Мария Медичи

Люинь

Шарль д’Альбер де Люинь менее всего подходил для выполнения тех функций, которые ожидали его при Людовике XIII. В момент государственного переворота ему было 39 лет. Краснобай, как и все южане, но известный трус. Тем не менее в то время Люинь был единственным, кому доверял Людовик. Кончини пал, и его час пробил.

Один фаворит сменил другого. Однако Люинь предан своему повелителю. Когда король болен, он ночь напролет сидит у его постели. Затруднения с речью только усилили природную сдержанность короля — от этого он кажется робким, но, разговаривая с Люинем, изливает тому душу. Это его наперсник, друг, их отношения прямые и очень простые. Злые языки утверждали, что Люинь — «миньон» короля, который ему ближе, чем Анна Австрийская. Посол Венеции заметил, как «необычайное внимание и любовь» король проявляет ко всему, что говорит г-н де Люинь, поскольку «хорошо только то, что делает он». Мария Медичи, выведенная из себя его влиянием на ее сына, называет фаворита не иначе как «демон, который овладел королем, делая того глухим, слепым и немым».

Люинь красив, даже его враги признают его очарование и обольстительность. Он очень привязан к королю и ревниво относится к любому, кто хотя бы делает попытку заменить его при Людовике.

По словам его врагов, Люинь имел шесть недостатков: бездарен, чересчур тщеславен, скуп, нерешителен, никогда не держит слово и отличается полным отсутствием смелости. Все это правда. В 1621 году, когда Люинь управлял страной уже четыре года, нунций Корсини говорил о нем, как о неспособном разобраться в государственных делах, поверхностном, слабом, единственно стремившемся защищать свои личные интересы и увеличивать собственное состояние. Посол Англии говорил о невежестве, посол Венеции — о неразумности, легкомыслии, если не сказать — глупости. Герцога де Роана возмущали «предательство и вероломство его низкой души».

Как и Кончини, Люинь быстро разбогател. Его состояние огромно. Друзья Люиня советовали ему быть более сдержанным и не пытаться всюду совать нос. Но человеку безрассудному трудно следовать такому совету: несмотря на доброту короля, он все-таки выведет его из себя своим невежеством.

Несмотря на возвращение бывших министров, правление Люиня стало продолжением семи лет нестабильности, волнений и злоупотреблений, которые переживала Франция во времена Кончини.

Государственные мужи

Люиня окружали две группы людей: приближенные и министры. Первую составляли те, кто вместе с Люинем входил в малый совет короля и готовил государственный переворот 24 апреля 1617 года: оба брата фаворита — Кадене и Брантес, его кузен барон де Моден, но главное — активный Дежеан. Правда, братья и кузен — люди малозначительные — были больше озабочены увеличением собственного состояния, чем государственными делами.

Единственный, кто имел опыт ведения государственных дел, — это Дежеан. Желая выяснить мнение французского правительства по тому или иному вопросу, просили аудиенции у «Люиня и Дежеана». Великий труженик уходил из Лувра после полуночи. Активный и умный, рассудительный, он становится одним из вдохновителей политики, которая велась от имени короля Франции, достаточно ловким, чтобы сделать из Люиня своего друга. Доверие Люиня ударило ему в голову, и Дежеан пишет не задумываясь королю напрямую. Он так и не вошел в правительство окончательно, но все знают о его всемогуществе. Власть сделала его жестоким, высокомерным и грубым. Он хладнокровно провоцировал Люиня на ошибки.

Слишком самоуверенный, Дежеан принимал решения, даже не позаботившись ставить в известность Люиня. В декабре 1618 года Люинь был вынужден просить его не появляться больше в совете. Но в итоге его отстранение от власти стало просто необходимым в интересах правительства.

Главную роль в управлении страной играл Совет короля. Впрочем, Люинь, осознавая свою слабость, в день убийства Кончини призвал, как известно, бывших министров Генриха IV. Самым значительным из всех был Вильруа: человек уважаемый и прекрасно разбиравшийся в людях и делах, сторонник союза с Испанией, склонный, тем не менее, к компромиссу и как говорили, продажный. Увидев его 24 апреля 1617 года, Людовик XIII воскликнул: «Отец мой! Я теперь король, не бросайте меня!» Но Вильруа недолго будет участвовать в правительстве Людовика XIII: он умрет 12 ноября 1617 года.

Место Вильруа займет канцлер Сильери. Как и Вильруа, он благосклонно относится к Испании и предпочитает компромиссы. С конца 1617 года именно он будет отвечать за политику правительства Франции.

Сильери ввел в состав правительства своего сына Пюизье, который контролировал целиком все иностранные и военные дела и имел больше, чем любой другой, полномочий в правительстве. Но он был всего лишь тенью своего отца — старого канцлера.

Хранитель королевских печатей дю Вэр и суперинтендант финансов Жаннен воплощают собой преемственность политики, выступая за наведение порядка в финансах и пытаясь победить порывы и капризы Люиня, скрывающие его врожденную нерешительность. Полезные в повседневном управлении делами, они оказываются ничтожными, когда надо принимать значительные решения.

Так кто же на самом деле главный в правительстве? Кто допустил, что Мария Медичи дважды выступила против сына? Кто разжег протестантские войны? Из-за кого от Франции отвернулись Германия и Италия? Скорее всего, виновата сама система правления. Чрезмерные полномочия вкупе с отсутствием политического опыта превратили Люиня в игрушку Дежеана. Исчезает Дежеан, возникает тандем Сильери — Пюизье. Но при этом появляется новый фактор: личность Людовика XIII, которого интересует только несогласие с протестантами.

Людовику XIII требовался наставник. Сначала он думал, что нашел его в лице Вильруа, но тот слишком скоро умер, Люинь в этой роли, к несчастью, бездарен. Отсюда — непоследовательность, поспешные решения, а позже — согласие помирившегося с матерью Людовика XIII править с ней вместе, когда Мария Медичи вернется в Совет короля, и включение Ришелье в состав правительства.

Политическая ситуация в королевстве — как внутри, так и за его пределами — ухудшалась день ото дня. Из-за проблем Германии и Вальтелины Франция лишится результатов многолетних усилий по подрыву могущества Габсбургов и сохранению равновесия в Европе. Внутри страны борьба с протестантами окажется тоже безрезультатной.

«Пражская дефенестрация»

В XVII веке Богемия играла роль первостепенной важности в поддержании политического и религиозного равновесия в Европе. Со своими присоединенными провинциями Силезией и Моравией Богемское королевство входило в состав Священной Римской империи. Ее король был одним из семи курфюрстов императора. Но сама страна не была немецкой: большинство населения составляли чехи, а протестантство было главной религией, хотя корона по традиции передавалась государю из семьи Габсбургов, следовательно, католику, и католическое дворянство оставалось очень влиятельным.

В начале XVII века в Богемии было относительно спокойно. Рудольф II Габсбург, король Богемский и император Германский, подписал нечто вроде Нантского эдикта — «Письмо Его Величества».

Рудольф II умер в 1612 году, не оставив прямого наследника, его преемником стал брат Матвей, тоже не имевший сына. Ожидалось, что ему унаследует один из Габсбургов — эрцгерцог Фердинанд Штирийский, кузен Рудольфа и Матвея, бывший воспитанник иезуитов, умный, деятельный и ревностный католик. На него возлагали большие надежды папа, Мадридский двор, иезуиты.

Еще при жизни король Матвей созвал Богемские штаты и предложил назначить его преемником эрцгерцога Фердинанда Штирийского. Штаты это предложение утвердили. После этого избрание Германским императором явилось простой формальностью и обеспечивало бы само собой еще и корону Венгрии.

Но непредвиденная неприятность все испортила.

В мае 1618 года Матвей запретил созыв ассамблеи Защитников веры, но протестанты на этот запрет внимания не обратили: 21 мая депутаты все-таки собрались. Им оказал сопротивление регентский совет, правивший Богемией в отсутствие Матвея, находившегося в Вене. Особенной стойкостью отличались два дворянина-католика — Славата и Мартиник. 22 мая начались демонстрации протестантов на улицах. 23-го утром сотни протестантов захватили королевский дворец в Праге и потребовали у Славаты и Мартиника разрешения на проведение ассамблеи. Депутаты повторили отказ, и тогда возбужденная толпа схватила их и выбросила из окон дворца в ров. Никто не пострадал, но «пражская дефенестрация» (выбрасывание из окна. — Прим. ред.) стала началом настоящего бунта протестантской Богемии против католического суверена. Регентский совет заменен на Директорию из 30 членов, которая берет власть в свои руки.

Видя, что бунт усиливается, Матвей сначала пытается найти компромисс, а потом решает послать против мятежников армию. Столкнувшись с войсками Директории, армия отступила. Богемские штаты торжествовали. Тем временем внезапно умирает Матвей (март 1619-го), и штаты, отказавшись признать Фердинанда королем Богемии, объявили престол вакантным. С этого момента дело вышло за пределы Богемии и даже Германии и стало европейским.

Соединенные провинции, как и следовало ожидать, приветствовали восстание чехов и выразили готовность оказать чешским протестантам помощь в борьбе против Габсбурга-католика. В протестантской Англии общественное мнение поддерживало чехов, а королевское правительство проявило сдержанность: Яков I не хотел ссориться с Испанией, а мадридские Габсбурги в случае конфликта немедленно стали бы на сторону Габсбургов венских. Кроме того, у него начались трудности в отношениях с парламентом, которые впоследствии, при Карле I, приведут Англию к революции, гражданской войне и казни короля. В богемском деле Яков I реагирует, прежде всего, как суверен.

Во внешней политике Франции еще со времен Генриха IV королевское правительство поддерживает государей протестантов, стремясь ослабить Габсбургов. Поэтому бунт в Богемии мог бы только радовать. Но политика Генриха IV — это не обязательно политика Людовика XIII, который считает, что интересы католической религии — прежде всего. С другой стороны, он полагает, что бунт богемских протестантов может иметь тревожные последствия во Франции, и в конце концов откровенно враждебно настраивает себя по отношению к чехам.

Даже в Германии мнения разделились. Некоторые князья-протестанты не проявили особого энтузиазма: чехи, их братья, — прежде всего бунтовщики, за что следует судить. Единственный кто из князей-протестантов открыто и честно выступил в защиту мятежников, курфюрст Пфальцский Фридрих V, был избран королем Богемии 26 августа 1619 года и несмотря на советы Франции принял этот титул.

Белая Гора (8 ноября 1620 г.)

После смерти Матвея имперские курфюрсты избрали императором Фердинанда, что не изменило планов Матвея — подчинить Богемию. В его распоряжении — войска, поставленные Испанией и оплачиваемые папой и Великим герцогом Тосканским. Ему противостоит протестантская армия Директории Богемии и дополнительная армия курфюрста Пфальцского. Военные действия идут достаточно вяло, но постепенно конфликт становится международным. Протестантов поддерживают Соединенные провинции и князь Трансильвании. В католическом лагере Фердинанд получает помощь короля Польского, курфюрста Саксонского, Католической лиги и Франции.

Вчерашний враг Габсбургов, Франция сегодня их союзница и старшая дочь церкви. В Париже потирают руки нунций и посол Испании. Нет только Марии Медичи — самой крепкой опоры католицизма во Франции: она дуется у себя в губернаторстве Анжера и собирает туда всех недовольных и озлобленных дворян.

Но Пюизье удалось убедить короля не предоставлять военной помощи, а предложить посредничество. В Ульм направляется французское посольство, которое пытается, прежде всего, остановить разрастание конфликта и ограничить его только территорией Богемии. В июле 1620 года подписан договор, по которому Германию вывели из игры.

Но никто не предусмотрел последствий этого договора: Фердинанд повел свои войска на Прагу. 8 ноября 1620 г. произошло сражение, закончившееся разгромом протестантских войск. Курфюрст Пфальцский покинул город, который захватила армия Фердинанда. Битва при Белой Горе означала подавление мятежа и триумф католического дела.

В завоеванной Богемии Фердинанд провел жестокие репрессии: предводители были казнены, поместья мятежников конфискованы и распределены между приближенными императора, протестантский культ запрещен, а «Письмо Его Величества» отменено. Через несколько лет Фердинанд отменил передачу короны Богемии через выборы — теперь она переходила по наследству в семье Габсбургов. Он проводил политику германизации и обращения населения в католицизм.

Как император Фердинанд изгнал из страны немецких князей, которые воевали против него: в 1621 году он захватывает Пфальц, владения князей Анхальтского, Егерндорфа, Гогенлоэ.

Эта победа стала победой католицизма. Могущество Габсбургов значительно укрепилось, а французская дипломатия была дискредитирована в глазах своих протестантских союзников, оказавшись не в состоянии сохранить мир в Германии. Триумф Фердинанда толкал протестантские государства к войне. Битва при Белой Горе стала началом общего конфликта, который закончится только в 1648 году и войдет в историю как Тридцатилетняя война. А Франция, которая могла бы оказаться вне военных действий, окажется в них втянутой.

Вальтелина

Вальтелина — так называется долина реки Адды до впадения ее в озеро Комо на севере Италии. Долина имеет очень важное стратегическое значение, потому что дает возможность попасть из герцогства Миланского в Австрию через Тироль и открывает удобный путь сообщения между Северной Италией и Южной Германией. Прежде всего она необходима Габсбургам: Вальтелина — значит надежный проход между испанскими владениями в Италии, с одной стороны, а с другой — между Франш-Конте и Испанскими Нидерландами. Чтобы ослабить испанское влияние в Северной Италии, Генрих IV заключил договор со швейцарцами.

Населявшие долину католики говорили на итальянском языке, но зависели от протестантского швейцарского кантона Граубюндена. В 1617 году вальтелинцы-католики взбунтовались против своих сюзеренов из Граубюндена. Испанцы, которых они просили о помощи, не торопились вмешиваться, стремясь выяснить реакцию французов. Бывшие министры Генриха IV были сторонниками сюзеренной власти Граубюндена над долиной и не желали допускать туда испанцев.

Но Люиня это особенно не интересовало, он лишь время от времени делал угрожающие заявления. Но главное, внутренние осложнения — война с протестантами и Марией Медичи — поглощали все силы и энергию. Этим воспользовались испанцы и изгнали из Вальтелины лигу Граубюндена.

Французам оставалось только послать Бассомпьера для переговоров в Мадрид. Его миссия увенчалась успехом — 25 апреля 1621 года был подписан Мадридский договор, восстановивший сюзеренитет Граубюндена над Вальтелиной, взамен лига Граубюндена обязалась помиловать всех взбунтовавшихся подданных и не противиться отправлению католического культа.

Поездка Бассомпьера в Мадрид стала поводом для забавного анекдота, рассказанного Тальманом де Рео. Возвратившись из Испании, Бассомпьер описал Людовику XIII, как торжественно он въезжал в Мадрид на великолепном маленьком муле, которого ему прислал король Испании. «О, это, наверное, было прекрасное зрелище, — засмеялся Людовик, — осел на муле!» — «Невероятно прекрасное, сир, — не остался в долгу Бассомпьер, — представлял-то я вас».

Но надо было еще выполнить договор. Герцогство Миланское было слишком далеко от Испании, поэтому испанцы продолжали удерживать Вальтелину до сентября. Лига Граубюндена проявила самостоятельность и напала на испанцев. Но атака была отбита, а к концу года вся Вальтелина оказалась в руках испанских и австрийских армий. Великодушный герцог де Фериа предложил граубюнденцам союз с Испанией. Беспомощность Франции толкнула их принять это предложение, и в середине января 1622 года был заключен Миланский договор, по которому лига отказывалась от своего сюзеренитета на Вальтелину.

Это был провал французской внешней политики: занятый войной с протестантами внутри королевства Париж мог действовать только на словах и предал традиционных союзников Франции. Таким образом, германский и вальтелинский вопрос существенно нарушили равновесие в Европе.

В Беарне

Пробуждение католицизма привело к тому, что протестанты заняли оборонительные позиции. Многие из них, особенно дворяне, обращались в католичество, которое вошло в моду и развивалось, в то время как протестантство переживало упадок. Лишившись верхушки, протестанты были вынуждены яростно защищать свои права в тех регионах, где были особенно сильны: Пуату, Беарн (там католицизм оставался под запретом), Лангедок, и больших крепостях: Ла-Рошель, Монтобан, Ним.

Беарн станет крепким орешком во взрывоопасной ситуации, которая приведет к религиозным войнам Людовика XIII: они будут продолжаться около десяти лет и окончатся только после взятия Ла-Рошели 29 октября 1628 года и подписания «Эдикта милости» в Алесе 28 июня 1629 года.

Беарн — родовые земли Генриха IV — так и не был окончательно присоединен к Франции, несмотря на решение 1607 года. Получив папское прощение, Генрих обязался восстановить католический культ в Беарне и вернуть церкви захваченное имущество. Ни он, ни Мария Медичи не спешили выполнить эти обещания. Но когда власть перешла к благочестивому Людовику XIII, через два месяца после государственного переворота 25 июня 1617 года он издал указ о возвращении церковного имущества католическому духовенству. Король был готов заставить кальвинистов Беарна сделать это, применив силу. Но беарнские пасторы решительно воспротивились королевскому указу и в По начались волнения.

Король страдает — оскорблено Его Королевское Величество, но Люинь советует ему проявить терпение. В течение всего 1619 года не было принято никакого решения. Кроме того, Людовик был занят войной с Марией Медичи — второй войной Матери и Сына.

После ее успешного завершения во главе своей армии Людовик XIII отправляется в Пуату — оплот протестантов. Ришелье советует ему двигаться дальше — в Гиень. В Бордо губернатор Гиени маршал-герцог де Ла Форс и президент Суверенного совета Беарна Казо призывают его к осторожности: они перечисляют Людовику XIII все опасности начала бунта в этой забытой Богом провинции с плохими дорогами, где уже пятьдесят лет безраздельно царит протестантство. Но Людовик намерен проявить твердость и лично отправиться в По: «Я не боюсь ни погоды, ни дорог, не боюсь верующих, а если вы считаете, что моя армия не сможет переправиться через реку за двенадцать дней, я покажу, как это делается за неделю».

7 октября 1620 года Людовик покидает Бордо без Люиня, который отказался участвовать в экспедиции, выразив таким образом свое неодобрение. 14 октября король прибывает в По. Члены Суверенного совета являются просить его о прощении. «Служите мне лучше в будущем, и я забуду прошлое», — говорит им Людовик. 19 октября он клянется уважать привилегии Беарна и Нижней Наварры, а взамен Суверенный совет По и Суверенный совет Наварры приносят ему клятву повиновения. Людовик распускает оба совета и создает парламент По.

20 октября Людовик XIII присутствует при торжественной процессии восстановления религиозного культа. В тот же день он приказывает вернуть имущество церкви.

Людовик XIII возвращается в Париж 7 ноября и первым делом навещает королеву-мать, с которой он торжественно заключил перемирие. Король опьянен своим триумфом. Но долго он не продлится, потому что беарнское дело сыграет роль детонатора в разжигании религиозных войн.

Первая религиозная война Людовика XIII и смерть Люиня

Протестанты решили собраться в Ла-Рошеле и рассмотреть сложившуюся ситуацию. Это было незаконное собрание: на то не было разрешения короля. Но оно ознаменовало собой важный поворот в делах королевства: протестанты организовали государство в государстве, что означало возможный разрыв национального единства и конец религиозного мира.

Ассамблея протестантов поднимает налоги и начинает собирать армию. Она требует, чтобы Людовик XIII отменил меры, принятые в Беарне. Оскорбленный король приказывает зарегистрировать в парламенте декларацию, обвиняющую участников ассамблеи в оскорблении Его Величества. Королевская декларация только ужесточила позиции гугенотов. В конце февраля 1621 года полк протестантов захватил Прива и разбил королевские войска, прибывшие из Лангедока.

Когда у Марии Медичи спросили совета, она рекомендовала выждать, впрочем, как и епископ Люсонский и главные советники короля. Было решено пойти на переговоры. Люинь, стремясь сохранить внутренний мир, предложил компромиссное решение: король отменит свой указ, если ассамблея будет распущена, потому что для Люиня и советников короля дело не в религии, а в повиновении королю. Но переговоры затянулись. Устав от всех проволочек, Людовик XIII решает покончить с этим и наказать бунтовщиков. 31 марта 1621 года он возвел Люиня в сан коннетабля и увеличил налог на соль, что дало ему 2 миллиона ливров для ведения войны.

Напрасно Люинь и все министры уговаривали короля продолжить переговоры. Людовик XIII решил силой заставить ему повиноваться. Он приказал осадить крепость Сен-Жан-д’Анжели, удерживаемую сильной протестантской армией. Город капитулировал, а после него сдались один за другим Понс, Кастильон, Сент-Фуа-ла-Гранд, Нерак, Комон. Герцог д’Эпернон осадил Ла-Рошель. Взбунтовавшихся протестантов Беарна быстро усмирили несколько королевских полков.

Все поздравляли короля, считая, что военная кампания окажется короткой. Но при этом как-то забыли о некомпетентности Люиня — коннетабля поневоле. Не дождавшись от духовенства денег на продолжение войны и боясь, что военные действия затянутся до зимы, Люинь решает срочно осадить Монтобан — одну из лучших крепостей протестантов, ключевую позицию между Гиенью и Лангедоком. Осада ведется непрофессионально, протестанты нападают на королевские войска. Потери велики, увеличивается число дезертиров. На помощь городу приходит настоящая армия. Люинь пытается начать переговоры, но протестанты не склонны проявлять гибкость. В конце октября осажденные делают вылазку, захватывают траншеи королевской армии и подрывают весь их пороховой запас.

10 ноября 1621 года Людовик XIII и Люинь снимают осаду Монтобана.

Королевская армия разбегается. Протестанты собирают оружие и усиливают крепости. Люиню нужен хотя бы крошечный успех. Он осаждает городок Монер на Гаронне, который сдается 12 декабря. Королевская армия сожгла город и вырезала жителей: бесполезная и жалкая месть, которая никоим образом не спасла престижа короля. Уставший и больной Люинь стал жертвой крапивной лихорадки, от которой и умер 14 декабря 1621 года.

Тщеславие, трусость, промедление, ошибки во время осады Монтобана — все это уничтожило веру короля в своего фаворита. Жадность Люиня уже не знала границ. Король был недоволен хвастливой пышностью, которой окружал себя коннетабль. «Смотрите, — сказал он однажды Бассомпьеру, — король вошел». Перед осадой Монера Люинь писал: «Я не боюсь ни этой женщины, ни ее интриг, потому что этот человек меня настолько опасается, что ничего не сможет сделать так, чтобы я не узнал. После взятия Монера я установлю мир и устроюсь настолько хорошо, что уже ничего не буду бояться».

Эта женщина — Мария Медичи. Этот человек — не кто иной, как Людовик XIII.

Смерть спасла Люиня от немилости. В качестве надгробного слова Людовик XIII произнес жестко: «Ему в самом деле чего-то не хватало».