Маяк на Краю Света

Глава XIII ТРИ ДНЯ

Нетрудно представить, в каком раздражении пребывали Конгре, Карканте и все остальные! Как раз в тот момент, когда они окончательно собирались распроститься с островом, им снова помешали!.. А всего через четыре-пять дней в бухту явится патрульное судно! Конечно, если бы авария не была такой серьезной, Конгре рискнул бы бросить якорь прямо у берега, например, в бухточке у мыса Сан-Хуан, которая вдается глубоко в сушу, как раз позади утеса. Но вести туда корабль в нынешнем его состоянии мог решиться только сумасшедший. Шхуна мигом набрала бы воды и оказалась на дне морском, не дойдя до мыса, поскольку пришлось бы идти по ветру, раскачиваясь на волнах с борта на борт. Уж груз-то, во всяком случае, пираты погубили бы полностью.

Таким образом, выбора не было, и Конгре, как умный человек, счел за благо подчиниться обстоятельствам.

Ночью никто на борту не сомкнул глаз. Матросы дежурили, сменяя друг друга на вахте, ни на минуту не забывая о том, что их могут снова атаковать. Кто знает, возможно, с другой стороны острова высадился какой-нибудь отряд, более многочисленный, чем шайка Конгре. Или слух о пиратах дошел наконец до Буэнос-Айреса и аргентинское правительство приказало разделаться с ними.

Конгре с Карканте устроились на корме, чтобы обсудить положение. Вернее, говорил только один Карканте, а Конгре, полностью погруженный в свои мысли, изредка вставлял одно-два слова.

Именно Карканте первым высказал предположение, что шхуну атаковал военный отряд, направленный на остров для поимки пиратов. Но от регулярных войск следовало ожидать совсем других действий: им полагалось открыто напасть на банду, пока она находилась на берегу или если солдаты уже не успевали захватить разбойников на суше, явиться к выходу из бухты и там либо взять судно на абордаж и перебить всех на борту, либо просто не дать шхуне выйти из бухты. Во всяком случае, солдаты не должны прятаться в укрытие после первой перестрелки, как поступили люди, атаковавшие корабль, их осторожность говорит о слабости, о недостатке сил.

Поэтому Карканте отказался от первой гипотезы и вернулся к той, что высказал Варгас:

— Те, кто стреляли из пушки, хотели только задержать судно на острове, и если их несколько человек, значит, кто-то из экипажа с «Сенчури» спасся и узнал, что скоро явится сторожевик… А оружие, примененное при атаке, явно с погибшего парусника.

— Ну, патруль еще не прибыл, а когда придет, шхуна уйдет уже далеко, — убеждал себя и сообщников Конгре.

Действительно, маловероятно, что спасшихся — больше двух или, максимум, трех человек. Трудно предположить, что в такую бурю многие могли уцелеть. И что может сделать целой банде хорошо вооруженных головорезов жалкая горсточка моряков? Судно починят, оно поднимет паруса и отправится в море, только на сей раз уже не вдоль берега. То, что удалось нападающим в первый раз, не удастся во второй.

Вообще, все решало время: следовало быстро отремонтировать корабль.

Ночь прошла спокойно, а наутро экипаж принялся за работу. Во-первых, часть груза из трюма вдоль левого борта перенесли на палубу. На это ушло все утро. Хорошо еще, что не потребовалось выгружать и вытаскивать на сушу сам корабль. Поскольку пробоины находились выше ватерлинии, завести пластырь решили прямо со шлюпки, надеясь, что ядро не задело шпангоут.

Конгре, взяв с собой плотника, отправился в трюм, и вот что они там обнаружили: снаряды пробили обшивку, сделав в ней два отверстия почти на одинаковой высоте, подобраться к ним оказалось легко, как только убрали груз. Каркас не пострадал. У пробоин, расстояние между которыми не превышало двух-трех футов, края были ровные, как выпиленные пилой. Такие повреждения можно забить наглухо пробкой, изнутри подложить брусок, укрепить его на шпангоуте, а сверху закрыть листовой обшивкой.

Короче, не так уж много предстояло работы: корпус судна, его каркас — в отличном состоянии, нанесенные повреждения не смертельны, ремонт не займет много времени.

— Сколько? — спросил Конгре.

— Сегодня вечером поставлю опорные бруски изнутри — сейчас же этим займусь, — сказал Варгас.

— А затычки?

— За утро изготовим, а к вечеру забьем в пробоины.

— То есть ночью можно будет вернуть груз на место и на следующее утро отправиться в путь?

— Конечно!

Другими словами, потребуется шестьдесят часов на ремонт, и выход «Карканте» в море откладывается всего на два дня.

Теперь Карканте поинтересовался у Конгре, не собирается ли тот наведаться на мыс Сан-Хуан.

— Нужно посмотреть, что там делается.

— Зачем? — ответил главарь. — Мы ведь не знаем, с кем имеем дело. Идти нужно целым отрядом, человек в десять — двенадцать, значит, у шхуны останутся только сторожа — двое или трое. И неизвестно, что здесь может произойти за наше отсутствие.

— Это верно, — согласился Карканте. — К тому же мы ничего не выиграем. Те, которые в нас палили из пушки, теперь пусть хоть повесятся. Нам главное — уйти с острова, и как можно быстрее.

— Послезавтра утром будем в море, — твердо заявил Конгре.

Таким образом, у пиратов оставался шанс разминуться с патрульным судном, прибытие которого ожидалось через несколько дней.

Кстати, если бы бандиты отправились на мыс Сан-Хуан, то никаких следов Васкеса и Джона Дэвиса не обнаружили бы.

Вот что там произошло.

Накануне, во второй половине дня, они оба занимались выполнением плана Дэвиса. Выбрали место для пушки: на самой скале, где она выступает в море. С лафетом было легко: он сразу крепко встал среди камней и обломков скалы, которые загромождали подход к краю утеса. Но вот когда взялись за пушку, то, прежде чем удалось затащить ее наверх, пришлось попотеть. Сначала орудие волокли по песку, потом по гальке, вскоре на пути оказалась отмель с торчащими из песка обломками скал. Волоком передвигать не получалось, пришлось несколько раз действовать рычагом, а на это ушло много лишнего времени и сил. Но к шести часам все было готово и ствол пушки был нацелен прямо на выход из бухты.

Джон Дэвис принялся заряжать: заложил в орудие туго набитый картуз[132], добавил сухой травы, следом отправил ядро и вставил запал. Оставалось дождаться подходящего момента и поджечь порох.

Закончив приготовления, Дэвис с Васкесом присели отдохнуть. Старпом с «Сенчури» заговорил:

— Я думаю, нужно сделать так: наша цель — не потопить шхуну, ведь эти негодяи все равно спасутся на шлюпке, высадятся на берег, и неизвестно, сумеем ли мы от них ускользнуть. Важно заставить их вернуться на стоянку и встать на ремонт.

— Согласен, — кивнул Васкес, — но пробоину от ядра можно залатать в один день.

— Нет, сначала придется освободить часть трюма от груза, на это потребуется не меньше двух суток, а сегодня уже двадцать восьмое февраля.

— А если «Санта-Фе» придет только через неделю? — возразил Васкес. — Может быть, лучше бить по мачтам, чем по борту?

— Конечно, Васкес, оставшись без одной из мачт, без фока или грота, шхуна не скоро отправится в плавание, — я вообще не представляю, как они смогут тогда починить корабль. Но попасть в мачту труднее, чем в корпус, а нам нельзя промахнуться, ядра обязательно должны достичь цели.

— Тем более что эти мерзавцы снимутся с якоря, наверное, вечером, чтобы выйти в море с отливом, то есть в сумерки. Так что поступим, как вы задумали, Дэвис.

Поскольку для атаки все было готово, оставалось только ждать. Они расположились по обеим сторонам орудия, чтобы дать огонь, как только шхуна окажется на траверзе.

Вы, читатель, уже знаете, чем кончилась атака и как Конгре пришлось возвращаться на место старой стоянки. Наши канониры не уходили со скалы, пока не убедились, что шхуна прошла в глубь бухты.

Но затем из соображений осторожности пришлось подыскать себе укрытие где-нибудь в новом месте. Ведь на следующий день Конгре со своими людьми мог явиться на мыс Сан-Хуан и заняться поисками стрелявших в шхуну людей.

Долго раздумывать не приходилось. Из старой пещеры следует уйти и перебраться в другое укрытие, в одной-двух милях от прежнего, но откуда было бы видно море, чтобы не пропустить корабль, идущий с севера. Как только покажется «Санта-Фе», они бросятся к краю мыса и постараются привлечь к себе внимание. Капитан Лафайате отправит шлюпку, чтобы переправить их на корабль, где они расскажут обо всем, — и наступит наконец развязка: конечно, если шхуна с бандитами все еще будет в бухте. Ну а коль она уже уйдет далеко в море…

— Боже, сделай так, чтобы этого не случилось! — молились Дэвис и Васкес.

В самую темень, ночью, они отправились на поиски нового убежища, захватив с собой провиант, оружие, порох. Прошли около шести миль — сначала вдоль берега моря, обогнув заливчик у мыса, и там, на другом берегу бухточки, нашлась пещерка, которая могла приютить их, пока не возвратится «Санта-Фе». Впрочем, когда шхуна снимется с якоря, лучше будет вернуться в старую пещеру.

Васкес и Джон Дэвис целый день наблюдали за пиратским судном. Пока беспокоиться не приходилось: во время прилива корабль никак не мог выйти в море.

Но когда воды повернули вспять, зародилась тревога: вдруг пираты успеют за ночь закончить ремонт. Конгре, естественно, постарается уйти с острова при первой же возможности, ни одного лишнего часа не задержится. Точно так же, как Васкес с товарищем ждали встречи с «Санта-Фе», Конгре стремился избежать знакомства с капитаном Лафайате.

Приходилось также все время держать под наблюдением песчаную полоску берега, но никто из шайки не показался.

Если читатель помнит, Конгре решил не тратить время на бесполезные, скорее всего, поиски беглецов и заняться ремонтом, работать без отдыха и закончить починку судна в два дня. Похоже, все к тому и шло. Как и обещал Варгас, к вечеру закрепили на шпангоуте брусок-основу. На следующий день в соответствии с планом собирались забить пробку в пробоину.

Таким образом, первое марта прошло спокойно для Дэвиса и Васкеса, но каким долгим показался им этот день! Весь вечер они ожидали, что шхуна вот-вот появится, но наступила ночь, а «Карканте» так и не покинул стоянку. Очевидно, до утра он простоит на якоре, и можно пойти поспать в свое укрытие: тревога и постоянное напряжение утомляют больше, чем самая тяжелая работа.

Наутро они проснулись с рассветом. Первый взгляд — на море. Но там ничего не было видно: ни «Санта-Фе», ни дымка на горизонте. Когда же шхуна отправится в путь? С утренним отливом… Вода уже уходит; если судно сейчас снимется с якоря, через час оно будет у мыса Сан-Хуан.

Нечего и думать снова атаковать парусник. Конгре, конечно, начеку и постарается пройти на таком расстоянии, чтобы снаряды не долетели до «Карканте».

Легко представить себе нетерпение и беспокойство Васкеса и его товарища в то утро. Наконец, около семи часов, отлив закончился, течение повернуло в обратную сторону, и стало понятно, что отплытие корабля откладывается до вечера, когда начнется очередной отлив.

Погода установилась хорошая, ветер переместился севернее, дул ровный норд-ост. С моря исчезли последние следы бушевавшей недавно стихии. Высоко в небе плыли легкие облачка, сквозь которые легко пробивались солнечные лучи. Начался еще один бесконечно длинный день. Он прошел так же спокойно, без происшествий, как и предыдущий. Бандиты не отходили от шхуны. Никто из шайки не сделал ни шагу в сторону от стоянки «Карканте», ни утром, ни после обеда.

— Это доказывает, что мерзавцы ни на минуту не бросают работу, — сказал Васкес.

— Да, торопятся. Пробоины скоро заделают, и ничто больше их здесь не удержит.

— Даже темень, — подтвердил смотритель. — Отлив начнется уже в сумерках, Конгре знает бухту вдоль и поперек и, конечно, найдет дорогу к морю. Прошлой ночью он без труда привел судно на стоянку, а этой вполне может проделать тот же путь в обратном направлении. Шхуна уйдет, а вместе с ней и вся шайка скроется.

— Ну что же делать, Васкес! Мы пытались помешать как могли. Теперь остается надеяться только на Бога.

— Есть еще один способ помочь ему, — пробормотал Васкес сквозь зубы. Казалось, он только что принял какое-то серьезное решение.

Дэвис в задумчивости прохаживался по берегу, все время вглядываясь в линию горизонта на севере. Пусто, совсем пусто.

Вдруг он подошел к Васкесу:

— А если пойти посмотреть, что там делается в бухте?

— У маяка? — переспросил смотритель.

— Да, увидим, в каком состоянии шхуна, готова ли для плавания…

— И зачем?

— Чтобы знать! — воскликнул Дэвис. — У меня все кипит внутри. Я больше так не могу, не выдержу. Душа истомилась!

Действительно, бывший старпом не владел собой.

— Васкес, сколько отсюда до башни?

— Не больше трех миль, если идти через холмы, напрямую.

— Ну, так я пойду! Отправлюсь в четыре часа, к шести буду там, прокрадусь поближе, насколько получится. Пока не стемнеет… они меня не заметят… а я все разгляжу!

Дэвиса не отговорить, Васкес это сразу понял и даже не стал пытаться.

— Вы останетесь здесь наблюдать за тем, что делается на море, — продолжал американец. — Я пойду один, к вечеру вернусь…

— Я с вами, — услышал он в ответ, — мне тоже хочется пройтись в ту сторону, побывать у маяка.

Васкес говорил тоном человека, у которого есть свой план действий.

Так и решили. Но до вечера было еще далеко.

Оставив своего друга в одиночестве на берегу, Васкес скрылся в пещере и целый день не показывался оттуда, занимаясь какими-то загадочными приготовлениями. Дэвис периодически заглядывал к нему в убежище. В первый раз он застал своего компаньона за тем, что тот тщательно оттачивал на осколке камня большой нож, в другой раз — разрывал на узкие полоски свою рубашку и сплетал веревку, какие бывают у альпинистов.

На вопросы Васкес отвечал неопределенно, уверяя, что все объяснит вечером. Дэвис не настаивал.

В четыре часа, закусив сухарями и куском мяса, друзья отправились в поход, не забыв взять револьверы. На холм взобрались по узкой лощине, легко дошли до вершины. Их глазам открылось безжизненное плато с редкими кустиками барбариса. На всем протяжении равнины, насколько хватало глаз, — ни деревца. Только стаи морских птиц, оглушительно крича, носились над пустыней.

Определить, в каком направлении двигаться дальше, оказалось нетрудно: всего в двух милях впереди высилась башня маяка.

— Пошли! — сказал Дэвис.

Двинулись быстрым шагом, меры предосторожности нужно будет соблюдать, подойдя поближе к заливчику, где стоит шхуна.

Через полчаса остановились отдышаться после быстрой ходьбы, но усталости ни тот, ни другой не чувствовали. Идти оставалось около полумили. Пора было подумать о собственной безопасности. Если Конгре или кто-нибудь из шайки наблюдает за окрестностями с обзорной галереи, то вполне может их заметить на таком расстоянии. В чистом воздухе видимость прекрасная, на галерее никого не заметно, но Карканте или кто другой может находиться в вахтенном помещении, откуда через узкие оконца, врезанные в башню по окружности, открывается обзор на весь остров.

Дальше пришлось пробираться, соблюдая максимум осторожности: то скрываясь между валунами, в беспорядке раскиданными повсюду, то перебегая от одного камня к другому, то по-пластунски проползая открытые места. На последнюю часть пути ушло много времени.

К краю плато подошли около шести часов вечера и, спрятавшись за выступом одного из холмов, что окружали бухточку со шхуной, заглянули вниз, на берег прямо под собой.

Снизу увидеть их не могли. Разве что кто-нибудь из пиратов отправится на холм. С галереи тоже не разглядеть. Судно находилось все там же, в своей бухточке, готовое к отплытию. Экипаж занимался размещением в трюме груза, который пришлось вынести на палубу на время ремонта. Шлюпка болталась на привязи за кормой. Раз ее отвели от левого борта, значит, пробоины, полученные от ядер, уже заделаны.

— У них все готово! — прошептал Дэвис, еле сдерживая досаду.

— А вдруг они снимутся с якоря раньше, не дожидаясь отлива, уже через два-три часа?

— А мы будем сидеть и смотреть сложа руки? — переживал Джон Дэвис.

Варгас сдержал слово. Работа оказалась исполненной в срок. Двух дней вполне хватило. От пробоин не осталось и следа. Груз вернулся на место, трюмы были задраены, «Карканте» готов отправиться в путь.

Тем не менее шло время, солнце село за морем, наступила ночь, а дальше приготовлений на шхуне дело не шло. Васкес со своим спутником прислушивались, сидя в укрытии, к звукам, которые доносились из бухточки. Слышались крики, ругательства, смех, шум передвигаемых по палубе тяжестей. Около десяти явственно раздался стук крышки люка, и все смолкло.

Наблюдатели замерли у своей скалы, тоскливо ожидая, что вот-вот прозвучит сигнал к отплытию.

Но шхуна по-прежнему тихонько покачивалась на волнах, якорь оставался лежать на дне, паруса убраны.

Прошел еще целый час. Старпом с «Сенчури» сжал руку Васкеса:

— Начинается прилив. Вода пошла к берегу.

— Сейчас уже не уйдут!

— Сегодня нет, а завтра?..

— И завтра нет, никогда! — твердо заявил Васкес. — Идемте со мной! — продолжил он, выбираясь наружу из расселины, где они просидели, скрываясь, весь вечер.

Дэвис, заинтригованный, пошел за ним следом, по направлению к маяку. Через несколько мгновений они оказались у подножия каменной террасы, на которой стояла башня. Васкес на ощупь добрался до нужного места и, нажав на один из камней, легко повернул его по оси.

— Залезайте внутрь, — сказал он Дэвису, показывая рукой куда-то под камень. — Я обнаружил эту нору совершенно случайно, когда еще работал на маяке, и никак не мог предположить, что находка когда-нибудь пригодится. Это не пещера, а просто углубление, выемка, вдвоем нам едва хватит места, но зато там можно укрыться так, что хоть целый день ходи мимо, никогда не догадаешься, что внутри кто-то есть!

Дэвис послушался и скользнул вниз, в укрытие, следом за ним туда же спустился смотритель с маяка. Скорчившись в три погибели и прижавшись друг к другу, так там было тесно, они продолжили разговор вполголоса.

— План у меня такой, — сказал Васкес. — Вы останетесь меня ждать здесь.

— Останусь здесь? — повторил за ним Дэвис.

— Да, а я отправлюсь на шхуну.

— На шхуну? — снова повторил за ним Дэвис в изумлении.

— Считаю, что этим негодяям нельзя дать уйти просто так, — твердо заявил Васкес, доставая из-за пазухи два свертка и нож. — Из нашего пороха и полы рубашки, — продолжил он, — я соорудил нечто вроде патрона, остатки пороха и материи пошли на изготовление запала. Сейчас я поплыву к шхуне, пороховое снаряжение привяжу на голову, чтобы не подмокло. Подберусь к судну со стороны кормы, вскарабкаюсь на перо руля, заберусь повыше, прорежу под ахтерштевнем дырку, заложу туда взрывчатку, подожгу фитиль и вернусь назад к вам! Так я решил, и никто не сможет мне помешать выполнить это.

— Отличный план! — воскликнул Дэвис восторженно. — Но одного я вас не пущу. Предприятие очень опасное, я пойду с вами.

— Это ни к чему! — последовал ответ. — Одному пройти незаметным проще, и то, что я собираюсь сделать, вполне выполнимо для одного.

Напрасно Дэвис настаивал, Васкес не уступал. План принадлежал ему, он его выполнит один. Устав спорить, молодой моряк уступил.

Когда скрылась луна и стало совсем темно, Васкес снял одежду, вылез из укрытия и спустился на песок. Затем вошел в воду и поплыл, сильно загребая, по направлению к шхуне, которая лениво покачивалась на волнах, в одном кабельтове от суши.

По мере приближения к судну силуэт шхуны наливался чернотой, корпус казался более массивным и величественным. На борту никакого движения не замечалось, но там не спали. Вскоре пловец разглядел фигуру вахтенного. Тот сидел на баке, свесив над водой ноги, и насвистывал какую-то моряцкую песенку, каждый звук которой отчетливо слышался в ночной тиши. Васкес обогнул шхуну и подплыл к ней сзади, где в тени, отбрасываемой кормой, его никто бы не разглядел. Он увидел над собой закругленное перо руля, скользкое от воды, и, пытаясь подтянуться вверх, вцепился в заклепки. Ценой неимоверных усилий ему удалось добраться до баллера[133]. Там он уселся на него верхом как на лошади и, зажав его между колен, освободившимися руками отвязал сумку с инструментом и, придерживая края зубами, выбрал то, что требовалось в первую очередь, — нож, и тотчас принялся за дело. Постепенно зазор между баллером и ахтерштевнем становился все шире. Лезвие пошло глубже, вот уже образовалась дыра, она продолжала увеличиваться, еще один час напряженной работы — и в образовавшееся отверстие поместился заготовленный патрон, сверху Васкес пристроил запал и полез в мешок за огнивом. В это мгновение уставшие колени ослабили хватку, всего на секунду, но Васкес почувствовал, что соскальзывает в воду. Если это произойдет, вся затея провалится: намокшее огниво не даст огня, а значит, порох не взорвется. Стараясь удержать равновесие, он взмахнул рукой, сумка наклонилась на одну сторону, и нож, успешно выполнивший свою задачу и теперь покоившийся на дне мешка, выскользнул наружу и упал в воду. При этом вверх поднялся фонтанчик мелких брызг, которые затем звонко шлепнулись обратно.

Дежурный прекратил насвистывать. Васкес услышал его шаги по палубе, затем вдоль борта, по ступенькам вверх, на полуют. На волнах возникло отражение человека, который, перевесившись через поручни, пытался разглядеть, что происходит, откуда идет странный звук, настороживший его. Матрос все не уходил, и Васкес, с одеревеневшими ногами, вцепившись негнущимися пальцами в скользкое перо руля, чувствовал, как силы постепенно оставляют его.

Наконец, успокоенный абсолютной тишиной вокруг, вахтенный ушел с кормы, и через некоторое время с бака снова послышалось его посвистывание. Васкес вытащил из мешка кремень и стал высекать огонь, стараясь ударить потише. Сверкнули искры, фитиль занялся и начал исподтишка потрескивать.

В одну минуту Васкес скользнул вдоль руля вниз, погрузился в воду и, беззвучно и размеренно работая руками, быстро направился к берегу.

Для Дэвиса, который остался один в углублении под башней, время тянулось невыносимо медленно. Вот прошло полчаса, еще пятнадцать минут, уже час, как Васкес отправился на «Карканте». Потеряв терпение, Дэвис выбрался из своего убежища и принялся всматриваться в волны. Что могло произойти? Неужели не получилось? Судя по тому, что на корабле по-прежнему все спокойно, его товарища не обнаружили.

Вдруг тишину ночи разорвал глухой звук взрыва, сразу отозвавшийся эхом на холмах. Вслед за взрывом послышался дикий шум, состоящий из топота ног и громких криков. Через несколько секунд из воды показался человек, весь мокрый, в тине, бегом бросился к подножию башни, затолкнул обратно Дэвиса, следом забрался в укрытие сам и быстро задвинул камень, прикрывая вход.

Почти в тот же миг мимо пронеслась группа людей. Грубые подошвы громко стучали по камням, но топот не перекрывал их крики.

— Держи его! Давай! Не уйдет!

— Я его видел, как тебя сейчас, — говорил другой. — Он один.

— Он где-то здесь, у него не больше ста метров форы.

— Ах, каналья! Ну, мы ему покажем!

Шум стал удаляться и совсем стих.

— Ну как, получилось? — спросил шепотом Дэвис.

— Да.

— Все, как задумал?

— Надеюсь, — ответил Васкес.

С восходом солнца начался жуткий концерт: вовсю застучали молотки, и последние сомнения исчезли. Раз на борту шхуны шла такая работа, значит, обнаружились неполадки, следовательно, затея Васкеса удалась, все получилось, как было задумано. Но насколько серьезны новые повреждения, в тайнике под башней не знали.

— Хоть бы сломалось что-нибудь поважнее, чтобы за целый месяц не исправить! — вырвалось у Дэвиса, который не подумал о том, что в этом случае и он, и его товарищ умрут от голода в своем укрытии.

— Тихо! — шепнул Васкес, взяв его за руку.

Совсем близко послышались шаги. На этот раз люди шли молча. Возможно, возвращались после бесплодных поисков те же, что проходили рано утром. Во всяком случае, ни один из проходивших не проронил ни слова, тишину нарушал только стук башмаков по земле.

Все первую половину дня Васкес с Дэвисом слушали, как вокруг ходят люди, которых отправили в погоню за неуловимым врагом. Но прошло несколько часов, и пылу у преследователей, видно, поубавилось. На некоторое время все смолкло, и вокруг вновь установилась полная тишина. Потом, около полудня, поблизости раздались голоса, трое или четверо бандитов остановились прямо у норы, где сидели съежившись Васкес со своим другом.

— Видно, нам его не найти! — проговорил один, усаживаясь прямо на камень, закрывавший вход в убежище.

— Хватит за ним бегать, — раздался второй голос. — Остальные уже все вернулись на шхуну.

— И мы сейчас туда отправимся. Тем более что у этого прохвоста все равно ничего не вышло.

Беглецы, притаившиеся за камнем, затаили дыхание, чтобы получше расслышать, что еще скажут пираты.

— Да уж, — согласился четвертый. — Он, видите ли, захотел взорвать руль!

— Это то же, что вырвать сердце и душу у корабля!

— Да, услужил бы он нам, что называется, до смерти.

— К счастью, патрон не взорвался внутри, а вылетел из дыры: часть — в одну сторону, часть — в другую. Осталось только отверстие в обшивке, да одна заклепка вылетела.

— А запал, который он прикрепил к рулю, оказался ерундой, только дерево вокруг немного закоптилось.

— К вечеру все приведем в порядок, — снова заговорил первый. — И тогда… не дожидаясь попутного течения, давай, ребята, налегай, якорь поднимай! На что нам этот придурок, и без того с голоду подохнет!

— Эй, Лопес, не устал еще отдыхать? — грубо прервал говорившего резкий окрик. — Много болтаешь! Вставай, пошли!

— Пошли! — сказали трое остальных и двинулись к берегу.

Васкес и Джон Дэвис в своем укрытии, потрясенные услышанным, не могли вымолвить ни слова и лишь молча смотрели друг на друга. Глаза Васкеса наполнились слезами, две крупных капли выкатились из-под ресниц, но моряк даже не подумал скрывать этот знак отчаяния. Так рисковать, потратить столько сил — и пшик, ничего! Сознание собственного бессилия угнетало больше всего. Он задержал пиратов всего на полдня. Сегодня к вечеру дыру заделают, шхуна отправится в дальние моря и навсегда скроется за горизонтом. Судя по звукам, доносившимся со стороны бухты, Конгре не давал спуску своим матросам, стараясь побыстрее починить «Карканте». В четверть шестого, к великому разочарованию обитателей тайника под башней, стук молотков внезапно стих. Очевидно, ремонт закончен. Через несколько минут послышался скрежет цепи, еще одно подтверждение, что Конгре намерен сняться с якоря. Шхуна вот-вот должна отплыть. Васкес не выдержал. Отодвинув в сторону камень, он осторожно выглянул наружу. Вечернее солнце уже почти касалось верхушек горной цепи, закрывавшей горизонт. Еще через час последний луч погаснет. Бухта находится в противоположной стороне. Шхуна — на прежнем месте. Никаких следов недавних повреждений на ней не заметно. На борту все, кажется, в порядке. Якорная цепь вертикально спускается в воду, как и предполагал Васкес. Теперь, чтобы сняться с места стоянки, пиратам достаточно привести в действие лебедку и поднять якорь с грунта.

Забыв об осторожности, старый моряк наполовину высунулся из-за камня. Его примеру последовал и Дэвис, выглядывая из-за плеча товарища; оба от волнения едва переводили дыхание.

Почти вся шайка уже была на борту. На берегу оставалось всего несколько человек, в одном из них Васкес сразу узнал Конгре, который прогуливался вместе с Карканте вдоль забора.

Через пять минут Карканте отделился от главаря и направился к пристройке.

— Осторожно! — тихо проговорил Васкес. — Он, наверное, собрался наверх, на смотровую площадку.

Два друга забрались обратно в свое убежище.

И правда, Карканте решил в последний раз подняться на башню маяка. Шхуна через несколько минут снимется с якоря, следовало еще раз проверить, нет ли поблизости какого корабля.

Ночь обещала быть спокойной, ветер к вечеру улегся, и поутру можно было рассчитывать на прекрасную погоду. Из своего укрытия Васкес с Дэвисом отчетливо видели, как Карканте вышел на галерею, как поднес к глазам подзорную трубу и начал всматриваться в горизонт, поворачиваясь в разные стороны.

Вдруг он вскрикнул, чуть не взвыв. Конгре и те, кто стояли рядом, подняли головы, не понимая, что случилось. А Карканте кричал, да так громко, что только глухие не услышали бы: «На горизонте патрульный корабль. Вон там!»