Меч и белая перчатка

Глава 56

А меня тут без меня опять женили, передав мне попечительство над кадетскими корпусами, но с финансированием за счет моего алмазного налога. Ну денег у меня конечно и так хватало, но я выправил у Императора бумагу, что в случае снятия с любимого меня с данной почетной должности, мои алмазные копи продолжат оставаться, в безналоговой зоне на пятьдесят лет.

Император как раз посетил Кадетский корпус ВВС и ему очень понравилась кадетская традиция, по которой, под Конный памятник легендарному изобретателю дирижабля, подставляли ведерко. Тут был своеобразный еженощный перфоманс, между патрулями и кадетами, причём по молчаливому обоюдному согласию засады и посты у памятника не допускались.

А у всех торговцев в окружающих лавках и магазинчиках были в продаже небольшие ведерки, причём торговцы гениально исхитрились изготовить наклейки с символами учебных эскадрилий, что придало интриги «ночным ведёрками» и тут случился забавный случай… у одного из кадетов был роман с внучкой очень сильной магессы, и эта магесса, была хоть и в очень преклонном возрасте, но обладала острым умом и прекрасным чувством юмора. Так вот магесса, услышав предложение кадета, долго хохотала, а потом изготовила для внучки и ее ухажера перстни с наведенными заклятиями. Молодая пара обошла ряд торговых точек торгующих ведерками и в результате все наклейки для ведер имевшиеся там, пполучили новые свойства… через несколько часов после нашлепывания данной наклейки на ведро, картинки на ней превращались в силуэт кречета, маскота эскадрильи нашего Ромео. Причём после обнаружения ведерка и его изъятия из под коня, наклейка расползалась. Так что неделю Кречеты были в тренде. Багряная палата засекла несанкционированное проявление магии, но выяснив фабулу, оповестила только меня, а я просто провел беседу с кадетом, объявив ему выговор за нарушение неписаных правил кадетского братства и благодарность за проявленную смекалку.

А вот что вызвало у меня абсолютный когнитивный диссонанс, так это фамилия отца Имперских дирижаблей…барон Цеппелин. Я моментально принял решение называть дирижабли Дворянской дивизии Цеппелинами и нанести на все борта силуэт памятника.

А тут император пригласил меня с собой на торжественный обед Общества рыбаков, где я очень удачно рассказал старый английский анекдот, переделанный под местные реалии…

— Ловят рыбу два барона, один достает папиросы марки «Медведь ловящий рыбу» (самые модные папиросы у местных рыбаков), но они отсырели, другой достает такие же папиросы и спокойно их закуривает и угощает соседа. Сосед удивлённо интересуется технологией данного чуда и получает простое объяснение, что мол папиросы в дождливую рыбалку надо хранить в презервативе. На следующий день после рыбалки рыбак мчится в аптеку и просит упаковку презервативов. Аптекарь интересуется, для кого покупается данное средство контрацепции, для, мужчины или для женщины, на что получил ответ — для Медведя!

Император изволил хохотать до слез и подписал все бумаги подтянутые моими стряпчими (блин, как бы я не ненавидел бюрократию, но все больше и больше ей обрастаю).

А мой Фонд помощи Имперским ВВС произрастал и множился. После зачистки жуликов-поставщиков, я выступил перед обновленным комплотом честных негоциантов (курсив мой) и сказал что надо быть еще честнее и не уподобляться мастеру Шейлоку с Вонючих островов (это было известное в Архипелагах место где находился Чёрный рынок самого низкого пошиба). И я рассказав им историю о залоге под фунт мяса из тела должника (да простит меня Виллиам Шекспир*). И намекнул, что золотой жетон поставщика Имперских ВВС приравнивается к ордену (были еще серебряные степени, иные металлы я, посчитал недостойными).

И в Фонд потекли средства ибо слишком жадные купчики вылетали из поставщиков со свистом, а в виду увеличения Имперского Воздушного Флота поставки требовались жирные. Так что с административно-хозяйственными делами все устаканилось и я начал маневры своей Воздушной дворянской дивизии.

*В пьесе Шекспира «Венецианский купец», ростовщик Шейлок, ссудил некоему Антонио три тысячи дукатов, под залог фунта его живого мяса'.