлая, включая просьбу о проектировании и строительстве 151 (?) промышленного предприятия в Китае, не соответствует историческим фактам.
По данным большинства западных специалистов, в период первого пятилетнего плана в Советском Союзе имел место 12-процентный ежегодный промышленный рост. Но вряд ли Сталин доверял западной статистике.
«Мы, члены Политбюро ЦК ВКП(б), признаться, возмущались поступком Сталина», — пишет в этой связи Хрущев, отмечая, что Гао обвинил не только Лю Шаоци, но и Чжоу Эньлая, а также ряд других руководителей страны в том, что у них наблюдались особенно «плохие настроения в отношении СССР».
В то время Советский Союз состоял из шестнадцати республик. В 1956 г. Карело-Финской ССР будет возвращен ее прежний, существовавший до 1940 года статус автономной республики в составе РСФСР.
Ковалев ошибочно утверждает, что это произошло на расширенном заседании Политбюро 27 июля. Однако 27 июля имело место не заседание Политбюро, а обмен мнениями между Сталиным, Н. А. Булганиным и А. Я. Вышинским, с одной стороны, и Лю Шаоци, Гао Ганом и Ван Цзясяном — с другой. Заседание же Политбюро состоялось 11 июля.
Тибет, сохранявший при Гоминьдане автономный статус, был захвачен НОАК в 1950–1951 гг.
В опубликованном тексте выступления Мао Цзэдуна никакие имена не называются. Однако китайские издатели его речи снабдили публикуемый текст примечанием, в котором указывается на Лю Шаоци и его сторонников.
Что касается Жао, то он скончался в марте 1975 г. в тюремной камере от воспаления легких.
Советская сторона возвратит свою долю китайской стороне 1 января 1955 г. в обмен на поставки товаров из Китая.
Спустя много лет он сам скажет, что «буквально детскими глазами» смотрел «на наши отношения с китайскими братьями».
Официальная часть визита завершилась 12 октября, после чего Хрущев еще две недели колесил по стране.
Система государственной монополии на основные потребительские товары была частично в качестве эксперимента введена еще в январе 1951 г. Начальник департамента планирования Военно-административного комитета Восточного Китая Ло Гэнмо сообщил 5 января 1951 г. советскому генконсулу в Шанхае Владимирову, что 4 января в Шанхае были введены централизованные закупки государством всей продукции частных прядильных и ткацких фабрик. «Ло подчеркнул, что все вышесказанное является большим секретом», — доносил в Москву старый разведчик Владимиров.
По тогдашним советским оценкам, китайские коммунисты распустили около 200 тысяч кооперативов. Эта цифра соответствует данным, приводимым в некоторых дацзыбао, стенных газетах больших иероглифов, периода «культурной революции» 1966–1969 гг., критиковавших Лю Шаоци за его оппозицию Мао.
Этого врача звали Ли Чжисуй. В окружении Мао он проработал более двадцати лет. В 1988 г. ему чудом удалось выехать из Китая в США, где через шесть лет он опубликовал мемуары. В них он раскрыл многие тайны закулисной жизни Мао Цзэдуна и других вождей КПК, вызвав бурю негодования в КНР. После этого, в январе 1995 г., в интервью американскому телевидению доктор Ли объявил о намерении издать еще одну книгу биографического характера. Осуществить задуманное ему не удалось. Через несколько недель после интервью его нашли мертвым в ванной комнате в доме его сына, проживающего в местечке Карол Стрим, штат Иллинойс.
О том, что следователи НКВД не вели дознание «своим разумом», говорил в докладе «О культе личности и его последствиях» Никита Сергеевич Хрущев.
То, что Сталин отказался от идеи процесса, не спасло тем не менее Пятницкого, Бела Куна и Кнорина. Они были расстреляны без суда. Помимо них уничтожены были большинство уже известных нам коминтерновских специалистов по Китаю: А. Е. Альбрехт, Павел Миф, И. А. Рыльский, Гейнц Нейман и другие. Только немногие избежали репрессий. Среди них — Артур Эверт и Отто Браун. Эверт избежал расстрела в подвалах Лубянки скорее всего потому, что в 1935 г., находясь на нелегальной работе в Бразилии, был арестован за организацию в этой стране вооруженного восстания. Он был освобожден из тюрьмы, где его подвергали бесчеловечным пыткам, по амнистии спустя десять лет, в 1945 г. В конце жизни страдал умопомешательством. Умер в ГДР в 1959 г. Бывший же представитель Исполкома Коммунистического интернационала молодежи в Китае С. А. Далин, а также бывший советник по финансовым вопросам при Национальном правительстве Гоминьдана М. Альский (В. М. Штейн) провели в советских трудовых лагерях почти по двадцать лет каждый.
Позже, в феврале 1965 г., в беседе с советским председателем Совета министров Алексеем Николаевичем Косыгиным, Мао скажет: «Я сам напишу книгу об ошибках и преступлениях Сталина. Но она будет настолько ужасна, что я не разрешу ее публиковать в течение десяти тысяч лет».
Существуют два варианта речи Мао — неправленый стенографический отчет и частично отредактированный канонический текст. Перевод первого варианта появился на Западе и в Советском Союзе в середине 1970-х гг. Официальный документ был опубликован в 1976 г. в КНР. Формула «строить социализм по принципу больше, лучше, быстрее и экономнее» содержится только в стенографическом отчете. Редакторы пятого тома «Избранных произведений Мао Цзэдуна», однако, отмечают в примечании, что в своей речи Мао действительно выдвинул эту идею в качестве генеральной линии социалистического строительства.
Чжоу Эньлай, правда, был первым, кто предложил формулу «социалистическое строительство по принципу „больше, быстрее, лучше и экономнее“». Он сделал это 14 января 1956 г. в докладе на совещании по вопросу об интеллигенции, созванном ЦК КПК, развивая идею Мао, высказанную еще 6 декабря 1955 г. Он, однако, не вкладывал в эту формулу никакого «революционного» смысла.
Он тем не менее очень скоро стал известен за пределами Китая. Члены делегации Союза коммунистов Югославии, например, упоминали «О десяти важнейших взаимоотношениях» во время беседы с Мао Цзэдуном в сентябре 1956 г.
Имеется в виду знаменитый учанский серебристый карп — одно из любимых блюд Мао.
Город Учан в древности входил в состав царства Чу.
Мао имеет в виду Уханьский мост через Янцзы, строительство которого было вскоре осуществлено с помощью Советского Союза.
Речь идет о строительстве плотины в горах Ушань в верховьях Янцзы, где, по поверью, обитает Богиня, посылающая на людей тучи и дождь.
Хрущев в мемуарах ошибочно указывает, что членом делегации Лю Шаоци был Кан Шэн.
Лю стало известно об этом из информации находившихся в Венгрии Микояна и главы КГБ Ивана Александровича Серова, переданной ему Хрущевым.
Интересно, что, маневрируя накануне VIII съезда, в августе 1956 г., он не был против включения в черновой вариант «Политического доклада» Лю Шаоци заявления о том, что «XX съезд Коммунистической партии Советского Союза… внес выдающийся вклад в ослабление международной напряженности и борьбу за мир во всем мире и прогресс человечества». Частично отредактированное, это заявление вошло в окончательный текст доклада.
Цзинь равен 596 граммам. В то время в Китае в основном собирали от 400 до 500 цзиней с му, то есть от четырех до пяти центнеров с гектара.
В Москве Мао представит Дэн Сяопина Хрущеву со словами: «Вот этот маленький — очень умный человек, очень перспективный».
Он вернулся к вопросу о Молотове позже, перед самым отлетом в Москву, в беседе с послом Юдиным. «Если говорить о том, что происходит в нашей партии, — заметил он, — то многие товарищи не понимают, как такой старый партиец, который в течение нескольких десятков лет боролся за революцию, мог стать антипартийцем?» То же самое сказал Юдину и Пэн Дэхуай, поинтересовавшийся у посла: «Почему вы так это назвали [„антипартийная группа“]? Неужели не могли ничего умнее придумать?»
3 ноября, на следующий день после прибытия Мао в Москву, СССР запустил на орбиту и второй летательный аппарат.
Пальмиро Тольятти (псевдоним — Эрколи) (1893–1964) в 1928–1943 гг. являлся членом Президиума ИККИ, а в 1935–1943 гг. — еще и членом Секретариата ИККИ.
В 1970 г. на вопрос Эдгара Сноу: «Верите ли вы по-прежнему в то, что атомная бомба — бумажный тигр», Мао ответит, что все его разговоры об этом были не более чем «способом самовыражения», «оборотом речи».
Нас, конечно, такими прогнозами не удивишь. Через три года, в 1961-м, Хрущев, как известно, торжественно провозгласит: «В СССР будет в основном построено коммунистическое общество» за 20 лет, так что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Хоть и не любил Мао Хрущева, но были они с ним в чем-то очень похожи.
Алексей Алексеевич Аракчеев, граф (1769–1834), известен как организатор так называемых «военных поселений» в России в 1810 и 1816–1820 гг. Жизнь в этих поселениях была исключительно тяжелой вследствие жесткой регламентации быта и мелочного деспотизма. Крепостные поселенцы сочетали военную службу с сельскохозяйственной деятельностью.
Первые кустарные домны стали создаваться в Китае еще весной 1958 г. К июню их насчитывалось 12680. Но настоящая эпидемия сталеварения началась в августе.
Китайские коммунисты будут продолжать бомбардировки (один раз в два дня) в течение последующих двадцати лет.
Это известие Хрущев передал Мао через посла КНР Лю Сяо, которого специально вызвал на четыре дня в Ялту, где в то время отдыхал.
Чан Кайши.
В мае 1955 г., например, во время визита в Югославию Хрущев так напился, что полез целоваться со всеми, особенно с Тито, дыша на него перегаром: «Йося, хватит дуться! Вот не знал, что ты такой обидчивый! Ну давай выпьем и забудем старое!» А через год на воздушном параде в Тушине, сильно пьяный, он стал поливать грязью буквально все зарубежные страны и даже не обратил внимания, как несколько иностранных дипломатов поднялись со своих мест и ушли.
В то время в руководстве КПСС главным сторонником жесткой линии в отношениях с КНР был Михаил Андреевич Суслов, секретарь ЦК по идеологии. Именно он убеждал Хрущева, что китайцев надо строго осудить за обострение ситуации в Тайваньском проливе.
Ф. М. Бурлацкий ошибочно пишет, что это был Лю Шаоци.
Каждое из этих четырех слов на китайском языке состоит из двух иероглифов.
Некоторые издания были чуть больше: 13x9 см.
Согласно китайской традиции, небосклон состоит из девяти небес, из которых Девятое Небо — самое отдаленное.
Клуб (или кружок) Пётефи — дискуссионный клуб венгерской молодежи, организованный накануне антисоветского восстания 1956 г. Назван в честь Шандора Пётефи (1823–1849), поэта и героя венгерской революции 1848 г., павшего в бою с царскими казаками.
Мифическая гигантская птица, о которой рассказывается в первой главе трактата «Чжуанцзы».
Речь идет о договоре между СССР, США и Великобританией об отказе от проведения ядерных испытаний в атмосфере, космическом пространстве и под водой, подписанном в Москве 5 августа 1963 г.
Мао обыгрывает слова Хрущева, сказанные в апреле 1964 г., что коммунизм для него это полная тарелка гуляша для каждого советского гражданина. Гуляш на китайском языке — жареная картошка с говядиной.
Мао, наверное, очень удивился бы, если бы узнал, что Шандор Пётефи, само имя которого вызывало у него идиосинкразию, в 1849 г., накануне гибели, написал строки, бунтарский пафос которых был не менее силен, чем восторженный настрой его собственного последнего стихотворения: «Нынче мир — сплошное поле битвы, / Все с оружьем, все солдаты!»
До этого заместителями Мао являлись Лю, Чжоу, Чжу Дэ и Чэнь Юнь.
Ван Мин выехал в Советский Союз на лечение в начале 1956 г., а в конце 1957-го заявил, что «в силу его разногласий с руководством ЦК КПК ему будет очень трудно находиться в Китае в атмосфере недоверия». Иными словами, попросил политического убежища в СССР. 1 августа 1958 г. посол КНР в СССР Лю Сяо проинформировал советское руководство о мнении Мао на этот счет. Председатель считал, что «Ван Мин может продолжать лечиться в СССР и сам определит срок возвращения в Китай». Ван Мин, однако, на родину так и не вернулся, а с 1967 г. принял активное участие в антимаоистской пропаганде. Он умер в Москве от инфаркта 27 марта 1974 г. в 23 часа 5 минут. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Одним из наиболее горячих сторонников налаживания отношений с КНР был и тогдашний секретарь ЦК Александр Николаевич Шелепин.
Семен Кузьмич Цвигун (1917–1982) с ноября 1967 г. являлся первым заместителем председателя КГБ СССР.
Даже ненавидевший Линь Бяо Отто Браун в одном из докладов в ИККИ вынужден был указать: «Я лично считаю, что он [Линь Бяо] лучший полевой командир 8-й арм[ии]».
Линь Бяо был женат дважды. Его первая жена Лю Синминь (она же Лю Синьминь и Чжан Мэй) была моложе его на двенадцать лет. Это была простая, малограмотная девушка из северной Шэньси. В 1939 г. вместе с мужем она приехала в Советский Союз. Но через два года Линь порвал с ней и, уехав в августе 1941-го обратно в Китай, оставил ее беременную в Москве. Лю родила девочку, которую назвала Сяолинь. Вплоть до сентября 1948 г. она работала в Ивановском интердетдоме, где, как мы помним, одно время находилась Цзычжэнь, бывшая жена Мао. После этого вернулась в Китай. Сяолинь же смогла выехать в КНР только в 1950 г. после того, как о ее возвращении перед ЦК ВКП(б) ходатайствовал сам Линь Бяо. С этой дочерью он, однако, виделся крайне редко. У него была другая семья. Во время антияпонской войны он женился на уроженке провинции Фуцзянь по имени Е Цюнь, которая тоже была младше его на двенадцать лет. От этого брака у него было двое детей: дочь Линь Лихэн (Доудоу), 1944 г. рождения, и сын Линь Лиго (родился в 1946 г.).
Неопубликованные мемуары У Фасяня широко цитируются в книге его дочери Цзинь Цю «Культура власти. Инцидент Линь Бяо в культурной революции», изданной в Стэнфорде в 1999 г.
Как мы помним, в начале 30-х гг. Дун Биу (1886–1975) был секретарем Контрольной комиссии партии. С 1959 г. наряду с Сун Цинлин он являлся заместителем Председателя КНР.
То же самое, кстати, по воспоминаниям Солженицына, утверждал и не любимый Мао Цзэдуном, но не менее деспотичный, чем он, Хрущев. «А вы думаете — при коммунизме будет абсолютная свобода? — вопрошал он собравшихся в Кремле в начале марта 1963 г. представителей интеллигенции. — Это — стройное, организованное общество, автоматика, кибернетика, — но и там будут ходить люди, облечённые доверием, и говорить, что кому делать».
За три недели до кончины Сноу Чжоу Эньлай, возможно, по распоряжению Мао, прислал к нему бригаду китайских врачей, которые должны были перевести его в Пекин на лечение. Но Сноу отказался ехать. Следуя его воле, часть его праха была захоронена в Китае. Его жена выбрала место — берег небольшого озера Вэйминху (Безымянное) на территории нового кампуса Пекинского университета. Давным-давно на месте этого кампуса располагался основанный американскими миссионерами Яньцзинский университет, где Сноу когда-то преподавал. На могильном памятнике была воспроизведена надпись, сделанная рукой Чжоу Эньлая: «В память Эдгара Сноу, американского друга китайского народа, 1905–1972». Другая часть его праха, также по его просьбе, была захоронена в Нью-Йорке, на западном берегу реки Гудзон. «Река Гудзон, — писал Сноу незадолго до смерти, — втекает в Атлантический океан, который соприкасается с Европой и всеми берегами человечества, частью которого я себя ощущал, ибо знал хороших людей почти во всех землях».
Бхутто на пресс-конференции сообщил, что встреча продолжалась 21 минуту, однако китайцы позже заявили, что Мао общался с пакистанским президентом не более десяти минут. Ровно столько жё, десять минут, он разговаривал и с Ли Куан Ю.