Драматические произведения

Жюль Верн, Шарль Валлю ОДИННАДЦАТЬ ДНЕЙ ОСАДЫ Комедия в трех актах

Действующие лица

Рокфёй де Севинье, нотариус.

Робер Мобре, тридцати лет.

Максим Дюверне, его друг, врач.

Батист, слуга.

Лоранс, жена Мобре, двадцати двух лет.

Леони де Ванвр, ее подруга, двадцати четырех лет.

Тереза, горничная.


Действие происходит в Париже.

Акт I

Гостиная в квартире: в глубине сцены, справа и слева, располагаются двери; между дверями — камин, часы с маятником, вазы с цветами, зажженные свечи; на переднем плане: с левой стороны сцены — дверь и круглый столик на одной ножке, в центре — стал, на столе — звонок, с каждой стороны стола — по стулу, у правой кулисы — еще одна дверь и диван.


Сцена 1

Батист.


Батист (один; при поднятии занавеса выходит из левой двери в глубине сцены и прислушивается). Отсюда их слышно! (Идет на авансцену.) Честное слово! На мой взгляд, если уж господа заспорят за столом, слугам лучше уходить. (Слышен звонок колокольчика. Батист пожимает плечами и садится на диван.) По правде говоря, это мешает, ведь никогда не знаешь, серьезно говорят господин либо госпожа или шутят (звонок повторяется), никогда не поймешь, как вести себя: улыбаться или сохранять солидность.


Сцена 2

Батист, Робер, потом Лоранс.


Робер (входя). А, так вот как вы спешите на вызов!

Батист. Месье, я…

Робер. Ладно… Принесите мне пальто и шляпу.


Входит Лоранс и жестом торопит Батиста.


Сцена 3

Робер, Лоранс.


Лоранс. Итак, Робер, вы окончательно решились пойти на этот мальчишник? (Отходит к правой кулисе.)

Робер. Опять! Разве мы не договорились?

Лоранс. Напротив, я надеялась, что мои слова…

Робер. Но ваши слова — обыкновенная ребячливость, дорогая. Мне не хочется принимать их всерьез, иначе мы просто-напросто будем выглядеть смешными!

Лоранс. Смешными?.. И только потому, что вы кое-чем пожертвуете ради меня?

Робер. О, Боже мой! Да попросите о чем-нибудь разумном!.. Но, посудите сами, мешать мне пойти сегодня на эту встречу… Что за фантазия! Что за детский каприз!

Лоранс. Были времена, когда вы даже не подумали бы спорить.

Робер. Ах, черт возьми, вот тут-то я и ошибался! Отказавшись с первых дней от власти супруга, я допустил, что нынче вы тиран, а я скатился в бездну унижения!

Лоранс. О!

Робер (настаивая). Да! Унижения! В самом деле, позволив вам делать все что угодно, я перестал бы быть мужчиной и превратился бы в ребенка… Я не смог бы вопреки вашим желаниям ни выйти из дома, ни вернуться! Мне нельзя было бы по вечерам видеться с друзьями, иначе как тайком, крадучись вдоль стен, словно человек, идущий на преступление!

Лоранс. Это не преступление!

Робер. Спасибо, вы очень добры!

Лоранс. Это ошибка!

Робер. Неужели? Дорогая Лоранс, умный грешит по семь раз на дню, но я, оставаясь в границах благоразумия, совершил с утра только две ошибки.

Лоранс. Вы скромны! Ну и какие же?

Робер. Во-первых, рассказал вам о вечеринке, вместо того чтобы придумать какой-нибудь иной предлог. А во-вторых, обсуждаю с вами свое право пойти туда!.. Позволю себе совершить и третью ошибку: вернуться с вечеринки тогда, когда мне это покажется необходимым.

Лоранс. Вы слишком жестоко даете мне понять, что полностью свободны в своих действиях.

Робер. Не правда ли, Лоранс, все это несерьезно? Пустяковая ссора слишком затянулась! Дай мне ручку, и — хватит об этом! Я был слишком резок, увлекся… я был не прав… но будь же разумной… и не дуйся как девочка! Ты достаточно доверяешь мне, чтобы моя независимость огорчила тебя. Я согласен предоставить тебе такие же права, потому что тоже верю в тебя. А из всего сказанного, если хорошенько подумать, следует, что мы оба только что были столь же глупы, сколь и неловки. (Пытается обнять ее.)

Лоранс (вставая). Говорите только о себе!

Робер (слегка обидевшись). Как хотите. Батист!


Батист приносит пальто и шляпу, кладет и уходит.


Лоранс. Полагаю, эта скромная гулянка начнется не раньше девяти, а сейчас только…

Робер. Именно тот час, когда запертые в клетке мужья улетают.

Лоранс. Как остроумно!

Робер. Дух свободы, вот и всё! У меня было бы еще желание разделить вашу компанию, если бы вы изволили быть полюбезнее, но я предпочитаю покинуть вас, чем продолжать разговор в том же духе. Я иду, так как мой друг Максим Дюверне назначил мне свидание с целью, чтобы я представил его еще одному своему другу — Орасу. Когда вернусь, не знаю, потому что понятия не имею, сколько продлится эта римская оргия. А теперь, дорогая Лоранс, ответив на вопросы следователя, имею честь откланяться вашим «почему»! (Уходит в дверь в глубине сцены.)


Сцена 4

Лоранс.


Лоранс. Нет… он уходит!.. (Прислушивается.) Ушел! Впервые он не вернулся, не поцеловал меня и не попросил прощения. Может быть, я была слишком строга на этот раз? А если я позову его?.. Нет, он уже слишком далеко… В конце-то концов, это он не прав, а не я! Бросить меня одну! На целый вечер! О, если бы мне об этом сказали всего год назад! Хотя я все-таки могла бы предположить, что третий год нашего брака пройдет труднее двух предыдущих, таких сладостных… Счастливые дни не могут длиться вечно.


Слышен звук открывающейся входной двери.


Кто бы это мог быть? Меня нет ни для кого!


Сцена 5

Лоранс, Рокфёй.


Рокфёй. Даже для вашего старого друга Рокфёя?

Лоранс. Конечно, не для вас! (Протягивает ему руку.)

Рокфёй. Благодарю за любезность! Но позвольте избранному протестовать от имени отверженных: красивая женщина не имеет права скрываться от света и лишать себя всеобщего обожания. Вот это от меня. (Целует ей руку.) А это от остальных! (Несколько раз целует другую ее руку.)

Лоранс (отнимая руку). Ну, ладно, ладно! Еще?

Рокфёй (продолжая). Черт возьми! Да их целая толпа!

Лоранс. Сегодня вы очень любезны, дорогой мой нотариус!

Рокфёй. Это слово действует на меня как лед! Не называйте меня нотариусом, если хоть сколько-нибудь цените мою обходительность. Разве я похож на нотариуса? Здесь меня должен был встретить Максим. Где же он?

Лоранс. Его нет.

Рокфёй. А Робер?

Лоранс. И его тоже нет.

Рокфёй. О! Что вы такое говорите?

Лоранс. Ах, дорогой мой Рокфёй, попытайтесь развлечь меня и веселитесь вдвойне — за нас обоих. Мне очень грустно.

Рокфёй. Возможно ли такое? Сейчас же расскажите мне обо всем!.. Что с вами?

Лоранс. Да ничего… право же… Мой муж!

Рокфёй. Роберт-дьявол![706]

Лоранс. Вы всё шутите!

Рокфёй. Ах, ах! Тяжелый случай. Вы сказали: «Будьте веселы», даже не справившись о моем настроении! Я стараюсь изо всех сил, а вы всё недовольны. Случилось что-нибудь серьезное?

Лоранс. Да.

Рокфёй. Ах, вот оно что! Ну, исповедуйтесь! Я знаю не одно ухо, готовое послушать про дивные женские грешки! Предоставляю вам свое. Признайтесь, что ваш муж ушел после небольшой перепалки.

Лоранс. Да.

Рокфёй. Я так и думал. А перепалка возникла из-за того, что вы так и не поняли сущности роли супруги. Ну-ка взгляните на первую проезжающую коляску. В ней сидит человек, а везет ее лошадь в упряжке.

Лоранс. Но это ее место!

Рокфёй. Согласен. А почему? Лошадь сильнее и, если захочет, повезет и карету, и человека, который ею правит. Правда, умный человек поостережется сердить лошадь; он нежно с ней обходится, гладит, говорит ласковые слова, и по взаимному согласию карета движется без происшествий. Итак, милая дама! Вы слишком натянули поводья, и ваш муж встал на дыбы.

Лоранс. Боюсь, что так!

Рокфёй. Я в этом уверен! Робер не ушел… Он убежал… Он закусил удила!

Лоранс. Вы так думаете?

Рокфёй. Это же очевидно! Как прав был один великий моралист, когда сказал: «Брак — это борьба не на жизнь, а на смерть, и, начав ее, супруги просят у неба благословения!»

Лоранс. Благодарю, мой дорогой нотариус!

Рокфёй. Опять! Не надо нотариуса, или у меня испортится настроение! Не напоминайте мне о профессии, внушающей мне отвращение!

Лоранс. Отвращение?!

Рокфёй. Отвращение! Серьезный, недоступный, твердолобый, усердный нотариус, составляющий и редактирующий бумаги, запихивающий всякие ужасные досье в папки, — это же сущее бедствие! Объявляю об этом к пущей ярости своих сограждан, прибегающих к его ремеслу при всех жизненных невзгодах: ипотеки, завещания, браки… Хороший, истинный, настоящий нотариус — это я! Но я никогда не воспринимал себя всерьез. Никогда!.. Бывало, клиент консультируется со мною по поводу приобретения недвижимости, и я доказываю ему как дважды два, что земля не является лучшим вложением капитала, если выручка от собранного зерна не оправдывает затраченных средств. И клиент забирает свои деньги… Другой зовет меня составить завещание, и я убеждаю его, что он порождает недовольство, и тогда он решает выздороветь… Вот и вся польза! Наконец, третий клиент требует составить брачный контракт, тогда я веду его к соседу-адвокату, специализирующемуся на разводах, а потом в кафе, где демонстрирую ему в шампанском угаре все прелести холостяцкой жизни! А он тем не менее женится… Женится!..

Лоранс. У вас, стало быть, веселенькая клиентура?

Рокфёй. Самая лучшая в Париже. Порядочный человек всегда идет своим путем.

Лоранс. Вы закончите тем, что убедите меня… и если мой контракт можно переделать…

Рокфёй. И вы примете новую работу пера?

Лоранс. Подпишусь обеими руками! Я так люблю моего бедного Робера!

Рокфёй. Он вас тоже любит, черт побери!

Лоранс. Вне всякого сомнения, но не так, как прежде.

Рокфёй. У него были поводы переменить отношение: «В один прекрасный день от однообразия рождается скука».

Лоранс. Как далеко от Парижа расположен Маврикий, где мы познакомились, где так любили друг друга!

Рокфёй. В трех тысячах лье, если вы справитесь у Мальт-Брюна![707]

Лоранс. В бесконечности, если спросить у моего сердца.

Рокфёй. Истинная правда! Вы говорите мне о Маврикии. Вспомните про Поля и Виргинию[708]. Если бы Виргиния вышла замуж за Поля, где бы она была нынче вечером?.. У камина! А Поль — в клубе!

Лоранс. Если бы только в клубе! Но Робер вместе со своим другом Максимом намерены после клуба закончить вечер мальчишником!

Рокфёй. Тем лучше!

Лоранс. Лучше… для кого?

Рокфёй. Для вас! Ваш муж снова станет юношей, а вы девушкой. И после его возвращения вы заключите новый брак.

Лоранс. Дорогой мой Рокфёй, я не хочу так часто выходить замуж.

Рокфёй. И все-таки лучше сделать это, если совершили ошибку, заключая первый брак.

Лоранс (улыбаясь). Остановитесь, вы делаетесь невыносимы!

Рокфёй. Ну, наконец-то! Вот и улыбка!

Лоранс. Ах, если бы вы нашли средство помешать Роберу пойти на эту вечеринку!

Рокфёй. Добейтесь ордера на арест!

Лоранс. Предпочла бы что-нибудь менее жестокое.

Рокфёй. Давайте поищем.


Сцена 6

Те же, Батист.


Батист. Мадам… Прошу прощения… Знает ли мадам, как скоро вернется месье?

Лоранс. Мне это неизвестно… А почему такой вопрос?

Батист. Потому… потому что принесли срочное письмо для месье.

Лоранс. В самом деле?

Батист. Принесли еще утром, но я не сумел передать…

Рокфёй. Вы забыли в кармане?

Батист. Да, месье.

Рокфёй. Что за народ!.. Все они одинаковы!

Лоранс. Дайте мне. (Батист уходит. Рокфёю.) Этот поспешный уход… А если это свидание?.. Письмо…

Рокфёй. Ну, успокойтесь! Успокойтесь! Успокойтесь же!

Лоранс. Ах, у меня нет сил… Посмотрите сами.

Рокфёй (берет в руки конверт и вскрывает его). Повестка!

Лоранс (живо). Повестка?

Рокфёй. Из национальной гвардии![709]

Лоранс (с радостью). Из гвардии?

Рокфёй. И на сегодняшний вечер… Мадам, сама судьба в полицейской каске принесла эту повестку.

Лоранс. Что вы хотите сказать?

Рокфёй. Позвольте мне распорядиться от вашего имени. (Зовет.) Батист! (Появляется Батист.) Вы отправитесь с повесткой в клуб и передадите ее месье в собственные руки.

Батист. Месье очень плохо встретит меня.

Рокфёй. Ну, это ваше дело, не так ли?

Лоранс. Идите!


Батист делает несколько шагов к двери.


Батист (возвращаясь). Ах, да! Доктор Дюверне спрашивает, не здесь ли господин Рокфёй.

Лоранс. Месье Максим?.. Впустите его!


Батист уходит.


Лоранс. Итак, друг мой, каков же ваш план?

Рокфёй. Разве вы не поняли, что ваш муж находится в опасности? Ему грозит тюрьма. Он не может не подчиниться, и — честное слово! — если он не проведет вечер наедине со своей женушкой, то его тем паче не будет ни в клубе, ни на дружеской пирушке.

Лоранс. Правда!.. Так вот почему он был в плохом настроении!.. Ну что же, тем лучше… Пусть побесится! (Уходит в правую дверь.)

Рокфёй. Вот вам пример женского коварства! И еще кое-кто хочет, чтобы я женился?.. Ну уж нет!


Сцена 7

Рокфёй, Максим.


Максим. Я только что от тебя!

Рокфёй. Ая рассчитывал застать тебя здесь.

Максим. Я так спешил сообщить тебе о своем счастье! Друг мой, она приезжает.

Рокфёй. Она приезжает! Ба! Но кто же эта Ома?

Максим. Ну Леони же!.. Подруга мадам Мобре!

Рокфёй. Мадам де Ванвр! Она! Леони! Сначала местоимение, потом имя! К чему такая манерность?

Максим. Разве есть слово прекраснее этого: Она! Это слово говорит обо всем! Оно всему подводит итог! Она! А это значит красота, грация, ум… Любимая, обожаемая, боготворимая женщина. Она, единственная, божественная, идеал, совершенство!.. Она! Наконец-то она!..

Рокфёй. А он… разгоряченный!.. Он… изможденный! Он, ослепший и оглохший, он, в конце концов, свихнувшийся!

Максим. Да, да, смейся надо мной!.. Я позволяю, потому что счастлив! Я молод и богат, не горбат, не кривоног, не сутул! Я врач, известный и уважаемый; у меня есть одна только страсть: путешествия! И эта страсть, казалось бы, защищает меня от любви или, уж во всяком случае, от женитьбы: можно ли надеяться, что женщина захочет разделить судьбу с таким беспокойным, подвижным, странствующим существом?.. Но нет же! Судьба предоставила мне возможность встретить в мадам де Ванвр вдову, еще более меня привязанную к постоянным перемещениям — неистовую, неудержимую, заядлую путешественницу!.. И я, друг мой, надеюсь получить руку этой женщины, жажду обладать этой особой и объехать с ней вокруг света!

Рокфёй. Обольститель!

Максим. Она приезжает! И я смогу напечатать объявление о предстоящем бракосочетании, составить контракт, купить перчатки и заказать свадебные подарки!

Рокфёй. Да как же ты об этом узнал?

Максим. Из ее собственного письма, адресованного мадам Мобре, которая передала мне его сегодня утром… Вот оно!

Рокфёй. Облепленное марками разного цвета и формы, перепачканное, пожелтевшее от пыли множества почтовых контор! На твоем месте я опустил бы его в уксус. Такую вещь можно брать только пинцетом!

Максим. Читай, читай же, холодная и вульгарная душа!

Рокфёй. Оно датировано?

Максим. Прошлым месяцем. Она послала его с дороги, покидая Севилью.

Рокфёй. Ба, из Севильи! Мне казалось, что такое возможно только в романсах. (Напевая.) Вы слыхали? В Барселоне… (Возвращаясь к прежнему тону.) Нет! И это письмо?..

Максим. Да, всего две строчки, но в них, не называя моего имени, раскрывается самая нежная страсть, самая настоящая любовь!

Рокфёй. Посмотрим. (Читает.) «Покидая Севилью, я направляюсь непосредственно в Париж, но через Неаполь и Швейцарию».

Максим. Ах!

Рокфёй. Это и есть та самая нежная страсть, самая настоящая любовь? Да это же обычное дорожное сообщение!

Максим. Как! Разве не восхитительно? Она… возвращается в Париж… из-за меня! Да еще возвращается «непосредственно»!

Рокфёй. Сделав небольшой крюк…

Максим. Для того чтобы быстрее приехать! Чтобы поскорее увидеть меня!

Рокфёй. А! Вы оба — восхитительные безумцы.

Максим. Нет, две кометы, просто-напросто две кометы: я — 1828 года, она — 1832-го. Мы совершаем две огромные дуги в космосе, но иногда наши орбиты пересекаются, и…

Рокфёй. Ну нет же, нет! Ты становишься слишком проворным!


Сцена 8

Те же и Робер.


Робер. Опять неудача! Можно ли понять, что со мной происходит?.. Привет, Максим! В тот самый момент, когда я ушел… Привет, Рокфёй!

Максим. Что с тобой?

Рокфёй (в сторону). Я-то догадываюсь!

Робер. Что со мной?.. Мне только что принесли в клуб письмо!

Максим. Любовное?

Рокфёй. От кредитора?

Робер. Повестку из гвардии!

Рокфёй. Черт возьми!

Робер. А хуже всего то, что кончилась снисходительность дисциплинарных советов. И теперь я не могу идти на вечеринку!

Рокфёй (в сторону). Смотрите-ка!

Максим. Что до меня, то я охотно отказался бы от нее.

Робер. Не считаю это слишком разумным, потому что перспектива провести ночь вместе с моими сапожником и портным не очень-то радостна.

Рокфёй. Да и походное ложе несколько жестковато.

Робер. Черт бы их всех побрал! Не пойду.

Рокфёй. А тюрьма?

Робер. Да, верно, тюрьма. Ах, если бы у меня был барабан!..

Рокфёй. Ты умеешь барабанить?

Робер. А еще больше меня возмущает, что из-за этой проклятой вечеринки, на которую я не смогу пойти, мы почти поссорились с женой!

Максим. Как, ты уже ссоришься с мадам Мобре?

Рокфёй. Если бы только в этом было дело, черт возьми! Или ты хочешь, чтобы так было? Вы женаты, вот в чем суть! Дело в великовозрастных детках, которые бросаются в воду, не умея плавать, или, опустив голову, срываются в пропасть брачного союза. Вы учитесь десяток лет, чтобы стать инженером, строящим мосты и дороги, врачом или пианистом, и в то же время хотите без подготовки овладеть искусством не менее трудным: быть счастливым супругом.

Максим. Всегда одно и то же!

Рокфёй. О невежды!.. Да знаете ли вы, что один немецкий физиолог опубликовал ученый труд о супружеских обязанностях, основательное исследование в двенадцати томах?

Максим. Настоящая энциклопедия!

Рокфёй. Да, энциклопедия: от А («амурное знакомство») до Я («ярость покинутых»). В ней содержится всё о браке!

Робер. А ну-ка посмотрим. Я женат, не так ли? Но сегодня вечером меня беспокоит не супружеская, а гражданская обязанность.

Максим. Подожди-ка, дай подумать.

Робер. О чем?

Максим. А вот о чем! Как это ты оказался в национальной гвардии?

Робер. Что ты имеешь в виду?

Максим. Ты, стало быть, после женитьбы натурализовался?

Робер. Куда ты клонишь?

Максим. А вот куда: в упомянутом объединении имеют честь состоять только французы, а так как Робер не принадлежит к этой нации, то он не мог вступить в национальную гвардию.

Робер. Будь любезен, объясни мне этот парадокс. Да, я вырос на Маврикии, но родился-то в Париже, в предместье Сен-Жермен. Мои родители французы.

Рокфёй. В самом деле! Тут, кажется, все ясно. Ты француз, дорогой, отправляйся выполнять свой долг.

Максим. Минуточку!

Рокфёй. Эскулап[710] требует слова.

Максим. Все, что говорит Робер, абсолютно верно, но вот о чем он не сказал: хотя он и родился в предместье Сен-Жермен и мать его была француженкой, но отец-то его ведь чистокровный англичанин.

Робер. Правильно! Но мой отец натурализовался.

Рокфёй. Подожди! Дело осложняется. Твой отец натурализовался до твоего рождения или после?

Максим. После.

Робер. Возможно. Мне кажется, что это произошло за год до нашего отъезда на Маврикий.

Рокфёй. Тогда, дорогой мой, тебе не надо отправляться на службу: ты — не француз.

Робер. Что за шутки? Или я не парижанин?

Рокфёй. Парижанин-то ты настоящий. Потому что родился в Париже. В том нет сомнений. Но в то же время ты англичанин, потому что в момент твоего рождения твой отец являлся англичанином. Ты английский парижанин, или парижский англичанин, как уж тебе больше понравится. Мне все равно!

Максим. Видишь, ты справился у закона, и закон тебе ответил.

Робер. Между тем…

Рокфёй. Ах, я тебя понимаю! Тебе кажется странным, что у двухлетнего карапуза так выражена индивидуальность… Но разве отец, имеющий полное право его отшлепать, не имеет такого же права передать малышу свою национальность?.. Вот так-то!

Робер. Да это просто смешно!.. Я — англичанин…

Рокфёй. Perfectly well, Sir![711]

Робер. Но от этого я же ничуть не изменился.

Максим. Тебе объяснить?

Рокфёй. Объяснить? Да, ты внешне остался таким же, только избирателем во Франции ты быть не сможешь, равно как и присяжным заседателем или национальным гвардейцем.

Максим (с ударением). Или национальным гвардейцем!

Робер. Значит, я больше не гвардеец! Мне не надо идти на службу! Да здравствует Джон Булль[712]! Возблагодарим его!

Рокфёй. Не знаю я никакого Джона Булля.

Робер. Да это не важно… Ура! Ура! (Кричат все втроем.)

Максим. Погодите! Погодите!

Рокфёй. Ах, супруг! Хотя ты и не француз, но вполне достоин им быть!

Робер (замечая Лоранс). О, моя жена! А скажите-ка, если я теперь англичанин… то она-то тоже англичанка?

Рокфёй. Тише!


Сцена 9

Те же, Лоранс.


Максим. Ах, мадам, мы можем вам рассказать нечто весьма любопытное.

Робер (Максиму, тихо). Послушай, не спеши… А моя вечеринка?

Максим. Успокойся, я вовремя остановлюсь.

Лоранс. А я могу сообщить вам кое-что серьезное.

Робер. Сомневаюсь, что ваше известие сопоставимо с нашим.

Лоранс. Вы рассудите сами.

Рокфёй. Догадайтесь-ка, кто такой ваш супруг?

Лоранс. То есть?

Робер (тихо Лоранс). Самый раскаивающийся человек в мире.

Лоранс. Самый уверенный в прощении.

Максим. Да нет же, нет!

Лоранс. Право же, да!

Максим. Позвольте доложить вам, что Робер до сих пор ошибался в своей национальности. Он англичанин. Вы вышли замуж за англичанина!

Лоранс. Ах, англичанин! Что за глупости?

Максим. Ну и как вы расцениваете такую новость?

Лоранс. А как вы — мою? Леони во Франции!

Максим. Неужели?

Лоранс. Более того! Она здесь и…


Появляется Леони.


Вот она!


Сцена 10

Те же, Леони.


Максим и Робер. Мадам де Ванвр!

Рокфёй. Она, как говорит наш друг Максим.

Леони. Собственной персоной. (Роберу.) Дорогой мой Мобре!.. Милый мой Рокфёй!..

Рокфёй. Подумать только, вот приятный сюрприз!

Робер. Добро пожаловать, мадам.

Леони. Я только что приехала из Женевы и, как видите, с первым визитом отправилась к своей лучшей подруге.

Лоранс (обнимая ее). И твои лучшие друзья благодарны за это! Максим. А для меня, мадам, у вас нет ни словечка?

Леони. Ах, месье Максим, мой неустрашимый путешественник! Максим. Вы не ожидали меня здесь увидеть?

Леони. Да нет же, уверяю вас… И даже…

Максим. Как?! А слова, однажды произнесенные вами?.. А обещание выйти замуж?..

Леони. Мне, свободной и независимой, связать себя? Ну уж нет!..

Рокфёй (Максиму). А что ты мне твердил о кругосветном путешествии?

Максим. Но я полагал…

Рокфёй. Вдова! Кошка… ошпаренная кошка!

Леони. Как! Он вам рассказал… Ха-ха-ха!.. Представьте себе, впервые мы встретились в Лиссабоне. Сразу же признали друг в друге соотечественников, а вдали от Франции соотечественник — это как бы частица родины. И потом с первых же слов у нас сами собой нашлись темы для разговора: ты и твой муж, нотариус, то есть Рокфёй… А наутро…

Робер. Наутро?..

Леони. Мы обменялись рукопожатием, словно старые друзья, после чего пароход увез месье Дюверне в Роттердам, я же отправилась на паруснике в Алжир.

Рокфёй. И это всё? Роман закончился на первой же главе!

Максим. Ну нет, далеко не всё!.. Через год мы встретились на Везувии!

Рокфёй. Черт возьми!

Максим. В тот раз я высказал мадам все пылкие слова, родившиеся в моей душе при виде мадам. Я говорил о любви, о страсти, о сердечном пламени. И она мне ответила…

Рокфёй. Вулкан!

Максим. А на следующее утро мы опять расстались!..

Леони. Да, но я по-дружески, а он имел смелость попросить моей руки.

Лоранс. И что ты ему ответила?

Максим. Ответ был дивным, странным, невероятным! Мадам ответила, что у нее нет времени, но простодушно добавила, что, если бы случай свел нас хотя бы на одиннадцать дней в Париже, она согласилась бы объехать со мной вокруг света.

Все вместе. Одиннадцать дней!

Максим. Вы говорили это?

Леони. Разумеется! Разве вы не знаете, что для вступления в брак необходимы именно одиннадцать дней?

Рокфёй. Когда встречаются умные люди, то обязательный срок растягивается до одиннадцати лет!

Максим. Итак, мы в Париже, и…

Леони. Да, но завтра я уезжаю.

Максим. Завтра!


Батист приносит поднос с чашками чаю, ставит его на стол и выходит.


Леони. У меня забронирована каюта на паруснике «Панама», уходящем из Гавра на Маврикий.

Все вместе. На Маврикий?!

Максим. И вы думаете, что я позволю вам уехать? Нет, мадам, пусть мне как врачу придется отравить капитана и первого помощника «Панамы», но судно не выйдет из гавани!

Леони. Примените силу?

Рокфёй. Да, мадам; он полон решимости наложить эмбарго на все корабли, собирающиеся отправиться из Франции в течение ближайших одиннадцати дней! Словно герцог Бэкингем![713]

Максим. И я отправлюсь вместе с вами! Что бы там ни случилось!

Рокфёй. Он вошел в образ. Роль эта глупа, но он уже сжился с нею.

Леони. Вместо ответа я выпью чашечку чаю.

Лоранс. Пожалуйста, милая Леони.

Максим. В конце концов ваши обещания… Хотите сахару?

Леони. Спасибо!

Робер (тоже берет чашечку чаю, Рокфёю). Он женится!

Рокфёй. Ни в коем случае!

Максим. Ваши обещания?

Леони. Передайте мне молоко.

Робер (смеясь). Женится!

Рокфёй. Ни за что!

Леони. Дорогой мой Мобре, пока я обдумываю ответ, можете ли вы дать мне рекомендательное письмо? Вы же знакомы с французским консулом на Маврикии?

Робер. Конечно! Я очень хорошо знаю месье Деласаля.

Леони. Это как раз то, что нужно!

Робер. Еще бы мне его не знать! Ведь это он нас поженил.

Рокфёй (поперхнувшись). Что?

Робер. В чем дело?

Максим. Поперхнулся остротой.

Рокфёй. Так ваш брак регистрировал французский консул?

Робер. Да. А чем это тебе не нравится?

Рокфёй. Мне не нравится? Да дело-то не во мне!

Леони. Тогда в ком же?

Лоранс. Он обязательно поперхнется, как только услышит о браке.

Леони. Ну, теперь вы, может быть, позволите немного отдохнуть путешественнице, всю прошлую ночь не сомкнувшей глаз?

Лоранс. Но ведь еще не поздно! Только одиннадцать часов! Робер. Уже одиннадцать! Ну, честь призывает меня под гвардейское знамя! Пора одеваться в мундир и отправляться служить империи. Максим. Мадам, вы позволите проводить вас до коляски?

Леони. Если это не предложение руки, то позволяю. (Лоранс.) До свиданья!


Они обнимаются.


Лоранс. До свиданья! До завтра. Не так ли?

Леони. До завтра… Ой, а что это Рокфёй вдруг онемел? Тут что-то неладно.

Рокфёй (озабоченно). Мне… я…

Леони. Нам не нужны ваши секреты. Прощайте!


Леони протягивает руку. Рокфёй в рассеянности протягивает ей чашку и сразу же замечает свою ошибку. Он в смущении извиняется; хохочущая Леони останавливается возле Максима.


Максим (Роберу тихо). Нет, теперь я уж точно не пойду к Орасу. (Выходит вместе с Леони.)

Робер. До свиданья, Рокфёй! (Жене.) Дорогая Лоранс, как я буду скучать вдали от тебя!


Обнимает жену, Лоранс провожает его до двери. Рокфёй, тоже было сделавший несколько шагов к двери, пользуясь моментом, возвращается, положив свою трость на диван; потом на цыпочках выходит из комнаты.


Сцена 11

Лоранс.


Лоранс. Если муж скучает по мне в кордегардии, значит, его, по крайней мере, влечет ко мне.


Сцена 12

Лоранс, Рокфёй.


Рокфёй (выходя из глубины сцены). И куда это подевалась моя трость?

Лоранс. Вон она! (Показывает на трость.)

Рокфёй (вполголоса). Я и так это знаю!

Лоранс. Как?

Рокфёй. Тише! (Прислушивается.) Не перечесть услуг, оказанных мне этой тростью в подобных обстоятельствах.

Лоранс. Вот оно что… Объяснитесь!

Рокфёй. Да, я сообщу вам самый странный, самый невероятный, самый загадочный факт…

Лоранс. Ближе к делу, господин де Севинье!

Рокфёй. Только прежде надо выяснить, не ошибаюсь ли я сам. Позвольте задать вам несколько вопросов. Мы одни?

Лоранс. Конечно! Говорите скорее… Мне становится страшно!

Рокфёй. Слышали ли вы, что вам сказал господин Дюверне о национальности вашего мужа? Робера, я имею в виду…

Лоранс. Зачем вы переспрашиваете? Робер — мой муж, к какой бы национальности он ни принадлежал!

Рокфёй. Нотариус… Вы позволите мне на некоторое время снова стать им? Так вот, нотариус очень осторожен в выборе выражений. Итак, я повторяю, есть ли у вас свидетельство о рождении Робера?

Лоранс. Оно должно храниться в его комнате, в секретере.

Рокфёй. Не изволите ли отыскать его?

Лоранс. Но я еще раз…

Рокфёй. Сделайте это, милая дама, прошу вас! Потом я отвечу на все ваши вопросы… Да! Будьте любезны также принести мне и ваше брачное свидетельство.


Лоранс выходит.


Честное слово! Это становится смешным. Хотя представить себе такое невозможно: пускай Робер в чем-то не разобрался, но уж консул-то должен знать законы.

Лоранс (возвращается с кипой бумаг). Вот всё, что я нашла.

Рокфёй (перебирая бумаги). Спасибо. Так, свидетельство о рождении, свидетельство о натурализации. Максим прав! Роберу исполнилось два года, когда его отец стал французским подданным. Значит, Робер — англичанин. Свидетельство о браке… Оно получено во французском консульстве на Маврикии… Но как же это консул не потребовал предъявить свидетельство о рождении? Ага, вот! Робер считает себя французом, однако свидетельство о рождении, оставленное во Франции, заменено свидетельством о регистрации этого события… (В сторону.) Теперь я понимаю!

Лоранс. Вы нашли разгадку?

Рокфёй. Разгадку? А вы обещаете не кричать?

Лоранс. Боже мой, ну, конечно!

Рокфёй. И не упадете без чувств?

Лоранс. Ох, вы испытываете мое терпение… Говорите же скорее, я требую!

Рокфёй. Хорошо, мадемуазель…

Лоранс. Мадемуазель?

Рокфёй. Вы не замужем.

Лоранс. Я не замужем?

Рокфёй. Ваше супружество недействительно. Статья сто семидесятая.

Лоранс. Недействительно?!

Рокфёй (закрывая ей рот). Тише! Вы же обещали не кричать.

Лоранс (покачиваясь). Ох, Боже мой!

Рокфёй. Вы обещали не падать в обморок.

Лоранс. Это невозможно! Вы разыгрываете меня! Это — недостойная шутка!

Рокфёй. После полуночи я никогда не шучу.

Лоранс. Не говорите так со мной! Я сошла бы с ума, поверив вам хоть на мгновение… У вас же в руках доказательство моего брака.

Рокфёй. Именно потому, что оно у меня в руках, повторяю вам: «Вы не замужем».

Лоранс. Вот это удар!

Рокфёй. Государственный чиновник оказался некомпетентным. Это все равно, как если бы церемония совершалась деревенским жандармом.

Лоранс (теряя голову). Но это же ужасно!.. И потом, это не по моей вине!.. Это чудовищно! И вообще, как такое могло случиться?

Рокфёй. Очень просто. Робер считал себя французом, а он таковым не является.

Лоранс. Боже мой, Боже мой! И что же теперь будет?.. Значит, я вовсе не жена Робера, а его…

Рокфёй. Успокойтесь, мы попробуем исправить дело! К счастью, у вас есть целая ночь для размышлений.

Лоранс. Да, вы правы; я пойду…


Слышен голос Робера.


Рокфёй. Что это?!

Лоранс (испуганно). Голос Робера!

Рокфёй. Уже!.. Придите в себя и примите его.

Лоранс. Нет!

Рокфёй. Как это?

Лоранс. Говорить с ним сейчас! Но разве я в силах?

Рокфёй. Но тем не менее…

Лоранс. Нет, я не могу его видеть! У меня голова кругом идет! Не знаю, что и сказать ему. Он обо всем догадается. О нет, нет, я не хочу его видеть!

Рокфёй. Однако муж…

Лоранс. Но разве он муж мне теперь? Подумайте… Ах, нет! (Выбегает в правую дверь.)

Рокфёй (ошеломленный). Да, верно!


Сцена 13

Рокфёй, Робер.


Робер (за сценой). Хорошо, хорошо! Можете идти спать… (Входит.) Ты еще здесь?

Рокфёй. Да, черт побери! Вот уже полчаса, как я разыскиваю свою трость… Куда, черт возьми, она подевалась?

Робер. Да вот же она!

Рокфёй. И верно! Спасибо и доброй ночи!

Робер. Послушай!

Рокфёй. Да мне некогда!

Робер. Всего лишь два слова!

Рокфёй. Рандеву. Меня ждут, я опаздываю на свидание!

Робер. Но…

Рокфёй. Ты же понимаешь, я отыскал трость. Когда идешь на свидание, никогда не знаешь, что может произойти, поэтому стоит прихватить трость. (Направляется к шляпе, лежащей на камине.)

Робер. Это моя шляпа!

Рокфёй. А! (Кладет шляпу Робера и берет свою.)

Робер. А трость?

Рокфёй. Я знаю, где она находится, и этого мне вполне достаточно. Доброй ночи тебе! Спасибо! Да!.. (Исчезает.)


Сцена 14

Робер.

Робер. Спятил он, что ли? Впрочем, как и я. Какие мы несуразные! Я лгу жене, обманываю ее ради какого-то часа свободы, но не успеваю дойти до Ораса, как тоска хватает меня за горло и начинает душить. Как они глупы, эти мальчишники, и мне странно, как я мог… Что ж! Покаяние следует за грешками. Пойду и признаюсь во всем. Лоранс должна быть сейчас в своей комнате, и я… (Он пытается открыть дверь, но та не поддается; стучит, но не получает ответа; удивленно.) Заперто!

Акт II

Те же декорации.


Сцена 1

Лоранс, Рокфёй.


Лоранс. Итак, даже если бы у меня были дети, брак был бы признан несостоявшимся?

Рокфёй. Разумеется, ибо наличие детей ничего не меняет. Однако закон, строгий, но справедливый, признал бы за детьми все права законных наследников.

Лоранс. Но ведь законные наследники появляются именно в браке!

Рокфёй (смеясь). Да, и чаще, чем мужья!

Лоранс. Но ведь брака не было?

Рокфёй. Простите, он был, но теперь его больше нет.

Лоранс. Правда, вы же мне объяснили… Честное слово!.. А знаете что, мой бедный Рокфёй, если бы вы восемь дней назад мне ничего не сказали, я была бы еще замужем?

Рокфёй. Фактически — да, но формально — нет. А может быть, вы бы предпочли, чтобы это ужасное открытие сделал Робер?

Лоранс. Нет!

Рокфёй. И при первом же споре на повышенных тонах…

Лоранс (вскрикивая). О!

Рокфёй. Боже мой! Нужно всё предвидеть и всю жизнь опасаться! А он, вовремя предупрежденный, вооруженный законом, имея огромное преимущество как нападающая сторона, постарается устранить всякую угрозу с нашей стороны, даже прежде чем она появится!

Лоранс. Верно! Вы, мой дорогой Рокфёй, настоящий друг! Вам нужны еще какие-нибудь бумаги, кроме тех, что я вам уже передала?

Рокфёй. Нет!

Лоранс. Объявления в газетах?

Рокфёй. Уже сделаны.

Аоранс. У вас есть еще какие-либо рекомендации?

Рокфёй. Вы уничтожаете газеты?

Лоранс. Да, но мне не совсем понятно, зачем.

Рокфёй. У меня свои соображения: пресса так нескромна. Вы виделись вчера с чиновником из мэрии?

Лоранс. Нет!

Рокфёй. Ага! Значит, никто ни о чем не догадывается?

Лоранс. Да, но мне кажется, что следовало бы написать Леони.

Рокфёй. Если нужно, то ничего не поделаешь!

Лоранс. Она будет хранить тайну, я уверена.

Рокфёй. По-моему, лучше всего, чтобы она ни о чем не знала.

Лоранс. Но придется это сделать, друг мой! (Смутившись.) У меня есть мотивы… которых вам я объяснить не могу.

Рокфёй. Это другое дело!

Лоранс. Тише! Вот и она!


Сцена 2

Те же, Леони.


Леони (обнимая Лоранс). Ах, дорогая Лоранс, бедная моя подруга!

Лоранс. Бедная моя Леони!

Леони. Как! Только вчера я простилась с замужней женщиной, а сегодня встречаю девицу!

Рокфёй. Вдову, мадам! Безутешную вдову!

Леони. Возможно, здесь просто мистификация этого ужасного нотариуса? Он способен на все.

Лоранс. Увы, нет!

Леони. И все это продолжается целых восемь дней?

Лоранс. Восемь дней!

Леони. И твой муж ничего не знает?

Лоранс. Ничего.

Леони. Почему же ты не открылась ему?

Рокфёй. Я ей советовал, но…

Лоранс. Смелости не хватило.

Леони. Почему?

Лоранс. В тот вечер, когда Рокфёй раскрыл мне роковой секрет, Робер вынужден был провести ночь вне дома. Мне казалось, что у меня есть несколько часов поразмышлять о моем странном положении и моих новых обязанностях, но тут послышался голос мужа; первая и единственная мысль у меня сводилась к тому, чтобы убежать в свою комнату и запереться там.

Леони. Ах!

Рокфёй (в сторону). И хорошо еще, что Робер не вышиб дверь. Растяпа! Насилие над женой — это было бы так восхитительно!

Лоранс. Боже мой! Постучав несколько раз и не дождавшись моего ответа, он решил удалиться. Я же всю ночь не смыкала глаз. В голове мельтешили самые безумные мысли, и я не могла найти покоя в их хаосе, пока не наступил день. Я встала, не зная, что же мне делать: вверить свою судьбу случаю или мгновенной решимости. Мы встретились с Робером, и мой секрет уже готов был слететь с губ, когда строгий и холодный взгляд супруга остановил меня. Может быть, он злился на меня за вчерашнее? Или был недоволен закрытой дверью? Не знаю, но, натолкнувшись на очевидную холодность… я задрожала, сердце сжалось… и я поняла, что признаваться опасно! С тех пор я постоянно в замешательстве, и смелости все меньше!

Леони. Но чего ты боишься?

Лоранс. Почем я знаю? Ты хорошо знакома с моим мужем — он ни лучше, ни хуже других, хотя о делах мирских думает как-то по-креольски… Но скажите-ка большинству из мужей после трехлетнего супружества: «Вы свободны!»

Рокфёй. О, вот это будут гонки! Спасайся, кто может!

Леони. Месье преувеличивает. Многие опять выберут дорогу к мэрии.

Рокфёй. Да… но с другими женщинами!..

Лоранс (Леони). Ты видишь, он успокаивает, и, возможно, прав, дорогая. Робер меня любит, я в это верю… Он — человек чести, но после трех лет брак кажется деревом, принесшим все цветы и плоды… и за падением этого дерева следят без сожалений. Зачем рисковать своим счастьем из-за одного слова?

Леони. Но ты не можешь молчать вечно. Каков будет финал этой комедии?

Рокфёй. Как и положено в комедии — свадьба!

Лоранс. Вот что мне посоветовал Рокфёй: хранить секрет в течение одиннадцати дней.

Леони. Одиннадцать дней! Время, необходимое…

Рокфёй. …для публикации, да… В течение этого срока позвольте мне хлопотать, посылать бумаги, печатать объявления о бракосочетании и т. д. Мэр нашего округа — мой друг, а это значительно упрощает дело.

Леони. А день одиннадцатый?

Рокфёй. В этот день предстоит под каким-нибудь предлогом отвести Робера в мэрию, все еще ничего ему не говоря, а там… Он сразу узнает всю правду.

Леони. Как это? Так сразу?

Рокфёй. Бац! — и дело в шляпе!

Леони. В этом есть преимущество?

Рокфёй. Огромное! У него не останется времени для размышлений.

Леони. Но это…

Рокфёй. Ловушка. Я это хорошо понимаю, но другого средства нет. Потому что если предоставить ему одиннадцать дней на размышления… Ого!

Леони. Что за чудовище этот нотариус!

Рокфёй. Да, но как это чудовище поднаторело в своем ремесле!

Лоранс. Короче! Все устроилось таким образом, и я жалею только об одном: нет у меня ни матери, ни сестры, к кому бы я могла под надуманным предлогом уехать.

Леони. Зачем? Разве здесь тебе плохо?

Рокфёй. Угрызения совести молодой девы мне кажутся несколько запоздавшими!

Лоранс. Это вас не касается, дорогой Рокфёй, женские секреты не предназначены для ваших ушей… Если вы будете настолько любезны…

Рокфёй. Вам здесь больше нечего делать, Рокфёй!

Лоранс. Друг мой!

Рокфёй. Хорошо! Мне надо бы повидать Робера.

Лоранс. Спасибо!

Рокфёй. Можете говорить без опасений. Знайте: свою трость я здесь не забывал. (Выходит.)


Сцена 3

Лоранс, Леони, потом Батист.


Леони. Что ты хотела сказать?

Лоранс. Войди в мое положение: с тех пор как я узнала о недействительности брака, всё в моей душе перепуталось, и я больше не могу считать себя замужней женщиной…

Леони. Ну и?..

Лоранс. В то время как муж, который ничего не знает, все еще искренне считает себя…

Леони. Ты что, серьезно полагаешь…

Лоранс. Но в конце-то концов вдумайся: я не замужем! Не знаю, что бы другая делала на моем месте, но я, даже рискуя показаться тебе смешной, поделюсь с тобой одним сомнением… странным, быть может… излишней щепетильностью, вероятно… но в конце концов… Нет!.. Нет!.. Нет!..

Леони. А что твой муж?..

Лоранс. Ровным счетом ничего.

Леони. Значит, он не на шутку рассердился?

Лоранс. В первый день я так и думала, я же говорила тебе. Но в тот же вечер его плохое настроение испарилось: ему как будто все равно, а мне очень трудно…

Леони. Как! Целых восемь дней… ты каждый вечер укрываешься в своих окопах?

Лоранс. Да.

Леони. А господин Мобре остается в своем лагере?

Лоранс. Да.

Леони. Наступает комендантский час, и всякое сообщение между позициями прерывается?

Лоранс. Да.

Леони. Это очень серьезное положение!

Лоранс. И оно еще более осложняется, поскольку в течение дня я становлюсь такой нежной, такой любезной, такой предупредительной, насколько это только возможно!

Леони. Ты покидаешь траншеи?

Лоранс. А вечером…

Леони. Ты уходишь за укрепления?

Лоранс. Ты сама об этом сказала.

Леони. Ну а что же осаждающий?

Лоранс (опуская глаза). Ах!.. Иногда он бывает крайне сердит.

Леони. Черт возьми! У него есть для этого все основания!

Лоранс. Вот это-то меня и пугает; именно поэтому мне нужна твоя помощь.

Леони. Говори!


Входит Батист с газетой в руках.


Лоранс. Что вам угодно?

Батист. Я несу месье газеты.

Лоранс. Оставьте их здесь.

Батист. Но, мадам, месье привык…

Лоранс. Ну я же вам сказала: положите их сюда!


Батист выходит.


Леони. Что ты намерена делать с этими газетами?

Лоранс. Рокфёй рекомендовал мне тщательно уничтожать их.

Леони. А зачем?

Лоранс. Не знаю.

Леони. А, это, конечно, из-за объявлений… (Берет одну из газет; тем временем Лоранс кладет остальные на тумбочку справа.)

Лоранс. Ты права.

Леони. Ну-ка посмотрим! (Читает.) «Парижские премьеры… Разное». Нет, это не то. А, вот! «Брачные объявления. Сообщает о заключении брака между господином Ленорманом, проживающим в доме пять по улице Кокийер, и мадемуазель Данжу, проживающей там же, между господином де Валуа, улицы Ройяль, и мадемуазель Лоран, проживающей там же».

Лоранс. Почему все время пишется «там же»?

Леони. Никогда нельзя знать… О, вот оно!

Лоранс. Продолжай.

Леони. «Месье Робером Мобре, дом номер восемь по Лондонской улице, и мадемуазель Лоранс де Круа». (Протягивает газету Лоранс.)

Лоранс (читает). «…проживающей там же»!

Леони. Теперь ты понимаешь, почему?

Лоранс. Ах, да!.. Будь осторожна! Муж! (Прячет газету.)


Сцена 4

Те же, Робер.


Робер (в сторону). Всегда с кем-нибудь… (Громко.) Мадам!

Леони. Дорогой мой Мобре!

Робер. Вы так редко к нам заглядываете.

Леони. Вы так любезны, что заметили это!

Робер. А ты, милая Лоранс, все страдаешь от невралгии?

Леони. От невралгии?

Лоранс (Роберу). Да, все еще страдаю, друг мой.

Робер. Надо бы подлечиться, ты же знаешь, как мне дорого твое здоровье! (Подходит, чтобы обнять ее.)

Лоранс (вскрикнув). Ой, осторожней!

Робер (не скрывая раздражения). Просто удивительно, как прилипчива эта невралгия! Ты не видела моих газет?

Лоранс (пряча газеты за спину). Нет!

Робер. Странно. Вот уже два или три дня не приходят газеты… Мадам!.. (Про себя.) Ох, эта невралгия!.. Мне надо выяснить, как следует поступать.


Сцена 5

Леони, Лоранс.


Лоранс (убедившись, что Робер ушел, снова берет в руки газету). «Месье Робером Мобре, дом номер восемь по Лондонской улице, и мадемуазель де Круа, тот же дом». Так, хорошо… О!.. «Месье Максимом Дюверне, дом номер семнадцать по улице Людовика Великого, и мадам де Ванвр».

Леони (забирает у нее газету). Как?! И я здесь?! И мы здесь!.. Ах, господин Дюверне не сдается! Он настойчив и хочет жениться на мне вопреки моему желанию!

Лоранс. Он тебя любит, и это его извиняет.

Леони. Хорошо. Но он зря потратился, потому что сегодня утром я получила письмо из Гавра. Меня извещают, что через три дня я должна быть на борту «Панамы».

Лоранс. Ты уезжаешь?

Леони. А ты хочешь, чтобы я вышла замуж за этого господина?

Лоранс. Я хочу… Я хочу, чтобы ты осталась!

Леони. Ты не понимаешь, что если я останусь, то наступит одиннадцатый день, и я…

Лоранс. А ты не понимаешь, что, если ты уедешь, я погибла!

Леони. Погибла?

Лоранс. Да, погибла!.. Робер сначала удивится, потом обеспокоится новым своим положением, а потом придумает что-нибудь такое… Так я считаю…

Леони. Ах, да! Невралгия!

Лоранс. Но сейчас…

Леони. Он перестал тебе верить?

Лоранс. Наоборот, верит больше прежнего.

Леони. Драма осложняется!

Лоранс. И осада продолжается!.. И я постоянно несу потери!.. Надо, чтобы моя позиция продержалась еще три дня. Понимаешь, три дня?.. Если ты не придешь мне на помощь, я погибну!

Леони. Каким образом?

Лоранс. Необходимо, чтобы ты отказалась уезжать, переселилась в этот дом и не покидала меня!

Леони. О! О! О!

Лоранс. Ты колеблешься?

Леони. Есть из-за чего!.. И потом, если эта комедия чуть-чуть продлится, то сама моя свобода окажется под угрозой, не говоря уже о злости, какую вызовет это решение у месье Мобре.

Лоранс. Значит, отказываешься?

Леони. Но, черт возьми, сама подумай… Да, ладно! Пусть не говорят потом, что мадам де Ванвр не помогла своей лучшей подруге! Я перееду к тебе с оружием и багажом. Мы укрепим нашу позицию и спасем все, даже честь[714]!

Лоранс. Какая ты душка! (Целует подругу.)

Леони. Этого поцелуя я не крала!


Сцена 6

Лоранс, Леони, Максим.


Батист (объявляет о приходе). Господин Дюверне!

Максим. Мадам!..

Лоранс. Простите меня, месье Максим, если я сразу же вас покину.

Максим. Мадам!..

Леони. Нам надо сделать кое-какие распоряжения…

Максим. Как, и она тоже?

Обе женщины вместе. И примите наши покорные извинения!


Обе уходят.


Сцена 7

Максим, потом Рокфёй и Робер.


Максим. Эта женщина изведет меня еще до свадьбы!

Рокфёй (входя). Некоторые люди очень настойчивы!

Робер (входя следом). А, Максим! Черт возьми! А я собирался послать за тобой!.. Мы одни?

Рокфёй. Да.

Робер. Хорошо. Как я рад видеть вас обоих. Мне надо с вами посоветоваться.

Максим. Как с врачом?

Рокфёй. Как с нотариусом?

Максим. Или как с друзьями?

Робер. Прежде всего как с друзьями. Возможно, и как с нотариусом. Но в особенности — как с врачом.

Рокфёй. Панургова[715] консультация?

Робер. И по тому же вопросу: о супружестве!

Рокфёй. Панург, правда, поступил основательнее. Он советовался до свадьбы.

Максим. Мы тебя слушаем, говори!

Робер. Сначала по-дружески. Представьте себе, что над этим домом вот уже восемь дней висит завеса тайны, которую я тщетно пытаюсь приоткрыть. Что-то произошло с моей женой: она меня избегает. Весь привычный уклад нарушен, постоянно приходят и уходят какие-то неизвестные люди. Вчера некий очень плохо одетый господин предложил мне свои услуги, а после долгого разговора выяснилось, что речь шла о мэрии, церемониальной карете и прочей дребедени. Мне показалось, что он имел в виду похороны.

Максим. Вот это да!

Рокфёй. И ты не воспользовался случаем?

Робер. И это еще не все!.. Жена целыми часами остается взаперти, взахлеб что-то читая. А знаешь, какой роман я обнаружил на ее столике? Гражданский кодекс! Он был открыт на разделе «Супружество»… Она изучала права супругов!

Рокфёй. Да? Это любопытно!.. Она наставляет тебе рога?

Робер. Глупая шутка!.. И, наконец, в течение восьми дней я никак не могу получить свои газеты.

Рокфёй. Странно! Очень странно!

Максим. И что ты об этом думаешь?

Робер. А вы?

Рокфёй. Больше ты ничего не заметил?

Робер. Заметил, но…

Максим. Но…

Робер. Это — вопрос деликатный!

Рокфёй. Своему нотариусу можно рассказать обо всем.

Максим. И врачу тоже.

Робер. Ладно! Ты хорошо видишь эту дверь?

Максим. Да, хорошо.

Робер. Дверь эта ведет в комнату моей жены.

Максим. Ну и что?

Робер. А вот что. Будь любезен открыть ее.

Максим. Гм! А зачем?

Робер. Открывай!

Рокфёй. Ради бога, открой ему эту дверь!

Максим (подходя к правой двери). Ладно… Она закрыта!

Робер. Да, закрыта! Заперта, так, а не закрыта. От мужа во всяком случае! И уже в течение восьми дней.

Рокфёй и Максим. Ха-ха-ха!

Робер. Друзья, ваш смех меня раздражает!

Рокфёй. Как, дверь не отворяется даже в таинственный час, когда Психея[716] гасит свою лампу?

Робер. Нет!

Рокфёй. Хорошо, и что ты от нас хочешь, бедняга? Мы же не можем…

Робер. Черт возьми! Это я прекрасно понимаю. Я прошу у вас совета, дельного совета!

Максим. Какого совета?

Робер. Сначала юридического.

Рокфёй. Излагай!

Робер. Имеет ли жена право отказывать мне?

Рокфёй. В послушании? Нет! Статья двести тринадцатая.

Робер. Имею ли я право требовать…

Рокфёй. Послушания? Да!.. Та же статья двести тринадцатая.

Робер. Хорошо! Теперь юридическая сторона меня больше не беспокоит.

Рокфёй. Ты вызываешь жену в суд и…

Робер. Нет, нет, нет! Мне достаточно знания своих прав. Это очень важно!

Рокфёй. Валяй дальше! Это очень забавно!

Робер (Максиму). Ты же хорошо понимаешь, что мне нелегко отказаться от этой роли…

Максим. Тантала?[717]

Робер. Тантала? Согласен! А когда я спросил у жены причину…

Максим. Она ответила, что больна?

Робер. Что ее беспокоят… нервы!

Рокфёй и Максим. Нервы!

Робер. Нервы!

Максим. Ну, основания-то, конечно, другие.

Робер. Основания-то ничтожные, дорогой мой. Никогда Лоранс не выглядела такой здоровой. Она свежа, как пятнадцатилетняя девушка, и прекрасна, как сама страсть!

Рокфёй. Ты разглядываешь ее через холостяцкие очки!

Максим. Слушайте, хватит шутить! Может быть, ты в чем-то провинился? Может быть, жена на тебя сердится?

Робер. Да нет же! И доказательство в ее поведении днем: она очаровательна, она почти кокетничает со мной, но по мере того как солнце приближается к горизонту…

Максим. Денные красавицы[718] на закате закрываются! А когда это началось?

Робер. Да в самый тот день, когда мне принесли повестку из гвардии. Вы же помните… о любопытнейшем раскрытии моей национальности.

Максим (смеясь). Черт возьми! Так вот и причина! Больше искать нечего. Она пожелала разорвать всяческие отношения с тобой… когда узнала, что ты стал англичанином!

Рокфёй. О! В самый момент заключения торгового договора?[719] Это невероятно!

Робер (в нетерпении). Боже мой! Вы смеетесь!..

Максим. Если говорить серьезно, то я теряюсь в догадках.

Робер. У меня нет иного средства, кроме как обратиться к тебе, друг. Я хочу, чтобы ты осторожно, не давая Лоранс возможности догадаться, обследовал ее и сказал мне, больна она или нет.

Максим. Что? Не давая ей возможности догадаться? Да знаешь ли ты, несчастный, что единственным термометром для нас, врачей, являются пульс и язык?

Рокфёй. А если она на это не согласится?

Максим. А если не получится, чтобы она не догадалась?..

Робер. Устрой это как-нибудь, найди какой угодно хитрый способ, отвлеки ее, чтобы добиться цели.

Максим. Но…

Рокфёй. Тише! Дверь открывается.

Максим. Настало время!

Робер. Вот моя жена. Оставляю тебя с ней наедине. Пойдем, Рокфёй.

Максим. Нет, черт возьми! Останься уж лучше здесь!

Рокфёй (в сторону). И я тоже!


Сцена 8

Те же, Лоранс.


Лоранс. Месье Максим, вы не хотите ни на мгновение остаться со мной наедине?

Максим. Я беседовал с Робером.

Рокфёй (в сторону). Внимание, Рокфёй!.. Пора предупреждать. (Тихо Лоранс.) Осте…

Лоранс. Что вы сказали?

Рокфёй (кашляя). Я?.. Ох, друзья, кажется, у меня грипп.

Максим. Но вот чего я вам не мог бы позволить, так это похищения мадам де Ванвр, если бы не был уверен, что это ради того, чтобы помешать ей уехать.

Лоранс. Именно так!

Рокфёй (та же игра). Остерегайтесь.

Лоранс. Что вы говорите?

Рокфёй (пытаясь показать, что она пере била Робера). Ты что-то скат зал?

Робер. Я не произнес ни слова.

Рокфёй (Лоранс). Он не произнес ни слова!

Лоранс. Охотно верю. (В сторону.) Что это с ними?

Робер (тихо Максиму). Давай же!

Лоранс. А о чем вы беседовали, когда я вам помешала? Прилично ли вас об этом спросить?

Максим (в сторону). Как же начать?

Рокфёй (в сторону). Посмотрим, как он выпутается.

Максим (вслух). О мадам, я рассказывал этим господам некоторые подробности моих странствий. Я сказал, в частности, что Европа, полагающая себя лидером цивилизации, далеко отстала в области некоторых наук от населения Океании. Например, в области предсказаний.

Лоранс. Предсказаний!

Рокфёй (в сторону). Вот и отвлекающий маневр.

Лоранс. Вы верите в эту науку?

Максим. Да, мадам, однако учитываю разницу между наукой господина Дебарроля[720] и гаданиями примитивных жителей Нуку-Хивы[721].

Робер (тихо). В самом деле!

Максим. Приведу в пример хиромантию.

Рокфёй. А, вот и до нее добрались!

Максим (не обращая внимания). Самое большее, на что способна хиромантия, так это на знание прошлого. Дайте мне вашу руку, пожалуйста.

Рокфёй (тихо Лоранс). Не давайте!

Лоранс. Руку?

Робер (в сторону). Наконец-то!

Рокфёй (тихо). Не давайте!

Лоранс (не понимая). Но…

Робер. Дай ему руку, дорогая!

Рокфёй (в сторону). Здесь поможет только одно средство. (Лоранс.) Тогда дайте мне другую.

Максим (тихо Роберу). Возьми часы и засеки минуту.

Робер. Понял!

Максим. Сразу чувствуется благородное происхождение, мадам. Гм!

Рокфёй (хватая другую руку Лоранс). И аристократическое совершенство!


Робер смотрит то на часы, то на Рокфёя.


Максим. Слушайте, а что это вы делаете?

Рокфёй. Собираю контраргументы.

Лоранс. Может быть, вы объясните?

Рокфёй. Мы нагадаем вам много хорошего, милая дама! Дайте нам эту возможность.

Робер (тихо Максиму). Считай!

Максим. Итак, мадам, у вас удлиненная ладонь, утонченные пальцы… двадцать…

Рокфёй. Сорок!

Максим. Это называется одухотворенным типом руки… сорок.

Рокфёй. Восемьдесят!

Максим. Что позволяет достигнуть высшего разума.

Робер (тихо Максиму). Готово!

Максим (так же). Шестьдесят ударов! Пульс отличный!

Рокфёй. Готово! Сто двадцать! Лошадиная лихорадка!

Робер. Что?

Рокфёй. Лошадиная лихорадка!

Робер. Либо твои часы испортились, либо ты сошел с ума!

Рокфёй. Мои часы испортились? Часы моей матушки?

Робер. Черт побери! Посмотрим язык.

Рокфёй. Посмотрим язык! (В сторону.) Уф! Одним меньше! (Лоранс.) О! Мадам, вы еще не свободны… Дело не кончено.

Лоранс. Что такое?

Максим. В искусстве предсказаний, мадам, рука бывает только первой страницей книги…

Лоранс. А какая вторая?

Максим. Не смейтесь заранее… язык!

Рокфёй (Лоранс). Закройте рот!

Робер. Ну, на этот раз ты меня не убедишь!

Максим. Почему же? Разве язык не служит для выражения наших мыслей? Все органы подчиняются нашей воле, один лишь язык независим и, следовательно, не может обмануть. Врача, конечно! Недаром говорят: тонкий язык свойствен утонченной, одухотворенной личности, тогда как толстый — невежде и дураку.

Рокфёй. А хорошо подвешенный язык выдает болтуна!

Максим. Да!

Рокфёй. Да!

Максим. Так что же удивительного в том, что наблюдательные люди считают язык зеркалом будущего?

Робер. Сдаюсь! И если Лоранс изволит согласиться…

Лоранс. Как, господа, вы хотите… чтобы я… (Смеется.) Вы это серьезно?

Рокфёй. Закройте рот!


Лоранс поджимает губы.


Робер. Прости, пожалуйста, но сейчас нет более серьезной вещи.

Лоранс. Допустим! (Смеется.)

Рокфёй (надевая очки). Хорошо, милая дама, хорошо. Покажите-ка нам язык!

Лоранс (разражаясь хохотом). Нет! Честное слово! Не могу! Ха-ха-ха! (Заливаясь хохотом, падает на диван. Максим и Робер переглядываются, Рокфёй показывает им язык.)

Робер. Не удалось!

Максим (Рокфёю). Это из-за тебя!

Рокфёй. Из-за меня?

Максим и Робер. Да, это ты ее рассмешил!

Рокфёй. Нет, это вы!

Максим и Робер. Ты!

Рокфёй. Нет, вы!


Сцена 9

Те же, Леони.


Леони. Боже мой! Что здесь такое происходит?

Лоранс (смеясь). Очень забавно!

Максим (быстро). Да ничего особенного… (В сторону.) Не хватает еще стать посмешищем в ее глазах.

Леони. Моя комната готова. Может быть, ты прикажешь перенести мои вещи?

Максим. Никому, кроме меня!

Рокфёй. А я? (В сторону.) Переменим тему.

Леони. Вы очень любезны, оба. Ну что ж, идите за мной!

Максим. Хоть на край света!

Рокфёй (тихо Лоранс). Уф! И со второй преградой справились. Но отделайтесь от этого мужлана. У него мысли… слишком легковесные… (Выходит.)


Сцена 10

Робер, Лоранс.


Робер. Жена моя сказалась больной. А между тем она отлично себя чувствует! Ну-ка посмотрим… Вы убегаете от меня, Лоранс?

Лоранс. Я?

Робер. Останьтесь, прошу вас… Можно подумать, что я внушаю вам страх.

Лоранс. О!

Робер. Признаюсь, что и сам начинаю слегка в это верить, глядя на ваши усилия избавиться от меня.

Лоранс. Избавиться от вас?

Робер. Не будете же вы отрицать, что не случай то и дело находит кого-нибудь третьего и ставит между нами преграду?

Лоранс. Ну да, в самом деле… Я не заметила.

Робер. Вы не поверите, дорогая моя Лоранс, какое удовольствие доставляете мне, говоря так. Потому что, честное слово, я уже начал сомневаться в ваших чувствах!

Лоранс. Да что вы говорите, Робер?!

Робер. Ну конечно, дорогая, вы знаете, что сердце в конце концов может утомиться любить в одиночку, биться в одиночку, не слыша ответа от другого сердца, и тогда… Не хотите ли присесть рядом со мной?

Лоранс (испуганно). Нет, спасибо, спасибо!

Робер. Опять! Вы снова удаляетесь, когда я вас зову?

Лоранс. Никуда я не удаляюсь. (Отходит в сторону.)

Робер. Приблизьтесь же, прошу вас!

Лоранс (садясь). Ну вот, пожалуйста.

Робер. А теперь, дорогая Лоранс, когда мы сидим рядом уже не как примерные супруги, а как молодые любовники, скажите мне, что вас так беспокоит?

Лоранс. Уверяю вас…

Робер. Разве мы вот уже целых восемь долгих дней не живем как чужие?

Лоранс (пытаясь встать). Робер!

Робер. Ну вот, видите! В тот же самый момент, когда я впервые застал вас одну, вы хотите меня покинуть. Вы не любите меня.

Лоранс. Это я-то вас не люблю! (В сторону.) Какое мучение!

Робер. Так говорит молодая девушка? Так говорит моя жена?

Лоранс (в сторону). О Боже!

Робер. Я понял бы вас, если бы вы все еще были мадемуазель де Круа, а не мадам Мобре и если бы моя любовь…

Лоранс. Уверяю вас, ничего не случилось. Я…

Робер. Если б вы любили меня, стали бы вы опускать глаза под моим взглядом? Если б вы любили меня, разве считали бы докучливым и смешным? Если б вы любили меня, стали бы отталкивать руку, обнимающую вас за талию? (Обнимает ее за талию.)

Лоранс (в сильном смущении). Робер! Робер!

Робер. Я люблю вас! (Хочет заключить ее в объятия, но Лоранс вырывается.)


Сцена 11

Те же, Леони.


Леони (держа в руках шляпную коробку). Это всего лишь я, милые мои, не пугайтесь.

Робер. Чума на этих назойливых!

Леони (тихо Лоранс). Кажется, я появилась вовремя!

Робер. Как это произошло, дорогая Лоранс, что ваши слуги не доложили о приходе мадам де Ванвр?

Леони. Докладывать обо мне? Они перестали это делать, с тех пор как я поселилась в этом доме.

Робер. В этом доме?

Леони. Вы же сами видите: я устраиваюсь!

Робер. Как! Та комната, о которой вы говорили?..

Леони. Она здесь!

Робер. Здесь!

Леони. Разве жена вам ничего не говорила? Ну, значит, она просто решила сделать вам приятный сюрприз.

Робер (в сторону). Она взяла себе телохранительницу!

Леони (тихо Лоранс). Он вне себя!

Лоранс. Друг мой, ты не хотел, чтобы я приглашала Леони?

Робер. Вовсе нет. Я очарован!

Леони. Так я скажу, чтобы они отнесли вещи в мою комнату?

Робер. В гостевую? В другом конце квартиры?

Леони. Вы так считаете? За целую милю от обитаемого жилья? Да я умру от страха в первую же ночь. Нет-нет! В комнату по соседству с гнездышком вашей жены.

Робер (в бешенстве). Скажите уж сразу: «В ее комнату», и не будем об этом больше вспоминать! (Лоранс.) Наконец-то я скажу вам, дорогая Лоранс…

Леони. Сюда, господин Максим, сюда!


Сцена 12

Те же, Максим.


Максим (с иронией). Вот и я, мадам!

Робер (бегает возбужденный). Еще один!.. О, меня хотят довести до крайности!

Максим. Что с ним?

Леони. Выпускает пар. Так, мои шляпные картонки, мои платья… А где господин Рокфёй?


Сцена 13

Те же, Рокфёй.


Рокфёй (со шляпными картонками). Вот он я, вот он я, вот он я!

Робер. Еще! Этого только не хватало! (Продолжает бегать по сцене.)

Леони. Сюда, господа!

Рокфёй (освобождаясь от ноши). Уф! И еще хотят, чтобы я женился?

Робер (в сторону). Это конец! Может, я уже не у себя дома?.. Это вокзал, платформа!.. О, как мне хочется разбить что-нибудь! (Звонит.)

Лоранс (тихо Леони). И чем все это кончится?

Батист. Месье звонили?

Робер. Где моя «Конститюсьонель»?[722]

Батист. Но, месье…

Робер. Я спрашиваю, где моя газета? Разве не ясно?

Батист. Это…

Робер. Человеку, требующему газету, не отвечают «это»! Если завтра я не получу «Конститюсьонель», вы будете уволены.

Лоранс. Видимо, она затерялась, друг мой. (Батисту.) Молчите и уходите!


Слуга уходит.


Рокфёй (Роберу). Целых восемь дней газеты печатают такие пошлости…

Робер. Какое терпение надо иметь!

Максим (улыбаясь). И все это из-за того, что ты не прочел свою газету. Можешь гордиться: ты — оригинал!

Робер. Это тебя не касается. Да, я прихожу в неистовство из-за того, что газеты бесследно исчезают! Вот уже восемь дней, как я не видел ни одной!

Максим. Если это так тебя заботит, то я — вот счастливый случай! — могу прийти тебе на помощь.

Рокфёй. Эй!

Максим. У меня есть сегодняшняя «Деба»[723].

Лоранс (в сторону). Ах!

Леони (в сторону). Вот недотепа!

Рокфёй. Газета ему очень нужна. Именно эта!

Робер. Да я, в сущности, не очень-то и хотел…

Максим. Да-да! И там есть одна строчка, как раз обо мне. Как друг ты должен очень ею заинтересоваться.

Рокфёй (тихо Максиму). Да замолчи ты!

Леони (тихо Максиму). Молчите!

Максим. А что плохого в том, мадам, что ваше имя напечатано в «Деба» вместе с моим?

Леони. Да вы же меня компрометируете, месье…

Лоранс (тихо Рокфёю). Он же увидит и наши имена!

Рокфёй. Черт возьми! Как же отвести удар?

Робер. А! Вы уже там?.. Мои поздравления…

Рокфёй. Соболезнования?

Леони (встав между Максимом и Робером). Не читайте! Я никогда не давала месье Дюверне права… Не читайте!

Робер. Ладно уж! Ладно!

Лоранс. Что делать?

Леони (тихо Рокфёю). Внимание!


Робер читает газету.


Рокфёй (в сторону). Будем хладнокровными и мужественными! (Леони.) Что вы ищете, мадам? Кусок картона или бумаги, чтобы намотать шерсть?

Леони. Да-да, именно это.

Рокфёй (вполголоса). Газету?

Леони. Поняла!

Робер. Где же ваше объявление? Что-то я не нахожу его. Максим. На четвертой странице. Неграмотный!

Робер. Это уж точно!

Леони (забирает газету). Прошу прощения, дорогой Мобре. Вот что нам надо!

Лоранс. Ох!

Рокфёй (в сторону). Ловко проделано!

Робер (удивленный, сдерживаясь). Но, мадам, для вашего клубка не требуется целой газеты!

Леони. Совершенно верно!.. Смотрите, я всегда исправляюсь, если поступила неправильно. (Разрывает газету напополам и отдает Роберу первую половинку.) Читайте ваши парижские новости!

Рокфёй (в сторону). Браво! И еще хотят, чтобы я женился!.. Ну нет!

Максим (подходит к Леони и берету нее половину газеты). Нет-нет, мадам! Раздел, который я хотел показать Роберу, находится как раз в этой половине.

Леони (тихо). Боже мой, как вы несносны!

Максим. Что вы сказали?..

Леони. Ничего я не говорила.

Максим. Я не расслышал.

Рокфёй. Скотина!

Максим. Что?.. (Берет половину газеты, разрывает ее надвое и протягивает один обрывок Леони.) Из этого можно накрутить десяток мотков! (Роберу.) Если хочешь взглянуть… (Протягивает ему обрывок газеты.)

Робер (в сторону, глядя на Леони). Эта дамочка может преспокойно довести меня до преступления. (Берету Максима кусок газеты.) Давай!

Лоранс (Рокфёю). Мы погибли!

Рокфёй (тихо). Нет еще! (Опрокидывает чернильницу на столе.) Ах!

Лоранс. Ах!

Максим. Что случилось?

Робер. Кажется, это никогда не кончится.

Рокфёй. Ах, боже мой! Мадам только что опрокинула чернильницу. И по столу расплывается большое пятно. Это настоящее Черное море! Что делать? Тряпку, мадам, быстрее!

Женщины. Ах, боже мой! Оно растекается!.. Быстрее!

Рокфёй (забирает у Робера кусок газеты и передает его Леони). Вот, мадам! Промокайте! Промокайте!

Леони. Промокаем! (Вытирает чернила газетой.)

Лоранс. Самое время!

Максим. Но, мадам, ради бога…

Леони. Говорите, что хотите, мой милый.

Максим. Но…

Робер (Леони). Ах, так! Вы смеетесь надо мной, что ли, мадам?

Леони. Вы так думаете? Уверяю вас — ничего подобного! Я так огорчена…

Максим. По вашему виду не заметно.

Робер. Конечно, речь идет о столе!

Леони. О чем же еще? Не об этом же клочке бумаги?

Робер. Именно, мадам.

Леони. Правда? О том, что вы читали? Как вы легкомысленно поступили, Рокфёй!

Рокфёй. Да, в самом деле… Но такое зло поправимо. Мог ли я предположить, что будут придавать такое значение какому-то обрывку газеты! Где он?

Максим (подбирая газету). Вот, но в каком жалком состоянии!

Рокфёй. Он слегка испачкан, но немного доброй воли…

Максим. Здесь невозможно разобрать ни строчки…

Лоранс (тихо Леони). Спасена!

Робер (Леони громко). Мадам!

Леони. Боже мой! В чем дело?

Робер (вне себя). Мадам, я не так глуп, как кажется! Эта газета была только предлогом для постоянных преследований, которым я подвергаюсь! Не знаю, какой злой ветер обрушился на мой супружеский союз, но в течение восьми дней, то есть с момента вашего приезда, положение постоянно ухудшается. Моя жена забыла о своих супружеских обязанностях; друзья — о наших дружеских связях. Не могу утверждать, что все это — плоды ваших усилий…

Леони. Но верите в это?

Робер. Верю.

Леони. По меньшей мере прямо сказано.

Максим. Робер!

Лоранс. Друг мой!

Робер. Оставьте меня! Вы все заодно! Оставьте меня!

Лоранс. Что вы хотите делать?

Робер. О, ровным счетом ничего! Не собираюсь даже требовать от вас пожертвовать подругой. Я уступаю ей место! (Уходит.)

Максим (спешит за ним). Робер! Робер!


Робер захлопывает дверь у него перед носом. Максим выходит в дверь в глубине сцены. Появляется оркестр и играет до полного закрытия занавеса.


Сцена 14

Рокфёй, Леони, Лоранс.


Рокфёй. Ну и пусть!

Леони. Пусть!

Лоранс. Пусть!

Рокфёй. Еще одна такая победа, как сказал бы Пирр[724], — и с нами покончено!

Леони. Мы далековато зашли.

Лоранс. Да, я это чувствую. Но что теперь делать?

Леони. Если бы я знала!..

Рокфёй. Медлить нельзя. Надо заключать мир, и поскорее!

Лоранс. А как же заключить мир?

Рокфёй. Ну, это уж ваше дело! Когда осажденный город не может больше защищаться, он поднимает белый флаг и капитулирует. Сдавайтесь!

Леони. Да, сдавайся! Сдавайся!

Лоранс (направляется к двери комнаты Робера). Хорошо! Вы правы. Чего добьюсь я этой комедией?.. Сегодня гнев, а завтра, возможно, безразличие Робера… Мое счастье и так уже сильно подорвано.

Рокфёй (в сердцах). Сдавайтесь!

Леони (так же). Сдавайтесь!

Лоранс (подходит к двери и хочет ее открыть). Заперто!

Рокфёй (Леони). Заперто!

Все втроем. Ах!

Акт III

Та же декорация.


Сцена 1

Леони, Максим.


Леони. Какие новости?

Максим. Никаких!

Леони. Никаких?!

Максим. Ничего. Я только что из префектуры полиции. Там у меня выспрашивали тысячу мелочей. Я рассказал все, что знал: наш друг Робер — несколько своеобразный человек, и после разговора на повышенных тонах удалился к себе; в тот же вечер жена нашла дверь его комнаты запертой; наутро, не видя супруга, она решилась взломать дверь; комната оказалась пустой, наш друг ушел по потайной лестнице, и с тех пор никто его больше не видел — ни в клубе, ни на бирже… И, наконец, я сказал, что жена его пребывает в смертельном беспокойстве.

Леони. Я думаю!..

Максим. Все это записал с моих слов бородатый господин. Отпуская меня, он сказал: «Успокойтесь, месье, его найдут…» Я поспешил дать вам отчет о случившемся, а Рокфёй полетел в Шату — проверить, нет ли Робера в загородном доме.

Леони. Ну и дела! Это исчезновение! Это бегство!

Максим. А теперь, мадам, я поступлю так, как приказывает мне дружба, не позволяя пренебречь полностью любовью, и напомню вам, что сегодня наступил наконец тот самый одиннадцатый день, которого я не чаял и дождаться.

Леони. Хорошенькое выбрали время! В тот момент, когда ваш друг…

Максим. Мой друг достиг зрелого возраста и сам знает, как себя вести. Он по горло сыт супружеством. Он захотел преподать урок своей жене. В свое время он вернется, свежий и румяный, как школьник, прогулявший уроки, а вот я… я, мадам, уже одиннадцать суток не могу есть! Одиннадцать ночей не сплю!..

Леони. Что ж! Вам пора бы прекратить воздержание!

Максим. Я ожидал окончания известного срока, и вот он прошел. Вы должны исполнить свое обещание.

Леони. Я?

Максим. Да, теперь вы не сможете отпереться! Одиннадцать дней истекли: я все предвидел, все подготовил, не оставив вам возможностей отвертеться. Объявление о бракосочетании опубликовано, господин мэр примеряет свой шарф. В церкви зажигают свечи, заиграл орган, и привратник случит алебардой!

Леони. Ну, хорошо, пусть привратник подождет!

Максим. Ах, мадам! Это невозможно!

Леони. Но ваше упрямство непонятно.

Максим. Что вы! Его сразу поймешь, как только взглянешь на вас. Если бы вы только захотели меня выслушать!..

Леони. Но могу ли я слушать вас в своем нынешнем состоянии? У меня голова идет кругом!

Максим. Рокфёй сказал бы, что это наилучший момент для бракосочетания.

Леони. А «Панама»? Она ждет меня под парами!

Максим (в сторону). Да и меня тоже!

Леони. Слушайте! Не говорите мне ничего, пока не найдется Робер.

Максим. А после?

Леони. После?


Сцена 2

Те же, Рокфёй.


Рокфёй (входя решительным шагом). Ну? Есть у вас какие-нибудь известия о нем?

Леони. Никаких. А у вас?

Рокфёй. И у меня никаких… Я думал…

Максим. А в Шату?

Рокфёй. Я только что оттуда. Никого и ничего!

Леони. Ужасно!

Рокфёй. Страх!

Максим (со смехом). Не будьте детьми! Перестаньте волноваться! Вам бы еще поместить известие о пропаже в разделе «Мелкие объявления».

Рокфёй. Сбежалась бы туча женщин, и они не захотели бы отдавать Робера.

Леони. Извольте перестать шутить!

Рокфёй. А мадам Мобре?

Леони. Судите сами. Она вот-вот свалится больной.

Рокфёй. Был один муж, да и тот сбежал!..

Леони. И в такой обстановке господину Дюверне достает сил говорить со мной о браке.

Рокфёй. Конечно! Это дает ему надежду в один прекрасный день потеряться!

Максим. Но я не вижу…

Леони. Ни слова больше. Я никогда не прощу вам, если вы не отыщете друга.

Максим. Что вы сказали?

Рокфёй. Давай быстрее… И если ты приведешь Робера… получишь достойное вознаграждение!

Максим. Надежда окрыляет меня!.. У меня родилась одна мысль.

Рокфёй. Хватай ее поскорее!

Максим (глядя на часы). Десять! А бракосочетание назначено на два часа! Время у меня еще есть! (Уходит.)

Леони. Да-да! У вас есть время!

Рокфёй (усаживаясь). Жениться! Да, у него есть время… Вот еще один из тех, кто подружился с веревкой, перед тем как повеситься.

Леони. Это она! Лоранс!


Сцена 3

Леони, Рокфёй, Лоранс.


Лоранс. Ну что?

Леони. Моя бедная Лоранс! Ничего нового.

Лоранс. Боже мой!

Рокфёй. Я ничего не могу понять!

Лоранс. А я понимаю слишком хорошо!.. Он знал о том, что мы хотели от него утаить… а теперь, став свободным, ушел и никогда больше не вернется!

Леони. Ну нет! Что за мысли?!

Лоранс. Не разубеждайте меня, я в этом уверена! Иначе разве его уже не было бы с нами? Ведь он никогда не возвращался после условленного срока, чтобы не причинять мне ни малейшего беспокойства. Он был так добр!.. И так нежен… порой!.. Ах, теперь все кончено. Да!.. Я потеряла его навсегда!

Леони. Ну, не плачь, не убивайся так!

Лоранс. Вот что получилось из-за того, что я начала хитрить с ним, вместо того чтобы сразу же сказать правду! Ах, если бы я все открыла!.. Он так меня любил и даже за несколько мгновений до ухода… Ах, если бы я знала! Все бы сложилось так просто!

Рокфёй. Постойте, милая дама, не будем отчаиваться и поищем лекарства! Вы уверены, что он не оставил записки?

Лоранс. Ни словечка! Я искала повсюду!

Леони. И с тех пор ни строчки, хоть как-то объясняющей его поведение?

Лоранс. Ничего!

Рокфёй. Непостижимо! И подумать только, что это происходит в тот момент, когда надо окончательно сковать себя брачными узами! Он заподозрил ловушку, негодник! А какой прекрасный был план, как мы его претворяли в жизнь! Я все предвидел… ко всему подготовился… предупредил мэра; он ждет нас в два часа. После будет поздно: мэр председательствует на собрании акционеров, и, хотя он не раздаст им дивидендов, точным-то ему быть придется! Вот, первый же брак, устройством которого я занялся, рассыпается из-за необъяснимого отсутствия жениха! И какого жениха!.. Серьезного, испытанного, состоятельного! Жениха в прошлом! Жениха в будущем! Нет, это невозможно! Он появится! Он придет! Он уже на пороге! Вот он!


Входит Тереза.


Сцена 4

Те же, Тереза.


Рокфёй. Нет, это не он!

Тереза (со шкатулкой в руках). Это для мадам!

Рокфёй. Он не мог спрятаться внутри?

Лоранс. Кто это прислал?

Тереза. Не знаю! Пришел посыльный и сказал: «Для мадам Мобре!»

Леони. Что бы это могло быть?


Тереза выходит.


Рокфёй. Позволите?.. Футляр!

Леони. Великолепный футляр!

Лоранс. Что бы это могло означать?

Рокфёй. Футляр?.. Да это же яснее ясного!

Леони. Откройте!

Леони, Лоранс и Рокфёй. Бриллианты!

Леони. Какое восхитительное ожерелье! Это — драгоценный ручеек![725]

Рокфёй. Ручеек? Да здесь, черт побери, целая река!

Лоранс (Леони). Ты что-нибудь понимаешь?

Леони. Ни чуточки!

Рокфёй. Ага! Догадался!.. Это подарок Максима своей невесте!

Лоранс. Вполне возможно!

Леони. По какому же праву господин Дюверне позволяет себе присылать мне бриллианты?

Рокфёй. Да боже мой! По такому же праву, по какому бриллианты дарят повсюду… Впрочем, если вы в таких отношениях, что…

Леони. В таких отношениях, что господина Дюверне следовало бы назвать наглецом! Нет, этот подарок не для меня, а для Лоранс.

Лоранс. Вовсе нет! Здесь какая-то ошибка… Это для тебя!

Рокфёй. В первый раз вижу, как две дамы отказываются — одна в пользу другой — от бриллиантового гарнитура!


Сцена 5

Те же, Батист.


Батист (входит решительным шагом). Мадам! Мадам! Вон он!

Лоранс. Мой муж?

Батист. Месье! Это месье! Он выходит из коляски!

Лоранс. Он! Это он!.. Ах, как чудесно!

Рокфёй. Мы схватим его! Не позволим ему убежать!.. Я спешу в мэрию!.. Где можно выйти, чтобы не встретиться с ним?

Лоранс. В эту дверь!

Рокфёй. Он придет сюда, бедняга! (Быстро уходит.)

Батист (объявляет). Месье Мабре! (Выходит вместе с Терезой.)


Сцена 6

Леони, Лоранс, Робер.

Робер медленно выходит из глубины сцены в английском дорожном костюме: в толстом, подбитом мехом пальто, картузе, с накинутым на плечи пледом и т. п.


Лоранс (бросается обнять его). Ах, друг мой! Как я счастлива вас видеть!

Робер (очень холодно, с легким английским акцентом). И я очень счастлив!

Леони (в сторону). Ну и тон!

Лоранс. О, если бы вы знали, как я беспокоилась в ваше отсутствие!

Робер. Не было причин, мадам.

Лоранс. Мадам!.. Три дня как вас не было со мной, и вместо того, чтобы поцеловать меня…

Робер. Что же вы сразу не сказали! С удовольствием! (Холодно целует ее в лоб и собирается сесть.)

Лоранс. Но, бог мой, откуда вы приехали?

Робер. Прямо из Лондона!

Лоранс. Из Лондона?

Леони. Он просто закоченел, пересекая пролив!

Робер. Ах, мадам де Ванвр! Извините, я вас не заметил. (Церемонно приветствует ее.)

Леони. Месье!

Лоранс. Что вы делали в Лондоне, друг мой?

Робер. Ну, прежде всего решил нанести визит вежливости своим соотечественникам, потому что — вы же об этом знаете — я оказался англичанином. Я попытался этим посещением сдержанного и холодного народа умерить ту живость характера, смешной пример которой я вам здесь демонстрировал!

Лоранс. Ну, правду сказать, я бы предпочла любить в вас француза!

Робер. Нет, мадам.

Лоранс. Как это «нет»?

Робер. Вы мне достаточно ясно дали понять, что мое воспитание несовершенно, что мне не хватает лоска…

Лоранс (прерывая). Боже мой!

Робер. Эдакого английского лоска!

Леони (нетерпеливо). Ах, вот что! Так вы теперь всегда будете изъясняться подобным образом?

Робер (холодно). Всегда!

Лоранс. И теперь всегда будете так одеваться?

Робер. Всегда!

Леони. И вечно будете таким пылким?

Лоранс. Таким любезным?

Робер. Всегда! (Подходит к камину и садится в кресло перед ним, задрав ноги вверх.)

Обе женщины (испуганно). О!

Леони. Дорогая Лоранс, прими мои искренние поздравления! Представляю себе, как ты прогуливаешься по Пикадилли[726] или по газонам Гайд-парка[727] в розовом плаще с капюшоном, зеленой вуали, в платье смородинового цвета, светло-желтом шарфе, под руку с джентльменом в уотерпруфе[728] и макфарлане[729]. Это великолепно! Ах, если бы я не была француженкой, я хотела бы родиться англичанкой!


Сцена 7

Те же, Батист.


Батист. Мадам!

Лоранс. Что еще?

Батист. Только что принесли букет цветов для мадам.

Леони. Кто принес?

Батист. Мадам меня спрашивает.

Лоранс. Откуда?

Батист. Не знаю. Пожалуйста, букет! (Передает Лоранс букет, завернутый в бумагу.)

Лоранс. Я не могу его принять.

Леони. Букеты принимают всегда.


Батист выходит.


Лоранс. Но мой муж?

Леони (показывая на дремлющего Робера). Да разве он о тебе думает? Лоранс. Леони!

Леони (показывая на дремлющего Робера). Смотри же.

Лоранс (разворачивает букет и вскрикивает). Ой!

Леони. Флёрдоранжи![730]

Лоранс. Флёрдоранжи!

Леони. Кто же это посмел…


Сцена 8

Те же, Максим.


Максим. Приехал? Он приехал?

Лоранс. Да, из Англии.

Максим. Невероятно! Я только что из паспортного бюро. Ему не выписывали паспорт.

Робер (не двигаясь с места). Yes![731] В Англию больше паспортов не дают.

Максим (пожимая ему руку). Да отдышитесь же! С тобой все хорошо?.. Да… Ну, тем лучше!

Лоранс (силой поворачивая Максима к себе). Простите! Это вы, месье Дюверне, прислали нам драгоценности?

Максим. Какие драгоценности?

Леони. Это вы, месье Дюверне, прислали нам букет?

Максим. Какие драгоценности? Какой букет?

Лоранс (показывая ему футляр). Вот эти драгоценности!

Леони (показывая ему букет). Вот этот букет!

Максим. Бриллианты! Цветы!

Леони. Вы, верно, заметили, что это за цветы?

Максим. Бутоны флёрдоранжа! (Смеется.) Ха-ха-ха!

Лоранс. Вы смеетесь?

Максим. Не знаю, кто бы мог прислать вам этот букет, но клянусь, что не я.

Леони. Кто же это тогда может быть?


Сцена 9

Те же, Рокфёй.


Рокфёй (быстро входит и объявляет). Это я!

Леони. То есть как это вы?

Рокфёй. Да, черт возьми, я! Робер готов?

Лоранс. Стало быть, это вы автор подобной мистификации?

Рокфёй. Какой еще мистификации?

Леони. Я должна была догадаться!

Рокфёй (ошеломленный). Но как?


Леони показывает ему букет.


Леони. Вы имели наглость послать букет флёрдоранжа мне, мадам де Ванвр?

Рокфёй. Флёрдоранжи! Да еще вам! Спасибо! Что за шутки! Я предпочел бы ящик апельсинов[732].

Леони. Значит, это не вы?

Максим. Клянусь…

Лоранс (Рокфёю). И не вы?

Рокфёй. Но, черт побери! Надо же торопиться! Где Робер?

Лоранс и Леони. Тсс!

Рокфёй. Господи, прости! Я думал, что он спит!

Леони. По крайней мере делает вид!

Рокфёй. Нашел время! Я прямо из мэрии, нам нельзя терять ни минуты. Разбудите его, разбудите! Не может же он появиться перед чиновниками в таком виде!

Лоранс. Но как?

Рокфёй (выходя из себя). А это уж ваше дело, черт возьми! С раннего утра я только и делаю, что бегаю по лестницам то вверх, то вниз, отправляюсь то из мэрии в церковь, то из церкви в мэрию! То мэр отправляет меня к викарию, то его заместитель к церковному сторожу. А коляски, кучера, детишки!.. Господин жених!.. Господин жених!.. Да-да! Наплевать мне на все!.. Жених!.. Изволь-ка ухватиться за меня!.. Да побыстрее!..

Максим. Но тогда, тогда!.. Мадам согласна!.. Вы согласны?..

Леони. Что?

Максим. Но ведь эта свадьба!.. Церковь, мэрия! Это для нас!

Леони. Для нас!

Максим. Конечно!

Рокфёй. Смотри-ка! А ведь он и в самом деле ничего не знает!.. Оставим его при своих заблуждениях!.. Несчастный!

Максим (Леони). Ах, мадам!.. Если вы согласны… Слово… Одно только слово!..

Рокфёй (подталкивая Леони). Идите одеваться!

Максим (с радостью). В платье невесты?..

Леони. Вовсе нет, месье, в платье ее подружки!

Рокфёй (вручая Максиму букет). Вот, берегите букет, чтобы иллюзия была полной!


Леони пожимает плечами.


Леони. Ах, вы такой нахал. (Уходит.)

Максим. Ничего не понимаю! Но если не я женюсь, то кто же тогда?

Рокфёй. Это не твое дело! (Лоранс.) Поторопитесь, а я пойду успокою господина мэра. (Показывая на Робера.) Оденьте его! (Максиму.) Пошли, скорее!

Лоранс. Но, друг мой…

Рокфёй. Обязательно черный фрак! Свадьба — это повод для глубокого траура! (Уводит за собой Максима.)


Сцена 10

Лоранс, Робер.


Лоранс. Час! У меня всего лишь час, а Робер спит! Как заставить его снять этот наряд и облачиться в черный фрак? (Подходит к мужу и нежно зовет его.) Робер, друг мой, Робер! (Он слегка похрапывает.) Ох! (Снова зовет.) Робер!

Робер (пробуждаясь и вставая). А! Мне, черт возьми, показалось, что я спал. Какого тупицу я изображаю!

Лоранс. В этом нет большой беды, друг мой, особенно если вы утомлены.

Робер. Если бы я мог сослаться на усталость, это бы меня извинило.

Лоранс. Вам что-нибудь нужно?

Робер. Только моя собственная постель. (Садится на диван.)

Лоранс (в сторону). Постель! (Громко.) Не считаете ли вы, что более легкая одежда была бы вам только на пользу?

Робер. Да, очень даже считаю. Но, признаюсь вам, мне так уютно на этом диванчике, что мысль о необходимости сделать даже малейшее движение пугает меня.

Лоранс. О, об этом не беспокойтесь! Разве меня здесь нет?

Робер. Не хочу затруднять вас!

Лоранс. Напротив, мне это доставит удовольствие. Разве подобные мелкие услуги не являются у новобрачных доказательством нежности, с какой им пристало относиться друг к другу?

Робер (недоверчиво). О!

Лоранс. Вы сомневаетесь в этом? Разве ваша жена перестала быть вашей служанкой?

Робер. Всё это прекрасно, все эти ваши слова, дорогая Лоранс, и я искренне благодарен вам за то, что вам еще сверкают отблески нашего медового месяца. Но…

Лоранс. Но?..

Робер. Вы отстали от жизни. Годы пролетели, и то, что когда-то казалось очаровательным и полным поэзии, теперь рискует стать просто смешным.

Лоранс. Неужели это вы говорите?

Робер. Удивляюсь вам.

Лоранс. Ну да, признаюсь… Разве вы не говорили мне всего три дня назад… (Садится на диван возле Робера.)

Робер (сразу же поднимаясь). Простите!

Лоранс. Вы уходите?..

Робер. Нет… но если нас застанут врасплох, то могут принять за любовников!

Лоранс. И что с того, друг мой?

Робер. Что с того?! Это же будет несколько смешно!

Лоранс. Смешно! Что вы любите жену, а она вас?

Робер. Разве я так говорил? В таком случае вы меня плохо поняли.

Лоранс (с воодушевлением). Ах!

Робер. Я люблю вас, дорогая Лоранс. Люблю разумно и серьезно, как и следует любить жену после трех лет супружества.

Лоранс. Другими словами, спустя три года любовь исчезает, не так ли?

Робер. Это зависит от режима, дорогая! Как вода на огне. Чем жарче пламя, тем скорее вода испаряется. Так и любовь…

Лоранс. Мы уже дошли до этого?

Робер. Нет еще!

Лоранс. Все у нас впереди!

Робер. Но в вечную юность заставляет верить судьба; не стоит сопротивляться, лучше покориться законам природы.

Лоранс. Великолепно! Это значит, что…

Робер. Что в осеннюю пору жизни не надо требовать ни весенней свежести, ни летней жары. Ни летнего жара.

Лоранс (в замешательстве). Ах, Робер, что вы говорите?..

Робер. Это вы сами дали мне понять три дня назад, хотя и без слов. Я задумался и понял, как вы мудры.

Лоранс. Да нет же!

Робер (рассмеявшись). Да, милая!

Лоранс. Вы уверены, что хорошо поняли?

Робер. Полностью! Вы абсолютно правы. Эти одеяния слишком тяжелы… попробую последовать вашему совету и переменить их. (Уходит в дверь налево.)


Сцена 11

Лоранс, потом Рокфёй.


Лоранс (одна). Он меня больше не любит! Теперь нет сомнений! Когда любят, так не рассуждают. Он меня больше не любит!

Рокфёй (входя). Вы готовы?

Лоранс. Нет еще!

Рокфёй. Не надо шутить. Экипажи прибудут следом за мной. Я весь в поту!

Лоранс. Робер отправился к себе. Он найдет там фрак, разложенный на кровати, рядом с перчатками и белым галстуком. Всю другую одежду я спрятала.

Рокфёй. Хорошо, хорошо. Есть еще полчаса. Знаете… мэр… его акционеры… Дивидендов-то нет! Стало быть, он должен быть пунктуальным. Пойду успокою его, он должен быть терпеливым, мы все должны быть терпеливыми. Но, черт возьми, пусть меня заставят еще кого-нибудь переженить!

Лоранс. Переженить нас!.. Ах, друг мой, а если Робер не захочет больше жениться теперь, когда он не любит меня?

Рокфёй. Как это?

Лоранс. Если он явится в мэрию и скажет «нет»?

Рокфёй. Всего-навсего?

Лоранс. Я никогда об этом не думала. Но внезапно на меня напал смертельный страх!

Рокфёй (испуганно). Что за мысли! Откуда эти сомнения?

Лоранс. Тише! Он идет!

Рокфёй. Посмотрите-ка, он натянул черные перчатки, надел белый фрак… Всё не так… да ладно! Главное, он оделся. Мы спасены!


Сцена 12

Те же, Робер в домашней одежде и домашних же туфлях.


Робер (входя). Вот и я!

Рокфёй и Лоранс. Ах!

Робер. Так и в самом деле гораздо удобнее!

Лоранс (ошеломленная). В домашней одежде?

Робер. Да, в домашней одежде!

Рокфёй. И в домашних туфлях?

Робер. И в домашних туфлях. Я изрядно потрудился, разыскивая их.

Лоранс. Но, друг мой, вам невозможно оставаться в таком наряде!

Рокфёй. Так не годится!

Робер. Не годится, почему?

Лоранс. Но если кто-нибудь придет с визитом?

Робер. Я прикажу запереть дверь.

Лоранс. Вы задохнетесь!

Рокфёй. Он задохнется! Становится очень жарко…

Робер. Я прикажу открыть окно!

Лоранс. Это невозможно!

Рокфёй. Невозможно! На улице страшный холод…

Робер (сухо). Невозможно! Не понимаю вас, дорогая Лоранс: вы настаивали, чтобы я сменил одежду и отдохнул. Я вас послушал, оделся в домашнее платье, сунул ноги в домашние туфли, а вы недовольны? Так чего же вы хотите на самом-то деле? Чтобы я оделся в черный фрак и повязал белый галстук?

Рокфёй. Ну да, именно так… Вот… чего мы хотим!

Робер. Вам никогда не убедить меня, что это одежда хозяина дома. В таком случае нарядитесь в декольте и прикажите зажечь верхний свет!

Лоранс (в сторону). Боже мой, что же делать?

Рокфёй (Лоранс). А мэр до смерти соскучился в ожидании!.. Надо признаваться…

Лоранс. Никогда! Я рискую все потерять.

Робер. Ну так чего же вы хотите?

Лоранс. Я…

Рокфёй. Идея!.. Да, черт побери!

Робер. Какая еще идея?

Рокфёй. Да-да, друг мой, я проиграл!

Робер. Проиграли? Что?

Рокфёй. Я заключил с дамами пари и вот из-за тебя проиграл.

Робер. Объясни!

Рокфёй. Да ты уже и сам о многом догадался. Я хотел освободить тебя от дорожного платья не ради домашней одежды. Я надеялся увидеть тебя в черном церемониальном фраке. Поспорил с дамами, но тебя не предупредил. И вот проиграл!

Робер. Смотрите-ка! А какой же смысл в этом маскараде?

Рокфёй. Узнаешь, когда переоденешься.

Робер. Нет, теперь. Иначе не буду переодеваться!

Рокфёй. Какой упрямый! Ладно. Ты будешь свидетелем у своего друга Максима, который через полчаса сочетается законным браком в мэрии девятого округа.

Лоранс (тихо). Ну и дела!

Рокфёй (тихо). Тише!.. Ничего другого придумать не могу!

Робер. Он женится?

Рокфёй. Женится. По крайней мере, я в это верю! Все женятся. Вот и он решился!

Лоранс (тихо). Но…

Рокфёй (тихо). Тише!.. Другого выхода нет!

Робер. Значит, мадам де Ванвр решилась-таки?

Рокфёй. Ну, без особого энтузиазма!

Робер. И это случится через полчаса?

Рокфёй. Через полчаса!

Лоранс (тихо). Боже мой! Вы…

Рокфёй (тихо). Я же сказал вам, что другого выхода нет!

Робер. А что же вы не сказали мне об этом раньше, дорогая?

Лоранс. Я! Сказать вам, что…

Рокфёй. А пари?

Робер. Ах да, пари!.. Ну что ж! Тем лучше! И наш друг Максим станет счастливейшим из смертных!

Рокфёй. После тебя!

Робер. После меня?

Рокфёй. Не будем терять времени. Фрак, галстук!..

Робер. Черный, не так ли?

Рокфёй. Белый, негодник!

Робер. Ты полагаешь, что длинный галстук…

Рокфёй. Белый! Белый! Белый! Свидетель — это почти что муж!

Робер. Успокойся! Через пять минут у вас будет безукоризненно одетый свидетель! (Выходит в левую дверь.)


Сцена 13

Лоранс, Рокфёй.


Рокфёй. Готово! (Падает на стул.)

Лоранс. Вы хорошо подумали? Сказать, что Леони выходит замуж!

Рокфёй. Больше я ничего придумать не смог.

Лоранс. Но она этого не хочет!

Рокфёй. Надо, чтоб захотела!

Лоранс. Но подумайте…

Рокфёй. Не хочу думать, не буду! С самого утра я не знаю, что делаю… и вы отлично видите, что я хочу кое-кого поженить… Я!

Лоранс. Но…

Рокфёй. Никаких «но»… Вы сведете меня с ума своим замужеством. А раз уж так получилось, я отвезу мадам де Ванвр к алтарю, доставлю туда же Робера. Я сам туда притащусь, и там мы все объясним!

Лоранс. Нельзя терять ни секунды! По крайней мере, надо предупредить Леони.

Рокфёй. Предупредите вы ее, не предупредите — мне все равно! Я побежал в церковь, чтобы не ушел сторож!

Лоранс. Секундочку!

Рокфёй (не слушая ее). Сомневаюсь я в нем!


Входит Леони.


Ах, мадам де Ванвр! Победа! Он одевается женихом! Все-таки это прекрасный день! Черт возьми! (Выходит.)


Сцена 14

Лоранс, Леони, Робер.


Леони. Он одевается женихом?

Лоранс. Не совсем так!

Леони. Что ты имеешь в виду?

Лоранс. По меньшей мере — в тот же костюм.

Леони. В тот же костюм?

Лоранс. Дорогая Леони! Единственная моя подруга! Моя судьба в твоих руках!

Леони. Говори!

Лоранс. Знай же…


Входит Робер во фраке.


Робер (приветствуя Леони). Мадам!

Лоранс (в сторону). На этот раз всё уж точно пропало!

Робер (Леони). Видите, я не сержусь на вас, не помню обид, мне нанесенных?

Леони. Вижу… И что?

Робер. Разве вы не заметили торжественного наряда?

Леони. А почему торжественный наряд является доказательством забвения моих ошибок?

Лоранс (тихо Леони). Помолчи!

Леони (удивленно). Что?

Робер. Как, в этот радостный момент вы решаетесь шутить?

Леони. Что это за радостный момент?

Робер. Разве для вас нет ничего святого?

Леони. Что значит «нет ничего святого»?

Робер. Ну и ну! Это уж слишком! Если так вы хотите отблагодарить своего свидетеля…

Леони. Какого свидетеля?

Лоранс (тихо). Да замолчи же! Несчастная! У меня просто не было времени сказать тебе, что через десять минут ты выходишь замуж.

Леони (ошеломленная). Я?


Сцена 15

Те же, Максим.


Максим. О, Робер нарядился в черный фрак!

Робер. Да, мой дорогой! И это ради тебя!

Максим. Ради меня?

Робер. Опять за свое?.. Нет, честное слово, они сошли с ума!..

Леони (тихо Лоранс). Мы так не договаривались. Так обмануть…

Лоранс (тихо). Послушай меня!

Робер. Я — свидетель мадам де Ванвр, на которой через семь минут ты женишься.

Максим. Что ты сказал?

Робер. От счастья у него все в голове перевернулось!

Максим (Леони). Так вы согласились, мадам! Как я рад, как удивлен…

Леони. Позвольте, позвольте!..

Лоранс. Леони!..

Максим. Мадам!..

Робер. Как, вы все еще колеблетесь? Ну, когда решитесь окончательно, дайте мне знать. (Выходит в левую дверь.)


Сцена 16

Лоранс, Леони, Максим.


Леони (Лоранс). Разве ты не понимаешь, что поставила меня в ужасное положение?

Лоранс. Но это было единственное средство, чтобы заставить его надеть черный фрак!

Максим (удивленно). Что, моя женитьба зависит от черного фрака Робера?

Леони. Нечего сказать, удачный компромисс!

Максим. Одно только слово, мадам, и я выполню все ваши желания!

Леони. Оставьте меня в покое! О вас-то и говорят!

Лоранс. Так надо! Увидев, что ты согласна сочетаться браком, и он вынужден будет согласиться.

Максим. Кто это он?

Леони. Это вас не касается. Слушай, Лоранс, я согласна на сделку, я готова сопровождать вас в мэрию, но большего от меня не требуй!

Лоранс. Но этого мало!

Максим (не понимая, что говорит). Но этого мало!

Лоранс. Если ты скажешь «нет», он также произнесет «нет».

Максим (ошеломленный). Он также произнесет «нет»!


Сцена 17

Те же, Рокфёй.


Рокфёй. Едем, едем! Мэр проявляет нетерпение, а сторож ни о чем не хочет слышать.

Леони. Придется мне выйти замуж за господина Дюверне.

Рокфёй. Две свадьбы! Очень хорошо! Чем больше безумцев, тем громче смех. В дорогу!

Максим. Ах, вот что! А где же вторая пара? Не ты ли жених?

Рокфёй. Брось свои глупые шутки!

Максим. И тем не менее!..

Рокфёй. Это тебя не касается. Едем, едем!

Лоранс. Дорогая Леони!..

Максим. Мадам!..

Леони. В чем дело?

Лоранс. В чем дело?

Рокфёй. Поедем же! Что там у вас произошло?

Леони (протягивая руку Максиму). Это, по крайней мере, не для вас, месье!

Рокфёй. Один есть!.. Другого!

Лоранс. Позовите Робера.

Рокфёй. Робер! Робер!

Леони. Неужели он опять сбежал?

Рокфёй. У меня нет времени ждать вас, я мчусь в мэрию. У вас осталось всего несколько минут! В дорогу! (Убегает.)

Леони (Максиму). Идите, мой дорогой, или от счастья вас парализовало? Найдите нам этого неуловимого Робера!

Максим (выходя). Робер! Робер!


Сцена 18

Лоранс, Леони, потом Батист и Тереза.


Лоранс (обнимая Леони). Ах, это тебе я обязана своим счастьем!

Леони. Могу ли я сказать то же самое?

Лоранс. Он любит тебя! Он сделает тебя счастливой!

Леони. Дай Бог!

Лоранс. Но Робер! Где же Робер? (Звонит.)


Входят Батист и Тереза.


Где месье?

Леони. Вы видели месье?

Тереза. Но, мадам…

Лоранс. В последний момент! Бегите! Ищите его!


Сцена 19

Те же, Максим.


Леони. Ну что?

Максим. Его нет!

Леони. Нет!

Лоранс. Это судьба!

Леони. Вот-вот пробьет два часа!

Максим. Робер!

Лоранс. Робер!

Леони. Месье Мобре!

Батист и Тереза. Месье! Месье!


Сцена 20

Те же, Робер.


Робер. Меня зовут?

Максим. Да, это мы.

Лоранс. Наконец-то!

Леони. Быстрее, дайте мне вашу руку, и поехали!

Робер. Вот она!


Часы бьют два раза.


Лоранс. Два часа!

Все. Два часа!


Сцена 21

Те же, Рокфёй.


Рокфёй. Слишком поздно! (Падает без сил.)

Лоранс. Все кончено! (Падает на диван.)

Рокфёй. Мэр ушел страшно злой и больше не вернется!

Максим. Как говорят, я добрался до гавани. (Падает на стул.)

Леони. Бедная Лоранс!


Момент всеобщего замешательства; молчание.


Робер (вынимает из кармана белые перчатки, медленно их натягивает и приближается к Лоранс). Мадемуазель?

Все. Что-о?!

Робер. Не окажет ли мне честь мадемуазель Лоранс де Круа и не примет ли мою руку?

Лоранс (вставая). Робер… ты всё знал?

Робер. Всё!

Лоранс. Ах, как я люблю тебя! (Падает в его объятия.)

Рокфёй. Браво! Великолепно сыграно!

Максим. Если я хоть что-нибудь понимаю…

Лоранс. Дорогой мой муж!

Робер (улыбаясь). Пока еще нет!..

Леони. Но как же вы догадались?

Рокфёй. Да, как?

Робер (вынимая из кармана газету). Вот эту газету вы пытались от меня спрягать три дня назад, ее разыскал мне Батист. Она наставила меня на верный путь, а остальное сообщил мэр, которому Рокфёй вынужден был всё рассказать.

Рокфёй. И ты захотел отыграться?

Робер. За ваши тайны! За ваши секреты!

Лоранс. Значит, этот отъезд?

Робер. Хорошо разыгранная комедия!

Лоранс. А эта холодность?

Робер. Та же комедия! Ах, безумная головка, неужели вы хоть на мгновение усомнились во мне? Неужели могли поверить, что я больше не люблю вас?

Лоранс. Простите!

Рокфёй. Прекрасно! Прекрасно! Но как же господин мэр…

Робер. Собрание акционеров — это тоже я. Мэр нас ждет.

Рокфёй. Еще одно дело! (Максиму.) Получай свой дивиденд! (Подводит друга к мадам де Ванвр.)

Максим. Остается надеяться, что однажды мы договоримся.

Рокфёй. Итак, как и положено в комедиях, всё заканчивается свадьбой.

Робер. Двумя свадьбами!

Максим (беря Леони под руку). Моей… и?..

Робер (беря Лоранс под руку). И моей!

Максим. Ба!

Рокфёй. Ваш пример заразителен… Я бы сделал то же самое… если бы можно было жениться… без женщины!

Жюль Верн, Адольф д’Эннери МИХАИЛ СТРОГОВ Пьеса в пяти актах, шестнадцати картинах

Действующие лица

Михаил Строгов, капитан корпуса царских курьеров.

Марфа Строгова, его мать.

Надя, его возлюбленная.

Адъютант генерала Кисова.

Альсид Жоливе, французский корреспондент.

Василий Федор, ссыльный.

Великий князь.

Второй беженец.

Генерал Воронцов.

Генерал Кисов.

Иван Огарев, бывший полковник русской армии.

Мистер Блаунт, корреспондент английской газеты «Морнинг пост».

Московский генерал-губернатор.

Мулла.

Палач.

Первый беженец.

Первый путешественник.

Перевозчик на Ангаре.

Полицейский.

Полицмейстер.

Сангарра, цыганка.

Смотритель приграничной почтовой станции.

Татарин в стане Огарева.

Татарский воин.

Татарский офицер.

Татарский сержант.

Телеграфист.

Феофар-Хан, бухарский эмир.

Цыган.


Адъютанты, офицеры, штатские гости, гвардейцы
Преображенского полка, народ на площади, путники,
беженцы, татары, татарские воины, татарские муллы,
танцоры, жители Иркутска, ссыльные, татарские
и русские воины.

Акт I

Картина первая НОВЫЙ ДВОРЕЦ[733]

Великолепно украшенная и освещенная галерея с аркадами, примыкающая
справа к парадным залам дворца, слева — к кабинету московского
губернатора. Двери справа и слева открыты. Слева также широкий
проем балконного окна

Сцена 1
Жоливе, генерал Кисов, адъютанты, офицеры, штатские гости.

Все персонажи группками стоят перед дверью в зал, разглядывая танцующих. Слышен духовой оркестр.

Адъютант. Залы едва могут вместить всех приглашенных!

Генерал. Да, в конце концов танцы доберутся и сюда, на галерею... Всё просто великолепно.

Жоливе. Какой же путешественник, генерал, осмелится говорить о русских холодах?

Генерал. Июльская Россия — не то что январская, месье Жоливе.

Жоливе. Нет, конечно, но можно подумать, что господин губернатор на эту ночь перенес Москву в тропики! Как чудесен зимний сад, соединяющий апартаменты его превосходительства с большими парадными залами!

Генерал. А что вы думаете о нашем празднике, господин репортер?

Жоливе (показывая блокнот). Вот что я только что телеграфировал, генерал: «Праздник, данный московским губернатором в честь Его Величества Императора Всея Руси, великолепен!»

Генерал. Прекрасно! Французские газеты пишут о нас хорошо. Думаю, что и английские сделают то же благодаря вашему коллеге месье Блаунту.

Жоливе. Месье Блаунт заносчив и вспыльчив. Он считает Англию владычицей Вселенной — так он выражается, а «Морнинг пост» — королевской газетой, и это тоже его слова. Она всегда первой должна получать информацию обо всем, что происходит на земном шаре.

Генерал. О, смотрите-ка, вот и он.


Сцена 2
Те же и Блаунт.

Жоливе. Я как раз говорил о вас, Блаунт!

Блаунт. О! Вы оказали мне большую честь...

Жоливе. Вовсе нет!

Блаунт. ...какой удостаиваете только себя!

Жоливе (смеясь). Спасибо! Он очарователен. Сознайтесь, месье Блаунт, что сердце у вас золотое, в чем я нимало не сомневаюсь, вот только наружность чересчур грубовата.

Блаунт. Мистер Жоливе, когда дельный английский репортер покидает отчизну, он должен брать с собой много гиней, превосходные глаза, чуткие уши, хороший желудок, но сердце ему надо оставлять дома!

Жоливе. И вы придерживаетесь этого правила, месье Блаунт?

Блаунт. Yes!..[734] С вашего позволения...

Жоливе. И у вас нет ни малейшей симпатии к коллеге с другого берега Ла-Манша?

Блаунт. С вашего позволения, мистер Жоливе!.. Ну а если не позволите... мне ведь все равно!

Жоливе. Вы восхитительны в своем простодушии и откровенности!


За сценой слышится музыка.

Генерал. Если не ошибаюсь, господа, поют цыгане, слезно просившие разрешения выступить на губернаторском балу. Приглашаю вас послушать! Это занятно!

Жоливе. Конечно, генерал...


Генерал направляется в зал, гости толпятся у дверей. Блаунт и Жоливе остаются одни посреди сцены.

Жоливе (усаживаясь). Право, там очень жарко; я останусь здесь. (Блаунт садится по другую сторону сцены, вынимает блокнот и что-то записывает.) Позвольте подсказать вам хорошую фразу, месье Блаунт: «Этот маленький праздник поистине очарователен».

Блаунт (холодно). Я уже телеграфировал читателям «Морнинг пост»: «Великолепен».

Жоливе. Прекрасно! Только посреди всего этого великолепия я заметил одно черное пятнышко. Все перешептываются о восстании татар[735] угрожающем сибирским губерниям. Я как раз хотел написать кузине.

Блаунт (холодно). Кузине?.. Ах, так это с кузиной... переписывается мистер Жоливе?

Жоливе. Да, месье Блаунт, да!.. Вы ведете переписку со всей газетой, а я — с кузиной Мадлен. Это вежливее! Моя кузина любит получать быструю и надежную информацию. Думаю, что стоит написать ей, как во время празднества легкое облачко набежало на лицо губернатора.

Блаунт. Напротив, его лицо сияло!

Жоливе (смеясь). И вы заставите его сиять на страницах «Морнинг пост»!

Блаунт. То, о чем я телеграфирую, касается только моей газеты и меня лично, месье Жоливе.

Жоливе. Вашей газеты и лично вас. Вы признаете, что это совершенно не касается читателей?

Блаунт (в бешенстве). Мистер Жоливе!

Жоливе (улыбаясь). Месье Блаунт!

Блаунт. Вы все время смеетесь надо мной, я этого не позволю... Слышите? Не позволю!

Жоливе. Да нет же... Нет!


Сцена 3
Те же, генерал, губернатор, офицеры, гости.

Губернатор. Браво! Эти цыгане оригинальны. Они не посрамили свою репутацию. (Репортерам.) Господа, вам надо было послушать!

Жоливе. Они очаровательны, господин губернатор!.. Вот и мой коллега и друг, месье Блаунт, того же мнения. Он только что поделился со мной своим восторгом.

Блаунт. Коллега? Да... Друг? Нет!

Губернатор (смеется). Там есть несколько хорошеньких девушек, они пользуются большим успехом. (Уходит налево, взяв под руку генерала Кисова.)

Жоливе. Признайтесь, месье Блаунт, что губернатор выглядел довольным. Видимо, он чертовски озабочен... Что вы об этом думаете, месье Блаунт?

Блаунт (сухо). Вас совершенно не касается, что я думаю!


Они расстаются, смешавшись с разными группами гостей.

Губернатор (генералу). Гости говорят о татарском восстании, генерал?

Генерал. Да, и, пожалуй, больше, чем надо! Не удивлюсь, если после бала репортеры поспешат заняться газетным ремеслом по другую сторону фронта.

Губернатор. Ясно, что они уже получили ужасное известие о мятеже, поднявшем одну часть Азии против другой. Телеграфная связь с Иркутском работает?

Генерал. Да! Ваше превосходительство может именем правительства наложить запрет на доступ к телеграфу частных лиц.

Губернатор. Это не имеет смысла. Главное, что предупредили великого князя, находящегося сейчас в Иркутске. Он знает, что бухарский эмир Феофар-Хан поднял татарские народы[736]. По его призыву они вторглись в Сибирь. Но великий князь также знает — из нашей последней телеграммы, — что войска, расквартированные в северных губерниях, спешат к нему на помощь. Он знает и день, когда армия подойдет к Иркутску, и тогда ему надо будет сделать вылазку и сокрушить татар!

Генерал. Наши войска легко управятся с этими дикими ордами!

Губернатор. Удивляюсь я, как Феофар сумел разработать план восстания и привести его в исполнение. Когда он попытался в первый раз напасть на сибирские губернии, помощником у него был генерал[737] Иван Огарев, который теперь отбывает заключение в Полстоцкой крепости[738]; на этот же раз хан Тартарии[739] вдохновлялся собственными идеями, Огарева рядом с ним не было... Никак не могу объяснить..

.


Сцена 4
Те же, Иван, Сангарра, цыгане.

Иван выходит из салона и приближается к губернатору. Сангарра
и цыгане ожидают в стороне. С ними беседуют офицеры и репортеры.

Иван (переодетый старым цыганом[740], говорит смиренным тонам). Ваше превосходительство...

Губернатор. Что такое? Это ты, старина! Что тебе надо?

Иван. Я пришел спросить у вашего превосходительства, довольны ли вы цыганами? Ведь именно вы пожелали видеть их на празднике.

Губернатор. Я просто очарован... Думаю, что и тебе не придется жаловаться!.. Хорошо ли вас накормили? Платой довольны?..

Иван. Да, ваше превосходительство!.. Только я не хотел расстаться с вашим превосходительством, не принеся своей скромной благодарности! Сангарра, иди сюда!..

Губернатор. Сангарра?.. Эту красавицу я уже приметил!

Иван (делает знак Сангарре приблизиться). Да... Сангарра — настоящая царица этих цыган, ваше превосходительство!.. Именно ей принадлежит большая часть комплиментов, отпущенных вами по адресу всего хора!


Сангарра горделиво стоит, не произнося ни слова.

Губернатор. Она не говорит по-русски?

Иван. Увы, ваше превосходительство! И вот я, старый цыган, стал их представителем. Я организую концерты, веду переговоры о празднествах. Без меня у этой маленькой труппы возникли бы большие проблемы. Поэтому я и пришел просить милости у вашего превосходительства...

Губернатор. В чем дело?

Иван. Завтра заканчиваются празднества в честь царя. Делать нам здесь больше нечего, и мы хотим перейти границу[741].

Губернатор. Вы хотели бы вернуться в Сибирь?

Иван. Отчасти это и наша земля... ваше превосходительство. Однако граница закрыта для всех торговых людей азиатского происхождения, возвращающихся в свои губернии. Их могут в любое мгновение арестовать на заставах и...

Губернатор. Хорошо! Паспорт у тебя в порядке?

Иван. Конечно, ваше превосходительство. Но ведь ваше превосходительство знает лучше меня, что законный паспорт не очень-то в цене в России. Всегда не хватает какой-нибудь мелочи!.. Раз уж ваше превосходительство выказали удовольствие нашим представлением, не могли бы вы дать нам... специальное разрешение за вашей собственной подписью... С таким талисманом препятствий бояться нечего... и... я мог бы отправиться пораньше и позаботиться о размещении труппы.

Губернатор. Ладно! Вы все — хорошие люди и славно выступили в Новом дворце, окажу и я вам услугу.

Иван. Нижайше целую руки вашему превосходительству.

Губернатор. Когда ты намерен покинуть Москву?

Иван. Я?.. Да хоть завтра на рассвете, пока еще у городских застав не скопились толпы приезжих.

Губернатор. Хорошо! Скажи этой красивой девушке, своей подружке, что ничто не помешает ни твоей, ни ее поездке. Я прикажу немедленно подготовить твой паспорт, и он... будет в полном порядке.


Уходит налево. Генерал присоединяется к группе гостей.

Сцена 5
Иван, Сангарра.

Иван (оглядывается и внимательно смотрит, нет ли кого поблизости). Через несколько дней я пересеку границу!

Сангарра. Тогда, Иван, ты будешь по-настоящему свободен.

Иван. Свободен!.. Да я уже свободен, и только благодаря тебе, устроившей мне побег из Полстоцкой крепости, куда ненавистный царь заключил меня. Это благодаря тебе и твоим преданным цыганам установил я связь с Феофар-Ханом. Это благодаря тебе, наконец, попал я в губернаторский дворец и получил паспорт, без которого никогда бы не смог пересечь границу и присоединиться к армии эмира. Сангарра, я никогда не забуду тебя!

Сангарра. С того самого дня, как ты меня спас во время Хивинской войны[742], с тех пор как полковник Иван Огарев подарил жизнь цыганке, которую русские хотели как шпионку забить кнутом, эта цыганка принадлежит тебе телом и душой! Она стала смертельным врагом русских и так же ненавидит их, как и ты сам. Иван, в тебе не осталось ничего московитского! Пусть всегда твое плечо кровоточит в том месте, с которого сорвали эполет, как всегда будет кровоточить мое в том месте, где к нему прикоснулся кнут!

Иван. Я ничего не боюсь!.. Месть моя неотделима от твоей!

Сангарра. Да! Я найду эту сибирячку... эту Марфу Строгову! Это ведь она донесла на меня русским... Я найду ее. Хотя бы мне пришлось идти до самой Колывани, где скоро будут татары.

Иван. Как они скоро будут и в Иркутске. И я сам поведу их на штурм сибирской столицы! О проклятый великий князь, ты лишил меня чина, ты гноил меня в темнице, ты подавил первое восстание, организованное мной! Но теперь я свободен! Ничто не в силах спасти Иркутск, и там ты погибнешь бесславной смертью, на стенах пылающего города!

Сангарра. Да, но нельзя медлить, а этот паспорт, обещанный губернатором...

Иван. Через пять минут мне его дадут, и я мигом помчусь из Москвы к авангарду эмира. Будь осторожна, сюда идет губернатор...


Сцена 6
Те же, губернатор, потом адъютант.

Губернатор. Вот, держи. Доволен? Читай. (Передает паспорт Ивану.)

Иван (прочитав). Ваше превосходительство! С подобным разрешением можно пройти куда угодно. Не хватает только...

Губернатор. Моей подписи, и сейчас я ее поставлю... (Садится за стол, берет перо.)

Адъютант (входит). Пакет вашему высокопревосходительству! (Протягивает пакет, губернатор читает.)

Сангарра (Ивану). Но он же не подписал!

Иван (тихо). Потерпи.

Губернатор (отводит генерала налево). Генерал, мы только что говорили о полковнике Иване Огареве.

Сангарра (в сторону). Он назвал твое имя!

Иван (тихо). Замолчи!

Губернатор. Этот преступник был лишен чина и звания за активную помощь татарскому восстанию (еще прошлому восстанию) и приговорен к смерти...

Генерал. Да, но император заменил Огареву смертную казнь пожизненным заключением в Полстоцкой крепости.

Губернатор. Недавно он бежал из тюрьмы. Вот что мне пишут из Петербурга: «Огарев бежал». Надо немедленно поднять на ноги всю полицию.

Генерал. Мы установим тщательный контроль на границе; без паспорта никто не сможет ее пересечь.

Губернатор (садится за стол и пишет). Необходимо, чтобы распоряжения исполнялись незамедлительно. Крайне важно предупредить великого князя как можно раньше, поскольку в письме сообщается, что Огарев рассчитывает проникнуть в Иркутск, и если ему это удастся, то великий князь, которого изменник ненавидит, обречен на гибель!

Иван (Сангарре). Значит, им всё известно? Пойдем... (Приближается к губернатору.) Ваше превосходительство!

Губернатор. Что надо?.. Кто посмел?..

Иван. Простите, ваше превосходительство...

Губернатор. А, это ты!.. Хорошо, хорошо!.. Подожди! (Продолжает писать.)

Иван (тихо). Что он решит?

Губернатор (вставая, генералу). Отправьте эту депешу. Она помешает негодяю перейти границу, а ты... (Иван кланяется.) держи свое разрешение... Никто не посмеет чинить тебе препятствия!

Иван (с иронией). Ваше высокопревосходительство, вы себе не представляете, как я вам благодарен!

Губернатор. Хорошо!.. Ступай!

Иван (в сторону). Пойдем, Сангарра... Теперь я свободен и скоро буду отмщен.


Иван, Сангарра и цыгане выходят в левую дверь; в это же самое время справа входят Жоливе и Блаунт.

Сцена 7
Губернатор, генерал, Жоливе, Блаунт, гости.

Губернатор (гостям). Итак, господа, разве вы не слышите призывных звуков оркестра? Или вы намерены позволить иностранным газетам опубликовать сообщения, что праздник, данный в Москве в честь его величества, закончился задолго до рассвета? Среди нас находятся иностранные корреспонденты, и я уверен, что они отмечают все мелочи.

Жоливе. Господин губернатор, журналисты любопытны. Но они не бывают нескромными.

Блаунт. Лубопитни всегда, нескромни... никогда... Английский журналист... никогда!

Жоливе. Впрочем, что касается меня, то я намерен покинуть Москву сразу же после бала, и прошу ваше превосходительство принять мою самую искреннюю благодарность.

Блаунт. И я тоже прошу принять мою благодарность... вперед...

Жоливе (смеясь). О, да... за ваш благожелательный прием...

Губернатор. Куда же вы решили направить свои стопы, господа?

Блаунт. Я... в сторону Сибири.

Жоливе. И я туда же! Мы отправимся вместе, дорогой коллега.

Блаунт. Одновременно — да... вместе — нет!

Жоливе. Как очарователен мистер Блаунт!

Губернатор. Ладно, я понял!.. Ходят слухи о каком-то выступлении татар... Но из-за этого вам не стоит беспокоиться.

Жоливе. Простите, ваше превосходительство, но мое ремесло заключается в том, чтобы все видеть...

Блаунт. Мое — в том, чтобы все видеть и слышать... вперед!

Жоливе. А моя газета... я хотел сказать... моя кузина очень падка на такие новости, и она получит их первой.

Блаунт. Нет, «Морнинг пост» получит...

Жоливе. Вперед?.. Это невозможно, дорогой мой собрат... Дам всегда обслуживают в первую очередь!

Губернатор. Во всяком случае до утра, господа, вы находитесь в моем распоряжении, и я хочу, чтобы после официального празднества вы посмотрели с моего балкона на народные гулянья, которые начнутся в полночь.

Жоливе. Хорошо, поедем завтра. Если вы позволите, месье Блаунт, я сделаю вам одно предложение. Мы — соперники.

Блаунт. Враги!

Губернатор (усмехнувшись). Враги!

Жоливе. Ладно, враги!.. Но подождем с открытием враждебных действий до прибытия на поле брани... а уж там каждый возьмется за свое, и Бог поможет...

Блаунт. Бог поможет мне!

Жоливе. Бог поможет вам!.. Вам одному!.. Очень хорошо. Вы довольны?

Блаунт. Нет!.. Так не пойдет!

Жоливе. Тогда — немедленная война... только я буду хорошим главнокомандующим. (Взяв Блаунта за руку, отводит его в сторону.) Объявляю вам, папаша, как говорят русские, что татары уже спустились по течению Иртыша.

Блаунт. Вы думаете, что татары...

Жоливе (рассмеявшись). Если я вам сказал об этом, то уж кузине свою новость я телеграфировал... вчера вечером, без пятнадцати восемь! (Смеется.) Ха-ха-ха!

Блаунт. А я вчера телеграфировал об этом «Морнинг пост» в половине восьмого... Ха-ха-ха!

Жоливе. Скотина!.. Я вам это припомню, толстячок Блаунт!

Блаунт. Вы все еще смеетесь, месье?

Жоливе. Да ладно уж, нет, коротышка Блаунт!.. Вот!

Блаунт. Вы вечно смеетесь!

Жоливе. Нет...

Блаунт (приходя в бешенство). Смеетесь, говорю вам!.. Смеетесь, месье... Вы просто гадкий человек!.. Злой тип!.. Вы... (Спокойно.) Как вы называете личность, лишенную всякого политеса?[743]

Жоливе. Наглец.

Блаунт (спокойно). Наглец... Very well...[744] Спасибо! (Снова озлобляясь.) Вы наглец, слышите?..

Жоливе. Очень даже хорошо!

Блаунт. Если вы продолжать...

Жоливе. Если я продолжать?..

Блаунт. Я в конце концов убить вас однажды!

Жоливе. Убить меня?.. Не понимаю.

Блаунт. Да!., убить вас шпиком...

Жоливе. Свиным салом?

Блаунт. Нет... шпиком или пистолетом...

Жоливе. Шпагой! Надо говорить: шпагой или из пистолета. Блаунт. Шпагой, вы говорите?

Жоливе. Да.

Блаунт. Или из пистолета?

Жоливе. Да.

Блаунт. О! Very well. Спасибо! (Со злобой.) Хорошо, я убью вас шпи... шпагой или из пистолета!

Жоливе. В добрый час!.. Вы делаете успехи, воспитанник Блаунт!.. Я доволен вами!

Блаунт. Мистер Жолливетт.

Жоливе. Жоливе, если вам угодно!.. «Жолливетт» — это курам на смех.

Блаунт. В таком случае я всегда буду называть вас Жолливетт. (С нажимом.) Жолливетт! Жолливетт! Жолливетт! А!

Губернатор (возвращаясь). Господа, до меня доносятся первые звуки оркестра... Играют наш национальный танец.

Жоливе. Мы в полном распоряжении вашего превосходительства.

Оба уходят в гостиную. В тот момент, когда губернатор с генералом уже готовы переступить порог, слева быстрым шагом возвращается адъютант.


Сцена 8
Губернатор, генерал, адъютант.

Адъютант (вполголоса). Ваше превосходительство, телеграфная линия с Иркутском прервана!

Губернатор. Что вы сказали?

Адъютант. Телеграммы доходят только до Колывани, на середине пути до Иркутска, а это означает: татары взяли Колывань!


По знаку губернатора занавеси опускаются.

Губернатор. Итак, телеграмма, отправленная нами великому князю, в которой мы назвали день, когда к Иркутску должны подойти на помощь войска?..

Адъютант. Эту телеграмму его высочество получить не сможет.

Губернатор. Значит, татары стали хозяевами положения! Восточная Сибирь отделена от остальной части Московской империи![745] Великий князь не получит известия о том, когда ему ожидать помощи и выйти за пределы крепости!.. Надо любой ценой... (Генералу) Генерал, во дворце есть рота царских курьеров?

Генерал. Да, ваше превосходительство.

Губернатор (принимается что-то писать). А не знаете ли вы в этой роте человека, способного, преодолев тысячи опасностей, доставить в Иркутск письмо?

Генерал. Да, есть такой. Я готов поручиться за него перед вашим превосходительством; он уже не раз успешно выполнял трудные задания.

Губернатор. За границей.

Генерал. И в той же Сибири.

Губернатор. Пусть он придет ко мне.


Генерал что-то тихо говорит адъютанту, и тот уходит направо за кулису.

Хватит у него хладнокровия, ума, смелости?

Генерал. У него есть все, чтобы добиться успеха там, где другие потерпят неудачу.

Губернатор. Сколько ему лет?


Генерал. Тридцать.

Губернатор. Он вынослив?

Генерал. Он уже доказал, что может справиться с жесточайшим холодом, голодом и смертельной усталостью. У него железный организм и золотое сердце.

Губернатор. Как его зовут?

Генерал. Михаил Строгов.

Губернатор. Необходимо, чтобы он добрался до великого князя, иначе мы потеряем Сибирь!


Сцена 9
Те же, Строгов.

Михаил Строгов входит и застывает по-военному неподвижно. Губернатор, не говоря ни слова, разглядывает его.

Губернатор. Тебя зовут Михаил Строгов?

Строгов. Да, ваше превосходительство.

Губернатор. Твое звание?

Строгов. Капитан корпуса царских курьеров.

Губернатор. Ты знаешь Сибирь?

Строгов. Я родился в Колывани[746].

Губернатор. У тебя остались родственники в этом городе?

Строгов. Да... мать![747]

Губернатор. Ты давно ее видел?

Строгов. Два года назад. Но как только получу отпуск, отправлюсь навестить ее.

Губернатор. Сейчас не время говорить об отпуске. Да и о матери придется позабыть. Я дам тебе письмо, и ты, Михаил Строгов, должен передать его великому князю, брату царя.

Строгов. Я отвезу это письмо.

Губернатор. Но великий князь находится в Иркутске.

Строгов. Я отправлюсь в Иркутск.

Губернатор. Однако ты не знаешь, что дорогу перерезали татары, и они крайне заинтересованы в том, чтобы перехватить это письмо. Придется проехать через захваченные ими земли.

Строгов. Я доберусь.

Губернатор. Ты поедешь через Колывань?

Строгов. Да, потому что это самый прямой путь.

Губернатор. Но если ты увидишь свою мать, ты рискуешь быть узнанным!

Строгов. Я ее не увижу.

Губернатор. Тебе дадут денег и паспорт на имя сибирского купца Николая Корпанова. Паспорт позволит тебе пользоваться почтовыми лошадьми. Кроме того, он разрешает Николаю Корпанову провезти с собой, если это потребуется, одного или нескольких человек. Он поможет и в том случае, если какой-нибудь губернатор или полицмейстер вздумают помешать тебе. Ты поедешь под именем Корпанова.

Строгов. Да, ваше превосходительство.

Губернатор. Вот письмо, от которого зависит не только жизнь великого князя, но и благосостояние всей Сибири.

Строгов. Я передам это письмо его высочеству.

Губернатор. Может так случиться, что в безнадежных обстоятельствах тебе придется уничтожить письмо. Надо, чтобы ты познакомился с его содержанием и устно пересказал, если сможешь добраться до великого князя.

Строгов. Слушаю вас.

Губернатор (читает письмо). «Полковник Иван Огарев бежал из Полстоцкой крепости. Он намерен пробраться в Иркутск и сдать город татарам. Нельзя доверять предателю. Если, как мы надеемся, это послание прибудет в благоприятный для его высочества момент, оно предупредит великого князя о том, что войска, идущие на помощь Иркутску, окажутся возле города 24 сентября, поэтому общая вылазка, предпринятая именно в этот день, поставит врага между двух огней...» (Запечатывает письмо. Строгову.) Ты все слышал, все запомнишь?

Строгов. Я все слышал и все запомню.

Губернатор. Ты пойдешь через татарские полчища. Несмотря ни на что, ты должен пройти!

Строгов. Я пройду или погибну!

Губернатор. Царю нужно, чтобы ты выжил.

Строгов. Я выживу... и пройду.

Губернатор. Поклянись, что никто не заставит тебя признаться, кто ты есть на самом деле и куда едешь!

Строгов. Клянусь.

Губернатор. Ступай и, когда тебе придется столкнуться с труднейшими препятствиями и жестокими опасностями, повторяй про себя священные слова: «За Бога, за царя...»

Строгов. «...и за отечество!»


Отдав по-воински честь, Строгов выходит направо за кулису. Занавеси поднимаются, гости возвращаются в салон.

Губернатор. Народный праздник вот-вот начнется. Дамы, занимайте места на балконе.


Все направляются на балкон.

Картина вторая ИЛЛЮМИНИРОВАННАЯ МОСКВА

Масса народа на площади, над которой возвышается балкон дворца.
Балетное представление.

Картина третья ФАКЕЛЬНОЕ ШЕСТВИЕ

Факельное шествие гвардейцев Преображенского полка под звуки барабанов, флейт и труб.

Акт II

Картина четвертая ПОЧТОВАЯ СТАНЦИЯ

Сцена представляет собой двор приграничной почтовой станции[748].
Направо — домик станционного смотрителя, служащий одновременно и трактиром, налево — дом полицмейстера.
В глубине сцены виден уходящий в горы почтовый тракт.

Сцена 1
Станционный смотритель, полицмейстер[749], полицейский, проезжающие.

Смотритель. Уральские дороги переполнены! Я едва успеваю готовить лошадей!

Первый путешественник. А каких лошадей! Они хромают на все четыре ноги!

Полицейский. Ну же! Давайте! Паспорта! Паспорта! Вам их отдадут, после того как проставят визы![750] (Собирает паспорта проезжающих и уходит в левое здание.)

Полицмейстер. Ну и народищу!

Смотритель. Да, господин полицмейстер, и вам придется попотеть, чтобы всех их отправить... почти так же, как и мне, чтобы дать им лошадей. У меня осталась только одна упряжка, да и та минувшей ночью проскакала пятьдесят верст.

Полицмейстер. Только одна?

Смотритель. Ее сменил проезжий, прибывший час назад.

Полицмейстер. Что это за проезжий?

Смотритель. Да возвращающийся в Иркутск купец.

Полицмейстер. Пойду ставить визы, разрешающие всем этим людям отъезд. (Скрывается в доле слева.)

Смотритель. Даже если бы в конюшне стояла сотня лошадей, их бы на всех не хватило.


Сцена 2
Станционный смотритель, Строгов.

Строгов. Моя лошадь?

Смотритель. Ей надо поесть и попить.

Строгов. Мне угодно, чтобы через полчаса ее запрягли в тарантас.

Смотритель. Будет сделано. А с полицмейстером ты все уладил?

Строгов. Да!

Смотритель. Ты мог бы отдать ему паспорт заранее. Тогда бы получил визу вместе со всеми.

Строгов. Нет, я хочу получить визу лично.

Смотритель. Как изволишь, папаша.

Строгов. Бутылку кваса.

Смотритель. Сию минуту!


Строгов садится за стол с правой стороны сцены, станционный смотритель уходит.

Сцена 3
Те же, Жоливе.

Жоливе появляется в глубине сцены. Он выглядит очень уставшим и держит в каждой руке по чемодану.

Жоливе. Уф!.. Еще сотня шагов, и я бросил бы свои чемоданищи прямо на дороге... особенно тот, чужой! (Относит один из чемоданов в угол сцены, смотрит на другой и усаживается за стол напротив Строгова.) Простите меня, сударь... Э! Да я же вас узнал... Вы...

Строгов. Николай Корпанов, купец!

Жоливе. Купец... Да вы летите как молния!..[751] Это именно вы часа два назад обогнали меня. Вы ехали на тарантасе, а я в телеге... Впрочем, все это уже в прошлом, теперь телеги у меня нет, и крошечное местечко в вашей повозке удовлетворило бы меня, потому что сейчас я просто-напросто брошен на произвол судьбы.

Строгов. Простите, сударь?..

Жоливе. Альсид Жоливе, корреспондент французских газет.

Строгов. Итак, месье Жоливе, я очень сожалею, что не заметил вас. Путешественники должны оказывать друг другу мелкие услуги.

Жоливе. Должны, но так случается не всегда. Я прошел двадцать верст пешком, и — поделом мне! Глупые поступки никогда не приносят пользы. Небо наказало меня, надоумив нанять телегу вместо тарантаса.


Станционный смотритель возвращается с кувшином и стаканами.

Строгов. Кружку пива, сударь?

Жоливе. С удовольствием.

Смотритель (обращаясь к Жоливе). Могу я предложить вам комнату и отнести туда ваши чемоданы?

Жоливе. Не этот!.. Он не мой.

Смотритель. А чей же?

Жоливе. Моего врага, собрата по профессии Блаунта. Он вот-вот прибежит вслед за мной!.. Только я очень надеюсь уехать, прежде чем он доберется до станции. Кстати, приготовьте мне в течение часа экипаж и лошадей.

Смотритель. На станции больше нет свободных лошадей и экипажей.

Жоливе. Этого еще не хватало! Ладно, дайте мне первую вернувшуюся на станцию упряжку.

Смотритель. Договорились!.. Только это произойдет не раньше завтрашнего дня. Я приготовлю для вас комнату.

Жоливе (уходящему направо станционному смотрителю). К счастью, я намного опередил Блаунта!

Строгов. Он ваш враг?

Жоливе. Враг и соперник! Английский репортер, стремящийся опередить меня на пути до Иркутска и состарить мои сообщения. Представляете, месье Корпанофф, мне удалось опередить его, только похитив его экипаж, уже готовый к отправлению, когда я прибыл на станцию! Другого там не оказалось, и, пока он строчил свою заметку, я положил пачку рублей в карман его кучера, — скажем так: емскика[752], это местный колорит... И — в путь!.. Конечно, пришлось увезти и чемодан англичанина, но я верну его нетронутым. Да! Но вот экипаж-то я не смогу ему возвратить!

Строгов. Это почему же?

Жоливе. Потому что он... точнее — она, ибо это была телега... Знаете, телега... ну, такая повозка на четырех колесах?

Строгов. Конечно!.. Только я не понимаю...

Жоливе. Сейчас поймете. Мы поехали... емскик на переднем сиденье, а я сзади. Три добрых лошадки в упряжке. Мы мчались, как ураган! Этих великолепных животных почти и не надо было подбадривать хлыстом. Только время от времени мой емскик бросал им пару ласковых словечек. Летите, голуби! Летите, ангелочки мои! Уп, мой несуразный папашка!.. Но вот прошлой ночью телегу хорошенько тряхнуло... крак! Два колеса покатились в сторону, а емскик... не слыша моих криков, продолжал лететь на передке. Я же остался один-одинешенек посреди дороги! Вот почему мне пришлось пройти двадцать верст пешком, с собственным чемоданом в одной руке, да еще и с поклажей англичанина в другой. Поэтому я могу вернуть ему только половину телеги!

Смотритель (возвращаясь). Ваша комната готова, сударь.

Жоливе (направляясь к двери). Прекрасно... До свиданья, месье Корпанофф.

Строгов. До свиданья, месье!

Жоливе (появляется снова). А! Нашел!

Строгов. Что же?

Жоливе. Как описать телегу!.. Это станет гвоздем моего следующего репортажа! (Записывает в блокнот.) «Телега, русский экипаж... имеющий четыре колеса, когда отправляется... и два колеса — по прибытии!..» До свиданья, месье Корпанофф! (Уходит направо за кулису.)

Строгов (вставая). До свиданья, месье. Веселый попутчик этот француз!


Сцена 4
Строгов, Надя.

Надя приходит по большой дороге справа. Она очень измучена и почти падает на скамью на левой стороне сцены.

Надя. Усталость совсем доконала!.. Не могу идти дальше... (Пытаясь встать.) Сударь... сударь!..

Строгов. Вы ко мне обращаетесь, дитя мое?.. (В сторону.) Какая очаровательная девушка![753]

Надя. Простите... Я хотела спросить вас... Где мы находимся?

Строгов. На границе, а это — полицейский пост.

Надя. Где выдают визы в Сибирь?

Строгов. Да, а с этой стороны — почтовая станция.

Надя. Почтовая станция... Хотелось бы сначала убедиться...

Строгов. Бесполезно, дитя мое. Здесь нет ни лошадей, ни экипажей. Пройдет немало времени, прежде чем смотритель сможет вам что-нибудь выделить.

Надя. Ну что ж! Тогда я пойду пешком!..

Строгов. Пешком!..

Надя. В нескольких верстах от станции у меня сломалась двуколка, но в пути Бог не оставит меня своей заботой!

Строгов (в сторону). Бедное дитя! (Вслух.) Откуда вы?

Надя. Из Риги.

Строгов. А куда едете?

Надя. В Иркутск!

Строгов. В Иркутск!.. Одна, без провожатого вы отправились в столь долгое и утомительное путешествие!

Надя. Меня некому сопровождать. Из родственников у меня остался только отец; к нему я и еду в Сибирь.

Строгов. В Иркутск, вы сказали! Но это же полторы тысячи верст!

Надя. Да!.. Туда два года назад сослали по политическому делу отца. До тех пор мы счастливо жили в Риге втроем: он, мама и я. У нас был скромненький домик, и мы просили у Бога только одного: остаться там до конца своих дней, потому что нам было очень хорошо... Но пришел час испытаний! Отца арестовали, и он, несмотря на мольбы моей больной матери, несмотря на мои просьбы, был оторван от домашнего очага и отправлен за границу. Увы! Матери больше не суждено его увидеть! Разлука обострила болезнь... Несколько месяцев спустя мама угасла, а напоследок думала только о том, что я остаюсь на свете одна!

Строгов. Несчастное дитя!

Надя. Я осталась по-настоящему одна в этом городе: без родных, без друзей! Тогда я испросила разрешение соединиться с моим бедным отцом, сибирским изгнанником. Я написала ему, что выезжаю. Он ждет меня. Собрав то немногое, чем я могла распорядиться, я оставила Ригу и вот теперь еду по той самой дороге, по которой два года назад проследовал мой отец.

Строгов. Но вам же предстояло преодолеть Уральские горы, пагубные для очень многих путешественников.

Надя. Я знала об этом.

Строгов. А за Уралом пошли необозримые сибирские степи. Пересечь их — непомерный труд, не говоря уже о страшных опасностях!

Надя. Вы выдержали эти испытания? Вы справились с этими опасностями?

Строгов. Да, но я мужчина... у меня достало энергии, отваги.

Надя. А меня поддерживали только надежда и молитва!

Строгов. Разве не знали вы, что в эти края вторглись татары?

Надя. В Риге ничего не знали о нашествии. Только в Нижнем[754] мне сообщили эту печальную новость.

Строгов. И вы, несмотря ни на что, продолжали путь?

Надя. А почему вы сами оказались за Уралом?

Строгов. Я хотел увидеть свою мать, обнять ее, эту отважную сибирячку, живущую в Колывани!

Надя. А я хотела обнять своего отца! Вы исполняете свой долг, я — свой, вот и всё.

Строгов. Да!.. Всё!.. (В сторону.) Юная девушка... такая красивая... одинокая... беззащитная! (Направляющейся в правую кулису Наде.) Куда вы идете?

Надя. Мне надо поставить визу в паспорт. Постоянно боюсь задержек. Если я не смогу уехать сегодня, кто знает, удастся ли мне сделать это завтра?!

Строгов. Подождите. Мне тоже нужно поставить визу. Может быть, я получу ее у полицмейстера до того, как колокол соберет всех ожидающих путешественников, и мне разрешат взять вас с собой. Пойдемте! Нам, несомненно, не суждено больше увидеть друг друга, но я часто буду думать о вас, а потому хотел бы узнать ваше имя.

Надя. Надя Федор[755].

Строгов. Надя...

Надя. А вас как зовут?

Строгов. Меня... меня зовут Николай Корпанов.


Они входят в здание полицейского участка.

Сцена 5
Блаунт, станционный смотритель.

Блаунт, покрытый пылью с ног до головы, с головой, обернутой на
английский манер шейным платком, проезжает на осле в глубине сцены по тракту
Через некоторое время он входит во двор.

Блаунт (покрикивая из глубины сцены). Мистер трактирчик! Мистер трактирчик! (Выходит на авансцену.) В какой жалкой ситуэйшн мы оказались — этот бедный животный и я!.. Невозможно продолжайт наш путешествий... (Зовет.) Мистер трактирчик!.. Я был винужден взять этот несчастный животин, потому что мою повозку и моих лошадь украли. Мы сделали долгий переход, мы устали, оба, он не может больше везти меня, а я не в силах спуститься с него на землю! (Зовет.) Мистер трактирчик!.. Мы прилипли друг к другу, этот животин и я, и стали теперь один душа... Нет!.. Один персон!.. (Зовет громче.) Мистер трактир!.. У меня очень сильно болеть поясница... Этот двор... подворот... (Обращается к ослу.) Как это звать... Не то!.. Он не знает... кривота... Ну, уж слезатъ-то с него мне необязательно. (Кричит очень громко.) Мистер трактирчик!.. Мистер трактирчик!..

Смотритель (входит, за ним — половой). Смотри-ка!.. Путник?

Блаунт. Yes!.. Путник, оставленный на себя!

Смотритель. Почему вы никого не позвали, сударь?

Блаунт (очень возмущенный). Почему я не звал? Я кричу уже целый час: «Мистер трактирчик!»...

Смотритель. Хочу вам сказать: я, станционный смотритель, готов услужить вам.

Блаунт. О, very well. Тогда, мистер смотритель, помогите мне немножечко спуститься.

Смотритель. Извольте, сударь мой! (Принимая меры предосторожности, станционный смотритель с трудом помогает Блаунту встать на зелию.)

Блаунт. All right...[756] Спасибо!..

Смотритель. Не желаете ли в постель?

Блаунт (с удивлением разглядывая осла). Что вы сказали? Постель для... (Самому себе.) Желать в постель?

Смотритель. Постель для вас, потому что я здесь и за владельца гостиницы.

Блаунт. О, very well... Постель для меня и...

Смотритель (показывая на осла). И подстилку для него?

Блаунт (смеясь). Yes. Но сейчас... я бы хотел сначала позавтракать. А потом вы дадите мне повозку и лошать. (Тянет осла за повод и передает его слуге; тот уводит животное.)

Смотритель. Их, сударь, больше не осталось.

Блаунт. У вас нет лошать?

Смотритель. До завтра или даже до послезавтра.

Блаунт. Если бы я мог схватить похитителя моих лошать!

Смотритель. У вас похитили лошадей, сударь?

Блаунт. Yes, мой повозка и мой чемодан... Если бы я нашел этот негодяй...

Смотритель. Что вы желаете на завтрак?

Блаунт. Дайте мне здесь, на этот стол, дайте мне... (В раздумье.) Дайте... бифштекс, вяленую рыбу, бараний котлета, картоффель, пудинг со сливами, эль, портер[757] и кларет...[758] Вы слышали?

Смотритель. Очень даже хорошо. Вы сказали: бифштекс, вяленая рыба, котлеты...

Блаунт. Картоффель, пудинг со сливами, эль, портер и кларет!

Смотритель. Ничего похожего у нас нет, сударь.

Блаунт. У вас ничего нет, а вы мне предлагать выбирать!

Смотритель. Может, вам понравится кульба?[759]

Блаунт. А что это такое... кульба?

Смотритель. Пирог с мелко порубленным мясом и яйцами.

Блаунт (доставая блокнот). О, very well... кульба... Дайте-ка запишу: «си», «оу», «ю», «эль»...

Смотритель. Нет-нет, начинается с «ка».

Блаунт (изумленный). С «ка»!.. Это, верно, вкусно?

Смотритель. Превосходно!

Блаунт. Тогда давайте кульба. Что еще у вас есть?

Смотритель. Квас.

Блаунт. Квасе?.. Пишется «си», «вэ»...

Смотритель. Нет, нет — с «ка»!

Блаунт. Опять с «ка»?

Смотритель. Икра.

Блаунт. И там... опять «ка»?

Смотритель. Нет, в этом слове пишется буква «си».

Блаунт. Наконец-то «си»! И все это вкусно...

Смотритель (смеясь). Все это очень вкусно...

Блаунт (серьезно). Вы есть очень веселый трактирчик... А есть ли у вас комната, где я мог бы привести себя в порядок?

Смотритель. Мы приготовим вам комнату.

Блаунт. Я заплачу заранее, чтобы быть уверенным.

Смотритель. Как пожелаете.

Блаунт. Сколько?

Смотритель. Два рубля за завтрак и два — за комнату. Блаунт. Вот!.. Ах, мой животный! Прикажите протереть его, накормить и напоить. (В этот момент направляющийся в трактир Блаунт оказывается перед чемоданом, оставленным Жоливе.) Аой!

Смотритель. Что с вами стряслось?

Блаунт. Этот чимодан, мистер, этот чимодан!.. Смотритель. Его оставил здесь один приезжий. Блаунт. Но это мой чимодан!..

Смотритель. Ваш?

Блаунт. А где же этот путешественник?

Смотритель. Да вот он.


Сцена 6
Те же и Жоливе.

Жоливе (выходя из дому). Блаунт! Враг мой!..

Блаунт (выходя из себя). Этот чимодан, месье, этот чимодан!..

Жоливе (невозмутимо). Он ваш, мистер Блаунт. Я измучился тащить его.

Блаунт. Вы хотели сказать: утащить!

Жоливе. Нет! Я собирался отправить его вам малой скоростью.

Блаунт (в бешенстве). Малой скоростью!.. Мистер...

Жоливе (в сторону). Боже, как это красиво: разбушевавшийся англичанин!

Блаунт. А экипаж, месье?

Жоливе. Я накажу прислать вам половинку.

Блаунт. Половинку?

Жоливе. Вторая пока еще бегает!

Блаунт. Вот как! Хорошо, я подам на вас в суд.

Жоливе. В суд?.. Судиться со мной... в России!.. Разве вы не слышали историю кормилицы, потребовавшей выплатить ей жалованье за ребенка, когда она возвращала его родителям?..

Блаунт (вне себя). Не слышал!

Жоливе. Ну, так слушайте. Младенцу было десять месяцев, когда был подан иск... Суд состоялся, когда малыш стал уже полковником... Поэтому я не советую вам жаловаться на меня!..

Смотритель (входит). Ваша комната готова, сударь.

Блаунт. Пойду приведу себя в порядок и вернусь рассчитаться с вами, мистер!

Жоливе. Всегда готов оплатить вам свой долг, месье.

Блаунт. Нет, не деньгами... Вы заплатите иначе, мистер Жолливетт.

Жоливе. Говорите, пожалуйста, Жоливе.

Блаунт (злобно). Жолливетт! Жолливетт! Жолливетт! (Уходит.)


Сцена 7
Станционный смотритель, Жоливе.

Смотритель. Как он разозлился, этот господин.

Жоливе. Он вернется в таком же состоянии. И есть отчего!.. На его месте я тоже вышел бы из себя. (Смотрителю.) Что это вы принесли?..

Смотритель. Это завтрак англичанина.

Жоливе. Его завтрак... Выглядит аппетитно. (Садится за стол.)

Смотритель. Простите, сударь, но я же вам сказал: это — завтрак англичанина!

Жоливе. Ну и что? (Принижается за еду.)

Смотритель. Но, сударь, он уже заплатил.

Жоливе. Ах, заплатил! Тогда вы ничем не рискуете!

Смотритель. Но англичанин?

Жоливе. Мы сочтемся... Завтрак в самом деле очень хорош!

Смотритель. Но, сударь!..

Жоливе (продолжая есть). Успокойтесь, я все возьму на себя. Вы действительно очень хорошо готовите, мой милый.

Смотритель (польщенный). Спасибо, сударь.

Жоливе. Мы, французы, разбираемся в кухне.

Смотритель. Да, и очень даже хорошо!

Жоливе (продолжая есть). Ваша кухня, дорогуша, превосходна!

Смотритель. Превосходна... Правда?.. Вы так считаете?

Жоливе. Превосходна, говорю я вам!

Смотритель. Ну, ладно, если вам это блюдо понравилось... я думаю, что следующее понравится еще больше. (Подает ему второе блюдо.)

Жоливе. Отлично, в самом деле... Так тонко, деликатно...

Смотритель (предлагая третье блюдо). А теперь скажите, что вы думаете об этом...

Жоливе (заливаясь смехом). С удовольствием... Но скажите-ка... А как там англичанин?..

Смотритель. Я и забыл, что это его завтрак... Тем хуже для него.

Жоливе. Кстати, что тут говорят о татарах?

Смотритель. Говорят, что они захватили всю Сибирь, и русские войска, идущие с Севера, не в силах прогнать их... Ожидают, что дня через два состоится сражение.

Жоливе. И где же?

Смотритель. Где-то возле Колывани.


Сцена 8
Те же, Блаунт.

Блаунт (выходя из здания почтовой станции). С туалетом я покончил... Теперь умираю от голода... Я... (Замечает Жоливе.) Аой!

Жоливе. Ваше здоровье, месье Блаунт.

Блаунт (смотрителю). Мой завтрак? Вы отдали ему мой завтрак?

Жоливе (показывая пустые тарелки). Именно так, месье Блаунт, вот что осталось от вашего завтрака!

Блаунт. Вы съели мой завтрак?

Жоливе. Он был превосходен.

Блаунт. А моя кульба?

Жоливе. Отменная кульба!

Блаунт. Вы немедленно, здесь же дадите мне удовлетворение!

Жоливе. Нет, только не здесь... и попозже, после сражения, отчет о котором я должен передать моей кузине Мадлен.

Блаунт (удивленно). Какое сражение?

Жоливе. Знайте, дорогой коллега, что через два дня русская и татарская армии встретятся.

Блаунт. Очень хорошо!.. Подождите минутку... (Пишет.) «Близкое столкновение противоборствующих армий...» Продолжать, мистер!.. Я упить вас потом.

Жоливе. Благодарствую... Это сражение произойдет возле Колывани[760].

Блаунт. «Возле Колывани». Колывань пишется через букву «Ка»?

Жоливе. Через «Ка»?.. Да.

Блаунт. Well[761], спасибо. Она будет на шпагах, не так ли?

Жоливе. Что, сражение?

Блаунт. Наша дуэль. Но я хочу быть любезный, поскольку вы дали мне информацию для моей газеты, а потому я оставляю вам право выбора оружия.

Жоливе. Не надо мне одолжений. Какой вид оружия предпочитаете вы?

Блаунт. Шпагу, мистер.

Жоливе. Отлично!.. Я-то больше люблю пистолет. Значит, вас мы вооружим шпагой, я возьму в руки пистолет, и мы будем драться на расстоянии в пятнадцать шагов.

Блаунт. Yes! Как вы обставили это дело! Вы сказали: «шпага...»

Жоливе. Шпага для вас...

Блаунт. А пистолет?

Жоливе. А пистолет — мне, и мы будем драться на расстоянии в пятнадцать шагов... (Смеется.)

Блаунт. Вы по-прежнему смеетесь, мистер Жоливе?

Жоливе. Поверьте мне, папаша, надо сначала добраться до Колывани, а потом, когда мы передадим нашу информацию об исходе битвы, можем и сразиться на дуэли.

Блаунт. Yes!.. Я подожду вас там.

Жоливе. Если только доберетесь раньше меня. В чем я сомневаюсь!


Сцена 9
Те же, Надя, полицмейстер, путники, полицейский.

Раздается удар колокола, и все проезжающие появляются на сцене.
Из полицейского здания выходит Надя, держа в руках разрешение.

Полицейский (кричит). Паспорта, паспорта...

Первый путешественник. Новости очень скверные, и малейшая задержка нас погубит!


Полицейский раздает паспорта.

Надя. Я пойду пешком до следующей станции.


В тот момент, когда проезжающие готовы покинуть двор, слышится
звук трубы. На тракте появляется казацкий отряд и преграждает дорогу.
Полицмейстер выходит из избы и останавливается на крыльце.
Один из казаков передает ему пакет. Слышится барабанная дробь.

Полицмейстер. Тише! Слушайте! (Читает.) «По приказу московского губернатора всем русским подданным запрещается под каким бы то ни было предлогом пересекать границу».


В толпе раздаются возгласы разочарования.

Надя. Боже мой! Что он говорит?

Жоливе (Блаунту). Нас это не касается!

Блаунт. Я-то в любом случае пройду.

Надя. Господин начальник... но мой паспорт в полном порядке, я могу пройти, не так ли?

Полицмейстер. Вы русская... Продолжать путь вам невозможно.

Надя. Но позвольте... Мне нужно в Иркутск, к отцу!.. Он ждет меня!.. Каждый день промедления невыносимо мучителен для него!.. Он знает, что я к нему еду!.. Он может подумать, что я погибла в этом взбунтовавшемся краю, посреди восставших татар!.. Позвольте мне пройти, умоляю вас!.. Какой вред может причинить губернатору такая бедная девушка, как я, рискнувшая выйти в степь?.. Если бы я вышла час назад, никто бы меня не остановил!.. Сжальтесь надо мной. Сжальтесь!

Полицмейстер. Мольбы ваши бесполезны. Приказ есть приказ. (Казакам.) Перекройте дорогу, чтобы никто без особого разрешения не прошел.

Надя (опускаясь перед полицмейстером на колени). Умоляю вас на коленях: сжальтесь!.. Не осуждайте нас, отца и меня, на смерть от отчаяния вдали друг от друга!..

Блаунт. Я растроган...


В этот момент из полицейской избы выходит Строгов.

Сцена 10
Те же и Строгов.

Строгов (подходя к Наде). Из-за чего эти слезы, Надя?.. Не важно, действителен ли твой паспорт или нет... У меня есть паспорт, и он в порядке.

Надя (в сторону). Что он говорит?

Строгов (показывая свой паспорт полицмейстеру). Никто, — слышите вы? — никто не имеет права меня задерживать!

Надя (радостно). Ах!

Полицмейстер. Ваше разрешение?..

Строгов. Оно подписано самим генерал-губернатором. Я имею право проходить всюду, как бы ни сложились обстоятельства, и никто не может мне препятствовать!


В глубине сцены показывается тарантас.

Полицмейстер. Да, вы действительно имеете право проезда... Но она...

Строгов (разворачивая разрешение). Я имею право на сопровождение. Да и что в том странного, если со мною едет... сестра! Полицмейстер. Ваша сестра?

Строгов (берет Надю за руку). Да, сестра. Пошли, Надя.

Надя (сжижая его руку). Я иду за тобою, брат!

Блаунт. Какой он гордый... этот купец.

Жоливе. И очень энергичный... дружище Блаунт.

Блаунт. Я вам не друг, мистер Жолливетт!

Жоливе. Жоливе!

Блаунт. Жолливетт! Жолливетт!.. For ever![762]


Сцена 11
Те же, Иван.

Иван (переодетый в дорожный мундир русского офицера, полицмейстеру). Особое разрешение! (Показывает свой паспорт.)

Полицмейстер. Еще одна бумага, собственноручно подписанная генерал-губернатором!

Иван. Лошадей!

Смотритель. Но их больше нет.

Жоливе. Если бы была хоть одна...

Блаунт (обращаясь к Жоливе). Я бы первым получил ее.

Жоливе. А я бы потом отобрал ее у вас.


Разгневанный Блаунт поворачивается к нему спиной.

Иван. А это чей тарантас?

Смотритель (показывая на Строгова). Вот этого господина.

Иван (Строгову). Дружище, мне очень нужна твоя повозка и твоя лошадь.

Жоливе (в сторону). А он не стесняется, этот офицерик.

Строгов. Лошадь эту я сохраняю лично для себя. Я не могу и не желаю отдавать ее кому-то другому.

Иван. Говорю тебе: она мне нужна.

Строгов. А я вам сказал, что вы ее не получите.

Иван. Берегись! Я ведь могу и отнять ее, несмотря на...

Строгов (раздражаясь). Несмотря на мое «нет»?

Иван. Да, несмотря на это... В последний раз спрашиваю: уступаешь ли ты мне добровольно экипаж с лошадью?

Строгов. Нет! Я же сказал вам: нет!

Иван. Нет? Ну что ж, сейчас увидим, кто из нас двоих оставит его у себя!

Надя. Боже мой!

Иван (обнажая шпагу). Дайте оружие этому человеку, и пусть он защищается!

Строгов (с вызовом). Хорошо! (В сторону.) Дуэль! А моя миссия? Если я буду ранен?.. (Скрестив руки, высокомерно.) Я не буду драться!

Иван (разъяренный). Ты не будешь драться?

Строгов. Нет! А вы не получите мою лошадь!

Иван (все больше выходя из себя). Ты не будешь драться, говоришь?

Строгов. Нет.

Иван. Нет?.. Даже после этого? (Бьет Строгова кнутом.) Ну, будешь ты драться, трус?

Строгов (бросаясь на Ивана). Него... (Резко останавливается и овладевает собой). Я не буду драться!

Все хором. Ах!

Иван. Ты вынесешь позор и не отомстишь?

Строгов. Вынесу... (В сторону.) За Бога... царя... и отечество!

Иван. Тогда — в чем же дело? Твоя лошадь переходит ко мне! (Прыгает в тарантас. Смотрителю.) Расплатись!


Тарантас уезжает влево.

Смотритель. Спасибо, ваше превосходительство.

Жоливе. Никогда бы не поверил, что он вынесет подобное оскорбление!

Блаунт. Аой! Я почувствовал, как у меня самого закипела кровь.


Сцена 12
Те же, без Ивана.

Строгов. Этот человек... Я его отыщу! (Смотрителю.) Кто был этот человек?

Смотритель. Не знаю... Но он умеет заставить себя уважать!

Строгов (рванувшись к нему). Ты позволяешь себе судить меня!

Смотритель. Да! Храбрый человек не может простить нанесенного ему оскорбления!

Строгов (хватает смотрителя и сильно встряхивает его). Несчастный!.. (Хладнокровно.) Уходи, дружище, или я убью тебя!..

Смотритель. Вот так, правильно, таким ты мне больше нравишься!

Жоливе. И мне тоже! Только смелость надо проявлять вовремя!

Блаунт. Смелость англичан времени не подвластна! У англичанина она всегда при себе! Всегда!

Жоливе. Мы увидим это под Колыванью, коллега! (Направляется к зданию почтовой станции и входит в него.)

Надя (в сторону). Как сверкнули его глаза в момент оскорбления!.. Эта борьба с самим собой при отказе биться!.. А сейчас... такое глубокое отчаяние!..

Строгов (садится к столу). О! Я никогда не поверил бы, что придется выполнить приказ такой дорогой ценой!..

Надя (разглядывая Строгова). Он плачет!.. Здесь скрывается тайна, мне непонятная... Секрет, унесший всю его смелость! (Подходит к Строгову.) Брат! (Строгов поднимает голову.) Бывают случаи, когда оскорбление унижает, а это... Оно подняло тебя в моих глазах!


В этот момент раздается крик Блаунта. Видно, как в глубине
сцены Жоливе проезжает на осле, принадлежащем Блаунту.

Блаунт. О! Мой животный! Остановите!.. Он увел мой животный!..

Жоливе. Я верну его вам в Колывани, коллега, в Колывани!

Блаунт (удрученно). Аой!..

Картина пятая ТЕЛЕГРАФНАЯ КОНТОРА

Сцена представляет собой телеграфную контору в Сибири, недалеко от Колывани.
Входная дверь расположена в глубине сцены: в открытый проем виден сельский пейзаж;
в правом углу сцены находится конторка с окошечком, за которым сидит телеграфист.
С левой стороны сцены располагается еще одна дверь.

Сцена 1
Телеграфист, Жоливе.

Снаружи доносится шум сражения.

Жоливе (появляется из входной двери). А дельце-то жаркое! Одна пуля попала мне в шапку!.. Другая пробила куртку!.. Город Колывань захвачен татарами! Наконец-то я первым получил эту новость... Надо ее сообщить в Париж!.. Вот телеграфная контора. (Оглядываясь.) Отлично! Телеграфист на месте, а Блаунт — у черта на куличках!.. Все идет как нельзя лучше! (Телеграфисту.) Телеграф еще работает?

Телеграфист. В сторону России работает, а связь с Иркутском перерезана.

Жоливе. Значит, телеграмму отправить можно?

Телеграфист. В Москву — да.

Жоливе. За счет правительства?..

Телеграфист. За счет правительства — когда в том есть нужда... за счет публики — когда платят. Одно слово стоит десять копеек.

Жоливе. Что вам известно?

Телеграфист. Ничего.

Жоливе. Но телеграммы, которые вы...

Телеграфист. Я передаю телеграммы, но никогда не читаю их.

Жоливе (в сторону). Ну и тип! (Вслух.) Друг мой, я хотел бы отправить своей кузине Мадлен сообщение о всех перипетиях сражения.

Телеграфист. Нет ничего проще... Десять копеек за слово.

Жоливе. Да... я знаю... но, если я напишу начало телеграммы, могу я надеяться, что вы сохраните мою очередь, пока я пойду и разузнаю последние новости?

Телеграфист. Пока вы находитесь перед окошком, место остается за вами... по десять копеек за слово; но, если вы покинете это место, оно будет принадлежать тому, кто его займет... по десять...

Жоливе. По десять копеек за слово!.. Да... я знаю!.. Но я здесь один!.. Итак, начнем. (Пишет на бланке, стоя перед окошечкам.) «Мадемуазель Мадлен, Монмартрское предместье, Париж. Из Колывани, Сибирь...»

Телеграфист. Это уже будет стоить восемьдесят копеек!

Жоливе. Ерунда! (Передает телеграфисту пачку бумажных рублей и продолжает писать.) «Столкновение русских и татарских войск...» (В этот момент звуки стрельбы слышатся громче.) Вот и опять!


Жоливе отбегает от окошечка к входной двери, высовывается, пытаясь рассмотреть, что там происходит.

Сцена 2
Те же и Блаунт.

Блаунт (входя в левую дверь). Вот и телеграфное буро... (Замечает Жоливе.) Жолливетг!.. (Направляется к сопернику, намереваясь схватить его за шею, однако, подойдя вплотную, принимается читать через плечо написанное французским журналистом.) Аой!.. Он передает устаревшие новости!

Жоливе (пишет). «Одиннадцать двенадцать. Сражение началось сегодня утром...»

Блаунт (в сторону). Очень хорошо... Воспользуюсь-ка и я его депешей. (Подходит к окошечку, тогда как Жоливе продолжает наблюдать за происходящим снаружи. Телеграфисту.) Линия работает?

Телеграфист. Как обычно.

Блаунт. All right!

Телеграфист. Десять копеек за слово.

Блаунт. Карошо, очень карошо!.. (Пишет на бланке.) «Морнинг пост, Лондон. Из Колывани, Сибирь...»

Жоливе (пишет в своем блокноте). «Большое облако дыма поднимается над Колыванью...»

Блаунт (пишет на бланке и хихикает). Прекрасно! «Большой облак дыма поднимается над Колывань...»

Жоливе. «Дворец в пламени!..»

Блаунт (пишет). «Дворец в пламени!..»

Жоливе. «Русские покидают город».

Блаунт (пишет). «Русские покидают город».

Жоливе. Пойду дополню телеграмму. (Отходит от двери, возвращается к окошку и находит свое место занятым.) Блаунт!

Блаунт. Yes, mister Blount![763] Сейчас... после моей телеграммы... вы дадите мне удовлетворение... и за животный тоже!

Жоливе. Но вы заняли мое место!

Блаунт. Оно было свободным.

Жоливе. Я начал писать телеграмму.

Блаунт. Я тоже.

Жоливе (телеграфисту). Но вы-то знаете, что я был перед этим господином.

Телеграфист. Свободное место. Занятое. Десять копеек за слово.

Блаунт (расплачиваясь). Плачу вперед за тысячу слов.

Жоливе. Тысячу слов!..

Блаунт (продолжает писать и по мере заполнения бланков отдает их телеграфисту). «Шум битвы приближается... В телеграфном бюро французский корреспондент пытается занять мое место, но он его не...»

Жоливе (в бешенстве). Но, месье, в конце-то концов...

Блаунт. Конца не будет, мистер. «Иван Огарев во главе татарского отряда присоединился к эмиру...»

Жоливе. Вы закончили?

Блаунт. Я никогда не закончу.

Жоливе. Вам уже больше нечего сказать...

Блаунт. Сказать всегда есть что... лишь бы не потерять место. (Пишет.) «Вначале Бог создал небо и землю...»

Жоливе. А! Теперь он передает по телеграфу Библию!

Блаунт. Yes! Библию! Она содержит двести семьдесят три тысячи слов!..

Телеграфист. По десять копеек за каждое.

Блаунт. Я уплатил задаток... (Вытаскивает новую пачку рублей.) «Земля была бесформенной и...»

Жоливе. Животное! Я-то знаю, как заставить тебя убраться! (Уходит в дверь в глубине сцены.)

Блаунт. «Мрак покрывал бездну...» (Продолжает писать депешу.) «Одиннадцать часов двадцать минут... Крики бегущих усиливаются... Ужасная заваруха».


Жоливе истошным голосом кричит в окно.

Жоливе. Смерть англичанам!.. Бей их! Грабь!.. Долой Англию!

Блаунт. Аой!.. Что это там кричат?.. Долой Англию? Англия никогда не окажется долу!


Выхватывает из-за пояса револьвер и выскакивает в дверь в глубине
сцены. Жоливе возвращается через левую дверь и занимает место
Блаунта у окошечка телеграфиста.

Жоливе. Вот и нет никаких затруднений!.. «Долой Англию!» — и англичанин освобождает место. (Диктует.) «Одиннадцать часов двадцать пять минут... татарские ядра начинают перелетать через Колывань...»

Блаунт (возвращаясь). Никого! Но я отчетливо слышал крики... (Замечает Жоливе.) Ага!

Жоливе (приветствуя его). Да здравствует Англия, месье, да здравствуют англичане!

Блаунт. Вы заняли мое место.

Жоливе. Как видите.

Блаунт. Вы его сейчас же освободите, мистер.

Жоливе. Когда закончу.

Блаунт. А когда вы закончите?

Жоливе. Позже... много позже. (Диктуя.) «Русские снова принуждены отступать... (Копируя Блаунта.) Английский корреспондент ловит момент, чтобы занять мое место у окошка телеграфиста, но он его не получит...»

Блаунт. Вы закончили, мистер?

Жоливе. Я никогда не закончу... (Диктует.)


Жил как-то маленький человек,

Одетый в серое весь свой век,

В Париже...


Блаунт (в бешенстве). Он распевает песенки!

Жоливе. Это Беранже![764] Невежда!

Блаунт. Месье, мы будем драться немедленно!

Жоливе (диктует]. Как яблоко, круглолицый,


И без копейки в кармане...


Телеграфист (внезапно резко захлопывает окошечко). А!

Жоливе. Что такое?

Телеграфист (выходя из своей конторки). Связь прервана! Аппарат не работает! Господа, имею честь вас приветствовать... (Кланяется и спокойно уходит.)


Снаружи слышны громкие крики.

Блаунт. Теперь мы оба не сможем телеграфировать свои сообщения, мистер. Идемте!

Жоливе. Да, пошли, готовьтесь меня убивайт!

Блаунт. Надо говорить: «убивать»!.. Он не знает свой язык!


Поддразнивая друг друга, они выходят в заднюю дверь.

Сцена 3
Сангарра, цыган.

Сангарра (входит в левую дверь вместе с цыганом). Татары победили!

Цыган. Иван Огарев повел их на приступ Колывани.

Сангарра. Русские и сибиряки...[765] Они разгромлены!.. Город пылает, отовсюду стекаются беженцы!..

Цыган (смотрит в окно). Они подходят с той стороны!

Сангарра. Да, а эта старая сибирячка, которую я наконец-то отыскала, эта Марфа Строгова... Что с нею стало? Она была там, смотрела, как горит ее дом!.. Потом она вдруг исчезла!.. Я найду ее, и тогда... Ты донесла на меня, Марфа, из-за тебя меня били кнутом! Горе тебе!


Сцена 4
Те же, Марфа, беженцы.

Первый беженец. Все погибло!

Второй беженец. Татарская конница рубит несчастных, выбравшихся из Колывани.

Все беженцы. Бежим! Бежим! (В беспорядке собираются покинуть телеграфную контору.)

Марфа (появляется в глубине сцены). Стойте! Остановитесь.

Беженцы (хорам). Марфа Строгова!

Марфа. Только трусы бегут от татар!

Сангарра. На этот раз ты от меня не уйдешь!

Марфа. Стойте, говорю вам; разве вы родились не в Сибири?

Первый беженец. Существует ли она, Сибирь? Разве татары не захватили всю провинцию?

Марфа (мрачно). Вся провинция разорена!

Второй беженец. Разве не напала целая армия варваров на наши селения?

Марфа. Куда ни взгляни, мы видим только горящие деревни!

Первый беженец. Разве не командует этой армией жестокий Феофар?

Марфа. Наши реки переполнились кровью!

Первый беженец. Так что же мы можем сделать?

Марфа. Сопротивляться, все время сопротивляться и умереть, если потребуется!

Первый беженец. Сопротивляться, когда отца нашего с нами нет, да и Господь нас покинул?

Марфа. Господь наш высоко, а отец далеко! Он не может ни уменьшить расстояния, ни ускорить марш своих солдат! Войска идут к нам, и они будут здесь! Но до их прихода надо сопротивляться!.. Даже если жизнь одного татарина будет стоить жизни десяти сибиряков, только бы эти десять погибли, сражаясь! Пусть не говорят потом, что Колывань сдалась, когда в ней еще оставались защитники.

Второй беженец. На одного нашего приходится двадцать варваров!

Первый беженец. Колывань горит!

Марфа. Хорошо! Если вы не можете войти в город, сражайтесь за его стенами! С каждым часом русские войска все ближе!.. Забаррикадируйте почту! Укрепите ее! Остановите здесь этот сброд! Продержитесь под защитой этих стен!.. Друзья мои, послушайте старую сибирячку, которая хочет умереть вместе с вами, защищая свою страну!

Сангарра (в сторону). Нет! Ты умрешь не здесь. (Сопровождающему ее цыгану.) Останься тут и наблюдай. (Уходит в глубину сцены.)

Первый беженец. Жаль, больше нет Петра Строгова! Может быть, с таким вождем мы бы и продержались в степи, постоянно нападая на воинов эмира...

Беженцы. Нам нужен вождь!

Марфа. Значит, все потеряно!


Слышен звук мощного взрыва.

Сцена 5
Те же, Строгов, Надя, Блаунт, Жоливе, беженцы.

Жоливе (выходя из глубины сцены). Пули сыплются на дорогу дождем.

Блаунт (выходит за ним). Придется перенести нашу дуэль.

Строгов (выходит с Надей из глубины). Сюда, Надя! Здесь, по крайней мере, ты будешь в укрытии. Но мне придется с тобой расстаться!

Надя. Ты хочешь меня покинуть?

Строгов. Слышишь, татары приближаются! Они идут на Иркутск! Мне надо добраться туда раньше них! Меня призывает священный долг! Надо пройти сквозь пули, пусть даже ценой собственной крови или даже жизни!

Надя. Если так, брат, то иди, и да поможет тебе Бог!

Строгов. Прощай, Надя. (Направляется к двери в глубине сцены и оказывается лицом к лицу с Марфой.)

Марфа (останавливая его). Сын мой!

Жоливе. Смотри!.. Николай Корпанофф!

Марфа. Дитя мое!.. (Сибирякам.) Это он, друзья мои! Это мой сын... Это Михаил Строгов!

Все хором. Михаил Строгов!

Марфа. Вы искали вождя, готового повести вас в степь, вождя, достойного командовать вами! Вот он... Миша, обними меня! Возьми ружье — и вперед на татар!

Строгов (в сторону). Нет! Нет! Я не мщу... Я поклялся...

Марфа. Ты что, не слышишь меня, Михаил? Почему не отвечаешь мне?

Строгов (холодно). Кто вы?.. Я вас не знаю.

Марфа. Кто я такая, ты спрашиваешь? Ты меня больше не узнаёшь?.. Михаил, сын мой!..

Строгов. Я вас не знаю.

Марфа. Ты не узнаешь свою мать?

Строгов. Я не узнаю вас.

Марфа. Как, разве ты не сын Петра и Марфы Строговых?

Строгов. Меня зовут Николай Корпанов, а это моя сестра Надя.

Марфа. Его сестра! (Подходит к Наде.) Ты его сестра?

Строгов (настойчиво). Отвечай, Надя!

Надя. Я — его сестра.

Марфа. Ты лжешь! У меня нет дочери! У меня есть только один сын, и он стоит передо мной!

Строгов. Вы ошибаетесь! Оставьте меня в покое. (Направляется к двери.)

Марфа. Ты не уйдешь!

Строгов. Оставьте меня...

Марфа (преграждая ему путь). Ты не уйдешь! Слушай, ты — не мой сын!.. Ты похож на него, и это сбило меня с толку, я обезумела, но ты — не мой сын... Пусть Бог тебя судит! Но ты — сын нашей Сибири. Враг рядом, и я протягиваю тебе оружие!.. Неужели, отступившись от своей матери, ты откажешься и от родины? Миша, мне ты можешь терзать душу, можешь разбить мое сердце, но родина — это же твоя первая мать, в тысячу раз более священная!.. Меня ты можешь убить, Миша... меня, но за родину ты должен умереть!

Строгов (в сторону). Да!.. Это — мой священный долг... да... но я не могу останавливаться и сражаться... Я не могу терять ни часа, ни одной минуты! (Марфе.) Я вас не знаю! Мне пора идти!

Марфа. Как несчастен сын, отрекшийся от матери и ставший предателем родины!


Снаружи раздается сильный взрыв.
Возле Марфы падает снаряд с дымящимся фитилем.

Строгов (бросаясь к ней). Берегитесь, Марфа!

Марфа Пусть этот снаряд убьет меня, раз мой сын оказался трусом!

Строгов. Я? Трус? Смотрите! (Хватает снаряд, выбрасывает его наружу и устремляется к выходу в глубине сцены.) Прощай, Надя!

Марфа. Я верно сказала! Это мой сын! Это — Михаил Строгов, царский курьер!

Все хором. Царский курьер!

Марфа. Наверняка какой-то секрет заставил его покинуть меня!.. Мы будем сражаться и без него! Давайте скорее забаррикадируем дверь и будем защищаться!


Снаружи доносятся ружейные выстрелы.

Блаунт (хватается рукой за колено). Я ранен!..

Жоливе (пересилив себя, перевязывает его рану). Бедный Блаунт!

Марфа. Смелее, друзья мои!.. Пусть каждый из нас сумеет умереть храбрецом — не за себя, а за честь России!

Все хором. Ура! За Россию!


Появляются татары, завязывается бой. Густой дым заволакивает здание конторы.
Слышно, как падает крыша.

Картина шестая ПОЛЕ СРАЖЕНИЯ ПОД КОЛЫВАНЬЮ

Общий план поля сражения. Заходит солнце, горизонт охвачен дымами пожаров.
На земле лежат убитые и раненые, много конских трупов.
Над полем битвы парят, выискивая добычу, хищные птицы.

Строгов (появляется в глубине сцены и пересекает поле сражения). Моя мать! Надя!.. Может быть, они лежат здесь, среди убитых и раненых!.. Неумолимый долг приказывает моему сердцу молчать... Я не могу ни разыскать их, ни помочь им!.. Нет... (Выпрямляясь во весь рост.) Нет! За Бога, царя и отечество!.. (Продолжает идти направо.)


Занавес опускается.

Акт III

Картина седьмая ШАТЕР ИВАНА ОГАРЕВА

Сцена 1
Жоливе, Блаунт.

Блаунт полулежит, Жоливе ухаживает за ним.

Блаунт (отталкивая Жоливе). Мистер Жоливе, прошу вас оставить меня спокойным!

Жоливе. Месье Блаунт, я буду о вас заботиться и вылечу даже вопреки вашему желанию.

Блаунт. Ваши ухаживания отвратительны!

Жоливе. Отвратительны, но целебны! Если я вас покину, кто позаботится о больном здесь, в татарском стане?

Блаунт. Предупреждаю, что не буду благодарить вас!

Жоливе. Разве я просил у вас благодарности?

Блаунт. Вы украли мою коляску, мой завтрак, мой животный и мое место у окошка телеграфиста! Я теперь — ваш смертельный враг и хотел бы...

Жоливе. Вы, разумеется, хотите убить меня! Но сначала мне необходимо вылечить вас!

Блаунт. Какое несчастье, что в меня попала бомба!

Жоливе. Это была картечь, а не бомба.

Блаунт. Кар...

Жоливе. ...течь!

Блаунт. Начинается с буквы «ка»?

Жоливе. Нет, с «се»[766].

Блаунт. Значит, с «си». Все равно плохо!

Жоливе. Возьмите меня за руку и немного пройдитесь.

Блаунт (настойчиво). Нет! Я не хожу!

Жоливе. Держите мою руку, говорю вам, или я понесу вас на плечах, словно мешок с мукой!

Блаунт. Мешок с мукой!.. Вы опять меня оскорбляете!

Жоливе. Не говорите глупостей! (Пытается увести Блаунта; входит татарин и останавливает их,)

Татарин. Стойте. Господин Иван Огарев хочет вас допросить. (Выходит)

Жоливе. Допросить нас?.. Огарев!.. Этот предатель!

Блаунт. Этот разбойник!.. Этот бандит хочет допросить меня!


Появляется Иван, останавливается у входа в шатер и что-то тихо говорит
сопровождавшим его татарам; выслушав Ивана, те уходят.

Жоливе. Кого я вижу? Человека, грубо оскорбившего купца Корпанова?..

Блаунт. Это был полковник Огарефф!.. Я так и чувствовал величайшую гнуснейшность!


Сцена 2
Те же, Иван, татары.

Иван. Подойдите и отвечайте мне. Кто вы?

Жоливе. Альсид Жоливе, французский гражданин, которого никто не имеет права удерживать в плену.

Иван. Может быть. (Блаунту.) А вы?

Блаунт. Гарри Блаунт!.. Добропорядочный человек, слышите? Верноподданный Англии, слышите? Лояльный слуга свой родина, слышите?!

Иван. Говорят, что вас взяли вместе с нашими противниками?

Жоливе (с иронией). Нет, вас обманули.

Иван. Вы осмелились сказать?..

Жоливе. Я сказал, что не могу быть врагом русского полковника, находясь среди его соотечественников, среди русских! Месье, вы видите, что вас обманули.

Блаунт (в сторону). Very well! Очень хороший ответ!

Иван. Какая причина привела вас на театр военных действий?

Жоливе. Мы журналисты, месье... Два репортера.

Иван (с презрением). Репортеры... разновидность шпионов!..

Блаунт (приходя в бешенство). Шпионн! Мы... шпионн!

Жоливе (твердо). Месье, вы оскорбили нас, я беру в свидетели всю Европу!

Иван. Какое мне дело до Европы! Я поступлю с вами так, как считаю нужным, потому что вас взяли в плен вместе с русскими, моими врагами, как вы хорошо знаете!

Жоливе. Не знал, что родина может стать врагом честного солдата!

Блаунт. Только бесчестный солдат становится врагом свой родина!

Жоливе. Тогда его называют предателем!

Иван (гневно). Осторожнее в выражениях! Помните, что я здесь всемогущ!

Жоливе. Вы должны постараться забыть об этом.

Иван (гневно). Господин... (Успокаиваясь.) Оскорбление, нанесенное таким человеком, как вы, не может задеть меня!

Жоливе. Конечно, полковник Огарефф, потому что молва не падает вниз — она поднимается.

Иван (гневно). Это уж слишком!

Блаунт (в сторону). Кажется, он не очень-то доволен!

Иван. Вы заплатите за это новое оскорбление, и дорого заплатите. (Зовет.) Эй, люди! (Входит татарин.) Даю вам час, и пусть одного выведут в чистое поле... а другого расстреляют! (Уходит с татарином.)


Сцена 3
Блаунт, Жоливе.

Блаунт (в ужасе). Расстреляют!..

Жоливе. Я не мог справиться со своим возмущением!

Блаунт. Расстрелять!.. Этот мерзкий негодяй приказал вас расстрелять!

Жоливе. Увы!.. Никто теперь не сможет меня спасти, и самое лучшее, что я мшу сделать, — мужественно покориться судьбе!

Блаунт. Жоливе!

Жоливе. Вот вы и освободитесь от своего врага!

Блаунт (протестующе). Освободиться от мой враг!

Жоливе. Наша дуэль так никогда и не состоится!

Блаунт (расчувствовавшись). Дюэль?.. Разве вы думали, что я когда-нибудь буду сражаться с вами, Жоливе?

Жоливе. Я всегда знал, что вы скорее вспыльчивы, чем жестоки.

Блаунт. О нет! Я вас не ненавидел, Жоливе, и хотя вы немножко смеялись надо мной, но в бою вы защищали меня, вы лечили мою рану и спасли мне жизнь, как настоящий джентльмен, Жоливе.

Жоливе (грустно улыбнувшись). Вы уже не называете меня Жолливетт, месье Блаунт.

Блаунт. Прошу прощения за эту злобную шутку!

Жоливе. Вот мы и стали совсем... друзьями?

Блаунт. Yes, друзья до сме...

Жоливе. До смерти!.. Она не за горами!.. Я хотел бы... перед... смертью... попросить вас об одной услуге, друг Блаунт.

Блаунт (живо). Услуга! Я клянусь, обещаю заранее!..

Жоливе. Мы здесь, друг мой, подобны двум затерянным в бескрайних просторах часовым, призванным разъяснять в наших странах те страшные события, что здесь происходят. Раз уж я не смогу больше исполнять свой долг, то прошу вас взять на себя и мою долю.

Блаунт (растроганный). О, yes! Yes!..

Жоливе. Готовы ли вы, Блаунт, пообещать мне, что, отправив любую свою корреспонденцию в Англию, вы сразу же после этого пошлете точно такое же сообщение во Францию?

Блаунт. После!.. Жоливе, не после!.. Я хочу полностью заменить вас. А так как вы были проворнее меня и всегда посылали новости первым... ну... я обещаю, что прежде всего буду телеграфировать... во Францию!

Жоливе. Одновременно, Блаунт, одновременно... Так я хочу!..

Блаунт. Yes!.. Одновременно!.. Вы довольны, Жоливе?

Жоливе. Да, но это еще не всё, Блаунт.

Блаунт. Говорите, слушаю вас.

Жоливе. Друг мой, у меня осталась жена.

Блаунт. Жена!

Жоливе. Молодая женщина... и маленький ребенок. Она святая! А он прекрасен, как ангел!

Блаунт (с упреком). У вас есть жена и малышка ребенок, и вы их бросили!.. О, Жоливе!

Жоливе (печально). Что вы хотите?.. Мы же бедняки, друг мой!

Блаунт (всхлипывает). Бедняки!.. И, значит, вы были вынуждены покинуть их, а я упрекал вас... Обвинял вас... О, my friend, ту dear friend!.. I am a very bad man., your pardon... for... having spoken as... I have done!..[767] Я прошу у вас прощения, Жоливе. Yes! Прошу прощения и клянусь, что, когда война здесь закончится, поеду во Францию, разыщу ваша семья и стану отцом вашей бедной малютке, и буду служить муж... Нет!.. Буду служить брат вашей доброй красивой жене... Я обещаю... клянусь... Я... (Сначала трясет французу руку, потом бросается ему на шею и целует его... Слышен звук фанфары.)

Жоливе. Что там еще?

Татарин (входит). Прибыл эмир Феофар. Все пленники должны пасть ниц перед ним... Идемте.

Блаунт. Пасть ниц!.. Я не паду ниц!.. Никогда не паду ниц!.. (Все втроем уходят.)


Тем временем декорация меняется, сцена превращается в татарский лагерь.

Картина восьмая ЛАГЕРЬ ЭМИРА

Сцена представляет собой площадку с пилонами по краям; сверху
она прикрыта роскошным балдахином. Справа стоит великолепно
изукрашенный трон; слева находится шатер.

Сцена 1
Феофар, Иван, татары.

Громкая барабанная дробь, пронзительные звуки фанфар. Перед
троном — пышное шествие. Феофар в сопровождении всей свиты
прибывает в лагерь; в свите Иван.
Их торжественно приветствуют.

Иван. Слава тебе, могучий эмир, прибывший лично командовать своей победоносной армией!

Все хором. Слава Феофару! Слава эмиру!

Иван. Сибирские провинции теперь в твоей власти. Ты можешь двинуть свои победоносные колонны как к тем границам, где восходит солнце, так и к тем, где оно садится.

Феофар. А если я буду двигаться вместе с солнцем?..

Иван. Ты подойдешь вплотную к Европе и быстро завоюешь весь край вплоть до Уральских гор!

Феофар. А если направлюсь в сторону вечерней зари?

Иван. Ты распространишь свое владычество на Иркутск и на самые богатые провинции Средней Азии.

Феофар. На что вдохновляет тебя преданность нашему делу?

Иван. Взять Иркутск, столицу[768], а вместе с нею знатного заложника. Захватить его в плен — все равно что овладеть целой провинцией! Эмир, необходимо, чтобы великий князь попал в твои руки.

Феофар. Да будет так.

Иван. Когда эмир намерен выступить из лагеря?

Феофар. Завтра, потому что сегодня надо отпраздновать победу.

Все хором. Слава эмиру!


Сцена 2
Те же, Блаунт, потом Жоливе.

Блаунт. Эмир! Я хочу говорить с эмиром!

Феофар. Кто это?

Иван. Что вам надо?

Блаунт. Я хочу говорить с эмиром.

Феофар. Говори.

Блаунт. Эмир Феофар, умоляю... Нет!.. Требую выслушать меня!

Феофар. Подойди.

Блаунт. Прошу могущественного эмира помешать расстрелу джентльмена!

Феофар. Что это значит?

Иван. Один иностранец осмелился оскорбить меня, и я приказал расправиться с ним.

Феофар. Пусть этого человека приведут сюда!


Появляется Жоливе в окружении стражи; его подводят к Блаунту.

Блаунт. Советую тебе, великий Феофар, вернуть свободу мистеру Жоливе. Это в твоих интересах и в интересах твоей безопасности, ибо, если хотя бы один волосок упадет с его головы, в опасности окажется и твоя голова!

Феофар. Кого же мне надо бояться?

Блаунт. Франции!

Феофар. Франции?

Блаунт. Да, Франция не оставит безнаказанным убийство своего сына! Предупреждаю: если ему не вернут свободу, я останусь в плену вместе с ним! Если убьют его, то тебе придется убить и меня вместе с ним, и тогда против тебя объединятся Франция и Англия! Вот это я и хотел сказать тебе, эмир Феофар. Теперь, если хочешь, можешь убить нас!

Феофар. Иван, пусть слова этого человека изгладятся из твоей памяти. Пусть ему сохранят жизнь!

Иван. Но он оскорбил меня!

Феофар. Я так хочу.

Иван. Хорошо! Сейчас же прогоните его из лагеря!

Жоливе. Вы предупреждаете мои желания, месье Огарефф!.. Поспешу освободиться от вашей достойной компании. Блаунт, я никогда не забуду того, что вы для меня сделали!

Блаунт. Мы просто поквитались, Жоливе, и притом стали близкими друзьями.

Жоливе. Продолжим путь вместе!

Блаунт. Аll right!


Оба уходят в глубину сцены. Феофар со своим окружением удаляется налево, под навес.

Сцена 3
Иван, Сангарра.

Иван (увидев входящую Сангарру). Сангарра! Ты видишь, что скоро я завершу свое предназначение.

Сангарра. Ты говоришь о мести?

Иван. Да, о мести, теперь неизбежной!

Сангарра. Месть может выскользнуть из рук, если великого князя вовремя предупредят, если русский курьер доберется до него!

Иван. Как курьер сможет пробраться сквозь наши ряды?

Сангарра. Есть тут один человек, и, не окажись я рядом, он бы уже мчался в Иркутск!

Иван. Расскажи мне.

Сангарра. Иван, я оказалась ближе тебя к цели, к которой каждый из нас стремился. Великий князь пока еще не в твоих руках, но я схватила Марфу Строгову, а я поклялась убить ее!

Иван. Продолжай.

Сангарра. Старую сибирячку взяли в плен на колыванской почтовой станции вместе со многими другими. Но на почте не одна Марфа носила фамилию Строговых!

Иван. Что ты хочешь этим сказать?

Сангарра. Вчера один молодой человек, которого Марфа называла своим сыном, отказался признать ее!.. Он на людях отрицал это. Только мать не собьешь мнимой схожестью. Человек, не пожелавший быть узнанным, и есть Михаил Строгов, один из царских курьеров.

Иван. Где он? Что с ним стало? Можно ли его схватить?

Сангарра. После нашей победы арестовали всех бежавших с поля сражения. Ни один человек не ушел, значит, Михаил Строгов должен находиться среди пленников.

Иван. Узнать ты его сможешь? Или описать, по крайней мере?

Сангарра. Нет.

Иван. Мне нужен этот человек! Он послан с важной вестью. Кто поможет мне узнать его?

Сангарра. Его мать!

Иван. Его мать?

Сангарра. Она откажется говорить, но...

Иван. У меня есть способы заставить ее... пусть ее приведут сюда.


Сангарра уходит в глубину сцены.

Курьер, по-видимому, послан к великому князю! Он везет важное сообщение! Я получу это сообщение!


Сцена 4
Иван, Сангарра, Марфа, Надя, потом пленники, татарские воины и пр.

Надя (тихо). Почему нас привели сюда?

Марфа (тихо). Разумеется, чтобы допросить меня о сыне, но я поняла, что он не хотел быть узнанным. Теперь он уже далеко... У меня они не вырвут тайны.

Сангарра. Посмотри на меня, Марфа, посмотри хорошенько! Узнаешь?

Марфа (окидывает взглядом Сангарру). Да! Ты — татарская шпионка, которую я велела высечь!

Сангарра. Теперь ты в моих руках!

Надя (хватая ее за руку). Марфа!

Марфа (тихо). Не бойся за меня, дочка!

Иван (Марфе). Как тебя зовут?

Марфа. Марфа Строгова.

Иван. У тебя есть сын?

Марфа. Да!

Иван. И где он сейчас?

Марфа. В Москве, должно быть.

Иван. Ты получила от него весть?

Марфа. Нет.

Иван. Кто тот человек, которого ты вчера на колыванской почте называла своим сыном?

Марфа. Я ошиблась и приняла за него какого-то другого сибиряка. После того как Колывань наводнили беженцы, я ошиблась второй раз, думая, что нашла сына.

Иван. Значит, тот молодой человек не был Михаилом Строговым?

Марфа. Не был.

Иван. Ты не знаешь, что с твоим сыном?

Марфа. Я ничего не знаю.

Иван. Ты со вчерашнего дня не видела этого человека среди пленников?

Марфа. Нет!

Иван. Теперь послушай меня. Сын твой здесь, потому что никому из русских не удалось уйти от наших воинов, окруживших колыванскую почту. Все эти пленники пройдут сейчас перед тобой, и, если ты не покажешь мне Михаила Строгова, я прикажу высечь тебя кнутом!

Надя. Боже правый!

Марфа. Как изволишь, Иван Огарев. Я жду.

Надя. Бедная Марфа!

Марфа. У меня хватит мужества!

Иван. Пусть приведут пленников. (Сангарре.) Наблюдай, не выдаст ли кто из них себя.


Приводят пленных. Среди них Михаил Строгов. Марфа
даже не шелохнулась, когда сына провели перед нею.

Иван. Где же твой сын?

Марфа. Среди пленных его нет.

Иван. Ты лжешь! Опиши мне его... Я приказываю... Говори.

Марфа (решительно). Мне нечего сказать.

Сангарра (тихо). Я знаю эту женщину! Она не заговорит и под кнутом... и даже умирая!

Иван. Не заговорит, ты полагаешь?.. Нет, она заговорит! Схватите ее и бейте кнутом, пока не издохнет!


Татарские воины хватают Марфу и насильно ставят ее на колени.
Татарин с кнутом располагается за ее спиной.

Начинай!


Кнут опускается на спину Марфы, Строгов вырывается из толпы,
выхватывает кнут и хлещет им Ивана по лицу.

Строгов. Удар за удар, Огарев!

Марфа. Что ты наделал, несчастный?!

Иван. Курьер!

Сангарра. Михаил Строгов!

Строгов. Он самый! Ты меня унизил! А теперь хочешь убить мою мать!

Все татары. Смерть ему! Смерть!

Иван. Не убивайте этого человека! Ступайте и сообщите эмиру!

Марфа. Сын мой!.. Почему ты себя выдал?

Строгов. Я смог удержаться, когда этот изменник ударил меня. Но поднять кнут на мою мать!.. Нет, это невозможно выдержать!

Иван. Уведите эту женщину! А этого — обыскать!


Воины исполняют приказ.

Строгов (сопротивляясь). Меня обыскать! Трус! Мерзавец!


На груди у Строгова находят письмо и приносят Ивану.

Иван (читает письмо). Самое время! Это письмо всех бы погубило! Теперь же великий князь в моих руках!


Сцена 5
Те же, Феофар, свита.

Иван. Эмир Феофар, тебе предстоит совершить акт правосудия.

Феофар. Судить этого человека?

Иван. Да.

Феофар. Кто такой?

Иван. Русский шпион.

Все хором. Шпион!

Марфа. Нет, нет... сын мой — не шпион! Этот человек солгал!

Иван. Найденное у него письмо указывает день, когда русская армия придет на помощь Иркутску. Если в этот день великий князь совершит вылазку, мы окажемся между двух огней!

Все хором. Смерть ему! Смерть!

Надя. Смилуйтесь!

Марфа. Вы не убьете его!

Все хором. Смерть ему! Смерть!

Иван (Строгову). Слышишь?

Строгов (Ивану). Пусть я умру, но твое лицо, лицо предателя, вечно будет носить позорный след кнута!

Иван. Эмир, мы ждем твоего решения.

Феофар. Пусть принесут Коран.

Все хором. Коран!

Феофар. В этой священной книге поведано о казнях для предателей и шпионов. Пусть она вынесет приговор!


Татарские муллы приносят священную книгу и показывают ее Феофару.

(Одному из священнослужителей.) Открой книгу в том месте, где говорится о карах. Я укажу пальцем стих... Этот стих станет приговором!


Муллы открывают Коран. Палец Феофара останавливается на одной
из строк, и мулла громко зачитывает стих, выбранный эмиром.

Мулла (читает). «Да затмятся глаза его, точно облако застилает звезды, и да не узрит он больше земных дел!»

Все хором. Ах!!!

Феофар (Строгову). Ты пришел за тем, чтобы увидеть все происходящее в татарском стане. Смотри! Вот наша победоносная армия веселится на празднике!

Все хором. Слава эмиру!

Феофар (садясь на трон). Ты, шпион, в последний раз воспользуешься своими глазами! Смотри же!


Строгова подводят к подножию помоста. Марфа полулежит на
земле. Надя опускается на колени возле нее.

Картина девятая ТАТАРСКИЙ ПРАЗДНИК[769]

Балетное представление.
После первого танца слышится голос муллы,
повторяющего последние слова эмира.

Мулла. В последний раз воспользуйся своими глазами. Смотри же!


После второго танца снова слышится голос муллы.

В последний раз воспользуйся своими глазами. Смотри же!


Танцы заканчиваются. Строгова выводят на середину сцены.
Возле него ставят треножник с раскаленными углями, сверху кладут саблю палача.
По знаку Феофара палач приближается к Строгову, берет в руки саблю и раскаляет добела.

Феофар. Бог осудил этого человека! Бог дал знать, что шпиона надо лишить зрения! Так пусть его взгляд угаснет под этим раскаленным клинком!

Надя. Михаил! Миша!

Строгов (поворачиваясь к Ивану). Иван! Предатель! Последний гневный взгляд моих глаз обращен к тебе!

Марфа (бросаясь к сыну). Сын мой! Сын мой!..

Строгов. Матушка!.. Останься навечно передо мной!.. Пусть мне всегда будет являться твой горячо любимый образ!.. Пусть мои глаза закроются в тот момент, когда я смотрю на тебя!

Иван (Строгову). Ага! Ты плачешь! Ты плачешь, как женщина!

Строгов (выпрямляясь). Нет! Как сын!

Иван. Палач! Берись за дело!


Татарские воины хватают Строгова за руки. Его удерживают в
коленопреклоненном положении, так что он не может пошевелиться.
Палач проносит раскаленный клинок перед самыми зрачками Михаила.

Строгов (издавая ужасный крик). А-а-а!!!


Марфа падает без чувств, Надя склоняется над нею.

Иван. А теперь — смерть шпиону!

Все хором. Смерть ему! Смерть!


Татарские воины бросаются к Строгову с намерением убить его.

Феофар. Стойте! Мулла, заверши начатый стих.

Мулла. «И да будет он, ослепленный, подобно ребенку, подобно лишенному разума, неприкосновенным для всех!..»

Феофар. Пусть отныне никто не коснется этого человека, ибо в Коране сказано: «Да будут неприкосновенными дети, безумцы и слепцы».

Иван (Сангарре). Теперь ему нечего бояться.


Феофар, Иван и все сопровождающие их скрываются в глубине
сцены. Сгущаются сумерки, на сцене остаются только Строгов,
Марфа и Надя. Строгов поднимается и ощупью направляется
к тому месту, где лежит его мать.

Строгов. Матушка!.. Бедная моя матушка!..

Надя (идет ему навстречу). Брат мой! Отныне мои глаза будут твоими!.. Я стану твоим поводырем...

Строгов. В Иркутск! (В последний раз обнимает свою мать.) В Иркутск!

Акт IV

Картина десятая ПОЛЯНА

Сцена представляет собой луг на правом берегу Ангары. Вечер.

Сцена 1
Иван, Сангарра, татарский военачальник, воины.

Иван (командиру). Здесь мы расстанемся с тобой и твоими воинами. Ты будешь тщательно выполнять мои инструкции.

Офицер. Рассчитывай на нас, Иван Огарев.

Сангарра. Куда мы теперь пойдем?

Иван. Энергия великого князя опрокидывает все мои расчеты, расстраивает все мои планы. Каждый день он устраивает новые и новые вылазки, и, возможно, ближайшая случится как раз в момент появления русской армии. Тогда мы окажемся между двух огней! Необходимо безотлагательно выполнить один дерзкий замысел.

Сангарра. В чем он состоит?

Иван. Сангарра, сегодня я в одиночку проберусь в Иркутск. Русские с радостью примут того, кто назовется Михаилом Строговым, курьером царя. Все пройдет как по маслу. Я хорошо все обдумал, и скоро свершится моя месть! Мы с эмиром обговорили время, когда татары пойдут на приступ Черных ворот[770], и в этот час рука друга, моя рука, откроет их.

Сангарра. Ты думаешь, русские не будут защищать эти ворота?

Иван. Все их силы будут отвлечены в приангарский квартал.

Офицер. Почему?

Иван. Пожар.

Все хором. Пожар?

Иван. Вы, воины, разожгете пламя.

Офицер. Мы? Что ты этим хочешь сказать?

Иван (показывая на Ангару). Видите реку, протекающую через город? Это — Ангара. Она-то и пожрет Иркутск!

Сангарра. Эта река?

Иван. В назначенный момент она превратится в огненный поток. В трех верстах отсюда добывают нефть[771]. У нас в руках огромные Байкальские склады, где хранится эта горючая жидкость. Вы разрушите часть стены, и нефть разольется по поверхности Ангары. Тогда достаточно искры, чтобы пламя достигло центра Иркутска. Построенные на сваях дома[772], как и сам дворец великого князя, охватит пламя, и они погибнут!.. Проклятые русские! Вы бросили меня в татарском лагере! Хорошо! Теперь я по-татарски веду с вами войну!

Офицер. Твои приказания будут выполнены, Иван, но в какой момент пробить стену нефтехранилища?

Иван. Когда солнце скроется за горизонтом.

Сангарра. В этот миг столицу Сибири охватит пламя!

Иван. Тогда свершится моя месть! Теперь идем. (Командиру.) Ты запомнишь?

Офицер. Запомню.


Иван и Сангарра уходят.

Сцена 2
Офицер, воины, сержант.

Офицер. Отдохнем с полчасика, а потом приступим к выполнению приказа.

Сержант. Люди могут размяться?

Офицер. Да, но пусть не уходят далеко. У нас мало рук, чтобы проломить стену склада!

Сержант. Ладно. Разошлись, ребята!


Воины расходятся, побросав там и сям свои ружья.

Сцена 3
Марфа, потом татары.

Марфа (входит справа, опираясь на посох). Бедный мой сын, чей взгляд угас, в последний раз задержавшись на материнском лице, где же ты?.. (Садится.) Мне сказали, что юная девушка... Без сомнения, Надя ведет слепого!.. Они оба направились к Иркутску, и вот уже целый месяц я иду за ними по Большому сибирскому тракту... Сын мой, любимый, я тебя потеряла! Я не смогла удержаться, найдя тебя... там... перед собой... а ты не смог стерпеть, увидев, как кнут опускается на спину матери. Почему ты не позволил разодрать в кровь мою кожу? Никакая пытка не смогла бы вырвать у меня твоего секрета!.. Надо идти все дальше и дальше!.. До Иркутска осталось всего несколько верст. Может быть, там я найду тебя... Вперед! (Поднимается и направляется к краю сцены.) Татары!

Офицер (увидев Марфу). Это что за женщина?

Сержант. Какая-то нищенка!

Марфа. Я не прошу милости у татарина!

Офицер. Ты не по чину горда! Что ты здесь делаешь? Куда идешь?

Марфа. Иду туда, куда идут все, у кого отняли родину и дом, кто бежит от вторгшихся врагов. Иду прямо перед собой, пока хватает сил!.. Пока не упаду... и не умру!

Сержант. Она безумна, капитан.

Офицер. Но у нее зоркие глаза и чуткие уши. Не люблю бродяг, следующих по пятам за нашим арьергардом!.. Среди них столько шпионов! (Марфе.) Пошла вон, и чтоб я тебя больше не видел, а не то прикажу привязать к стволу дерева, и тогда уж голодные волки не пощадят тебя!

Марфа. Волк ли, татарин — всё одно!.. Умереть от звериных зубов или от пули — какая мне разница!

Офицер. Дешево ты ценишь свою жизнь!

Марфа. Да, после того как я потеряла то, что ищу, — сына, которому твои соплеменники причинили такие мучения! (Берет в руки посох и направляется направо, в глубину сцены.)

Сержант (офицеру). Капитан, вон еще беженцы. (Показывает на появляющихся из глубины сцены Строгова и Надю.)


Сцена 4
Те же, Надя, Строгов.

Марфа (в сторону). Он!.. Сын!.. Мой сын!..

Строгов (Наде). Кто здесь?

Надя. Татары!

Строгов. Они нас видели?

Надя. Да!..

Марфа (в сторону). На сей раз я тебя не выдам. (Прячется в глубине сцены.)

Офицер. Подведите этих людей ко мне.

Сержант. Эй! Давай сюда... подойдите!

Офицер. Кто вы?

Надя. Мой брат слепой, и вот мы, несмотря на то что он ужасно страдает, бредем по этой тяжкой дороге, которую он едва может вынести.

Офицер. Откуда вы идете?

Строгов. Из-под Иркутска. Мы не смогли туда попасть, потому что город осажден татарами.

Офицер. А куда направляетесь?

Строгов. К озеру Байкал, где будем ждать, пока Сибирь не успокоится.

Офицер. Она быстро успокоится под татарским правлением.

Сержант (разглядывая Надю). Она очень хороша, эта девушка, капитан!

Офицер (Строгову). Это верно; у тебя хорошенькая спутница!


Сержант пытается приблизиться к Наде.

Надя (ускользая от него). Ай! (Хватает Строгова за руку.)

Строгов. Это моя сестра!

Сержант. Слепому можно дать и другого проводника, а красавица пусть останется на биваке. (Опять приближается к Наде.)

Надя. Оставьте меня!

Строгов (в сторону). Негодяи!

Сержант. Она недотрога, эта юная сибирячка! Увидимся позже, красотка.

Татарский воин (входит). Капитан, с холма в сотне шагов отсюда видны густые дымы, поднимающиеся в воздух, а если прислушаться, то слышны отголоски пушечных залпов.

Офицер. Наши пошли на штурм Иркутска!

Строгов (в сторону). Штурм Иркутска!

Офицер. Пойдем посмотрим. (Воинам.) Через час наступит время выполнить приказ; затем мы присоединимся к штурмующим.


Офицер уходит, за ним воины. Сержант, бросив последний взгляд на Надю, тоже уходит.

Сцена 5
Надя, Строгов, потом Марфа.

Надя. Они ушли, брат, можно продолжить наш путь.

Строгов. Нет!.. Я сказал, что мы направляемся в сторону Байкала. Нельзя допустить, чтобы они увидели, как мы пошли другим путем.

Надя. Тогда подождем, пока они не уйдут совсем.

Строгов. Сегодня двадцать четвертое сентября, и сегодня... я должен быть в Иркутске!

Надя. Будем надеяться!.. Татары уйдут... Ночью, когда в темноте нас нельзя будет разглядеть, мы найдем способ спуститься по реке... и ты еще до наступления утра сможешь попасть в город. Подожди немного и постарайся отдохнуть! (Ведет Строгова к стволу дерева.)

Строгов. Отдохнуть... А ты, бедная Надя, разве ты меньше меня разбита усталостью?

Надя. Нет... Я сильная... Тогда как ты... Твоя рана, сжигающая тебя лихорадка!..


Строгов садится под деревом.

Строгов. Это не важно, Надя! Я должен вовремя прибыть к великому князю, и если о чем мне и надо просить Бога, так только о том, чтобы здравствовала моя мать!

Надя. Она упала бездыханной, увидев, как в ее присутствии варвары терзают ее сына!.. Но кто тебе сказал, что она умерла?.. Брат, я верю, что ты еще увидишь ее... (Опомнившись, с болью глядит на Строгова.) Я верю, брат, что ты снова сожмешь ее в своих объятиях... что она покроет поцелуями и слезами эти бедные глаза, в которых угас свет!

Строгов. Когда я припал губами к ее челу, то почувствовал леденящий холод. Когда попытался нащупать ее сердце, то не ощутил его биения!..


Появляется Марфа и приближается к сыну.

Увы! Матушка моя мертва!

Надя (замечает Марфу). Ах!

Строгов. Что там такое? Что с тобой, Надя?

Надя. Нет-нет, ничего!


Марфа опускается на колени и делает Наде, готовой уже выдать ее
присутствие, знак, чтобы та хранила молчание. Потом берет одну
руку сына и, плача, подносит ее к губам. Строгов вытягивает
вторую руку и удостоверяется, что Надя находится справа
от него.

Строгов. Надя!.. Эти поцелуи... Эти слезы!.. Я слышу, как ты рыдаешь!.. Это ты!.. Ты, матушка!

Марфа. Сын мой!


Они обнимаются.

Надя. Марфа...

Марфа. Да, да, это я, любимое дитя мое, это я, мой храбрый и благородный мученик! Позволь мне тысячу раз поцеловать твои глаза, твои бедные угасшие глаза! Все это случилось из-за меня, из-за того, что ты захотел защитить свою мать!.. Почему же я не умерла до того рокового дня?.. Боже, почему я не умерла?

Строгов. Умереть!.. Тебе? Нет, не плачь, матушка, и помни, что я скажу тебе: Бог дает страждущим несказанные утешения!

Марфа. О каких утешениях мне говоришь ты — мне, чьи глаза не могут без слез посмотреть на твои?

Строгов. Счастье снова может возродиться в твоей душе.

Марфа. Счастье?

Строгов. Бог творит чудеса, мама...

Марфа. Чудеса? Что это значит?.. Отвечай мне, отвечай, ради Бога!

Строгов. Ладно! Узнай же!.. Я... я... О радость! Пережив твое возвращение... матушка...

Марфа. Боже мой! Слова застывают на его губах... Он побледнел... Он теряет сознание!..

Надя. Такое возбуждение после стольких мучений!

Марфа. Надо привести его в чувство!.. О! Фляга! (Берет в руки фляжку, висящую на поясе у Строгова.) Пустая!.. Там, внизу, много воды!.. Ступай... ступай... Надя! (Надя берет фляжку и удаляется по дороге направо.) Миша, сын мой, слышишь ли ты меня? Говори, Миша!.. Скажи еще раз, что прощаешь мне все:..

Строгов (угасшим голосом). Матушка!..

Марфа. А!.. Он приходит в себя!..


В этот момент возвращается Надя с наполненной фляжкой,
но почти следом за девушкой появляется татарский
сержант и устремляется к ней.

Сержант. Иди сюда, моя красавица!

Надя. Оставьте меня.

Сержант. Нет! Волей или неволей, ты будешь моей! (Пытается силой увести ее с собой.)

Надя. Оставьте меня!

Марфа (замечает Надю). Негодяй... Надя! (Бежит к девушке.)

Сержант. Назад! (Отталкивает Марфу, хватает Надю и пытается утащить ее с собой)

Надя (кричит). На помощь!

Строгов. Надя! (Встряхивается, встает; потом отработанным движением хватает одно из ружей, сложенных возле дерева; взводит курок, целится в сержанта, стреляет. Сержант падает замертво.)

Марфа и Надя. Ох! (Остолбенев на мгновение, обе устремляются к Строгову.)

Строгов. Пусть Бог и государь простят меня! Это было уже выше моих сил!

Марфа. Миша! Сын мой! Твои глаза снова видят свет божий!

Надя. Брат! Брат! Значит, ты снова видишь?

Строгов. Да, я вижу тебя, матушка! Я вижу тебя, Надя!

Марфа. Дитя мое, дитя мое! Какая радость... Какое опьяняющее счастье!.. Теперь я понимаю твои слова: «Бог дарует страждущим несказанные утешения...»

Надя. Как это случилось?

Марфа. Как произошло это чудо?

Строгов. Когда я в последний, как мне казалось, раз взглянул на тебя, матушка, глаза мои так обильно наполнились слезами, что раскаленное железо смогло только осушить их, но не тронуло зрачки. А мне надо было, ради спасения Сибири, пройти сквозь татарские ряды, и вот... «Я ослеп, — сказал я себе, — Коран мне покровительствует... Я — слепец...» И я прошел!

Надя. Но почему ты ничего не сказал... мне?

Строгов. Потому что мгновенная неосторожность погубила бы и тебя, и меня, Надя!

Марфа. Тихо!.. Они возвращаются.


Сцена 6
Те же, офицер, воины.

Из глубины сцены появляются сначала солдаты, за ними — офицер.
Они останавливаются возле трупа сержанта.

Офицер. Кто убил его?

Татарский воин (показывая на Строгова). Кроме этого нищего здесь никого нет.

Офицер. Взять его! Отвести в лагерь.

Строгов (в сторону). Угодить к ним в лапы!.. А моя миссия? Все пропало!..

Надя. Разве вы не видите, что мой брат слепой?

Марфа. Он не мог стрелять!

Офицер. Слепой?.. Мы хорошенько проверим, так ли это!

Марфа (тихо). Что делать?

Офицер. Ты говоришь, что в твоих глазах погас свет?

Строгов. Да.

Офицер. Хорошо! Посмотрим, как ты пойдешь без палки и поводыря!.. Ну-ка уберите женщин, а ты — марш вперед! (Вытаскивает шпагу.)

Строгов. В какую сторону?

Офицер (протягивает шпагу к самой груди Строгова). Прямо перед собой.

Надя. Боже мой!

Марфа (вскрикивает, но сейчас зажимает рот рукой). Ах!..

Строгов (идет на шпагу, но в тот момент, когда острие входит в его грудь, останавливается.) Вы ранили меня!

Марфа (бросаясь к Строгову). Миша, бедное мое дитя!..

Надя. Брат!

Марфа (офицеру). Убийца?

Офицер. Значит, сержанта убила одна из этих женщин.

Марфа. Я!

Строгов (Марфе). Нет, матушка! Я не хочу... не хочу...

Марфа (Строгову). Ради спасения Сибири необходимо, чтобы ты остался на свободе. Я запрещаю тебе признаваться!

Офицер. Взять эту женщину!.. Привяжите ее к дереву и расстреляйте!

Строгов. Расстрелять!.. Тебя!..

Надя. Смилуйтесь!.. Пощадите!..

Марфа. Дни мои уже сочтены Богом!.. Они — в Его власти!


Татары привязывают Марфу к дереву; другие воины уводят Строгова и Надю.

Строгов. Матушка!

Картина одиннадцатая ПАРОМ

Сцена 7
Те же, Жоливе, Блаунт, перевозчик, множество беженцев.

В тот момент, когда татары собираются расстрелять Марфу,
на Ангаре, с левой стороны, появляется паром.

Жоливе. Татары хотят убить женщину! Назад, негодяи!

Строгов. Ко мне! Друзья мои!

Офицер (татарам). Эй, вы! Огонь!

Блаунт. Жоливе, стреляй по солдатам! Беру на себя капитана! (Стреляет.)

Офицер (его ранило). Ай!

Блаунт. Я хорошо прицелился?

Жоливе. Хорошо, друг Блаунт!


Татары окружают своего командира, а в это время Строгов и Надя отвязывают Марфу.

Офицер. Отнесите меня к складам!.. Это — приказ Огарева!


Татары уносят своего командира.

Блаунт, Жоливе. Да здравствует Франция! Да здравствует Англия! Гип-гип! Ур-ра!

Жоливе. Гляди, Михаил Строгофф!

Строгов. Спасибо, месье Жоливе! Спасибо, мистер Блаунт!

Блаунт. Это мы, несчастный слепец!

Строгов. Не будем терять ни минуты! Этот паром везет вас...

Жоливе. В Иркутск.

Строгов. В Иркутск! Сам Бог послал вас.

Блаунт. У Бога вечно что-нибудь на уме!

Марфа. Вы возьмете нас с собой?

Жоливе. Конечно! Мы спустимся по Ангаре и под покровом ночи проберемся в Иркутск.

Строгов. Садимся!

Жоливе. Так он вовсе не слеп!

Марфа. Сыновняя нежность спасла моего мальчика! Глаза его в последний раз взглянули на меня и на прощанье обильно наполнились слезами!..

Блаунт. Превосходно! Я понял и хочу сделать сообщение об этом чуде в нашей Медицинской академии!

Жоливе. Напишите, Блаунт: «Раскаленного докрасна пламени оказалось достаточно, для того чтобы осушить слезы...»

Блаунт. «...но его не хватило, чтобы выжечь зрачки!»

Все. В дорогу!


Все садятся на паром.

Картина двенадцатая БЕРЕГА АНГАРЫ

Задник сцены мало-помалу сдвигается, показывая различные виды
ангарских берегов, тогда как паром остается неподвижным.

Картина тринадцатая НЕФТЯНАЯ РЕКА

Наступила ночь. Нефтяной пласт воспламеняется на поверхности
реки[773], и паром, повинуясь мощным толчкам весел,
проходит сквозь пламя.

Картина четырнадцатая ГОРОД В ОГНЕ

Иркутск в огне. Со всех сторон сбегаются жители. Появляется
Строгов и устремляется через горящие ворота.

Акт V

Картина пятнадцатая ДВОРЕЦ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ

Низкое помещение в каземате иркутских Черных ворот. Двери
в глубже сцены и по обе стороны ее. Справа — широкое окно,
в котором виден отсвет пожара. Не умолкая, гудит набат.

Сцена 1
Великий князь, генерал Воронцов, офицеры.

Великий князь. Только варвары могли разлить по поверхности реки такую массу нефти.

Воронцов. Воины эмира, вне всякого сомнения, пробили стену огромного Байкальского хранилища.

Великий князь. Оказалось достаточно одной искры, чтобы вспыхнула вся нефть и подожгла дома, чьи сваи омывает река. Негодяи! Воспользоваться таким странным средством!

Воронцов. Они хотят навязать нам войну без всяких правил, дикарскую войну! Ваше высочество, они поклялись уничтожить город до основания!

Великий князь. Иркутском они еще не овладели. Генерал, много ли жителей погибло в огне?

Воронцов. Почти всем удалось спастись.

Великий князь. Пусть этим несчастным помогут... разместите их в моем дворце, в присутственных местах, в домах, пощаженных огнем.

Воронцов. Все придут к ним на помощь, ваше высочество, и у них не будет недостатка ни в чем. Самоотверженность городских жителей сравнима с их патриотизмом!

Великий князь. Очень хорошо! Этот пожар надо считать диверсией. Как только огонь будет локализован, пусть все защитники города вернутся на крепостные стены[774].

Воронцов. По этому поводу, ваше высочество, я хочу ознакомить вас с переданным мне прошением.

Великий князь. Кто обращается?

Воронцов. Политические изгнанники, получившие в начале нашествия приказ вернуться в город. Вашему высочеству известно, что они храбро сражались. Ваше высочество может рассчитывать на их патриотизм.

Великий князь. Я знаю об этом!.. О чем они просят?

Воронцов. Они просят, чтобы ваше высочество оказали им честь и приняли их депутацию.

Великий князь. Кто возглавляет эту депутацию?

Воронцов. Один ссыльный, особо отличившийся при защите города.

Великий князь. Его имя?

Воронцов. Василий Федор. Очень смелый и мужественный человек и пользуется большим влиянием у сотоварищей.

Великий князь. Пусть депутация войдет.


В комнату впускают Василия Федора и его товарищей.

Сцена 2
Те же, Федор, ссыльные.

Великий князь. Василий Федор, ты со своими товарищами храбро сражался с самого начала осады. Ваш патриотизм никогда не угасал! Россия вас не забудет!

Федор. Мы пришли просить ваше высочество позволить нам сделать еще больше для блага родины.

Великий князь. Чего вы хотите?

Федор. Разрешения сформировать специальный корпус и права идти в бой в первых рядах.

Великий князь. Хорошо! Но такому корпусу нужен достойный предводитель. Кто будет вашим командиром?

Вся депутация. Василий Федор!

Федор. Я?

Вся депутация. Да! Да!

Великий князь. Ты слышишь? Они выбрали тебя! Согласен?

Федор. Да... если того требует благо страны! Любовь к отчизне всегда жива в сердце изгнанника, и мы просим вашего согласия выступить в первых рядах при ближайшей вылазке!

Вся депутация. Да! Да! В первых рядах!

Великий князь. Василий Федор, твои товарищи отважны и сильны. Я удвою вашу храбрость и вашу силу. Я дам вам самое могучее оружие — свободу!

Все. Свободу!

Великий князь. Начиная с этой минуты в Сибири нет больше ссыльных.

Все. Ура великому князю! Ура России!

Федор. Ваше высочество, не один я буду благословлять ваше имя. У меня есть дочь, Надя. Сейчас она, преодолевая тысячи препятствий, спешит ко мне.

Великий князь. Твоя дочь найдет не ссыльного, а свободного человека!

Адъютант (торопливо входит). Ваше высочество, прибыл царский курьер!

Все. Курьер!

Великий князь. Наконец-то курьер смог добраться до нас! Пусть скорее войдет!


Сцена 3
Те же, Иван.


Великий князь. Кто ты? Говори скорее!

Иван. Михаил Строгов, царский курьер.

Великий князь. Откуда прибыл?

Иван. Из Москвы.

Великий князь. Когда покинул Москву?

Иван. Двадцать второго августа.

Великий князь. Кто мне подтвердит, что ты действительно царский курьер и прибыл из России?

Иван (протягивая бумагу). Вот разрешение, подписанное московским губернатором, позволившее мне проехать по Сибири.

Великий князь. Но это разрешение выписано на имя Николая Корпанова!

Иван. Я ехал под именем сибирского купца.

Великий князь. Ты привез мне письмо?

Иван. У меня было послание, написанное рукой московского губернатора, но я вынужден был уничтожить его, чтобы оно не попало к татарам, взявшим меня в плен.

Великий князь. Подойди ближе!.. Каково было содержание письма?

Иван. В нем говорилось, что армия из северных губерний, идущая на помощь, подойдет к Иркутску двадцать восьмого сентября.

Великий князь. Двадцать восьмого сентября!

Иван. Если ваше высочество в этот день сделает вылазку, — но только в этот самый день! — татары будут уничтожены.

Великий князь. Значит, вылазка, которую мы намеревались сделать сегодня или завтра... или в какой другой день, окажется пагубной для нас?.. Только через четыре дня!.. Ладно, что бы ни случилось, мы выдержим!

Иван (в сторону). Завтра татары будут хозяевами Иркутска!

Великий князь. Было что-нибудь еще в письме московского губернатора?

Иван. Нет!.. Правда, было упоминание об одном человеке, кому не должны верить ваше высочество... Об одном русском офицере.

Великий князь. Русский! Офицер! Как зовут этого предателя?

Иван. Иван Огарев, сейчас он помогает Феофару руководить нашествием.

Великий князь. Иван Огарев... Когда-то я разжаловал этого офицера.

Иван. Он поклялся отомстить вашему высочеству и сдать город татарам.

Великий князь. Пусть он только заявится, я жду его! Негодяй, приведший на свою землю захватчиков, заслужил наказание!

Иван (холодно). Он заслужил свою кару!

Великий князь. Но скажи мне, как же ты смог пробраться в Иркутск?

Иван. Во время последней стычки я смешался с защитниками города, потом назвал себя, и меня сразу же привели к вашему высочеству.

Великий князь. Ты проявил большое мужество, Михаил Строгов. Что просишь за свою службу?

Иван. Право сражаться в рядах защитников города.

Великий князь. Ты будешь руководить обороной каких-нибудь городских ворот.

Иван. Черных ворот, ваше высочество? Ведь именно с этой стороны татары угрожают больше всего.

Великий князь. Ладно! Пусть будут Черные ворота!

Воронцов (приближается к окну). Ваше высочество!

Великий князь. В чем дело?

Воронцов. Кажется, неприятель намерен подойти к стенам города.

Великий князь. Он найдет нас готовыми принять его! Идемте, господа!


Все уходят, кроме Ивана.

Сцена 4
Иван.

Иван. Да, благородные защитники отчизны! Идите, непобедимые герои! Скоро пробьет для вас час гибели! Ты сгоришь, проклятый город! Огонь уничтожит твои дворцы! Пусть от домов останется только пепел! Татарам не нужен город, им нужны одни лишь руины! Догорай же, Иркутск, и уноси с собой в небытие ненавистное имя русского, имя сибиряка!


Сцена 5
Иван, Строгов, офицер.

Офицер (Строгову). Подождите здесь! Я пойду доложу его высочеству великому князю о вашем прибытии.

Строгов. Я-то подожду... Но вы поторопитесь.

Иван (в глубине сцены, в сторону). Михаил Строгов. (Офицер уходит.) Как слепой смог сюда добраться?

Строгов. Нельзя терять ни мгновения!

Иван. О! Ни одного мгновения. (Кладет руку на плечо Строгова.) Михаил Строгов, узнаешь мой голос?

Строгов. Да. Это голос Ивана Огарева.

Иван. Огарева, от которого на этот раз ты не уйдешь! Огарева, которого не остановит пустое указание в Коране о необходимости защищать слепых! Ты обрадовался, не так ли? Прибыл в самое время, чтобы исполнить свою миссию и спасти сразу и город Иркутск, и великого князя?

Строгов. Возможно.

Иван. Ты еще надеешься!.. Так знай же, что мы здесь одни! Пока никто сюда не вошел, мой кинжал, пронзив твою грудь, поразит сердце.

Строгов. Я жду!


Иван подходит к Строгову, но его удар отбит. Строгов выхватывает у него кинжал.

Ну, что же ты? Я все еще жду!

Иван. Это сон! Не могло же случиться чудо с этим ничтожеством!..

Строгов (приближается к Ивану и хватает его за руку). Что же ты дрожишь?

Иван (пытаясь освободиться). Нет!.. Это невозможно!..

Строгов. Иван Огарев, настал твой последний час! Смотри во все глаза, смотри!

Иван. Пощады! Он видит!

Строгов. Да, я вижу на твоем лице предателя бледность и страх! Вижу след кнута, постыдный знак, которым я отметил твой лоб! Вижу место, куда я хочу ударить тебя, негодяй! Я хочу тебя убить!

Иван(выпрямляясь). Ладно! Но я приму твой удар стоя! По меньшей мере умру как солдат!

Строгов. Как солдат? Ты? Нет. Ты умрешь, как и пристало погибнуть предателю: на коленях! Ну, на колени! За то, что ты подверг позорным побоям мою мать, — на колени! За то, что ты изменил своей родине, — на колени! Негодяй! На колени!


Иван пытается овладеть кинжалом и заколоть Строгова. Ему
удается отнять кинжал, но Строгов захватывает его руку и
выворачивает ее так, что Иван поражает себя и падает.

Сцена 6
Те же, Великий князь, офицеры, Воронцов,
Жоливе, Блаунт, Марфа, Надя, Федор.

Великий князь. Схватить этого человека! (Строгову.) Кто ты, убийца царского курьера?

Строгов. Михаил Строгов, ваше высочество, а это — Иван Огарев.

Марфа (входит). Да! Михаил Строгов, мой сын! Ваше высочество, перед вами — преданность и измена!

Жоливе (указывая на Строгова). Преданность — вот она!

Блаунт (указывая на Ивана). Измена — вот здесь!

Великий князь. Что это за люди?

Строгов. Мои отважные товарищи! Мы вместе преодолевали опасности.

Жоливе (указывая на Блаунта). Имею честь представить вашему высочеству месье Блаунта, храбрейшего из англичан!

Блаунт (тот же жест). Мистер Жоливе, француз, столь же хра... Нет, куда более храбрый!

Великий князь. И вы утверждаете...

Блаунт. ...что вон тот человек был Иваном Огаревым.

Жоливе. А этого зовут Мишель Строгофф!

Федор. Он спас мою дочь, ваше высочество!


Слышна приближающаяся орудийная канонада.

Строгов. Слышите! Грохочут пушки!

Великий князь. Да! Вражеские колонны атакуют город! Надо защищать стены!

Строгов. Нет! Послушайте еще! Пушкам, стреляющим у городских стен, отвечают более далекие залпы! Сегодня ведь двадцать четвертое сентября![775] На помощь подходит русская армия!

Все. Русская армия!

Строгов. Ваше высочество, прикажите сделать всеобщую вылазку, и татарское войско будет уничтожено!

Великий князь. Друзья мои, в бой!

Все хором. В бой!


Все уходят.

Картина шестнадцатая ШТУРМ ИРКУТСКА

Сцена представляет собой равнину под стенами Иркутска.
Татары разбиты, на сцене — вся русская армия.

Сцена 1
Великий князь, Строгов, Надя, Марфа, Жоливе,
Блаунт, Воронцов, Федор, войска и пр.

Великий князь. Солдаты, благодаря мужеству и преданности Михаила Строгова наши войска смогли соединиться с пришедшей на помощь армией! Татары отброшены, эмир Феофар взят в плен, Иркутск свободен!

Все хором. Ура-а! Ура-а!

Великий князь. Михаил Строгов, какую награду попросишь ты для себя?

Строгов. Я ничего не хочу! Ваше высочество, я только исполнил свой солдатский долг. За Бога, за царя и за отечество.


Ликующие звуки фанфар, в воздухе развеваются русские знамена,
громкие крики: «Ур-ра-а!»

Жюль Верн МОНА ЛИЗА Пьеса в одном действии

Действующие лица

Леонардо да Винчи (Леонар).

Мона Лиза, жена Джокондо.

Джокондо[776], элегантный флорентиец.

Паццетта, служанка Моны Лизы.

Бамбинелло (Бамбинель).

Певцы, музыканты, неизвестный.


Сцена представляет пышно обставленную мастерскую Леонардо да Винчи:
живописное нагромождение оружия, музыкальных инструментов, статуэток,
картин, географических карт, книг, ковров. В глубине сцены — готическое
окно с цветным витражом, выходящее в огромный сад. На заднем плане
— двери справа и слева. На мольберте стоит портрет Моны Лизы.

Сцена 1
Бамбинелло.

Бамбинелло

(яростно растирает краски на палитре своего учителя)

Здесь каждому судьба свою готовит роль.

Коль подмастерье ты, тогда, мой друг, изволь

День целый до ночи всё краски растирать,

Чтоб мастер мог богов и женщин рисовать.

И юность погубить для столь ничтожной цели!..

Ведь краски растирать и старики б сумели!

(Беспечно.)

Ба! Несмотря на зависть и стенанья,

Жизнь — наилучший вид существованья!


Сцена 2
Бамбинелло, Паццетта.

Паццетта

О Бамбинелло, здравствуй!


Бамбинелло

Ты, Паццетта!


Паццетта

Случай

Такой пугает?


Бамбинелло

(пытается ее поцеловать)

Нет.


Паццетта

Тогда целуй, но слушай!


Бамбинелло

Зачем так рано ты пришла?


Паццетта

Хотела разузнать:

Твой мастер дома ли?


Бамбинелло

Кто это может знать?..


Паццетта

Ты — лучше, чем другие! Здесь он?


Бамбинелло

Может статься!

Но кто же скажет, где с ним лучше повстречаться,

Где молния живет, где ураганы дремлют?

О, что за пылкий ум, низвергшийся на землю!

Всегда в делах, в трудах, не в силах усидеть

И не дает себя в лицо он рассмотреть.


Паццетта

Когда ж захочет он сказать, как поступает?


Бамбинелло

Сказав почти анфас, он в профиль отвечает.


Паццетта

(таинственно)

Но невидимку нам придется подцепить.


Бамбинелло

Он было утром стал здесь на песке чертить,

А после...


Паццетта

Госпожа моя давно уж метит

С ним повидаться до сеанса, но — в секрете.


Бамбинелло

Тайком! Понятно мне, Паццетта! Пусть заглянет.

Когда мой мэтр не на меридиане[777]

На чудеса небес свой обращает взор

Иль поэтический выигрывает спор,

Когда на диспуте не побеждает браво

Авторитетов медицины или права,

Тогда вы с госпожой своею вместе

Надейтесь встретить Леонардо в этом месте.


Паццетта

Художник мастер твой, ведь так народ считает.


Бамбинелло

Ей-богу, лекарь он и врачеванье знает.


Паццетта

Всё ж живописец он!


Бамбинелло

Да, но оригинал:

Создать готов дворец и провести канал[778].


Паццетта

Не в благо госпоже! С печалью неизбежной

Скажу, что мастер твой с душой не создан нежной;

У разума его над сердцем много власти,

И не рожден творец для повседневной страсти.


Бамбинелло

Неплохо сказано!


Паццетта

Но что слова для жен,

Раз в голове разброд и разум покорен!


Бамбинелло

Зря время тратит здесь она!


Паццетта

Нет, губит сердце!


Бамбинелло (обнимая ее за талию)

А, кстати, как твое?


Паццетта

Ты речь насытил перцем!

Но я сказала: «нет»!


Бамбинелло

Еще разочек... скромно.


Паццетта (выскальзывая из его объятий)

Но целоваться нам пристало экономно!


Бамбинелло преследует Паццетту.


Так!.. А увидит кто? Что скажет он про нас?


Бамбинелло (крепко обнимая Паццетту)

Воркуют голубки — и весь на этом сказ.



Сцена 3
Бамбинелло, Паццетта, Леонардо.


Паццетта (уворачиваясь)

Ах, мастер Леонар!


Леонардо

В чем дело, Бамбинель?


Бамбинелло

Да, мастер, пустяки: я целовал... мамзель!


Паццетта

Как?! Вот болтун! С таким дела вести опасно!


Леонардо (к Бамбинелло)

И эти шашни нравятся тебе?


Бамбинелло

Ужасно!


Леонардо

Вы, значит, влюблены?


Бамбинелло

Пускай так судят люди.

Ведь, мэтр, последняя нам вечно лучшей будет.

Что пользы в клятвах нам? Всегда они напрасны.

Хватило бы ума признать, что мы прекрасны.


Леонардо перебирает листы своих набросков.


Паццетта

Меня хозяйка ждет!

(Обращаясь к Леонардо.)

Синьор мой!


Леонардо ее не слышит.


Нет ответа.


Бамбинелло (кричит)

Учитель!.. Слышите?..


(Паццетте.)

Бессилен я, Паццетта!


Паццетта

Тогда останься здесь, а я бегу сказать

Хозяйке пару слов.


Бамбинелло

Отлично! Буду ждать!


Паццетта уходит, и Бамбинелло закрывает дверь.



Сцена 4
Бамбинелло, Леонардо.


Леонардо (готовит бумагу для рисования)

Ну, Бамбинель, так как мое заданье?

Нашел ты мерзкое и гнусное созданье,

Согласное служить моделью для Иуды?


Бамбинелло

Нет! Все напрасно.


Леонардо

Приказ мне трудный —

Закончить «Вечерю» в наикратчайший срок![779]

Но нет Иуды!


Бамбинелло

Бегать рад, а будет прок?

Умрешь, пока хоть одного найдешь. Бандиты

У нас все приняли вид граждан именитых!


Леонардо

Кто ищет, тот найдет!


Бамбинелло

Где?


Леонардо

(направляясь к двери)

Сам ты должен знать!


Бамбинелло

Как! Хочет он уйти! Я должен задержать...

(Обращаясь к Леонардо.)

Жена Джокондо к вам прийти хотела...


Леонардо

Лишь два часа сейчас; есть время и для дела.


Бамбинелло

Она сейчас часы сеанса изменила —

Так мне Паццетта, мастер, говорила.


Леонардо (не слушая его, останавливается перед мольбертом)

Портрет меня влечет как некий тайный рок.

Когда ж окончу я?.. Господь лишь знает срок.



Бамбинелло

(в сторону)

Ну, уходить ему теперь, пожалуй, поздно.


Леонардо

Гм! Левая рука лежит неграциозно.

Творец ее создал не по тому фасону!


Бамбинелло

А что вы скажете, мэтр, про красотку Мону?


Леонардо

Я думаю: с начала мирозданья

Не появлялось столь прекрасного созданья.

Чарующи черты, движенья грациозны,

А этот взгляд сведет с ума мужей серьезных!

Сидит она, идет, встает иль отдыхает —

Всегда шедевры взору предлагает

На разном фоне — случай так велит;

Искусству тип ее принадлежит!..


Бамбинелло

(в сторону)

Опять потоки льются восхвалений!


Леонардо

О греки дивные! Мне нужен бы ваш гений!

Передают как быль, что голуби в Афинах

Клевали виноград на Зевксовых картинах[780],

Но у меня есть веские причины

Себе иного пожелать признанья:

Увидев холст, пусть зрелые мужчины,

Как пьяные, лишаются сознанья,

И пусть молва прославит сей портрет

Как чудо новое на много тысяч лет!


Бамбинелло

Не стоит медлить, ожидая приза!


Леонардо

Что ты сказал?..


Бамбинелло

Вас любит Мона Лиза!

Сюда она придет для тайного свиданья.


Леонардо

Что?.. Любит?!

Но дела не терпят ожиданья.


Бамбинелло

Он убегает!


Леонардо

Любит! Ах! Вот нежности пример!

Но ждет меня уже гонфалоньер![781]

Мне надо б посетить еще и дюка...[782]

О небо, где же планы акведука,

Что хочет проложить в Перудже Папа Юлий?..[783]

Ответ французскому монарху[784] я найду ли?..

О! Любит!.. Любит!.. Ничего я в спешке не забыл?..

Будь время у меня, я б так ее любил!

(Рассмеявшись, уходит.)


Бамбинелло

Так из какого ж, мэтр, ты сделан теста?

(Направляясь к двери)

Чу, Мона Лиза!.. Уступаю место.

(Убегает.)



Сцена 5
Мона Лиза, Паццетта.


Паццетта

(зовет)

Эй, Бамбинелло! Как! Уже исчез синьор?

Мы с опозданием пришли к нему на двор.


Мона Лиза

Я подожду его. Ушел он не навек.


Паццетта

Синьора, видно, мил вам этот человек.


Мона Лиза

Быть может, недогадлив он или бездушен.



Паццетта

Клянусь, он разумом немножечко воздушен

И дел земных совсем не замечает!


Мона Лиза

По-твоему, любовь не в небе обитает?

Кто ищет в небесах, земной любви не встретит?


Паццетта

Так далеко идти за нею мне не светит...

Зачем желать того, что вовсе не знакомо,

Когда вас счастье окружает дома?!

Любовь не в небе — на земле ищите,

А вдаль глаза мои не видят... Не взыщите!


Мона Лиза

(грустно)

Маэстро не придет!


Паццетта

Скажу я сразу:

Машиной новою его занялся разум;

В ней тысячи чудесных ухищрений —

Ей места нет в краю любовных похождений.


Мона Лиза

Он не придет!


Паццетта

(подводит госпожу к картине)

Тогда посмотрим ваш портрет!

Коль не удастся он, творцу прощенья нет!


Мона Лиза

Ты думаешь, машину любит он сильнее?


Паццетта

Не сомневаюсь я. Как вам сказать яснее?


Мона Лиза

Нам страсть одна сердца соединяет!

Не правда ли, меня он так напоминает?


Паццетта

Сегодня — да! Но...


Мона Лиза

Не осмелишься сказать сейчас?


Паццетта

Но завтра, коль захочет походить на вас,

Портрету надо бы заплакать, и — увы! — по делу.


Мона Лиза

Паццетта, разве слезы чужеродны телу?


Паццетта

О, плакать — это много или слишком мало!


Мона Лиза

Все ж любит он меня — мне сердце подсказало!

Уже три года, как в один и тот же срок

Переступаю каждый день его порог,

С творцом я остаюсь всегда в плену мечтанья.

Три года! Каждый миг — не вырвать из сознанья!

Как часто, взглядом пламенным пленясь,

В глубинах тайных сердца своего

Я ощущала трепетную связь

Его души с моей, моей души — с его!

Любовь меня горячкой обожгла,

И лишь его губами я дышать могла,

А жгучий воздух, чувства мне балуя,

Незримого был полон поцелуя!

Обычного в нем нет... В любви творца большого

Нет показных страстей, излишнего нет слова.

Себя он чувствует и верно понимает,

А уж обыденных грехов не совершает.

Объятье божества не может быть банально:

Творец — не просто муж! Он любит гениально!


Паццетта

Ба! Полагает Бамбинель, для счастья

Ума не надо — ум здесь не причастен!


Идет!


Мона Лиза

(живо)

Паццетта

Нет, то синьор Джокондо самолично!


Мона Лиза

Кто звал его?


Паццетта

Он мнит, здесь что-то неприлично?..


Мона Лиза

(показывая на свой портрет)

Возможно, хочет он домой забрать картину!


Паццетта

Я ж Бамбинелло сети пораскину.



Сцена 6
Мона Лиза, Джокондо.


Джокондо

(крайне любезно)

Прошу вас, не волнуйтесь, дорогая!..

Пришел, от нетерпения сгорая,

Проведать я, уж не нашлось ли средства

Ваш завершить портрет, исполненный кокетства?

Когда ж то кончится? Уж более трех лет

Художник не представит ваш портрет!

Плохого в этом нет, конечно...


Мона Лиза

Сознайтесь, милый дюк, хотите вы поспешно

Портрет забрать!


Джокондо

Ну, нет! Зачем мне спешки бремя Нести?..

Ведь есть у Леонардо время!

Его талант — природы бесконечной,

А разве ваша красота не вечна?


Мона Лиза

Сегодня утром вы в отличном настроенье.


Джокондо

(вручая ей очень дорогой браслет)

О, дорогая, редкое везенье

Меня не покидает даже на день!

Смотрите, вот браслет; он близ Пуццолы[785] найден.

Тогда Пуццолу мой приятель посетил...

Вещицу разглядев, он мне ее купил.


Мона Лиза

Браслет прелестен.


Джокондо

Так примите же с охотой

Вы эту древнеримскую работу.

Браслет нашли в Сераписовом[786] храме,

Вблизи от алтаря, в каком-то хламе.


Мона Лиза

(надевая браслет на руку)

В ответ шлю тысячу благодарений...


Джокондо

Воспитан для любезных словопрений,

Я должен бы их отослать обратно.

Но очень к ним чувствителен браслет...

Прошу не обращаться с ним отвратно,

Ведь невозможного для украшенья нет!


Мона Лиза

Серьезно?


Джокондо

Да! Захочет вдруг браслет,

Чтоб нынче ж был закончен ваш портрет...


Мона Лиза

То было б дело, соглашусь без спору.


Джокондо

Вот только надо победить синьору

.


Мона Лиза

Но это был бы не совсем приятный случай.

Возможно, сидя я пойму вас лучше!

(Садится)

И эта женщина...


Джокондо

Вы!


Мона Лиза

Шутки ваши милы!

По-вашему, творца сдержать мне хватит силы?


Джокондо

Одной лишь вам!


Мона Лиза

Вы так темните речь свою.


Джокондо

Не понимаете, поскольку я стою.

(Садится)

О Мона, каждый день меняется ваш лик;

Ход этих перемен, быть может, невелик.

Пока вы всё еще на пике красоты,

Но меньше стало в вас покоя, простоты!

Уж года два, как беспокойный пыл

Гордыней заново черты лица покрыл.

Короче говоря, такое измененье

В ваш несравненный лик внесло преображенье.

На перемены те сердиться вам негоже...

Но как же кисть творца вас сделает похожей,

Когда он каждый день вас видит измененной,

Когда не может дать он кисти окрыленной

Вас нанести на холст в короткий миг творенья

И постоянно должен делать исправленья?

И если, Мона, вы устали от эскизов,

Черты свои избавьте от капризов:

Лицу такой тип красоты пора придать,

Какой хотите вы потомкам передать.


Мона Лиза

Искусна ваша речь, но вам не скрыть секрет,

Что поскорей хотите вы забрать портрет.


Джокондо

Я? Меньше, чем кто-либо!


Мона Лиза

Вред для вас какой?


Джокондо

Портрет — лишь копия, оригинал же — мой.

{Улыбается; помедлив, продолжает.)

Забрать портрет я посчитал бы долгом,

Когда бы мэтр, бесчувственный столь долго,

В плену был вашей прелести, но, Боже,

Открою правду — он любить не может!

Мона Лиза Не может полюбить!


Джокондо

Он чересчур уж гений!


Мона Лиза

Талант не заслужил подобных обвинений!

Но что про гения твердит нам род людской?..


Джокондо

Он будет восхищен искусною рукой.

А что до сердца — собрано в нем скромно

Лишь то, что жить позволит экономно.


Мона Лиза

Вы полагаете, своей любовью страстной

И преданностью женщина напрасно

Стремится стать любимой и понятной?


Джокондо

Где есть такая женщина? Занятно!..

Простою смертной быть она не может,

Да и божественность не многим ей поможет!


Мона Лиза

Слова свои извольте объяснить

И дайте путеводную мне нить!


Джокондо

Так слушайте! Не верю в прочность уз,

Искусства и любви скрепляющих союз.

У каждого — так утверждаю я —

Дорога в жизни тянется своя.

Любовник — для любви, художник — для картин.

Сравните их! Прошу. Вот, например, один

На сердце, как на холст, наносит свой эскиз,

Соединяет там в одно его каприз

Страстишек многих мимолетный рой,

Но скоро, этой утомясь игрой,

Эскиз он бросит в пыльный уголок,

Где старые холсты глядят лишь в потолок.

Другой иным достоинством ценим:

Он ваше сердце облечет своим;

Не хочет знать он, почему, насколько

Объяла страсть его; он любит, да и только!

Судите ж, у кого душа какая...

Притом могу поклясться, дорогая,

Для Винчи в женщине объекта нет для чувства:

Она — вот каламбур! — объект лишь для искусства.


Мона Лиза

Не чувствую различий ваших вес;

Всегда Омфалой[787] был повержен Геркулес!

Одно лишь слово, брошенное вам,

Способно к женским повергать стопам.

Любая оборона невозможна:

Мужчина Леонар, а после уж — художник,

Он входит в тот разряд существ, какой

Мы побеждаем слабою рукой!

Любовники ж вульгарны, и настолько,

Что гимны их сердцам не вдохновят нисколько.

Тогда как Леонар на выдумки готов,

Он весь — шальной порыв, и каждый день он нов.

О, у таких людей доступные сердца,

И к нежным чувствам вкус всегда есть у творца.

Он может подружить (продолжу каламбуры)

Любовь к искусству и искусные амуры!


Джокондо

Что ж! Аргументов нет разбить ваш образ мира,

Но я хочу сказать, что чтите вы кумира!

И, если тайно вы богам молились ложным,

Одно здесь хорошо: издалека, возможно!


Мона Лиза

Что ж хорошо тут?



Джокондо

Есть прерогативы

У гения с эффектом странным перспективы:

Когда вглядитесь вы в него поближе,

Великий словно сделается ниже!


Мона Лиза

Не верю в это я!


Джокондо

Клянусь вам, дорогая,

Что проведете вы, судьбу не искушая,

Не больше четверти часа наедине

С поэтом вашим драгоценным,

И хватит этого вполне,

Чтобы понять умом несовершенным

(С учетом нашей простоты),

Как далека реальность от мечты.


Мона Лиза

(горячо)

Ненужным нахожу я ваше предложенье,

И детским кажется мне это обсужденье!


Джокондо

Хочу, чтоб видели своими вы глазами.


Мона Лиза

Ну, нет!


Джокондо

Потом любить мы крепче будем сами!

Так... чистый эгоизм!..


Мона Лиза

(нетерпеливо прерывая мужа)

Чем больше объяснений,

Тем больше споров, дюк, тем меньше убеждений!

Оставим споры иль условимся мы, право:

Что, если я была права, вы не были неправы!

(Поднимается и направляется к двери)


Джокондо

Уходите?


Мона Лиза

Да!.. Воздух здесь тяжел и давит грудь!

Пойду я свежести немножечко вдохнуть.


Джокондо

Сеанса время приближается!..

(Предлагает жене руку)


Мона Лиза

Не надо! Тут

Я отыщу вас через несколько минут.

(Уходит.)



Сцена 7
Джокондо.


Джокондо

О Мона бедная! Забыла ты о муже!

Боюсь, чтоб с головой твоей не стало хуже.

Мне надо бы бежать!.. Но чувства не дают!

Хотел бы для души ее найти приют!

Там мы сердца опять восстановим,

Они забьются в лад одно с другим!

Теперь рискованное средство мне осталось,

Чтоб разом извести ту роковую шалость:

Оставить с гением ее наедине —

Пусть каверзным умом натешится вполне.

Любовник избранный и несравненный —

Ему поэзия да красота лишь ценны!

Пускай увидит, как желанный идеал,

Подобно прочим, свой покинет пьедестал,

Пускай поймет его сердечную небрежность

Она, познавшая заботливую нежность,

Привыкшая к покорности смиренной,

А не к обидам страсти дерзновенной!..

(Подавленный, замолкает на несколько мгновений.)

Но коль ошибся я... Нет! Чтоб мне было пусто!

Придется действовать, совсем забыв про чувство.

Ведь я люблю ее сильней, чем в прежние года.

И отказаться от ее любви?.. Нет, никогда!

Потолковать мне нужно с Леонардо...

(Видит, как Паццетта в глубине сцены идет через сад.)

Вижу я Паццетту.

Эй, подойди!



Сцена 8
Джокондо, Паццетта.


Паццетта

Я здесь уже! А что, хозяйки нету?


Джокондо

Как видишь!.. Недоволен я тобой, Паццетта.


Паццетта

За что же, сударь, мне немилость эта?


Джокондо

А ну-ка подойди, взгляни в глаза хоть раз!

Сегодня утром получила ты приказ

От госпожи: зайти к маэстро будто бы случайно

И сообщить ему, что Мона хочет тайно

С ним встретиться.


Паццетта

Клянусь вам... нет!


Джокондо

Похоже,

Что быть посланницей тебе негоже.

Унылое у Моны будет состоянье,

Когда не явится любимый на свиданье!


Паццетта

Еще раз, сударь...


Джокондо

Между нами говоря,

От правды отрекаешься ты зря.

Хозяйка просит твоего совета.

Случается... Не надо мне ответа.

Глубокую любовь питает Мона ныне

И пасть готова ниц, как будто пред святыней.

Про эту страсть давно ты, Пацца, знаешь

И за нее порой хозяйку осуждаешь,

Что неприлично очень!


Паццетта

Но...


Джокондо

Тебе-то что за дело?

Душою Моны страсть всецело овладела!..

Но ты поправить можешь положенье.

Послушай, у меня к тебе есть предложенье.

Ты во Флоренции раздуй из слов пожар,

Что Мона, мол, нашла по сердцу друга,

Но действуй тихо так, чтоб мастер Леонар

Внезапным слухом не был перепуган!


Паццетта

Как! Вы хотите...


Джокондо

Чтоб, не медля и забывши честь,

Ты не стыдилась гнусность произнесть.


Паццетта

А если сам он вдруг заговорит о вас?

К чему тогда клонить мне свой рассказ?


Джокондо

Да всяких ужасов ты можешь наплести,

Каких сподобится тебе изобрести.

Приври, ругай, преувеличь как бы невольно.


Паццетта

Идет! Вы будете служанкою довольны.


Джокондо

(показывая Паццетте галерею в глубине сцены)

Жди там меня!


Паццетта выходит.


Вот он!



Сцена 9
Джокондо, Леонардо.


Леонардо

Дюк дорогой,

Узнай о жребии, дарованном судьбой!

Чезаре Борджа[788] в будущей кампании

Приказывает мне вести войска в Романии[789].

Завидная судьба! Нога готова в стремя![790]


Джокондо

Вы нас покинете? Останется ли время?


Леонардо

Для покорения Италии — довольно!


Джокондо

Вы справитесь легко с такою ролью сольной...

Но, согласившись, вы тогда, сомнений нет...

Вы не закончите — увы! — жены портрет.


Леонардо

(подходя к мольберту)

Но там остались мелочи, дюк милый:

Подправить руку... ну, и рот — от силы...


Джокондо

(останавливая его)

Такие речи слышу я три года.

Вам живопись — путь крайнего исхода;

Когда другой работы не найдете,

Шедевры вы от скуки создаете!


Леонардо

(грубо)

Бог мой! Веду ль себя я столь бесчеловечно?

(Успокаиваясь и готовя кисти.)

Искусство терпеливо, ибо вечно.


Джокондо

Искусство вечно! Так! Вы говорите смело.

Я не таков! Да ведь не в этом дело:

Начал полно у вас, а завершений мало!


Леонардо

Да важен ли конец, раз удалось начало?!


Джокондо

Да с вами Меценат[791] базарным нищим станет!

Ну, скажем, в вашей «Вечере» в Милане

Нет образов еще Иуды и Христа.


Леонардо

А почему? Не мог натурщиков достать.

Чтоб Бога рисовать, необходимо,

Дабы за нами Он следил незримо,

Своей рукою направлял мою,

С небес сойдя в моем родном краю;

На троне огненном дабы Его я видеть мог!

И если кто-то медлит, то не я, а Бог!


Джокондо

Ну а Иуда?


Леонардо

Дюк мой дорогой,

Себя убить бы дал, чтоб тип сыскать такой!

Среди разбойников в Милане каждый вечер

Ходил я по Боргетго[792], жажда встречи!

Напрасный труд! Мой Бамбинель сюда водил

Разбойников, убийц, кабацких заводил,

Но среди стольких негодяев и ворья

Не встретилось мне подходящего зверья;

Мерзавца не нашел с душой гнилой,

С физиономией пройдошистой и злой,

Способного, когда придет пора,

Продать Учителя за горстку серебра[793].


Джокондо

О, вечный поиск! Право, было б краше,

Когда бы Бог к искусству свел все интересы ваши

И запретил бы доступ в области такие,

Где люди благоденствуют другие.


Леонардо

С идеями одними вы сжились за много лет;

И отойти от них нет сил?


Джокондо

По счастью — нет!


Леонардо

По счастью! Для кого?..


Джокондо

Да для судьбы любой.

Вот, например, любовь!..


Леонардо

Джокондо дорогой!


Джокондо

Так вот! Не думаю...


Леонардо

Что вкусу верному мы не дадим уснуть!


Джокондо

Что вы умеете любить!..


Леонардо

Отнюдь...


Джокондо

Отнюдь!..


Леонардо

Дюк, не забыть прекрасных дней

Мне флорентийской юности моей.

Я пылок был, горяч и полон сил,

И если не был я любим, то сам любил...


Джокондо

Той страстью, где всегда вы царствуете первый, —

Не той, что рыцарски приносит только жертвы!


Леонардо

Вы ошибаетесь! Любил я сильно очень...

Готов был дни свои отдать...


Джокондо

Нет! Только ночи.


Леонардо

Так, значит, я совсем не сердцем жил?


Джокондо

Конечно нет...


Леонардо

Во мне артист любовника убил?


Джокондо

Конечно! Ваше сердце — мастерская;

Там обстановка вся бог весть какая:

Разбросаны изящные вещицы,

Валяются повсюду кольца, спицы,

Есть место и бесформенным обломкам,

И бюстам лиц, неведомых потомкам;

Ряд ваз бесценных, по стенам картины,

Полно повсюду мраморов старинных;

Да, поэтический, прекрасный интерьер,

Но женщина, увы, — предмет не этих сфер.


Леонардо

Беспочвенны такие притязания!

Искусство и любовь не знают состязания,

Соединяет тесный их союз.

Все рушится без этих прочных уз...


Джокондо

Я сомневаюсь.


Леонардо

(работая кистью)

Дюк мой золотой,

Творивши мир, устал Бог в день шестой

И с той поры, благословляя лень,

Для отдыха придумал новый день.

Но Богу было страшно одиноко.

Уставив в твердь земную яро око,

Решил Он заселить пустынную планету,

Искусству и любви задачу вверив эту.

Так создавался мир, несовершенный,

Но волей Господа благого освященный.

Искусство и любовь пошли тропой свободной,

Соперничая в схватке благородной,

И знайте (вот совсем не лишний штрих!):

Симпатия соединяет их.

Как в древности, так и сейчас, все вновь

Плоды поэзии приносят нам любовь.

Любовь обязана искусству идеалом —

Без этого б вульгарным чувство стало.

Шедевр рождается, когда искусство — доминант,

Зевксис, Джотто[794], Фабий[795], Апеллес[796], Тимант[797].

В противном случае творенья возвеличат

Сапфо[798], Лаура[799], Клеопатра[800], Фрина[801], Беатриче[802].

Закончив разговор на эту тему,

Отвергну напрочь вашу я систему,

И повторяю вам я вновь и вновь:

Искусство совершенствует любовь;

А женщине разумной выпадает счастье

Сказать решающее слово в пылкой страсти.

(Вставая.)

Любовь с искусством вкупе — после Бога —

Первейшие творцы. Бог создал много:

Он потрудился, не жалея сил,

И небо, землю, воды сотворил.

Другая сторона вела себя похоже:

Она шедевры создавала тоже!

Задумайтесь-ка над проблемой этой,

Милейший дюк, и, если вы не пень,

Поймете, что, когда в несчастный день

Наш мир разрушен был бы страшною кометой,

Искусству и любви вполне под стать

Утраченное заново создать.


Джокондо

Замысловато очень... для мечты!

С теорией реальность не на «ты»!

Особенно когда многосторонний гений

Захочет слить в потоке треволнений

Одновременно мысль свою и чувство,

Науки строгость — с вольностью искусства...

(Направляется к двери)

Сеанса время подошло...


Леонардо

(останавливая его)

Не уходите сразу.

(Удерживает Джокондо)


Джокондо

На отвлечения падок так ваш разум!

Я Мону разыскать хочу.


Леонардо

Составьте же о нас Другое мненье! Верьте...


Джокондо

Но у вас

Соперников средь горожан немало!

Итак, хотите вы, чтоб женщина узнала,

Любовницей кого она слывет для света:

Художника, врача, ученого, поэта?


Леонардо

Не важно! Любят все!


Джокондо

И на бобах оставят!


Леонардо

Я...


Джокондо

Вы из тех людей, что в рамку вставят

Едва задуманный, не начатый портрет;

Покроют лаком холст, где красок вовсе нет.

Стремитесь к будущему вы за счет прошедших дней.

Грядущее для вас всего главней.

Но настоящее нам Бог сподобил дать

Не для подобных игр, извольте знать!


Леонардо

Ошиблись, дюк!


Джокондо

Мы не закончим спора,

Но я вернусь!..


Леонардо

Однако!..


Джокондо

(убегая)

Даже очень скоро!


Джокондо в глубине сцены разговаривает с Паццеттой, показывая на Леонардо.



Сцена 10
Леонардо.


Леонардо

Синьор Джокондо — презабавный господин!

Он полагает: в мире только он один

Имеет право быть любимым и влюбленным...

Но мне ли существом жить неодушевленным?..



Сцена 11
Леонардо, Паццетта.


Паццетта

(войдя, таинственно)

Синьор! Позвольте вам сказать одно лишь слово, но

Оно и нежности, и сладости полно:

К вам приходила женщина, а вас

Здесь не было! Но не молчу сейчас,

Ведь ваше сердце, баловень каприза,

Не знает, что вас любит Мона Лиза!..

(Убегает)



Сцена 12
Леонардо.


Леонардо

(поднимая голову)

Она сказала: любит! Я не верю... Нет!

Возможно ль... Бамбинель открыл бы мне секрет

Давно!.. Ах, лишь теперь мне стали ясны

Все пустячки и томность поз прекрасных,

Огонь во взглядах; и в один из ближних дней

Хочу я отплатить любовью ей своей.

Ах, был бы Данте жив, он целую поэму

Для Лизы бы создал на сладостную тему!..

Переплелись две тропки бытия:

Ее влечет ко мне, люблю ее и я!..



Сцена 13
Леонардо, Бамбинелло, певцы, музыканты.


Бамбинелло

Певцы пришли, мой мэтр!..


Леонардо

(с жаром)

Прошу, друзья, входите,

Наполните любовью песни те, что вы для нас дарите


Бамбинелло

Вон как заговорил!


Леонардо

(обращаясь к Бамбинелло)

Украсить надо

Дворы и лестницы диковинками сада!


Бамбинелло

Иду.


Леонардо

Да, Бамбинель! Пускай в зверинце львам

Добавят рацион, и мясо — первый сорт,

Пусть так рычат, чтоб страшно стало нам!


Бамбинелло

Уже бегу!


Леонардо

Эй, Бамбинель! Да приготовь эскорт, Достойный Моны!


Бамбинелло

Да!


Леонардо

И хорошо бы было,

Чтобы прекрасное полдневное светило

Замедлило свой ход и сделало длинней

Прекраснейший из мной прожитых дней!


Бамбинелло убегает.


Сцена 14
Леонардо, Мона Лиза, Джокондо, музыканты, певцы.


Леонардо

(в сторону)

Вот и она! Цветет красой чудесной,

Красою, до сих пор мне неизвестной!


Мона Лиза

(в сторону)

Готово сердце разорваться!


Джокондо

(шутливо)

День простой

Раскрашен в праздничность зарею золотой.

День создан для художников!


Леонардо

(Моне Лизе)

Пьяней

Не знаю чародейства и сильней!

Я признаю, что только красота

В подобный день годится для холста!


Джокондо

(весело)

Казалось мне, мой дух иного сорта!

А, вот певцы!

(Тихо Леонардо.)

Скажите, вся эта когорта

Необходима столь для вдохновенья,

Что вы не можете творить без песнопенья?


Леонардо

Конечно!

(Моне Лизе.)

Музыка с настроем мелодичным

Портрет наполнит духом поэтичным,

Прогонит скуку, чтобы не свело

Тупой усталостью прекрасное чело,

Чтобы огонь божественный в очах

От утомленья часом не зачах![803]


Мона Лиза

Три этих года, важных для меня,

Следила я, не пропуская дня,

Как под полетом кисти окрыленной,

Рукою вашею чудесно вдохновленной,

Мой лик живой рождался на холсте холодном!


Джокондо

(с живостью)

Берете кисти вы?..


Леонардо

(Моне Лизе)

Как будет вам угодно:

Так счастлив я! Рука моя легка!

(Усаживает Мону Лизу посреди группы певцов и музыкантов, как на картине Брюн-Паже[804])

Расположитесь поудобнее пока

Вы посредине группы. Не стесняйтесь,

Свободней руки, больше расслабляйтесь!

(Подходит к мольберту и начинает писать.)


Музыка.


Певец

(Пастушеская песня)[805]

Томленьем полно ожиданье

В вечерние эти часы.

Любимую жду на свиданье!


Луны серебристой блужданье,

Трава и пышна, и нежна —

Томленьем полно ожиданье!


Готова душа на закланье

Во имя чудесной красы.

Любимую жду на свиданье!


И легких теней колыханье —

Влюбленным укромность нужна.

Томленьем полно ожиданье.


В лесу, где пичуг состязанье,

Не нужен тяжелый замок.

Любимую жду на свиданье!


Но вот слышу рядом дыханье.

Умру я у девичьих ног!

Так любо мне это созданье!


Музыка стихает, долгое молчание.


Джокондо

Идти мне надо! Времени уж нет:

Успеть еще я должен на Совет!

(Поднимается, Леонардо продолжает рисовать.)


Мона Лиза

Уходите?


Джокондо

Посланцев папских примет

В Совете нынче дюк наш Содерини[806].

Присутствовать я должен!


Мона Лиза

Что ж! Отлично...


Джокондо

Но я приду домой забрать вас самолично!

(В сторону.)

Так надо! Надо!

(Моне Лизе)

Вас снаружи подожду я!

(Уходит, бросив взгляд на Леонардо, который не прекращает работать)

Влюбленный бедный! Не заметил он, что ухожу я



Сцена 15
Леонардо, Мона Лиза.


Мона Лиза

(разглядывая задумавшегося Леонардо)

Кисть следовать за мыслью тайной перестала.

(Подходит к нему)

Вы не рисуете?.. Рука уже устала?


Леонардо

(оглянувшись, в сторону)

Ну, наконец-то мы одни...

(Громко)

Простите! Весь в мечтах!


Мона Лиза

О будущем?


Леонардо

С портретом потерпел я крах!

Он плох! Мне надобно пустить его под нож!


Мона Лиза

Вы не находите теперь, что он весьма похож?


Леонардо

О нет! Я чувствую, что мог бы сделать лучше!


Мона Лиза

Ужели вас смутил какой-то странный случай?


Леонардо

Мне кажется, вернулась юности пора!

Увидел вас я не такою, как вчера, —

Так путнику страна тогда лишь познается,

Чуть только до ее он сердца доберется!


Мона Лиза

(в сторону)

Меня он любит!

(Громко)

Леонар!


Леонардо

Вот мы одни сейчас —

И наконец-то!


Мона Лиза

(немного обеспокоенная)

Нет, по меньшей мере трое нас.

Забыли вы портрет?


Леонардо

Его мы повернем.

Клянусь, мне больше нравится побыть вдвоем!


Мона Лиза

Что так?


Леонардо

Реальней стали вы, скажу вам беспристрастно,

Приятней милой и раскованней прекрасной —

Картина дивная, нашедшая свой кров!


Мона Лиза

Что ж нового в глазах моих?


Леонардо

Любовь!


Мона Лиза

(в сторону)

Ах, сердце!

(Громко)

А пришла она откуда?


Леонардо

Предположений строить я не буду.

Ведь вы, когда сегодня рано утром встали,

И сами ничего о ней не знали!


Мона Лиза

А кто ж ее объект?


Леонардо

Увы! Не знаю я!

Не ведали и вы, предполагаю я.


Мона Лиза

Как родилась она?

Начало где отсчета?


Леонардо

Себе я сам не отдаю отчета.

Явись здесь смерть, так я без липших слов

За взгляд один ваш жизнь отдать готов.

Да меньше чем за взгляд!


Мона Лиза

(в сторону)

Спасибо, Леонар!

Да в женщине другой зажгись любовный жар,

Такой же пламенный в отважном устремленье,

Такой же точно в сладком опьяненье...

Не знаю... Не было ведь у меня стремленья

Заполнить сердце вам без позволенья!

За шагом шаг пройти б могла по нити дней!


Леонардо

Вы в это верите?..


Мона Лиза

А как не верить мне?..


Леонардо

Вы в сердце у меня прочли слова любви,

И я готов их в вашем уловить.


Мона Лиза

Да, книге сердца моего давно

Для вас открыться было суждено.

Боюсь, что чтенье будет слишком быстрым.


Леонардо

(беря ее за руки)

Да!

Но не могу я жить при вас всегда,

Часов потраченных не меряя, спеша

С моею жизнью вашу мысль смешать!

И по желанью, в день любой и час,

Встречать сияние чудесных ваших глаз,

Не ждать, чтобы случайно довелось

Шершавить пальцами шелка волос,

Причудливый наряд изобретать

И в душу вам поэзию влагать,

Вас только слушать, только вас одну,

Заполнив вами всю пространства глубину!


Мона Лиза

Любезных слов поток чарующе струится! Леонардо

Пусть вас оценит новая денница!

Для вашей красоты потребен новый зритель.

И руку вы свою в мою вложите...

Могу ль сказать в словах, сколь вы любимы?


Мона Лиза

(пытаясь его оттолкнуть)

О Леонар!


Леонардо

Смотри!

(Берет ее руку и в тот самый момент, когда пытается поцеловать запястье, замечает браслет, подаренный Джокондо жене.)

Предмет неповторимый!

Какое совершенство! Вкус какой! Умели

Творцы античные чудесные камеи

Изготовлять для знатоков на случай.

Из древности вещей не знаю лучше!


Мона Лиза

(в сторону)

Искусства и любви неслыханная смесь!

Когда же стихнут наконец экстаз его и спесь?


Леонардо

За древность, сочлененную с изысканной работой,

Свои сокровища отдали б короли с охотой!


Мона Лиза

Я б уничтожила его своей рукою!

(Громко.)

Так кто ж из нас мешает вашему покою?

И кто ответит мне — творец иль опьяненный страстью?


Леонардо

Камея совершенна!


Мона Лиза

(отбирая браслет)

Да, к несчастью!

Не может женщина так тонко быть ценима,

Хотя моложе ведь она седых развалин Рима!

Ей нет достойной в золоте цены,

И вы, мэтр Леонардо, знать должны:

Не крепче дорогая безделушка

По прочности, чем глиняная кружка!

(Топчет браслет ногами.)


Леонардо

(помолчав)

Я знаю, гордость ваша наказать меня должна,

Когда б из тех людей я был, чья цель одна —

Галантных фраз наговорить довольно!

Но не могу, подобно им, болтать фривольно;

Я не научен воздыхать умильно,

А слезы ведь горды, чтоб течь обильно!

Я не люблю истертые слова;

Стенанья воздыхателей мне чужды;

Обмана хитрых фраз не терпит голова,

И обольщенья мне без нужды.

Я не сторонник резких изменений

Судьбою сотворенных положений.

Люблю вас пылко, искренне, без лести

И с уважением, достойным вашей чести!


Мона Лиза

Вы любите меня!.. Чуть больше, чем камею!


Леонардо

О нет, синьора, нет! Люблю вас, как умею!

Как женщину!


Мона Лиза

Увы!


Леонардо

(опускаясь перед ней на колени)

Прошу у вас прощенья

За краткий миг смущенья и забвенья.

О дорогая Лиза, Бог свидетель мне,

Что сердце в вечном плавится огне!


Мона Лиза

Меня вы... любите!.. В то верить я вольна...

Однако ужаса моя душа полна.

Таинственно в объятья к вам влеченье,

Но эта страсть несет одно мученье!


Леонардо

Ужели? Что за кукольник, веревки напрягая,

Играет сердцем вашим, Лиза дорогая,

Всем вашим существом, повязанным навечно?..


Мона Лиза

(пытаясь освободиться от него)

Себе я не принадлежу!


Леонардо

(прижимая ее к груди)

Но человечно

Освобождает здесь вас красота!


Мона Лиза

Оставьте же меня!


Леонардо

Пусть сердца маета

Покой найдет в моей душе, о Мона!


Мона Лиза

(пугаясь)

Пощадите!


Леонардо

У ног твоих, о моя Лиза...


Мона Лиза

Уходите!


Леонардо

Не отвергайте моего вы обожанья!

Я знаю, чтобы выразить желанья

И пылкий жар давно пылавших чувств,

Не хватит слов любви моих несчастных уст!



Сцена 16
Леонардо, Мона Лиза, Бамбинелло, неизвестный.


Леонардо

(живо)

Кто там пришел?..


Бамбинелло

(показывая на неизвестного, с гордостью)

Смотрите!..


Неизвестный, одетый как Иуда с фрески «Тайная вечеря», отвратительный на вид, на мгновение задерживается перед окном.


Леонардо

(пораженный, приближается к окну)

Мой Иуда! Мой Иуда!!

Ну и мошенник!

(Неизвестный исчезает из виду.)

А! Не выпущу его отсюда!

(Вместе с Бамбинелло бросается к двери; оба выскакивают на улицу.)



Сцена 17
Мона Лиза.

Мона Лиза

В своем ли я уме? Так что же сталось?

Вернется ль он сюда? Ко мне проявит жалость?

Закончит ли оборванную речь?..

Отброшу чувство глупое, как тяжесть с плеч!

А эта гениальная любовь

Тоской сковала грудь и застудила кровь!

Мой муж... Хочу... Я вымолю прощенье!

Но вот имею ль право я на возвращенье?



Сцена 18
Мона Лиза, Паццетта, Бамбинелло.


Бамбинелло проходит в глубине мастерской, держа Паццетту под руку и шепча ей на ухо.


Бамбинелло

(Паццетте)

До вечера.


Паццетта

Да, нежный друг!


Бамбинелло

Моя любовь,

Как долог будет день, пока мы вновь

Не расцелуемся в прелестный час свиданья!



Сцена 19
Мона Лиза, Бамбинелло, Паццетта, Джокондо.


Мона Лиза

(живо своему мужу)

Дюк дорогой!.. К концу подходит время ожиданья!


Джокондо

(в сторону)

Бедняжка Мона!


Мона Лиза

(показывая на свой портрет)

Пусть возьмет его Паццетта!


Паццетта

Да, госпожа!


Мона Лиза

Так, как и я, изображенье это

Оставит ненавистный дом!

Паццетта уносит портрет1.


Джокондо

(с любовью к жене)

Голубка!..

(В сторону.)

Израненное сердце очень хрупко,

Оно живет на грани угасанья,

Оно ломается от грубого касанья.


Паццетта

(в сторону)

Заплакала, бедняжка!


Мона Лиза

Милый дюк,

Теперь мне надобна поддержка ваших рук!

(Джокондо берет ее под руку.)


Бамбинелло

(тихо)

До вечера, Паццетта!



Паццетта

Ухажер охальный!



Сцена 20
Мона Лиза, Бамбинелло, Паццетта, Джокондо, Леонардо.


Леонардо

(с эскизом в руках)[807]

Поймал Иуду я!.. Взгляд лживый и нахальный!

Одной рукой он гладит, а другой — казнит!

У негодяя вправду подлый вид;

Художнику такого встретить — ценный приз!


Мона Лиза

Хотела бы я в рамку вставить тот эскиз!


Леонардо

Он нравится вам?


Мона Лиза

Нахожу его прекрасным:

Иуда ваш с лицом своим несчастным

Достоин уваженья.


Леонардо

Ваша власть!

О голова проклятая!.. О моя страсть!


Джокондо

(в сторону)

Иуда, даже и при самой доброй воле,

Не заслужил бы никогда прекрасней доли!


Леонардо

(вежливо Моне Лизе)

Синьора, можем мы, когда вам то угодно,

Закончить ваш портрет!.. Свободно

Мое пока что вдохновенье,

Запечатлевшее натурщика явленье.

(Поворачивается и не видит портрета.)


Мона Лиза

(серьезно)

Синьор, портрет закончен!


Джокондо

Неужели?


Мона Лиза

Не правда ли?


Леонардо

(приняв решение)

Права синьора... В самом деле...

Не мог его закончить... раньше!

И в конце Еще осталось кое-что...[808]


Мона Лиза

Так что же?


Леонардо

На лице

Гримаса гордости через мгновенье

Вмиг вытеснит былое выраженье.


Мона Лиза

(глядя на Джоконде)

Похож ли он?


Леонардо

(обращаясь к Джокондо)

Вглядитесь-ка в портрет:

Мне кажется, так лучше! Разве нет?

(В сторону.)

Я умер бы от страсти, будь мне двадцать лет!


Джокондо

Вы нас покинете? Влечет вас белый свет?


Леонардо

Конечно! Я теперь свободен от оков!

Вы знаете, мой дюк, что я всегда таков:

По свету гонит странствий ветерок!

Признаюсь вам: мне тесен ваш мирок;

Вослед своим желаньям я лечу,

А в спутники в дорогу взять хочу

Прекрасный идеал, что бедные поэты

С собою носят в голове по свету.

Реальности я предпочту химеру!

Лаура! Беатриче! Вашему примеру

Стремились следовать немало женщин ярких.

О, знали бы они: у Данте и Петрарки

Хватало сил любить прелестниц этих,

Иначе бы о них забыли все на свете!


Мона Лиза

Храни вас Бог в пути!


Леонардо

Я с Борджа за компанию

В Сиену[809] загляну, пересеку Романию,

А после позади останутся Урбино[810],

Десятки рек, дорог и, наконец, Пьомбино[811],

Но, перед тем как насладиться светом белым,

В Милане предстоит мне «Вечерю» доделать.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги