Мастер искажений (авторский вариант)

Глава 14

День выдался тёплый и пригожий: по-летнему чистое, насыщенное густой синевой небо, яркое солнце. Грохотал прибой, словно приглашал окунуться в бирюзовую гладь, которая простиралась до самого горизонта. Весело, совсем по-весеннему кричали птицы. Наполовину облетевшие деревья словно застеснялись своей наготы, лето вернулось. Последний такой день, за ним синоптики обещали сначала резкое похолодание, потом дожди и снег. Лена хоть и шутила, что в её время говорили: «Врёт как метеоролог», давно убедилась, насколько точен прогноз погоды теперь. Именно из-за погоды они с Мистивиром и поругались.

Лена хотела в последний тёплый день прогуляться пешком и посидеть в лесочке неподалёку у настоящего костра. Мистивир предлагал взять флаер, махнуть на триста километров южнее, где море ещё не остыло, и поплавать. Каждый настаивал на своём. Начались взаимные упрёки «ты никогда меня не слушаешь». Лена припомнила, как на праздник осени она себе нашла шикарное чёрное с серебряными звёздочками платье, а бывший ворон заявил, что, дескать, он чёрный цвет не переваривает. Или другое платье — или девушка идёт без него. В ответ Мистивир упрекнул, что Лена в последнее время с Мефодием засиживается допоздна, обсуждая свои проекты, а ему приходится ложиться одному.

Лена со всем возможным ехидством процедила:

— Днём сам меня учиться заставляешь. Запуск проекта по кулинарии тоже одобрил, и вообще сам меня Мефодию сосватал.

— Не умеешь планировать время, — Мистивир даже не старался сгладить резкость в голосе. — Сначала сидишь до полуночи, потом спишь до обеда.

На этих словах перепалка переросла в полноценный скандал, который закончился, когда Лена в сердцах бросила:

— Правильно про тебя Юриус сказал: самовлюблённый эгоистичный козёл. Был таким, таким и остался. Видеть и знать такого не хочу, — и выскочила из комнаты.

Выйдя несколько минут спустя на лестницу, Мистивир услышал, как с силой хлопнула входная дверь. Мужчина пожал плечами, буркнул:

— Ну и иди одна куда хочешь, дура, — и отправился в столовую завтракать.

Там уже сидел Василий, задумчиво оглаживая небольшую бороду, которую отрастил в больнице, а сбривать не стал. Заметив Мистивира, он хлопнул по стулу рукой — садись рядом. После чего спросил с наигранным сочувствием, даже не стараясь придать голосу хотя бы видимость искренности:

— Поругались, да? Орали так, что на весь дом слышно. Ничего. Хочешь, пока ты у нас временно не занятый стал до вечера, с симпатичной девулей познакомлю? Скрасить одинокую жизнь.

Мистивир посмотрел в ответ таким мрачным и осуждающим взглядом, что ещё немного — и можно им морозить вместо холодильника продукты.

— А давай я тебе просто дам в морду? Больно она у тебя счастливая сегодня. Глядишь, и мне полегчает, и глупостей советовать перестанешь.

Василий укоризненно посмотрел: я к тебе по хорошему, а ты… Но всё же продолжил, хотя и заметил, что Мистивиру разговор не по душе.

— Ты же знаешь, я последнее время опять за рисование взялся. Не моё, но врачи посоветовали.

Мистивир настороженно кивнул, пытаясь сообразить, в чём дело. Рисовал Василий нечасто, больше отнекивался, что для него это с детства увлечение в подражание деду, а настоящего мастера из него не выйдет, таланта нет. На взгляд Мистивира, рисовал Василий очень профессионально, да и дизайнер из него оказался отменный. Въехав в дом, он быстро переделал все интерьеры, сделав их уютными и современными. Портрет Лены, который сейчас висел в их спальне, вышел на «отлично». С другой стороны, понять Василия он тоже мог: настоящий профессионал чувствует, в каком деле он достиг настоящей вершины, а в каких занятиях так и останется хорошо натасканным ремесленником. Тот же Мистивир, ещё, когда жил в столице, считался среди приятелей очень крутым внутрисистемным пилотом, не хуже выпускников профильных гражданских училищ. Но получив возможность сравнить себя с настоящими профессионалами из Легиона, трезво оценил свой уровень как средненький. Флаеры, к примеру, приехав на Малик, водил, как полагается — только на автопилоте.

Всерьёз за рисование Василий взялся недели три назад, выписавшись из больницы. Врачи хоть и поставили диагноз «полностью здоров», но посоветовали ещё пару месяцев отдыха на восстановление, а заодно и упражнения на мелкую моторику. Рисование подошло как нельзя лучше. В результате Василий с мольбертом обошёл все окрестности, и дома соседей украсили подаренные пейзажи. Заодно выстроилась небольшая очередь заказчиков с пожеланиями нарисовать картину на ту или иную тему.

— Я за портреты нечасто берусь. Тут надо видеть не внешнее, а внутреннее, без этого портрет будет мёртвым аналогом фотографии на холсте. Собственно, поэтому и останусь ремесленником: слишком редко у меня получается. Но иногда соглашаюсь, особенно если очень просят, а заказчице и так сойдёт.

Мужчины переглянулись и усмехнулись. Мефодий, который слушал разговор, тоже не удержался и хмыкнул, хотя обычно старался не напоминать, что в доме он вездесущ. Женщин Василий не чурался, с тех пор как они поселились в Радужном, у него даже случилась парочка романтичных приключений. Но в выборе спутницы, пусть и без перспективы на долгие отношения, Василий был весьма разборчив. И очень строго соблюдал для себя правило: «Никакой постели в первую неделю знакомства». Что, впрочем, не мешало девушкам ещё до истории с нереем разными способами набиваться к нему «хотя бы на одну ночь» — например, под предлогом «хочу свой портрет», а самой несколько дней позировать в соблазнительном наряде в зазывающей позе. Василий соглашался, но только за деньги. Рисовал, получал гонорар, вручал портрет… и выставлял заказчицу за дверь со словами: «Как и договаривались».

— Неделю назад напросилась ко мне такая вот дамочка. Мефодий, покажи.

Возле стола в полный рост появилась голограмма. На вкус Мистивира девушку нельзя было назвать настоящей красавицей — высоковата, излишне стройна, хотя тёмно-синее с серебряными нитями платье до колен и подчёркивало нужные округлости, пряча склонность к худобе. В перекинутой на грудь длинной косе цвета воронова крыла мерцала вплетённая по всей длине нить украшения из крупных и мелких незнакомых густо-синих камней в тон платью. Лицо не худощавое, как можно было бы ожидать, а круглое. Небольшой, немного выпуклый лоб, нос прямой, немного вздёрнутый кверху. Густые длинные ресницы, взгляд прозрачно-льдистых глаз — чистота и непорочность.

Девушка не понравилась Мистивиру сразу, ещё в столице навидался таких вот «ангелочков». И тут взор зацепился за деталь: кожа светлая. Возле Радужного летом жарко и много солнечных дней, загар у местных до сих пор не сошел.

Заметив, как задумался товарищ, Василий продолжил:

— Я тоже обратил внимание на загар. Но пока нет повода думать что-то плохое, поверю рассказанной истории: всё лето училась в другом полушарии, приехала к родне, увидела мою картину. Захотела себе портрет. К тому же позировать Шани — так её зовут — всегда приходила в нормальном платье, а не в нижнем белье, как некоторые заказчицы.

С лица Василия разом будто стёрли улыбку, пропали смешливые ямочки на щеках. Взгляд захолодел, голос покрылся инеем.

— Первый тревожный звонок был пять дней назад. Стало ясно, что Шани интересуется не мной, а тобой. Такое вполне возможно: ты у нас тоже герой и формально вроде холост. Из меня вытягивали подробности насчёт твоих предпочтений настолько профессионально, что я ничего не заметил. Всполошился Мефодий. У него после нерея появилась привычка всех новых посетителей проверять, вот на всякий случай он и прогнал разговор с Шани через лингвоанализ.

Мистивир кивнул и задумчиво провёл ладонью по шершаво-колючей щёке — из-за ссоры он сегодня так и не побрился. Это было уже серьёзно. Дальше заговорил искин.

— Позавчера в управляющие контуры дома попробовали подсадить вирус. С помощью искажения. Причём сам факт вторжения не заметили даже ваши детекторы, Мистивир. Наличие вируса определил второй, призрачный контур файрвола. Анализ структуры вируса показал, что его автор сумел идентифицировать меня и мой профиль на соревнованиях. Посторонних, кроме Шани, в доме на момент атаки не наблюдалось.

Мистивир замер, переваривая сказанное. Выводы получались нехорошие. Девушка не могла быть из имперских спецслужб или связанных с ними Мастеров искажений. Вторжение в дом урождённого дворянина, тем более при исполнении — а после выявления на планете агента нереев никто не усомнится, что Василий прибыл не просто так — приравнивалось к государственной измене. Почти наверняка всё те же люди, которые устранили Мистивира из столицы и устроили ему контракт с армией. И возможности у противника солидные, если смогли проследить за Мефодием. Хотя до его настоящей личности и не докопались.

— Давай так. Сегодня, как она придёт, случайно встретит меня. Дальше под благовидным предлогом я ей заинтересуюсь, ты отойдёшь в сторонку. Я утащу эту Шани в спальню. Предполагаю худшее: тренированный к бою Мастер искажений. Но она точно не связана с Легионом, иначе её бы второй контур не остановил. Для этого есть следующие уровни.

Мистивир зло усмехнулся: формируя защиту, он вложил и знания, и свой опыт пополам с личными разработками. Не так уж часто пластических гено-хирургов переучивают на воронов. Так что за некоторые свои находки на стыке противоположных профессий Мистивир был уверен — их не распознает никто. Система защиты напоминала собой луковицу: не в одном слое противник запутается, так в другом, причём вскрывать разные слои следовало совершенно противоположными способами.

— А потом я её соблазню. Сразу как она разденется — ударю искажением. Она обязательно защитится. На этом я её и поймаю. Есть у нас одна слабость. Если правильно, с резонансом ткнуть, то оба на какое-то время лишимся способностей. Ну а дальше я её скручу. Даже если эту Шани тренировали, на моей стороне сила, масса и боевой опыт. На всякий случай, Мефодий, веди запись непрерывно. В том числе и в спальне. Василий, будешь наготове. Как начнётся драка в рукопашную, идёшь на помощь.

Василий с сомнением посмотрел на друга, потом с нотками осуждения поинтересовался:

— А Лена? Как она отнесётся к тому, что ты потащишь в свою постель другую?

На мгновение в душе шевельнулась совесть, но Мистивир вспомнил утреннюю ссору и раздражённо отмахнулся: — Во-первых, мы не женаты. А во-вторых, — я не для удовольствия, а для дела. В том числе и ради её безопасности. Переживёт.

Чтобы встреча выглядела случайной, Мистивир вышел на улицу. Осень подходила к посёлку шагами неспешными, но уверенными. Скоро, по рассказам Мефодия, небо затянет дождь, и месяц почти без остановки будет хлестать по стенам домов, барабанить по крышам, мочить голые ветви кустов и деревьев. Но пока листья с деревьев облетели лишь снизу, верхушки покрывала лёгкая позолота, словно яркая шаль на древесных плечах. Прозрачное голубое небо. Откуда-то прилетел дрозд, сел на соседскую рябину и принялся клевать ягоды. Ненадолго захотелось всё бросить, вызвонить Лену и отправится на прогулку. Но Мистивир быстро убедил себя: наоборот, всё складывается как нельзя лучше. Если за ним следят, то Шани уже знает про ссору, обязательно воспользуется случаем и согласится на постель.

Получив сигнал от искина, Мистивир с самым неприкаянно-усталым видом, на какой был способен, вернулся домой и несколько секунд впитывал тепло. На улицу он выскочил, легко одевшись — обманулся ярким по-летнему солнцем, пока ждал — изрядно замёрз. Дальше самым естественным было отправиться в гостиную-столовую глотнуть чего-нибудь горячего, где он и столкнулся с Василием и гостьей. Сейчас она была одета в юбку и блузку из тёмно-зелёной ткани, напоминавшей парчу, расшитую золотым и серебряным узорами. На ногах — чулки телесного цвета, но тоже с зелёным узором. В волосах — заколка с зелёным камнем. В длинной косе, как и в прошлый визит, мерцала нить голубых камней. Незнакомка выглядела весьма завлекательно. На мгновение Мистивиру показалось, что в её движениях сквозила змеиная грация, не очень свойственная людям. Но стоило моргнуть, как наваждение исчезло. Да и Мефодий гостью уже проверял: она точно принадлежит к виду Homo.

— О, привет. Знакомьтесь. Это Мистивир, мой земляк. Мы вместе приехали. А это Шани, я сейчас рисую её портрет.

— И как? Хороший он художник? — улыбнулся Мистивир, заодно наливая себе чаю.

— Хороший, даже очень, — с улыбкой ответила девушка. Выглядело это так подкупающе и чисто, что Мистивир невольно залюбовался ею всерьёз. — Но иногда у него получается красивее, чем на самом деле.

— Пририсовал что-то лишнее? — хмыкнул Мистивир и посмотрел на Шани зазывающим взглядом, в котором прозрачно угадывался отнюдь не платонический интерес. — Надо бы взглянуть.

— Ничего и никому я не пририсовывал. Шани и так красавица! Вон, можешь посмотреть.

Василий внёс мольберт с холстом, на мгновение поморщился. Одновременно негромко со стороны лестницы загудел пылесос. Пару раз включился и выключился, наконец затих — искин дома подобрал режим, чтобы звук не мешал гостям. Мистивир почувствовал, как сердце ёкнуло. Оговорённый сигнал от Мефодия, что Шани незаметно попробовала своими способностями коснуться Василия: сегодня ей надо каким-то образом сорвать сеанс рисования.

Фона на картине ещё не было. Шани стояла и смотрела куда-то с непонятным выражением: не то мечтает, не чего-то ждёт и ищет. Девушка была полностью одета, платье какое-то старинное, с Земли Изначальной или впавшей в Средневековье колонии эпохи Распада. Образ сказочной принцессы.

— Ну и как, по-твоему, я рисую?

— Неплохо, — без воодушевления признал Мистивир. — Только мнение моё недорого стоит. Я в картинках ничего не смыслю. Похоже, и ладно. Как закончишь, ещё раз погляжу.

Василий виновато посмотрел на заказчицу.

— Я сегодня хотел закончить фигуру и начать фон, дальше уже позировать не требуется. Но рука разболелась, рановато перегрузил, похоже.

Быстро, пока Шани сама не начала искать какую-нибудь отговорку не уходить, Мистивир предложил:

— Тогда остаётся пить чай в компании красивой девушки и развлекать её разговорами.

Когда Мистивир хотел, болтать он умел замечательно: сказывался немалый опыт по соблазнению приглянувшихся девиц во времена столичной жизни. Вдобавок вся округа знала, что он — бывший флотский врач, много работал в космосе и на самых разных планетах. Шани оказалась умна, неплохо умела вовремя улыбнуться или рассмеяться, поддержать беседу какой-нибудь ответной шуткой. Василий в процессе обольщения незаметно пропал, оставив гостью и Мистивира наедине.

Мистивир сам не заметил, как его накрыла волна вожделенного ожидания. Ещё немного — и эта черноволосая девушка прижмётся к его губам, поцелует, проведя языком по нижней губе. Пробежит нежными тонкими пальчиками по закаменевшей спине. Мистивир испугался: он больше не играл, Шани и в самом деле его завела. Это не он её брал, это Шани сама выбирала за него. Судорожно вздохнув, Мистивир сипло предложил:

— Здесь не очень удобно сидеть. Пойдёмте наверх.

Шторы в комнате были опущены, царил полумрак. Девушка на ощупь вошла в комнату, чуть не споткнулась о журнальный столик. Следом шагнул Мистивир. Подчиняясь жадным, но странно неторопливым касаниям, он позволил стянуть с себя рубашку и штаны, остался обнажённым. Повернулся наполовину боком, хватая восхищённый взгляды: да, я хорош.

— Раздень меня, — то ли попросила, то ли приказала Шани, откровенно любуясь и едва не облизываясь.

Восторженный взгляд гладил почти так же ощутимо, как ладони. Шани подалась навстречу, помогла стянуть блузку и юбку, покорно легла на постель, согнув и раздвинув колени. Сейчас она казалась ожившей скульптурой гениального мастера: ни капли лишнего, безупречно сложенное тело. Стоя над ней, Мистивир не смог удержаться на ногах и буквально упал в постель… В тот же момент послышались булькающие звуки, смешивающиеся с тяжёлыми вздохами и глухим ворчанием. Звуки переходили не то в мурлыканье, не то в урчание. Полуприкрыв глаза, мужчина почувствовал, как мягкие ладони коснулись его ступни и стали подниматься выше по телу, обволакивая и согревая. Было приятно, и совсем не хотелось сопротивляться. На самой границе сознания трепетала мысль, что поднялись они в спальню совсем не за этим.

«В конце концов, она же не делает мне плохо», — пронеслось в голове, прежде чем он ощутил кожей жгучее дыхание, а умелый язычок стал искусно обрабатывать все потаённые уголки тела, не пропуская ни миллиметра, пока, наконец, губы не сомкнулись на вздыбленной плоти, а тело не захватило жаром, от которого хотелось растечься по постели, отдаться наслаждению без остатка.

Не покорять женщину — а покориться ей… Это Мистивира и остановило. Подчинялся он всегда только тому, кого считал умнее себя. И никогда не принимал хоть что-то сделанное против воли. Если обстоятельства сильнее — это всегда до того момента, как ты наберешь достаточно своей силы.

Ещё минуту Мистивир ждал, балансируя на грани того, чтобы не свалиться в почти наркотический угар наслаждения. И лишь когда уверился, что Шани полностью на нём сосредоточилась, ударил способностями. Если бы девушка не была Мастером искажений, то от воздействия сразу обмякла, потеряла координацию — ментальная встряска действует на обычного человека словно хорошая порция алкоголя в крови. Мистивир ощутил бы касание как погружение во что-то студенистое, влажное. Сейчас же он будто с разбегу ударился о резиновую стену, а потом его отбросило на батут и начало качать, подбрасывая и роняя. Окружающий мир тоже заколыхался, постепенно успокаиваясь вместе с всплесками искажения.

Секунду оба тяжело дышали, заглатывая воздух, как рыба на суше: когда пропадает одно из чувств, ощущение не из приятных — словно внезапно ослеп. Мистивир был готов раньше — один раз такое уже проходил, — сместился, не поднимаясь, и саданул кулаком девушке в солнечное сплетение. Мгновенно сработал вбитый инструктором рефлекс: хоть и уверен, что ударил на поражение, будь готов обороняться. Мистивир успел откатиться раньше, чем понял — промахнулся. Его удар пришёлся вскользь по ноге. И тут же отбил встречный в лицо.

Оба свалились каждый на свою сторону кровати. Замерли, тяжело дыша. Прямой в голову — нырок под руку, боковой в печень. Прямой в челюсть — удар ногой в грудь, отчего сердце получит ушиб и остановится. Не движение, тень движения, так и оставшееся призраком. На деле оба бойца почти не шевельнулись, заранее просчитав и свою атаку, и как второй уйдёт от неё, чтобы напасть сам. Уровень подготовки Шани был сопоставим со школой Легиона, явно имелся и опыт настоящих схваток. Конечно, за Мистивиром оставалось преимущество в массе и силе, только рисковать он не собирался. Особенно пока был ограничен в возможностях: Шани надо не убить, а взять живой. Искин наверняка поднял тревогу, скоро сюда прибежит Василий, и вдвоём гостью они завяжут бантиком. Вырваться и убежать из комнаты помешает Мистивир. Да и стоит Шани покинуть спальню, как она сразу окажется в зоне действия защитных систем дома.

Та же мысль отразилась на лице Шани. Девушка прикусила нижнюю губу, и вдруг стремительным движением ухватилась за косу. Мистивир успел заметить яркую вспышку, почувствовал сильный удар в грудь. Глаза заволокла чернота, спину обожгло болью удара о стену. Мистивир сполз на пол, на секунду или две потерял сознание. Когда очнулся, по-прежнему ничего не видел, в ушах звенело. Мистивир вслушался в происходящее снаружи… и сжался, замер. Там шла перестрелка. «Тох-тох-тох», — шипел армейский разрядник: это, похоже, огрызался Василий. «Фзза-фзза», — тонко свистело-звенело незнакомое оружие: это явно отвечала Шани.

— Мефодий, доклад!

— Насколько могу судить, у вас лёгкая контузия. Слепота скоро тоже пройдёт.

— Копыта тебе в задницу и моему состоянию! Что там?

— Атака искажением. Мои возможности пока ограничены, — в голосе искина послышалась благодарность. — Я обязан вам жизнью. Шани сожгла фальшивое ядро третьего уровня. Одновременно попыталась активировать вирус, который должен уничтожить остаток системы. Заодно нанесла удар по «железу». На данный момент я слеп, ориентируюсь по звуковым сонарам. Замки и защитные системы дома не функционируют. Ориентировочное время восстановления — от двух до пяти часов. На первом этаже закончился бой. Василий встретил Шани, когда она была на лестнице. Завязалась перестрелка. Насколько я определил с помощью уцелевших детекторов, Шани использовала искажение, формируя что-то вроде искусственных разрядов молний. Остановить её Василий не смог. Жив, преследует. Поднимать тревогу и вызывать полицию мы не стали.

Мистивир молча кивнул. Полицию в их дела, особенно с учётом некоторых эпизодов его биографии, точно вмешивать не стоит. Да и сам Василий явно имеет резоны не привлекать к своим делам внимание обычных служб правопорядка.

Через какое-то время Мистивир начал понемногу видеть, хотя в глазах мелькали цветные пятна. Звон в ушах тоже слегка поутих, слух вернулся, хотя и странно: происходящее уже в коридоре доносилось как сквозь вату, зато всё на расстоянии метра-двух слышалось намного громче и чётче обычного. Мистивир сосредоточился на том, чтобы встать, опираясь хотя бы на стену, поэтому услышал шаги за секунду до того, как Лена вошла.

— Что у вас за дебош? Дом разгромлен, какие-то полуголые девицы бегают…

Тут её взгляд упал на валявшиеся на полу женское бельё и блузку, потом на смятую кровать и голого Мистивира.

— Я… Я… — в голосе послышались слёзы. — Я тут переживаю, что ему гадостей наговорила. Оказывается, правильно сказала! Я за порог, а он уже кого попало тащит в постель трахаться! Сволочь! Или вы давно знакомы? Видеть тебя не хочу! Никогда!

Хлопнув дверью, Лена выскочила в коридор. Мистивир рванулся следом, но чуть не упал от слабости, запутавшись в вещах на полу. Когда он добрался до двери, та почему-то не открылась.

— Прошу прощения, но не стоит, — раздался голос Мефодия. — Извиняюсь, я воспользовался вашим разрешением вести запись в спальне и наблюдал. От вас Лена сейчас не воспримет никаких аргументов, даже самых логичных. Василий уже вернулся, остановил её на пороге. Он всё объяснит, его она выслушает.

Мистивир молча сел на кровать и обхватил голову руками. Ощущал он себя сейчас на редкость паршиво, и не контузия была этому причиной.