Майами

Глава 48

На следующий день, в восемь утра, в одиночестве завтракая в ресторане отеля (ее супруг, верный своим привычкам, все еще спал), Николь взяла со столика отпечатанный в Европе номер «Ю-Эс-Эй тудэй» и, к своему крайнему удивлению, обнаружила на первой полосе большую фотографию Глории Симпсон и сенсационный заголовок: «Скандал года. Масштабный заговор с целью выудить деньги у богатых стариков! В деле замешано ЦРУ».

Молодая женщина не могла сдержать радостного восклицания. Она это сделала! Глория Симпсон не нарушила своего обещания, а ведь журналистка была готова обвинить ее с почти полной уверенностью! У вдовы хватило духу пойти в полицию, созвать пресс-конференцию, она осмелилась бросить вызов могущественному Сенон-фонду и тем самым – Центральному разведывательному управлению!

Да, Глория Симпсон сдержала обещание! По всей вероятности, полиция действовала на редкость эффективно, поскольку в статье сообщалось, что Антонио Тарини и шеф преступной организации Блейк посажены в тюрьму, им предъявлено обвинение в вымогательстве и убийствах. Помещенные в газете снимки говорили сами за себя. Доктор Гринберг был задержан за то, что в нарушение врачебного долга делал неверные предписания многим богатым пациентам.

На странице красовались фото тех, кто помогал фонду вершить темные дела, – Марии Лопес, Ольги Чеховой и некоторых других. Журналист окрестил сих малопочтенных дам черными вдовами.

Был опубликован длинный список жертв Сенон-фонда с указанием даты гибели и суммы – зачастую головокружительной, – которую удалось вытянуть из жертвы.

Только за последние шесть месяцев (эти данные содержались на дискете, которую Николь выкрала на «Корабле Любви») действовавший в Майами филиал Сенон-фонда, возглавляемый Антонио Тарини, – поскольку, очевидно, были и другие ответвления – получил незаконным путем более пятисот пятидесяти миллионов долларов. Но это была лишь верхушка айсберга. Поскольку на ЦРУ пали подозрения в причастности к преступлениям фонда, агенты ФБР с замечательной расторопностью провели расследование, в ходе которого им удалось выйти на секретные банковские счета организации, где было размещено в общей сложности двадцать три миллиарда долларов!

И наконец Николь наткнулась на фотографию человека, который был ей прекрасно знаком: выяснилось, что ее бывший начальник Снайдер также работал на Компанию, именно поэтому он всеми силами старался не поднимать шумихи в газете вокруг скандалов, угрожавших разоблачением фонду. Николь с удовлетворением подумала, что недаром ей всегда казалось, что со Снайдером что-то нечисто. Вот почему он всеми доступными ему средствами тормозил расследование дела о подозрительных наследствах. Теперь все встало на свои места.

Скандал приобрел невероятный размах. Сколько пожилых богачей подверглись вымогательствам и шантажу и были убиты или доведены до самоубийства ради того, чтобы Сенон-фонд мог сорвать такой куш! Из статьи также можно было понять, что у Компании существовали счета за границей, о чем свидетельствовали некоторые сомнительные переводы больших сумм!

Автор статьи утверждал, что по окончании судебного процесса многим семьям возместят убытки – разумеется, это не вернет тех, кого уже нет, но послужит хоть каким-то утешением.

ЦРУ оказалось по уши замешано в дела фонда. Все началось с того, что в 1954 году под руководством Эйзенхауэра был создан необычный подкомитет, названный «Группа 54/12» по дате своего основания, куда вошли президент США, вице-президент, министр безопасности, шеф ЦРУ и другие высокопоставленные правительственные чиновники. Этот комитет, существование которого скрывалось от широкой публики и от большинства сотрудников ЦРУ, был призван контролировать пресловутую организацию, исполняя, так сказать, роль «сторожевого пса» государства. Но вместо этого некоторые члены группы, по всей видимости, принялись действовать без ведома руководства, там были созданы подразделения, принимавшие собственные решения и располагавшие независимым бюджетом.

Уже много лет во главе одного из таких подразделений, первоначально связанных с ЦРУ, но впоследствии обособившихся, стоял Блейк. Данные социологических исследований и статистики, свидетельствовавшие о возрастающих затратах государственной социальной системы на лечение и медицинское обслуживание стремительно стареющего населения, о все более раннем назначении пенсий по старости, подтолкнули его к созданию Сенон-фонда.

Ввиду размаха скандала, бросавшего тень на Центральное разведывательное управление, президент приказал провести глобальное расследование. Вечером он должен был выступить перед народом с обращением, чтобы, в частности, успокоить пожилых людей по поводу их будущего: американское правительство обязуется выполнять все взятые на себя обязательства в том, что касается пенсий и поддержания здоровья.

Николь, просмотревшая статью по диагонали, ликовала. Конечно, ее имя здесь не было упомянуто, и слава, о которой она грезила, ей не грозит. А о переводе обещанных денег миссис Симпсон, втянутая в водоворот последних событий, видимо, совершенно забыла.

Но у молодой женщины было утешение.

Она сделала нечто хорошее.

Ее настойчивость позволила восстановить справедливость по отношению к сотням семей, ставших жертвами вымогательства.

Если бы месье Б. стал свидетелем неожиданно эффектной развязки ее расследования, он непременно гордился бы ею.

Разве это не стоило всего золота мира?

Сложив газету, она резко поднялась со стула, едва не столкнувшись с официантом, который принес ей заказанный кофе с молоком.

– Что-то не так, мадам?

Она даже не потрудилась ему ответить и почти бегом покинула ресторан, спеша вернуться в свой номер.

– Роджер, Роджер, проснись! Ты только посмотри! – воскликнула она, с трудом переводя дух.

Он с недовольным бурчанием открыл глаза, опухшие ото сна. Накануне, движимый отчаянием, он выпил больше обычного.

Николь победоносно показывала первую страницу «Ю-Эс-Эй тудэй».

Он беспомощно тер глаза, не понимая, в чем дело.

– Наконец она сделала то, что обещала! – В голосе Николь звенела радость.

Роджер, мгновенно стряхнув остатки сна, впился в газетный материал. Он сразу оценил масштаб скандала и возможные последствия. Пробежав статью, он обнял Николь:

– Поздравляю, твоя покровительница развернулась как следует! Она организовала все, за исключением перевода денег, – не сдержавшись, добавил Роджер.

– Это правда, – печально подтвердила Николь, больше расстроенная тем, что ее роль в расследовании, которое она героически вела вопреки всем и вся, неоднократно подвергая опасности свою жизнь, осталась в тени.

Одеваясь, Роджер заговорил с женой на тему тающих финансов.

– Нам нельзя здесь дольше оставаться, – подчеркнул он. – Это было бы безумием. Нужно выкроить деньги на обратный билет. Я подсчитал, что если съехать сегодня, мы еще кое-как впишемся, правда, я не учел, что еще необходимо заплатить за номер.

– Но ведь его заказывала миссис Симпсон.

– Это вовсе не означает, что она его оплатила.

– Что ж, если это правда, то мы попали в ловушку. – Николь охватила паника.

– Ну, мы попросту свалим отсюда по-тихому, дорогая, по тысяче двести баксов за ночь нам не потянуть…

На минуту Николь задумалась. Похоже, ее супруг прав. Придется уйти по-английски. Но даже если они сумеют вернуться в Майами, где остались лишь обгоревшие стены, удастся ли им когда-нибудь выбраться из финансовой ямы?

– Ты прав, – печально согласилась Николь, – надо сваливать, и поскорее, нельзя же заказывать шотландский виски по двенадцать долларов за порцию.

– А двадцатидолларовую яичницу? – добавил ее супруг, воспринявший ресторанное меню в этом патентованном раю для миллиардеров как страницу с описанием бреда свихнувшегося арабского шейха.

Открыв в первый же вечер преподнесенный услужливым официантом фолиант в кожаном переплете, Роджер был потрясен, обнаружив, что омара ему подадут за каких-нибудь девяносто американских долларов, тогда как за обычный зеленый салат (три листика салата-латука и две прозрачные дольки помидора, умело разбросанные по фарфоровому блюду) придется отстегнуть пятнадцать долларов! На белые трюфели из Пьемонта лучше было вообще не заглядываться, это не для слабонервных, поскольку подобный гастрономический эксперимент вылился бы в трехзначную сумму!

– И все же перед отъездом нам необходимо в последний раз заглянуть в банк, – заявила Николь, которой очень не хотелось верить, что Глория Симпсон начисто о них забыла.

– Но ведь мы уже трижды туда ходили, нас там принимают за каких-то аферистов, – возразил Роджер.

– Зайдем еще разок. Сделай это для меня.

– Ну, хорошо, – скрепя сердце согласился он только для того, чтобы не спорить с женой, хотя очередной поход должен был закончиться так же бесславно, как и все предыдущие.

Спустя несколько минут перед ними в четвертый раз отворилась монументальная дверь монакского филиала. Чтобы избежать нового унижения, Николь обратилась в другое окошечко.

– Скажите, к вам не поступил перевод на имя Николь Эйвон?

– Минуту, мадам, я проверю.

Несколько быстрых пассажей на клавиатуре компьютера, и девушка объявила:

– Нет, мадам Эйвон, мне жаль, но на ваше имя ничего нет.

– Вы уверены? Потому что я жду этого перевода уже несколько дней…

– Если хотите, я могу посмотреть еще раз.

И пока она добросовестно взялась за новую проверку, Роджер прошептал на ухо жене:

– Я же тебе говорил. Мы зря теряем время, богатым и дела нет до таких людей, как мы. Эта старая мымра попользовалась нами, чтобы вернуть свои десять миллионов. Единственное, что ее по-настоящему интересовало, это ее собственные деньги. Давай пойдем отсюда подобру-поздорову.

Николь, удрученная замечанием, которое походило на правду, все же заупрямилась, желая дождаться ответа.

– Нет, мадам, мне правда очень жаль, я не знаю, чем вам помочь, приходите завтра. Или, если хотите, я вам сообщу по телефону, как только на ваше имя что-то поступит?

– Да, это было бы очень мило…

Но Роджер взял ее за руку:

– Николь, пойдем, через час нас уже не будет в отеле, мы уезжаем из Монако.

Она не настаивала. Поблагодарив девушку за любезность, Николь нехотя двинулась к выходу.

Она чувствовала себя преданной. Конечно, у нее было утешение – никто не сможет ее лишить сознания того, что она отомстила за смерть месье Б. и блестяще довела до конца это сложное расследование. Но, увы, ей не удалось извлечь из этого славы и денег. К тому же теперь у нее нет ни работы, ни квартиры.

Она собиралась уже выйти за дверь банка, когда услышала, что кто-то окликает ее. Ее звала служащая, которая наводила справки. Неужто в это самое мгновение все же пришел долгожданный перевод?

Николь с трепещущим сердцем поспешила вернуться к кассе.

– Вы что-то получили?

– Нет… – сочувственно ответила ей девушка, осознавая, что расстроила эту симпатичную американку, – я просто хотела уточнить по буквам, как пишется ваше имя?

Вопрос показался Николь странным. Ведь проще ее фамилии, кажется, трудно сыскать.

– Эйвон, – выдавила она и произнесла по буквам: – A-V-O-N.

– О, тогда это совсем другое дело.

– Другое?

– Да, дело в том, что вначале я набрала «Эвон»: E-V-O-N.

Николь совсем упустила из виду, что живущие в Монако говорят по-французски, и девушка написала ее английскую фамилию на французский лад.

– Подождите секунду, – попросила кассир. Она застучала по клавишам, и ее лицо тут же просветлело.

– Да, действительно, – радостно сообщила она, – перевод на ваше имя поступил вчера вечером. Вы желаете снять некоторую сумму?

– Э… да, – промямлила Николь, не верившая своим ушам.

Она повернулась к мужу, сияя от радости: миссис Симпсон вовсе не забыла о них, более того, теперь им нет необходимости смываться из отеля, не заплатив.

Она спросила Роджера:

– Сколько снимем?

– Давай сперва узнаем, сколько нам выслали.

– Действительно…

И Николь застенчиво попросила девушку:

– Нельзя ли узнать, какова переведенная сумма?

– Разумеется, мадам.

Вместо того чтобы назвать цифру, та распечатала страницу и вручила ей. Николь остолбенела. Несомненно, в операцию вкралась какая-то ошибка: в графе «итог» значилось девяносто миллионов. Кассир заметила ее реакцию и обеспокоилась:

– Что-то не так, мадам Эйвон?

– Эти девяносто миллионов в долларах?

– Нет, мадам, во франках. Французских франках.

– Ах вот как. А вы можете мне сказать, сколько это по курсу в американских долларах? Я не очень ориентируюсь во франках.

– Конечно, мадам. Приблизительно это составляет десять миллионов американских долларов. Но я сейчас перепроверю по курсу на сегодняшний день.

– Нет, нет, это не обязательно.

Она повернулась к стоявшему поодаль мужу с округлившимися от изумления глазами:

– Миссис Симпсон перевела на наш счет десять миллионов долларов.

– Что?! – выдохнул пораженный Роджер.

– То, что ты слышал: десять миллионов.

– Черт побери, там ничего не перепутали? Мы богаты!