Мечтатель

Вместо пролога: когда умирают Империи

«Вот и настал час. Всё-таки меня нашли. Слишком рано… слишком!

Ещё бы немного времени…»

Цанлир открыл глаза. Молодой — не намного старше трёхсот лет — гранд магии по направлению Жизнь, ученик легендарного Иссатено внешне почти ничем не отличался от невысокого стройного юноши. Разве что глазами. На фоне бледного лица довольно заурядной формы, обрамлённого слегка вьющимися пшеничными волосами, они смотрелись особенно странно. Прямо-таки пара тёмных дыр без белков и радужек.

Если присмотреться внимательнее или подойти поближе, в этих дырах обнаруживалась более тонкая структура, отдалённо напоминающая сеть из крохотных матовых треугольников.

«Нет. Ни времени, ни вариантов. Придётся драться…»

Снова закрыв глаза, Цанлир коснулся скрытых до поры уровней чувствительной паутины. У грандов свои способы собирать сведения — и уж в этом маги Жизни уступали разве что магам Разума. Но сейчас гранд собирался не наблюдать, а действовать.

Пол-Клыка скалил зубы, глухо рыча и припав к земле, как перед прыжком. Его Стая жалась к вожаку, превратившись в сборище робких щенков. Но никто из них, собравшихся у гребня холма и смотревших вниз, не двигался с места.

А внизу двигались Силы.

На дальнем склоне слева со скрипом, треском и громоподобным шелестом сливался в нечто невиданное лес. Новый Хозяин поспешно и оттого небрежно стягивал в единый кулак — вернее, миллионы кулаков — подвластную материю. И создаваемое его волей живое древо уже доросло верхушкой до гребня дальнего холма — но ещё продолжало расти. Обычные деревья торопились к нему, как гигантские многоножки, оставляя после себя оголённую, рыхлую повчу.

Справа по дну долины в сторону живого древа без спешки ползла живая волна. Горб мутной воды, подобный ещё одному холму. Впрочем, только издали казалось, что эта масса высотой в четыре-пять сосен нетороплива; Пол-Клыка не смог бы убежать от неё. И уж подавно он не смог бы скрыться от тугого вихря, вполне соответствующего размерами живой волне. Глухо ревущая воронка живой бури не старалась опередить своего водяного союзника — но с лёгкостью могла бы сделать это в любой момент.

Всего минута, и вот уже порождения магии отделяет друг от друга, с учётом размера, расстояние одного броска. Живая волна ненадолго приостанавливается, живая буря отлетает немного в сторону, словно задаваясь целью взять живое древо в клещи.

Но пауза коротка. Вспенившись высоким гребнем, глухо и яростно взревевшая вода всей своей массой наваливается на переплетение деревьев

И сражение начинается.

«Вода и Воздух. Даже не гранды, всего лишь сильные, опытные мастера. Но мне и этих двоих хватит, чтобы проиграть… наверно».

Оценка неутешительная, но трезвая. Цанлир знал, насколько силён: всё-таки полноправный гранд, успевший к тому же подготовиться к схватке. Вот только противники подготовились к ней гораздо лучше, тут и думать нечего. К тому же не всё и не всегда решает голая мощь… ученик Иссатено заслужил свою славу как целитель, создатель химер и сложнейших чар — автономных, комплексных, способных к самонастройке и чуть ли не к эволюции. Но в открытом бою, как большинство магов направления Жизнь, он был прискорбно слаб.

И нападающие отлично это знали.

Потоки воды разъедали укреплённое магией дерево, оставляя гниющие язвы, проникали в щели, ломали торчащие ветви, расщепляли и даже ломали могучими ударами стволы. Пальцы воздуха, отвердевшие от невероятной скорости движения и к тому же несущие частицы почвы, от песчинок до небольших камней, сдирали один слой древесной брони за другим. Так рубанок в руках опытного столяра снимает крупную стружку с зажатой в тисках заготовки. Рёв и грохот столкновения Сил достигал такой громкости, что мучил улучшенный слух Цанлира даже в хорошо заглублённом подземном убежище.

О, гранд сопротивлялся, как мог. Энергия из-за Грани щедро вливалась в жилы, текла так широко и стремительно, как никогда ранее. Голая, грубая мощь, столь несвойственная искусству химеролога, всё же кое-что значила на весах боя. И вот уже на мастера Воздуха наваливается Пресс Бессилия заодно со скрывающимися в его тени проклятиями — надёжными и мощными, но, увы, недостаточно быстрыми для боя. И вот в плоть стихии, контролируемой мастером Воды, внедряются миллиарды мельчайших спор. Удар аурой Жизни, опирающейся на эти споры, почти выводит из-под контроля мастера Воды его стихию…

Вспышка!

Наполовину лежащий на изменившем форму ложе, Цанлир мучительно изогнулся и завыл. Да, враги подготовились к этой драке гораздо лучше! Напитанные силой Смерти артефакты в один момент опрокинули заколебавшиеся было чаши весов. Грубое, как почти любая боевая магия, но очень эффективное Дыхание Праха, накатившееся с двух сторон, в один присест поглотило не менее четверти всей собранной грандом древесной массы. А за первым сокрушительным ударом почти без перерыва последовал второй.

«Вот, значит, в чём дело!»

…Учитель Цанлира, Иссатено Сын Гигантов, покинул пределы тварного мира не по своей воле. Да и о какой вообще «своей воле» может идти речь, если уже заклинатели направления Жизнь могут полностью остановить старение плоти, а мастера — возвращать молодость? Иссатено же достиг высочайшей из вершин, став Воплощённым. Но даже Воплощённые уязвимы — и Иссатено пал, вопреки всем правилам и договорённостям повергнутый равным: Кугго Язвителем. Цанлир не знал и знать не хотел, какие причины послужили топливом для вражды Воплощённых (конечно, если не считать извечной взаимной неприязни магов Жизни и Смерти). Он просто-напросто воспользовался своим искусством создания автономных чар и наложил на Язвителя проклятие. Истинный шедевр, питаемый именно тем, что должно было разрушать любые чары Жизни — Силой противостихии. После чего скрылся, опасаясь нового витка мести…

Вот только, похоже, скрывался он недостаточно тщательно.

И победа ему не достанется. Только не в таких условиях, заведомо невыгодных, неравных. Не против артефактов, изготовленных лично Кугго либо кем-то из его ближайших учеников.

Запредельным усилием воли смирив наведённые судороги, Цанлир снова распахнул глаза, отуманенные ядом боли. И взгляд его, направленный в пустоту… о, даже пустоте стало неуютно от этого взгляда. Отчаяние, мука и яростная решимость. Опасное сочетание!

«Если я не могу победить, я ещё смогу забрать с собой победителей. Не будет им от моего убийства ни торжества, ни радости, ни прибытка. Учитель, помоги мне!»

Глухо рычащий (и сам не слышащий своего рыка, теряющегося в грохоте схватки Сил), Пол-Клыка захлебнулся и смолк. На глазах у перепуганных Гончих Тени мир моргнул. И кольцо искажений, порождённых этой судорогой на грани реального с нереальным, покатилось во все стороны, понемногу замедляясь и слабея. Прокатилось оно также сквозь Стаю, на малое время заставив её замереть от чего-то, много большего, чем просто страх.

Да. Всего лишь малая доля мгновения. Но результат! Никакого живого древа. Ни следа от живой волны и живой бури. Все три Силы, что сошлись в бою насмерть, — бою, в котором Гончие Тени ничем не могли помочь новому Хозяину — провалились за Грань.

Оглушительная, вязкая, звонкая тишина.

Пол-Клыка задрал к небу глотку, завыл, прощаясь с былым — и Стая вторила вожаку.