Мечтать не вредно (СИ)

Часть 4

Секунды замерли в молчании.

Келебримбор приоткрыл один глаз, готовясь увидеть что-то страшное.

Сознание выхватывало из-за огненного марева то длинные волны золотых волос, то тонкие ручки, как крыла, то розовые губки и, наконец, глаза, золотые, огромные и нежные. А когда огненные вихри разом рухнули оземь и растаяли, мозаика полностью сложилась. Перед ним оказалась…

Блондинистая майэ, очень похожая на синдарскую эллет. В светло-голубом платье с кружевными рукавчиками.

Келебримбор открыл второй глаз и чуть дубу не дал от радости.

«Да! То что надо! Вот так счастье! Хотя грудь можно было и побольше, но я не в претензию, нет!»

И тут же до самых ушей залился краской, потому что понял, что стоит перед девой без штанов.

Майэ странно на него взглянула, пропустила сквозь изящные пальчики прядь своих мерцающих волос и счастливо улыбнулась. Но милая улыбка быстро стекла с девичьего личика, когда она посмотрела на платье, а потом оттянула вырез и заглянула внутрь.

Келебримбор едва успел на бегу завязать портки и почти у самого пола подхватил в объятия лишившуюся чувств деву.

Часы на башне пробили полночь. Эльф поднял Саурона с пола и с великим трепетом, словно хрустальную вазочку понёс в покои, где положил драгоценную ношу на ложе.

Майэ бессознательно потянулась к тёплому туловищу и уютно прильнула на грудь эльфа. Он со всей любовью прижал деву к своему горящему восторгом телу.

«Какое нежное и прекрасное воплощение. О, Эру! Сколько оно рождает огня и желания!»

Нолдо все никак не мог наглядеться на округлые, манящие формы и небесные черты, которые во сне разгладились и стали ещё мягче и очаровательнее. Тьелпэ ласково провёл по белоснежной тонкой шейке, остреньким ключицам. Остановился, судорожно переводя дыхание, запустил руку под тонкое платье и коснулся небольшой и нежной девичьей груди.

«Может трахнуть по-тихому? Все равно в отрубоне. Уж сил нет терпеть!»

Красавица лишь невинно вздохнула во сне. Эльфу стало совестно.

«Нет! Так нельзя! Я же его люблю. Да и воплощение же у него новое. Прекрасное, хрупкое и, наверняка, непорочное».

Келебримбор нехотя убрал руку из декольте, завернул Саурона потеплее в одеялко и сквозь его ткань обнял майэ за тонкую талию. В тут ночь сны его были полны сладострастной негой и предвкушением.

***Саурон проснулся утром, окружённый лепестками роз. Рядом сидел сияющий и счастливый эльф с подносом, на котором была чашка и пирожные.

— Нихрена себе! У нас что второй медовый месяц?

Но, услышав свой тонкий голосок, майа вспомнил, к чему приурочена эта романтика.

— А. Понял. Это потому что я баба. — стараясь не показывать своего разочарования, сказал он.

— Конечно! — не распознал скрытого возмущения эльф. — Дев надо любить, о них надо заботиться!

«А о Сауронах, значит, не надо?» — грустно отметил майа.

Келебримбор с трудом, но всё-таки удержался от того, чтобы не напасть на целомудренную деву прям с утра.

— Майрошенька, счастье моё лучезарное…

— Какой я тебе «Майрошенька»!

— Ну, хочешь буду звать тебя «Аннушка»?{?}[В зарубежном пространстве у Саурона подпольная кликуха «Анечка» от Anna(tar)] Подарочек мой бесценный! Ты завтракай, а я пока в кузню схожу и скоро приду.

«И заодно сброшу напряжение. Пока не сдох от радости и перевозбуждения», — мысленно добавил эльда. Но тут произошёл нежданчик.

— Погодь, я с тобой! — майэ встала с кровати и абсолютно целенаправленно пошла к двери. Тьелпэ принялся возражать:

— Принцесса моя ослепительная, но девы не куют!

— Даааа? Я тебе докажу, что я даже в бабской шкурке кую лучше тебя!

Да, они пошли к Ородруину вместе. Однако в Огненных Палатах бабской ковке все же быстро и неотвратимо пришел трындец. Майэ путалась в платье, наступая на подол. Расплескала всю воду, еле-еле приперев ведра, уронила на ногу Келебримбору клещи, испачкала свои кружева в угле. В ужасе глядя на этот погром, Келебримбор произнёс:

— Милая, оставь, тебе нельзя таскать тяжелое! Ты же будущая мама!

На что Саурон, гневно сверкнув пламенем глаз, ответил:

— В жопу иди!

Но так и не смог даже на сантиметр отодрать тяжёлый молот от пола. Майэ притухла, однако, смирилась и оставила эти бессмысленные потуги. Обратно в башню она шла грустно надувшись.

— Как бы там ни было, но выбиваться из рабочего графика нельзя! А по плану у меня боевой смотр и проверка волколаков, — сообщила майэ уже в тронном зале и нацепила сауроновскую шипастую огромную корону, чуть не согнувшись под ее тяжестью. Однако через пять минут перестала корчиться и снова, каким-то чудом, приняла царственную осанку.

— Я провожу! — Кинулся за владычицей галантный нолдо. Майэ развернулась и горделиво выдала:

— Не смей! Что я баба, чтобы меня провожать? — Секунда вспоминания, и Саурон с воплем: «Аааа, блять!» широким размашистым шагом пошёл прочь.

Но уже через полчаса он вернулся, быстро закрыл дверь на самый мощный осадный засов и с перекошенной симпатичной рожицей оперся на деревянное полотно.

— Майрош, ты как-то быстро!

— Я до волколаков даже не дошёл! Келебримбор, спаси меня! За мной погоня! — Закусила губу майэ.

— Они не поверили, что ты Владыка? Обижали? Приставали? — гневно и ревниво требовал ответа нолдо.

— Нет! Хуже — они меня узнали! И захотели сожрать! Еле ноги унёс!

— Скажи, кто именно тебя обидел! Глаз на жопу натяну!

Саурон, тяжело дыша с вылупленными глазищами, показал на балкон. С улицы слышался нарастающий недовольный пиздёж. Келебримбор злобно сверкая глазами ринулся туда, но майэ схватила его за рукав.

— Тьелпэ, миленький, не ходи! Я боюсь за тебя! Вдруг они тебя стрескают!

Тут как раз в зал вошёл герольд Саурона по имени Глас. Он поклонился и, опережая все вопросы, доложил подробно обстановку со своей извечной жуткой улыбкой.

— Начальник, братва говорит, что не будет бабе подчиняться. Требуют тебя в короли.

Эльф выбежал на балкон, за ним Саурон и Глас. На площади перед главными воротами Барад-Дура собралось несколько орочьих когорт, которые стучали копьями по мостовой и скандировали:

— Бабу долой! Эльф — наш король!

Келебримбор развернулся к побледневшему Саурону и, коварно мерцая очами, сказал:

— Кто я такой, чтобы отказывать славному народу Мордора!

Новопоставленный чёрный властелин властно прижал к себе затрепетавшую и лишившуюся дара речи майэ.

— Любовь моя, я хотел бы уделять тебе все своё время, но меня ждут государственные дела, — мстительно улыбаясь распинался нолдо любимыми сауроновскими фразочками, на которые ещё два дня назад сам очень обижался. А от себя лично выдумал и новенькое: — Иди в свои комнаты и повышивай на пяльцах мой портрет. Через два часа обрядись в прозрачный ночной наряд и жди меня для исполнения супружеского долга.

Он двумя пальцами снял корону с головы Саурона, и примостил на свой чайник, чмокнул майэ в губы и распорядился:

— Приказчик! Проводите госпожу в её покои.

Глас бесцеремонно выпроводил Саурона из тронного зала и встал, загородив собой подход к двери.

— Пусти меня, гад! Забыл что ли кто твой хозяин?! — Молотила эллет маленькими кулачками в грудь своего бывшего подчиненного. Но для него эти слабенькие наезды были равно что прикосновения лёгких крылышек бабочки.

— Уважаемая супружница владыки Мордора, — Глас всё-таки учтиво поклонился. — Вам же чёрным языком по буквам сообщили, что повелитель занят. Не могу вас пропустить, даже не пытайтесь.

— Ах так, придурки! Ну пеняйте на себя! — вспыхнула майэ мелкими золотыми искорками. И пошла прочь.

А эльф тем временем счастливо растянулся на сауроновом троне.

«Вот так красота! Рядом прелестная жёнушка да ещё майарская, на башке — корона! Чувствую себя Тинголом каким-то, даже круче! Ещё бы дедовых камней для полного счастья где-нибудь надыбать… Так, что там надо для сильмариллов?»

Но его блаженные раздумья снова прервались оревом. Келебримбор поднял жопу, пошёл на открытую террасу и глянул вниз.

Под балконом стоял Саурон в бессовестно короткой тунике, едва прикрывающей жопу. Вокруг симпатичной блондинки было несколько орчих и харадских женщин.

— Мы требуем равноправия и справедливости! — дружно вопили дамы.

— Бабы могут ковать!

— Сварщица — женская профессия!

— Женщин в правящую партию!

— Нахер чадру для харадримок!

— Даёшь укорочённый подол!

— Короля — на кол! Да здравствует Королева Мордора!

Тьелпэ даже растерялся. Лить раскалённую смолу на бабское восстание как-то не по-мужски. Но тут ему на выручку снова пришел приказчик Глас. Он перегнулся через парапет и раскрыл стрёмный хавальник:

— Хотите быть, как мужики? Вот и хер вам, а не сокращённый рабочий день и оплачиваемый декретный отпуск!

Орчихи и харадримки быстро куда-то смотались. Саурон остался один.

Глас утащил эльфа обратно в помещение и ещё на всякий случай захлопнул окно. А потом сказал: «Бабы совсем оборзели!» А новенький владыка Мордора с благодарностью подумал, что у бывшего хозяина чёрного кабинета всё-таки был талант подбирать кадры.

С этой мыслью Келебримбор сбег по лестнице на улицу, схватил свою упирающуюся эллет, закинул на плечо плечо и потащил домой. По дороге эльф придумал в какое русло перевести неуёмную активность пламенной жёнушки.

— Майрош, пойдём, может в спаленку. Нам срочно нужна дочка. — Эльда слегка прихлопнул деву по попке и про себя добавил «дочка для добычи сильмариллов».

— Я тебя, предатель, сейчас на паштет пущу! — Саурон спрыгнул с плеча эльфа и крайне злобным взглядом посмотрел на обидчика.

— Да что с тобой, милая? Из-за кузни что ли так расстроилась? Да подумаешь! Найди себе другое занятие, можешь, например, подружек позвать, обсудите платьица, пальцы, там, наманикюрьте…

— Что со мной? ЧТО СО МНОЙ?! У. Меня. Эти. Дни. — Такого желания убивать даже в глазах «нормального» Саурона нолдо ни разу не видел.

— Обломно… Может тогда пирожков напечёшь?

— Пирожкиии? Хрен тебе по всему еблищу!

— Майрошенька, девы так не выражаются.

— Тебе хана, сволочь!

Саурон потянулся руками с длинными подточенными, кстаточки, ногтями к эльфийской шее. Но внезапно его настроение резко поменялось. Он ласково, но с лёгкой безуминкой, улыбнулся, поправил эльфу воротник, стряхнул пылинки с мантии и завлёк нолдо в долгий, сладкий да страстный поцелуй. А потом весело закружился по залу, так что концы и так неприличной туники ещё выше взлетели.

Майэ бросила на прощанье воздушный поцелуй и скрылась за дверью.

— И что это было? — сам себя спросил выпавший в прострацию эльф.