Масоны в России - от Петра I до наших дней

Брачев В.С.

Масоны в России: от Петра I до наших дней

Содержание

Предисловие Глава 1. Источники и литература Глава 2. Происхождение и сущность масонства Глава 3. Образование Великой ложи Англии и распространение масонства в мире (XVIII-XX вв.) Глава 4. Первые масонские ложи в России. И.П.Елагин и его Союз. Шведская "система" Глава 5. Н.И.Новиков, И.-Г.Шварц и образование Ордена розенкрейцеров в Москве Глава 6. Просветительская и благотворительная деятельность московских розенкрейцеров Глава 7. Масоны и политика: дело Н.И.Новикова Глава 8. Масоны и дворцовый переворот 11 марта 1801 года. Возрождение и расцвет масонства в первые годы царствования Александра I (1801-1810) Глава 9. Национально-консервативная "партия" в русском масонстве 1810-х годов и ее либеральные противники. Образование Великой ложи "Астрея" (1815) Глава 10. "Охранители" и "либералы" в русском масонстве после 1815 года. Запрещение масонских лож в России как результат "либеральной революции" в масонстве середины 1810-х гг. Глава 11. Масоны и масонство в России после 1822 года. Масоны и декабристы Глава 12. Феномен русского политического масонства начала XX века. Первые масонские ложи в России (1906-1909 гг.) Глава 13. Переворот 1910 года в русском масонстве и образование Великого Востока народов России (1912 г.) Глава 14. Великий Восток Народов России в 1912-1916 гг. Масоны и Департамент полиции Глава 15. "Масонский заговор" накануне революции 1917 года. Масоны и отречение Николая II Глава 16. Масоны у власти: Верховный совет Великого Востока народов России и Временное правительство (март-октябрь 1917) Глава 17. Религиозно-мистические кружки и ордена в России (1900-1917 гг.) Глава 18. Ленинградские масоны 1920-х годов и их судьба Глава 19. "Воскресенье" Глава 20. Московское масонство 1920-х - 1930-х гг. Масоны и ОГПУ Глава 21. Масоны в современной России Заключение

С-Петербург, 2000. Издательство "Стомма", ЛР ?065366 от 26.12.1995 г. С.-Петербург, Поэтический бульв., д.1

Права на публикацию книги в интернете были предоставлены "Восходящей Руси" автором.

"ВОСХОДЯЩАЯ РУСЬ"

Предисловие

В основе этой книги - курс лекций по истории русского масонства, прочитанный в 1998/1999 учебном году автором на историческом факультете Санкт-Петербургского университета. С удовлетворением можно отметить: встретили слушатели этот курс хорошо, даже тепло; было много вопросов и пожеланий. Вскоре, однако, выяснилось, что рекомендуемые для подготовки к экзамену статьи и книги, как правило, труднодоступны для студентов. На просьбы указать одну книгу, где бы содержалось изложение на современном уровне всей истории масонства, начиная со времен Петра Великого и кончая нашими днями, автор с сожалением вынужден был констатировать, что такой книги просто нет. Мысль о целесообразности, отложив на время другие работы, попытаться восполнить существующий пробел в учебной литературе, родилась в сложившихся условиях, можно сказать, сама собой. Так появилась эта книга.

Главное назначение ее - ознакомить читателя не столько с собственными взглядами автора, которые он, разумеется, и не думает скрывать, а, главным образом, с фактической стороной дела, источниками и историографией вопроса.

Или, говоря другими словами, выводами науки. Другое дело, что характер этих выводов зачастую таков, что для того, чтобы разобраться в вопросе, автору и самому пришлось основательно поработать с источниками. Все это позволяет надеяться, что книга вызовет интерес не только у студентов, но и у более широкого круга читателей. В соответствии с традицией преподавания истории в Санкт-Петербургском университете автор старался избегать крайностей в собственных оценках; знакомя же читателя с оценками масонства другими исследователями, он стремился теснее увязать эти оценки с их общественно-политическими пристрастиями и особенностями интерпретации ими источников.

Потребность в университетском курсе истории русского масонства ощущалась уже давно. Дело тут, конечно, совсем не в том, что масоны сыграли или играют такую уж большую роль в русской истории. Парадокс как раз и состоит в том, что вопреки распространенному мнению, при ближайшем рассмотрении оказывается, что роль эта не так уж и велика. Дело, скорее, в другом. Знакомство с историей масонства позволяет нам взглянуть на нашу отечественную историю несколько в ином, чем обычно, свете, более внимательно присмотреться к ряду, казалось бы, уже хорошо известных политических и общественных деятелей. По-новому предстает перед нами, с учетом масонского фактора, и история русской интеллигенции, ее духовных исканий и политических устремлений. Другими словами, знакомство с историей масонства позволяет существенно обогатить и расширить наше историческое знание, сделать его более объемным.

Успехи, которых добились в последние десятилетия как отечественное, так и зарубежное масоноведение, привели к тому, что сейчас уже практически никто не сомневается в самом факте существования масонских лож в России в начале XX века. Спор идет лишь о степени влияния их на общественную жизнь и политические события этого времени. Причем в центре внимания, естественно, оказывается роль масонов как в подготовке, так и в непосредственном участии в революционных событиях 1917 года. Этим, собственно, и объясняется то сравнительно большое место, которое уделено этим сюжетам в предлагаемой вниманию читателя книге. Но оказывается, масонские ложи существовали не только в дореволюционной, но и в Советской России. Правда, по условиям времени это были уже не политические ложи, а преимущественно кружки и группы религиозно-нравственного, как бы мы сейчас сказали, характера. Принципиального значения, впрочем, для раскрытия заявленной темы обстоятельство это не имеет, и отделять в масонстве мистицизм, политику и нравственность - задача, прямо скажем, неблагодарная. Тем более, что, как ни стремились советские масоны не мешаться в политику, избежать этого вследствие пристального интереса к ним со стороны ОГПУ было нелегко.

Возвращаясь к теме политического русского масонства дореволюционного времени, следует подчеркнуть, что Керенский и Кo - это всего лишь видимая часть огромного масонского айсберга, с которым пришлось столкнуться в начале XX века тяжелому и неповоротливому кораблю русской государственности. В России начала века существовало громадное число и других, легальных, в отличие от масонства, организаций, деятельность которых, пусть и медленно, но зато верно подтачивала государственные устои империи. Основная часть этой работы, связанная, в первую очередь, с дискредитацией самодержавия, православия и традиционных ценностей народа, или, говоря другими словами, идеологической подготовкой переворота, развертывалась вне масонских лож.

Дело в том, что вопреки распространенному представлению, масонство это не только и не столько масонские ложи, а широкое общественное явление, подлинная суть которого ясна далеко не всем. Как своеобразная форма самоорганизации элиты общества, масонство включает в себя не только собственно масонские, но и полумасонские структуры. Это позволило включить в книгу главы о деятельности ряда религиозно-мистических кружков и групп начала XX века и первых лет Советской власти, существование и деятельность которых из-за "сомнительности"

их масонского характера исследователи обычно обходят стороной. Большой материал на эту тему был привлечен автором в его предыдущей работе [1], что существенно облегчило подготовку данной книги.

Что касается интереса автора этих строк к теме, то в загадочный и таинственный мир ленинградских оккультных кружков и групп 1920-х годов он окунулся где-то лет 9-10 назад, когда по совету профессора С. обратился к так называемому "масонскому фонду" тогдашнего Музея истории религии и атеизма. Увиденное там: малопонятная для современного человека эзотерическая символика, с преобладанием звезд, крестов и черепов со скрещенными костями, посвятительные тетради с подробнейшим описанием степеней и таинственных масонских обрядов, клятвы, писанные кровью поразили меня.

Казалось невероятным, что все это могло происходить здесь, в нашем городе, в XX веке. Правда, профессор С. несколько охладил мой пыл, заявив, что масоны эти - не настоящие, так как ложи были организованы едва ли не по инициативе ОГПУ, во всяком случае, находились под его контролем.

На самом деле картина оказалась куда более сложной. Но обнаружилось это уже позже, когда в начале 1990-х годов автор этих строк получил возможность ознакомиться с так называемыми "масонскими делами" архива УКГБ СССР по Ленинграду и Ленинградской области. Уникальность и несомненный интерес, который представляют обнаруженные им там материалы, собственно, и побудили написать эту работу.

В процессе подготовки ее выяснилась теснейшая связь ленинградских "масонов" с деятельностью оккультных кружков и групп дореволюционного времени, продолжением которой они, в ряде случаев, и являлись. Стало ясно, что без написания специальной главы о них не обойтись. Ею и открывалась изданная в 1997 году книга.

Данная работа носит конкретно-исторический характер. Ее цель рассказать о конкретных масонских ложах, людях, которые их составляли, целях, которые они преследовали, и, наконец, результатах, к которым они пришли. Споры о том, настоящие это были масоны или ненастоящие, "правильными" или "неправильными" были устроенные ими ложи, я оставляю другим. В конце концов, как бы мы сегодня не назвали то или иное интеллигентское сообщество 1920-х годов: масонской ложей, орденом, братством или просто кружком, суть дела от этого, как, надеюсь, понимает читатель, не меняется. И в том, и в другом, и в третьем, и в четвертом случаях речь идет, все-таки, о конкретных людях и их конкретных взглядах и действиях.

Если рассматривать масонство как широкое общественное движение, а не узкую секту (а именно так смотрит на дело автор этих строк), то сама проблема так называемых "правильных" лож, то есть утвержденных Великой ложей Англии или Великим Востоком Франции, и лож якобы "неправильных", которые такой чести не удостоились, теряет если уж не смысл, то, по крайней мере, свою остроту.

В процессе работы над книгой у автора сложились свои оценки описываемых в ней событий и лиц. Познакомить с ними читателя - его долг. Однако навязывать их кому бы то ни было не входило в его задачу. Напротив, обширные документальные выдержки из малодоступных пока еще архивов УФСБ РФ дадут, как надеется автор, возможность заинтересованному читателю и для собственных оценок и выводов.

И, наконец, последнее. Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена истории масонских и полумасонских кружков и ассоциаций, действовавших непосредственно на территории России. История зарубежного русского масонства в ней не рассматривается.

Как показали специальные работы на эту тему Н.Свиткова (Степанова) [2],В.Л.Вяземского [3], С.П.Тикстона [4], А.И.Серкова [5] и В.И.Старцева [6], зарубежные русские ложи 1920-х и последующих годов заметного влияния на масонские или полумасонские кружки и группы в Советской России не оказывали.

Глава 1.

Источники и литература

Покров тайны, которой окутано масонство, способствовал внедрению в общественное сознание мнения об отсутствии сколько-нибудь значительной источниковой базы по его истории. Другими словами, масонская проблема вроде бы и есть, но нет источниковой базы, которая позволила бы удовлетворительно ее разрешить.

Действительно, определенные основания для такого умозаключения имеются.

Ведь многие источники по истории русского масонства, особенно относящиеся к неудобным для самих "братьев" сюжетам, безвозвратно утеряны. В конце XVIII и в 20-х годах XIX веков, то есть в период гонений и официального закрытия лож члены их уничтожали, жгли, в редких случаях прятали все, или казавшиеся им наиболее опасными орденские знаки, документы и книги [7].

Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что некоторые масонские ассоциации, как например "Великий Восток народов России" начала XX века, опасаясь возможных репрессий, вообще не вели своего делопроизводства и никаких официальных бумаг после себя практически не оставили.

Все это так. И тем не менее, факт остается фактом: при ближайшем рассмотрении оказывается, что источников по истории масонства в наших библиотеках и архивохранилищах не так уж и мало. Особенно это относится к периоду начиная с 80-х годов XVIII века и кончая закрытием масонских лож в 1822 году.

Первую группу источников по истории русского масонства XVIII - первой четверти XIX веков составляет официальная правительственная документация:

указы, постановления и предписания. Ценнейший источник этого рода следственные дела о масонах: дело Н.А.Головина (1747) [8], донесение М.Олсуфьева о ложе Р.И.Воронцова (1756) [9] и другие. Особенно большое значение для историка масонства имеет дело Н.И.Новикова 1792 года (официальная переписка, показания, роспись конфискованных книг, прошения и прочие материалы, связанные с его арестом и заключением). Полностью дело (РГАДА, ф.8, оп.1., д.218 и ф.7, оп.2, а также ГИАМ ф.45, оп.1, ?213)

не опубликовано, однако наиболее существенные материалы его напечатаны в свое время Н.М.Лонгиновым [10], Д.И.Иловайским [11], А.Н.Поповым [12] и П.П.Пекарским [13].

В качестве дополнения к правительственным материалам историками могут быть использованы записки на имя Александра I и Николая I Ф.В.Ростопчина [14], Е.А.Кушелева [15] и противников масонства А.Б.Голицына и М.Магницкого [16].

Много данных по истории масонства содержат материалы из фондов бывшего Центрального государственного архива Октябрьской революции (ныне ГАРФ).

Это, прежде всего, фонд Третьего отделения собственной Е.И.В. канцелярии (ф.109), Особой канцелярии МВД (ф.1165), Собственной канцелярии А.Х.Бенкендорфа (ф.1717).

Другой важнейшей группой источников по истории масонства XVIII - начала XIX веков является официальная масонская документация. Прежде всего, это уставы или конституции [17], на основе которых действовали те или иные масонские ассоциации, материалы внутреннего делопроизводства масонских лож: прошения об открытии тех или иных мастерских, протоколы их заседаний, списки членов, анкеты и отчеты о деятельности "братьев", масонские обрядники, речи и песни. Ценнейший материал по истории русского масонства содержится в целом ряде личных фондов и коллекций общественных и государственных деятелей России конца XVIII - начала XIX веков, хранящихся в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки в Москве (бывшая имени В.И.Ленина) [18]: В.С.Арсеньева (ф.13 и 14), Н.П.Киселева (ф.128), Голубинских (ф.76), С.С.Ланского-С.В.Ешевского (ф.147), Д.И.Попова (ф.237), а также Центрального государственного архива литературы и искусства: Д.Н.Альбицкого (ф.141), П.А.Вяземского (ф.195), Ф.Н.Глинки (ф.141). Немало документов по истории масонства найдет историк и в составе личных фондов Рукописного отдела Национальной библиотеки в Санкт-Петербурге (М.Ю.Виельгорского, Ф.И.Прянишникова и др.). Большая часть документов масонского происхождения, создававшаяся для целей внутреннего пользования, хотя и известна исследователям, но, в силу своей специфики, остается еще не напечатанной.

Ценнейшую информацию о работах лож XVIII - начала XIX веков содержат дневники и воспоминания как самих масонов, так и тесно общавшихся с ними лиц: И.В.Лопухина [19], С.Т.Аксакова [20], А.Д.Тейльса [21], Л.А.Симанского [22], Н.И.Греча [23], А.И.Михайловского-Данилевского [24], И.И.Виганда [25], А.Л.Витберга [26], П.А.Вяземского [27], И.И.Дмитриева [28], А.И.Тургенева [29], Д.П.Рунича [30], А.В.Храповицкого [31], И.П.Елагина [32]. Важное значение имеют для историка письма духовных руководителей русских масонов первой четверти XIX века И.А.Поздеева и Н.И.Новикова. До нас дошло свыше 200 писем И.А.Поздеева.

Только часть их была опубликована в 1872 году в "Русском архиве". Остальные хранятся в Рукописном отделе Российской государственной библиотеки в Москве и представляют уникальный в своем роде материал для так называемой внутренней жизни ордена, воссоздания нравственно-психологической атмосферы масонских лож. Это же в полной мере относится и к письмам Н.И.Новикова к А.Ф.Лабзину, Х.А.Чеботареву, М.Л.Мудрову, В.И.Баженову [33], Д.П.Руничу [34], Н.Н.Трубецкому [35] и др. Особенно важны для исследователя опубликованная в 1915 году Я.Л.Барсковым "Переписка московских масонов XVIII века" [36].

Несмотря на кажущуюся простоту использования переписки "братьев" "вольных каменщиков", на самом деле, вследствие конспиративного характера писем (употребление авторами инициалов, так называемых "рыцарских имен" "братьев"

и вообще разного рода намеков, которые могли быть понятны лишь автору письма и его адресату), это далеко не простая задача для исследователя.

Большой интерес для историка представляют масонские сочинения (речи, лекции, брошюры). Некоторые из них, как например "Магазин свободнокаменщический"

(Т.1 (ч.1-2). М., 1784), "Учение древнего любомудрия и богомудрия" И.П.Елагина [37], "Нравоучительный катехизис истинных франкмасонов"

И.В.Лопухина [38] напечатаны. В большинстве же случаев исследователю приходится иметь дело с рукописями [39].

Ценным источником для историка могут служить в ряде случаев и предметы масонского культа или, как их еще называют, "масонские предметы": ковры, мечи, кубки, перстни, кинжалы, перчатки, фартуки и пр. [40] Библиография, посвященная истории русского масонства [41], насчитывает более 1000 названий и непрерывно растет. Как правило, это статьи и брошюры за или против масонов, авторы большинства из которых серьезно проблемой никогда не занимались, источников по теме не видели и все свои познания черпают из литературы вопроса. Но не они, разумеется, определяют лицо современной историографии масонства в России. Основы ее были заложены в 1860-е годы, известные еще как "эпоха великих реформ". Наиболее крупный вклад в ее становление внесли, однако, не историки, а ученые-литературоведы той поры М.Н.Лонгинов и академик А.Н.Пыпин. О работах А.Н.Пыпина чуть ниже.

Что же касается М.Н.Лонгинова, то еще в 1858 году в журнале "Русский вестник"

(август) он опубликовал свою работу "Новиков и Шварц. Материалы для истории русской литературы и просвещения XVIII века". Есть и отдельное издание [42]. Завершением же его разысканий в этой области стала капитальная монография ученого "Новиков и московские мартинисты", опубликованная в 1867 году в Москве [43]. Со времени написания этого труда прошло более ста лет. Однако богатый архивный материал, введенный в научный оборот автором (часть его дана в приложениях к книге), делает ее необходимым пособием для историка и по сей день.

Наряду с М.Н.Лонгиновым и А.Н.Пыпиным заметный вклад в разработку истории масонства внесли в эти годы и другие ученые: А.Н.Попов [44], Н.С.Тихонравов [45], П.П.Пекарский [46] и особенно С.В.Ешевский, опубликовавший в 1864 году большую работу "Московские масоны 80-х годов прошедшего столетия" в виде двух статей в "Русском вестнике"

за 1864 год. В 1870 году она была переиздана в 3-й части (томе) сочинений С.В.Ешевского [47].

Характерно, что научный интерес исследователей 1860-х годов сосредотачивался почти исключительно на масонстве второй половины XVIII века. Это не было, разумеется, случайностью. Дело в том, что просветительская и филантропическая деятельность московских мартинистов XVIII века, преследование, арест и заключение в Шлиссельбургскую крепость Н.И.Новикова - это наиболее выигрышная страница в истории русского масонства. Естественно, что к ней в поисках своих духовных предшественников и обратились в первую очередь российские либералы 1860-х годов. Выйти за узкие пределы 80-х - начала 90-х годов XVIII века сумел в то время в своих исследованиях только А.Н.Пыпин. Ему же принадлежит и наибольший вклад среди дореволюционных исследователей масонства в разработку проблемы.

Первые публикации ученого по истории масонства, появившиеся во второй половине 1860-х годов на страницах журнала "Вестник Европы", шли, правда, вполне в традиционном для либеральной историографии русле: Н.И.Новиков, московские розенкрейцеры XVIII века и их предшественники: "Русское масонство в XVIII веке" (1867, ?2), "Русское масонство до Новикова" (1868, ?6, 7), "Розенкрейцеры" (1871, ?1, 2). Однако основное внимание ученого оказалось вскоре сосредоточено не на эпохе Екатерины II, а на Александровском времени:

его цикл статей о масонах первой четверти XIX века (Вестник Европы. 1872, ?1, 2, 7) и опубликованная в этом же журнале в 1868 году (??8-12) другая крупная работа о тесно связанном с масонами Российском библейском обществе (1812-1826 гг.).

Много внимания истории масонства первой четверти XIX века отведено А.Н.Пыпиным и в его капитальной работе "Общественное движение при Александре I", над которой он работал в эти годы. Первое издание ее было осуществлено в 1871 году [48]. Книга неоднократно переиздавалась.

А.Н.Пыпин первым в нашей историографии обратил внимание на масонскую подоплеку восстания декабристов. Ему же принадлежит и обстоятельно составленный на основе архивных данных список масонских лож XVIII - первой четверти XIX веков [49]. Уже после смерти А.Н.Пыпина (1904 год) его работы по истории масонства были собраны и опубликованы в 1916 году под редакцией Г.В.Вернадского в виде отдельной книги [50].

В 1872-1874 годах, отражая возросший интерес к масонству и явно с целью популяризации его в России было осуществлено переиздание в переводе с немецкого работы известного масонского историка И.Т.Финделя [51].

Много места истории масонства XVIII века отведено в вышедшей в 1875 году в Петербурге работе профессора Петербургского университета А.А.Незеленова [52].

Дальнейшее возрастание интереса исследователей к истории масонства приходится уже на 1890-е годы, в преддверии новых общественных потрясений начала грядущего века: работы В.О.Ключевского [53], С.А.Петровского [54], А.Суровцева [55], В.В.Сиповского [56]. В начале же XX века наблюдается самый настоящий бум в разработке масонской темы. Бум этот не был случаен.

Интерес к теме сознательно подогревался либералами, видевшими, как и их предшественники - либералы 60-х годов, в русских масонах XVIII - первой четверти XIX века своих духовных предтеч и никогда не упускавших возможности подчеркнуть их вклад в либерализацию общественно-политического климата в России. Однако на самом деле реальный вклад масонов в изменение сложившегося в России к началу XX века порядка вещей был весьма и весьма скромен. Другое дело - нравственные искания масонов, поиск ими нравственного идеала, правды и смысла жизни. Здесь масоны были, как говорится, на коне. Неудивительно, что именно эта сторона проблемы как раз и оказалась в центре внимания либеральной историографии начала XX века [57].

Заметной фигурой среди исследователей этого направления была Т.О.Соколовская, много сделавшая для разработки проблемы места русского масонства в истории общественного движения в России [58]. Другим "коньком" этой исследовательницы была масонская символика [59] и обрядность [60]. Наиболее крупной работой Т.О.Соколовской является ее монография по истории шведского масонства в России [61] - тема, к раскрытию которой исследовательница, как шведка по происхождению (Соколовская - это фамилия мужа) проявляла особый интерес. Сохраняют свое значение вследствие насыщенности архивным материалом и другие работы Т.О.Соколовской [62].

Однако Т.О.Соколовская, при всем уважении ее вклада в науку, профессиональным исследователем, ученым в собственном смысле этого слова все же не была, и работы ее носят, в известной мере, любительский оттенок. Характер их зачастую таков, что не всегда ясно, что же было основным для автора: поиск истины или же пропаганда масонства [63].

Продолжателем дела А.Н.Пыпина по разработке истории масонства Александровского времени стал в начале XX века В.И.Семевский: его большая работа "Политические и общественные идеи декабристов" [64] и цикл статей "Декабристы - масоны", опубликованный в журнале "Минувшие годы"

за 1908 год [65]. Несмотря на то, что последняя работа В.И. Семевского посвящена сравнительно узкой проблеме - декабристы-масоны, содержание ее далеко выходит за очерченные в названии рамки.

Заметной вехой в историографии русского масонства стал выход в Москве в 1914-1915 гг. в свет коллективного двухтомника "Русское масонство в его прошлом и настоящем" под редакцией С.П.Мельгунова и Н.П.Сидорова [66].

Среди авторов: А.М.Васютинский, В.Н.Перцев, А.В.Семека, В.Н.Тукалевский, Н.И.Пиксанов, М.В.Довнар-Запольский, Т.О.Соколовская, И.С.Шумигорский, И.Н.Розанов, Н.К.Кульман. Собственно говоря, это первый и пока единственный в нашей историографии опыт обозрения всей истории масонства, причем не только в России, но и в Европе и Северо-Американских Соединенных Штатах.

Правда, следует иметь в виду, что изложение материала в опубликованных томах не выходит за рамки начала XIX века. Готовился и третий том, который должен был быть посвящен масонству XX века, однако из-за событий 1917 года и гражданской войны в России в свет он так и не вышел. Ценным фрагментом этого так и не увидевшего свет тома является работа А.А.Борового "Современное масонство на Западе" [67], вышедшая в Москве в 1923 году.

Существенным вкладом в разработку истории масонства явилась магистерская диссертация В.И.Вернадского "Русское масонство в царствование Екатерины II" [68], защищенная им в 1917 году на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. Монография ученого (в 1999 году в Москве вышло второе издание этого труда) носит проблемный характер и в историографическом плане примыкает к работам А.Н.Пыпина. Заслуживает внимания и примыкающий к этой работе очерк Г.В.Вернадского о Н.И.Новикове [69], опубликованный в Петрограде в том же 1917 году.

В отличие от либералов, национально-консервативная мысль долгое время как бы не замечала масонства. Революция 1905 года, созыв Государственной Думы и резко активизировавшаяся в связи с этим деятельность прозападных, либеральных сил в обществе - все это заставило ее пересмотреть свою позицию и публикации на тему "происков масонов" стали обычными для консервативной прессы тех лет. Из крупных работ на эту тему обращают на себя внимание книги А.А.Бронзова [70], М.А.Бутми [71], А.Селянинова [72] и графини С.Д.Толь (урожденной Толстой) [73], авторы которых, ссылаясь на сочинения зарубежных, прежде всего французских историков и публицистов, единодушно отмечают антирусский, антигосударственный и шире антихристианский характер деятельности масонских лож.

Продолжением национально-патриотической струи в изучении или, правильнее, освещении истории русского масонства стали после 1917 года публикации ряда эмигрантских авторов Н.Свиткова [74], Г.В.Бостунича [75], Н.Е.Маркова [76], В.Ф.Иванова [77] и Бориса Башилова (Михаил Алексеевич Поморцев, 1907-1970) [78]. Научного значения эти работы не имеют, да, судя по всему, авторы их и не ставили перед собой такой цели. Наиболее интересные из них - сочинение Василия Иванова и "История русского масонства" Бориса Башилова, неоднократно переиздававшиеся в 1990-е годы. Несмотря на очевидную тенденциозность и недостаточную фундированность этих работ (а может быть, как раз вследствие этого) авторам удалось, как представляется, убедительно показать разрушительную роль деятельности ордена "вольных каменщиков" в России. Составлением перечня русских масонов XVIII - первой четверти XIX веков, а также популяризацией масонского вклада в русскую историю и культуру занималась в эмиграции Т.А.Бакунина (Осоргина)

[79]. Ее работа "Знаменитые русские масоны"

была опубликована в Париже еще в 1931 году, почти одновременно с книгой Н.Свиткова. В 1991 году увидело свет и второе, московское издание этого труда.

Особую ценность для историка имеет работа Т.А.Бакуниной - Le repertoire biographique des francs-masons ruses (XVIII et XIX secles)". Первое издание ее, осуществленное в 1940 году в Брюсселе, погибло, вследствие чего исследователю следует ориентироваться на второе, парижское издание 1967 года. Чисто масонский взгляд на историю эмигрантских лож 1920-х 1940-х годов отражен в работе В.Л.Вяземского "Первая четверть века существования зарубежного масонства"

[80].

В самой же России после 1917 года обращение к истории масонства долгое время считалось неактуальным для советских историков и затрагивалась она в их трудах попутно, вскользь, в связи с другими сюжетами. Особенно много здесь сделали литературоведы и философы - специалисты по истории русского просвещения XVIII века (работы П.К.Алефиренко [81], Г.П.Макогоненко [82], Е.Г.Плимака [83], С.М.Некрасова [84]). Определенный интерес в связи с историей движения декабристов проявляли к масонству и профессиональные историки (Н.М.Дружинин [85], М.В.Нечкина [86]).

Господствующим в эти годы был тезис о реакционном или, по крайней мере, консервативном характере русского масонства (Г.П.Макогоненко, Е.Г.Плимак, С.М.Некрасов). В то же время в ряде работ (В.П.Семенникова [87], А.И.Болдырева [88], Ю.М.Лотмана [89], Б.И.Краснобаева [90]) осторожно проводился взгляд на масонство как на прогрессивную (с рядом оговорок, конечно) струю в русской общественной мысли.

Резкое изменение общественно-политической ситуации в стране в конце 1980-х - начале 1990-х годов привело к тому, что масоны опять начали входить в моду. Естественно, что в центре внимания наших историков и публицистов оказалось масонство XX века, его роль в событиях 1917 года и влияние ведущих масонских мировых центров на происходящее в современной России [91].

Однако и масонство XVIII-XIX веков не было совершенно забыто. Особенно важно, что неактуальная ранее тема уверенно внедряется в 1990-е годы на университетских кафедрах. Свидетельство этому - кандидатские диссертации А.И.Серкова [92], А.Е.Виноградова [93], К.С.Максимова [94], Л.М.Пахомовой [95], учебное пособие О.П.Ведьмина [96]. По прежнему, как и в былые годы, внимание исследователей привлекают, прежде всего, общественно-политические и философские взгляды отдельных представителей русского масонства XVIII века (Н.И.Николаев [97], С.В.Аржанухин [98], Л.М.Пахомова[99], С.М.Некрасов [100]).

Отрадным явлением последних лет является наметившийся интерес историков к масонству Александровского времени, остававшегося как бы "в тени" у масонства XVIII века: работы А.И.Серкова [101], В.И.Сахарова [102], И.Ю.Винницкого [103], Л.Г.Рогушиной [104], П.В.Акульшина [105].

Не осталась без внимания исследователей и масонская символика (Д.Д.Лотарева [106]). Появился за прошедшее десятилетие и ряд статей и кратких научных сообщений, затрагивающий те или иные частные аспекты истории русского масонства. Особого внимания здесь заслуживает сборник "Масонство и масоны" Московского открытого педагогического университета, издающийся с 1994 года [107]. Вышло уже три выпуска. Среди авторов статей - О.Ф.Соловьев, А.И.Серков, В.И.Новиков, С.П.Карпачев, Р.А.Городницкий, И.В.Сучков, В.И.Сахаров и другие исследователи.

Преобладающей тенденцией в отечественной историографии последних лет является навязчивое стремление ряда авторов утвердить версию о якобы прогрессивной роли масонов в русской истории. "Нам представляется, пишет, например, Н.В.Михайлова, - что масонство играло далеко не последнюю и, к тому же, прогрессивную роль в истории России рубежа XVIII-XIX веков. Оно не было противоположно философии Просвещения и идеям либерализма, ибо провозглашало терпимость, братство людей, их равенство перед богом (высший закон), то есть то, что всегда объединяет. Кроме того, многие масоны были известными просветителями (Н.И.Новиков, М.М.Херасков и другие)" [108].

На таких же по существу позициях стоят и А.И.Серков [109] и С.П.Карпачев [110].

С тезисом о прогрессивной роли масонства в русской истории и культуре решительно не согласны историки и публицисты консервативно-патриотического направления О.А.Платонов, В.М.Острецов и другие. Наибольший интерес здесь представляет работа профессора О.А.Платонова "Терновый венец России. Тайная история масонства. 1731-1996" [111] - одна из немногих попыток обозрения истории русского масонства с национально-патриотических позиций. Не согласен с тезисом о прогрессивности русского масонства XVIII-XIX веков и О.Ф.Соловьев, хотя выпадов О.А.Платонова против масонов или, говоря его словами, "тотального их поношения" на базе "перелицовки и пристрастного толкования данных отечественных и зарубежных архивов" он и не разделяет.

Не по душе О.Ф.Соловьеву пришлось и "безудержное" прославление О.А.Платоновым Григория Распутина и дома Романовых [112].

Понять это можно так, что сам О.Ф.Соловьев принадлежит к совершенно противоположному О.А.Платонову направлению, ничего общего с русским патриотизмом и православием не имеющим. Парадокс, однако, состоит в том, что и историк казалось бы близкого с ним направления - А.И.Серков - тоже подвергся его нападению.

Речь идет о резкой рецензии О.Ф.Соловьева на уже упомянутую книгу О.А.Платонова "Терновый венец России" и работу А.И.Серкова "История русского масонства"

(1845-1945 гг.) (СПб, 1997). О претензиях О.Ф.Соловьева к О.А.Платонову мы уже знаем. Основной же недостаток работы А.И.Серкова по его мнению некритическое следование автора оценкам и свидетельствам самих масонов, а также его бездоказательные нападки на критиков ордена, начиная от С.П.Мельгунова и кончая Н.Н.Берберовой [113], с чем нельзя не согласиться.

Условия, в которых приходилось работать русским масонам начала XX века, были уже принципиально совсем другими, нежели у их далеких предшественников:

масонство в стране было уже запрещено. Неудивительно, что первые ложи возрожденного в 1906 году французского масонства в России вынуждены были действовать здесь крайне осторожно и документальных следов после себя старались не оставлять. Русские масоны, отмечал в своих мемуарах А.Ф.Керенский, "не вели никаких письменных отчетов, не составляли списков членов ложи. Такое поддержание секретности не приводило к утечке информации о целях и структуре общества" [114]. Отсюда характерная особенность источниковой базы [115] по истории политического масонства в России начала XX века - львиную долю ее составляют позднейшие интервью, воспоминания и переписка самих масонов. Документов, вышедших непосредственно из лож начала века до нас дошло немного. И все-таки они сохранились.

В 1966 году русский эмигрант Борис Элькин опубликовал в Лондоне факсимиле 11 документов со списками членов первых масонских лож в России периода 1906-1908 годов - "Возрождения" (Москва) и "Полярной звезды" (Санкт-Петербург).

Хранились они в архиве Верховного совета "Великого Востока Франции", откуда их и извлек публикатор. Поступили туда они от русских "братьев", судя по всему, в 1908 году в связи с необходимостью официального утверждения "Великим Востоком Франции" только что образованных ими в России масонских лож.

Публикация Бориса Элькина [116] позволила установить имена 42 русских масонов первого, так сказать, призыва юрисдикции "Великого Востока Франции". Каких-либо сомнений обнаруженные Б.Элькиным документы у исследователей не вызывают, хотя петербургский историк А.В.Островский и попытался было взять под подозрение их подлинность [117].

Однако поддержки у исследователей эта крайняя точка зрения не нашла [118].

В 1993 году факсимильное воспроизведение ряда документов, относящихся к учреждению в конце 1906 года первых масонских лож в России из архива "Великого Востока Франции" осуществил в своей публикации Х.-К.-Х.Кайлер [119].

В 1994 году в архив "Великой Ложи Франции" был допущен московский историк А.И.Серков, обнаруживший здесь документацию едва ли не всех эмигрантских лож и все виды их внутреннего делопроизводства [120].

Большой интерес для историка представляют и пока еще недоступные для исследователя документы русских эмигрантских лож "Великого Востока Франции" в Рукописном отделе Национальной библиотеки в Париже. Из исследователей первой к ним была допущена Н.Н.Берберова. Книга ее, вышедшая в 1986 году на русском языке в Нью-Йорке [121], по богатству и уникальности собранного в ней материала по праву может быть отнесена к разряду первоисточников по теме. В 1990 году работа Н.Н.Берберовой была опубликована в журнале "Вопросы литературы" (??1, 3-7). В 1997 году вышло, наконец, и отдельное издание этой книги в нашей стране с послесловием О.О.Коростелева.

Н.Н.Берберова, либеральная писательница и журналистка, всю свою сознательную жизнь провела в окружении "вольных каменщиков" и, будучи человеком любопытным, историю русского масонства XX века знала из первых рук. В свою очередь, и масоны питали к ней полное доверие. Свидетельством этого является допущение ее первой среди исследователей по решению Верховного совета "Великого Востока Франции" к хранящимся в Отделе рукописей Национальной библиотеки в Париже архивам русских эмигрантских лож. Удивление поэтому вызывают выпады против Н.Н.Берберовой со стороны А.И.Серкова, подающего ее, вне всякого сомнения, полезную и нужную книгу как "написанную для сведения личных счетов" или, говоря его же словами, "образец беспринципной журналистики" [122].

Н.Н.Берберова, доказывает А.И.Серков, специально включила в свой биографический словарь русских масонов начала XX века (666 человек) ряд лиц (А.И.Гучков, Г.Е.Львов, В.И.Вернадский и другие), которые никогда ни в каких ложах заведомо не состояли и состоять не могли [123]. Какие такие личные счеты с уже давно покойными русскими масонами могли быть у престарелой либеральной писательницы и журналистки [124], восторженно встреченной своими единомышленниками во время посещения ею в 1989 году СССР [125]? - Остается только гадать. Но вот относительно того, откуда дует здесь ветер особенно сомневаться не приходится. Это, как доверительно сообщает нам сам А.И.Серков, покойная ныне Т.А.Осоргина (урожденная Бакунина) и ее окружение, возмущенное якобы грубой фальсификацией истории русского масонства в работе Н.Н.Берберовой [126].

Особое недовольство, причем не только у Т.А.Осоргиной, вызвала концепция Н.Н.Берберовой, которая сводится, по словам А.И.Серкова, к следующему положению:

до революции масоны делали все для продолжения войны и, тем самым, играли на руку большевикам, в эмиграции же - способствовали признанию Советской власти [127]. Возмущение масонки Т.А.Осоргиной концепцией Н.Н.Берберовой понять можно. Можно понять, в конце концов, и самого А.И.Серкова: первым и единственным из современных российских историков, допущенным французскими масонами к своим архивам, был именно он. Только при чем здесь наука?

Пристрастность отзыва А.И.Серкова о книге Н.Н.Берберовой вовсе не исключает, однако, осторожного отношения к зафиксированным в ней фактам истории русского масонства. Особенно это важно, когда речь идет о сведениях, почерпнутых Н.Н.Берберовой не из официальных документов, а из ее частных разговоров с лицами, бывшими в свое время прикосновенными к дореволюционному масонству.

Прямо надо сказать: комментарии Н.Н.Берберовой к такого рода сообщениям вроде: "слышано от Горького" или "слышано от В.А.Маклакова" - не слишком убедительны и требуют обязательной проверки.

Попадаются в работе Н.Н.Берберовой и ошибки фактического характера [128].

Однако и впадать из-за этого в крайность, как это делает А.И.Серков, тоже не стоит. "Вызывает лишь удивление, - пишет он в своей последней работе, - что даже в отечественных энциклопедических изданиях появляются ссылки на работу Н.Н.Берберовой, что заставляет серьезно задуматься об уровне российской науки, а точнее, той своеобразной мафии от науки, которая контролирует академические институты, научные фонды и издательства" [129].

Мафия в науке или групповщина всегда, конечно, существовала, но какое отношение имело и имеет это обстоятельство к Н.Н.Берберовой? Думается, что никакого.

При всем критическом отношении к работе Н.Н.Берберовой игнорировать ее, к чему призывает А.И.Серков, добросовестный историк не вправе.

Камень, о который споткнулся А.И.Серков, - это некритическое восприятие им масонской историографии в собственном смысле этого слова, то есть книг и статей по истории русского масонства, написанных во Франции самими масонами:

"Записка о русском масонстве" Л.Д.Кандаурова, "История русского масонства первой половины XX века" П.А.Бурышкина (1887-1953), а также работы В.Л.Вяземского, Б.Н.Ермолова и К.К.Грюнвальда. Несмотря на внешнюю привлекательность их трудов (широкое использование документов масонских архивов и устных свидетельств "братьев", помогавших авторам своими консультациями), характерное для них отсутствие критического подхода к предмету исследования привело к тому, что рассчитывать на научные открытия здесь не приходится. Другое дело - чисто формальная сторона истории русских масонских лож в эмиграции. С этой точки зрения труды "братьев"-масонов имеют, конечно, огромное значение.

К сожалению, только немногое из написанного в этом плане "братьями":

работа К.К.Грюнвальда [130], доклад В.Л.Вяземского [131], небольшие отрывки из остающихся еще неопубликованными работ П.А.Бурышкина [132], Л.Д.Кандаурова [133] и М.А.Осоргина [134] опубликовано; все остальное - в архивах. За исключением записки Л.Д.Кандаурова, хранящейся в Российском центре хранения историко-документальных коллекций в Москве (ф.730, оп.1, д.173), все они, как правило, разбросаны по библиотекам и архивохранилищам Франции и практически недоступны для отечественных исследователей.

Во многом своему появлению они были обязаны деятельности образованной после войны (1948 год) при Совете объединения русских лож Древнего и принятого шотландского устава Историко-архивной комиссии. Возглавлял ее П.А.Бурышкин.

Сам он взялся было за составление по масонским архивам общего обзора истории русского масонства первой половины XX века. В ходе этой работы, помимо официальной масонской документации, им были использованы воспоминания и консультации ряда "братьев". Особый интерес представляет для нас первая часть его труда, посвященная истории русского масонства начала XX века.

Работа П.А.Бурышкина не была опубликована. Более того, даже собрать отдельные главы ее, разбросанные ныне по архивохранилищам и библиотекам Франции, как свидетельствует А.И.Серков, далеко не простая задача [135].

Как и работа Н.Н.Берберовой, основанная на недоступном пока еще для исследователей архивном материале и устных беседах с "братьями", труд П.А.Бурышкина, как, впрочем, и труды его коллег, вполне можно отнести к разряду первоисточников.

Из отечественных архивных фондов большой интерес всегда вызывали и вызывают материалы Департамента полиции в ГАРФ, архивно-следственные дела масонов из Архива бывшего КГБ СССР и масонские коллекции, отложившиеся в Особом архиве в Москве (ЦХИДК РФ). Интерес историков к материалам Департамента полиции понятен: кому, как не ему было следить за происками масонов. "Допустить, что Департамент полиции не располагал о них (политических масонах - Б.В.)

никакими сведениями, не представляется возможным, так как в распоряжении Департамента имелась огромная армия провокаторов", справедливо отмечает в связи с этим А.В.Островский [136]. Армия такая у Департамента действительно была, и она, конечно же, не дремала.

Свидетельство тому - отложившееся в бумагах Департамента полиции 7-томное дело "О масонах". Ближайшее знакомство с ним (О.Ф.Соловьев [137], А.Я.Аврех [138]) показало, однако, что в поле зрения Департамента полиции находилось не политическое, а оккультное масонство - члены разного рода мистических кружков и групп. Никакой угрозы империи они не представляли и наблюдение за ними было заведомо пустой тратой сил и средств.

Действительно ли Департамент полиции взял ложный след, как думал А.Я.Аврех [139], или же материалы слежки за политическими масонами в архиве Департамента полиции все-таки существовали, но были уничтожены после 27 февраля 1917 года заинтересованными лицами, мы не знаем. Не исключено, впрочем, что они разделили судьбу материалов, связанных с появлением и распространением в России так называемых "Сионских протоколов", на что прозрачно намекал в свое время хорошо осведомленный В.Л.Бурцев. "С весны 1917 года, - отмечал он, - все архивы Департамента полиции находились в распоряжении исследователей, кто не мог быть не заинтересован в разоблачении этой подделки. Сколько нам было известно, некоторые из них специально занимались этим вопросом" [140]. Интересовались материалами слежки за собой и "братья"-масоны, свидетельством чего является подготовленная в том же 1917 году по материалам Департамента полиции публикация масона П.Е.Щеголева [141]. Так что подозрения на этот счет вполне резонны [142].

Как бы то ни было, из сохранившихся в Департаменте полиции материалов видно, что многое, правда не из русских, а из французских источников (записки по масонству его секретных агентов в Париже - Б.К.Алексеева (1910 год, напечатаны в публикации П.Е.Щеголева) и Л.А.Ратаева [143] (1911-1914 гг.) о политических масонах Департамент полиции все-таки знал [144]. Не исключены новые находки документов по истории думского масонства и в архивах бывшего КГБ СССР. Первой ласточкой здесь стали использованные проф. Н.Н.Яковлевым в вышедшей в 1974 году книге "1 августа 1914 года" свидетельство масона А.А.Велихова и отрывки из показаний в ОГПУ одного из руководителей русского масонства в дореволюционной России Н.В.Некрасова. В 1998 году масонские показания Н.В.Некрасова были опубликованы в полном виде в журнале "Вопросы истории" [145].

Ввиду высокого положения Н.В.Некрасова в масонской иерархии генеральный секретарь Верховного совета "Великого Востока народов России" в 1910-1912 и 1915 гг. - показания его (а они достаточно подробны) поистине бесценны для историка.

Курьезными в этой связи выглядят дилетантские попытки ряда исследователей (В.В.Поликарпов [146], В.М.Панеях [147]), никогда до этого историей масонства не занимавшихся, объявить показания Н.В.Некрасова в НКВД СССР от 13 июля 1939 года "полностью сфабрикованными", а саму проблему политического масонства в дореволюционной России - "происками черносотенцев". "Теперь, в связи с публикацией этой фабрикации (показания Н.В.Некрасова - Б.В.), - пишет В.М.Панеях, - и показом (В.В.Поликарповым, конечно, - Б.В.) ее истоков и целей, рухнула вся лживая версия о масонском заговоре, а вместе с ней и научная репутация тех исследователей, которые ее поддерживали"[148]. Злорадства и апломба у В.М.Панеяха, таким образом, хоть отбавляй. Да и заявка, которую делают гг. В.В.Поликарпов и В.М.Панеях, одним росчерком пера перечеркивающие все достижения как отечественной, так и зарубежной историографии в этом вопросе, весьма и весьма, как видим, серьезна. К ней бы еще хотя бы мало-мальский источниковедческий анализ документа, объявленного ими "фальшивкой". Но ничего этого у В.В.Поликарпова и В.М.Панеяха, конечно же, нет и впомине.

Не тот, как говорится, уровень у господ критиков. Зато неприязни к нашему недавнему прошлому и несогласным с ними коллегам в их публицистически-историографических эссе хоть отбавляй. Нет, к сожалению, главного - удовлетворительного владения источниками и литературой вопроса.

"После прочтения введения Поликарпова, - возмущенно пишет в связи с этим один из старейших и знающих наших масоноведов либерального толка, петербургский профессор В.И.Старцев, - у неискушенного читателя может возникнуть впечатление, что собственноручные показания Некрасова есть единственный источник, доказывающий существование масонства в России, который на самом деле сфабрикован еще в 1939 году, а затем пущен в оборот КГБ"[149].

И далее почтенный ученый чуть ли не на пальцах вынужден доказывать дилетанту В.В.Поликарпову, что это совсем не так, что существует, причем достаточно много, и других источников, причем вполне достоверных.

Но уж коли речь зашла конкретно о собственноручных показаниях Н.В.Некрасова 13 июля 1939 года, то "изюминка" их, и это не секрет для специалистов, как раз и состоит в том, что "они ни в чем не противоречат мемуарам и документам, обнаруженным в свободных странах. Сопоставление каждого факта, упоминаемого Некрасовым, с аналогичными материалами, опубликованными или хранящимися за рубежом, показывает полное их совпадение. Это я называю, - подчеркивает В.И.Старцев, - проверкой его (Н.В.Некрасова - Б.В.)

показаний по первоисточникам"[150].

И проверка эта, от которой, по понятным причинам, уклонились гг. Поликарпов и Пониях, добавим мы от себя, неопровержимо свидетельствует, что масонские показания Н.В.Некрасова - это не фальшивка КГБ, а вполне полноценный, заслуживающий доверия исследователей исторический источник. Из этого вовсе не следует, что с таким же доверием мы можем относиться ко всем другим показаниям Некрасова следователям НКВД. Напротив, делать этого ни в коем случае нельзя. "Каждое из них, - резонно замечает в этой связи В.И.Старцев, - заслуживает самостоятельного разбора"[151].

В 1990-е годы внимание исследователей оказалось привлечено к масонским материалам Российского центра хранения историко-документальных коллекций в Москве [152]. Речь идет о части довоенных масонских архивов, захваченных в свое время немцами в оккупированных странах Западной Европы [153]. В 1945 году в качестве военных трофеев они были перевезены в Москву, где и пролежали "под спудом"

до горбачевской "перестройки". Поражает очевидное богатство представленных здесь материалов: только фонд "Великого Востока Франции" (ф.92) составляет более 17 тысяч единиц хранения, более 2000 единиц хранения насчитывает фонд "Великой ложи Франции" (ф.93), 763 дела "Верховный совет Франции"

и т.д.

Важные для истории русских эмигрантских лож 1920-1930-х годов в Европе, материалы эти мало что дают, однако, для истории собственно русского масонства в нашем отечестве до 1917 года. Наибольший интерес представляют здесь играющие роль первоисточника сообщение М.С.Маргулиеса "О возрождении масонских лож "Великого Востока Франции" в России в 1906-1908 годах" (РЦХИДК, ф.112, оп.2, д.26) и уже упоминавшаяся нами "Записка о русском масонстве" Л.Д.Кандаурова 1929 года (РЦХИДК, ф.730, оп.1, д.173) [154].

Как правило, продуктивным для раскрытия темы "масоны и масонство начала века в России" оказывается обращение к личным фондам "братьев-каменщиков":

А.В.Амфитеатрова (РГАЛИ, ф.34), В.А.Маклакова (ОПИГИМ, ф.1036), Г.Н.Вырубова (РГАЛИ, ф.1036), А.И.Сумбатова-Южина (РГАЛИ, ф.878, оп.1), Е.В.Аничкова (РГАЛИ, ф.1008), М.М.Ковалевского (Архив РАН, ф.103) и другим.

Поскольку отделить общественно-политическую деятельность от деятельности "братской", масонской едва ли возможно, значение этого рода материалов для историка не подлежит сомнению, хотя собственно масонские сюжеты в отложившихся здесь документах, как правило, редки. Но есть и счастливые исключения, как например личный фонд известного революционера-народника Николая Васильевича Чайковского в Государственном архиве Российской Федерации (ф.5805): черновики масонских выступлений фондообразователя, его записные книжки, масонские дипломы, устав "Великого Востока народов России", письма к нему таких известных масонов, как М.А.Алданов, Н.П.Вакар, Б.В.Савинков [155] и других.

При дефиците архивного материала по теме важное значение в деле воссоздания истории политического масонства начала века приобретает мемуарная литература, дневники, письма и интервью масонов. Начало ее изданию в СССР было положено еще в 1920-е - начале 1930-х гг.: воспоминания В.А.Поссе [156], В.Д.Бонч-Бруевича [157], Андрея Белого [158].

Но погоду здесь делали, разумеется, не отрывочные упоминания о масонах и масонстве советских мемуаристов, а письма, воспоминания и интервью масонов, оказавшихся после 1917 года на Западе. Правда, на публичные выступления на масонскую тему они, как правило, не шли, памятуя о клятве молчания, но в частных доверительных беседах и письмах могли рассказать, а в ряде случаев и рассказывали многое. Этим и воспользовался русский эмигрант Борис Иванович Николаевский. Собранные им в 1920-е годы воспоминания, письма и интервью бывших русских политических масонов начала века оказались после его смерти в архиве Гуверовского института при Стэнфордском университете в США. В 1989-1990 гг. эти материалы были опубликованы в Москве Юрием Фельштинским [159] и ленинградским профессором В.И.Старцевым [160]. Они то, собственно, и составляют основной блок источников по теме: воспоминания Д.И.Бебутова, интервью Н.С.Чхеидзе, А.Я.Гальперна, Е.П.Гегечкори, М.С.Маргулиеса, В.Я.Гуревича, В.М.Шаха и др [161].

Из мемуарных свидетельств о политическом масонстве, не вошедших в книгу Б.Николаевского, наиболее важны воспоминания А.В.Амфитеатрова [162], И.В.Гессена [163], В.А.Оболенского [164], Л.К.Чермака [165], А.Тырковой-Вильямс [166].

Дополнением к ним могут служить также мемуары А.Ф.Керенского [167], П.Н.Милюкова [168], С.П.Мельгунова [169], письма Е.Д.Кусковой [170], очерки и воспоминания памяти А.И.Браудо [171] и др.

Если для масонов политических продолжение деятельности после 1917 года в прежнем ключе было уже невозможным, то масонство мистическое или оккультное не только возобновило после Октябрьской революции свои тайные работы, но и переживало в 1920-е годы своеобразный ренессанс. Основным источником для его истории, наряду с семейным архивом одного из руководителей ордена мартинистов в Москве П.М.Казначеева (ОР РГБ, ф.116) и масонской коллекции Музея истории религии в Санкт-Петербурге являются документы официального характера: материалы слежки за оккультистами, отложившиеся в Департаменте полиции и хранящиеся ныне в ГАРФ, и архивно-следственные дела масонских сообществ 1920-х - 1930-х годов из архивов бывшего КГБ СССР. Часть документов этого рода, относящихся к истории мартинистов [172], тамплиеров [173] и розенкрейцеров [174] 1920-х - 1930-х годов, уже опубликована, другие еще ждут своего часа. Несмотря на предубеждение, еще существующее у ряда историков относительно использования архивно-следственных дел ОГПУ в исторических исследованиях ("фальшивки ОГПУ"), препятствия, которые неизбежно встают перед исследователем на этом пути, вполне преодолимы [175].

Ценным дополнением к архивно-следственным материалам ОГПУ-НКВД СССР является мемуарная литература. Особый интерес здесь представляют воспоминания самих участников оккультных кружков и групп. Связанные обетом молчания, авторы их, как правило, немногословны. Но есть и исключения: Андрей Белый [176], М.Н.Жемчужникова [177], М.Волошин [178], С.М.Эйзенштейн [179], Е.А.Шиповская [180].

Собственно то, что масоны в России в предреволюционные годы были, знали, кажется, все. Да и персоналии русских вольных каменщиков были у всех на слуху; о них чуть ли не ежедневно напоминала правительству национально-консервативная печать. Любопытен в этом отношении пассаж Андрея Белого "... Мысль о тайных организациях во мне оживала ... Заработала мысль о масонстве, которое ненавидел я; будучи в целом неправ, кое в чем был я прав. Но попробуй в те годы заговорить о масонстве как темной силе с кадетами? В лучшем случае получил бы я дурака:

какие такие масоны? - Их нет. В худшем случае меня заподозрили бы в бреде Шмакова. Теперь, из 1933 года все знают: Милюков, Ковалевский, Кокошкин, Терещенко, Керенский, Карташев, братья Астровы, Баженов ... оказались реальными деятелями моих бредней, хотя вероятно, играли в них такую пассивную роль.

Теперь обнаружено документально: мировая война и секретные планы готовились в масонской кухне" [181].

О каких документальных данных о масонах писал А.Белый, мы можем только догадываться. Одно несомненно: ни само русское масонство начала века (см.

доклад М.С.Маргулиеса "О возрождении масонства "Великого Востока Франции"

в России 1906-1908 гг." [182]), ни его секретные планы более позднего времени действительно большим секретом уже в 1920-е годы ни для кого не являлись. Все было, как говорится, на виду [183].

Надо было только собрать и профессионально обобщить имевшийся на этот счет материал.

Сделал это уже давно интересовавшийся масонством С.П.Мельгунов. В вышедшей в 1931 году в Париже книге "На путях к дворцовому перевороту.

Заговоры перед революцией 1917 года" этот известный эмигрантский историк пришел к твердому выводу о существовании масонского заговора накануне и в феврале 1917 года. Вопреки распространенному тогда мнению, отнюдь не так называемый "Прогрессивный блок" (1915) был центром, вокруг которого объединялись буржуазные заговорщики. Центром таким, утверждал С.П.Мельгунов, была тщательно законспирированная масонская организация [184].

Книга С.П.Мельгунова пробила первую брешь в стене молчания в среде либеральной эмиграции во Франции вокруг политического масонства и его роли в революционных событиях 1917 года. Правда о заговоре как таковом старались прямо не говорить, сводя все дело к роли негласных масонских связей в событиях этого времени (И.В.Гессен [185], П.Н.Милюков [186], А.Тыркова-Вильямс [187]).

Лед, тем не менее, тронулся, хотя понадобилось еще несколько десятилетий, прежде чем верная по своей сути версия С.П.Мельгунова стала обретать, наконец, в исследованиях историков зримые, осязаемые черты.

Следующий шаг в этом направлении сделал Григорий Аронсон. В октябре 1959 года в эмигрантской газете "Новое русское слово" он опубликовал подборку из четырех статей под общим названием "Масоны в русской политике". Проблема масонского заговора накануне февральской революции 1917 года получила у Г.Я.Аронсона свое дальнейшее развитие. Особенно неприятным для остававшихся еще в живых "вольных каменщиков" был его вывод о связи русских политических масонов начала XX века с большевиками.

Переломными в буквальном смысле этого слова в историографии русского политического масонства начала века стали, несомненно, 1960-е годы: издание в 1966 году Борисом Элькиным подлинных масонских документов начала века [188], публикации на масонскую тему Натана Смита (1968) [189], Л.Хаимсона (1965) [190], выход книг Джорджа Каткова "Россия. 1917. Февральская революция" (Лондон, 1967) [191] и Григория Аронсона "Россия накануне революции" (Нью-Йорк, 1962) [192], воспоминаний А.Ф.Керенского (Нью-Йорк, 1965) [193], В.А.Оболенского [194] сделали свое дело и то, что так долго и тщательно скрывалось, стало наконец явным.

Еще более это обозначилось в 1980-е и 1990-е годы, когда усилиями ряда исследователей (Н.Смит [195], Б.Нортон [196], Л.Хасс [197], Х.Кайлер [198]) удалось подвергнуть своеобразной инвентаризации источниковую базу по теме. Ощутимые успехи, достигнутые в это время западной историографией в исследовании русского политического масонства начала века, способствовали тому, что за разработку этой проблемы поневоле вынуждены были взяться и советские историки. Правда, на первых порах они попытались было подвергнуть сомнению сам факт существования русских политических масонов в начале XX века. Показательна в этом отношении разгромная рецензия Ю.И.Игрицкого на книгу Джорджа Каткова, опубликованная в 1968 году на страницах журнала "История СССР" [199].

Однако уже в начале 1970-х годов тема эта (в разоблачительном по отношению к масонам контексте, конечно) получила неожиданную прописку и в советской историографии. В 1974 году издательство "Молодая гвардия" массовым тиражом напечатало книгу историка-американиста Н.Н.Яковлева "1 августа 1914 года", наиболее интересными страницами которой, собственно, и стали те из них, которые были посвящены роли масонов в событиях "победоносного" Февраля 1917 года.

Опираясь как на уже известные к тому времени источники, так и источники новые, впервые введенные им в научный оборот (показания бывшего генерального секретаря Верховного совета "Великого Востока народов России" Н.В.Некрасова, данные им в 1920-х - 1930-х гг. в ОГПУ-НКВД СССР), Н.Н.Яковлев не только показал реальность самого факта существования думского масонства в России, но и впервые в советской историографии четко определил его роль и место в политической борьбе предреволюционных лет. Масонство, пришел к выводу Н.Н.Яковлев, играло роль "теневого штаба" либеральной буржуазии в борьбе за власть и, фактически, являлось руководящим центром в подготовке Февральской революции в России [200].

Как и следовало ожидать, реакция историков на книгу Н.Н.Яковлева была неоднозначной. Наиболее резко с ее критикой выступила "старая гвардия":

И.И.Минц [201], Е.Д.Черменский [202] и М.К.Касвинов [203], обвинившие автора чуть ли не в возрождении "черносотенной" легенды о всемирном масонском заговоре.

"Стариков" поддержал и ряд авторов так называемого "среднего", послевоенного поколения советских историков: Е.Ф.Ерыкалов [204], О.Ф.Соловьев [205], А.Я.Аврех [206].

Они, правда, в отличие от Е.Д.Черменского, не подвергали сомнению сам факт существования политического масонства и необходимость его изучения, но как историки-марксисты, решительно отказывались признать его сколько-нибудь значительную роль в свершавшихся в 1917 году событиях, усматривая в таком подходе умаление народного характера Февральской революции и роли партии большевиков в ее подготовке. "Масонский сюжет есть, но масонской проблемы нет", - афористично заметил в связи с этим Аврех [207].

С ним не согласились, однако, Б.Ф.Ливчак [208] и В.И.Старцев [209].

Тем временем издательство "Молодая гвардия", идя навстречу пожеланиям своих читателей, опубликовало в 1984 году сборник "За кулисами видимой власти" [210] под редакцией В.И.Старцева.

Он же выступил и в качестве автора основных разделов этой книги. Достоинством сборника стало то, что это была первая за все годы Советской власти попытка, пусть и в научно-популярном варианте, но все-таки последовательного изложения истории масонства не только начала XX века, но и за более ранний период.

Отражением возросшего общественного интереса к масонской проблеме стал выход в 1976 году книги журналиста-международника Генри Эрнста "Новые заметки по истории современности" [211], значительное внимание в которой уделено масонским сюжетам.

В научном плане в 1980-е - 1990-е годы разработкой истории русского политического масонства начала XX века кроме В.И.Старцева [212] успешно занимались также еще и О.Ф.Соловьев [213], В.Я.Бегун [214], В.И.Шульгин [215], Л.Замойский [216], А.Я.Аврех [217], А.И.Серков [218], С.П.Карпачев [219], О.А.Платонов [220], В.М.Острецов [221], Д.А.Андреев [222], А.Н.Лунин [223], В.Н.Егошина [224]. В результате этих усилий история русского думского масонства, правда пока в самых общих чертах, более или менее прояснилась. Особенно важное значение имела в этой связи публикация в 1989-1990 гг. В.И.Старцевым [225] и Ю.Фельштинским [226] документов (письма, интервью, воспоминания) историка Б.И.Николаевского, хранящихся ныне в архиве Гуверовского института при Стэнфордском университете в США.

Наибольшие разногласия вызывает у историков проблема масонского заговора в предреволюционные годы и участие "братьев"-"вольных каменщиков" в событиях февраля-марта 1917 года. Собственно, факт самого заговора сомнений не вызывает.

Но вот был ли этот заговор масонским? Н.Н.Яковлев, В.Я.Бегун и О.А.Платонов считают, что да. Напротив, С.П.Карпачев и А.И.Серков, правда каждый по своим соображениям (первый исходя из того, что масоны де были не настоящие, то есть не признанные заграничными масонскими центрами, а второй (А.И.Серков), не соглашаясь с этим, доказывает, что кадетское масонство начала века, хотя и было настоящим, но к 1917 году перестало быть масонством и выродилось в некую политическую группу [227]), отстаивают прямо противоположное мнение, вольно или невольно уводящее братьев-масонов от ответственности за крах исторической России.

Своеобразную позицию занял в этом споре В.И.Старцев. Не разделяя теории "масонского заговора", он, тем не менее, признает огромную роль, которую играли масонские связи в консолидации сил либеральной буржуазии на пути к власти. Из историков-масоноведов либерального круга В.И.Старцев, не только самый крупный, но, пожалуй, и единственный, кто (правда, предварительно подстраховавшись утверждением, что "Великий Восток народов России" не был правильной масонской организацией) пытается, хотя и в очень осторожной форме, ставить вопрос о реальной роли масонов в событиях 1917 года [228].

В отличие от масонства политического, думского, интерес к масонству мистическому, оккультному наша историография стала проявлять только в 1990-е годы, что и понятно, ввиду того, что большого интереса к политике мистики и оккультисты никогда не проявляли. Пионером здесь оказался А.Я.Аврех.

Конечно, сами по себе оккультисты интересовали его мало. На материалы слежки за ними он наткнулся в фонде Департамента полиции. Сделав вывод о ложном следе, взятом царской охранкой в ее охоте на масонов (материалов о слежке за масонами политическими обнаружить не удалось), А.Я.Аврех добросовестно изложил все, что было известно полиции об оккультных кружках в России начала XX века [229].

После А.Я.Авреха историей оккультных кружков и групп начала века занимались А.И.Серков [230] и В.С.Брачев [231].

История масонских мистических сообществ 1920-х - 1930-х гг. (мартинисты, тамплиеры, розенкрейцеры) привлекла внимание В.С.Брачева [232], А.Л.Никитина [233], О.А.Шишкина [234], А.И.Немировского и В.И.Уколовой [235].

Большая и сложная тема - русская культура и масонство - привлекла в последнее время внимание В.И.Новикова [236] и В.М.Острецова [237]. Первому из них принадлежит большая вступительная статья "Масонство и русская культура" к сборнику статей и материалов под таким же названием. В.М.Острецов - автор вышедшей в 1998 году книги "Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки". В идеологическом плане В.И.Новиков и В.М.Острецов - люди, можно сказать, прямо противоположных воззрений. Если первый из них - типичный масонствующий либерал, то В.М.Острецов всецело стоит на ортодоксально-православной точке зрения. Такими же непохожими друг на друга получились и их книги.

Специальному вопросу о влиянии оккультизма на русскую литературу начала XX века посвятил свое исследование Н.А.Богомолов [238].

Место масонства в общественно-политической и культурной жизни России конца XIX - начала XX веков рассмотрел в своей диссертации (1998 год) С.П.Карпачев [239], книгу которого мы уже упоминали. Роли мистических кружков и групп в культурной жизни страны, но уже после 1917 года посвятил свое исследование А.Л.Никитин [240].

Проблему масонского заговора в отечественной историографии разрабатывает в последнее время В.Э.Багдасарян [241].

При общей характеристике русского масонства XVIII - XX веков крайние точки зрения, независимо от того, идет ли речь об объявлении масонов преступным сообществом (О.А.Платонов) или же, напротив, о попытке подать их как нравственно философское объединение, чуждое политике (А.И.Серков), не находят поддержки исследователей. При всех разногласиях, они предпочитают все же рассматривать масонство не в качестве некоей таинственной самодовлеющей силы, преследующей собственные глобальные цели долговременного порядка, а как средство или орудие в руках определенных общественных групп господствующего класса, тех или иных политических сил. В разные периоды своего существования в разных странах масонство было все-таки разным, и внимательный исследователь без особого труда обнаружит в нем либеральное и консервативное крыло, республиканцев и монархистов, верующих и атеистов, лиц, искренне преданных ордену и разного рода авантюристов и проходимцев. В полной мере это относится и к России.

Общие характеристики русского масонства типа "прогрессивное" или "реакционное"

при таком понимании существа дела мало что дают.

Как явление протестантской западной культуры, масонство в России явно не прижилось. Оно всегда оставалось принципиально чуждым духу и нравственным ценностям русского народа. С этим, кажется, согласно большинство исследователей.

И это, учитывая периодически забрасываемые из-за рубежа после 1991 года на территорию нашей страны различного рода масонские "десанты", призванные возродить былую "мощь и славу" российского вольного каменщичества, прямо скажем, обнадеживает.

Глава 2.

Происхождение и сущность масонства

"Масонство, - гласит конституция "Великой ложи Франции", - есть всемирный союз, покоящийся на солидарности. Цель масонства - нравственное совершенствование человечества. Его девиз - Свобода, Равенство и Братство. В глазах масонов все последователи равноправны, невзирая на различия национальные, расовые, религиозные, на различия в состоянии, звании и положении ... Конечное стремление масонов - объединение на основе свободы, равенства и братства всех людей, без различия рас, племен, наций, религий и культур в один всемирный союз для достижения царства Астреи, царства всеобщей справедливости и земного Эдема (рая)" [242].

Но это, так сказать, чисто масонский взгляд на идеальные цели и задачи ордена, нуждающийся в определенной научной корректировке. Масонство, согласно наиболее распространенному в современной историографии определению, есть ни что иное, как "религиозно-философское и политическое течение, возникшее в Германии в XIII веке" [243]. Что касается Германии как родины масонства, то это вопрос спорный, ибо никаких данных, что союз немецких каменотесов XIII века являлся сообществом духовного характера, у нас нет. Правильнее поэтому, как мы увидим в дальнейшем, связывать появление масонства как духовного сообщества не с Германией XIII века, а с Англией XVI века. "Целью масонства, - читаем мы в статье о масонах в вышедшем в 1999 году справочном издании "Словарь религий народов современной России"

под редакцией М.П.Мчедлова, - является достижение всем человечеством, независимо от расовой, национальной, духовной культуры, принципов свободы, равенства, братства, "царства истины и любви", земного рая. Цель достижима, по мнению масонов, путем нравственного, физического и умственного совершенствования каждого человека. Препятствием на этом пути являются религия и национальные государства, которые должны быть уничтожены. Важное место в деятельности масонов занимает критика исторических религий и церкви. В то же время война с Богом, церковью и духовенством не означает еще отмену религий, веры вообще, поскольку масоны создают новую религию - религию гуманитаризма, где место Бога занимает человечество, а старую религию они заменяют новой - морального солидаризма.

Вторая задача масонства (наряду с борьбой с религией, религиозной моралью, церковью и духовенством) - это уничтожение национальной государственности.

Конечный идеал масонства - сверхгосударство, основными признаками которого являются свобода, равенство, братство и богом которого является человечество, мораль которого не религиозна и в котором разум человеческий будет мерой всех вещей. Осуществление всех этих идей моделируется в рамках масонских лож и в многочисленных обрядах и сложных символах" [244].

Идея установления царства справедливости на Земле, хотя и привлекательна, но в основе своей, конечно же, абсурдна и неосуществима. Особенно если иметь в виду предлагаемый масонами путь к ее осуществлению нравственное совершенствование человечества. Неудивительно поэтому, что масонские определения сути и конечных целей своего братского союза если кого и удовлетворяют, то только самих масонов. Всем прочим, то есть "профанам" или "непосвященным"

на сей счет остается только теряться в догадках.

"Что такое масонство? - Вот вопрос, который разрешается различными исследователями различно, - отмечал в далеком 1914 году М.Вашутин. - Оно и религиозная секта всемирного де охвата и всесторонней веротерпимости. Оно и тонкое, тайное философское, чуть ли не научное символическое учение с притязаниями на всесветное значение. Оно и кодекс общей какой-то совершенной морали, особого гуманистического склада, поэтического настроения и поэтического строя. Оно - и гражданская социальная организация, не признающая никаких политических, этнографических и географических границ. Оно, наконец, - тайное внегосударственное, политико-обобщительное, скрытое правительство, входящее во все государства и исподтишка, подпольно (и надпотолочно и застенно - если можно так выразиться) ... Весь теперешний человек, его тело, его душа, его дух всякое общество: семейное, сословное, державное объединение и все человечество вкупе, - все учение, все общественные учреждения, все религии окутываются каким-то неведомым, тайным, скрытным, темным (неизбежным, необходимым) ... - и эта мистическая, оккультная сила носит общее и неопределенное название "масонство"" [245].

Написаны эти строки давно, а звучат удивительно современно. Ведь как и много лет назад, вопрос о сущности масонства и его подлинной роли в истории человечества вызывает самые разноречивые оценки среди специалистов. Разброс мнений здесь широк: от определения его как общественной организации, выдвигающей задачу морального раскрепощения людей, обеспечения свободы и братства, до тайной интернациональной мировой революционной организации, ведущей бескомпромиссную борьбу с Богом, церковью и национальной государственностью.

Самое любопытное, что несмотря на, казалось бы, взаимоисключающий характер этих определений, каждое из них по своему справедливо.

Вопреки распространенному мнению, масонство не есть что-то неизменное и неподвижное. В разные времена в разных странах масонство проявляло себя по-разному. Неизменным оставался, пожалуй, только его характер, как формы самоорганизации элиты общества. В этом, собственно, и состоит суть современного масонства, его голая, так сказать, "правда века".

Немало споров среди исследователей вызывает проблема происхождения масонства [246]. По сути дела, она представляет собой как бы две отдельных проблемы: проблему интерпретации легендарной истории масонства и вопрос о том, как это движение сложилось в реально существующий и дошедший до нашего времени орден. Теперь уже ясно, что как всякое общественное явление, масонство впитало и отразило многие противоречия эпохи, в которой оно вызревало. С одной стороны, это Возрождение с его гуманизмом и социальными утопиями и вниманием к отдельно взятому человеку, а с другой ярко выраженное религиозное сознание, неподдельный интерес к мистицизму и вера в сверхъестественное, таинственное.

Едва ли не основным источником масонства является христианское вероучение, (хотя и в специфической протестантской упаковке) с его заповедями добра, равенства, мира и справедливости. Влияние иудаизма на масонство исследователи усматривают, прежде всего, в увлечении братьев древнееврейской Каббалой (два трактата "Сияние" ("Зогар") и "Книга творения" ("Сефер Шецир"), посвященные, главным образом, толкованию Ветхого завета). Прослеживаются в масонстве и следы других мировых религий: ислама (запрещение изображения божества, обязательная милостыня) и даже буддизма (поиск масонами "среднего пути"

и стремление к консенсусу) [247].

Непосредственными предшественниками современных масонов являются средневековые братства каменщиков, от которых, собственно, и пошли масонские ложи, унаследовавшие от них свою первоначальную организационную структуру (ученик - подмастерье - мастер) и символику (фартук, перчатки, отвес, циркуль, строительная лопатка)

[248]. На этой же задаче построения Храма, правда, уже не в физическом, а в духовном плане, сосредотачивают свои усилия и масоны. Как и средневековые каменщики, они так же трудятся над обработкой "дикого камня", стараясь придать ему правильные, совершенные формы. Только камень этот у них символический - душа человека со всеми присущими ей страстями.

Так, совместными усилиями "братьев" всех стран по предначертанию Великого архитектора Вселенной работают масоны над сооружением своего символического Храма - Храма Духа, Храма Человечности.

Слово "free-mason" (свободный каменщик) перешло из английского в другие языки уже после того, как оно потеряло и в Англии свой первоначальный смысл, и вопрос о его происхождении основательно запутался. Во всяком случае, упоминания о фри-масонах встречаются уже в английских документах XIV века.

Важно подчеркнуть, что первоначальное значение слова "свободный каменщик"

имело сугубо профессиональный смысл - это так называемые "свободные каменотесы", т.е. каменщики, специализирующиеся на обработке мягких камней или, говоря другими словами, более искусная, квалифицированная их часть [249].

Другое широко распространенное ныне название масонов - "дети вдовы" произошло, вероятнее всего, от древнееврейской секты манихеев. Существуют, впрочем, и другие версии происхождения этого названия.

Англия была первой из европейских стран, порвавших с догматами католицизма.

Поэтому и возникновение на ее земле организации, в основу которой положено представление о Боге как о некоей абстрактной первопричине сущего (один из основополагающих постулатов масонства), было вполне естественно. Тем не менее, масонские ложи как сообщества лиц, занятых по преимуществу не собственно строительством, а исканиями философского, религиозно-нравственного характера, начали складываться не ранее XVI века. Первым зафиксированным в источниках масоном, не имевшим никакого отношения к каменотесам, был некий помещик Джон Босвел, принятый в 1600 году в масонскую ложу в Эдинбурге (Шотландия). В Англии же первое зафиксированное в источниках посвящение в масонскую ложу лица, не имеющего отношения к строительному ремеслу, относится только к 1646 году. Это был Элиас Ашмол, известный банкир и антиквар. К концу XVII века только в Лондоне насчитывалось 7 масонских лож. Еще одна ложа зафиксирована в Йорке. В ряде лож соотношение каменщиков "спекулятивных"

или, говоря другими словами, интеллектуалов, к каменщикам настоящим ("оперативным")

составляло уже 39 к 10 [250]. К началу же XVIII века каменотесы и строители были практически полностью вытеснены из лож.

Но это, так сказать, академическая, научная версия происхождения современного масонства. Сами "братья" склонны возводить истоки своего ордена или "Великого братства посвященных", как они его еще иногда называют, едва ли не к первым шагам человеческой истории - от Адама. "Сам Господь по милосердию своему учредил масонство, дабы возвести человека внутрь себя" - читаем мы в одной из масонских рукописей XVIII века [251].

Исходя из этого, масонские авторы, "ничтоже сумняшеся", записывают в свои ряды едва ли не всех великих светил древности: Рама, Заратустра, Кришна, Конфуций, Будда, Моисей, Магомет и, конечно же, Иисус Христос. Характерно, что от Адама начинает историю вольного каменщичества и Джеймс Андерсон - автор основополагающего документа современного масонства "Книги уставов"

(1723).

Еще в III веке новой эры, спасаясь от гонений на них в Римской империи, часть масонов якобы перебралась в Англию, где и осела под крылом или "крышей"

приютивших их строительных братств. В X веке, в связи с упадком церковного строительства и возникшей в связи с этим необходимостью сплочения усилий мелких братств произошло объединение всех, или, по крайней мере, значительной их части в единую корпорацию вольных каменщиков со своим статутом, что, якобы, и послужило основанием современного масонства [252].

Существуют и другие версии возникновения ордена. Главное тут не столько в фактической стороне дела, которая явно сомнительна, сколько в общей для всех этих версий мысли о непрерывном существовании масонства на протяжении тысячелетней истории человечества. И, что было особенно важно для европейских адептов ордена XVIII-XIX веков, людей, как правило, глубоко религиозных - так это божественность его происхождения.

Официальное утверждение в масонских анналах версии о седой древности вольного каменщичества произошло в 1782 году на Вильгельмсбадском масонском конгрессе. До этого, наряду с ней, возникновение первых масонских лож связывалось, обычно, с деятельностью ордена Тамплиеров в Палестине (основан крестоносцами в 1119 году). Непосредственной задачей ордена была охрана паломников, прибывавших для поклонения святым местам, от разбойничьих нападений мусульман. Резиденция ордена располагалась в Иерусалиме, близ развалин Соломонова храма. Отсюда и название ордена храмовники или тамплиеры ("тампль" по-французски - храм).

Первоначально орден храмовников придерживался двух основополагающих принципов: обета бедности и беспрекословного послушания. На первых порах это был действительно братский союз единомышленников. Однако в дальнейшем картина постепенно стала меняться. Могущество ордена росло, а вместе с ним росло и богатство, быстро разрушавшее его первоначальные духовно-нравственные основы. К началу XIV века местом пребывания штаб-квартиры ордена Тамплиеров, к этому времени уже изгнанного из Палестины мусульманами, стала Франция.

Крупные недоразумения руководителей ордена с французским королем Филиппом Красивым и римским папой привели к трагедии. 13 октября 1307 года по приказу французского короля была арестована практически вся верхушка ордена во главе с его великим магистром Жаком де Молэ. Обвинение [253], выдвинутое 12 августа 1308 года против тамплиеров, вполне в духе того времени:

попрание и оплевывание креста и сатанинское поклонение Бафомету чудищу с рогами и женско-мужским торсом. Через шесть лет, 18 марта 1314 года руководитель ордена Тамплиеров Жак де Молэ по приговору суда как еретик был публично сожжен на костре.

Некоторые исследователи находят, что обвинение тамплиеров в ереси было построено на песке и, строго говоря, они вряд ли были в чем то виновны [254]. Главной причиной репрессий принято считать богатства ордена, на которые якобы зарился остро нуждавшийся в деньгах французский король. Следует иметь в виду, что именно тамплиеры были первыми организаторами банков в Европе, они же ввели финансовое поручительство, а также систему чеков и аккредитивов. Полученные в результате финансовых операций прибыли тамплиеры опять пускали в дело, строя все новые и новые замки и крепости, что, конечно же, не могло не беспокоить королевскую власть.

Согласно данным итальянского историка Г.Франкоччи, на 1240-й год ордену Тамплиеров принадлежало в общей сложности 9000 приорств, замков и домов [255].

Согласно распространенной масонской легенде, взойдя на костер, Жак де Молэ якобы призвал римского папу и французского короля явиться вместе с ним на суд Божий. Последующая скоропостижная смерть последних (20 апреля 1314 года умер папа римский Клемент V, а несколько месяцев спустя, 29 ноября того же года - и король Филипп Красивый) породила легенду о так называемом "проклятии тамплиеров".

"Революция (1789 года - Б.В.) началась взятием Бастилии, потому что Бастилия была тюрьмой Якова Молэ. Авиньон был центром революционных зверств, потому что он принадлежал папе и там хранился пепел великого магистра.

Все статуи королей были низвергнуты для того, чтобы уничтожить статую Генриха IV, стоявшую на месте казни Якова Молэ ...", - писал в 1797 году французский историк Ш.-Л.Каде Гассинкур в своей книге "Гробница или краткая история древних и современных посвященных, тамплиеров, франкмасонов и иллюминатов"

[256].

Считается, что части братьев ордена, его эзотерическому ядру удалось бежать в Шотландию, где они нашли приют в строительных корпорациях. Современные исследователи не склонны, однако, слишком доверять этой легенде. "30 лет спустя после падения тамплиеров их полностью забыли, за исключением народных легенд", - пишет, например, Марион Мельвиль, автор специального исследования об этом ордене. На вопрос: могли ли тамплиеры сохраниться? - ответ, по его мнению, может быть только отрицательным [257].

У масонов, разумеется, на этот счет своя собственная точка зрения. Тамплиеров они считают либо своими непосредственными предшественниками, либо одним из звеньев в тысячелетней истории ордена. Разгром же тамплиеров французским королем подается ими как беспримерный подвиг мученичества в борьбе за масонскую идею. Во всяком случае, обрядность так называемых "высоких степеней" в масонстве во многом сформировалась под влиянием обрядности тамплиеров.

Связав современное масонство с тамплиерами, его отцы-основатели сумели тем самым придать ему такие привлекательные в глазах европейской аристократии XVIII века черты, как жертвенность, служение истине и рыцарский дух.

Кроме тамплиеров, к числу непосредственных предшественников масонства, оказавших на него определенное влияние, относят, обычно, и розенкрейцеров (братья Розового Креста) [258]. Розенкрейцеры возводят свою родословную к легендарному немецкому рыцарю Христиану Розенкрейцеру.

В 1378 году он совершил поездку на Восток и в Индию, откуда он, якобы, и привез в Европу тайну философского камня и жизненного эликсира. Согласно другим данным, путешествие на Восток (Марокко), а следовательно, и основание братства приходится не на XIV, а уже на XV век [259].

Как бы то ни было, основанное Розенкрейцером в Европе после его возвращения из своего путешествия на Восток духовное братство, собственно, и дало толчок возникновению ордена, к числу адептов которого причисляют, обычно, таких известных магистров тайного знания, как Агриппа Неттесгеймский (1486-1535), Парацельс (1493-1541) [260] и известный прорицатель, составитель гороскопов, личный врач французского короля Карла IX Нострадамус (1505-1566). Как полагают исследователи, история с путешествием Христиана Розенкрейцера является вымыслом известного писателя начала XVII века Иоганна-Валентина Андреэ (1586-1654). Возрождение розенкрейцерства в XVII веке они связывают обычно с появлением в 1614 и 1615 годах в Касселе двух анонимных памфлетов:

"Откровение" и "Исповедание", главным действующим лицом которых собственно и является легендарный основатель розенкрейцерского братства Христиан Розенкрейцер.

В 1616 году, как бы в дополнение к ним, вышел в свет еще один труд на эту тему - "Химическая свадьба Христиана Розенкрейцера". Автором этого сочинения уже вполне определенно был Иоганн-Валентин Андреэ. Что же касается двух предыдущих трактатов, то уверенности в их принадлежности перу И.-В.Андреэ у исследователей нет [261].

К 1622 году относится появление уже не легендарного, а реального розенкрейцерского братства в Европе с филиалами в Германии, Голландии и Италии. Члены его называли своим основателем Христиана Розе, а себя истинными розенкрейцерами [262].

Орден "истинных розенкрейцеров" с центром в Гааге был, однако, далеко не единственной ассоциацией этого толка в Европе. Стоит упомянуть в связи с этим о братстве розенкрейцеров во главе с самим И.-В.Андреэ (1620). Однако успеха оно не имело. На гербе братства И.-В.Андреэ розы (воплощение тайны или мученичества) располагались по четырем углам принятого у розенкрейцеров косого андреевского креста (символ союза или страдания). Ряд исследователей (Г.Шустер) относит учреждение ордена розенкрейцеров к самому началу XVII века: приблизительно к 1604 году [263].

От своих последователей руководители ордена требовали клятвы молчания и безусловного подчинения. Одним из филиалов его были "чешские братья", тесно связанные с гуситским движением. Как полагают, именно благодаря розенкрейцерам, бежавшим во время Тридцатилетней войны (1618-1648 гг.) в Англию под защиту цехов, собственно и стала возможной быстрая эволюция английских строительных братств в сообщества духовного характера. "Розенкрейцерское братство постепенно преобразовалось в братский союз франкмасонов, - писал в связи с этим Георг Шустер. - Это случилось в Англии, куда скрылись во время Тридцатилетней войны остатки немецких розенкрейцеров" [264].

Как бы то ни было, считается, что именно от розенкрейцеров унаследовали масоны непреходящий интерес к тайному знанию: магии, древнееврейской кабалистике и средневековой алхимии.

Последней розенкрейцеры уделяли особенно много внимания. Это и не удивительно, поскольку именно алхимики, как тогда казалось, вплотную приблизились к тайне мироздания: получение опытным путем так называемого "семени металлов"

или философского камня - вещества, позволяющего превращать неблагородные металлы (железо, медь и прочие) в благородные (золото и серебро) или, если пользоваться терминологией того времени, Большой и Малый магистериумы.

Не менее притягательной для масонов и розенкрейцеров была и "Панацея" некий раствор из философского камня (золотой напиток) - универсальное средство против всех болезней на свете, в том числе и для омолаживания человека.

Еще одним увлечением "братьев", унаследованным от средневековых алхимиков, стала идея "сотворения мира" в пробирке. Речь идет о так называемом "гомункулусе", или "человеке в колбе", безуспешно выращиваемом ими в тайных подвалах и лабораториях. Характерно, что опыты такого рода сопровождались молитвами и заклинаниями, обращенными к духам и нечистой силе. Надо ли удивляться после этого позиции официальной церкви, справедливо видевшей в розенкрейцерах, а вслед за ними и в масонах еретиков и чернокнижников, каковыми они, в сущности, по правде говоря, и являлись. Однако алхимия и магия были пусть и важной, но все же только одной стороной розенкрейцерства. Другой была их негасимая вера в преобразующую силу знания и стремление к служению человечеству посредством своих научных открытий.

Но вернемся к уже упоминавшемуся нами Иоганну-Валентину Андреэ. Учеником его был Ян-Амос Коменский (1592-1671) - знаменитый чешский просветитель, строивший планы возрождения человечества и создания некоего универсального языка. В этом же ключе написано и широко известное сочинение Фрэнсиса Бэкона "Новая Атлантида" (1638), рассказывающее об "Ордене Соломонова храма", поставившем своей целью духовное возрождение человечества. Нельзя, поэтому, не согласиться с И.М.Херасковым, когда он пишет, что филантропические и реформаторские тенденции XVII века вместе с пристрастием к тайным братствам и символическому ритуалу "перешли к позднейшим поколениям и, несомненно, отразились на характере и судьбах современного масонства" [265].

Важная роль в становлении учения и обрядности современного масонства отводится преданию об убийстве строителями Соломонова храма в Иерусалиме его архитектора Хирама или Адонирама Абифа. Возникло оно, скорее всего, в XVII или в начале XVIII века, хотя сами масоны, по понятным причинам, относят его к седой древности. Целью убийства стало желание трех подмастерьев стать мастерами и получать большее вознаграждение за свой труд. Для этого им было необходимо узнать некую тайну мастерского слова и особые, присущие только мастерам, тайные знаки. Несмотря на угрозы в свой адрес, Адонирам так и не выдал, однако, тайны мастерского слова, а имевшийся у него символ всесовершенства духа - золотой треугольник с таинственным изображением имени Иеговы в центре - успел бросить в глубокий колодец. Мастер был убит, причем орудиями убийства стали орудия труда каменщиков - молоток, отвес и циркуль. Закопав тело убитого, подмастерья отметили это место веткой акации. Убийство, тем не менее, было раскрыто, причем решающую роль здесь сыграла ветка акации на могиле мастера, которая вдруг зазеленела. Из боязни, что древнее мастерское слово уже потеряло свое значение, оно тут же было заменено первым словом, которое было произнесено при вскрытии захоронения:

"плоть от костей отделяется". В современном масонстве этим словам, ветке акации (символ вечности), а также храму (символ духовности) придается особое мистическое значение [266]. Соломонов храм как символ возводимого братьями всех стран и народов по чертежам Великого архитектора Вселенной духовного храма человечности, - один из центральных в масонстве.

По одной из версий, после смерти Адонирама сам царь Соломон якобы и учредил масонский орден, придав ему черты сообщества духовного характера, члены которого объединяют свои усилия уже не для реального, а для духовного строительства некоего идеального храма духа. Обращает на себя внимание символ этого строительства - золотая змея, выползающая из Иерусалима, чтобы через тысячелетия, когда строительство будет завершено, опоясав кольцом земной шар, вползти в столицу царства уже с противоположной стороны, уцепившись в собственный хвост [267].

Воздвигнутое на фундаменте христианского учения в протестантской трактовке, масонство впитало в себя "ясно различимые черты иудаизма, обрядности духовно-рыцарских орденов и средневековых строительных братств. Чувствуется и влияние возникших ранее сект баптистов и квакеров" [268]. Обстоятельство это нисколько не мешает, однако, масонам (речь не идет здесь об атеистических ложах "Великого Востока Франции") неизменно выставлять себя как добрых христиан. "Истинный масон почитает Бога как творца и правителя мира. Он избегает всего, что может быть противно сему почитанию; признает святость религии христианской. А точным исполнением правил ее доказывает, что сердце его исполнено высокого учения Святого Евангелия и нравственный закон избирает он правилом поступков своих", читаем мы в "Законах великой ложи Астреи"

1815 года [269].

Цели франкмасона, гласит "Нравоучительный катехизис истинных франкмасонов"

(1891 г.), те же, что и цели истинного христианства: любовь к Богу "паче всего" и к ближнему, как к самому себе, или еще более, молитва и упражнения воли во исполнение христианских заповедей, как то любить врагов своих, делать добро ненавидящим тебя, молиться о тех, кто гонит тебя, подставлять другую щеку, если ударят по одной и прочее [270].

Однако на самом деле масонство уже с первых своих шагов показало себя как сила, резко враждебная официальной католической церкви, и шире ортодоксальному христианству вообще. Иначе, впрочем, и быть не могло, ибо современное масонство - прямое порождение еретического духа эпохи Реформации в Европе.

"Никакие ссоры по случаю политических мнений, вероисповеданий и разноплеменности да не дерзают приблизиться к вратам ложи, ибо как братья-масоны, мы все исповедуем одну и ту же древнейшую, общую, в течение многих веков не изменившуюся веру; и квадрат, отвес, и уровень напоминают нам долг наш жить со всеми людьми, какой бы науки не были, в братстве и любви", - гласит масонский закон [271]. "Древнейшая, общая, в течение многих веков не изменившаяся вера", о которой здесь идет речь, это конечно же, не католицизм, иудаизм или протестантизм, а некая новая, нравственная, универсальная масонская религия, или, проще говоря, обычная ересь. Неудивительно, что уже с первых шагов масонство показало себя как один из наиболее стойких оппонентов католической церкви, отстаивая секуляризацию мира и перестройку его на так называемых прогрессивных, рационально-космополитических началах.

И церковь сразу же это почувствовала. Уже в 1738 году вступление в масонскую ложу было запрещено католикам под страхом отлучения от церкви.

"Эта секта является сатанинской, проповедывающей учение, повторяющее грехопадение Люцифера (ангел, отпавший от Бога, воплощение зла - Б.В.)", заявил в своей энциклике с осуждением масонства римский папа Климент XII. Резко отрицательно по отношению к масонству неоднократно высказывалась и Русская православная церковь. "Под знаменем масонской звезды, - писал в 1932 году митрополит Антоний (председатель Архиерейского собора Русской православной церкви за границей), - работают все темные силы, разрушающие национальные христианские государства. Масонская рука принимала участие в разрушении России" [272].

В этом же духе высказываются и патриотически настроенные современные православные иерархи (митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн), определяющие масонство как "тайную интернациональную мировую революционную организацию борьбы с Богом, церковью, с национальной государственностью христианскою" [273]. Даже такой, казалось бы, духовно близкий к либералам человек, как Николай Бердяев, и тот вынужден был признать антихристианскую сущность масонства. "Сейчас масонство очень разнообразно, - отмечал он (1926 г.). - Так, в странах Латинской Америки и католических: во Франции и Италии масонство, прежде всего, имеет антицерковный и антихристианский характер. Таков, по видимому, Grand Orient (Великий Восток - Б.В.) во Франции. В Америке и Англии масонство имеет характер, по преимуществу, протестантско-христианский; есть даже епископы среди масонов ... Сейчас в масонской идеологии преобладает антихристианский гуманизм"

[274].

И хотя далее Н.А.Бердяев оговаривается, что "не всегда так было и не везде", вывод его об антихристианском гуманизме масонства очень важен, так как расставляет, кажется, все точки над "i". Да и сами братья не всегда считают нужным скрывать своего отрицательного отношения к христианству.

"Мы, масоны, - говорят они, - принадлежим к роду Люцифера. Треугольник вместо креста. Ложа вместо церкви". Не удивительно, что сатанинские ложи на Западе не такая уж и редкость. На собрании одной из них присутствовал в январе 1924 года православный русский масон из эмигрантов Н.П.Вакар - член русской ложи "Астрея". Организованная французскими братьями церемония прославления сатаны произвела на него, как человека верующего, такое тяжелое впечатление, что он даже счел необходимым обратиться по этому поводу за разъяснениями к руководству своей ложи [275].

Впрочем, и без разъяснений было ясно, что верующему, а тем более православному человеку среди братьев делать нечего. В итоге Н.П.Вакар вынужден был прекратить свои дальнейшие посещения ложи.

Характерная особенность масонства - сочетание в нем мира как бы собственно библейских идей и образов с противостоящим ему антимиром, всегда давало и дает много поводов для обвинения масонов в служении дьяволу. Поклоняясь Верховному архитектору Вселенной, сами масоны предусмотрительно предпочитают не уточнять, что из себя этот Архитектор представляет. Конечно же, для атеиста все это не имеет серьезного значения, но для человека верующего это, пожалуй, самый главный вопрос для определения своего отношения к масонам и масонству.

Темная духовность масонства отчетливо проявляется уже в его мрачной символике и мстительных ритуалах с мертвецами в гробах. Центральным символом масонства является, как уже отмечалось, храм, на символическом строительстве которого и сосредоточены усилия вольных каменщиков всех времен и народов.

Уместно вспомнить в связи с этим, что согласно святоотческому учению именно в этом храме как раз и воссядет в конце концов антихрист - "человек греха", "сын погибели". Заслуживает внимания и то, что Ветхий завет указывает нам и на происхождение антихриста - из колена Данова. И именно оно единственное, которое не упоминается в Апокалипсисе среди спасенных колен Израилевых.

Полагают, что Хирам - легендарный строитель Соломонова храма - как раз и происходил по линии матери именно из этого колена [276].

Происходящие на наших глазах секуляризация и дехристианизация современного мира, над чем усиленно работают современные масоны, приобретает, таким образом, с христианской точки зрения зловещий, мрачный смысл. С этим, в частности, связана живучесть известной теории "мирового масонского заговора"

против христианских народов и государств ("заговор сквозь века"). "В основе концепции масонства, изобличающей его зловещую мировую роль, писал Н.А.Бердяев, - лежит философия истории, до крайности переоценивающая значение организованных и централизованных сил в мировой истории. В действительности в мировой истории огромную роль играют силы стихийно-иррациональные" [277].

Все это, конечно, так. Но у сторонников теории "заговора" свои резоны.

Наиболее последовательно точка зрения на масонский орден как на теневую структуру, которая во имя установления нового мирового порядка сознательно инициирует конфликты и нестабильность в современном мире, изложена в работе Энтони Саттона [278]. О том же, правда уже с православной точки зрения, пишут и некоторые наши отечественные исследователи.

"Масонство, - считают они, - имеет глубокую мистическую подоплеку и ориентировано на силы зла, так как служит своеобразной подготовкой базиса для утверждения мирового правительства, которое должен возглавить, согласно пророчествам святых " антихрист" [279].

Как справедливо писал уже цитированный нами Н.А.Бердяев, версии этой "нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Тайная организация не поддается извне изучению до глубины. Никакой легенды о тайной организации нельзя опровергнуть точно и документально" [280]. Действительно, это вопрос веры.

В основу масонства его отцы-основатели положили, в общем-то здравую мысль, что не войнами и революциями открывается дорога к счастью человечества, а постепенным "облагораживанием, путем нравственно-духовного усовершенствования, возможно большего количества лиц, которые к такому усовершенствованию склонны и смогут впоследствии оказывать благотворное влияние на окружающих в обыденной жизни" [281].

"Наши предки-крестоносцы хотели объединить в едином братстве подданных всех государств, чтобы со временем создать из них новый народ, который представляя многие нации, соединил бы их узами добродетели и науки", писал в 1737 году один из основателей современного масонства шотландец А.Рамсей [282]. Как своего рода "моральный интернационал или толстовство своего времени" определял масонство П.Н.Милюков [283].

Видимая цель сообщества, таким образом, самая благородная. Но это-то как раз и вызывает подозрения: слишком уж часто мы видим, чем заканчиваются, к чему приводят благие намерения. Отсюда усиленный поиск критиками масонства неких скрытых, тайных целей ордена и естественная разноголосица между ними по этому поводу. "Едва ли мы ошибемся, - писали в 1914 году в своем предисловии к первому тому широко известного издания "Масонство в его прошлом и настоящем"

С.П.Мельгунов и Н.П.Сидоров, - что в широких интеллигентных кругах имеется весьма неопределенное представление о той группе общественных и религиозных явлений, которые включает в себя прошлое масонства. Что скрывалось в действительности за этой таинственной полумистической пеленой? Что представляет из себя, наконец, современное масонство?" [284]. С сожалением приходится констатировать, что такими же неопределенными остаются представления "широких интеллигентных кругов" о масонстве и в наши дни.

Правда, на скудость литературы по масонской проблеме, о чем уже шла речь, жаловаться особенно не приходится. Проблема здесь, очевидно, в другом.

Разнобой среди исследователей масонства в оценке этого явления, по крайней мере применительно к истории нашей страны, настолько велик, что не только "широким интеллигентным кругам", но и самим историкам разобраться в этой сумятице нелегко.

Как "тайное преступное сообщество, преследующее цель достижения мирового господства на началах иудейского учения об избранном народе" характеризуется, например, масонство в аннотации к книге О.А.Платонова [285].

С этим, однако, решительно не согласен другой современный исследователь - Виктор Острецов. "Масонство, - пишет он, - это гуманизм, это Возрождение и Просвещение. Под этими терминами есть идейно-оккультная сила, их составляющая".

Речь, по его мнению, здесь идет о восприятии человеком современного мира, общего направления исторического процесса. "Считаем ли мы, - пишет В.М.Острецов, - что мир совершенствуется и улучшается под воздействием науки, литературы, искусств, а вместе с тем, становится лучше и человек? Что улучшения техники и повышение комфорта увеличивают радость и счастье на земле, и таким образом мир идет к райскому состоянию? - Если вы верите именно в это, то дело масонства в вас лично цветет и пахнет. И любой магистр ложи может довольно потирать свои холеные ручонки. Вы - его человек. Если же у вас есть сомнение в этих утверждениях пророков иудаизма и масонства, если вас начинает волновать мысль о жизни после смерти и вы всерьез думаете о спасении души через церковное делание, то вы своим существованием не доставляете радости никакому магистру никакой ложи. С вами ему еще придется поработать. И кто кого - вопрос.

Если вы верите, в то же время, что Церковь Христова - это и "большая культурно-историческая сила", то есть часть культуры, то вы больше в ложе, чем вне ее. А если у вас есть убеждение, что человек своим собственным трудом все может - вы целиком там, в храме Соломона. Тогда вы верите в труд как в спасающую силу и отвергаете благодать Святого Духа" [286] Налицо явный публицистический перехлест, ибо, конечно же, отнюдь не масонам, которые, собственно, и заявили то о себе только в XVIII веке, обязаны мы таким явлениям человеческой культуры, как гуманизм, Возрождение и просвещение. Но записать их на свой счет масоны, конечно же, не прочь.

Стоит прислушаться в этой связи к тому, что писала о масонстве, правда уже с других, либеральных позиций, много занимавшаяся этой проблемой Т.О.Соколовская.

"Орден свободных каменщиков, - отмечала она, - есть всемирное, тайное собратство, поставившее себе целью вести человечество к достижению земного Эдема, Златого века, царства любви и истины, царства Астреи. Исходя из мысли, что никакие общественные отношения не могут даровать всемирного благополучия людям, коих не томит жажда всеобщего блага, коим неведомо чувство любви к страждущему ближнему, - вольные каменщики полагали достичь рая на земле путем нравственного, умственного и физического совершенствования каждой отдельной личности.

Наподобие каменщиков, которые заботятся о том, чтобы привести в совершенство каждый отдельный камень, отесать его, обработать, а уже затем приступать к кладке здания, - вольные каменщики должны были обращать внимание на воспитание в духе орденского учения каждого сочлена" [287].

"Масонство - это перевоспитание взрослых человеков", - говорили братья и мечтали в более или менее отдаленном будущем создать в обществе такое большинство, которое, будучи проникнуто масонским духом, помогло бы установить в мире взаимопонимание между людьми, основанное на любви ко всему человечеству.

Тогда, уверяют масоны, сами собой отпали бы, как обветшавшие уродливые формы, взаимоотношения между людьми, основанные на злобе, ненависти, корыстолюбии и других пороках. В этом же ключе, как совокупность "философско-этических, социально-политических явлений общественной и интеллектуальной жизни, основанных на определенных организационных принципах и предъявляющих своим членам определенные этические требования", трактует масонство современный российский исследователь С.П.Карпачев [288].

Но обратимся к самим масонам. "Первичная цель современного масонства, читаем мы в популярной брошюре - издание Кружка русских масонов в Англии (1928 г.), - способствование нравственному, духовному усовершенствованию избранных лиц, а через них и возможно более широких кругов человечества".

Главная же цель Братства в том, чтобы "борясь со всем дурным в человеческой натуре" и развивая все то, что в ней есть хорошего, масонство помогает человеку найти искру божию внутри себя и развить ее в светлое пламя, которое освещало бы его собственную жизнь и, в то же время, служило бы путеводной звездой для окружающих [289].

Если в организационном плане масонство едва ли уходит далее средневековых товариществ строителей, то идейные основы его значительно глубже. Прежде всего, это античная философия и постулаты крупнейших мировых религий (христианство, иудаизм, отдельные элементы буддизма). Весомый вклад в становление идейных основ масонства внесла эпоха Возрождения с ее гуманизмом, социальными утопиями и мистикой. Но более всего почерпнуло масонство, конечно же, из христианского учения с его заповедями добра, мира, справедливости и равенства между людьми.

Недаром среди наиболее почитаемых персонажей масонства значатся Иоанн Креститель и апостол Иоанн Евангелист. От первых христиан усвоили масоны и характерное для них обращение друг к другу - "брат", а также понятие "вселенского света", изливающегося на братьев во время их работ в ложе. Не случайно и то, что центральное место в обрядах многих масонских ассоциаций занимает также и Библия. Да и присущая масонству мистика и так называемая "тайна" их работ также не чужды христианству. Что же касается заимствований из иудейских постулатов, то прежде всего, это Ветхий завет, древнееврейская Каббала и присущая масонству символика мотивов строительства Соломонова храма [290].

Идейную же основу философских представлений вольного каменщичества составляют деизм и пантеизм. Разница между ними невелика. Первые признают Бога только исключительно как творца мира и решительно отрицают его вмешательство в повседневные дела человеческие - это так называемый "божий промысел" [291].

Понятно, что различного рода молитвы и обрядность теряют при таком понимании божественного всякий практический смысл. В природе, считают деисты, Бог выразил свою сущность, но сам он стоит вне ее. Пантеисты же пошли дальше.

Природа и Бог для них - одно и то же. Этот безличный Бог, согласно их представлениям, есть не что иное, как творящий разум.

Человек по природе своей двойственен, утверждают масоны. Его в одинаковой степени влекут к себе и духовная, и материальная стороны бытия с его соблазнами и грехом. Было время, когда весь человек принадлежал свету и владея высшим знанием, обладал неслыханным могуществом. Грехопадение Адама лишило его этого состояния. Задача, следовательно, в том, чтобы, очистив себя от греха и отрешившись от мирских соблазнов, прислушаться к внутреннему голосу совести.

Торжествующая совесть и деятельная нравственная жизнь - вот истинный путь вольного каменщика к божественному свету. Можно сказать, что в философском плане масонство есть не что иное, как идеализм - неистовая проповедь превосходства духовного, вечного над земным, временным, материальным.

Непосредственная же задача масонского сообщества - троякого плана. Первая - сохранение и передача потомству так называемого тайного знания. Вторая - нравственное очищение, прежде всего братьев по ордену, конечно, а в принципе и всего человечества. Третья же и конечная цель братства достижение человечеством "Златого века Астреи", века мира, счастья и процветания на земле. Масонство давало братьям известную систему, определенное миросозерцание, и призывало их к усиленной работе над собственной личностью. В этом, собственно, и заключался главный секрет его успеха.

Говоря о масонстве, не следует упускать из вида еще одну важную особенность этого ордена - определившуюся еще в XVIII веке ярко выраженную масонскую солидарность братьев. Проповедуя общие цели, масоны всегда стремились действовать солидарно друг с другом. Помимо мероприятий официального характера (съезды, конференции), немалую роль в поддержании братского духа в своей среде придают они личным контактам между братьями. Этому, в частности, много способствуют особые пароли и знаки, при помощи которых масоны всегда могут узнать друг друга и попросить о содействии или помощи. Это и масонское приветствие от брата к брату (салют), которое основано на треугольнике: правая рука поднимается к левому плечу и опускается, слегка коснувшись правого плеча.

На этом же принципе треугольника основан и масонский знак молчания быстрое движение правой рукой к левой стороне подбородка. Требование взаимной поддержки и взаимопомощи - одно из основных в масонской этике. Любопытно, что в отличие от "профанов", здороваться у масонов принято только левой рукой, так как согласно древнееврейской Каббале правая рука означает необходимость и зло, а левая - добро и свободу.