Мечтать не вредно (СИ)

Часть 5

Келебримбор, не покидая чёрного трона, часа два втыкал в происходящее, пока Саурон снова не вернулся.

— На! Чтоб ты подавился, скотина! — сказал он и кинул на колени эльфу поднос, полный бубликов, баранок и творожных колец.

«А Майрон-то себе не изменяет!» — очнулся Тьелпэ, посмотрев сквозь дырку сладкого колечка.

Дальше было тоже весело: пока эльф жрал выпечку, майэ жрала его мозг.

— Я тебе отдала лучшие годы своей вечной жизни! А ты мне даже сраного цветочка ни разу не подарил! — топал ножкой Саурон.

Но Келебримбор был внуком Феанора и имел стойкий иммунитет к огненным скандалистам. Он вполне спокойно сказал, жуя бублик:

— Ну хочешь, я тебе украшений накую, самых красивых, даже Артанис обзавидуется, и ожерелье, и венец, и ко…

Про кольца Келебримбор решил своевременно промолчать.

— Нет! Говорил мне Ауле, нахер тебе этот нолдор бомжовый сдался?

— Не выражайся! Ну тогда, хочешь, шубу куплю? Из меха с жопы дракона!

— Нет! А я, дурочка, повелась на литые мышцы, да на красивые обещания! Ох, всё враньё оказалось! Да и нет у тебя денег на драконью, если только из волколака! Ох, бедная я несчастнаяяяя! — Притворно зарыдав, закрыла руками личико майэ.

— Ну давай путёвки в Валинор возьму? На солнышке погреемся, побухаем на «всё включено».

— Нет! Ты обещал сделать меня королевой мира, обещал умереть за мое правление! А вместо этого что? Подвинул меня с моего скромного чёрного престола, мерзавец, подлец, обманщик!

Тьелпэ отодвинул поднос и всем корпусом наклонился к майэ.

— Ладно, милый, мои варианты кончились, скажи, что ты хочешь?

— Я хочу рожать!

Саурон закрыл обеими руками рот и в ужасе сам от себя распахнул глазюки. Он в отчаянном жесте схватил эльфа за ткань мантии на груди и, мелко дрожа всем туловищем, залепетал:

— Тьелпэ! Это не я говорю! Я клянусь — не я! Верни меня обратно! Иначе что-то страшное проистечёт! Орком, гномом, тролем — кем угодно! Только не бабой! — сказал он и… расплакался.

Келебримбор обнял возлюбленного… ую.

— Так, Майрош, успокойся! Я что-нибудь придумаю! Я ж мужик! — На это прекрасная майэ запрокинула прелесную белокурую головку в потолок и забилась в истерике.

— Ой, прости, что напомнил! Ну не плачь, пожалуйста! Я уже придумал! Мы пойдём в Изенгард к Саруману, сам рассказывал, какая у него крутая библиотека, мы обязательно что-нибудь найдём и тебя расколдуем!

Обрадованная дева побежала собираться в дорогу. Следом и эльф пошёл к покоям. Но уткнулся в закрытую на три ключа, одну щеколду и пару затворяющих заклятий дверь.

— Любимая, это я, открывай!

— Иди к барлогам, я одеваюсь!

Прошёл ещё час. Келебримбору надоело сидеть под дверью и он постучался снова:

— Майрош, ну ты нарядилась уже?

— Нет! Не беси меня!

Прошло ещё полчаса.

— Майрош, ну ты скоро там? Уж выходить давно пора! — нудно ныл нолдо.

Но ответом ему была лишь тишина. Келебримбор приподнял жопу от пола.

— Майрош?

Из-за двери послышались сдавленные рыдания. Заклятия и затворы испарились. Эльф в одно мгновение распахнул дверь и увидел, что майэ сидит на полу, окружённая волнами скомканного шелка и бархата, спрятав личико в золотистые локоны.

— Радость моя, что такое?!

— Мне нечего надеть! Здесь нет ни одного платья!

— Ну мантию любую надевай, одна фигня!

— Нет! Они все чёрные! Мне не идёт чёрный! Чёрный меня бледнит, как будто я только что из Мандоса! — майэ утёрла красный носик мрачным шёлком.

— Ну так, ёлы-палы, ты ж владычица Тьмы. Чёрный всегда самый стильный! И ты в любом наряде красивая!

— Нет! Я страшная! У меня губы тонкие, уши огромные и маленькие сииииськииии!

К такому Келебримбора жизнь не готовила.

— Ну что ты, огонёчек, не в сиськах красота и счастье! Ты очень красивая, самая прекрасная и волшебная в мире, самая любимая и единственная!

Эльда заключил ее в сильные объятия и внаглую плел всё, что приходило в голову, сдабривая процесс многочисленными лёгкими поцелуями, вообще не уверенный в том, что подействует. Но сработало лучше и представить нельзя! Майэ приняла гордую осанку, кокетливо пригладила волосы и надменно сообщила:

— Вот видишь, как тебе со мной, самой лучшей и прекрасной, повезло! Хвали Эру, бестолочь!

«Ахренеть! В это ещё кто-то верит?!»

Большую часть пути до Изенгарда они проехали спокойно. Но благодать бесконечной не бывает.

— Тьелпэ, мне надо… ну в общем… — покраснела майэ, — в общем постой на шухере за кустом, да смотри, чтобы никто не шел! — она спрыгнула с лошади и потащила ошарашенного эльфа в чащу.

— Майрон, нахрена мы в такую глушь зашли? Лес же! Никого итак нет! — пинал пушистый снежок носком сапога нолдо.

— Это вам, мужикам, ссать легко и везде не стыдно, хоть за собачей будкой! А мы, барышни, стыдливы! — злобно сказанул Саурон, вылезая из кустов.

Они вернулись на то место, где оставили лошадей. Вот только что-то было не так. А! Лошадей не было!

— Ты, склерозник, небось поляны перепутал! — трахала мозг благоверная.

— Нет! Я точно здесь оставлял! Зуб даю!

Побегав вокруг облезлой ёлки и так и не найдя транспорт, нолдо сказал:

— Ну, делать нехер… Пойдём пешком, тут до Ортханки уже рукой подать. Полчаса быстрым шагом.

через полтора часа

— Тьелпэеее! Давай устроим привал! У меня уже голова болит от ходьбы! — положив страдающе ручку на лоб ныла дева.

— Мы только что отдыхали. Больше часа!

— Я есть хочу. Я пить хочу. — канючил майа.

Нолдо раздражённо развернулся.

— Майрон, блин! Ну в самом деле! Майар еда и питье не нужны, ни бабам, ни мужикам! Мы так никогда не дойдём!

— Ладно. Тогда я опять устал. Понеси меня на ручках.

Келебримбор взял деву на руки. Но тут же чуть было не выронил на снег. Кажется, они, наконец, нашли своих коняшек. Точнее то, что от них осталось. А остались от них лишь кишки да шкура.

— Орки! — сказал Келебримбор тихо, быстро расчехлил лук и заправил стрелу.

— И без тебя вижу, — оскорбился Саурон. На кончиках его пальцев замигали огоньки.

— Майрош, не лезь! Встань за мной, и когда я скажу, — беги!

— Ага, щас. Покомандуй мне тут ещё!

И тут мимо майарской щеки пролетело две стрелы. Келебримбор резко развернулся и тоже спустил тетиву. В кустах раздались вопли и трепыхания. Эльф перезарядил лук.

Саурон материализовал в руках огненные сферы. И вовремя — как раз из всех кустов, как клопы, полезли орки.

— Глотыш! Выноси лучника! Эльфскую колдунью беру на себя! — командовал огромный урук-хай.

Неприятели не знали, на кого напали. Глаза майэ вспыхнули, фигурка вспорхнула в воздух и обернулась огромным огненным оком. Все орчьё в радиусе десяти метров вмиг пожгло палящим пламенем. Только обгорелые чёрные косточки остались. Но из-под горки, из бурелома, из-за стволов ельника вскоре появились новые отряды уруков. Майэ и эльф встали спиной к спине. Нолдо отстреливался из лука, Саурон осыпал врагов горящими сферами.

Но черномордых противников было слишком много, и они все сжимали кольцо. Вскоре орки подошли так близко, что Келебримбор вытащил и меч из ножен.

— Майрон! Превращайся в око, или нам кирдык! — орал нолдо, размахивая оружием и нашинковывая вокруг себя кровавый салат.

— Не могу! Я истратил всю магию!

В подтверждение своим словам дева кинула две последние огненные сферы, подпалив орка, снова вскинула руки, но огня не появилось — лишь струйки дыма.

— Херово! Бежим! — скомандовал эльф.

Прикинув дырку в окружении, они, не разбирая дороги, бросились сквозь бурелом. Надо отдать должное деве. С ужасом в глазищах она, подобрав юбки, нахерачивала темпу даже быстрее нолдо. Хотя… нет! Рано мы Майрошу похвалили. Это не она бежала быстро, это нолдо бежал медленно. Через метров пятьдесят он и вовсе припал на одно колено.

— Тьелпэ! — Саурон увидел, что эльф зажимает рану на ноге, а из-под его пальцев вытекают струи крови. — О, Эру!

На тонком пальчике девы что-то ярко блеснуло. На эльфа, видимо от кровопускания, снизошло озарение:

— У тебя же КОЛЬЦО!!!

— Бесполезно. Я ещё в Мордоре пыталась с его помощью тебя, заразу, пустить на фарш. Но Единое не работает в этих воплощениях.

Саурон оторвал от подола кусок кружева, и затянул эльфячью ногу, останавливая кровотечение. А затем перекинул руку Келебримбора через своё плечо и попёр его вперёд. Но, конечно, далеко они не ушли. Из кустов выпрыгнули орки и наставили на сладкую парочку корявые ятаганы. Перед толпой орков, скалясь, вышел командир урук-хай.

— Куда драпанули, поросятушки? Связать их!

Келебримбор и Саурон сидели на снегу привязанные всё к той же драной ёлке. В ее ветвях застряли тронутые инеем листики, кое-где висели блистающие снежинками шишки.

— Вот тебе, Тьелпэ, и ёлочка, и Новый год, — сказал Саурон и, извернув кисть, направил огненные лучики к раненой ноге. — Терпи, храбрый мой защитник!

Эльф прикусил губу от жжения. Рваные края раны начали запекаться и скоро совсем затянулись. Келебримбор с надеждой вопросительно взглянул в глаза майэ. Но Саурон лишь грустно помотал башкой.

— Только на это и хватает магии…

— Спасибо, — Невесело улыбнулся эльф. — Но это уже не столь важно. Все равно нас скоро сожрут.

— Зато мы умрём вместе, как в красивой и печальной сказке про рыцаря и принцессу. — Поржал Саурон.

— Знаешь, Майрон. Хочу, чтобы ты знал. Я тебя в любом воплощении люблю, и огненного глаза, и орка, и шипастой консервы. И люблю нисколько не меньше, чем в тот день, когда ты впервые вошёл в двери моего дворца в Эрегионе, сияющий и прекрасный, как начищенный сапог. Потому что ты — это ты.

На глазах эллет выступили растроганные слезинки.

— Тьелпэ, я…

Но тут раздался окрик командира урук-хаев.

— Что, голубки, наголубились? А теперь слушайте, что мы с вами решили: эльф помяснее, мы его сразу сожрём. А пока он жарится, деваху костлявую все вместе оприходуем.

От последнего распоряжения с эльфа быстро слетела всякая покорность горькой судьбе.

— Майрош, я костьми лягу, но тебя в обиду не дам! — тихо проговорил он, — Приготовься!

Эльф откинул голову, притворившись бессознательным, и когда породистый орк его отвязал, резко стукнул его башкой, накинул на шею веревочную петлю и затянул. Келебримбор развязал майэ, но тут из-за заснеженных кустов выползли новые отвратные рожи.

— Майрон, беги!

— Хренушки! Я что, трус что ли бегать?! Я тебя не оставлю!

С этими словами майэ кинулась в лобовую атаку на урука и вцепилась ему в морду острыми ногтями, пытаясь выцарапать глазюки. Нолдо тоже попер в рукопашку, херача кулаками орков в чёрные морды. Тут его отвлёк полный ужаса крик. Мерзкий орчище повалил на снег деву, и принялся сдирать с неё платье.

— Нет! — Скрипнул зубами нолдо и рванулся на помощь, но его со спины в клещи обнял ещё один гад.

— Что ты там говорил??! Что-то дебильное, похожее на Морготов ошейник??! — орала майэ, извиваясь в руках потенциального насильника и отбиваясь что есть мочи от грязных лапищ.

— Сраный муравейник?! Нет! Трандуилов веник! — перебирал рифмы нолдо.

— Нет, не то!!!

— Жёваный репейник?! Блять! Я не помню! — Орк, державший теперь эльфа одной рукой, второй, наконец-то, достал нож и примерился к нольдорской шее.

— Тьелпэ!! Давай быстрее!!!

— Феанор-затейник! Ебаный лилейник! — орал Келебримбор и чувствовал как по шее уже течёт тонкая струйка крови.

— ААА!!! — Урук, разобравшись со всеми этими модными оборочками, задрал все пять подолов платья майэ и раздвинул ее стройные ножки.

— А, вспомнил! Пендальфский кофейник!!!! — истошно завопил Келебримбор.

С этими словами громыхнул мощный взрыв с ослепительной вспышкой, и орков разнесло по клочьям.