Майя Фокс. Начало

ГЛАВА 46

31 октября

Пятница

7:00

Когда просыпаешься после почти бессонной ночи, у тебя болят даже кости. Когда просыпаешься после нескольких часов сна, еще более мучительных, чем бессонница, у тебя болят мысли.

Открыв глаза утром самого длинного дня своей жизни, Майя почувствовала себя полностью разбитой.

Яркое воспоминание о дневнике отца, обнаруженном в on line, не отпускало ее всю ночь, принимая форму то кошмарных сновидений, то неожиданных пробуждений.

Майя заставила себя выбраться из-под одеяла в лиловых и зеленых цветочках, сунуть ноги в китайские ярко-красные тапки и потащиться в ванную.

Неуместный и неизбежный взгляд в зеркало. Тяжелый случай. Волосы, обычно блестящие, спадали на плечи растрепанными лохмами. Какая гадость, подумала она.

Она оглядела свои руки и ноги. Кожа никуда! Сил устроить себе релакс с Silk-epil не было никаких, может, попозже. Silk-epil была одной из самых расслабляющих и восстанавливающих процедур, после нее наступала такая гладкость и легкость!..

Майя внимательно рассмотрела свое лицо. Бледное, даже слишком. Высунула язык — рефлекс, привитый с детства материнской заботой: покажи-мне-язык-Майя-посмотрим-все-ли-у-тебя-в-порядке. Тоже бледный.

Вздохнув, она взяла зубную щетку, открутила крышку с тюбика пасты и принялась за гигиенические процедуры — первый шаг перед выходом в мир. Почистив зубы, она решила принять душ. Иногда по утрам прикосновение воды к теплому, только что из постели, телу вызывало у нее неприятную дрожь. Вода, казалось, смывает остатки ночного блаженства. Тем более это грозило ей сегодня, когда у нее не было никакого желания выходить из дому. Неприятнее всего было снимать с себя ночную рубашку — действие, которое она оставляла напоследок. Она терпеть не могла видеть себя голой из-за большой груди, которую просто ненавидела. Хотя Тренту, кажется, она вроде бы понравилась, подумала Майя и покраснела.

Этим утром у нее была еще одна причина не хотеть снимать ночную рубашку. Рисунок, в который сложились родинки около ее пупка. В детстве эти темные точечки виделись ей маленькими кляксами. Играя с матерью, она придумывала разные объяснения их существованию, типа следов приземления инопланетян. Она росла, вместе с ней росли и точки. И теперь вот они странно похожи на рисунок, который Майя нашла в дневнике отца среди символов народа майя.

Майя в последний раз оглядела свой плоский живот, едва торчащий пупок, опустила рубашку и, отказавшись от душа, направилась прямиком в кухню.

— Никакая я не избранная, черт возьми, — сказала она вслух, садясь за стол, на котором ее уже ждал готовый завтрак.

Большая чашка, столовая ложка, молоко, обязательно холодное, корнфлекс-без-шоколада-по-тому-что-йогурты-полезнее-для-укрепления-твоей-иммунной-защиты-моя-девочка-тебе-это-так-не-обходимо-маленькая-шоколадка-для-того-чтобы-подсластить-тебе-день-сокровище-и-естественно-фрукты-в-них-витамины. Один и тот же завтрак. Каждое 365-е утро в году. Одни и те же проклятые блюда, освящающие начало дня.

Меган не было дома. Остывший кофейник свидетельствовал, что она ушла довольно давно.

Майя взяла перевернутую вверх дном чашку и поставила ее на блюдце. Еще одна материнская причуда в неравной борьбе с пылью, подумала она с легким раздражением, придвигая к себе чашку в форме колокола, которую мать подарила ей на ее пять лет и которую с упорством выставляла на стол к каждому завтраку.

Под чашкой лежала записка. Майя хмыкнула. Меган действовала ей на нервы своим поведением гиперзаботливой мамаши.

Прочитать, что ли, или выбросить, не читая, в мусорку? Майя легко угадывала содержание утренних материнских посланий, потому что фантазии Меган хватало только на два файла общения с дочерью.

Послание-во-искупление-чувства-вины. Мотив: почти ежевечерние отлучки из дома после целого дня, проведенного вне дома, или неожиданные и необъявленные поездки. В общем, материнское отсутствие. Текст: малышка-любимая-моя-ты-самое-дорогое-в-моей-жизни-прости-но-работа-требует-хоть-она-и-не-такая-важная-как-ты-я-вернусь-и-мы-вместе-пойдем-покупать-тебе-все-что-захочешь...

Послание-исполненное-озабоченности. График: раз в четыре месяца. Мотив: чувство материнского долга по отношению к дочери. Текст: Майя-прилежание-это-главное-учись-прошу-тебя-последнее-время-ты-выглядишь-немного-рассеянной-учти-жизнь-требует-усилий-и-не-всё-в-ней-розы.

Майя, не читая, скомкала записку, надкусила шоколадное печенье и встала, демонстративно оставив стол неубранным.

Вернулась в свою комнату и, прежде чем отправиться в школу, решила заглянуть в компьютер. В почте было несколько новых писем. Она пробежала глазами их список. Ничего важного, обычный дурацкий спам. Она собралась отправить все их в корзину, но тема последнего письма: «Только для тебя, Майя» — заставила ее повременить. Майя открыла его. На темно-красном фоне надпись готическим шрифтом. Приглашение на праздник. Рок-кабаре. Одна из самых крутых вечеринок Лондона. В «Голден Клаб». Майя проверила адрес. Кенсал-роуд, рядом с Вестберн-парк.

Далековато, прикинула она, будет трудно уговорить других пойти туда.

Кликнула на скрепке вложения. Появился текст:

«Только для тебя, Майя. Этот вечер Хеллоуина будет самым незабываемым в твоей жизни».

Майя поискала адрес отправителя. Его не было. Она сохранила приглашение: ей понравилась графика. Мелькнула мысль, что кто-то посторонний при рассылке приглашений воспользовался ее адресом, который мало кто знал. Но она была слишком занята своими проблемами, чтобы останавливаться на подобных мелочах.

Майя посмотрела на часы. Она могла посвятить компьютеру еще минут пять. Вчера вечером она забыла переписать в него фотографии, которые сделала в полдень в Риджентс-парке. Ничего срочного, но лучше это сделать сейчас, а то потом вообще можно забыть. Она задала режим скоростной загрузки, после чего стала просматривать фотографии, чтобы решить, какие из них сохранить. Тут она была докой, ей было достаточно на мгновение увидеть фотографию, чтобы оценить ее композицию или цвет и принять решение, достойна она быть слитой в архив или ее можно отправить в корзину.

То, что предстало взору Майи, ей решительно не понравилось. Ее объективу в тот день не везло. Все серое, банальное. Просматривая снимки, она обратила внимание на странную тень. Едва заметную и только на трех из них, сделанных в Саду королевы Мэри.

Тень походила на руку, которая тянулась из-за кустов с ярко-оранжевыми цветами. Майя увеличила изображение, бросив взгляд на часы: она уже опаздывала в школу. Еще увеличение. Пиксели распались, и тень еще более расплылась.

Майя вернулась к первоначальному размеру, направила курсор на тень и попыталась усилить ее контрастность. Это мало что дало. Понять, что это такое, никак не удавалось. Возиться с изображением дальше было уже некогда. Придется заняться этим после школы, вечером.

Последний взгляд на экран. Что-то очень знакомое заключалось в положении тени. Майе даже показалось, что она узнала родной жест. Кулак, суставами вниз, большой палец лежит на вытянутом указательном, мизинец поднят: сила и любовь, услышала она собственное бормотание. Это был знак, каким Дэвид приветствовал ее всякий раз, когда уезжал или возвращался из своих путешествий, а она выглядывала в окно, чтобы приветствовать его.

Глюки, вздохнула она, неудивительно после такой поганой ночи.

И словно ей было мало этого, она решила добавить себе неприятностей. YouTube. Интересно, стоит ли там до сих пор видео, где она с Трентом. Это нужно было знать, прежде чем показаться в школе. Она должна быть во всеоружии.

Она вошла на YouTube. Они тут, она и Трент на этой проклятой вечеринке. Катастрофа! Число зарегистрированных посещений — больше восьмисот — говорило о том, что все известно куче народа.

Прекрасно начинается утро! То-то ей не хотелось сегодня идти в школу, подумала Майя огорченно.

Она продолжила кликать мышкой. Боязнь наткнуться еще на какую-нибудь гадость уступила место любопытству.

Набрала: «Майя + Лондон».

Появился список видео: чья-то свадьба, фасад клуба с ее именем, поющая индианка... А это что?

Видео было озаглавлено просто: «Майя-Хеллоуин».

«Это же я», — удивилась она, вглядываясь в картинку, где она была запечатлена за столиком в «Олд Блю Ист» прошлым вечером.

Фильм был очень короткий, всего секунд двадцать. В объективе была она одна, в профиль, в зеленом жилете, который она с гордостью демонстрировала. Безмозглое и бессмысленное видео, оценила она.

Какой идиот тратил время, чтобы поставить в Интернет этот фильм! Шутки Джона? Вряд ли. Какого-то фана ее легендарного жилета? Трента? Она попыталась сосредоточиться и вспомнить, кто был тогда в клубе. И тут же бросила это занятие. В конце концов, плевать ей на этого соглядатая-фетишиста.

Она пошла дальше. Набрала имя своей школы, чтобы проверить, не происходило ли чего еще на празднике у Стейси, что прибавило бы ей стыда.

Ничего, вздохнула она с облегчением.

Хотя... Боже, а это что такое!!!

Само название видео было красноречивым и выдавало отношение анонимного автора: «Ну, ты даешь, Феба!!!»

Майя открыла файл с дурным предчувствием, сейчас же получившим подтверждение.

На видео, снятом в ванной комнате, которая больше походила на будуар Барби и в которой Майя признала ванную в доме Стейси, полуодетая Феба изображала из себя танцовщицу lap dance[21]. Обхватив руками душевую кабинку, она виляла всем телом под какую-то жуткую фонограмму. Ее грудь была обнажена, зеленый кружевной пояс едва доходил до края попы и лобка. Движения Фебы были неуклюжими, она бросала вокруг томные взгляды, было заметно, что она поддатая.

Какая же ты дура, Феба!!! Майя уже догадалась, что на видео снято одно из идиотских развлечений mean girls компании. И подумала, что сегодняшнее утро станет сущим адом для «предательницы» Фебы. Было ясно, что Стейси объявила ей войну. Значит, Фебе понадобится ее помощь. Ее, Фло и Джона.

Она выключила компьютер, схватила сумку и помчалась в школу.