Мечтать не вредно (СИ)

Часть 3

Разноцветные звёздочки в последний раз сложились в воздухе в неприличные знаки и рассыпались по полу.

Келебримбор повернул башку вправо. Потом повернул влево. И облегченно выдохнул: орка нигде не было. Эльф вообще никого не увидел. Зато почувствовал, как кто-то трепанул его за подол туники. Нолдо наконец, опустил взгляд вниз и уставился на невесть откуда взявшегося толстенького рыженького гнома. У него был нос картошкой, кустистые смоляные брови и веселые темно-карие глаза. С золотистым отблеском и огненным ободком.

— Майрон? Это ты? — осторожно поинтересовался Тьелпэ.

— Ты становишься предсказуемым, Келебришка. Мог бы и пооригинальнее вопросов напридумывать!

Эльф вспыхнул радостной улыбкой, всплеснул руками, а следом схватил гнома в охапку, поднял и закружил.

— Как же я рад, о, Эру! Это не передать ни словами, ни песнями! — плакал от счастья и смеялся эльф, теребя густую и мягкую медную бороду.

— Ну, прекрати уже эти эльфячьи нежности! Пошли лучше делом займёмся! — все никак не получалось у коротышки Саурона вырваться из крепких объятий.

— Да, конечно! Я так счастлив, что ты больше не орк, что в благодарность готов вместе с тобой всю ночь писать приказы! Хоть две ночи! Да хоть неделю! — заливисто щебетал эльф, утирая растроганные слезки.

Однако Саурон на то ворчливо бросил:

— В жопь засунь себе свои бумажки! Пойдём покопаем да покуём, друг мой алмазный!

«Вот это дело! Вот это разговор!» — обрадовался Келебримбор.

Гном Саурон потащил другана не так уж и далёко. Они вышли из башни и прямиком потопали к Роковой горе, только не со стороны Саммат Наура{?}[Sammath Naur с Синдарина — Огненные Палаты, там Саурон создал Единое кольцо], а чуть дальше, там, где в недрах вулкана были разработки полезных ископаемых и драгоценных минералов.

— Заброшена, видно, не разрабатывают, потому что были обвалы, — сказал Келебримбор, оценивая похожий на жадную пасть спуск в шахту.

— Да и хер с ним. Жопой чую — там алмазы! — горели золотым жаднючим пламенем глаза гнома.

— Майрон, это опасно! И у нас даже снаряжения нет!

— Зато есть лопаты, кирки и мешки для моих камешков. Не пизди и полезай в шахту.

— Но, Майрон!

— Лезь уже!

Гном подтолкнул эльфа к рваным краям земляной дырки. Нолдо ступил на старые ступеньки лесенки и, пугливо цепляясь за сырые скалистые стены, начал спускаться. Но прогнившие доски не выдержали даже его легкую эльфийскую поступь. Нолдо с громким воплем из пяти всем известных рун{?}[БЛЕАТЪ!] улетел в темноту.

Дождавшись характерного звука встречи туловища с землей, гном спросил:

— Надеюсь, ты не убился?

В ответ из темноты послышался болезненный стон:

— Вроде неееет. Но плечо рассек и на балде шишаааак.

— Не беда, до свадьбы внуков заживет. Главное, что ноги не поломал и сможешь тащить мои алмазы.

Саурон покрутил в креплении на лбу волшебный кристалл, и он тускло загорелся голубоватым светом. Но этого освещения хватило, чтобы хитрый гном углядел ведущие в шахту вполне надежные выступы, вырубленные прямо в каменной стене по-соседству с рухнувшей лестницей. По ним он и спустился к эльфу, помог подняться и вручил ему кирку.

Алмазов в шахте и правда было много. Келебримбор набрал полный мешок и только потом подумал, какой же он идиот. Тащить-то все это добро придётся на своём горбе. А проклятый гном тем временем сам уже собрал ещё два полных мешка.

— Майрон! Харош копаться!

Но Саурон его не слышал.

— Алмазы, рубины, сапфиры, копать-копать-копать, алмазы, рубины… — леденящей кровь присказкой без остановки повторял гном, с каждым словом все активнее махая лопатой и все глубже вгрызаясь в вулканические породы.

И так продолжалось пока Келебримбор внаглую не подошёл и не вырвал из его рук инструмент.

— Хватит! Я не допру это все!

— Ладно. На сегодня богатств нарыли, — утёр капельки пота с низкого смурного лба Саурон, — завтра ещё покопаем. А теперь пошли в кузню.

До Огненных Палат гном шел вприпрыжку и напевал на ходу себе под нос весёлую песенку:

И даже назгул черный вовсе не крут, Когда с пещер подгорных гномы идут.{?}[Из песни «Гимли», исполнитель Сауроныч]

Келебримбор плёлся следом, шатаясь, едва переводя дыхание и согнувшись в три погибели под двумя тяжеленными мешками с камнями. Свой он нахер «забыл» в шахте.

Эльф и гном пришли в эпическую сауронову кузню. Саурон встал к наковальне, хрустнул пальцами, тряхнул шелковистой бородой и обратился к нолдо:

— Ну что, брильянтик мой, колец нахерачим?

— Извини, но что-то мне больше не хочется ковать.

— Это потому что ты — эльфийская изнеженная баба. Эльфы все слабаки.

Келебримбор в протест на такое заявление демонстративно сложил руки на груди и задрал гордый нос, всем видом показывая, что к инструменту он даже не притронется. Но гном этого даже не заметил. Потому что взял самый тяжёлый из всех молот и — ну херачить со всей дури.

То ли у гномов ковка в крови, то ли Саурон всё-таки когда-то считался лучшим кузнецом Ауле, но интересно, что каким-то немыслимым хером, из-под этого хаотичного долбления вдруг выходили прекрасные и удивительные вещи. Правда все подряд, без разбора.

«Подковы — 115 штук,

Замки для сундуков — 86 штук,

Ножи — 17 штук,

Дверные петли — 104 штуки,

Доспехи — 3 комплекта,

Вешалки — 15 штук…» — разинув пасть считал нолдо.

— Майрон куда все это добро девать? Зачем тебе сорок одинаковых подсвечников?

— Как зачем? На базаре толкать! И не сорок, а тридцать восемь. Сейчас ещё два докуем и продавать почешем. Я буду бабло сгребать, а ты встанешь за прилавком и орать будешь: «Художественная ковка! Ручная работа! Замки, дверные петли, ворота! Замерка и расчёт бесплатно! Волшебные кольца по заводским ценам! Ограниченная партия! Скидка по предзаказу! Магнитик с Ородруином в подарок!» Запомнил? Главное ори громче всех — кругом одни конкуренты!

Такая перспектива Келебримбора, мягко сказать, не порадовала.

«Что ещё любят гномы, кроме ковки и деньжищ? — судорожно соображал Тьелпэ, поминая своих гномьих друганов в Эрегионе, и просиял великолепной идеей, — Ага, точно!»

— Майрон, не хочу тебя расстраивать, но ярмарка сегодня не работает. Она вообще не работает. В Мордоре вообще нет ярмарок, как и частной торговли. Забыл что ли? Тут у тебя диктатура, все государственное.

Саурон посмотрел на эльфа и грустно вздохнул:

— Ну я и ослина! Это срочно надо исправить!

И пока майа не начал люто-бешено организовывать торговые ряды, Келебримбор обнял его за плечо и заговорчески да хитро сказал:

— Организуем, так организуем, что весь мир купим. Ну или весь Мордор продадим. Только завтра. А сейчас пойдем-ка выпьем по крыночке пивка! За мой счёт!

Никто и не сомневался, что подействует на отличненько.

— Молодец! Эх, ты мой серебряный! Это же действительно важное дело! Особенно, когда нахаляву! — хотел было хлопнуть эльфа Саурон по плечу, но пришлось по коленке.

Вечерок Келебримбора заканчивался в той же самой столовке, отделанной в стиле ампир, где днём проходил его романтический обед с орком. Нет, Саурон больше не клал ноги на стол. Он забрался на него весь и вдохновенно дул пивище, как не в себя. При этом майа расплескивал из кружки снежную пену во все стороны, пританцовывал вприсядку и голосил:

Если в кузню ты зашел — как красиво, вай-вай-вай, Если хочешь мне помочь — отойди и не мешай, ДА?!{?}[Народное творчество]

А когда наплясался, сел рядом с усталым, но вполне довольным Келебримбором и приобнял его за плечо.

— Знаешь, эльф, а ты такой сладенький… — облизнул полные слюнявые губки Саурон, и вытер с них бородой остатки пивной пенки.

«Побочка что ли от орка пошла? Странно…» — напрягся нолдо.

— Ты хочешь меня сожрать? — аккуратно спросил Келебримбор, на всякий случай навострившийся бежать.

— Зачем мне тебя жрать? Я что, орк какой-то, чтобы эльфятиной питаться? Эльфятина слишком калорийная — одни сопли с сахаром.

«Фух, кажись пронесло…»

— Тем более ты такой красивенький, глазки звездненькие, волосики шёлковые, мордочка симпатичненькая, фигурка ладная, да жопка упругая…

На похвальбу эльда, истосковавшийся по доброму слову, внезапно повелся.

— Ну слава Эру! Хотя бы не тварь остроухая! Знаешь, тебе на пользу быть гномом, несравнимо с орком. Хотя… я все же скучаю по твоему майарскому воплощению. Жаль, что мы больше не сможем заниматься любовью. Но зато ты мне снова будешь лучшим и бесценным другом. Да и гномы мне всегда нравились!

— А почему не сможем-то, Келебриш? Я вот вполне смогу, и уже даже готов…

Гном полез лобзать приоткрытые в охренении губы Тьелпэ, распахнул на нем одежду и принялся сразу двумя руками с короткими ловкими пальцами то страстно облапывать красивый торс, то собственническим жестом зарываться в его гладкие тёмные волосы. Нолдо дёрнулся в отчаянном порыве, оплёвываясь от тошной бороды, но ничего не получилось.

Келебримбор только сейчас осознал, что он рано расслабился. Саурон хоть и приобрёл милейшие гномские черты и привычки, но все равно остался майа. И он все равно сильнее. Намного сильнее.

Тьелпэ ничего не оставалось, кроме как и накануне, пуститься от него наутёк. Он, подловил момент, резко выскользнул из широких грубоватых ладоней и бросился к выходу, только тапки сверкнули.

— Ты куда? — обиженно возмутился Саурон.

— Майрон, извини, ничего личного, но гному я не отдамся!

К несчастью, Саурон был не только сильнее обычного гнома, но и мчался он со скоростью эльфийского спринтера. Нолдо пока что спасало лишь то, что он бежал ещё быстрее, держась обеими руками за свою уже потенциально не девственную задницу.

«Блин, гребаный чайник! Лучше бы я Майрону раньше, ещё до всего этого пиздеца, позволил собой овладеть, он же столько раз просил! Вот она, расплата за гордость! Теперь моим первым будет ГНООООМ!!!»

А тем временем этот самый гном быстро нагнал беглеца и, почти наступая ему на пятки, закричал:

— А ну иди сюда, дорогой! Я тебе две эпохи честно под хвост давал. Довольно! Теперь я буду тебя ебать!

Знаете почему Келебримбор, презрев все традиции, повертев на болте все устои и послав далеко эльфийских родственников переехал к Саурону в Мордор? А потому что его любимое развлечение — танцы на граблях. Побегав по тому же самому этажу Барад-Дура они забежали все в тот же глухой коридор, где эльфу подставили подножку и приперли в тот же самый темный уголок. Только вот цели у преследователя были другие.

— Ты же любишь гномов! А гномы сейчас полюбят тебя, лапушка моя, остроухонькая! — похабно приговаривал коренастенький мерзавец, развернув страдальца к стенке и облапывая накаченную и уже голенькую эльфийскую жопку.

«Эрушки-баребушки! Пендальфский кофейник, лучше бы меня сожрали!»

Внезапно похотливые ручищи растаяли на нолдорской заднице. Эльда развернулся и увидел, что фигурку мелкого развратника объяли струи яркого пламени, так что вырви глаз, ничего не видно.

Келебримбор нашарил рукой стенку, другой держался за сердце, готовое выпрыгнуть, и тяжело переводил дыхание. Он ошарашено зажмурился, явно не ожидая от нового сауроновского превращения ничего хорошего.