Меч и сума

Глава 11

Мрак сгущался вокруг них, и снег доходил уже до колен. Пыхтя и чертыхаясь, они взобрались на вершину холма и остановились, чтобы прислушаться к зловещему завыванию в долине. Снег мешал варгульфам напасть на их след, но вот прямо сзади за ними раздался торжествующий вой — видимо, кто-то из них все же обнаружил следы жертв.

— Похоже, они несутся за нами, — сказал Килгор. Звон меча усилился и напоминал сигнал к бою.

Скандерберг поправил Асни и пошел вперед еще быстрее.

— Торопись, Килгор. Они чувствуют запах околдованного, как запах жаренного поросенка. Беордстад уже недалеко.

— Еще не ночь, а варгульфы уже несутся за нами. Они знают, что мы здесь, да?

— Вполне возможно. Тронд наверняка предупредил их еще до того, как отпустил нас.

— Ну, а теперь, когда они вышли на наш след, разве есть у нас надежда убежать от них? — спросил Килгор, с трудом поспевая за бегущим Скандербергом.

— Не теряй дыхание, — посоветовал Скандерберг. — Просто беги, побыстрее.

Они бежали, скользя и спотыкаясь. Килгор дважды проваливался в промоины и промочил ноги. И только он хотел спросить, далеко ли им еще бежать, как увидел впереди у подножия черной скалы слабый свет.

— Беордстад! — выдохнул Скандерберг, пытаясь бежать еще быстрее.

Земля под ногами была скользкой, но все же бежать здесь было легче, чем по скользким камням. Килгор уже различал черные кучи камней, сложенных по обеим сторонам скалы. Стало совсем темно.

Килгор первым увидел зловещую черную тень, приближающуюся к ним, и крикнул, чтобы предупредить Скандерберга. Колдун без звука упал на землю, когда на него прыгнул варгульф с оскаленными клыками и леденящим душу рычанием. Затем зверь сразу кинулся на Килгора, который уже стоял с мечом в руке, готовый к бою. Но варгульф успел схватить его за руку.

Жгучие иглы пронзили плоть Килгора. Холодное дыхание обожгло его лицо. Жуткие, почти человеческие глаза варгульфа были всего в дюйме от его глаз. Меч со звоном выпал из его онемевшей руки. Варгульф выпустил его руку и бросился на юношу, стараясь схватить его за горло. Килгор изо всех сил пытался отшвырнуть это рычащее порождение кошмарных снов. И вдруг варгульф повалился на землю, как кукла. — Килгор! — раздался испуганный голос Асни. — Скандерберг! Помоги! Его укусили!

Килгор с трудом столкнул с себя варгульфа и сел.

— Это нет так уж серьезно. А ты уже пришла в себя? Ведь целый час ты спала, как мертвая.

— Ты говоришь чушь! — рявкнула она. — Я ни на секунду не сомкнула глаз. Но подожди, ведь это не та скала. Что это за свет, Скандерберг? И я вижу, сюда кто-то идет.

Пронзительные звуки рогов прорезали морозный воздух. Килгор увидел две цепи людей, медленно идущих среди каменных утесов. Он услышал свист стрел и крики умирающих варгульфов. Их грозное завывание перешло в отчаянный визг. В слабом свете Килгор видел, как варгульфы беспорядочно бежали под градом поющих стрел. Их черные тела четко выделялись на белом снегу. Килгор левой рукой вложил меч в ножны, так как правая рука его все еще не действовала. Скандерберг быстро забинтовал его руку, причем Килгор ощутил, что руки старого колдуна дрожат.

— Ты ранен? — спросил юноша.

— Нет, нисколько. Теперь быстро в Беордстад! Асни, следи, чтобы снова не подобрались варгульфы. Нам нужно спешить. — В его голосе слышались напряжение и тревога.

— А что бывает с теми, кого укусит варгульф? — спросил Килгор. — Он умрет или станет варгульфом?

Скандерберг неохотно ответил:

— Об этом мало известно. Но ты не беспокойся, предоставь все мне. Я веду вас в Беордстад, — он крепко взял Килгора за здоровую руку и повел вперед.

— Это альфары, — с облегчением сказала Асни.

— Кто идет? — раздался голос из темноты. — Есть раненные?

— Да, — ответил Скандерберг. — Я колдун Скандерберг и со мной два друга. Мы идем в Беордстад, чтобы просить убежища на ночь. Мы выполняем поручение Эльбегаста, и у меня есть пароль в Беордстад.

Люди остановились, но пение рогов продолжалось. Очевидно, эти звуки отпугивали варгульфов. Вдали слышался вой, который постепенно затихал, скрывался в ущелье. Несколько альфаров вышли вперед, чтобы встретить Скандерберга. В темноте их не было видно. Можно было только разглядеть плащи и надвинутые на глаза капюшоны.

Затем они все вместе стали пробираться сквозь пургу к входу в Беордстад.

— Я капитан крепости Эльдарн, — сказал предводитель. — Я пущу вас в Беордстад на ночь. Если твой друг серьезно ранен, то нам нужно торопиться, чтобы спасти его. Мы давно поджидаем вас, зная что Эльбегаст вручил меч смертному. Вам повезло, что вы сумели пробраться сюда.

К этому времени замерзшие ноги Килгора охватил огонь, а в голове мелькали призрачные видения грандиозного пира в Брандсток-холле. Ему было жарко от вина, хорошей пищи и дружеской компании. Он ясно видел своего отца, сидящего в резном кресле, но все эти картины просто всплывали в его памяти. Вальсидур держал в руках старый ржавый меч, которым играл Килгор. Лицо отца было старым и печальным. Килгору хотелось что-нибудь сказать ему. Он знал, что горе отца вызвано пропажей сына. Затем он увидел, что Вальсидур нетерпеливо поднялся с кресла и воскликнул:

— Я чувствую, что моему сыну сейчас угрожает страшная опасность! Будь проклят меч эльфов! Хоть бы его никогда не было!

— Не беспокойся, — прошептал Килгор. — Мы уже пришли в крепость эльфов, в Беордстад.

Вальсидур застыл, услышав этот шепот. Килгор чувствовал знакомую теплоту Брандсток-холла. Он почти наяву видел, как сидит на своем любимом месте у огня, а девять старых толстых советников переругиваются у него за спиной.

— Вы слышали? Вы слышали что-нибудь? — спросил Вальсидур. — Мне показалось, что Килгор говорил со мной. Килгор, где ты?

И тут его голос превратился в голос Скандерберга:

— Килгор! Килгор! Ты слышишь меня? Ты еще жив, мальчик?

Килгор открыл глаза. Темнота и снег ударили ему в лицо. Его несли на носилках, сооруженных на скорую руку. Еще никогда в жизни ему не было так холодно, и холод исходил от его правой руки. Он увидел в каком-то странном свете Асни и Скандерберга, затем над его головой проплыла арка ворот, и они вошли в Беордстад. Перед его глазами оказался золотобородый альфар в цветной мантии с золотым орнаментом, но эти цвета стали путаться перед его глазами, таять, и он погрузился в глубокий холодный сон.

Как только Эльдарн вошел в Беордстад, он сразу же послал за врачом. И пока процессия двигалась по коридорам и туннелям, спускаясь в подземные холлы, Берлиот уже прибыла и ждала их. Скандерберг обменялся с ней профессиональным приветствием, и Килгора внесли в небольшую, но великолепно обставленную комнату.

Берлиот объявила:

— Чтобы излечить укус варгульфа, нужна абсолютная тишина. Оставьте здесь двух вооруженных охранников на всякий случай. Вдруг мне не удастся исцелить его. Кроме того, мне нужен огонь и немного фьяллагроссов.

— Фьяллагроссов? В это время года? — спросил альфар, стоявший у двери. — К тому же, сейчас по равнине рыщут варгульфы.

— Это непременно нужно добыть, — сказал Скандерберг, стремительно входя в комнату и одним движением зажигая пламя в очаге, такое ослепительно-яркое и горячее, что альфар в испуге отскочил от очага.

Скандерберг положил руку на Килгора и посмотрел на Берлиот.

— Холодный, как лед, — прошептал он. — Есть хоть какая-нибудь надежда?

— Очень маленькая. А без фьяллагроссов — никакой, — спокойно ответила Берлиот, осматривая следы зубов на руке Килгора.

— Тогда мы найдем фьяллагроссы, — решительно сказала Асни, выходя из-за спины Скандерберга. Она знала эти коричневатые или серые цветы, хотя они встречались чрезвычайно редко. Их целебные свойства были широко известны.

— Ты останешься здесь, — сказал Скандерберг, покопавшись в суме и достав странный меховой плащ. — Эта ночь для зверей, а не для людей. Если вдруг я не вернусь, тогда ты с мечом продолжишь путь в Гардар. Возможно, он откроется и для тебя, если тебе придется использовать его. Не возражай мне, дорого каждое мгновение.

Перекинув плащ через плечо, Скандерберг выскочил на улицу. Асни только успела заметить столб дыма, а затем, большого белого волка, который галопом умчался в Снежную пустыню.

Внезапно она ощутила, как устала. Ей стало совсем одиноко. Она посмотрела на дверь комнаты, где находился Килгор и откуда ее выставили, взглянула на стены и потолки Беордстада. Полы в холлах были устланы коврами, в стенах торчали факелы, так что везде было светло, как днем. Альфары, разодетые, как короли, спешили по своим делам. Вежливая девушка в роскошном манто апельсинового цвета сделала почтительный реверанс и сказала:

— Если тебе угодно, я проведу тебя в твою комнату, где ты сможешь освежиться и отдохнуть.

— Я не могу уйти отсюда до рассвета, — сказала Асни, усаживаясь в маленький альков. — Принеси мне выпить что-нибудь горячее, а я скину сапоги. Этого вполне достаточно для меня. Я буду ждать здесь, чтобы узнать, будет ли жить тот, кто владеет мечом.

Девушка сделала реверанс и исчезла в шуршании шелка. Лепи безнадежно вздохнула, жалея, что не настояла на том, чтобы отправиться со Скандербергом. Ожидание было хуже, чем самая отчаянная и жестокая битва с врагом. Где-то в глубине дворца альфаров звучала сладостная мелодия, исполняемая на струнных инструментах. Мелодия успокоила нервы девушки, и течение ее мыслей стало более мирным. Кресло, в котором она устроилась, было мягким и удобным, и она вскоре заснула. Факел в ее алькове догорел, в ее уголке стало темно, она спокойно спала.

Ее разбудили звуки торопливых шагов. Это был сам Эльдарн в серебристо-голубом плаще. Он легонько стукнул в дверь Берлиот и дверь открылась со скрипом.

— Принесли фьяллагроссы? — быстро спросила Берлиот.

— Нет, это я, Эльдарн. Я пришел спросить, каково состояние смертного юноши, — ответил Эльдарн.

Берлиот нетерпеливо вздохнула:

— Я сообщу, если произойдет нечто такое, о чем тебе необходимо знать.

А сейчас ты должен сделать, чтобы к двери не подходили и не дышали в замочную скважину, пытаясь подсмотреть или подслушать происходящее здесь. Скажи, что он спит, и ничего больше. Если я замечу кого-либо поблизости, я отрежу ему уши. — И она захлопнула дверь перед самым носом Эльдарна.

Эльдарн запоздало кивнул двери и стоял, в задумчивости глядя на нее и вертя золотую цепь в руках. Он прошелся взад-вперед, а затем заметил Асни, сидящую в темном углу.

— Ты здесь? — спросил он, не веря своим глазам. — Я послал к тебе свою дочь, чтобы она провела тебя в лучшие покои Беордстада. Но она, должно быть, забыла. Я прошу прощения от ее имени, ты ведь ужасно устала.

— Нет, я жду здесь, — сказал Асни. — Мне не нужны удобства, когда жизнь моего друга в опасности. Мне хорошо здесь. Благодарю тебя за беспокойство и заботу. Я солдат и привыкла к трудностям и неудобствам.

— Солдат? — Лицо Эльдарна выразило крайнюю степень изумления.

— Я — Асни Вольфгангер, королева Гардара. Ты знаком с нашими обычаями?

— Конечно. И отношусь к ним с большим уважением. Но эти обычаи уже канули в небытие, как и все остальное в Гардаре. Как же ты сумела выжить, когда твое существование представляет угрозу для Сурта? — Он нахмурился и понизил голос.

Асни оглянулась вокруг, чтобы увидеть, нет ли лишних ушей.

— Меня освободил от заклинания Килгор со своим мечом. Я была околдована шестьдесят пять лет назад. И теперь я освобождена для того, чтобы принять корону своей страны, когда Сурт будет убит. Я уверена, что все спланировано свыше какими-то силами, более могущественными, чем мои, Килгора или любого смертного.

— Конечно, конечно, — согласился Эльдарн, потирая подбородок. — Я желаю тебе успеха в твоем предприятии. Но твоя жизнь в большой опасности. Сурт — самый могущественный колдун на земле. Во всяком случае, он чересчур силен для нас, альфаров, и я сомневаюсь, что ты сможешь с ним справиться. Мы предлагаем тебе наше гостеприимство здесь, пока ты не решишь вернуться обратно к своим людям куда-нибудь на юг. Ведь я знаю, что есть много теплых приятных стран за этими горами.

Асни в изумлении посмотрела на него:

— Но Сурт хочет завоевать все! Он создал ледяное облако над Херонессом и Вэйленессом. И это облако движется на юг, превращая все в лед. Ты же сам знаешь, что Сурт хочет изгнать отсюда всех людей, сделать их жизнь невыносимой. Как я могу покинуть свою родину? Разве ты не слышал о Фимбул Винтер, которую Сурт хочет наслать на весь Скарпсей?

— Мы слышали об этом, — осторожно сказал Эльдарн, — но мы получаем мало информации от самого Эльбегаста. И пожалуй, мне лучше объяснить тебе все. Я, Эльдарн, премьер-министр в изгнании, раньше был премьер-министром Эльбегаста, короля альфаров. Среди альфаров возникли споры о том, стоит ли вручить меч Килдурин в смертные руки. Я отказался от своего положения, от своего дома, своего будущего, от своих друзей, чтобы избежать ответственности за то, что может случиться. Этот меч может послужить причиной изгнания из Скарпсея всех альфаров. А с другой стороны, если Сурта оставить в покое в Гардаре, он оставит остальной Скарпсей альфарам и людям.

— Но теперь ясно, что Сурт не удовлетворится Гардаром. Он хочет наслать фимбул Винтер на весь Скарпсей, и он должен быть остановлен, — сказала Асни. — Мы очень сожалеем, что побеспокоили тебя. Как только Килгор будет вне опасности, мы продолжим свой путь. Мы очень благодарны тебе за спасение от варгульфов. Ведь они, несомненно, разорвали бы нас на куски. Я понимаю, что твой врач просто выполняет свой профессиональный долг, пытаясь спасти Килгора.

— Я уверен, что она относится к своему долгу не формально, — сказал Эльдарн, слегка поклонившись. — Она спасет юношу, если это возможно. Надеюсь, я не показался тебе негостеприимным. Беордстад будет твоим домом до тех пор, пока ты сама этого пожелаешь, и я хотел бы, чтобы ты осталась здесь навсегда, вместо того, чтобы вызывать Сурта на новые кровавые злодеяния. Я хочу сказать, что мы не сможем помочь вам, как врагам Сурта, потому что не хотим посылать вас на неминуемую смерть. Я не дам вам людей и не позволю использовать наши тайные туннели в Гардар.

— Благодарю, — сказала Асни с истинно королевским хладнокровием, хотя глаза ее метали молнии. Но я уверена, что вы пожалеете, что отстранились от нашего дела, когда я снова буду на троне. Ты нам, конечно, не враг, но ты и не друг. Когда Скандерберг вернется, я расскажу ему, какую позицию вы заняли.

Эльдарн поклонился. Его золотые украшения мягко звякнули, и он удалился. Выждав время, Асни, в бешенстве сжимая кулаки, забегала взад-вперед по холлу.

— Трус, — бормотала она. — Я сразу поняла, что он не воин. На нем слишком много золота и украшений. Дезертиры! Все они дезертиры.

Дверь Берлиот приоткрылась. Тихий голос позвал Асни:

— Зайди сюда. Я хочу поговорить с тобой. — Берлиот открыла дверь пошире, впустила Асни и тут же закрыла. — Я все слышала. Альфары всегда подслушивают.

Асни смотрела на Килгора, не слушая Берлиот. Он совсем посинел, хотя в комнате было жарко, как в печке. Берлиот закутала его в теплые одеяла, а ребенок эльф прикладывал к его ногам нагретые камни.

— Он как будто окоченел, — сказала Асни, чувствуя тяжесть в груди.

Берлиот молча взглянула на нее фиолетовыми глазами. Она была не так красива, как большинство альфаров, и почти такого же роста, как Асни.

— Колдун еще не вернулся, — сказала она. — Время кончается. Что мы будем делать?

Асни нетерпеливо дернулась:

— Я не останусь здесь с предателями. Если ты симпатизируешь Эльбегасту, почему ты здесь?

Берлиот не отвела своих глаз от Асни.

— Потому что я смертная, я не из альфаров. Много лет назад пришла сюда и решила остаться; ты никогда не сможешь уйти отсюда. Если колдун не вернется, ты должна будешь принять ответственное решение.

— Спокойная жизнь сведет меня с ума, — сказала Асни. — Я сразу же заберу меч и уйду.

— Эльдарн не позволит взять меч. Он уничтожит его, чтобы Сурт не мог воспользоваться им против нас.

— Тогда мы должны сделать все, чтобы Килгор выжил, — угрюмо сказала Асни. — Если он умрет, это будет смерть для всех нас, для всего Скарпсея и для всего мира.

Берлиот кивнула. Она взяла длинный плащ с капюшоном и надела его.

— Я оставлю тебя здесь ненадолго. Ставка слишком велика. Я рискну вызвать гнев Эльдарна, и пошлю за Графгримром. Я отвечу на твои вопросы, когда вернусь.

Асни села и стала ждать. Большие песочные часы по крупинкам отсчитывали время ночи, и его оставалось уже совсем немного. Асни долго смотрела на Килгора. Его дыхание было почти незаметным и еле теплым. В следующие часы оно или остановится, или сделается ледяным, как у варгульфа. Она вздрогнула и отвернулась. Непрошенные слезы стояли у нее в глазах. Она рассеяно погладила голову ребенка эльфа. Ее взор упал на Килдурин, положенный в большой шкаф. Она медленно подошла к шкафу и дотронулась до меча. Ничего не произошло. Тогда она медленно потянула его из ножен. Он еле светился, только изредка белые искры пробегали по лезвию из конца в конец. Магические письмена были черными, загадочными. Они были вытравлены на лезвии от самой рукоятки до острого конца. Асни коснулась пальцем острия и ощутила острый укол, что было невозможным, будь этот меч обычным. Она была уверена, что меч достаточно остер для того, что она задумала. Скандерберг должен прийти, если еще жив. Глядя на почти пустые песочные часы, она понимала, что не может ждать совета Скандерберга.

Рассвет пришел, сырой и ветреный. Когда последние варгульфы растаяли во мраке ущелья, Скандерберг выбрался из расщелины, куда они загнали его. Он не нашел ни одного фьяллагросса. Как быстрая молния, белый волк помчался к Беордстаду. Он сбросил на пороге свой белый меховой плащ и устремился к комнате врача. В холле собралась толпа альфаров. Их шелковые одежды шуршали и распространяли тепло и запах вина. Эльдарн и его министры только что вышли из комнаты Берлиот, и альфары засыпали их вопросами. Некоторые были в гневе. Везде слышалось имя Графгримр. Увидев Скандерберга, альфары расступились, давая ему проход к двери. Они молчали, пока он не скрылся за дверью, а затем гомон возобновился с новой силой. Но Скандерберг не слушал. Асни сидела рядом с Килгором, а в отдалении о чем-то шептались Берлиот и одетый в черное незнакомец. Но все внимание Скандерберга было приковано к Килгору. Он больше не был мертвенно-бледен и холоден. Лицо его слегка порозовело, он спал.

— Что случилось? — спросил Скандерберг. — Принесли фьяллагроссы?

— Нет, — сказала Берлиот. Лицо ее было смущенным. Я вышла отсюда на полчаса, чтобы вызвать Графгримра из Мурада, зная, что только он может что-то сделать. Когда я вернулась, юноша уже согрелся, заклинание исчезло, и даже следы зубов почти исчезли. А теперь раны на руке уже совсем нет. Я впервые вижу такое, как и сам Графгримр, один из последних колдунов альфаров. В комнате оставались только ребенок Берси и Асни. Ни та, ни другая не способны к магии.

— У тебя есть какие-нибудь соображения, сэр? — спросил Скандерберг колдуна альфаров.

Графгримр был худой, смуглый, с мелкими чертами лица и непропорционально длинными руками. В глазах его тоже было недоумение.

Он сказал:

— Когда я получил сообщение Берлиот, я прибыл сюда менее чем через час, хотя был за несколько сотен миль отсюда. Без ложной скромности могу сказать, что сейчас я лучший среди колдунов альфаров. Я изучал разные магии, в том числе и ту, которой занимается Сурт. Но я не знаю ничего, что могло бы излечить от укуса варгульфа полностью. Ничего, что было бы известно колдунам и магам. Это что-то совершенно новое или что-то старое и давно забытое. Единственное, что я могу предложить, это расспросить девочку и Асни, которые были здесь.

Прежде чем Асни успела открыть рот, чтобы опровергнуть любое предположение о том, что она знает какую-то магию, в дверь просунул голову Эльдарн.

— Мы хотим говорить с находящимся вне закона Графгримром, — сказал он. — Конечно, если он кончил свое дело.

— Он закончил, — сказала Берлиот. — Но вы или входите или выходите. Я не хочу, чтобы дверь была открыта.

Эльдарн и еще трое вошли в комнату, сохраняя на лицах торжественное выражение.

— Раз уж ты прибыл сюда по вызову, мы простим твое появление в Беордстаде, — сказал Эльдарн Графгримру. — Но ты должен сейчас же убраться отсюда и никогда не появляться, как гласят наши условия. Я даю тебе один час, чтобы ты покинул Беордстад.

— За это время я могу слетать домой и вернуться обратно, — ответил Графгримр. — Ты можешь не беспокоиться. У меня вовсе нет желания оставаться здесь. Здесь слишком холодно для меня.

Эльдарн резко повернулся и вышел из комнаты вместе со своими министрами. Колдун взял свою суму и посох, накинул плащ и стал застегивать ремень с большой золотой пряжкой.

— Прежде, чем я уйду, — сказал он, — я хочу задать вопрос, хотя это и не в моих правилах. Могу я увидеть меч Килдурин? Он ведь у вас?

— Да, — ответила Асни, загораживая собой шкаф, где лежал меч. — Но почему он тебя интересует? Мы поняли, что альфары не собираются помогать нам в борьбе с Суртом. Какова твоя позиция в этом деле?

— Как вы слышали, я изгнан из Беордстада, — сказал Графгримр. — Я не совершил никакого преступления, кроме того, что осмелился высказать свое мнение. Одно время я был главным советником Эльдарна, когда он отправился в изгнание. Тогда мы с ним разделяли опасения относительно меча и верили, что воинственность Сурта имеет пределы. Но теперь любое разумное существо видит, что Сурт не желает останавливаться. Я воспользовался своим высоким положением, чтобы убедить альфаров Беордстада присоединиться к Эльбегасту. Нет нужды говорить, что мои доводы расходились с соображениями Эльдарна, и я был изгнан из Беордстада. Но нисколько не жалею об этом. К тому же мои занятия магией очень беспокоили этих желающих жить спокойно альфаров. Изменив свою внешность, я проник к темным альфарам, чтобы изучить их магию. Врага всегда нужно знать. Эльдарн был возмущен этим, и меня даже назвали двуличным перебежчиком. Я не стал спорить и удалился в свой замок Мурад, где и провожу эксперименты по магии. Я хочу видеть этот меч частично потому, что мне хочется посмотреть, какая магия заключена в нем.

Скандерберг с сомнением потер лоб.

— Если я покажу тебе его, то ты не должен дотрагиваться до него даже пальцем. Я полагаю, что ты обладаешь большим могуществом и для пользы Сурта можешь одним прикосновением испортить его. Я вижу, что среди альфаров произошли большие изменения. Они разделились на группы и перестали быть организованной силой. Мы не можем доверять никому, хотя мои симпатии на твоей стороне, как к собрату по профессии. Я очень сожалею, но не доверяю тебе, старина. Может, тебе лучше удалиться в Мурад?

— Может быть, — сказал Графгримр, отвесив поклон.

— Нет, — сказала Берлиот, поворачиваясь спиной к огню и пряча руки в рукава. — Не торопитесь. У нас всех была ужасная ночь, но кризис, кажется, миновал. Скандерберг, ты очень осторожен, но я умоляю, подумай. Я видела, что упоминание о темных альфарах насторожило тебя. Однако могу поклясться тебе: он честный альфар и много знает о темных альфарах. Хотя я просто смертная, я знаю столько же, сколько и Эльдарн о положении в Скарпсее. К нам попадали раненые люди, и они рассказывали об ужасах, свидетелями которых были. Я все слышала. Умоляю тебя, позволь Графгримру помочь вам в вашей миссии.

Графгримр пожал плечами:

— Все, что я знаю, я дам вам, если это может помочь, — сказал он тихо. — Но здесь говорить небезопасно. Я должен показать Эльдарну, что я покинул этот дом, и тогда они спокойно вернуться к музыке, вину, покою. Мы поговорим позже. Ждите меня вечером. Шурша плащом и сверкая кожаными сапогами, он открыл дверь и встретил неодобрительные взгляды альфаров. Он быстро ушел, не оросив ни одного прощального слова.

— Итак, — сказал Скандерберг, садясь в кресло и стягивая сапоги с помощью маленькой Берси, которая уже сбегала и принесла теплое вино. — Я не ожидал этого в Беордстаде. Альфары против альфаров. Вот из такого конфликта в древности и появились темные альфары. К чему все это приведет? Боюсь, что ни к чему хорошему. О, моя спина так болит, как будто она сломана. Мне пришлось всю ночь прятаться по расщелинам, а варгульфы старались вытащить меня оттуда. Это очень плохое дело быть колдуном. Берлиот, на какую помощь альфаров мы можем рассчитывать?

— Только на то, что они выпустят вас отсюда, — ответила Берлиот. Она взглянула на Асни, которая все еще сидела возле Килгора.

Асни посмотрела на нее с выражением заговорщика.

— Берлиот, если ты хочешь уйти отсюда, пошли с нами. Я могу сказать, что у тебя ум и сердце воина. У меня нет сомнений, что ты можешь решиться на это.

Берлиот засмеялась:

— Я останусь здесь, пока все не кончится. Когда по дорогам снова можно будет ездить, может, я вернусь к своей семье. Давайте не будем говорить об этом. Я хочу узнать, как ты вылечила юношу от смертельной раны?

Асни тревожно осмотрела комнату.

— Я не хочу, чтобы Эльдарн знал, что Килгор излечился. Пусть думает, что это сделал Графгримр. Я хочу, чтобы Эльдарн думал, что Килгор в очень опасном положении. Тогда он решит, что мы со Скандербергом будем продолжать дело одни, и попытается отнять у нас меч. Он будет рад, что мы уходим, и мы сможем уговорить его дать нам провизии и снаряжение, необходимое для перехода через Трайдент. Любыми способами мы должны заставить Эльдарна думать, что он перехитрил нас.

— Это легко устроить, — сказала Берлиот. — Я объявлю, что эта комната на карантине.

— Теперь расскажи нам, как ты сделала это, — сказал Скандерберг.

— Я боялась, что излечить Килгора другими средствами уже поздно, — сказала Асни, поднимаясь и подходя к шкафу, где лежал меч. — Выпускание крови — самый древний способ излечения от заклинания. Так же ты избавил меня от заклинания Тронда. Я решила то же самое применить и к Килгору, но я знала, что в его случае заклинание более могущественное и более опасное. Я всегда слишком упрощаю ситуации, но хотела попытаться. Я взяла Килдурин и уколола Килгора. Кровь из пальца потекла по лезвию, и я ощутила, как сильнейшая магия заполнила комнату и произошло ее столкновение с ледяной магией. Все кончилось очень быстро. Меч перестал сверкать и стал излучать ровное спокойное сияние. Вот такое, — и Асни слегка выдвинула меч из ножен, чтобы они могли видеть сияние. — И тут я поверила, что Килгор излечился. Я надеюсь, что сделала все правильно. Я очень боялась, что он умрет, так как рана от этого меча всегда смертельна. Но это его меч, и я подумала, что он может помочь, ведь в нем заключена могущественная магия.

Скандерберг кивнул головой:

— Я и сам об этом думал, но я всегда все слишком усложняю. Никто не может сказать мне, что я говорю комплименты, но ты, Асни, вполне достойна быть королевой Гардара после того, как мы освободим его. Ну, а теперь, может нам послать Бреси на кухню? Пусть принесет что-нибудь поесть. Ведь пока мы в полной безопасности.

Он зевнул и потер глаза, устраиваясь в кресле поудобнее. И только глаза его закрылись, как кто-то постучал в дверь. Берлиот открыла, и появился посланец, одетый в алое и пурпурное, разукрашенный перьями.

Отвесив церемонный поклон, посланец объявил:

— Его Честь Премьер-министр в изгнании желает обсудить с уважаемым Скандербергом важные вопросы. В своих апартаментах.

Не обращая внимания на помпезность обращения, Скандерберг ворча натянул сапоги. Взяв посох, он вышел из комнаты вместе с посланцем. Время от времени он как бы случайно наступал ему на пятки. Угрюмая ухмылка на его лице заставляла всех уступать ему дорогу.