Майя Фокс. Начало

ГЛАВА 13

28 октября

Вторник

15:30

«Я слышу тебя, моя любовь, я слышу тебя...».

— Прекрати петь эту ужасную песню. Я ее терпеть не могу, ты же знаешь!

Майя шикнула на идущую рядом Фло, которая, словно дразня подругу, то и дело принималась напевать. Майя и без того чувствовала себя препротивно.

— Всего шесть часов до начала, а у меня есть только дурацкая жилетка и черная шляпка, которую непонятно где откопала моя мать. И вдобавок — фингал! Ар-р-р-р! Эта мерзавка Стейси специально мне его поставила!

— Да брось ты делать из этого трагедию... Я как-то раньше не замечала, чтобы ты так рвалась на эту тусовку. А сейчас ты дергаешься, словно параноик, из-за того, что будешь выглядеть хуже этих безмозглых дур... Майя, ты ли это?

— Но восемнадцать лет... это восемнадцать лет. Боже святый, Фло, ты что, не понимаешь?

— Пошли ко мне, попросим помощи у Жасмин, может, у нее найдется что-нибудь подходящее.

Это предложение вогнало Майю в полный ступор. Жасмин, младшая сестра Фло, была самоучкой во всем, что касалось моды. Она сама шила себе одежду, убеждая всех, что бессмысленно тратить огромные деньги на тех, кого она называла «вампирами от моды» и кто являлся для остальных девочек ее школы светом в окне моды и стиля.

Жасмин служила ярким представителем эксцентричной семьи Крамбл, члены которой, за исключением старшей сестры Кейт, помешанной на собственном внешнем виде и эстетической хирургии, были абсолютно чужды модным тенденциям. Все они были самодостаточны. Они выращивали зелень и овощи на своем огороде за городом. Они держали трех кур, козу и корову для молока-яиц-сыров, которые хранили в леднике загородного дома, в нескольких милях от Лондона. Кстати, все они были вегетарианцы.

Родители Фло, лицейские учителя, старались убедить дочерей в бесполезности телевидения. Эта битва была выиграна ими с появлением в доме компьютера, которым семья пользовалась на всю катушку.

В задумчивости девушки двигались в сторону дома. До остановки «Алдгейт-стрит» оставалось всего несколько кварталов, но Майе и Фло не хотелось расставаться. Они были убеждены, что вместе могли бы найти выход из положения.

— Ладно, тогда вариант с рынком, — предложила Фло.

Новая волна муки затопила Майю, едва она подумала о рынке в Спитлфилдз, королевстве Фло. Лабиринт из разнокалиберных живописных магазинчиков, которые предлагали лучшее из мирового винтажа: драгоценности, одежду, обувь, сумки. Все явный секонд-хенд, все по доступным ценам. Фло безумно правились пестрота и хаос этого рынка. Она и сама иногда не отказывала себе в том, чтобы прикупить какую-нибудь вещицу в духе молодых глобалистов, у которых пользовались огромным успехом такие магазины, как «Beyond Retro», «Rokit», «Heba».

Действительно, рынок на Брик-Лейн был вполне оригинальным местом. Здесь можно было найти все, что рождала самая буйная фантазия.

— Слушай, Фло, давай зайдем съедим чего-нибудь. Умираю, есть хочется.

— В «Брик-Лейн бистро»?

— В «Брик-Лейн бистро»!

Для Майи и Фло посещение этого бистро было ритуалом. Ресторанчик в центре квартала — первая точка, где они, тринадцатилетние, встретились после записи в среднюю школу. Фло была влюблена в этот всегда полный народу и шумный ресторанчик: с его запахами далекой Индии, с раскрашенными желтой и синей краской деревянными панелями стен, с необычными люстрами и металлической стойкой, за которой на высоких табуретах восседали две миниатюрные бенгалки, следящие за работой ресторана.

В первый раз подруги оказались здесь случайно и с тех пор частенько наведывались сюда, заказывая всегда одни и те же блюда. Их вкусы совпадали: chicken tikka masala, begun masala, naan. Курица в карри, баклажаны со специями, индийский хлеб.

Старик бенгалец относился к ним, как к своим дочерям, и всякий раз, когда они появлялись на пороге, лично провожал их к столу, отодвигал стулья и, склонившись в глубоком поклоне перед двумя девчонками, с серьезным видом спрашивал:

«Все в порядке, леди?»

Не принимая у них заказа, уходил и быстро возвращался, неся поднос с их излюбленными кушаньями. А в конце подавал десерт от себя: Фло — обожаемую ею расгуллу, Майе — семена фенхеля, способствующие пищеварению, и пралине, чтобы прогнать печаль.

— Как ты думаешь, сколько ему лет? — спросила Майя, любуясь грацией мужчины в безукоризненно отглаженной коричневой рубашке, с белоснежной салфеткой, свисающей с согнутой руки.

— Не знаю. Но он явно старый.

— И еще работает...

— И неизвестно, сколько еще будет работать. Его внучка — наша ровесница, я встречаю ее иногда, она покупает индийские тетради в лавке на углу с Бакстон-стрит.

— Слушай, а в какой магазин мы пойдем покупать мне одежду?.. Ох, Фло, я прямо на распутье. Может, лучше мне не ходить к Стейси? Придумать что-нибудь, что могло бы меня извинить, типа почувствовала себя плохо. Не могу же я появиться в таком виде, надо мной все смеяться будут.

— Майя, прекрати. Не тебе это говорить. Вспомни, ты всегда была бойцом. Не сдавайся! Не-дари-победу-этой-дурище.

— Я и не собираюсь. Просто поле боя выбрали они, а не я. Я должна принять вызов. Но я не знаю в чем.

Выйдя из ресторана, подруги едва не столкнулись с девицей, гарцующей на высоченных каблуках от Jimmy Choo, головокружительно-высокие-каблуки-не-так-ли-девочки? Они тотчас узнали ее по этим туфлям. И по походке. Лошадка, как сказала бы Меган. Сильная, высокая, немного неловкая. И мало подходящая к своим сногсшибательным туфлям, подумала, улыбнувшись про себя, Майя.

К туфлям прилагались: юбка, едва прикрывавшая трусики, красные, в сердечках, с надписью «Я тебя люблю», хорошо читаемой при каждом ее вспархивании; топ — кусочек-красного-хлопка-радость-сердпу; блузка preppy[4] в мелких бордовых квадратиках, распахнутая на маленькой груди; пуловер из мягкого кашемира с острым вырезом. Лилового цвета. «Цвет сбывающихся снов и идеального слияния с любимым человеком». Поверх всего — меховая курточка, мягко лежащая на плечах. Выше-фантастические-уникальные-очки-«Фальконер» от Tom Ford. Под всем этим — 45 килограммов веса и 1 метр 75 сантиметров костей, почти лишенных мяса в постоянной изнурительной борьбе с ощущением, что ты слишком-ужасающе-жирная.

Одним словом, чудо в перьях по имени Феба.

Их она не заметила, потому что прямо на ходу сосредоточенно читала очередную распечатку с сайта о моде.

— Ты что тут делаешь? — изумилась Фло.

Улица Брик-Лейн действительно малоподходящее место для таких гипермодниц, как Феба.

— Я зашла в «АН Saints», купила кое-что для вечеринки, — ответила мисс Элегантность, демонстрируя огромный пакет пурпурного цвета. — Kira Plastinina, знаете такую? Я ее О-БО-ЖА-Ю! Это новая стилистка из России, у нее одевается сама Перис Хилтон! И, подумайте, ей всего 16 лет! А у нее уже двадцать восемь магазинов только в России! Ах, если б я была такой, как она!

Фло усмехнулась: какая-то Кира Пластинина. Небось у нее такие же вещи, как и в All Saints — магазине на углу Хансбери-стрит и Коммершиал-стрит, который известен тем, что торгует фальшивым винтажем. Боже, какая же дура эта Феба!

— А вообще-то я так DESPERATA[5]. — Последнее слово Феба произнесла на чудовищном итальянском. — Мои любимые сайты, которыми я обычно пользуюсь, только за последнее платье от Prada я заплатила 400 фунтов, вы обязательно должны заглянуть на www.shopzilla.co.uk, так вот, они не обновлялись почти семь дней. СЕМЬ ДНЕЙ! А я так рассчитывала на них перед сегодняшней вечеринкой...

Майя почувствовала, что вновь падает в бездонную пропасть отчаяния. Она отвернулась от Фебы. Фло, все это время смотревшая на Фебу тоскливым взглядом, говорившим: кончай-нести-всю-эту-лабуду-нам-она-до-лампочки, вдруг вскрикнула:

— Феба, да у тебя тушь потекла!

— Правда? — Феба в ужасе всплеснула руками.

Собственный макияж был для нее одним из главных элементов самоуважения. Не было такой силы или такой ситуации, которая заставила бы Фебу выйти из дома не-накрашенной-не-причесанной-не-приодетой-не-наманикюренной-наилучшим-образом. Этому научила ее мать.

Молниеносно вынув из сумки зеркальце, она напряженно принялась изучать свое лицо. Вдруг взгляд ее замер и повлажнел. Фло заметила, что Феба больше не интересуется состоянием собственного мейк-апа: она держала зеркальце так, чтобы видеть, что у нее за спиной.

Фло посмотрела в ту же сторону и успела увидеть мускулистую фигуру, поспешно свернувшую за угол. Она узнала эту фигуру. По короткой блондинистой прическе. И по росту: почти два метра.

— А что здесь делает Гарри?.. Что вы оба здесь делали?.. О боже, Феба... — воскликнула Фло с коварной усмешкой.

Майя резко обернулась. О чем это Фло? И почему физиономия Фебы выглядит так, словно по ней прошелся дорожный каток?

Ответ явился вместе с потоком слез.

Они ручьем лились из глаз Фебы, далеко отбросившей мысль о неминуемой гибели ее тщательно нанесенного грима.

— Я не могу... я не могу вам ничего сказать... — рыдала она. — Вся эта история отвратительна. Мне плохо, очень плохо. Я пыталась, да, я пыталась сказать «нет». Но он настаивал. Он сказал, что для него это важно. И я попалась. Как дура. Как всегда. Боже, ну почему я такая слабовольная? Почему у меня не получается сказать «нет»? Почему, когда какой-нибудь парень говорит мне что-нибудь приятное, я ему верю? Как я скажу об этом Стейси? Я не смогу. Она для меня всё. Всё, понимаете? Нет, вы этого не поймете. Вы даже не знаете, что такое настоящая дружба. Бог мой, что я натворила! Вы сейчас побежите доносить ей? И зачем только я все рассказала вам, именно вам, ведь вы же ненавидите Стейси! О боже, что я наделала...

Трудно было разобрать что-либо в рыданиях Фебы, которая, всхлипнув в последний раз, побежала, оступаясь, на своих высоченных каблуках по разноцветным тротуарам Брик-Лейн, оставив Майю и Фло теряться в догадках о том, что произошло.

— Ты полагаешь, она правда переспала с Гарри? — спросила Майя.

— Убеждена, Ты что, не видела, как она задергалась? А ты представляешь, что с ней сделает Стейси, если узнает?

Фло искоса взглянула на подругу. Но Майя была слишком озабочена своим, чтобы думать еще о ком-либо.

— Да пошли бы они все... — рассердилась она. — Что мне-то делать?

— Дай подумать... — попросила Фло, понимая, что ситуация и впрямь критическая.

До начала праздника оставалось четыре часа. Невозможно, абсолютно невозможно за это время достойно подготовиться к нему. Разве что...

— Майя, а если тебе попросить помощи у своей матери?

Майя печально посмотрела на подругу. Что-что, а готовность Меган помочь ей была под большим вопросом. Конечно, если бы ее фантастически организованная мать только захотела, она решила бы все проблемы, словно колдунья с ТВ, одним взмахом ресниц. Способность матери находить выход из любого положения постоянно раздражала дочь: почему эта женщина ведет себя всегда как совершенная машина?

На этот раз совет Фло достиг своей цели: Майя решила послушаться и рискнуть попросить мать о невозможном — бросить все свои дела и помочь дочери.

Она даже готова была выслушать причитания Меган типа: извини-дорогая-нужно-было-предупредить-меня-заранее-ты-же-знаешь-что-у-меня-полно-работы-как-я-могу-уйти-не-доделав-ее-а-ты-звонишь-и-я-начинаю-чувствовать-себя-виноватой-я-тебя-не-понимаю-мне-кажется-ты-делаешь-это-специально-требуя-от-меня-невозможного-чтобы-создать-мне-лишние-проблемы...

В реальности Меган поразила свою дочь. Впервые в жизни. Хотя начала, как обычно:

— Что случилось? Тебя заново пригласили на праздник, где раньше не хотели видеть? А кстати, почему тебе отказали в приглашении? Что у тебя за друзья такие?

— Мама, я тебе после все объясню. Я обратилась к тебе, потому что у меня просто безвыходное положение. Это самый важный праздник года, может, даже последнего трехлетия, и он начинается через четыре часа. А Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО МНЕ НАДЕТЬ!

— Ты померила мою старую шляпку?

— Нет, у меня не было времени. А если она мне не подойдет?

— Она целый месяц лежит в твоем шкафу... Хотя да, наверное, она не подойдет. Ты так отощала. Ты вообще что-нибудь ешь? Ты в курсе, что о здоровье надо заботиться? Я тебя не понимаю...

— Мама, ты хочешь мне помочь или нет?

— Ладно. Дай мне полчаса.

Это были самые длинные полчаса в жизни Майи. Неужели Меган на самом деле сможет помочь ей? Но как?

Мать позвонила ровно через полчаса.

— В шесть тебя ждет Тейлор Тейлор, ты знаешь этот красивый салон на Чешир-стрит. Я попросила его слегка подрезать тебе волосы и сделать выходную прическу. Пока тебе будут делать укладку, займутся твоими руками и педикюром, так ты выиграешь время. Никакого французского маникюра, он слишком длинный и вульгарный. Нормальный маникюр, лак, фиксатор. Цвет выберешь сама. Я рекомендую девичьи цвета, ничего яркого. В полседьмого ты закончишь. Я заеду за тобой, и мы отправимся в «Alice and Olivia», там купим платье. Я позвонила, они приготовят несколько фасонов в стиле пятидесятых. Есть черное и красное, так что ты сможешь выбрать.

— Тормози, супермама. Это не мой стиль.

— ЧТО?!

— Мама, «Alice and Olivia» — не мой стиль. Чересчур безупречный. Я никогда не надену такое платье.

— Ну, извините, мисс, за то, что я как последняя дура бросила все свои дела и занялась вашими. Простите, что нашла для вас платье известной всему миру фирмы, не слезающей со страниц «Vogue» и считающейся одной из лучших для девочек вашего возраста. Вы меня прощаете?

— Мам, ну не начинай, прошу тебя...

— Это ты не начинай. Могла бы быть хоть чуточку благодарней.

— А ты не могла бы быть хоть чуточку не так зациклена на самой себе? Я отличаюсь от тебя. Заруби ты себе это на носу. Ты меня слышишь, мама? Это я, Майя. Я не являюсь клоном суперсовершенной Меган. Я не могу носить платья от «Alice and Olivia»!!!

Меган решила, что дочь права и стоит притормозить. Так недолго и поссориться.

— Ладно. Я заеду за тобой к Тейлору Тейлору, — сказала она спокойным тоном.

То, что предстало перед Меган на выходе из студии одного из известнейших стилистов Лондона, было скромной, но очень симпатичной ее копией.

— Прекрасно выглядишь. А сейчас я отвезу тебя гуда, где тебе должно понравиться.

— О'кей.

— Ну вот и хорошо.

— Ну вот и спасибо.

Спустя несколько минут они уже были на Ламб-стрит. И Майя чуть не потеряла дар речи.

— Мама, но это же «Fairy Goth Mother»!

— Да. Тебе знакомо это место?

— Но ты посмотри на цены! Это же катастрофа!

— За мной! — приказала, улыбаясь, Меган.

Едва они вошли, как им навстречу кинулась продавщица и тотчас принялась отпускать комплименты стройным ногам, тонким рукам и большой груди Майи, так выделяющейся на худом теле.

Она проводила посетительниц во второй зал магазина. Вот уж где было роскошество для глаз и где Майя могла наконец получить удовольствие от выбора.

Она остановилась на длинном красном платье. С оборками и тысячей мелких складок, придававших платью восхитительный налет романтической легкости.

Меган позаботилась и о макияже, попросив подъехать домой «ровно в девятнадцать сорок пять» свою косметичку, чтобы та смогла преобразить Майю в принцессу. Ведь предстояла нелегкая задача; скрыть синяк под глазом.

В порыве великодушия Меган сделала вид, что не замечает этой маленькой детали, дабы ненужными расспросами не разрушить гармонии, установившейся в ее отношениях с Майей.

В 20:15 восторженная Меган с восхищением разглядывала дочь.

— Чего-то не хватает... — почесала она подбородок.

«Тебе же только что все нравилось», — подумала Майя.

— Туфли! Вот чего не хватает!..

Оставив Майю, Меган бросилась в свою комнату и принялась рыться в огромном шкафу, где складывала обувь. Вместе с женственностью, которую старалась не выносить за пределы дома.

Она бегом вернулась к Майе, держа в руке абсолютно новые потрясающие туфли от Jimmy Choo.

— Ма-а-ма!!! Это мне?!

— Я купила на всякий пожарный случай... а он все никак не наступал...

Майя, смущаясь, примерила остроносые туфли из красного атласа, декорированного золотом, с каблуками высотой в пятнадцать с половиной сантиметров.

Немыслимые! Нелепые!

Но невероятно прекрасные. Подобных у нее еще не было.

В 20:30 сияющая Майя любовалась собой, стоя перед зеркалом в своем красном платье. Легкий лиф лилового оттенка стягивал ей грудь. Платье сужалось в талии, подчеркивая естественные линии тела, включая бедра, о которых Майя прежде думала всегда с отвращением, считая их излишне широкими.

Да, платье ей офигительно шло. Пышная, с множеством складочек юбка, выглядевшая воздушной, почти до колен закрывала некрасивые, как считала Майя, ноги, оставляя открытыми крепкие высокие икры.

Оно казалось сшитым специально на Майю.

Чтобы подарить ей титул мисс Вечеринки Года.

Длинные черные волосы были слегка подрезаны на затылке. Специальный вклад Майи в прическу: прядь синего цвета, прядь фиолетового и прядь лилового — все цвета даны намеком.

В 21:00, с извинительным опозданием, Майя остановила такси перед сверкающим огнями домом Стейси.