Мечты — сбываются!

Попадание

Интересно, у женщин вообще с дисциплиной получше, или воображения не хватает придумать себе приключение покруче?

Но как бы то ни было, я буквально полчаса назад, матерясь, покинула удобную ходовую рубку, последний раз бросив взгляд на внешний корпус — на буйство хаоса форм и размеров.

Дальше пневмолифт, эта толстенная труба аморфного металла имеет пятиметровые стенки, чудовищную прочность и такой же чудовищный недостаток — как любое стекло, этот металл совершенно прозрачен. Волосы дыбом по всему телу встают, когда кажется, что ты попала в этот чуждый мир без скафандра, а сердце заходится от восторга свободного полета, и, вдруг оживший, романтизм тянет ввысь душу.

Окружающий мир, при всей его чуждости, невероятно красив. В нем рукотворное металлическое кружево и никому не принадлежащие фантастически красивые звезды, которые тебя мигом бы оставили без глаз, если б не металлизированное напыление снаружи и шибко умное поляризующее покрытие изнутри «трубы». Странно вообще-то — ходовая рубка имеет точно такой же купол и пол, а вот эффект не тот. Может дело в совмещении падения с отсутствием рядом знакомых предметов — взгляду просто не за что зацепиться…

Пролетаю через кружево ферм и трубопроводов, фантасмагорическое переплетение ажурных ферм и танков с лихтерами самых причудливых форм! Как правило, с тем, что чаще всего совершено не нужно, но принято таскать с собой, дескать, вдруг на месте не найдем? Впрочем, опять вру — это первая линия обороны, врагу или природе, чтобы добраться до действительно ценного, придется сначала разметать этот хаос, упорядоченный так, чтобы прикрыть все, что под ним, целиком, а самое важное — пятикратно!

Но вот, входим в тень фотонного зеркала, это не самая важная, но самая заметная часть термоядерной двигательной установки. Переднего зеркала — у нас вообще-то, куда летим, то зеркало и переднее, а рубка там — головная. В этом корабль полностью симметричен — далеко не всегда есть время, чтобы развернуться, если понадобится тормозить, вот и похож корабль на червяка. Хотя опять вру — у червяка одна сторона все же рот, а вторая — эээ… его противоположность. А вот у нас все полностью одинаково.

Правда, зачем на корабле с одним живым две рубки? Не знаю, традиция, наверное, как и привычка занимать именно рубку над передним зеркалом.

Вид на зеркало сзади впечатляет, но здорово мешает знание, что все эти циклопические подпорки только для того, чтобы было, на что повесить генераторы и волноводы гравитационных полей. Без этих полей, переносящих давление с зеркала на прочный корпус, бушующий за зеркалом, свет попросту сомнет и его, и подпорки эти, как подошва бумажный стаканчик (заговариваешься, фантазерка, какой свет за передним зеркалом? Заднее сейчас работает — разве что действительно тормозить придется…). Да, и на самом деле зеркало не одно, а состоит из пяти воронок, почему — дальше расскажу.

Ну вот, наконец, пролетела все, что «снаружи», и уже видно фермы легкого корпуса, уходящие прямо в лед первого слоя биозащиты. Да, ты действительно летаешь на айсберге — космос очень богат, он щедро делится тем, что у него есть с теми, кто рискнет это взять. Воды и металла тут хватает на любой вкус, камень, впрочем, тоже не обойден вниманием. В дело идет все — пристроившись к какому-нибудь астероиду (не к любому, детка, не надо пальчики топырить!) корабль за три месяца сможет воссоздать свою копию (ага, только «мозги» он откуда возьмет?), это еще и летающий космический завод, по сути.

Толщина биозащиты в этом месте более тридцати метров — тридцать метров отлитых изо льда ячеек с благородным ксеноном внутри, армированных мононитями силикатов. Эта шубка сгодится принять удар нейтронов, выброшенных звездой, или близкий термоядерный взрыв. Мы в космосе отнюдь не единственная цивилизация, «разбрасывающая споры», есть расы, что делают это вместе с нами — и очень многие делали это до нас. В невообразимой древности вроде даже воевали. Но и сейчас «недоразумения», скажем так, случаются…

Наверно самое время познакомится — Пушинка.

Нет, у меня, конечно, есть имя, и его вполне можно произнести. Но вы же всерьез не считаете, что вся Вселенная говорит на… (Вы, кстати, на каком языке это читаете, а?).

В прочем, если вы свободно говорите на китайском и немецком без акцента, а также в состоянии подражать волчьему вою так, чтобы они вас принимали за своего, не исключено, что даже сможете повторить без ошибок. У всех остальных наверняка выйдет что-нибудь смешное. Правда, странно — в моей семье даже дети племянниц его выговаривают почти правильно. Так что, прозвище ничем не хуже, оно домашнее и сетевое, а сейчас не до официоза.

Что можно еще сказать? Рост средний, вес средний, интеллект… хм, ну, в дальнюю разведку другие не попадают, возраст сре… Ээээ, ну, скажем так: достаточно юный, чтобы желание иметь детей еще не выбило остатки мозгов вместе с романтикой. Азартность и рисковость скорее понижены. Азартные и рисковые — первые четыреста рядов на кладбище флота, там ряд присваивают от налета. Осторожные, впрочем, тоже там, просто по другой причине.

Я — пилот, капитан и навигатор дальнего поиска в одном лице. Впору ходить задрав нос, да не перед кем. На весь кубический километр внутреннего объема дальнего рейдера приходится два разумных существа — я и искусственный интеллект этого самого кораблика. Мы с ним на пару как раз находимся в поиске — один из автоматических зондов нашел очень интересную планетку. Давненько ищем, месяцев девять, уже и подустали, и, похоже, конкретно заблудили. Но все же цель того стоит, не планета — мечта!

Представьте себе, там — ГОЛУБОЕ НЕБО, редкость для кислород-азотных миров просто невероятная, ах какие там должны быть закаты-восходы, местного белого карлика… А еще естественный спутник всего в три и шесть раз меньший самой планеты, аж под восемнадцать метров приливные волны поднимающий…

Да уж — голубое небо, синее (!!!) море, желтый песок пляжей и громадные волны — рай, да и только. Словом, мечта любого поисковика — нашедшего такой курорт родина точно не забудет, пару строчек шестым кеглем внизу путеводителя для туристов точно гарантированно накарябают.

Но что это я все о работе? Надо и про себя не забывать. Характер — кошка, она кошка и есть (а вот как хотите, так и понимайте). Глаза зеленые, масть русо-рыжая. Особых примет, как фигуры и прочего, сейчас не видно — темно в этой трубе как у гхыра в ж… эээ в желудке словом.

Да, пока есть пара секунд до финиша, пожалуй, все же объясню, почему такое «сокровище» одно в железной банке за… а вот тут вам даже центральный процессор этого не скажет.

Впрочем, могли бы и сами догадаться. Два однополых существа, запертых в железной бочке хотя бы на шесть-восемь месяцев, с высокой вероятностью друг друга просто поубивают, как бы ни старались психологи. Разве что, близнецы, но это скорее один человек. А полеты могут и годами длиться, это как карта ляжет.

Отправлять в полет семейные (или просто разнополые) пары — так корабль совсем не лучшее место для детей. А снабжать дальние рейдеры полноценным экипажем… Автоматические разведчики списываются с баланса в момент старта. Если ему удастся вернуться (бывают же чудеса), то примут назад, как «спасенное имущество». Рейдеры, понятно, не списывают, вот только провожают каждый раз как в последний, а бывает, что и не «как», вот так вот.

Плавно замедляя мою скорость, труба приводит во внешний шлюз одного из корпусов, под шубой льда дальний рейдер прячет… пять стандартных крейсеров, выбирай любой, капитан, и располагайся! Но сейчас не до этого…

Я говорила, что кэп и его корабль пребывают в состоянии перманентных боевых действий? Видать, запамятовала, рекомендую — очень стимулирует. И вот теперь некоторые размышляют, как им преодолеть триста метров до боевой рубки, и почему вне боевых действий корабль отказывается предоставлять своему властелину внутренний транспорт — бяка такая! Хотя чего там думать? На прямой вопрос эта зараза ответила: «разожрешься так, что замуж не возьмут, а мне все ложементы переделывать влом».

Бывало, и совсем недавно, что из-за обострения у корабля «мамочкиного синдрома» приходилось спать в первом корпусе, умываться в четвертом, обедать, ужинать и завтракать соответственно в третьем, втором и пятом. Притом все в разных концах. Библиотека, точка доступа в Сеть, розарий и прочее тоже расположено так, что, каким бы ты хорошим навигатором не была, нифига траектория не оптимизируется (наивная, в каких легендах ты вычитала про навигаторов, считающих лучше своих кораблей?!), так что «набега» за день выходило за двадцать км. Какие тут лишние килограммы — шкура б от костей не отстала…

Последней гадостью была история с велосипедом. Или нет, перед этим я превысила свои полномочия и, введя код, в приказном порядке потребовала перенести апартаменты туда, где имелась расконсервированная ванная комната — утренние «походы» к умывальнику со слипшимися глазами достали вконец. Консервировать ее тоже предусмотрительно запретила, закрепила приказ капитанским перстнем и с удовольствием показала язык монитору коммуникатора.

Когда же, всего через пятнадцать минут, «первая после бога на этом богоспасаемом корыте», в самых радужных мечтах помахивая совершенно неподъемной сумкой, ввалилась в свои новые апартаменты, то была просто в шоке! Нарушить приказ корабль не посмел, он просто расконсервировал и перенес в ванную комнату часть корабельного госпиталя, конкретно — прозекторскую…

Пусть функциональность потеряна не была, но мыться из шланга, предназначенного для обмывания трупов… его, конечно, еще ни разу по этому назначению не использовали, но — Бр-р-р. Закатанная в обед (во время «совместного приема пищи командой») безобразная истерика с битьем посуды, размазыванием слез и соплей по «морде лица» и прыжками с выпущенными когтями на монитор коммуникатора в попытках «выцарапать глаза» собеседнику, как ни странно, была принята кораблем всерьез. Точнее, та ее часть, что между пробуждением и умыванием капитан не способен к выполнению своих обязанностей.

В результате рано утром только что проснувшийся, но еще не открывший глаза, кэп был «взбодрен» упавшими из-под потолка полутора кубами воды! Холодной… Мокрой… А вот и виновник (опять вру — никакой не виновник, простой исполнитель! Но, после такого «купания» мне это все равно…) — ремонтный робот, приволокший эту «капельку для умывания», с помощью гравизацепа. МЯ-Я-Я-У!!!

Ох, какая фурия поднялась с мокрой постели, — я потом с большим удовольствием просмотрела запись. Куда только делась повседневная тихость и не броскость. Решила — «буду показывать эту запись самым настойчивым предлагателям руки, сердца и прочего ливера, романтичным вьюношам, желающим прослыть „покорителями покорительницы космоса“. Если после этого не растворятся в эфире — предложение достойно хотя бы рассмотрения…»

Кажется, корабль тогда удалось удивить — столь быстрой разборки весьма крепкой машины, причем без использования инструментов или взрывчатки, он наверняка еще не видел. Это, конечно, если он сам не изготовил ремонтника из «специального» силумина вместо стандартного сплава.

Вот тогда-то, заливаясь хохотом над «трупом невинно убиенного» робота, и почувствовала, как медленно распрямилось и отпустило что-то внутри, и поняла — кризис миновал, очередной. Сколько их уже было…

Велосипед? Ну да, конечно. Мстю не в меру разошедшемуся кораблику продумывала уже с холодной головой, и внутренне хихикая. Два дня возни в мастерской с отрывом на пожрать (после четвертого напоминания от кораблика и угрозы включить сирену, если его не услышат) — и перемазанный в солидоле творец наблюдает свое кособокое детище. Строя планы по присобачиванию к этому хоть какого-нибудь движителя, кэп завалилась спать.

Ну, это ж надо было настолько расслабиться, чтобы затащив велик в апартаменты, забыть заблокировать дверь? В ответ на раздавшийся утром вой, которому позавидовала бы волчья глотка, последовало разъяснение, что при уборке в номере транспортное средство было помещено в музей корабля, где сейчас и находится.

Восемьсот метров до музея (благо он в этом корпусе) и всего 15 лестниц были преодолены на едином порыве, а вот порог переступить не получилось, так на пороге и застыла, разом простив «этому» все издевательства. Дело в том, что моя кривобокая конструкция была «немного» доработана, причем все детали остались оригинальными, но «слегка» подправлены, хромированы и… И получившееся чудо было точь-в-точь мечта восьмилетней сопливой девчушки, грезящей о велосипеде. Декорировали эту мечту две тонюсенькие цепочки, которыми велик был прикреплен к стене. Две тонюсенькие ТИТАНОВЫЕ цепочки…

М-да, норма расходования калорий в тот день, наверное, была превышена раз в пять. Просто куда-то разом пропали все плазморезы во всех мастерских всех корпусов, даже в операционном наборе в госпитале плазменный скальпель куда-то подевался…

Но ставить преграды на пути женщины к ее мечте напрасное дело, тренированный мозг все равно выдал решение — в тяжелом ремонтном скафандре плазморез наличествует точно. Кстати, нафига эта железка, если есть стандартные киберремонтники? Небось специально для любителей физкультуры.

Тридцать минут возни с инструментами, два сломанных когтя и толстый-толстый слой солидола (опять…) по всей тушке и вожделенный предмет у нас в руках, солидный такой предмет, 90 кг весом… Но нет таких крепостей, а также лестниц, неработающих лифтов и бесконечных коридоров — надо, и сквозь стену пройдем, благо, плазморез у нас уже есть.

В итоге, спустя пару часов, по этим самым бесконечным коридорам, носилось с писком/визгом/грохотом нечто, в чем сложно было признать главного навигатора, а также по совместительству пилота и капитана, этого богоспасаемого корыта. К тому же, это чудо на ходу показывало язык любому встречному коммуникатору. К вечеру язык болел… и вообще — чего только не болело, даже колени ободрала, как в детстве, вместе с локтями, а уж синяки никто и не считал, зато спала как убитая, в кои-то веки…

Отсутствие утром велосипеда в спальне, как ни странно, не испортило лучезарного настроения, как и полутораметровая стена из металлического стекла, отгородившая экспозицию. Разум начал прикидывать, как снять трехтонный плазмоган со штурмовика в ангаре и приволочь его в музей, но душа просто рассмеялась, плюнула и… начала бегать по утрам. И что интересно — все необходимые жизненные удобства собрались как-то сами собой в одном месте, и велосипед нарисовался также однажды утром, и с тех пор стал неразлучным спутником в предужинном променаде. Словом, все наладилось почти само собой.

А вот теперь у этого гада ползучего, похоже случился рецидив, поскольку с открытием внутренней двери шлюза, последней из шести, естественно, раздумья о кратчайшем пути к боевой рубке были прерваны объявлением, пусть и учебной, «вакуумной тревоги» и, что самое поганое — тревоги «пожарной».

Тут не думай — тут спасайся, с рыси в галоп по стрелкам-указателям, забегая на резких поворотах на стену.

Ненавижу, нет, не так — НЕНАВИЖУ!!! У меня от этого гадского реагента, что должен локализовать возгорания, потом чешется в… везде, словом, чешется, как ни отмывайся — и этот гад это знает.

Ну, сволочь, устрою я и тебе банный день — будешь у меня проводить внеплановую инвентаризацию вакуумного оборудования… А перегородки как за спиной клацают — как зубы, того гляди пятки отхватит, три с половиной тонны каждая… Ну, скотина, ты у меня еще и плутоний будешь в твэлы оформлять… Так, что-то долго мы бегаем, кругами, что ли, водит? И это тоже, а еще, похоже, ведет в самую задн… во вторую боевую рубку, одним словом. Ну, гад ползучий… а что б ему еще придумать-то, а?

Боевая рубка — самое защищенное место на корабле, по сути — корабль в корабле. Хотя почему «по сути», корабль и есть, и мы к нему сейчас падаем в точно такой же трубе, что была снаружи. Вид, конечно, похуже, чем снаружи — прожекторам до звезд далеко, ну так и не до романтики сейчас. Все пять корпусов рейдера и есть независимые корабли, если дело запахнет жареным, могут разделиться, и воевать такой себе эскадрой, а кэп будет ими руководить из вот этой самой мелочи, пристроившейся прямо возле главного реактора. Маловат он, конечно, даже на его фоне, но энерговооруженность у этого малыша на тонну веса и защищенность попросту зашкаливают.

Вот и заслонка на входном шлюзе — у нее толщина больше ширины, втрое больше. И что-то она рановато закрывается… Я же не успеваю… Тут поток воздуха толкает меня в спину, и начинается разгон с ускорением. Ты что же гад делаешь, там же напротив входа стенка твердая… А-а-а-а-а, УБЬЮ гада-а-а-а!..

В последний момент рука хватается сверху за комингс люка, и тело совершает кульбит. Чуть не оставив оторванную конечность снаружи, меняем траекторию, взгляд напоследок замечает парочку киберов, стоящих напротив входа с растянутой сетью. Ага — щас, так вам птичка и попалась… и мигом позже тушку принимает в свои объятия старина диван. Вот только, девочка, ты с того момента, как последний раз здесь ночевала, сбежав от тирании центрального процессора плакаться в жилетку к его Альтер Эго, забыла убрать постель.

Раздается скрип амортизаторов, хлопок, и все заволакивает облако из распоротой подушки. Блюдо под названием «мокрое, хоть выкручивай, чудо в перьях» готово. Ну, кораблик, ты — труп. Сама угроблюсь, но тебя достану… (ну и дура, поаккуратнее надо с желаниями, они имеют подлое свойство сбываться…)

Ладно, все потом, рывок в душ, вода ревет водопадом — надо смыть «пожарный» реагент и пристающий хуже напалма искусственный пух. Пара секунд и, путаясь в полотенце, но пытаясь хоть как-то вытереться, несусь в чем мать родила в сторону «гроба». Обычно упаковка в это пыточное устройство, по недоразумению названое СВЗ (*скафандр высшей защиты), сопровождается матом и стонами, а также проклятиями недоумку, придумавшему, что в момент выхода из гиппера пилот должен быть именно здесь — в боевой, а не ходовой рубке. (Вот ты и попалась — инструкция действительно говорит о ВЫХОДЕ. Вход в гиппер обычно проводится из ходовой рубки, да и чехарда с «учебной тревогой» была тоже перед выходом, а если так, то какое «сияние звезд» в гиппере-то? Опять приврала, красоты ради…)

Также обычно пользуются популярностью громогласные рассуждения на тему, что увеличение на 0,053 % вероятности выжить «если чаво» — не слишком велико, и «гроб» точно не спас еще ни одного, а вот тепловыми ударами и отказами жизнеобеспечения наверняка достал много больше.

Да, и романтическая часть моей натуры вдруг поднимает голову и начинает шипеть, что имея больше десятка лет налета (с коэффициентами), ты до сих пор не видела этого чуда — выхода судна из гиппера, когда во все стороны несется световая сфера, заставляя на миг вспыхнуть ярче звезд весь космический мусор, космос — он отнюдь не пуст.

Словом, привычный спектакль на тему «мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус». В этот раз все было по-другому — последняя выходка кораблика (че-то он помалкивает, неужто действительно виноватым себя чувствует?) разозлила уже по-настоящему, так что все выполнялось быстро, четко, как при сдаче норматива, и со сжатыми до боли зубами…

Но это все предыстория, а сейчас имеем то, что имеем: четверка фигурантов — остолоп навигатор и кэп, потерявший свою удачу, пилот, не успевающий даже шевельнуть пальцем на кнопках управления, и тупая железка со склонностью к идиотским розыгрышам — любуются на, летящее на них со скоростью десятков км в секунду, искомое небесное тело. Нашлась пропажа, блин.

В принципе, что-то подумать успел только корабль. Перебор допустимых траекторий уклонения не дал ничего — чтобы уйти от столкновения с планетой, требовалось развить ускорение, несовместимое с продолжением существования пилота. Планете, между прочим, полагалось находиться от нас «за солнцем», и мы ее должны были долго и нудно догонять, а вместо этого — оказались почти вплотную, да еще на встречных курсах. Ну, да поздно пить боржоми, почки отвалились — никаких «гравиков» (гравикомпенсаторов) не хватит, чтобы выкрутиться.

Если б выхода не было вообще, то, предварительно отправив куда-нибудь в сторону полюса реакторы, корабль не дрогнув привел бы в действие механизм самоликвидации: пусть в атмосферу войдут множество кусков до килограмма, чем монолитная масса, имеющая — даже не принимая во внимание теплозащиту, стопроцентный шанс долететь до самой поверхности «тушкой». Весьма немаленькой тушкой дальнего рейдера, а не его пилота…

Если б выход был, но пилот не выполнил, столь буквально, требования инструкции, то им пришлось бы просто пожертвовать, а так — оставался еще один вариант. Точнее — 23457 вариантов и вторую «половину мига» занял поиск среди них оптимального.

«Так что, дорогой мой властелин, получай самое дорогое, что у меня есть — гравикомпенсаторы (а это четверть стоимости корабля!), они вашей хрупкости явно нужнее, и пинок под зад от стартовой катапульты, я даже форсану задними двигателями, а потом отключу, дабы ставшая самостоятельным кораблем боевая рубка не попала под выхлоп — некогда ждать, пока все пройдет штатно.

Это, конечно, уменьшит мои собственные шансы, но зато увеличит твои…» — небольшое самоуспокоение тому, кто должен был защищать пилота ценой существования, а вынужден бросить. «Последнее „прости“ в виде всплеска SOS, унесшего в пространство последнюю надежду и последний отчет — и у меня больше нет пилота, теперь каждый сам за себя. На принятие решения 0,2 секунды, на приведение в исполнение 1 сек, планета стала ближе на 101,3945678 км. Начинаю маневр расхождения».

Ну, и мы проводим взглядом (мысленным, разумеется, при восьми g «черная пелена» накрыла мир, и вся информация идет только через уши) этого предателя, уходящего в сторону полюса на невероятных двухстах пятидесяти g. До свиданья, надеюсь, и постарайся уцелеть, гад, проскочив сверху и погасив скорость, начинай опять меня догонять. Долгонькая разлука выходит у нас — полгода, не меньше, но я буду ждать и хранить верность.

А уж мы, с твоим «Альтер Эго», тоже постараемся уцелеть — он, кстати, на эту тему полон энтузиазма, 23,4568 % — вероятность выжить просто невероятная. Это если не знать, что базируется она на полном незнании свойств атмосферы, чиркнув по которой, мы истово надеемся «блинчиком» отскочить назад в космос, а не вспыхнуть видимым даже в полдень сквозь грозовую тучу метеором.

А моя коллекция, мои дорогие ракушки со всех планет, что включены мной в Сеть, — прощайте. Вам этого приключения точно не пережить, не помогут вам ни аквариум с консервирующей жидкостью, ни выстланные мягким бархатом коробочки, останется только полторы тонны порошкового перламутра, да голограммы на память — взять в руки и послушать «голос далекого моря» будет нечего. Эх, надо было алмазы коллекционировать…

Пищит в ушах телеметрия, тонко намекая на то, что залетать в ближайшее время не стоит, радиационные пояса — ну, как же без них («залетать» это в смысле — беременеть, залетела ты, голубушка, и так — дальше некуда). Очень актуальное напоминание, словом, даже интересно стало, от кого тут можно-то, а? Разве что от спасателя — где ты мой спасатель, принц на белом коне… можно и без коня… можно и не принц… я уже на все согласная. Брошу к черту ДП (*дальний поиск), буду рожать тебе каждый раз двойню, только вытащи меня отсюда-а-а-а! Чтобы я еще хоть раз посмотрела на «голые звезды»… (Ээ, детка, про ложную беременность все слышали, а у тебя, похоже, ложные роды. Это там принято кричать: «Да чтобы я! Еще! Хоть раз! Подпустила! К себе! Этого! Кобеля!!!» — похоже?)

Но вопрос не праздный — если SOS приняло не менее пятидесяти трех судов, и все они успеют допрыгать вовремя до указанного НаСиМа(*навигационный системный маяк — опорный элемент навигационной Сети делающей возможными межзвездные перелеты), чтобы он успел считать индивидуальные параметры аппаратуры и аберраций приема, то помощи можно ждать довольно быстро, года через полтора (для оптимистов — девять месяцев, но надо быть реалистами). А вот, если нет, то искать меня будут вместе с планетой. Это если кораблик сбросил информацию, что планета именно голубая, такая «романтическая» подробность вполне могла пройти мимо его мозгов. Иначе…

А если принять во внимание, что планета была не там, где врали мамочки (малые маяки, сбрасываемые автоматическим разведчиком), и на третьем прыжке я перестала их слушать, на пятом заблудилась, на девятом собиралась возвращаться назад и только на двенадцатом случайно заметила звездочку с нужным спектром… Где ж тебя носит, принц на белом звездолете? Боюсь, к тому времени, когда ты явишься, у меня выпадут зубы, а голова будет трястись от старости. Увы и ах, ДП это ДП, и ты либо выбираешься сам, либо нет. Исключения из этого правила — по пальцам, даже не разуваясь.

А пока, леди, вам казалось, что восемь g это много? Получите и распишитесь — тринадцать. На жабу положили толстенную броневую плиту, забавные ощущения — буквально чувствуешь, как становишься плоской, словно камбала после ночи с китом… За жизнь приходится держаться буквально зубами, самая верная смерть — это выпустить из них загубник. При таких ускорениях мышцы уже не могут поднять грудную клетку, дыхание поддерживает скафандр, с нужной частотой вдувая в легкие газовую смесь.

Так что держимся, потерять сознание нельзя ни в коем случае. А в ушах издевательское «бот приносит извинения своему капитану за причинённые временные неудобства, в данный момент выполняется расхождение с небесным телом с максимально возможным ускорением, благодарю за внимание».

Господи, «максимально возможное» — это скока? Ведь гравикомпенсаторы сейчас на максимуме, от всего ее веса осталось несколько кило. Сколько же снаружи, если эти кило весят в тринадцать раз больше всей тушки…

Замечательное они чудо, гравики, уменьшают инерционную массу (ну, и гравитационную заодно, они не отличаются) всего, что вокруг, переводя полученную энергию либо в накопители, либо сбрасывая ее обратно (были мы легкими, стали тяжелыми). Но это тоже благо — 60g за 0,5 сек. гарантированно превратит вас в труп, а та же энергия, растянутая на пару минут, не причинит особых неудобств (это я в том смысле, что масса равна энергии, надеюсь, помните?). По сути, тот же прыжковый двигатель, только вместо того, чтобы вырвать корабль из этой плоскости бытия, он его чуток… эээ, «приподнимает».

Срез поля (какой к черту «срез» — градиент вполне себе имеет место быть) искусственной невесомости проходит как раз по двигателю. До него топливо не весит ничего, после — сколько положено. Гравитационный насос называется, очень удобно, до того момента, пока «внутренние противоречия» не разорвут материю на части. Так что движки у нас одноразовые, с весьма небольшим ресурсом. Только это не беда — в промышленной зоне рейдера заботливо «дозревают» сотни таких… Эх, где же ты сейчас, кораблик, предатель — я по тебе уже скучаю.

А что это нас на физику для старшей группы детсада потянуло? Предсмертный бред? Да нет, это нас подсознание отвлекает от того очевидного факта, что бронеплиту с жабки сняли — и это значит, что сейчас… Ой, мамочка! Как бьет-то, даже гравики не справляются, не успевая отводить рывки в накопители. А ведь до атмосферы еще далеко, но на этой скорости любая встреченная пылинка — валун.

Отдышалась, и все по новой — тяжесть накатывает катком и органично дополняется рывками, взбалтывающими внутренности и мозги (не переживай, тебе «контузия головного мозга» не грозит, ввиду полного отсутствия упомянутого органа). Кажется, вслед за ракушками надо мне попрощаться и с зубами, чертов загубник перетрет их в порошок, если раньше не вырвет с корнем. Эх, зубки мои зубки, я ли вас не чистила/лелеяла, жрала всякую гадость и жевала смолу эту, только чтобы вы были белые да крепкие! Выручайте теперь свою хозяйку, держитесь — на внутривенном дыхании долго не протянешь… Пусть многих и спасла перекись водорода, да вот только остановившиеся легкие вновь вряд ли сами запустятся, а там внизу меня не ждет развернутый полевой госпиталь с реанимационной бригадой наготове.

Хотя какой «низ», дорогуша? Ты опять все интересное прозевала. Так, какая температура у нас снаружи, даже не интересно, там, наверное, даже кипящая вокруг гравищита плазма не светится — все излучение ушло в ультрафиолет. Гравигенераторы справляются (когда перестанут, ты это даже почувствовать не успеешь), и большое им за это спасибо, мы сейчас с трех сторон от прочей материальной вселенной практически отгородились, этакая «черная дыра» наоборот. Вот только — гравигены тоже греются, а куда девать их тепло, в замкнутой-то системе? Только в реактивную струю, а в нее может уйти далеко не все. Но самое главное — щит прозрачен для излучения, а нагрев излучением ничем не слабее конвекционного.

Так, и столько у нас тут сейчас внутри? М-да, салон явно придется менять, правда теперь понятно, почему там почти все из металла или углеродистого волокна, даже граненые стаканы на камбузе не из стекла, а из фарфора, очень удобно — собрал пепел предыдущего пилота пылесосом, и ботом снова можно пользоваться.

А теперь вопрос на пару миллионов: сколько градусов у нас внутри чулана, по недоразумению названого скафандром? Сколько, сколько?! Двести пятьдесят, аж не верится… Почувствуйте себя пирожком в духовке! Я не пилот — я сосиска в тесте, будет у меня румяная, хрустящая, поджаристая корочка. Хотя истерически веселиться по этому поводу пока рано — стропы противоперегрузочной сети тоже из углерода и тепло не проводят, а такую температуру в сухом воздухе человек может выдерживать долго — пока вода в организме не кончится. Природные защитные механизмы вполне позволяют, да и вдыхать этот огонь не приходится, перетерпишь, куда деваться — лишь бы дальше не росла…

Все это мелочи, важно другое — ну не рассчитан бот на десантирование в таком режиме. Если вдруг уцелею, войду в анналы десанта, на третьей космической еще никто не пробовал. Не третья говоришь, а всего полторы второй? — радует, конечно, но в смысле результата…

А теперь самое главное — мы куда? Метеором вниз, чтобы, не долетев до земли, «пеплом по ветру», или все же «блинчиком» назад в космос, остывать от слишком жарких объятий. Куда вывозит кривая траектории? Неужто выйдет… чиркнуть по самому верху, чуть ниже полярных сияний и уйти подальше остыть и отдышаться для следующего раунда? Оптимист «Альтер Эго» считает, что так. Очень хочется ему верить…

Нет, ну какая подлость… Только-только погас бешеный факел вокруг бота, и чешуя брони начала занимать новые места. Только продули СВЖ блаженным прохладным воздухом (всего-то 50 градусов). Тяжесть, понятно, не спала — каждый миг работы движков на торможение добавляет шансов выжить (угу — аж 0,000567 шанса)… И тут мы в влипли в хвост!

Каждая планета с атмосферой тянет за собой длиннющий хвост из самых шустрых молекул, в результате близкого знакомства с солнечным ветром поимевших скорость, достаточную для преодоления привязанности к родной планете. Таковых немного, но для нас это примерно как кирпичная стена. Пробить пробьём, но порадоваться этому достижению будет некому.

А пока на плиту, придавившую нашу жабку, присел отдохнуть слон… или прыгнул носорог… с разбега… с десятиметровой вышки… Тридцать g!!!

Сознание, потеряв полную связь с телом, в панике заметалось внутри черепушки, ища место, где бы спрятаться от увиденной ржавой косы, в руках костлявой старухи, несущейся в ее сторону. Но тут, как «бог из машины» (действительно из машины — каламбур, ага) «Альтер Эго» наконец решил, что с жабки достаточно, и начал действовать. Этот скряга, оказывается, про «хвост» помнил всегда, в отличие от своего безголового капитана, и каждый эрг энергии складывал в накопители, жертвуя всем, что считал лишним — вот до этого самого момента.

В гиппер возле массивных тел лучше не уходить. Точнее, это сделать можно, но один раз. Мало того, что нужная для этого энергия сильно превышает ту, что надо потратить на «просто долететь», мало того, что гравитация вносит такие искажения, что выйдешь ты там, где Макар телят не гонял, так еще и резонанс разносит работающий прыжковый двигатель в пыль. Но если нельзя, но очень надо, то… Маневр этот называется «рокировка».

Вот и сейчас эта тупая железка (ну, тупая — это я от собственного бессилия) поменяла возможность вернуться домой в будущем на шанс уцелеть здесь и сейчас, попросту «переставив» нас на другую сторону хвоста. Вот вам и «чудо», мелкое и пакостное… Еще миг назад у нас была «космическая» скорость и прыжковый двигатель, а теперь — «нулевая орбитальная», которая ежесекундно увеличивается на 10 м/с, причем, что характерно, направлена теперь она прямо к ядру планеты, плюс прогоревшие до дыр планетарные движки и сухие накопители, которых только на аварийное освещение и хватит. Тушите свет…

Классное ощущение — невесомость после таких перегрузок! Душа и потроха в едином порыве решили «воспарить» и покинуть бренное тело через естественные отверстия. Спасибо тебе, неведомый «наземник», прописавший однодневный пост перед выходом из гиппера, замечательная смерть — захлебнуться собственной блевотиной или порвать внутренности положенной туда едой…

Ну, наконец-то! — «Альтер Эго» заменил сброшенные движки на запасные, и начал все по новой. Снова перегрузка — привет, старая знакомая, я по тебе даже заскучала. Вот только нифига у нас не выйдет, скорость теперь, конечно, гораздо меньше, да вот беда — и мы уже не те. Но «тупая железка» в полное отсутствие шансов никогда не поверит и будет биться до последнего — уважаю.

Нет, ну что эта скотина удумала! Мало мне не сложившейся личной жизни, так меня еще и автоматика «кидать» научилась. Второй раз за час — однако, тенденция… Он, значится, «принял решение» углубиться в атмосферу так, чтобы гравики подзарядили накопители и позволили ему набрать горизонтальную скорость и выскочить назад, на крыльях и двигателях, пока не прогорела броня и прочее, поскольку на щит энергии явно не хватит.

«А ты, дорогая начинка, в этом деле будешь только мешать, так что — „Боливар не вынесет двоих“. Но ты не переживай, твой СВЗ имеет и второе название — „десантная капсула“. Скорость у нас под конец будет как раз для прыжка (ты, железка, кого дурить собрался? Пилоту ли не знать, как сбрасывают Десант…), так что выдам тебе напоследок гравики. Они, правда, тогда будут уже „под завязку“, но „хорошему человеку г…на не жалко“. Ты, главное, свали от них побыстрее, как переполнятся. Ну, а мы дальше уж как-нибудь сами, своим умом выбраться постараемся, здравы будем — постараюсь тебя найти, может быть, когда-нибудь, наверное…»

Ну, и что можно сказать на такую подлость? Например, что «Второе Эго» ничем не лучше Первого… Или «спасибо, что хоть предупредил»… Или «Мамочка! Не хочу-у-у-у!!!» — ну, так меня никто не спрашивает. Последнюю фразу я могу оформить приказом, конечно. Если смогу дотянуться до пульта — сейчас это проблематично, а когда смогу, будет поздно. Так что, «расслабляемся и получаем удовольствие», пока другие будут нас… спасать.

Многие подмечают высокомерное отношение «летунов» к Десанту. И только сами летуны знают его причину, но никогда не признаются. И я тоже, только перед смертью врать не стоит. Это — банальный страх. Да, «элита элит» и «белая кость» панически боится десантных капсул. Просто невыносимо — будучи заживо «вогнанным в гроб», идти на мизерной скорости («бешеную», для наземников, скорость ДК — пилот иначе как стоянием на месте не назовет) и ждать, пока кто-то снизу поджарит твою задницу… Или это же случится из-за отказа защиты капсулы.

Пилотов жутко нервирует отсутствие обзора и возможности управлять этой самой ДК. Ни одного пилота палкой не заставишь прыгнуть больше положенной «чертовой дюжины», без которой за штурвал не пустят вообще, а после каждой «переаттестации» впору идти к психиатру. А десант делает это регулярно и без душевного излома. Может это потому, что они просто не видят, как выглядит зона десантирования при работающей по ней системе ПВО? Обзора-то в капсулах нет… В любом случае, невольно сторонишься человека, способного на что-то недоступное тебе, особенно если считаешь, что «выше тебя — только звезды, а круче — только яйца».

В общем, меня ждало «внеочередное» повторение кошмара. Хотя там, внизу, конечно, никакой ПВО еще нет. Но от этого не легче — гробануться можно и просто из-за скорости. А пока — вам казалось, что вас до этого трепали, как тузик грелку? Так вот — вас перед этим нежно гладили. Теперь же ощущение, что ты мышонок в консервной банке, по которой лупят кувалдами, со всех шести сторон. Так, я не поняла, с трех сторон набегает поток газов разряженной еще атмосферы, а с трех остальных сторон почему? Ах, ты выставил гравики на «быстрый разряд», чтобы то, что не успевает слиться в накопители, они выдавали назад импульсом, а то до точки сброса не долетим. Ну, спасибо, обнадежил. Впрочем, если абстрагироваться от ощущений и ситуации, это даже забавно, когда внутренности от толчка пытаются покинуть тело, причем с обеих сторон разом, но не успевают — следующий удар бросает их навстречу друг другу. Вот только абстрагироваться в такой ситуации… попробуйте — расскажите, как получилось.

Вокруг не осталось ни одного экрана — выдержав большие перегрузки, они рассыпались «безопасной» крошкой от вибрации. Но проектор жив (а че ему станет, там две детали — сапфир лазера и алмаз развертки) и исправно транслирует восхитительные виды. От которых хочется почему-то скулить от ужаса и материться, но нельзя — язык откусишь, если там еще осталось чем… Правда, изображение проектора наблюдать забавно — как в грозу, оно идет рывками, чередуясь со вспышками — глаз не успевает его «схватить», так мотыляет голову из стороны в сторону. (Ты не завирайся, голова-то как раз закреплена, хоть и не жестко. Это сами глаза периодически «теряются» из-за приливов внутриглазного давления, и того, что мышцы яблока не успевают менять угол поворота глаза.)

А это что такое? Ах, неужели «момент истины» — тот единственный миг, ради которого автоматы таскают внутри себя живую начинку. Миг, когда разумный должен принять РЕШЕНИЕ.

В данном случае у меня интересуются: «Куда изволите?». Как куда — конечно, сюда, где под ласковым солнцем морские волны накатывают на теплый песочек. «Метров триста от берега, пожалуйста!». Всего-то одно действие — тренированным (знали бы вы — КАКИМИ тренировками добиваются такой точности движений) пальцем ткнуть в нужную точку на трясущемся экране, которого ты толком и не видишь. Ну, вот и все — куда я при этом попала, так и останется «тайной, покрытой мраком». (Чет тебя, детка, на скабрезности потянуло, нервничаешь? С чего бы…)

Говорят, десант невероятно красив, только оценить это некому. Все участники процесса слишком заняты своими внутренними переживаниями. Тем, которые в воздухе, не до любования небом пузырящимися разрывами и разлетами ложных целей, да и я говорила — внешних камер в капсулах нет. А ПВО азартно выцеливает среди всей этой феерии настоящие цели на фоне ложных.

Но тут ПВО не было и в помине, как и «выравнивания» площадки приземления, и все желающие вполне могли полюбоваться зрелищем педантичного «выполнения требований устава» — без малейшей в этом необходимости.

Вот стремительно перемещающийся по небосводу огненный шар резко дернулся вверх, и, превратившись в молнию, исчез вдали, а от него вниз и вперед через неравные промежутки начали чертить штрихи огненные шарики помельче. Затем нашим наблюдателям сильно рекомендуем крепко зажмуриться. Хоть основной спектр приходится на ЭМИ (электромагнитный импульс), но и оптике, и глазам мало не покажется. А лучше всего смотреть через сильно закопченное стекло, вспышки будут повторяться еще не раз.

Мудро последовавшие этому совету смогут затем наблюдать «танец змей» — шары танцуют в небе по совершенно непредсказуемым траекториям, выбрасывая из себя еще более мелкие, но не менее яркие точки, и все это огненным дождем тянется вниз, к земле.

Особенно это зрелище красиво ночью — видно, что шары переливаются, меняя свой цвет. А вот следующий этап красивее днем — где-то на высоте десяти-двенадцати километров шары гаснут, и от них начинают отдаляться блестки. Миг, и все небо превращается в сплошные переливы серебра, по нему ходят волны, крутятся водовороты…

А представьте, как выглядит не спуск единственной капсулы, а выброска десантной армии. Обос. ся можно от эстетического наслаждения. Спуск собственно самой капсулы проходит тихо и незаметно, чем меньше ты заметен, тем дольше проживешь, наверное, скорее всего.

Ну, а изнутри это тоже ничего, хоть и не так красиво, но зато переживаний гораздо больше. За миг до старта на тебя обрушивается настоящий водопад. Тут главное не зевать — успеть закрыть глаза и аккуратно, по чуть-чуть, выдыхать из носа. Анекдоты про то, как это забывают делать, или забывают надеть наушники, и уж совсем «на грани» — про тех, кто в сей момент неосторожно пукнул или со страха обмочился — находят смешными только «шпаки». Летуны и десантники выслушают с каменным лицом, развернутся и уйдут. Бить не будут, грешно обижать убогих.

Через пару секунд жидкость зажелируется и дальше будет предохранять тебя от быстрых нейтронов и прочей излучаемой взрывами дряни, рывков при маневрах, шрапнели, нагрева и лазера (она хорошо испаряется). Словом, о чем еще мечтать? Ну, например, можно начинать мечтать о том миге, когда маневровые двигатели капсулы израсходуют ракетное топливо, которым тебя залили, собственно… Впрочем, об этом начинают мечтать еще с сигнала боевой тревоги.

Толчок стартовой катапульты проходит почти незаметно и внезапно, никаких предупредительных сигналов нет и быть не может, это только в фильмах говорят 10-9-8-7… В жизни отстрел идет, когда пилот или штурман решит, что есть надежда… Или наоборот, надежды нет, и пусть хоть парочка успеет выйти до поражения бота, тут каждый лишний миг — лишний. К тому же, готовиться нет смысла, поскольку положение тела ты поменять не можешь до полной выработки топлива. А вот удар набегающего потока пропустить нельзя никак, разве что, успев окочуриться до этого момента. В этот раз он чуть не погасил сознание, оно и понятно — «идем на рекорд».

В следующий миг уши начинает терзать вой, точнее — звук «жарящегося бекона» невероятной громкости и свист, уходящего в маневровые, пара. От этого звука не помогают никакие компенсаторы в наушниках, он слышится зубами, всем телом. В этот раз его дополняет рев гравиков — чем ближе саморазряд, тем выше становится звук.

Звук перешел сначала в вой, а потом в свист, забираясь в ультразвук, и завершился чудовищным пинком — капсула улепетывала от сброшенных гравиков. Когда они разрядятся, бросив во все стороны «волну знакопеременной тяжести», от них лучше быть на безопасном расстоянии.

Спросите — на каком? Закон обратных квадратов для энергетического оружия вам знаком? Он прост: «чем дальше, тем лучше».

Отстрел ознаменовал переход к противозенитным маневрам. О, как это восхитительно — оказаться непосредственным участником решающего футбольного матча! Точнее, мячом, еще точнее — дробинкой, в этот мяч попавшей. Пинок отправляет тебя к ближайшей стене, рассерженный свист пара отбрасывает назад, новый пинок обрушивается с другой стороны, и так непрерывно до полной потери ориентации (ага, включая сексуальную). Снаружи в этот момент от капсулы летят клочья тепловой защиты, «чешуя» сходит самыми разнообразными кусками, создавая дополнительные помехи радарам и оптике.

Маневры не прекращаются, но становится заметно легче, несмотря на то, что места внутри стало больше, но стенки уже не столь горячи — желе успевает охладить их настолько, что при отлете от стены за «бусиной» с тобой внутри тянутся «нити», которые мгновенно высыхают, превращаясь в трубки с желе внутри. Теперь каждый бросок сопровождается хрустом ломающихся трубок — сильно способствует прибытию вниз не в виде отбитого бифштекса.

Еще ниже, трубки перестают высыхать, и ты висишь в центре на упругих резиновых нитях, как безумный паук, вместо нормальной паутины сплетший сферическую. Этот участок можно даже назвать приятным, чем-то напоминает детские забавы. Но в следующий миг натягиваются крепящие стропы, и в капсулу впрыскивается катализатор. Все желе мгновенно превращается в жидкость, бурным потоком текущую по стенам и исчезающую в топливопроводах.

С чего вдруг жидкость потечет по стене? Ну, если капсулу раскрутить юлой… самой бы туда же… не стечь. Это очень опасный момент, потому что полет должен быть прямолинеен, но если вы его пережили, то развлечения продолжаются.

В следующий миг маневровые сорвутся с цепи, разрывая на части внешний корпус, и своими безумными кульбитами уводя за собой зенитные ракеты. А оставшаяся сфера, на которой не осталось ни грамма металла, раскрывает ленту тормозного парашюта. На самой сфере металла нет, а внутри понятно есть, и зубы после таких сбросов порой вставлять приходится, да и оружие без металла не обойдется, хотя керамики и органики в нем давно уже намного больше. Но все это — крохи, на заметность не сильно влияющие.

Говорят, что в этот миг, когда тушка оказывается на высоте десяти километров в совершенно прозрачном коконе, десант несет девяносто процентов своих «небоевых» потерь. Даже у ветерана может остановиться сердце, но большинство «выбывающих», понятно, новички. Если это тренировка, потери не «безвозвратные», «аптечке» по силам запустить сердце вновь и стабилизировать состояние, но решиться на прыжок после этого могут очень немногие. Зря, кстати — те, что решились, рецидивов не имеют.

Но любоваться красотами с «высоты полета перелетных птиц» можно лишь пяток секунд, пока развернется и сделает свое дело ленточный парашют. Парашют этот — скорее приманка, длинная металлизированная лента рвется кусками, создавая ложные цели и притягивая к себе внимание врага. Как только от парашюта отлетит последний клок, стропы стянут внутреннюю сферу, превращая ее в «сигару», а все вокруг заволочёт пеленой газ (не вздумайте в этот момент вдохнуть носом или чихнуть), поглощающий лазерное излучение. И под шипение маленького насоса, надувающего и спускающего «рули» на торце сигары, по малопредсказуемой траектории она уходит от того места, где радары и тепловизоры могли последний раз видеть цель.

И вот тогда начнется свирепая борьба с собой. Дело в том, что на самый крайний случай — повреждения капсулы или ее неисправности, у каждого есть «страховка», маленький гравик на 120 кг и десять минут работы.

О, какая это пытка, понимать, что, все ускоряясь, несешься к земле, которую не видишь, и об которую тебя размажет в тонкий блин, а кнопка — вот она, под левой ступней. Нажми, и, потерявшую вес, тушку воздух остановит и даже подкинет вверх, как воздушный шарик. Тех, кто не выдерживает и нажимает, списывают безо всякой жалости. Лучше живой трус, чем трус мертвый, а уцелеть в реальном бою тому, кто так себя «подсветит» невозможно даже чудом.

Если думаете, что ввиду отсутствия ПВО и строгих инструкторов мои мучения были меньше, сильно ошибаетесь. Страх терзал душу даже больше — гробануться на спуске, после всего произошедшего, было просто невероятной несправедливостью, но гробануться дальше, потому что по-дурному использована столь невосполнимая вещь, тоже не хотелось. Победила, как обычно, женская натура — следовать инструкциям.

И вот пройден рубикон в шестьсот метров. С треском рвется по экватору сигара, оторвавшаяся лента и верхняя часть вытягиваются в длинный ленточный стабилизатор, разворачивая тебя спиной к земле. Натянувшиеся стропы фиксируют в положении «мечта некрофила» (ручки врозь, ножки врозь), а оставшаяся за спиной половинка сигары в последний раз меняет форму (предпоследний, детка, точность во всем — достоинство навигаторов). Ее второе дно надувается, и получается нечто вроде тарелки, на которую поставили свернутую конусом салфетку (ах, где вы теперь, уютные ресторанчики…). Перегрузка плавно вдавливает в этот пятиметровый блин, но ничего страшного — толщина в полметра формирует вполне приятное «ложе». Полученная конструкция сейчас сбрасывает набранную телом близкую к звуковой скорость до приемлемых… а вот на сколько успеет сбросить, столько и приемлемо. Ты в десанте, детка.

В последний миг наваливаются звуки — хлопанье стабилизатора, плеск волн, звон в ушах. Для кого-то — навсегда захваченная в память «картинка» очередной планеты, для некоторых — последнее впечатление в прожитой жизни. Хотя опять вру — последним будет хлопок сминающегося конуса, который, проталкивая перегретый газ через микропоры, гасит набранную скорость.

А небо тут действительно голубое… А еще — по нему плывут снежно-белые (!!!) облака… и медленно тают инверсионные следы ложных целей. Лодку, в которую превратилось последнее напоминание о прежней жизни между звезд, плавно покачивает на волнах. Красота, счастье, покой заполняют все вокруг… И тут сволочная аптечка вкалывает мне стимулятор!!! Развитие шока прерывает, зараза.

Как наскипидаренная, вскакиваю и делаю тройку кругов по «богоспасаемому корыту-2» в поисках весел, судорожно напрягая склероз на тему: «чем тут грести положено». Матерясь и вопрошая: «да когда ж эта гадская тирания машин кончится?». Потом на миг замираю от того, что ляпнула… Зубы, вы еще тут? Если да, то откусите язык, пожалуйста!!! Кстати… хм, как ни странно — все на месте, пусть некоторые и шатаются.

Последующие три часа были малоинтересны для описания, поскольку словарный запас быстро иссяк, и начались повторения. Зато теперь я понимаю, почему моряки такие матерщинники — на море без этого не сделаешь никакую работу. И не надо мне напоминать про правила поведения леди — я, во-первых, все же еще и капитан, а во-вторых, попробуйте три часа грести на плоту в одиночку, а потом лезьте с напоминаниями о приличиях.

Он же… зараза… такая… крутится! (это потому, что он круглый, был бы сферический — катился) Даже когда мозги, наконец, додумались стянуть это недоразумение стропами и сдуть часть секций, то получившееся каноэ ни в какую не хотело плыть прямо, надо было носиться от борта к борту, чтобы сделать следующий гребок.

Так что, когда дно заскребло по каким-то «пупырчатым» камням, а капитан, штурман и старший матрос в одном лице бросила взгляд назад и обнаружила, что все это время волочила за собой стабилизатор в качестве плавучего якоря… Новых слов просто не нашлось, повторяться (больше трех раз) — дурная примета, и стабилизатор втаскивался на борт в тишине, лишь под скрежет зубовный.

Словом, до берега, можно считать, что доплыли. Да-да, именно доплыли — в «морском» смысле этого слова.

Что, не знали? Моряки всегда говорят «дойти», а на вопрос «почему не доплыть?» отвечают, что «плавает г…но, а корабли по морю — ходят». Но это не совсем верно, бывает, что и морякам приходится «доплыть до берега», значит сие — «добраться до берега после гибели корабля», вот и весь секрет.

Спустя еще полчаса «хождения по морю» с кораблем на буксире и развлечениями в виде «шараханья с писком» от неведомых водяных тварей (твари шарахались с не меньшим энтузиазмом, но к их чести — совершенно бесшумно) на вожделенный берег таки выбралась первооткрывательница нового Мира и полноправный представитель межзвездной цивилизации.

Зрелище, я думаю, было незабываемое… Поскольку представитель «высокой технической культуры» волок зубами за стропу (линь, это называется — линь) свой «ковчег», потому как лапы после спуска и упражнений с веслом что-либо держать отказывались, да еще и норовили отвалиться сами.

А сам он (то есть она, конечно) больше всего походил на мокрую, драную и подпаленную кошку. Волосы, сбитые в колтун и покрытые коркой соли, да и общая «просоленность» вызывали просто патологическое кошачье желание — начать вылизываться.

Это чудо выплюнуло линь и ступило на долгожданный берег, где плюхнулось на песочек, дабы отдохнуть от дел и полюбоваться, наконец, небом и облаками… Чтобы через миг взвиться в воздух с воплем, вспугнувшим птиц на добрую милю вокруг — «теплый песочек» был нагрет «ласковым солнцем» градусов до шестидесяти.

Но остудить пыл космопроходца такая мелочь, разумеется, не могла — фигура почесала пострадавшее место, и, задрав голову к голубому небу и белым облакам, крикнула:

«Здравствуй, мой новый Мир, и я тебя тоже люблю!»

От составителя:

Прежде чем перейти к дальнейшему повествованию, в соответствии с научной этикой надлежит изложить все предпосылки.

Данное исследование заказано Санкт-Петербургской Академией Наук к 20-летию выхода Человечества в Галактику и Великого Единения. К этому моменту уже спал ажиотаж новизны, и выросла новая генерация интересующихся более глубоко не только самим событием, но и его предысторией.

А предыстория эта занимала немало — поиском «Голубой Жемчужины», после первого ее «удачного» обнаружения, систематически занимались и Идалту, и Адамиты, не один раз пытались найти ее и другие расы, владеющие межзвездными перелетами. Вот только результат этих усилий можно сравнить, если проводить аналогию с историей самой Терры, с поисками Святого Грааля или решения теоремы Ферма.

И лишь когда террианцы сами нашли весьма оригинальный способ межзвездных перелетов, и их первый экипаж был подобран монитором третьего Улья, то, объединив усилия трех цивилизаций с новыми данными, вышло, наконец, решить загадку «аномалии тройной звезды Соль» и вернуть этих горе-путешественников домой, спустя, правда, пять средних циклов их планеты.

Вот, по прошествии двух десятков средних циклов Терры (лет), возникла потребность осветить самый первый контакт между цивилизацией Идалту и террианцами.

Обращение ко мне для написания исследования было первоначально воспринято с неверием. Оно было слишком логичным — я в своих трудах встречался с личностью первооткрывателя Терры дважды, во время сдачи квалификационной работы на третью ступень при исследовании событий на Кирне, и второй раз, когда по получению пятой ступени моим постоянным интересом стала геральдика. Но где вы видели логично поступающих разумных?

Но даже если б я не испытывал интереса к этой личности, то все равно согласился бы с удовольствием, несмотря на все сомнения. Редкость, когда возникает потребность в исследовании «четвертого уровня достоверности», т. е. когда от исследователя требуется изложить только свое внутреннее понимание происходящего, укладывающееся в рамки достоверных фактов, разумеется, без подтверждения каждого пункта отдельными расчетами или экспертизами.

Чистое «я так вижу», вот только с точки зрения ученого эта задача представляла немалый вызов — слишком скуден был фактический материал, слишком субъективен, дополнительных данных по самой Терре, кроме субъективного, не было вовсе. Постижение психологии и внутренних мотивов объекта в этом случае потребовало разработки новой методики практически с нуля, что неожиданно открыло целое направление деятельности.

Составитель выражает свою искреннюю благодарность архиву флота ДП союза Идалту и музею культуры Дубаи за предоставленные материалы. Основными источниками являются: личные дневники, записи объективного контроля АСУ «поля боя» модели Т204, записи ИИ корабля класса ДР75, личная сетевая переписка, статьи и полемические материалы, сохранившиеся местные документы эпохи, включая воспоминания очевидцев, эпос и данные археологических раскопок.

Вынужден принести извинения — из-за такой разнородности некоторые части текста имеют совершенно разный стиль, исправить этот недостаток в полной мере не удалось без потери самобытности.

Совершенной неожиданностью оказалась проблема понимания для будущего читателя — языки, на которых велось большинство диалогов, успели измениться неузнаваемо, а основные — латынь и греческий — практически исчезнуть, два других — арабский и фарси — сохранились лучше, но они малоизвестны в регионе заказчика. Но перевод не представлял слишком большой сложности, важно было другое — даже поверхностный анализ показал громадную девиацию системы ценностей. Психологически современный читатель от своих соотечественников XIV отличался больше, чем та же Пушинка от местных жителей!

К тому же многие языки того времени просто не подходили для выражения мыслей представителя технологически более развитой цивилизации. Речь же Пушинки была образной, с использованием массы специфических, даже для ее современников, «сленговых» выражений. Возникла проблема идентификации — если написать современным читателю языком, он не поверит, что ему описывают события, происходившие сотни средних циклов до него, длинные же пояснения каждого выражения с отсылками к историческим исследованиям сильно мешают свободе изложения.

Решение было принято простое — язык повествования был искусственно «отодвинут» от современного читателя на сто двадцать лет на конец ХХ — начало ХХI века. Это давало гарантию, что будет некоторый «налет архаичности», в тоже время, благодаря небольшому разрыву и повальной моде на культуру того времени, основная смысловая линия будет понятна с минимальным разъяснением.

Поговорки и сленговые выражения удалось подобрать весьма точно. Что касается рифмованных строк, то из того же временного периода был весьма широк выбор очень близких по тематике и созвучных по эмоциональному воздействию текстов. Видимо, сказалась близость духовных проблем, волнующих людей на изломе истории.

Вторым допущением был волюнтаристский перевод всех единиц измерения в близкие читателю, кроме случаев, когда указать на различия было важно для раскрытия сути события. Прекрасно понимаю, что у знатоков такой подход вызовет нарекания, но заставлять большинство читать текст в постоянном подключении к специализированной программе для пересчета единиц, было просто жестоко — достаточно тех неприятностей, которые эта задача доставила самому Составителю. Желающие же «физической справедливости» могут удовлетворить свою потребность, пересчитывая все обратно по весьма простым правилам. Идалту считают:

? расстояния по логарифмической шкале — по основанию натурального логарифма в «тиках»;

? углы — как отношение длины дуги к радиусу, телесный угол — как сектор поверхности сферы к квадрату радиуса и так далее;

? не знают отдельной единицы для длины, измеряя расстояние в секундах, причем сразу в двух разных — для продольной и поперечной волны;

? все числа записывают, разлагая их в ряд по степеням числа «2»;

? навигатор никогда не пользуется целыми числами, и вместо фразы «вижу отряд в десять человек» примет видимое как случайную величину и последовательно назовет математическое ожидание, дисперсию, асимметрию, эксцесс и т. д. не меньше, чем до шестого момента, но возможно, что и до 12-го — 16-го моментов включительно.

Думаю, эти упражнения быстро надоедят даже самым упорным.

И последнее, многие вещи, интересные только узким специалистам своего дела, даны намеками или одиночными фразами. Для них, как и для заинтересовавшихся этими вопросами, существует специальная литература и развитые средства поиска знаний по психологии, физики, химии, истории, математики, биологии, социологии, богословию, философии и т. д. Для освещения только некоторых из них написаны книги куда как больше данного исследования, посвященного последним циклам жизни всего одной личности — песчинки на весах мироздания…

Картина Репина: «Приплыли…»

«Человек цивилизованный» — зверушка забавная. Степенности, четкого расчета собственных сил и сдержанности, свойственных крупным животным, да и его же «нецивилизованному» варианту, в нем не найдешь. Даже днем с фонарем под глазом.

Еще полчаса назад носилась как угорелая, не зная, куда девать столько счастья, а теперь сижу, размазывая горючие слезы и сопли по ставшей несимпатичной мордашке. Какой «неожиданный» поворот (ага, «рано радовались» называется — ОЧЕНЬ редкая ситуация).

Что до неожиданностей, если к «нецивилизованному» они приходили в виде прыгнувшего хищника или удара дубиной по голове, то «цивилизованному» приходится бояться в основном цифр — показаний дозиметра, спидометра или, вот как сейчас — маленьких черных значков на боковой стороне аптечки. Но эта «нематериальность» совсем не делает эту «неожиданность» менее неотвратимой. Так что, повод к усиленному «жалению себя» у меня был. Но — по порядку.

Все время после приземления прошло в беготне, чему немало способствовала еще не до конца разошедшаяся доза стимулятора, всаженная аптечкой сразу по прибытию. На слонов она что ли рассчитана? Ребята из десанта вполне себе моего размера, дубов, способных прошибать стены лбом, которых так любят показывать в фильмах, среди них не больше, чем в составе любых других подразделений, пожалуй, даже меньше — в такую мишень проще попасть, да и капсулы им нужны специальные…

Первым делом, согласно устава, «мухой» занимаем господствующую высоту и осматриваем окрестности. Правда, кого там высматривать? — вся крупная живность попряталась от греха подальше, ничего, крупнее четверти меня ближе, чем за сорок километров, Тактик (* «мозг» спускаемой капсулы, по совместительству АСУ «поля боя») при спуске не обнаружил, а всяческие любопытствующие, если после устроенного светопреставления таковые найдутся, тут появятся еще нескоро.

Далее начинаем окапываться — легкими движениями ножа весло превращается в приличную лопату, на всю «легкость» ушло полчаса и все имевшиеся весла. Получившаяся в результате… воронка на уставное сооружение походила мало, но если выстлать дно и стены остатками стабилизатора, а сверху накрыть плотом, то вполне уютненько. Десяток секунд забрызгать «крышу» отражающей краской, и даже «ласковое» солнце нас там теперь не достанет.

Дальше — установка средств сигнализации и пассивной обороны. Верхушка холма медленно, но верно, превращалась в укрепрайон: с датчиками предварительного обнаружения, идентификаторами целей, нелетальными заграждениями и управляемыми минными полями. Поймав себя на рытье запасных стрелковых позиций, схватилась за, видать крепко стукнутую, голову — я что вообще творю, а?

Потом, когда стаскивала все свое имущество в блиндаж, появились первые тревожные мысли, но общее радостное настроение не дало им оформиться, болталась только на задворках мысль: «уж что-то много железа я таскаю…». Потому цифры на боковой поверхности аптечки попросту сбили с ног. А чего-бы не поплакать девушке, если ее взяли и обокрали?

Что, скажете, можно снять с полностью голой женщины? А вот ЕГО, единственного и еще не встреченного, и сперли с особой наглостью и цинизмом, вместе с шансом вернуться домой и такой мелочью, как жизнь. И мысль о том, что сама раззява, сделала все, чтобы именно так и произошло в данной ситуации, только прибавляет мокроты.

А все дело в гадских цифрах, стоит кэпу, которому, между прочим, положено знать и видеть ВСЕ, всего-то прозевать, что в QWIIID14376SFIII11III сразу после «F» стоит не «I», а «1» — и он в результате пойдет высаживаться на планету в стандартной десантной капсуле вместо спасательной… Со всеми отсюда вытекающими — и последствиями, и слезами, с которыми пора б уже завязывать, но они все никак не уймутся (откат после стимулятора, «зуб на вырыв»).

Ну, скажите на милость, зачем мне эта груда стреляющего железа, способного снести верхушку горы? (ну, горы, не горы, а среднему холму точно не поздоровится — перекопаю на два метра вглубь). Я в этом мире выживать собралась или его завоевывать? Нет, от безнадеги или со скуки можно было бы и провернуть что-то в духе «героических» фильмов, но вот мелочь…

Вооружение стандартно снабжено мощными аккумуляторами энергии, специфика их работы такова, что они ее должны отдавать как можно больше и как можно быстрее — если за три часа десант не смог выполнить задачу, можно попытаться, как правило, безуспешно, вытащить то, что от него осталось. Для длительного хранения энергии они попросту не предназначены, нет в этом смысла, и заряжают их непосредственно перед выброской. Саморазряд, сами понимаете, никто не отменял, а саморазряд таких емкостей делает их просто небезопасными в хранении.

Ну, кораблик, ну, удружил! Это ж что получается — живые дотошно следуют всяким идиотским регламентам, а машины болт на тридцать два, с одиннадцатигранной головкой, на них забили? Все понимаю, что десантная капсула прозевала сама (хотя, гад, мог бы и подсказать), но почему все не заряжено? Да такое тянет, если не на расстрел перед строем с развернутым знаменем, то на СТО с «неполной разборкой» — точно. Похоже, дорогая моя Пушинка, увлекшись собственными мелкими проблемами, ты прозевала действительно серьезную…

Но хрен с ними, со стрелялками, тем более что серьезных там нет — мне достался «комплект радиста». Потому основное место занимает РДС-22, рация дальней связи «двадцать два» — это кило… И то, что она не заряжена тоже, а ведь запасные аккумуляторы точно должны быть «сухозаряженными» (!), конкретно подводит нас к фразе: «вот ты какой — полярный лис…».

Так что, с надеждой оглядев горизонт, и не обнаружив нигде гигаваттной энергостанции, чтобы подзарядить хотя бы носимый коммуникатор, поднимаем мордочку к солнышку и начинаем жалеть себя уже с рыданиями и подвыванием.

Почему к солнцу? А там, ниже него на двадцать три градуса, должен болтаться наш шанс вернуться домой и вообще — выбраться из этой…, сброшенный корабликом модуль БР1, словом. На то, что БР2 уцелел в этой передряге, особой надежды нет, а вот БР1 вполне мог выйти на орбиту Жемчужины, если не сейчас, то через недельку — точно. Ему свою живую начинку защищать не надо было… Вот только подать ему сигнал просто нечем, так и будет он там болтаться, прячась за спутник на время солнечных затмений и дожидаясь вызова — во исполнение инструкции «о предотвращении обнаружения на населенных мирах», пока развитие аборигенами техники не заставит уйти сначала на обратную сторону спутника, а потом и вовсе — на внешнюю границу системы…

Я что, не сказала, что планета обитаема? Ну, извините… день выдался немного хлопотный. «Адамово семя» — эта цивилизация «разбрасывала семена» задолго до нас (порядка 22–25 тысяч лет «до»). Больше половины обнаруженных населенных планет принадлежат ее осколкам разной степени одичалости… Что характерно — у всех у них есть предания про «ковчег спасения» и о «гневе божьем», а также — весьма проработанный план будущего «апокалипсиса». Интересно — с кем это они так круто в свое время повоевали?

Да, кстати, ближайшие полчаса просьба не беспокоить — плачу редко, но если началось… уж я-то себя знаю.

Не, ну их в пень — эти переживания, так ведь и закат пропустить можно. Быстренько проводим ритуал умывания, главное — аккуратно протереть вибриссы, а то потом кусок в горло не полезет, и устраиваемся на лучшем месте готовясь внимать…

Ну, что сказать — закат не разочаровал, да еще и давал надежду, что восходы тут ничем не хуже, начинаем собирать новую коллекцию — как говорили мудрые «только две вещи у меня нельзя отобрать — то, что я съел, и то, что я видел».

А теперь, пользуясь образовавшимся умиротворением и надеясь, что приступ жалости не повторится, начинаем инвентаризацию на тему: «Что имеем с гуся?» — шкварки, одну большую «шкварку», блин…

Так, настраиваемся на оптимистический лад. Чем, в конце концов, это отличается от «верчения перед зеркалом» в примерочной? — вот и буду решать, что мне «идет».

Стрелялки сразу откладываем в сторону, глаза б мои их не видели, РДС вызывает больше чувств, но таскать на горбу 22 кило — увольте. Обойдемся стандартным полевым коммуникатором, если сможем построить хотя бы примитивный ядерный котел для его зарядки (что можно попробовать) и трансформатор (что уже фантастика — выращивать кристаллы в поле гравитации, м-да…). Но все же, видимо, придется таскать эти два с лишним кило как «дорогую память».

Еще ряд ценных предметов из экипировки десанта. Тактик, до «Альтер Эго» ему, конечно… но зато хоть поспать можно будет, не опасаясь, что тебе отгрызут чего-нибудь нужное. Параллельно обнаруживается приятная новость — всю любимую музыку, дневники, фотографии, конспекты времен учебы и кучу прочего мусора кораблик засунул в память Тактика в раздел «информация о цели акции», юморист — вот уж не знала, что буду искренне радоваться его шуточкам. Тактик — приобретение ценное, особенно потому, что в отличие от прочей военной техники полностью рабочий, ему достаточно солнечного света, в крайнем случае, подойдет тепло тела носителя.

Броня присоединяется к оружию, у местных нет ничего, с чем бы ни справилась «поддевка», а носить на себе все это больше трех часов, и то — накачавшись по уши стимуляторами, дурных нет, правда, если ошибаюсь, обойдется это дорого.

Шлем заставляет задуматься, потеря головы в бою — почти поражение, но весит это чугунное ведро четыре кило, и это все в «легком» варианте радиста, который-то и в бою участвовать не должен — голова и шея начинают болеть уже заранее. К счастью, вопрос решаем — легким движением снимаем верхнюю «броневую» часть, оставляя легкую каску из углеродистого волокна и внутренние демпферы, и защита и на солнце полегче будет.

Так, а что это за откидные треугольники на висках, ну-ка… что дополнительное усиление понятно, а… обалдеть — ими надо закрывать прорези для ушей при «приготовлении пищи в полевых условиях на открытом огне».

Ну, конструктора, ну, выдумщики. Конечно решаемый ими уровень трудностей впечатляет. Оказывается, «Ухи» в бою представляют не абы какую проблему, просто придавить их нельзя, теряется масса информации, да и боец, не способный шевелить ушами, как выяснилось, испытывает стрессовое состояние. Но и оставлять такие прорехи в защите тоже нельзя — попадание именно в эту немаленькую область почти всегда летально.

Говорите, забронировать полностью и слушать через микрофоны? Так шлем в основном не отражает снаряды, а заставляет их рикошетировать, тут же любое попадание «в ухо» попросту свернет шею. Выход нашли просто зверский — прикрыли уши «решетчатой броней», которая останавливает (или отклоняет) только прилетающее с направлений, которые четко приведут в черепушку. Теперь понятно, почему десант «короткоухими» называют, уши у них, похоже, просто отрастать не успевают после «купирования». А вот котелок из шлема выходит дырявый, но конструкторы и тут решение нашли. Точно сказано — кто в армии служил, тот в цирке не смеется.

Аптечки, и большую, и носимую берем однозначно, что тут думать — даже за попытку ее снять она мне мигом вкатит чего-нибудь… успокоительного. Вот только сами аптечки подкачали, эх, достался бы мне комплект санитара…

Но это все мечты, а имеем то, что имеем, — пару сотен микро ампул всяческих лекарств «высокой концентрации» и «общего назначения», автомат их разведения, по совместительству инъектор, жидкий перевязочный материал, здоровенная банка клея со вторым инъектором.

Анализатор, мало на что способный, кроме анализа крови на гормоны, и с очень ограниченными возможностями по микроживности, а мне тут полного исследовательского вирусологического комплекса с автономным ИИ мало будет. Зато его «искусственный нос» распознает аж 14 тысяч боевых ОВ и прочих отрав, и может даже фармакокинетику просчитать, очень полезно будет знать — когда и как окочуришься, поскольку даже ОЗК мне, похоже, «по уставу не положено».

Продолжаем потрошить аптечку — жгут, он же по совместительству УММ (универсальный медицинский манипулятор) — повезло. Синтезатор, максимум на что способный — несколько литров в сутки, и то, исходные вещества ему надо подводить снаружи, как и энергию… Как я ее добывать буду? Трением? — а это мысль, берем расческу и… а лучше — эбонитовый столбик, и тремся. Мне тут минимум «полевой» нужен (ага, а лучше — «групповой полевой», и в спасательной капсуле такой есть, эх, «проворонила ты свое счастье»). Так, успокоилась, продолжаем.

Аппарат искусственного дыхания, по совместительству — противогаз, акваланг и анестезия. ГДЕ? Тьфу, а через что я весь спуск дышала… маленький и легкий, если не считать веса регенерационных биопатронов, берем однозначно. Вот только их начинка представляет немалую опасность для местной биосферы. Ну да, понадеемся на прочность корпусов, я сама — опасность не меньшая, так что, мне тут, самосожжение устроить?

Куча «стеклянного» инструмента, на аппендицит хватит… Блин, язык мой — враг мой, ляпнешь еще чего — отрежу нафиг, инструмент и шовный материал у меня на это есть.

Тридцать штук женских тампонов, вот только не надо острить на тему — куда представители «сильного пола» должны их себе засовывать — они не только для естественных отверстий годятся, пулевые затыкать тоже — милое дело, даже артериальное кровотечение держат, если их хорошенько приклеивать.

Потому, этот стерильный материал для меня теперь на вес золота, а себе придется, что ли, мох поискать… Благо проблема пока неактуальна. Так, а это что? — «пила Джингли», трепанации черепа делать… А, наши шансы повышаются, я не просто радист, я — радист-диверсант, и этой хреновиной мне предлагают снимать часовых, валить деревья и опоры мостов до 40 см и делать экстренные ампутации. Просто нет слов…

К стандартному «набору выживания» подбираюсь с опаской, как к мине, поставленной на «неизвлекаемость», если сюрпризы будут еще и там… Но ведь как не быть — таскают этот набор с собой исключительно как «дань инструкции». В голове просто не укладывается ситуевина, в которой боец может начать «комплект для выживания» использовать, не для открывания консервов или мены с аборигенами, а по прямому назначению. Раз так — никто его до ума не доводил, не было повода. А там каждый предмет имеет по три назначения, посеять или сломать что-то — потеря невосполнимая.

Самая главная деталь — тесак с длиной лезвия в 44 см. Это где? Вот эта рукоятка в полторы моих ладони? А как-же… ОЙ! Инструкции надо читать до конца, а не совать пальцы, куда не следует — так запросто можно лишиться чего-нибудь нужного. Но идея неплоха — сегментированное лезвие из пластин «металлического» стекла, укрепленных на телескопическом штыре, может менять длину, правда, увы, не вес, правда пластины можно снимать, от кинжала до двуручника. Обратной стороной (с зубцами) можно еще и пользоваться как пилой, причем как прямой, так и ленточной, это ж каким макаром… а, ну, выдумщики, блин.

В полой рукояти — куча всякой мелочевки, вроде пары «вечных» спичек (впрочем, почему в кавычках — 20000 зажиганий, им положенных, используют разве что правнуки), крючков, 300 м мононити с кошкой… И чем я ее на 300 метров брошу? Ах, из подствольника… или пятью прилагаемыми «таблетками», ну, ладно… В рукояти — два фонарика, один вперед, другой назад, все могут работать по разным режимам и менять цвет. Вся остальная мелочевка — стерженьки разноцветных пирофакелов, термитные таблетки для разжигания, фильтры для воды на 800 литров каждый, карабины и прочий крепеж и т. д. рассовано по кармашкам пояса-ножен этого комбайна.

Забыла сказать — его можно всунуть в широкую часть телескопической рукоятки весла, она же — мачта перископа, она же — антенна выносная, она же — щуп разминирования, стойка палатки и прочая, прочая — прочая, получив пику с одной стороны и резалку с другой. Против холодняка местных вполне сгодится, да и сам тесачок пойдет вполне, не смотря на слабое мое знакомство с фехтованием, реакции и координации на среднего местного бойца с таким оружием у меня должно хватить. Особенно, принимая во внимание, что разогнанная одноразовым зарядом пластина лезвия (есть у него и такой, «стрелковый» режим) на сорока метрах пробьет любой местный панцирь.

Правда, что-то мне вспоминается, что тех, кто пользовался оружием с таким лезвием, вешали без суда и выкупа. Поскольку раненого этой «пилой» проще было добить, чем оставить мучаться, но должна же слабая женщина защитить себя в мире суровых мужчин? Я вообще добрая и пушистая — меня не трогайте, я вас десять раз не трону…

Вот и весь набор для выживания — 2 кило веса, плюс паек на 5 дней — еще полтора кило.

Впрочем, как всегда — забыла самую тяжелую часть набора, «успокоитель» 1,8 кг. Десантнику из этой «пукалки» разве что стреляться, хотя как шутят — у некоторых от лобной кости заряд рикошетирует…

А для меня это недоразумение — самое серьезное оружие. Гравитационная винтовка калибра 0,8, стреляющая 0,5 граммовыми шариками со скоростью 8 км/с или «атмосферными копьями» по 0,25 на скорости за 20 км/с.

Шнековый магазин под стволом на тысячу зарядов, разгоняемых симметрично-противоспиральным способом — толкается при выстреле винтовка совершенно незаметно. В смысле — с ног не собьет и плечо не выбьет, потому считается «оружием самообороны», т. е. при ее применении, если уж дело до этого дошло, надо еще и громко кричать «помогите!», поскольку хлопков выстрелов могут попросту не расслышать.

Выдвижной назад приклад с тремя обоймами «надствольных» гранат, надствольных потому, что разгоняются они по наружной части ствола теми же гравитационными ускорителями. Гранаты есть трех видов — сигнальные (дымы), светошумовые (шоковые или отпугивающие, как получится), и кумулятивные, все калибром в 16 мм, скорость до 2 км/с, если успеют разогнаться. Вот эти лягаются прилично, и я с ними бы не справилась, но есть компенсация отдачи за счет «складывания» приклада.

Ну, и аккумулятор для этого всего — на 300000 выстрелов, не обслуживаемый, не ремонтируемый… интегрированный… не извлекаемый… не разборный……. Выругаться что ли от души?

Была, конечно, мысль — попробовать все же подключить к передатчику это чудо….. спасательной техники….. его. Но к нему без нейрохирургического инструмента (есть, почти…) и растрового микроскопа (нет даже хорошего оптического) лучше не подходить, результат неудачи будет как при ударе молнии, хорошей такой молнии, в терраватт не меньше.

Заодно имеем к этому чуду 30000 зарядов, как ни удивительно, калибры унифицированные и заряды прочего железа подходят. Хватит на неслабую армию, особенно если попросить их лечь на землю и каждого — в затылок одиночным… Воображение — МЕСТО! Желудок — НАЗАД! Назад! Я СКАЗАЛА! Фух.

Надо ж такое себе вообразить. Хотя тактически грамотней было бы их попросить наступать плотным порядком, не менее шести фигур в глубину, чтобы шарик — «атмосферное копье» не годится, прошивал за раз сразу пятерых. Вот блин! Они ж так сейчас здесь в атаки и ходят. Эпоха паруса и пороха… Желудок, СТОЯТЬ!!! Хорошо, что пустой — этого НЗ при всем желании больше нормы не съешь, да и норму надо заталкивать.

А чего это меня так колбасит? Только ли в воображении дело или мозги у меня все же есть… Решено — сидим на месте три дня, режим — горизонтальный, пусть мозги опять зажелируются…

Да, и раз инвентаризация добралась, наконец, до нашей персоны — вон даже мозги неожиданно нашлись, на мою голову, посчитаем остальную комплектность: голова — два уха, тушка — одна штука 60 кг, лап четыре — когтей на них 20, два сломаны, зубов — 30, из них 4 вполне приличных клыка, правда шатаются и против местных хищников маловаты, а вот аборигенам можно демонстрировать смело.

А теперь — спать, инвентаризация закончена….

Поспать толком не дали, сначала местная живность устроила концерт, приветствуя, как потом оказалось, восход Спутника, который я как ни обидно — прозевала, попросту забыв о его наличии, жаль все же, первое впечатление. А потом явился местный «хозяин хазы» и начал бродить вокруг, нюхая оставленные метки и вякая вполне понятное «что за зверушка тут завелась — выходи на честный бой». Так шумел, что таки разбудил, пришлось продирать глаза и вопрошать: «Тактик, у нас тут гости, а ты меня не будишь», а он и отвечает: «Спи спокойно, он снаружи лазит, зайдет на минное поле замочу, да и все», — вот, блин, коновал — а поговорить?

Вылезла наружу, а там все серебристым светом залито и — звезды, красота… Аж вдохновение нашло и хам был удостоен исполнения древней баллады:

Местный бугор от такой наглости просто припух, но связываться со столь изощрённо ругающейся неведомой тварью, да еще в ее логове, не рискнул. Решил просто поставить свои метки поверх моих, дескать — «тысяча сто первое китайское предупреждение», убирайся подобру-поздорову. И даже попробовал это сделать, а через миг удалился за горизонт, что называется «быстрее собственного визга». Под мой громогласный ржач.

Нет, беднягу мне было натурально жалко, и уж над ним бы я точно не смеялась. Просто вспомнилась полностью аналогичная история, как на полевой практике после первого курса недоумок (а кто он после этого?) из соседней группы выкинул аналогичный фортель — попробовал справить нужду на работающий пиз…лятор. Несчастный пользовался потом повышенным вниманием всех барышень курса — самые оторвы даже просили показать пострадавшую часть, которая, по данным разведки, приобрела замечательный фиолетовый окрас, а вот воспользоваться такой своей популярностью бедняга не мог — 600–800 вольт каждые две секунды, не шутка, хоть и долговременных последствий не вызывают.

А потом, моя — задрала голову вверх и, наконец, прочувствовала всю глубину своего счастья. В небесах шел «огненный дождь», изумительно красивое зрелище, если абстрагироваться от понимания — именно этой красоте ты обязана теперешним своим положением.

Ну, это ж надо так влипнуть — выйти из гиппера прямо в центре метеорного потока, да еще идущего четко «в лоб» с планетой, да еще такого скоростного — судя по цвету падающих звезд, 65 км/сек, не меньше.

Вот и не верь после этого в чудеса — такое «везение» уж точно ни на какую теорию вероятности не натянешь.

Присоединиться что ли к «хору»? Может, на душе полегчает…

Первая недостача во вчерашней инвентаризации обнаружилась, едва стоило открыть утром глаза. Ровно в семидесяти сантиметрах от дырявой башки. Ни много, ни мало — больше двухсот квадратных метров оболочки спускаемой капсулы. Пленка, толщиной чуть больше волоса, практически не разрезаемая ничем, кроме плазмы, с встроенными датчиками, с поверхностью, которая может стать солнечной батарей или отразить практически все виды оптического излучения…

М-да, как говорится «слона-то я и не приметил…», не приметила…, не приметило… Ладно, кончаем с самокопанием и выползаем наружу.

Встреча рассвета — самое подходящее время подумать о будущем.

Зарождение нового дня — самое время охватить мысленным взором новый мир и подумать о своем месте в нем.

Для начала — что мне точно не светит. А не светит — создать на этой планетке новое человечество. Просто потому, что такой шанс выпал как раз той, которая такую вероятность считала нулевой, а тех, кто на него рассчитывал — озабоченными дурами. Но все может и к лучшему, даже двадцать грамм контейнера со спермой на шее при тридцати «g» вполне могли превратиться в бревно, которое сломает шею и верблюду. Так что, создать новое общество у нас не выйдет, надо встраиваться в имеющееся.

Почему не сидеть тихо и не ждать спасателей? Просто расчет времени совсем не в нашу пользу. Если б капсула была спасательной… в ней есть все необходимое, чтобы не вступать с местными в контакт, или хотя бы не делать это поспешно, не имея крепкого тыла. А когда у тебя есть пятидневный запас продуктов…

Одна надежда на смекалку, благодаря которой некая нахалка прошла сдачу зачета по выживанию с минимальным количеством шрамов на шкуре. А всего лишь надо было четко следовать инструкции и тупо сидеть на месте приземления — ждать пока тебя найдут, вместо лазанья по окрестностям в поисках приключений на собственную пятую точку.

Спрашиваете — что за экзамен? Да как обычно — суют тебя в капсулу, в ней — аварийный набор, подобранный методом «взорвавшегося телевизора», то есть из стандартного набора забирается приблизительно треть предметов, а вместо них кладется сборник современной поэзии или коллекция монет, или на что там еще фантазии у генератора случайных чисел хватит. Да и вперед — на выброску методом «на кого бог пошлет».

С этими наборами такие приколы порой случаются… До сих пор легенды ходят, например, про курсанта, которому вместо электрошоковой дубинки шестидесятисантиметровый фалоимитатор выдали. И как он с ним приземлился прямо посредине внутриплеменной разборки на вечную тему — кто самый крутой перец, и как потом бедолага им от всего племени разом отмахивался…

Не, ну действительно, не стрелять же в этих детей природы, даже если б было из чего. А так, замечательная штуковина оказалась — ножом не режется, каменным топором не рубится, вразумляет любого с первого раза и притом серьезных повреждений не наносит (а еще, при каждом ударе внутренняя подсветка меняет цветовую тональность — целая световая мистерия получается).

В итоге, когда местные, держась за разные пострадавшие части, смогли, наконец, привести себя в вертикальное положение, вопрос «о самом крутом перце» уже не стоял. А бедолага потом лихорадочно припоминал лекции по психологии примитивных племен и изучал первобытную юриспруденцию до самого конца экзамена — надо ж было своему званию «посланец неба с большим…» соответствовать. Это только кажется, что абсолютному монарху заняться нечем, на самом деле ему и спать-то некогда… А символ верховной власти в том регионе, говорят, претерпел необратимые мутации — взаимопроникновение культур, так сказать.

Самое трудное в таких легендах — это определить, что там выдумка. Вполне может быть, что все от первого до последнего слова чистая правда. Это я вам с полной уверенностью говорю — сама в одну из легенд попала, точнее сразу в две.

Первая — про пай девочку, которая, четко исполняя требования инструкции, все время просидела на попе ровно, только отрыв себе по месту приземления противоатомный бункер пятнадцати метров глубины, ага. Которая из сброшенных вместе с ней двух тонн жестяных листов при помощи ремонтного робота и знаний по топологии умудрилась соорудить десятки километров проволочных заграждений. И смогла запустить в работу универсальный полевой синтезатор, которому «забыли» положить логический модуль, из-за чего он мог работать только в режиме «копировалки», т. е. суешь в него образец, а на выходе он, если может, выдает точно такого же, но два литра, из того, что ты ему в качестве сырья во внутрь насовала…

А уж историю с производством минного поля из местных водорослей… Ну, производством спирта из древесины никого не удивишь, благо и сырье распространенное, и образец всегда есть, а вот что пришлось подсовывать в качестве второго образца… Зато никакая местная живность меня не беспокоила.

А вот вторая легенда, увы, была про растяпу, которая успешно сдав зачет, чуть не вылетела из академии по состоянию здоровья. Поскольку, увидев через месяц снижающийся бот, совсем потеряла остатки мозгов и на радостях подорвалась на собственном минном поле. Как на грех — был жаркий полдень, а по тому рвануло все и разом, да так, что потом две недели голова тряслась, а на любое обращение отвечала — «Ась?!!».

А вот теперь — увы, хоть и холмик похож, и также море рядом, но с нашими запасами тут не отсидеться. Да и смысла нет — что БР, что корабль (когда/если вернется) будут ждать вызова, а то, что связь может не работать при живом пилоте — в его мозги такая ненаучная фантастика не придет.

Значит, когда он меня начнет искать, будет искать не одинокую затерянную тушку, а воронку от восьмидесяти до трехсот метров в диметре со следами радиактивности. Что тоже нетривиально, принимая во внимание — какую поверхность надо обследовать, речь тут идет даже не о годах — десятилетиях.

Единственный вариант, что он сможет найти именно меня, это приобрести такую известность, чтобы любой крестьянин в ответ на показанную мою фотографию сразу ткнул рукой в нужную сторону и указал расстояние хотя бы в днях.

И как интересно можно заработать такую популярность? Стать любимой женой местного императора? Ну-ну, конечно среди этих извращенцев всегда хватало — может, и зоофилы попадаются… Отложим пока эту мысль как перспективную, но не своевременную…

Берем проще — технические наши возможности определены вчера, а вот как с нематериальной составляющей? Чем можно заинтересовать местное общество так, чтобы польза перевесила настороженность по отношению к чужаку? А ведь тут, здесь и сейчас, друг друга даже не за внешний вид — за пару отличных слов в молитве тысячами режут…

Итак, что я могу в переложении на местный уровень? Базовые знания по медицине, которые для местных будут «откровением», вот только лечить без знания анатомии я не смогу, а за попытку изучения меня прикопают, вместе с тем трупом, на котором я буду пытаться научиться. Санитария и эпидемиология — не мой уровень, тут надо еще и власть иметь.

Могу водить корабли по звездам, надо мелочь — инструменты и массу времени на наблюдение. Да и женщина на корабле… думаю, суеверия тут не сильно отличные. А чтобы заткнуть глотки недовольным — это уже должен быть МОЙ корабль, да и то… Можно, конечно, то же самое, но на суше — военный шпион-картограф, например, благо план крепости нарисую с одного взгляда — глазомер и профессиональная память позволяют. А потом по моим картам пойдут полчища, не оставляющие ничего живого… Можно заняться финансами или торговлей, но кто меня туда пустит? — даже наличие стартового капитала тут вторично, а вот связи… Наукой заниматься тоже не дадут — просто ввиду половой принадлежности, мысля про то, что у женщин тоже есть мозги, тут еще не одно столетие до местных ослов доходить будет.

Вот, блин, куда не кинь… Выходит: или пулемет в руки и вперед — вспоминать навыки из курса подготовки «дива», или точно в гарем к какому-то любителю экзотики набиваться…

А что? — отравить там меня ни у кого не выйдет, своих детишек, понятно, не получится, но хоть чужих на руках подержу, они тут такие розовенькие, все в перетяжечках, толстенькие, мягонькие. Тут желудок выдал руладу, заставив меня смутиться — я же вроде не есть их собиралась, а примостившуюся рядом греться ящерицу, здорово похожую на БМД с модулем минного траленья, только лап не шесть, а четыре, рвануть так, что только пыль из-под траков — голодный хищник рядом!

И то верно, надо поесть и завязывать с этой философией, все равно по мудрой инструкции «о контакте» начинать надо с малого, а к общему переходить по мере накопления информации.

Жуя это невообразимое на вкус нечто, именуемое «сухим пайком», бормотала известную солдатскую мантру: «Можно полететь к звездам, но сделать сухпай хотя бы съедобным? — Это фантастика, сынок».

Нет, он, несомненно, полезен, а уж консистенция… замечательно поддерживает крепость зубов (угу, чтобы просто разлохматить край плитки надо и коренными поработать и клыками подырявить), но о таком понятии, как «вкус», его создатели даже не слыхали, чтоб им… через… в…да… под… над… геодезическую линию!

Конечно как офицер (типа) прекрасно понимаю — если сухпай хоть чуть-чуть будет по вкусу отличаться от сапожной ваксы пополам с хинином, то он мигом подпадет под категорию «закусь». А тогда, когда действительно понадобится, не дай бог, придется питаться ваксой густо намазанной на хорошо проваренный офицерский ремень — «это, конечно, только после того, как доедят самого офицера» — как шутил наш инструктор по психологической подготовке.

Решено — сухпай продолжаем экономить, а сегодня вечером (это значит — как жара спадет) идем на рыбалку. А пока усиленное жевание явно активизировало прилив крови к мозгу, придумался еще один вариант решения наших проблем — найти один из зондов и переоборудовать его в средство связи, ну, или просто ему в объективы попасться.

Задача, честно говоря, еще та — во-первых, зонды маскируются так, что и местные их не распознают, а во-вторых, в пустыне их явно не встретишь — большинство этих устройств тяготеет к цивилизации, собирая данные уже о людях… Ну, и как я попаду в столь густо населенный район? В качестве экспоната местного зверинца — в железной клетке? Тоже вариант… но не будем с ним пока излишне торопиться, такое вполне может выйти и само.

К тому же, реализоваться такое может только случайно — зондов до десяти тысяч на всю планету, количество их непрерывно сокращается, часть гибнет, часть просто вырабатывает ресурс, а автономные с хорошим запасом прочности предназначены для сбора метео, сейсмо и прочей долговременной информации. А спрятаны так, что, даже имея сведения об их расположении, а вот этого-то в памяти Тактика как раз и не обнаружилось, — в общем, фиг я, например, на верхушку семитысячника залезу или среди чистого моря буй найду — он же, зараза, при приближении корабля еще и ныряет…

А мобильные «глаза» потому и мобильные, что на месте не сидят. Вывод — как не грустно, результат не стоит риска и затраченных усилий. Единственное, с чем действительно можно встретиться, это с «сорочьей радостью», датчиками, подбрасываемыми местному населению социологами. Значит, внимательно присматриваемся ко всяким «мечам-кладенцам», «чудотворным амулетам», редким по красоте и размеру камням и прочему — вот только, это тоже пока не наш уровень, все это разве что в кругах высшей знати можно встретить, а я пока — никто и звать меня никак.

Рыбалка — это торжество инстинктов, причем инстинктов древнейших. Можно много говорить о цивилизованности, манерах, культуре и интеллигентности, но как только у высококультурного и интеллигентного человека в выпущенных когтях забьется первая, пойманная им, рыба… куда только все девается. Остается только азарт первобытного существа, первичное противостояние голодного и его еды. Понимание того, что помимо твоей добычи тут полно тех, кто уже тебя вполне может как объект «рыболовли» рассматривать, только добавляет остроты ощущений.

А рыбалка тут хороша — не надо часами изображать из себя бревно ради одного единственного мига, рыбы много, и все свелось к банальному соревнованию — кто быстрее, точнее, везучей. Как это восхитительно — одним молниеносным движением ударить по воде, оглушая свою жертву, чтобы в следующий миг, зацепив ее крючками когтей, вышвырнуть на берег или подбросить высоко в воздух, чтобы, поймав зубами, одним из клыков перебить позвоночник…

Или весело мчаться в след улепетывающей изо всех сил добычи, в брызгах и пене, не замечая ничего вокруг, видя только длинное скользкое тело, изо всех сил старающееся спастись, и понимать, что ему от тебя не уйти, ведь ты движешься совсем в другой среде и потому намного быстрее. А этот восхитительный миг завершающего прыжка, когда ты, уже паря в воздухе, четко понимаешь — через миг ты вцепишься всеми лапами, когтями и зубами в твою добычу, чтобы окончательно доказать — кто победил в этой маленькой драме жизни, или со смехом будешь отфыркиваться в след ускользнувшему обеду.

И рыбка тут такая, как надо — спина шириной четко поперек пасти, не надо из себя крокодила изображать, да и длина «така як трэба», с предплечье, без монстров, способных закусить самим рыбаком, оно и понятно — мелководье. Правда зевать и тут не стоит, толпа мелочи с ладошку может тебя и до костей обглодать — и «мама» пискнуть не успеешь, но вроде таких банд тут нету…

Ну и сама еда, конечно, всякие кулинарные изыски — это прекрасно, ну просто потому, что иначе эту мертвечину не съесть. А вот только миг назад бывшее живым, и именно тобой пойманное, вкус имеет просто божественный, да и, как говорится, «голод — лучшая приправа».

Два молниеносных движения когтями вдоль хребта, и голова с костяком, потрохами и шипами отправляется в сторону, а нежнейшее мясцо — в довольно рычащий желудок, или это я рычу? Совсем озверела…

Но все хорошее когда-нибудь кончается: «Желудок у котенка не больше наперстка, поэтому литр молока, который он выпивает, находится в нем под давлением в 100000 атмосфер». Ох-хо-хо, бедный котенок, как я его сейчас понимаю. Похлопав себя по пузу — пятый месяц, не меньше, настраиваемся на благостный лад и общефилософские рассуждения.

Например, то, что удовольствие от рыбалки можно сравнить разве что с… Правда в этом случае за пару минут такого же удовольствия потом шесть месяцев пузом маяться, а потом еще и лет семь выкармливать это чудо. Дети, конечно, «цветы жизни», но на могилах своих родителей, а тут все наоборот — два часа удовольствия и, в крайнем случае, пять минут животом помаяться.

Забавное зрелище — наблюдать, как мысль о цене «следования инстинктам» поднимается от «органа интуиции» вверх по позвоночнику к голове, неспешно так, вместе со встающей дыбом шерстью. Когда же эта мысля смогла достучаться до обожравшихся мозгов, на четырех лапах, волоча набитое пузо по песку, совершаю рывок к брошенному не вдалеке, за ненадобностью, анализатору токсинов — интересно же, как быстро предстоит скопытиться и с какими спецэффектами.

Ну, что можно сказать, после трех минут судорожного тыканья в гору требухи, голов и хребтов — остатков безудержного пиршества. Доверяйте своим инстинктами — они не подводят, в отличие от всяческих умствований. Я уж не знаю, как инстинкт умудряется определить из двух СОВЕРШЕННО одинаковых рыб, какая ядовитая, но среди того, что было не съедено половину анализатор определил как отраву разной степени пакостности, в основном, не слишком, но «пятью минутами размышления о вечном» я бы точно не отделалась. В том, что было съедено, тоже чуток было, вот только в тех частях, которые я благоразумно есть не стала (молоки, жабры, пленки и прочие потроха).

А вот почему была отвергнута вторая половина вполне съедобного? Пришлось волочь «образцы» к диагносту, результат — паразиты. М-да, а вот этот момент будет натуральной проблемой, поскольку на сухопутную живность инстинкт может и не сработать, и вообще — с сыроедением пора завязывать, один раз пронесло и хватит.

Контакт, есть контакт…

Скоро сказка сказывается… Ох, и вспоминалась мне эта поговорка при попытке сдвинуться с места.

А что тут ловить-то? Три дня прошло, мозги на место встали, акклиматизация вроде тоже прошла успешно — что тут еще высиживать? Дожидаться — пока с окрестной пустыни любопытных набежит, так оно нам совсем не надо. А возможность избежать навязчивого внимания только одна — ноги в руки, руки в зубы и вперед.

Но перед этим надо было набраться духу и переделать немало дел.

«Я уколов не боюсь, если надо…» — эта мантра была повторена уже не менее двадцати раз, уже и спец пластырь оставил на животе слева аккуратное круглое пятнышко безо всяких следов шерсти (невосполнимый урон моей неземной красоте), а трясущаяся рука все никак не могла набраться духу, чтобы прижать к нему головку инъектора. Ну что за наказание, ну никак эту трусиху не переубедишь, уговоры и посулы не помогали, пришлось тогда кэпу наорать со всем старанием, закончив многоэтажную лингвистическую конструкцию коротким «Выполнять!!!». Левая рука послушно ухватила правую вместе с инъектором и прижала ее к брюху.

Б-р-р-р, ощущения, когда входит семимиллиметровая игла, еще те, несмотря на то, что он впрыскивает обезболивающее. Да и когда он в тебя начинает литрами перекачивать все эти «препараты первого списка», приятного тоже мало. Процедура сия называется «зарядка» и выполняется обычно ДО спуска, но тут уж ничего не поделаешь.

В общем, идея прекрасная, вместо того, чтобы таскать аптечку снаружи и в случае необходимости судорожно искать в ней нужное, потом разводить, колоть и т. д., вшиваем ее внутрь. Ни потерять, ни терять время на смешивание не нужно — лекарства идут сразу в кровь и разбавляются ею же. При необходимости этот имплантат сам проведет «симптоматическое» лечение, если носитель, например, без сознания. Впрочем, и ежу понятно, что под управлением диагноста он отработает намного эффективней. Единственным недостатком есть то, что все эти лекарства (и не только, «внутривенного питания» там, например, на тридцать суток активных боевых действий) и стимуляторы должны как-то в него попасть и периодически пополняться.

Ну, вот и все, наконец-то, инъектор выдернулся сам, отсоединяем от его тыльной части УММ, а сам УММ от «зарядника» аптечки. Одно дело сделано — я теперь «потолстела» килограмма на полтора, но это не беда, вес, который внутри, нести легче, чем тот, что на плечах. Казалось, что все нервы потрачены и через час уже можно будет отправиться, ага — щас. Забыли про золотое правило — умножать все сроки на три, пять, десять.

Для начала — пришлось лезть в кучу на «оставить» и влезать в броню. Поскольку снять минное поле оказалось задачей непростой и сильно нервной. Чтобы я еще хоть когда-то ставила мины в песок… да их потом проще подорвать, чем найти. Но такой метод нам не подходил, вместо мин я ставила гранаты для надствольника, и найти им замену здесь было нереально. А сами они проявляли чудеса изворотливости и маскировки — ни одна из мин не оказалась на том месте, где я ее ставила, мистика просто какая-то.

Хорошо хоть Тактик мог указать, где они — с точностью до сантиметров, но, даже глядя прямо на нее, увидеть выходило далеко не всегда. А уж постоянное бормотание Тактика во время этого процесса — «контакт с целью — блокирование срабатывания, обнаружен биологический объект — блокирование срабатывания, попытка извлечения — блокирование срабатывания» — добавило не один десяток седых волос в шевелюру. И выключить гада нельзя — блокировка вполне могла не пройти, тогда пришлось бы отпрыгивать на «уставные» 2,5–3 м и молиться на броню и «параболу безопасности». Так что процедура снятия минного поля заняла вместо положенных тридцати минут восемь часов с перерывом на отдых, питье воды и успокоительного в пропорции 1х1.

Утомительно конечно, но оставлять такие «подарки» на месте мне не хотелось — и живность жалко, и такие пакости имеют свойство срабатывать в первую очередь на хозяине. А вот организация тайников для того барахла, что я не хотела брать с собой, после этого прошла на ура — всего делов-то, найти пять пар ориентиров (минимум) и на пересечении их пеленгов закопать все ненужное. Главное — чтобы в этом месте ничего приметного не было, иначе могут и найти.

Ну, наконец, все хлопоты по хозяйству закончены, навьючилась всем самым необходимым, попрыгала и… села. С таким весом не то что подпрыгнуть — ползать впору. Значиться, начинаем все по новой, копаем новый тайник и вытряхиваем из вьюка две трети боезапаса. Понятно, что зарядов бывает два количества: «мало» и «мало, но больше не унести». Вот только с уровнем последнего я несколько ошиблась — тридцать тысяч штук это все же под одиннадцать килограмм веса, попробую обойтись только тремя тысячами «копий», «шарики» я, если надо, и с помощью сита себе понаделаю, а вот «копья» без развитой промышленности мне изготовить не светит.

Что за «копья»? Да, в принципе, то же самое «атмосферное копье», что применяется в тяжелых штурмовиках — для нанесения ударов из космоса по поверхности планеты, весьма эффективны и против не сильно заглубленных подземных укрытий. Вот только вместо трёхсоткилограммовой болванки используется ее уменьшенный до трех десятых грамма вариант.

Специальная форма «копья», а больше всего это похоже на минарет или плод инжира, насаженный на цыганскую иголку, позволяет практически до нуля снизить фронтальное сопротивление. Заряд генерирует перед собой ударную волну, а сам движется практически без сопротивления, что позволяет дойти до цели с очень незначительной потерей скорости, а вот там он практически мгновенно отдает всю свою энергию ударной волне в жидкости (на тех скоростях любое твердое тело — жидкость).

Ладно, прикопала «лишнее», попрыгала, прошипела сквозь зубы «у верблюда два горба, потому что жизнь — борьба» и тронулась по утреннему холодку. Хотя в пустыне рекомендуется двигаться ночью (особенно тем, кому достались от предков глаза ночного хищника), а днем — отлёживаться в укрытии, но что тут поделаешь, если сборы так затянулись. Потому — топаем до жары, а там заползем под отражающую пленку, которой накроем свежевскопанную ямку, на прохладненький песочек — дышать охлаждаемым респиратором воздухом, зря я что ли всю эту машинерию на горбу волоку…

Собственно пустыней, в бытовом смысле, окружающее не является, просто плато прорезанное множеством сухих русел рек, где-то вдали вообще маячит нечто похожее на горы, так что скажем так — засушливая местность.

А куда собственно я собралась? Да как «куда?» — контакт налаживать. А для этого Тактик в ста восемнадцати километрах отметил мне место, в котором явно кто-то есть, причем, судя по всему — один или семьей не больше трех. Как раз то, что рекомендует инструкция для первичного контакта — выбрать максимально изолированную особь, так, чтобы на его «помогите!» не прибежала толпа с вилами и криками «бей демона». Пребывая в качестве объекта загонной охоты несколько неудобно учить местный язык, ввиду ограниченности используемых выражовываний.

А вот понимание, что ты с такой очаровашкой (вроде меня) один на один, мигом настраивает на конструктивный лад. Как говорится — «хорошо зафиксированный клиент в предварительных ласках не нуждается» или там речь шла про анестезию…

Вот, вроде в ритм движения вошла, да и красота вокруг неописуемая, после прохладной ночи вся мелкая живность вылезает погреться, ну и подзакусить.

Кстати об инструкциях — а не спеть ли? И ничего смешного тут нет — вокруг хоть и полупустыня, но она отнюдь не пуста, в ней все давно поделено в соответствии с размерами едящих и поедаемых. А я, между прочим, иду по чужим охотничьим территориям — крупные хищники, они ведь совсем не такие кровожадные, как принято считать, и необычную дичь, тем более такую крупную, съесть попробуют со всей возможной осторожностью, даже если тут всеобщая голодовка. А если голода нет, то просто посмотрят издали и постараются выгнать со своей земли. А если неведомая зверушка вместо охоты всех предупреждает о своем появлении, то ну и фиг с ней — охоту хоть и портит, но сама чужую территорию занять не пробует, пахнет необычно, ведет себя нагло, топает мимо — ну и пусть топает.

Крупные копытные или стайные собачьи такую мою деликатность могут и не оценить и пробовать разобраться, но на первых у меня кумулятивные заряды есть (есть, правда, и светошумовые, но их жалко — мало, да и местный белок все равно пробовать надо), а для стайных — пулемет. Двуногих же, как и любую другую опасность, я благодаря Тактику должна обнаружить гораздо раньше, чем они меня.

Так, что там есть про попадание в другие миры — «Гарнизоны»? [1] http://www.viktorverstakov.narod.ru/pesni/S_tashkentskoy.mp3

Потом конечно настала очередь гимна десанта, раз уже я в него переквалифицировалась:

Потом много еще чего, пока все хорошее настроение не пропало в результате встречи с родственником, что собственно и следовала ожидать — никакая теория не выдерживает столкновения с реальностью.

Говорите, что мы с ним никакие не родственники? Правильно говорите, я биологически буду к приматам ближе чем «Дети Адама», хоть эти бедняги наверняка себя к ним причислят, как только таких богохульников перестанут регулярно на кострах поджаривать, или в этом регионе больше кол распространен? Но я лично, на родство с этими краснозадыми… ну не согласна и все. Впрочем, после знакомства с «теплым песочком» согласна, что такая… э-э-э, мозоль — весьма ценное эволюционное приобретение. К тому же — если что-то выглядит как кошка (ага, с хвостом купированным), и мяукает как кошка (надо потренироваться), а также ловит мышей — то это кошка и есть.

Что за мыши, спрашиваете? Ну, вообще-то это крысы и мое любимое развлечение. Пусть и не невинное, но не все же кораблю мне на нервы капать, в эту игру вполне можно и вдвоем играть. Потому, как сильно достанет — вытаскиваю из «биохранилища образцов повышенной опасности» (зверинца по-простому) парочку «черных гренландских» (на самом деле они уже бог знает сколько лет совсем не черные, а обычные белые лабораторные крысы), и выпускаю в разных корпусах. Называется это — тренировка сенсорных навыков. После чего остается только усесться в позу понеудобнее и среди всей этой мертвой машинерии в объеме равном половине кубического километра попытаться найти два живых бьющихся сердца.

Если думаете, что это сложно, то сильно ошибаетесь — условия-то идеальные, это вам не на планете, где все жизнью пропитано. А вот выловить этих паразитов, пока они не встретились… Тем более, кораблик сильно переживает за целость своих потрохов, а крыски для него — единственные наверно «естественные враги». Ох, как его колбасить начинает, когда «диверсантов» найти не удается хотя бы пару часов. Представляете истерику в исполнении 10-тимегатонной железки? Нет, вы это ПРЕДСТАВИТЬ НЕ МОЖЕТЕ.

А я чего, я ничего — просто охотничьи инстинкты и пси-навыки тоже тренировки требуют, иначе я даже с примитивной лозой не управлюсь, какой тогда из меня боец? А собственно и «никакой» — как встреча с «родственником» показала, поскольку ни я, ни Тактик опасности не почувствовали до того момента, как он мне на шею не бросился.

Правда, винить тут особо некого, эта зараза на своей ветке делала вид, что спит, и никто его не интересует — очень качественно, я потом записи Тактика пересмотрела — у него даже сердцебиение не выросло до момента прыжка. Даже слюна не стала выделяться — обидно, меня не только за противника не посчитали, даже за обед, так — перекус.

Прыжок был хорош — не меньше четырех метров в верхней точке, да еще плюс высота ветки… Но все же он был ошибкой, любой летчик знает — если нет двигателя, то в свободном полете поменять траекторию невозможно, если ты, конечно, бескрылый и не имеешь рулевого хвоста. Тактик, прозевавший опасность, сумел, тем не менее, успеть частично реабилитироваться — вовремя опустить щиток шлема и вывести на него прицел. Это он молодец, иначе пришлось бы сильно шкуру попортить, а так — фиксированная очередь в два заряда, один в левый глаз, второй в центр лба — мгновенная смерть.

Вот собственно этой «мгновенной смертью» я и любуюсь, уже минуты четыре. Оч-ч-чень приятное занятие — сидеть на пятой точке с высунутым языком, не в силах никуда двинуться, и смотреть, как в трех метрах от тебя бьется в агонии здоровенное тело, кило эдак под сто. Так лупит лапами, что только песок во все стороны летит.

Почему с высунутым языком и выпученными глазами? Так Тактик, спасая чьи-то отсутствующие мозги, раздул подушки демпферов, и внутри шлема, и на горле, в том числе. Так что сижу, наслаждаюсь мыслями — что это течет между ушей, холодный пот, кровь или отсутствующие мозги, ведь пытаться двигаться до того момента, как это станет ясно, однозначно лучше не пробовать. Диагност пока на этот вопрос, а также на другой — успел ли вовремя надуться демпфер или удар лапы не только разбил каску, но и сломал мне шею заодно, ответить не может. А я думала, что это черный медицинский юмор, про диагностику мозгов через… в общем оттуда, откуда он сейчас мне целостность шейных позвонков проверять пытается. Те датчики, что на поясе, пока однозначно на это ответ не дали, а те, что в шлеме — почему-то того… не отвечают.

Ладно, клиент наш, наконец, затих, да и удавка на шее по чуть-чуть отпускает — все обошлось, Что-то здорово мне везет последнее время, аж шерсть дыбом от мысли — какими неприятностями такое везение должно скомпенсироваться…

А теперь, Тактик, скотина, покажи-ка мне список приоритетов, кто там у тебя самым опасным считается, я ж тебя, сволочь, в режим «планетарной разведки» зачем переключала?

Ну что можно сказать, кроме — «сама дура»? У него в первом приоритете — «малоразмерные, легкобронированные, пилотируемые, быстролетящие», во втором — «тяжело бронированные наземные» и так далее. Даже обычный вооружённый пехотинец и тот в конце списка, а уж всякая «активность биосферы» лишь в перечне «демаскирующих факторов». Словом — «не сойти мне с этого места», пока я этого тупаря в чувство не приведу, а то он меня точно подведет под монастырь, да и шкуру с родственничка снять надо, красивая шкурка — почти два метра в длину, не считая хвоста. Хороша, кажется, что совершенно черная, но на этом черном проступают еще более черные пятна.

Вот только руки трястись перестанут, и сердце в ушах колотиться, так сразу и начну ее снимать.

Первым делом проверила — пациент оказался «скорее мертв, чем жив», заодно и камень с души упал — это был весьма старый самец. Повезло, совершенно не знаю, как бы искала логово, окажись это кормящая мамка, да и мне, ко всем моим проблемам, только сосунков не хватало — добить-то духу не хватит точно. Зареклась на будущее от таких ситуаций — охота это одно, а тут прям как в анекдоте: «иду я как-то по пустыне, а тут на меня из-за угла…».

С Тактиком разобралась довольно быстро, просто вытащила из неведомых глубин настройку «спасателя» на биоактивных планетах и подогнала параметры по аборигенам. У местных ведь все же стрелковое оружие имеется, хоть и плохонькое, а не только каменные топоры.

А вот то, что надо было делать лапами… Первый сюрприз преподнесли когти, пока их трофеила опять стало не по себе и накатила дурнота, мало того, что они и так впечатляли, так я еще обратила внимание на весьма неприятный их запах. Предпринятое вскрытие показала весьма интересную конструкцию, интересную — для биолога, а вот тому, кто в них попадет… словом — даже если вырвешься, а на это надежда слабенькая, так из-за того, что под ними скапливается всякая дрянь, останется только уповать на мощь современной медицины — без противосепсисных средств шансы не протянуть ноги нулевые.

Словом, опять посидела, попила успокоительного и продолжила — солнышко-то припекает. Вокруг уже натуральная пустыня, насекомых пока правда нет, но за этим дело не станет, как только запах появится.

Хотела оставить себе череп целиком — кусалки впечатляли, но вес… Реальность радикально разрешила мои колебания по древнему закону «обломись» — гидродинамический удар не только заставил разойтись швы черепа, это я бы склеила, но раздробил сами кости практически в кашу. Верхние клыки из челюсти в итоге вывалились сами, с нижними пришлось немного повозиться.

А вот со шкуркой возни было очень много. Понятно, что ворочать зверушку в полтора раза меня тяжелее несколько сложновато, но не так чтоб непосильно. Я вроде как не новичок, в похоронах участие принимать приходилось.

А уж после той практики, что я на Кирне получила…

Тогда всех летунов, не занятых в вылетах (т. е. легкораненых), отправили отдавать последний долг (выживших перед павшими) и готовить «подарки дому». Правда, там работали парами, и основной проблемой было прямо противоположное — большинство тел было в таком состоянии, что не то что на «последнюю заботу» — так, чтобы двумя ладонями прикрыть вышло, приходилось из лоскутков клеить. Но, обычай — тело пеплом в новую землю, «последняя забота» — домой, родным.

А вот на моей шкурке даже внучата племянниц не вырастут. Жалко-то как, «свою» вытертую до залысин «любимую прабабушку» я до сих пор вспоминаю со светлой грустью. Будем надеяться, что моя шкурка достанется не зверью, а тоже чьим-нибудь детишкам, им, безволосым, тепло еще важнее, а до этого момента надо сделать все, чтобы сохранить ее в целостности и желательно на мне.

Спрашиваете — откуда такой обычай? Ну, на эту тему версий — десятками, я лично согласна с той, что это от физиологии. Дело в том, что груднички очень агрессивны. Кидаются просто на любой движущийся предмет, что не есть мама. А если мать погибала, потерять еще и малыша клан себе позволить не мог, слишком дорого дети достаются, но как такое чудовище кормить? Хорошо, если «тетушка» есть, а если приучить не успели? Вот и нашелся выход — снимали шкуру, обрабатывали специально так, чтобы запах не пропал, и заворачивали младенца в нее, чтобы он запах слышал и к новой сиське привык.

Ну, а потом этот обычай распространился на всех родственников. Ввиду ледникового периода с защитой мелкоты были явные проблемы, а с наших зверей шкуры снимать — и без своей остаться запросто можно, охота — она такая…

Даже в «цивилизованном» варианте этот обычай сохранился, у цивилизованных с охотой и мехом вообще напряженка, вон — целые движения «в защиту зверушек» организовывать приходится, но если самому синтетику носить не проблема, то для детей… А тут — сугубо все для детишек натуральное… А хорошо выделанная шкурка — она пару-тройку поколений праправнуков выгреет точно. Да и свои горести-радости всегда поведать есть кому, не чужие чай.

Эгоистов таких, чтобы и после смерти за свою шкуру трястись, не много, а вот память получается хорошая — долгая. Я вон, когда прабабку «на покой» спровадили (сожгли, а пепел — к остальному в клановом колумбарии), убивалась больше, чем по живой, а ведь уже взрослая была…

Говорите, что все равно с души воротит? Ну, что сказать, кроме того, что «по-настоящему разумным может считаться только тот, кто может понять, не будучи в силах принять». А про брачные обычаи я вам тогда точно рассказывать не буду.

Так, а чего это мы опять в воспоминания ударились, да и глаза на мокром месте? На Кирне ты вроде так не переживала, хотя, конечно, — бессменная двухсуточная вахта и объем работы… чувства сильно притупляют, но ведь там, помимо тяжелого запаха крови и сырого мяса, еще ароматом горелого (как плоти, так и металла/пластика) все дополнялось, да и потрохами с клеем несло…

А, так вот в чем дело — в клее. Я тут, пока шкура обрабатывается раствором бактерий с изнанки, по чуть-чуть скрываясь под слоем коричневой пены, села каску клеить. Зверюшка разнесла ее просто вдребезги, но именно этот момент мне шею с головой и спас — энергия удара пошла на разрушение каски, а не костей и позвонков.

Клей — самая замечательная вещь в спаснаборе и самая объемная — полтора литра, впрочем, это я уже говорила. Ведь необходимость прикрепить одно к другому есть всегда, да хоть края раны соединить — сварочный аппарат, в отличие от клея, не годится, а уж весит гораздо больше.

Хватает клей мгновенно (ага, особенно шерсть прекрасно приклеивает ко всему вокруг — не отодрать), а получающийся шов выходит чуть не прочнее, чем соседний материал, так что больше голову под удары лучше не подставлять — в следующий раз каска так легко не расколется.

Вроде неплохо вышло, теперь аккуратно соскоблить пену со шкуры — красота, это вам не вручную мздрение проводить. Шкурка вышла мягонькая, обратная сторона тоже от жира и прочего очистилась, теперь надеть респиратор, протравить, и все замечательно заблестит.

После чего сворачиваю в рулончик (тяжеленькая, но свое не тянет) и бегом отсюда — вон сколько желающих пообедать собралось, того гляди терпение потеряют. Отбежим подальше, и можно будет присесть под кустик, работы — выщипывать ость — мне до вечера и на полночи. Эту работу, красавица, за тебя никакие биотехнологии не сделают, завтра лапы сгибаться не будут, но все же думаю — красота того стоит.

Климат начал преподносить сюрпризы, точнее, признаки того, что он тут не подарок, были и раньше, вот только некоторые на них внимания не обращали. А теперь эти «некоторые» будут наказаны.

То, что вокруг самая натуральная пустыня, сомнений уже давно не вызывало, но вот эта пустыня всё, зараза такая, норовила опровергнуть мои о ней представления.

Вот, что всем приходит в голову, если сказать «пустыня»? Правильно — застывшие волны барханов песка и невероятная сушь. Песок действительно наличествовал — кое-где, а вот остальное — мне до конца дней будет сниться этот воздух влажный настолько, что кажется — дышишь водой, принимая во внимание его температуру, кипятком.

Песок тут тоже не без греха. Как-то все забывают, что в пустыне бывает ветер. Оно и понятно — на фотографиях его не видно, да и когда он поднимается, любой фотограф предпочтет спрятать хрупкую технику подальше — близкое знакомство с пылью ей ни к чему. Да и что можно наснимать, если видишь только протянутую вперед руку, да и то не всегда?

Так что, с того момента, когда начинает дуть хотя бы самый слабый ветерок — пар над кипящим чайником органично дополняется поднятой им вверх легкой фракцией песка — пылью. Песка тут много… пыли соответственно столько, что через нее не всегда видно «ласковое солнце пустыни». Соединяясь вместе, эти два первичных начала дают просто незабываемое ощущение — интересно, кто-то пытался дышать нагретым до шестидесяти градусов бетоном?

Респиратор, говорите? Так собственно благодаря ему я до сих пор и не сдохла, и даже не заметила — в какой ад меня занесли очередные благие намеренья… А я, наивная, до этого считала что в выражение «благими намереньями выстлана дорога в ад» — образное, оказалось — конкретней некуда, вон она «конкретика» отсюда и до горизонта в любую сторону — кушайте, не обляпайтесь.

Зато с водой никаких проблем. Тот же респиратор, охлаждая для меня вдыхаемый воздух, насобирал столько конденсата, что запищал о переполнении. Радуясь, полезла открывать бачек, просто умыться на такой жаре холодненькой водичкой — о чем еще в пустыне мечтать? Потом минуты три тупо пялилась на содержимое — больше всего это походило на манную кашу или на цементный раствор, уже начавший схватываться…

И как я с таким вниманием к деталям еще вообще жива? Ведь что дышать тяжеловато стало, заметила, но списала на неприспособленность к другому атмосферному давлению. Словом, акклиматизацию надо было начинать сначала, респиратор — это хорошо, но если я по какой-то причине останусь без него — часа через два меня можно будет спиленными когтями брать…

А потому, поспав два часа после «великого ощипывания», утрецом по холодку решила начать приводить себя в соответствие с местными реалиями. Благо ветра не было вообще — самое время побегать.

Оставляем только пылевой фильтр и вперед — кросс на десять километров, в курсантском фольклоре «мы вернемся на рассвете» называется. Впрочем, вру, «вернемся на рассвете» — это пять, а на десять — «никто не хотел умирать».

Вышло все не так уж и грустно. Правда, финишировала я уже на пятках — на четырех костях если по-простому… Почему-то такой способ перемещения мне тогда показался самым удобным. Оптимизм поднял голову и, шамкая выбитыми зубами, заявил — «человек не блоха — ко всему привыкает, даже там, где блохи дохнут». Поднял самооценку словом.

Лучше б утешил зараза. Мои розовые младенческие пяточки совсем не подходили для прогулок по горячему песку неведомой планеты. Это ж надо было умудриться натереть, обжечь и наколоть одновременно, обморозить что ли еще для полного комплекта?

Так что медицинские процедуры прошли под жизнерадостный скулеж — верхние четырки пострадали от путешествия по песку не меньше нижних, а ими еще и манипуляции делать пришлось. Зато настроение, как ни странно, поднялось.

Вот только тучкой на горизонте маячила мысль — а куда это я топаю? Вернее — к кому? Кто мог решить добровольно поселиться в столь благодатном месте или не совсем добровольно… И ведь живет, смог приспособиться, не имея никаких чудес цивилизации. Что-то у меня от этих мыслей орган интуиции себя тревожно почувствовал.

Ну их в пень — эти загадки, приду на место, тогда и посмотрим, что гадать-то.

Даже в хороший бинокль мой будущий контакт не впечатлял. Точнее — оставлял двоякое чувство. Статный, высокий даже для своего вида, я ему и вообще буду в пуп дыш… Э-эээ, как говорится — по плечо, даже если уши торчком. Ладно, польщу себе — если с ушами, то до подбородка.

Все остальное по части внешнего вида шло только в минуса. Традиционные для самцов-адамитов заросли на морде лица и, свисающие на это богатство, сосульки из шерсти, растущей между ушей, не производили впечатления чистых, даже с отключенным приближением и стабилизацией изображения. При мысли об «эволюционном разнообразии альтернативных форм жизни» в этих джунглях возникало просто неодолимое желание принять ванну из дезинфицирующего раствора заранее.

Напяленная сверху хламида неопределенного цвета совсем не добавляла привлекательности. Я не эстетствую, просто цвет определить было нельзя как из-за выцветания на солнце, так и из-за истасканности.

Полюбовалась и хватит, пора переходить к первой стадии контакта — скрытому наблюдению.

А выживальщик он оказался еще тот… Чем дольше наблюдала, тем больше начинала уважать — ни минуты праздности, все время в работе — на рыбной ловле или огороде. И все ведь продумано — несъедобная рыба и отходы идут на удобрения, запас воды обновляется ежедневно, все четко по плану без суеты и надрыва. Хотя чему удивляется, если поднадзорный регулярно или замирал в странных позах, или выполнял комплексы странных движений, что однозначно говорило — такой важнейшей для выживания вещью, как регулярная психологическая подготовка, он явно не пренебрегал.

Вообще, так, исподтишка наблюдая, можно узнать очень многое, главное — чтобы объект не чувствовал внимания и вел себя естественно, ну и был в одиночестве — мы все великие актеры, даже когда зритель всего один. Походу уважение у меня он приобрел немалое. Устроился на месте вообще замечательно — тут и небольшой источник пресной воды, вытекающий из подножия холма, и место рыбной ловли, и огород этот, а уж выкопанная в том же глинистом холме пещера — вообще выше всяких похвал. Были и другие источники воды — русло, возле которого была пещера, сейчас было скорее грязевым потоком, но было ясно, что оно бывает весьма полноводно, а в восьми километрах к югу был более сильный источник, даже давший жизнь средней луже в оправе из пыльных пальм, которую местные наверняка считают «великим озером». Причем, подопечный наведывался туда похоже регулярно, невзирая на жару, да не с пустыми руками — приволок назад немалого размера горшок с водой.

Было и два неприятных открытия.

Во-первых, мой контакт оказался совсем не изолированным — на второй день наблюдения приперся с визитом абориген. Фигура более чем примечательная — полностью закутанная в плотную ткань тушка на горбатом чудовище, все время что-то жующем. Встреча вышла более чем дружественная, несмотря на то, что гость был вооружен какими-то железками, прицепленными к поясу, и длинной палкой с острием и крючком на конце.

Хозяин вышел поприветствовать гостя без оружия вообще, и после краткого ритуала общения они, напоив флегматичное транспортное средство, приступили к неспешной беседе под угощение. Обсуждали не иначе как астрономию, поскольку довольно часто указывали вверх. (Мысль, что идет обсуждение хода операции по прочесыванию пустыни для поиска упавшего с неба пришельца, то есть — меня, не понравилась настолько, что была признана маловероятной).

После чего гость передал хозяину четыре мешка из поклажи своего чудовища, навьючил на конька-горбунка остальной груз и, после ритуала прощания, отбыл в сторону горизонта.

Событие меня несколько расстроило, но, прикинув объем привезенной провизии, решила рискнуть — судя по всему, второй раз посетитель будет через месяца два-три. Правда контур предупреждения придется относить подальше — неожиданности не нужны. А датчиков маловато, и барьер может выйти дырявый…

Во-вторых, Тактик попытался привлечь мое внимание, а вот к чему — я не поняла, даже после учинённого ему допроса с пристрастием. Этот тупица просто вываливал кучу фактов, ничего не объясняя. Пришлось пораскинуть мозгами и попробовать их обработать, потом опять… и снова… словом — на восьмой раз что-то забрезжило. Сюрприз был из разряда мистики — клиент, похоже, «чувствовал взгляд». Причем — именно мой, пока шла запись — ничего, а вот стоило посмотреть на него хотя бы в бинокль, начинал напрягаться и бросать взгляды в мою сторону. То же, только менее выражено, происходило, если я подключалась к прямой трансляции с датчиков наблюдения.

Похоже — пора переходить ко второй части контакта, пока мне зеленые человечки мерещиться не начали.

….. года было явлено мне: на южной части сферы небесной вспыхнул свет невиданный, столь яркий, что, гляди я на него прямо — погрузился бы во тьму навеки. Но был спасен промыслом Божьим — возомнив, что свершается предсказанное, рухнул я на землю ниц, вопия о грехах своих и моля о спасении. По такому моему малодушию великой битвы войска небесного с пламенем адовым я не видел, лишь, подняв очи свои горе, увидел я дивные отблески от алмазных крыл. Все небо на юге было залито их сиянием, когда воинство, одержав победу, возвращалось в чертоги небесные.

До глубокого вечера простоял (я) на коленях, моля дать мне знак — погибель ли (миру) сулит (это) или спасение. И было мне благое знамение — помимо множества (неподвижных) звезд на склоне небесном явилось многая падучая звезда, являя (миру) расположение.

И укрепился я духом, и седмицу возносил (небу) свою благодарность. А на восьмой (ослабел) духом и телом, вернулся к суете (повседневных) дел. За каковое небрежение явился (мне) спустя седмицу и еще пять (дней) диавол во плоти звериной и (искушал) меня пищей кровавой.

Не хватило (веры) моей изгнать его в гиенну (огненную?), видел он — ослаб я (в рвении), и не убоялся (он) ни молитв святых, ни воды святой, ни серебра (освященного), ни железа хладного.

И обрушился он на меня силой злобы своей — рыком страшным и дыханием смрадным («чья бы корова мычала» — надпись, видимая только в ультрафиолете сделанная неизвестным автором), и пала на меня тьма…

Руководствуясь извечным знанием о пути к сердцу, приготовления закончила довольно быстро. Так что на следующее утро мой будущий контакт, сразу по выходу из своего склепа, смог лицезреть: меня, в са-а-а-амом причёсанном виде с момента старта (т. е. чуть меньше чем за год), и разложенное угощение.

С ним вышел забавный казус — в качестве подношения я отловила местного любителя копать норки. Несколько часов охоты — часы ожидания и миг броска, когда добыча рискнула, наконец, выбраться из убежища, доставили массу наслаждения. А уже по прибытию к пещере увидела роющуюся в куче будущего удобрения крысу. На самом деле с нашими эта даже в родстве не состояла, поскольку была серо-голубого цвета, но такая привлекательная дичь… Да еще в два моих кулака размером!

В итоге, забыв про все на свете, хорошо хоть предыдущая тушка была надежно завернута в пленку и от падения в песок не пострадала, моя кинулась гонять этот соблазн, тем более что их тут было… А как поймала парочку, самым пренеприятным образом обнаружила, что я тут не единственный охотник.

Местный эндемик, больше всего похожий на кишку грузового захвата, т. е. пасть с внушительными зубами, а все остальное — хвост, выразил свое крайнее неодобрение отнятым у него ужином и попытался меня этими зубами цапнуть. А зубки, судя по пестрой окраске всего остального, были ядовитенькие. Правда, не ему состязаться со мной в реакции — на голом рефлексе шарахнулась назад и шлепнула невоспитанного лапой по затылку. А это у него оказалось слабое место… в итоге — распахнутая во всю ширь пасть с внушительными кусалками украсилась вылезшим точно между ними когтем.

Жалко, как говорится, хоть и гад был — зато вкусный. А яд-то какой полезный — по поводу слитых в него капелек анализатор разливался соловьем, чуть не панацея от всех болезней, только развести не забудьте раз в сорок, а то точно — от всех болезней.

Ну, а я решила, что «кашу мясом не испортишь», в результате чего «стол переговоров» радовал глаз разнообразием. И кажется зря… Поскольку контакт, увидев весь этот натюрморт, замер столбом, очевидно, не в силах принять решение — чего ему больше хочется… Как маленький, ей-ей, а выглядит вполне умудренным….

Что же теперь делать, он так может долго простоять… Идея, я же зачем-то их мимические формы дружелюбия два часа перед камерой вместо зеркала отрабатывала? Попробуем, как там ее… улыбнуться! О! Подействовало, контакт мигом вышел из ступора и рванул назад в пещеру, очень сильно надеюсь, он не вспомнил, что не причёсан, а то к его возвращению мясо успеет не только протухнуть, но и мумифицироваться…

Нет, вернулся весьма оперативно, что значит — самец — никакого внимания антуражу, главное — дело. Чудом не роняя, приволок чуть не весь свой скарб, состоящий из толстейшей книги (я такие только в музее за пуленепробиваемым стеклом видела), двух связанных веток, пустого и высушенного плода какого-то местного растения и топора. Судя по всему — столь щедрому посетителю, как я, нужен особенный ритуал встречи…

А вот в чем он все это собирается держать? Лап-то у него только две. Упс, накаркала — пока падал упущенный топор, мне весь медкурс вспомниться успел — начиная от первой помощи и заканчивая нейрохирургией. Б-р-р-р… Косорукий, это ж все без наркоза придется…

Но объект свой неуклюжести, похоже, вообще не заметил, а выставив в мою сторону ветки и книгу (силен мужик, она ж треть меня весом наверно) жизнерадостно и с подъёмом затянул длиннющую приветственную речь. Мне ничего не осталось как, придав себе самое степенное выражение слушать все это — на жаре, пытаясь обмахиваться ушами ради хоть какой-то прохлады. И силен ведь — не повторяется, а закончив толкать одну речугу, начинает следующую, похоже у них тут на каждый случай своя речь предусмотрена, а я такая красивая разом под все подпадаю…

Ну, ничего, он тоже не семижильный, вон уже и книжку на свою веточку опер и в глазах какая-то растерянность появилась, похоже скоро закруглится. Он и закруглился — сунул свою книжку подмышку, зубами раскупорил баклажку и, торжественно взвыв, плеснул на меня водой…

Как говорил наш сержант — «тяжело быть деревянным по пояс…», от себя добавлю — с фанерной головой, набитой опилками, дубовыми, дуб — стоеросовый, твердый…

Это ж надо так лажануться, да еще в столь важном деле, как первый контакт. Вода — величайшая ценность в пустыне, и ведь видела, что прошлая встреча именно с ритуалом совместного питья была связана, а внимания не придала.

Ладно, остается только утереться (буквально) размазав воду по прическе, лизнуть лапу и улыбнуться аборигену. Он в ответ прокричал что-то еще раз и запустил в меня плодом с водой. Аккуратно ловлю вещицу, а она красивая и хрупкая — корка плода заключена в красивую вязь черного металла, отхлебываю немного, а остальное выплёскиваю на хозяина, стараясь максимально скопировать выкрик.

Что-то бедняга совсем потеряно выглядит, брошенную ему назад баклажку чуть не упустил. Видимо что-то неправильно делаю, рано я на контакт рыпнулась, надо было дольше понаблюдать. Но, судя по всему, ритуал встречи завершается — дело дошло до последнего предмета.

Э-эээ, бедняга, я понимаю, что когтей у тебя нет, но зачем так волноваться, ты же так трясешься, что лезвие топора дрожит как куст под ветром. Понимаю, что проголодался, но таким манером ты себе приличного кусочка не отделишь — давай-ка помогу. Отрываю самую вкусную ножку и протягиваю с самой очаровательной улыбкой.

Ага, действует — вон как есть хочет, даже не скрытая шерстью часть мордочки позеленела… Но все равно не подходит, решаюсь на садистский прием — откусываю хороший кусок и начинаю пережевывать, бедняга от вожделения аж темно-зеленым стал, но все равно стоит на месте и трусится вместе со своим топором. В чем же дело-то, а?

Может, он меня просто боится? Представила себе ситуацию — явилось ко мне нечто пушистое, вдвое меня меньше по росту, приволокло пожрать… Мои действия? — обнять и заплакать…

Что-то ничего не вяжется, надо выкладывать последний козырь. При просмотре картинок по местной жизни отметила поведение местных домашних любимцев, наиболее близких ко мне по облику. Не так далеко отсюда (полтора мегаметра всего) эти паразиты (а кто они после этого?) умудрились даже всех в своей «божественности» убедить. И все это — благодаря способности воздействовать на своих хозяев низкочастотными акустическими колебаниями.

Старательно копируя, грациозно потягиваюсь всем телом, кажется, загребание песка выпущенными когтями вышло на пять, жаль только — хвоста у меня нет, начинаю, как это — мурлыкать.

Кажется, действует, вон как, наш контакт поменял цвет — на пепельный. Не спеша, на четырех обхожу его по дуге, во-первых, и кошки так делают, а во-вторых, пытаюсь занять подветренную сторону. Я если и ошиблась по поводу запаха от его хламиды — то в меньшую сторону. При мысли, что в соответствии с ритуалом придется об нее потереться, шерстка встает дыбом. Может, обойдется? А ну-ка, с чувством!

Ой! Блин! Перестаралась — клиент от удовольствия закатил глазки и выпал в астрал. Спасибо реакции — успела метнуться и подхватить, пока он своим топором не порезался. Тощенький-то какой… И длинненький — если через плечо перебрасывать, то либо ножки, либо головка волочится.

Так, что там у нас в качестве первой помощи при тепловых ударах? Положить в тень — заволакиваю в пещеру, ничего — тут уютненько, если к запаху привыкнуть, надо будет потом эту проблему решить или привыкнуть, а я лучше устроюсь снаружи.

Так, а где же он спит? Стоя, что ли… гнезда нигде не видно. А, вот — плетеная из каких-то водорослей дверь закрывает проход в следующую пещеру — неплохо устроился. Судя по всему — здесь лежала книжка, здесь стояла веточка, а вот на этом пыточном устройстве, судя по запаху, он спит — проблемы с позвоночником что ли, если все время на твердом… Волочем по местам книгу и веточку, топор лучше пока припрятать — в третий раз за день ему может и не повезти, осталось сделать мелочь — капнуть ему в глаза из моего пузырька, а то второго такого удачного случая может и не быть.

Пока экран не вырастет, бедняга будет чувствовать, будто песка насыпалось, но это всего полчаса и вреда быть не должно (наверное, может быть), и сбрызнуть тушку водой. Нашатырь дать ему понюхать не рискую, вдруг он для него отрава, не слабее цианидов, не помню я их физиологии, прогуляла эту лекцию в свое время похоже.

А потом быстренько выметаемся: во-первых — запах, а во-вторых — за проникновение в личное пространство огрести по шее можно и в гораздо более цивилизованном мире.

Резюмирую — первичный контакт прошел успешно, в соответствии с критерием ксеногологов — «контакт удачен, если в результате контактеры поубивали меньше 90 % друг друга», у меня, выходит, все вышло вообще идеально — обморок не в счет, значит дальше все пойдет сикось-накось.

Из недостатков — придется привыкать к запаху, решено — как только он позволит себе что-нибудь лишнее (а куда он денется — я ведь неотразима?), словом — был бы повод, мигом волоку его в море и стираю вместе с хламидой, а потом — раздельно. Пусть считает, что на меня игривость нашла такая. Надо будет мыла забодяжить на этот случай — ведро, не меньше.

Пока клиент приходил в себя и бормотал что-то под нос — лишь бы не высовывать его наружу и чтоб ненароком не убедиться, что я — это не кошмарный сон, провела краткий досмотр доступной площади. Судя по всему, здесь и ели, и мастерили, и хранили запасы еды, и много еще чего.

Что-то в окружающих запахах меня насторожило. Пробежалась еще раз по кругу, обнюхивая запасы еды. Половина всех непоняток мигом встала на место — среди продуктов не было НИ ОДНОГО животного происхождения, даже масло для жарки, насколько могу судить, было из какого-то дерева.

Антропоморфизм — прилипчивая штука, если я не могу себя представить травоедкой, то, выходит, весь остальной мир должен такой точки зрения придерживаться… Слабенькая мысль, что ему просто не везло с охотой последнее время, была мигом задавлена авторитетом фактов — даже по углам никаких косточек «на черный день» или «на погрызть перед сном» прикопано не было.

Шах и мат, а ведь даже у нас есть особи, не употребляющие мяса из-за нарушения обмена или психосоматических проблем, и ничего страшного — сбалансированная диета и помощь психолога вполне сглаживают ситуацию. А я его, дура, свежим мясом соблазняла…

Стыдно-то ка-а-а-к, то-то бедняга трусился как осиновый лист, еле сдерживаясь, и ведь держался до конца — пока от нервного перенапряжения не рухнул. Надо будет перед ним извиниться, потом — когда язык выучу. Может он в эту глушь из-за своей проблемы и забрался — первобытные общества нетерпимы ко всяческим «не таким», вплоть до ликвидации. Надо будет аккуратно выяснить, исчерпывается ли его инаковость только кулинарией или исчо чего есть, да и кулинария тоже не без греха — те же каннибалы…

Тут мои мысли были прерваны появлением их объекта — бедняга рискнул, наконец, взглянуть на свой «страшный сон». Поприветствовала его своей самой дружелюбной улыбкой — отшатнулся и посерел. Эге — похоже, это совсем не признак удовольствия, тогда быстренько принимаем внешний вид «ну не могла же эта лапочка сожрать два литра варенья», надо же — действует, теперь поморгать поумильнее — вознаграждена робкой улыбкой, судя по движению джунглей на мордашке и ошарашенному взгляду — наконец-то эмоциональный контакт установлен.

Дальше это чудо таскалось за мной, робко пытаясь противодействовать вторжению торнадо в привычный тихий мирок — наивный, с торнадо у него толку вышло б больше. Этим родом гипноза владеет практически любая женщина — при виде недовольства надо мигом переключать внимание на другой предмет, с него быстренько на следующий и так далее по кругу, и все в быстром темпе, пока жертва не впадет в оцепенение. Главное — время от времени давать положительное подкрепление — т. е. периодически подбегать, брать за руку и смотреть снизу вверх в глаза, с обожанием, чистосердечным раскаяньем (даже если не за что) и немым укором — ты ведь такой большой и сильный, простишь же мне такую маленькую слабость.

Поверьте — любую мужскую особь можно так уговорить на что угодно, с женскими действует, увы, только при значительной разнице в возрасте. Тем более что извиняться, в общем-то, было не за что, подумаешь, горшки побила — ВСЕ, да и единственная миска с такой же ложкой не уцелели… Кто же знал, что в странном горшке, от которого пахло дымком, он угли хранит — горячие, между прочим, — я это проверила. Забавно, но лапа, в которую некоторые любопытные нагребли горящих углей, назад в горлышко горшка не пролазит, а бросить их — не хватает мозгов, мозги в этот момент словотворчеством заняты…

Что характерно — абориген в момент «танцев на углях» (причем потом и буквально — горшок я разбила и угли по полу рассыпала) надо мной совсем не смеялся — уважаю, такой такт редкость, а потом и вовсе загрустил. А чего собственно переживать — ту болтанку, что он делает, можно и из обломка похлебать, а как лапы заживут — слеплю из глины новые, сейчас не могу — из четырех в комплекте только одна целая осталась.

Забавно, а он быстро учится — от такого взгляда луну с неба доставать полезешь. Плюнула, собрала черепки и поволокла все к тайнику и любимому тюбику с клеем. Когда вернулась назад через двадцать минут с АБСОЛЮТНО целой посудой и «выздоровевшими» лапами (а вот медицину стоило и поберечь…) бедняга опять впал в ступор, похоже — это состояние у него может стать хроническим. А потому, я над ним сжалилась — не стала показывать, что его любимые горшки побить теперь невозможно.

Потом пошли хлопоты по хозяйству. Быстренько убрала несчастное мясо (нечего ему тут вонять) и все же задумалась о «положительном подкреплении»… Чего тут думать — море рядом. Нырнула, вынырнула уже с рыбой в зубах, отряхнулась — вся рыбалка, делов-то. Десяток секунд на потрошение, даже ножа не надо — когтями обошлась, и полить нежное филе тем соусом, что набодяжил синтезатор. Тактик и Анализатор в один голос утверждали, что никого из нас они точно не отравят, так — пронесет, в крайнем случае, но не больше чем три дня, ну пять — максимум.

Вот только «контакт», с интересом наблюдавший все приготовление, есть не захотел ни в какую. Как маленький, может, ему вид не нравится? Завернула кусочки в найденную у него в запасах лепешку, улыбнулась подружелюбнее и мурлыкнула — впихнуть удалось, даже понравилось — вон как весь сморщился от удовольствия.

Закрепляя ситуацию, сунула ему в руки две палочки, которые соорудила из двух щепок, с уже наколотыми кусочками, раз природа ему когтей не выдала. Ну-ка, маленький — за маму, за папу, за тетю… Ничего, или распробовал, или понял, что больше ничего все равно нет, но дело пошло. Свежая рыба вообще прелесть, чем быстрее приготовишь, тем вкуснее.

Внешний послеобеденный осмотр жилища и территории вообще прошел без разрушений и почти без жертв. Просто «контакт» получил очередную психологическую травму — когда я метила территорию, но тут дело было серьезное. Метки очередного «бугра» стояли слишком близко к пещере, причем, что характерно — чем ближе, тем свежее. Скоро этот «родственничек», а сомнений в том не было — я следы нашла, явится прямо вовнутрь и кого-нибудь «понадкусывает».

Я сильно надеюсь, что сосед с юга ему рассказал — каково со мной связываться. А если их «мужская солидарность» так далеко не заходит, то фокус с разрядником мне недолго и повторить… Или завести себе еще одну шкурку? Ладно, посмотрим на его поведение.

Окидываю хозяйским взглядом место, ставшее мне теперь домом, и замечаю непредусмотренную архитектурным планом статую — блин, а ведь действительно… Вот только, что-то мне подсказывает, что он будет не в восторге, если я и его помечу. Но и оставлять так все нельзя… Мы ведь теперь маленький клан. Чего только ради семьи не сделаешь.

Делаю глубокий вдох и, осторожно подкравшись, трусь об его хламиду ухом и горлом на уровне бедра, теперь с другой стороны, отбежать и отдышатся. Фух, все не так и страшно, но мысль, что придется метку периодически подновлять, энтузиазма, скажем так, не вызывает. Зато «контакт» из ступора вышел — я от избытка «чувств» его чуть не уронила, и теперь обалдело на меня пялится — да ладно, можно не благодарить.

Осталось мелочь — притащить шкуру и часть вещей и устроить «гнездышко», сразу после входа в первую пещеру. Не грусти, милый, я много места не занимаю. Теперь — на рыбалку, заодно и вымоюсь…

Ужин прошел уже по накатанной, еды хватало, потому обошлось без драки. И вообще — что-то мне его задумчивая отрешенность не нравится. С заходом расползлись по углам, запалив костер перед входом, ага — про «пахана» он видимо знает, а вот подкидывать местные термобрикеты придется, похоже, мне. У себя «контакт» долго шебуршился, что-то бубнил, листал свою книжищу и, наверное, писал в какую-то поменьше. Потом улегся и принялся старательно… петь, причем, ни голоса, ни слуха, ни слов песня не имела. Или это он пытается рычать, чтобы округу убедить в том, что пещера занята большим и страшным?

Примерно через два часа этого спектакля «дверь» тихонько откинулась, явив его мне — одетого во всю имеющуюся одежку, с любимой веточкой и мешком за плечами, скорее всего, с не менее любимой книжкой. И куда это мы, на ночь глядя и при этом не дыша?

Фигура проторчала наверно с полчаса в проеме, пока не решилась — сначала начать дышать, а потом двинуться дальше. Интересно — куда с таким грохотом можно красться и вообще как научиться ТАК шуметь и одновременно делать вид, что стараешься двигаться тихо? Талант — несомненный талант, надо брать уроки.

Тем временем он, наконец, добрался до цели своего марша — топора. Аккуратно, буквально по волоску поднял его с пола — так при этом скрежетнув лезвием по камню, что я не умчалась в ночь, зажимая уши, только благодаря многолетним тренировкам в Академии на выносливость и способность работать в любой обстановке.

Меж тем он, наконец, замер, сжимая в руках топор, при этом почти не шумел, так — стук сердца, от которого мне казалось, что меня с двух сторон по ушам лупят подушками, не в счет. Но зато от него начали прокатываться волны эмоций, как из доменной печи: страх, решимость, гнев, обида, умиротворение, благодарность, азарт — все сменяло друг друга в диком порядке.

Это что — ритуал какой-то? Точно, он, видимо, собрался сделать ответный жест — идет на охоту, вот только понимает, что с топором он много не наохотится, а другой снаряги у него нет. Вот и переживает, проигрывая разные варианты. Глупая, конечно, затея, но все равно — спасибо.

Наконец, решился, сунул топор за пояс и с диким грохотом прокрался на выход.

И вот мы теперь уже вдвоем крадемся по ночной пустыне. А ночью пустыня — это какие-то джунгли — жизнь кипит, пытаясь наверстать время, потраченное на дневной сон. Звезд, правда, сегодня нет, не говоря о спутнике — какая-то хмарь сверху, но всем остальным, включая меня, это не помеха, а «контакт» мой любезный похоже и при свете звезд видит не больше крота.

Это, правда, просекла не сразу, поначалу осторожничала, а теперь ношусь вокруг него кругами на расстоянии семи метров, стараясь одновременно разогнать с пути ту живность, которая не желает убираться сама от его слоновьего топота, и контролировать тыл и фланги, откуда вполне могут появиться желающие пожрать на халяву.

Весело, причем в прямом смысле, как в детскую игру играем, ну там где с ведром на голове надо за остальными бегать. Через два часа такого движения я уже была увешана гирляндами дохлых змей, как какая-то аборигенская богиня смерти, а местных сухопутных ракообразных стрескала (буквально, но он похоже еще и глухой или треск разгрызаемого панциря на фоне прочих ночных звуков не выделяет…) столько, что начала сначала отгрызать только клешни, а потом и вовсе — хватать за хвост и швырять подальше.

В общем, веселилась от души, особенно после того, как на ум пришло сравнение как со стороны выглядит наша охота — овчарка, охраняющая стадо из одного барана. Объект охраны тем временем начал уставать и покачиваться на ходу, я понимаю еще зачем ему веточка — опираться как устанешь (что он сейчас и демонстрирует) или змей с дороги сбрасывать, но зачем он эту книжку волочет? Да и действия его на охоту похожи мало, а отличаются целеустремленностью — может он просто место под ритуал ищет или сам поход и есть ритуал? — типа моего утреннего кросса?

А ведь похоже — причем, хоть убейте, совершенно не могу понять, как он ничего вокруг не видя, так четко на цель выходит-то? Просто удивительно, насколько разум и тренировки могут восполнить врожденную ограниченность органов чувств. А расчет времени-то какой! — ровно как небо стало голубеть, а все вокруг — обретать «дневные» краски, долговязая фигура моего спутника застыла столбом на вершине гряды, с которой открывался замечательный вид на море и нашу пещеру.

Бедняга, аж слезу пустил от умиления, панорама восхитительна, потому следую его примеру — сидим и любуемся зарей нового дня. Вот только чувства у него какие-то странные — усталость и покорность судьбе, вместе со светлой радостью. Поневоле захотелось приободрить, осторожненько подошла и потерлась горлом об плечо (заодно и метку подновлю, чего потом дважды бегать).

А этот паразит протянул руку и почесал МЕНЯ за ухом! И все, такое ощущение навалилось, что и не передать… Как выходит я все же вымоталась с этим одиночеством, что простой искрений жест напрочь сносит всю психологическую подготовку, и на глаза наворачиваются слезы радости, что рядом есть хоть еще кто-то живой.

Восходом мы любовались в духе картины «пограничник и его овчарка», я, положив голову ему на бедро, тихо млела от живых рук, не спеша поглаживающих по голове между ушей — полная медитация. Но все хорошее заканчивается быстро. Солнце взошло, объект смахнул последнюю «скупую мужскую слезу» и опустил глаза вниз… Ну и увидел кого он все это время за ухом чесал.

А колено у него твердое — от саечки, полученной мной в процессе его поспешного вскакивания (с диким воплем и сумасшедшими глазами), у меня чуть верхняя челюсть за нижнюю не заскочила.

Эх, жизнь моя жестянка — ну не на секунду нельзя расслабиться!

Благодарю тебя, Господи, ибо известно, что все что происходит (случается) только с Твоего попущения, а испытания ты посылаешь нам, грешным, лишь только посильные. В невежестве своем и гордыне, ибо совсем не многие святые отцы удостаивались визита демона-искусителя — многим хватало искушений собственной плоти, полагал я, что не может быть (худшего), и Ты, всесильный и всеблагой, указал на бездну моего заблуждения — явившееся испытание оказалось дьяволицей.

Каюсь, Господи, пришла в смущение моя душа и пошатнулась вера моя. Молился об избавления от этой напасти, но не было мне знака, ибо забыл, что негоже искать спасения от того, что послано для укрепления веры и сил духовных. Я же, не вняв гласу провидения, вместо смирения и надежды на помощь Твою, впал в грех уныния и гнева разом — не зрила (пути) душа моя и рвалась на части, пытаясь разом искать пути бегства или сил для битвы со злом. Пребывая в смущении великом, снизошел до хитрости — сделав вид, что сморил меня сон, и обманув демоницу храпом, свершил я тайные сборы и, выйдя из кельи своей, весь преисполненный гневом взял в руки топор, забыв, что гневаться — грех великий и путь к погибели.

…и не смог решиться обратить против нея свое оружие, ибо даже демон спящий кажется ангелом, коим и являлся до падения. Не поднялась десница моя, и осталось лишь искать спасения в бегстве поспешном в надежде спасти душу, ибо спасти тело от зверей лютых и гадов ночных не чаял. И только поспешая прочь от места, понял я, что был спасен токмо не иначе, чем божьей милостью, пославшей мне жалость к порождению зла сему, ведь демоны не властны над творениями божьими и телами их — могут лишь искушать душу в той мере, сколь грешна она, а человек грешен и подвластен искушениям, потому и власть их при божьем попущении велика. Я же, задумав свершить тягчайший из грехов — убийство, тем самым предавал и тело свое, и душу бессмертную в когти зла навеки…

Раскаялся я во грехах своих и залился слезами, моля пред тем как сгину я отпустить мне грехи мои. И было мне благоволение божье, не оставил он меня взором своим, и не коснулись меня языки гадов и когти зверей. Так терзаемый страхами и унынием, но невредимый телесно лишь уставший и пришёл прямо к своей келье, где и встретила меня демоница, как бы вопрошая «кто избежит воли его?». Известна ведь способность нечистого запутать путь, буде грехами своими человек отвратит себя от бога, и тот даст свое на то позволение, дабы через испытания вернуть заблудшую душу. Смирился я душой и поднял знамя веры своей, дабы быть достойным падшего на меня испытания.

Вот так они и жили…

Я ловила рыбу, впрочем, жарила ее — тоже я. Что мне больше всего нравится в наших мужчинах (под «нашими» как оказалось надо понимать самцов любого вида, лишь бы антропоморфных) так это врожденная способность сесть на шею и устроиться там свесив ножки. «Мужчина — большой ребенок» как оказалось данную фразу следует понимать БУКВАЛЬНО, не появись у меня возможности пожить в «первичной ячейке общества» в жизни бы такого не подумала. Хотя все ведь было перед глазами — всю его жизнь с самого рождения окружает внимание и забота именно женщины. Есть кому вытереть слезы и зализать сбитую коленку, есть и кому помочь разобраться во всей непонятности окружающего мира, есть кому подсказать решение. Чему ж тут удивляться, что едва получив возможность управлять своей жизнью самостоятельно — он тут же начинает искать себе подходящую замену, и ведь — находит. Поскольку потребность в том о ком надо заботиться, заложена в нас природой, а большой он или маленький… сначала большой, потом маленький и так уже пару миллионов лет.

Любые попытки противодействия данной схеме поведения — идут против всей эволюции вида и, следовательно, обречены на провал. За миллионы лет непростой истории взаимоотношения полов мужчинами отработаны и заложены в генетическую память поколений столько удачных приемов, что тягаться с ними просто невозможно — не потеряв при этом своей сути, не престав быть женщиной словом…

Потому как попытка внедрить «честное» распределение обязанностей и заставить это совершенно неприспособленное, к чему либо кроме разговоров «о вечном» (т. е. о себе или своих мыслях), существо гордо именуемое «мужчина» — идет против материнского инстинкта, инстинкта сохранения вида и просто — здравого смысла.

Ну скажите — какой смысл ловить рыбу, чтобы в результате его «готовки» потом есть нечто по вкусу более всего напоминающее хинин, потому что было принято решение «слегка» оптимизировать готовку и жарить вместе с головой и разумеется жабрами, горелое с одной стороны и сырое с другой? Да и просто смотреть, как кото-то пытается есть «жженку» (кто не знает — это ЛЮБАЯ каша приготовленная мужской особью) — на казнь думаю смотреть и то проще, там все быстрее заканчивается, а, между прочим, просто приготовить крупу для каши — совсем не просто и легко чисто физически. Я, как оказалось, весьма выделяюсь на фоне местных физической силой и то — помахать пестом дробя зерно в выдолбленной из дерева ступе, на легкую разминку совсем не тянет.

Лень, правда, мигом подсказала решение — три дня возни по «выглаживанию» с помощью ультразвукового бура двух подходящих гранитных плит и вышла неплохая мельничка. Мелькнула шальная мысль — сделать ее ветряной, все равно «притирать» камешки к друг-другу нервов не хватало даже у меня, потому сооружённая из пленки, плавника и телескопических штанг «роторная» турбинка пришлась весьма к стати. Вот только не учла, какие тут ветра — конструкция выдала совершенно неожиданную мощность и развалилась, едва успев выполнить свою задачу. Восстанавливать ее не стала, искры в процессе летели так, что подходить было страшно, будь там еще мука, она наверняка бы загорелась, и хорошо если б еще не рванула.

Нижняя неподвижная часть жернова покоилась теперь на связанном из топляка станке, а верхнюю я раскручивала на оси которую выжимал вверх рычаг с противовесом. Помолка муки теперь напоминало катание малышни на карусели: насыпать зерна в желоб нижнего жернова, раскрутить верхний, быстро перебирая нижними лапами по присобаченному на ось деревянному диску, и, как только камень начнет «гудеть», прыгнуть на балку рычага — верхний жернов под моим весом пойдет вниз и начинает помол, качество задает количество «раскруток». Потом берем веничек и сметаем результат в мешочек — красота словом, а то мой «контакт», похоже, перетирал зерна между двумя камнями, ну или покупал готовой муку, приготовленную этим способом, поскольку содержание тертого «за компанию» камня, в этом условно-съедобном продукте достигало, на глаз, процентов тридцати.

Крупорушку я, кстати, тоже модернизировала (надо же было чем-то кормить это несчастье, пока возилась с мельницей) — превратив мученье в развлеченье. Попросту взяла да привязала пест к ветке дерева, в итоге и на качелях покачаться получалось, детство вспоминая, и на пожрать полуфабрикатов приготовить.

К моим новшествам «объект» отнесся странно — если «качели» он напрочь игнорировал продолжая пытаться приготовлять крупу по старинке, правда, тут у него на своем настоять не вышло — я за двадцать минут на скакалке приготавливала крупы на неделю, то с вторым вышло наоборот — освоить попробовал, а потом приволок и ляпнул на верхний круг кусок мокрой глины. Я и возмутится не успела (а говорят мужчины дрессуре не поддаются — все мои интонации он выучил на раз) как он одним движением вытянул вверх горшок… В общем, все пропало, игралась с этим делом до самозабвения, хотя вычесывать глину из шерсти — чистое мучение. Следом стукнула мысля — обжечь все полученное не только на солнце.

Впрочем, почему и не на солнце? Пленка есть, серебряная краска для нее — тоже. Параметры «надувного» зеркала для Тактика совсем не бином… Словом — соорудила, вот только в том, что вышло не горшки обжигать, а металл плавить. Растекся мой горшочек — получилась мисочка, странноватая надо сказать — больше на стекло похоже. «Контакт» как ее увидел — опять в ступор впал, а я уж думала, что у него это уже прошло.

И вообще, он старался меня по возможности не замечать — нет меня и все, хоть задача эта практически невыполнимая. Если мне от него что-то было надо, особенно. В этом случае он, излучая флюиды смирения и внеземной скорби, быстро и качественно делал что требовалось. Причем как он догадывался, что именно надо? Загадка, честное слово, поскольку изучить язык у меня пока не получалось. Тактик только накапливал первичный словарный запас, и что-то у него пока не заладилось, странно вообще-то — у него ведь очень хорошие алгоритмы дешифрования.

Да и «контакт» помогал нам вовсю (сам о том не подозревая), видимо его одиночество достало не меньше чем меня, но раньше он себя контролировал, а тут появилась живая душа рядом и повод расслабится. Словом, он взял привычку со мной, а точнее сам с собой, разговаривать. Оставалось только таскаться, все свободное от хозяйственных дел время, следом за ним и выслушивать непонятные рассуждения. Ничем больше, кроме их и огорода, он теперь не занимался.

Нет, я конечно понимаю — если в пределах видимости вдруг объявилась женщина, то просто грех не свалить на нее все хозяйственные заботы, но охотиться, или, как в нашем случае, рыбачить, вроде всегда было «мужским» делом? С другой стороны, любым делом должен заниматься тот, кто в нем понимает больше и умеет — лучше, и что поделать, если это все та же я?

Причем его странные и непонятные занятия начинали меня все больше беспокоить — жужжала все под черепушкой муха неудовлетворенного любопытства, ведь не скажешь что в праздности пребывает, наоборот — каждую свободную минуту уделяет своим занятиям, но для чего эта странная гимнастика то в полном молчании, то под монотонный бубнеж, то с вполне внятной и, я бы сказала, импровизированной и вдохновенной речью? Что-то тревожно мне… не люблю непонятного — оно часто весьма опасно.

Надежды мои на мощь современной науки в плане освоения языка — не оправдались совершенно. По прошествии двух недель, когда экраны у «контакта» на внутренней стороне век были давно сформированы, а Тактик накопил уже достаточно аудио и видеоматериалов, попытались перейти к «активной фазе». Казалось-бы, давно отработанная технология — когда объекту во время сна или просто в период спокойствия подаются изображения и их обозначения в звуковой или (если есть) письменной речи. Причем скорость и уровень передачи, соответственно быстрее и ниже «уровня сознательного восприятия» т. е. объект, по сути, не осознает происходящее и только изменением ритмов мозга дает «раппорт» позволяющий анализировать сначала правильность сопоставлений, а потом и выстраиваемые сложные смысловые и ассоциативные конструкции.

И вот вся эта хитрая машинерия с плеском села в лужу, вместе со мной разумеется — и мысль, что я ни разу не ксенопсихолог, не ксенолигвист или специалист по дознанию, утешения не приносила — нужен был результат. С горя с кручины начала рулить процессом вручную, но ничем подопечного и себя кроме ночных кошмаров не обеспечила, что же это за язык в котором одни и те же простейшие бытовые предметы называются десятками совершено разных слов? Словом — пришлось снизить уровень воздействия (дабы мой «контакт» не свихнулся окончательно) и потихоньку накапливать материал, как с помощью Тактика, так и самостоятельно откладывая в память наиболее характерные ситуации и выражения. Вот блин, а ведь хотела ошарашить подопечного, на третью неделю знакомства, связным выражением мысли, а то он, по-моему, меня животным считает — которого кто-то научил работе по дому, готовке, охоте и изготовлению ветряных мельниц, ага.

А вообще, это я просто философствую, не будь всей этой домашней рутины в виде готовки, мытья посуды и прочего — впору от скуки было лезть на стену. Надежды на быстрое изучение языка не оправдались, дни плавно переходили в декады, декады — однозначно намеривались складываться в месяцы. Чувство неправильности происходящего наваливалось с громадной силой. От него не отставало чувство подспудной опасности ситуации, и щекотка от ощущения, что я своему объекту жутко мешаю притом, в чем именно совершенно непонятно.

Так что на фоне надвигающейся катастрофы возможность узнать, как выглядит «семейный быт» изнутри следовало считать благословением. Когда еще выпадет такая возможность пожить в «пробном браке»? — честно говоря, мне понравилось, жаль только что луна с неба и то ближе…

Но все эти неурядицы напрягали не сильно, поскольку меня накрыло новое всепоглощающее чувство — ЛЮБОВЬ, накрыло буквально — с головой. Море… Как много заключено в этом простом слове, колыбель жизни, колыбель цивилизации. Мы покинули ее как и положено выросшим детям, но оно все равно осталось с нами — в составе крови, в снах о полетах…

Реальным полетам и в воздухе, и в космосе мы обязаны именно ему — нет у нас страха перед безбрежной бесконечностью, осознание мощи стихии и опасности — есть, а вот страха заставляющего искать норку поглубже — нет. Именно его изменчивому характеру, когда миг назад ласковое и солнечное, море в следующую секунду вспухает черным всесокрушающим валом, обязаны мы легкости, с которой принимаем перемены и создаем их сами…

Оттуда же и понимание, что можно и нужно бороться с силами, для которых ты не более чем песчинка и — победить. Дает оно и понимание, что победить можно все, кроме течения времени — но его можно и нужно делать своим союзником. Многому, словом, может научить эта бездна — если не убьет.

Потому к знакомству я подходила весьма осторожно — на равных, но без панибратства. Море ластилось и старательно прятало коготки, знаем мы эти мягкие лапки — сами такие. Контрасты, конечно, сбивали с толку, два совершенно разных мира были разделены тонкой пленкой прибоя — пустыня с барханами, или раскаленным камнем и глиной, где все живое, зарывшись поглубже, старается не испечься до ночи, и — прохлада с буйством жизни и красок, что днем, что ночью — меняются только участники этого карнавала.

Любоваться этими красотами можно часами и десятилетиями, но желудок мигом ставит все на свои места, как и часть тела пониже. Потому все красоты проходили критерийную оценку с легким гастрономическим оттенком — в смысле кого тут можно съесть, а кто наоборот — норовит съесть уже меня. За то что есть (и даже в лапы брать) не стоит — отвечал анализатор, за разборки с ошибающимися в меню — винтовка, нож, двадцать когтей и двадцать восемь зубов (два зуба «удачный» спуск таки не пережили — пришлось выдрать).

Недоразумений было не много, ни в чьё постоянное меню не вхожу, а к необычному принято проявлять осторожность, хотя у морских обитателей мозгов все же поменьше. Пришлось лишь свернуть шею какой-то здоровенной рыбине, прикидывающейся змеей — ей не понравился щуп анализатора, которым я шуровала в ее логове, и она чуть у меня его не вырвала, вместе с лапой заодно. Бросилась бы на меня — вполне могла бы рассчитывать на успех этой попытки, но она предпочла вцепиться в металлический и совершенно несъедобный предмет — туда ей и дорога. Мой подопечный, увидев зубастую башку, слегка посерел, но запеченную в глине змеерыбу наминал за обе щеки.

Какая-то рыбья мелочь, размером с пол меня, здорово напоминающая морской вариант крысы — характерным носом и расположенными далеко под ним кусалками, покусилась на мой левый окорочок, но тут ей вышел полный облом. Прокусить пусть и тонкую, но прочную пленку не помогли и несколько рядов конических зубов, некоторые даже остались мне в качестве трофея, к тому же они у нее толком не сходились — странная конструкция.

В итоге, получив по носу прикладом винтовки, рыбка, не солоно хлебавши, убралась восвояси, а я приобрела здоровенную синячину на пол голени и хромоту на пару дней, ну и бесценный опыт, разумеется, зафиксированный в новых инструкциях Тактику. Следующий вариант этой рыбоньки, уже в масштабе в 1х10n, поприветствовала выстрелом из винтовки еще на дальних подступах. Надствольные гранаты они и в воде прекрасно работают, в воде пожалуй даже лучше. Ну, не хотелось мне проверять — откусит она от меня половину или попытается проглотить целиком и не подавиться, а против кумулятивной струи, прошивающей 150 мм броню, крепкая, похожая на терку, шкура шансов все же не имела.

«Контакт» мой чуть кондрашка не хватила. Зрелище конечно вышло сюрреалистическое — стоит себе возле толстой коряги вся из себя я и делает притягивающие движения верхними лапами, и, повинуясь этим «пассам», из моря на берег, глубоко бороздя песок, вылазит туша, вокруг которой впору хороводы водить.

Бедняга так и замер метров восьми не доходя, надо будет на будущее, перед демонстрацией «чудес», заранее убедиться в его отсутствии в прямой видимости, и так страшно представить, что он себе уже понавыдумывал. Зато теперь точно знаю, что зрение у него никудышнее — не рассмотреть трос, из аморфного сплава толщиной в волос допустим можно по невнимательности, или не зная чего искать, но блок-то в сустав мизинца не заметит только слепой.

Потом встал вопрос на тему «как съесть слона?», тем более что мясо даже для моих челюстей оказалось хоть и вкусное, но из разряда «дружба», в смысле — «пожевал сам — отдай другу». Так что съели мы только печенку, «контакт» сварганил какой-то супчик из плавников, вырезали пару кусков «помягше» и все — остальное мигом подобрали крабы. Из несъедобных частей осталась на память шкура (убейте — не знаю, что с ней делать и хомяков в роду вроде не было…) и внушающие прямо ультразвуковой трепет челюсти.

На будущее, надо будет таких встреч избегать — как показал анализ атак эта «морская крыса» была весьма труслива, причем — вне зависимости от размера, она долго ходила кругами, все примериваясь и не решаясь атаковать, потом начинала круги сужать, и только набравшись наглости — становилась на ребро и бросалась в атаку.

Опасен был только последний момент, поскольку взявшее хороший разгон тело да еще в воде не сильно-то и остановишь — просто рылом так приложит, мама не горюй. А вот до этого момента — пугнуть ее чем, хоть импульсом ультразвука или акустическим выхлопом из винтовки и, думаю, мигом свалит за горизонт. Надо будет проверить, а предупредить Тактик меня сможет вполне — его сканеров даже на самую мелочь больше чем на полкилометра в воде хватает, профиль и поведение, а главное — реакция, на нашу «рыбку» прочих подводных обитателей, тоже более чем характерные.

На этом все приключения и закончились. Больше из опасностей были только ветвистые заросли камней, которые оказались совсем не камнями, а сросшимися домиками мелких рачков, некоторые из которых, почему-то, оказались ядовитыми, да студенистые тела каких-то полупрозрачных грибов — все норовящих обжечь любопытный нос или желающий их лизнуть язык (анализатор в этом случае показал собственную несостоятельность).

Все остальное было только приятным впечатлением для желудка — вкусная рыбка и не менее вкусные моллюски. Первая на них «охота», как водится, повлекла за собой совершенно неуемное пиршество, в середине которого чуть весь аппетит не потеряла — «вкусняшки» преподнесли-таки сюрприз. Внутри примерно сорокового по счету моллюска оказался камень — чуть зуб не сломала. А как рассмотрела поближе — шерсть дыбом так и встала, «камень» был больше всего похож на «икринку» будущего моллюска. В голове мигом всплыли сценки на манер сериала «Иные» и куда как более прозаические, но от того еще более страшные документальные кадры.

Правда ультразвук и анализатор меня мигом успокоили — внутри «икринки» было всего лишь включение кварца, которое раздраженный вторжением моллюск покрыл слоями арагонита — точно такого же, как на внутренней части раковины. Фу-х, а то мысли о том, как выросшие внутри желудка моллюски вспарывают брюхо острыми краями раковины, чтобы вернуться назад в море — напрочь отбили аппетит. До новой порции, разумеется, но жевать начала осторожнее, за что была и вознаграждена — «камешки» попались еще пару раз, не такие крупные, но все же…

Закончив трапезу, смогла взглянуть на источник треволнений поблагосклоннее, сытое брюхо оно к добродушию располагает, а он был красив — совершенной каплевидной формы, а интерференция света на микронеровностях заставляло его переливаться всеми восемнадцатью цветами радуги. Посмотрела по новому на горку съеденных раковин, на получившихся из нее три «икринки» и поняла — проблема новых зарядов к винтовке больше не стоит, особенно если взять с собой ультразвуковой сканер и брать на обед только «икряные» раковины. «То, что убивает» должно быть красиво, а рассортировать по размеру можно и простым ситом. Правда что-то мне подсказывает, что самые большие раковины будут ближе к глубинам в сорок метров… но переделать респиратор недолго, был бы повод, а желудок вкупе с неуемным любопытством его вполне обеспечат…

Респиратор я, конечно, переделала, программа синтеза перфтордеаклина, метилциклогексил-пиперидина и прочих жизненно важных вещей была заложена в синтезаторе изначально, поиск нужных компонентов благодаря большому количеству стандартных вариантов много времени не занял, и новые глубины приняли меня в свои объятия. Жизнь там уже была поспокойней, но не менее красива. Увлеклась — каюсь, обычно на мои уходы «контакт» внимания не обращал, а тут как на грех — почему-то проявил заботу. В итоге, когда спустя четыре часа вся под впечатлением вылезла на берег то первое что увидела, был это красавец — в кои-то веки, без своей хламиды.

Судя по тому, как он ко мне кинулся — видимо собрался уже нырять за мной, интересно — а выныривать он умеет? А вот сжимать судорожно меня не стоит, хоть и знаменательное событие, в кои-то веки он отважился ко мне прижаться, но этот задохлик от избытка чувств даванул так, что вынужденно выпустила загубник.

Я, конечно, понимаю — залитые синей жидкостью грудь и подбородок, а также белые клыки в фиолетовых разводах — зрелище не слишком эстетичное, но в обморок то падать зачем? А у меня дилемма, начну выливать «голубую кровь» из легких — утонет бедняга хоть здесь и по колено, тащить его на берег — могу сомлеть уже я, тогда скопытимся оба. В итоге — сунула загубник, назад и, нечеловеческим усилием воли подавляя кашель от попавших пузырьков воздуха, рысью поволокла его по отмели к берегу. Обошлось, но половину своего запаса жидкости для дыхания выкашливала минут пятнадцать, вместе с обедом-завтраком и, по-моему, ужином, но — не будем о грустном.

От потрясения бедняга заперся дня на полтора, а потом все на меня косяки кидал, надо будет ему какой-то подарок сделать, а то у него от меня только седина на память…

И вот, стоило только всему успокоиться, стоило душе с помощью пучины прийти в какое-то равновесие как, сами собой, начали решаться «неразрешимые» задачи. Некоторым — я была рада, а вот другим стоило, пожалуй, остаться нераскрытыми, но кто ж меня спрашивал…

Первым стрельнул вопрос с языком. Я как раз наблюдала последствия моей предыдущей «светлой идеи» — было решение пособирать раковины с «яйцами», но их оказалось довольно много, а вылазить из моря не хотелось, вот и натаскала их на участок, где они в полном комфорте, могли дожидаться пока я их съем. И вот теперь наблюдала десяток «веретен» и «шипастых веретен» собравшихся «на пожрать» МОИ раковины! Наглость-то какая — правда, много съесть они не успели, а сами оказались — тоже ничего, вкусненькие.

И раковины красивые, вот только чего это у меня от них когти так воняют… и они почему-то стали красно-фиолетовые… Кукушка-кукушка…тфу, анализатор — сколько мне жить осталось? Что, так ма… Не, вроде обошлось — просто краска, точнее — два прохромогена, которые могут превращаться в синий индиго и красно-лиловый диброминдиго смешиваясь и вступая в реакцию выделяют все лишнее в виде вони. Мне же на память осталась покрашенная и дурно пахнущая лапа, которую на время сна надо было укладывать отдельно от всего остального. Но цвет меня заинтересовал — слишком все серое и выгоревшее вокруг, а тут — такое яркое пятно в жизни…

Может мне ему свитерок связать? Как младенчику — чтобы не мерз, и покрасить по ярче — чтоб не потерялся… А это мысль, так сколько нам там раковинок понадобится чтобы полкило шерсти покрасить? Ну, там, с учетом потерь техпроцесса… СКОЛЬКА? Тактик ты что, в навигатора решил переквалифицироваться? Обычно он такими цифрами оперирует… пять миллионов штук — я же лопну, столько съесть… Да еще всего за двенадцать дней, пока первая партия не сдохла… Кажется накрылся мой свитерок медным тазиком. Хотя — мну есть представитель великой цивилизации или где?

Ну-ка, анализатор слей данные и посмотрим, что нам его величество синтез скажет. Имей совесть — ракушки все нужное из обычной воды получают, а на химлаборатории грабят, где я тебе этот список найду? По-другому медленно будет, говоришь, а во сколько… нет, ты мне время, а не множитель покажи, ну вот — и энергопотребление глюонного реактора не требует, всего четыре киловатта — даю добро.

Но я отвлеклась — пока вылавливала любителей халявы на моей плантации, в голове щелкнули шестеренки и часть картины по моему изучению языков встала на место.

Дядечка просто оказался полиглотом, блин, морфологический анализ дает не менее семи языков, а скорее всего их девять, если не больше. Аж четыре языковых группы, один — точно мертвый, и два под вопросом — капец, одним словом… При этом он, то ли пытаясь достучатся до чего-то мне в этом списке знакомого, то ли просто стараясь обновить подзабытое разговаривал по часу на каждом (что напрочь сбивало со следа меня) и сопровождал простой разговор, обширными цитатами на других (вероятно — мертвых или «высоких») языках, что напрочь, сбивало со следа уже Тактика, он ведь не специализированный дешифровальщик — мощности у него ограничены. Да и шифровки, несмотря на включение «условных обозначений», все же обычно составляют на одном языке… Словом — смотрите настройки по умолчанию.

Слов нет, это уже не «те же грабли этажом выше», это уже из серии — «больно наступать на грабли, особенно больно — если грабли детские». Я, конечно, физически прочувствовать всю глубину этой мудрости не могу, но случай — явно мой.

Так что теперь, при любой возможности, крутила старые записи и читала, с соблюдением всех мер предосторожности, книги моего «контакта» — благо он, когда что-то из них читал все время проговаривал текст (или вслух или про себя), поэтому вопросов с фонетикой было немного.

Мозги трещали от попытки одновременного изучения семи языков, шарики периодически клинило об ролики, а запах паленой изоляции просто стал навязчивым. Но — после запоминания таблицы логарифмов и «справочника констант и поправок», «чтоб всегда под рукой было», все эти трудности не тянули даже на легкую разминку.

Дело шло по нарастающей, и становилось все сложнее сохранять умильное выражения личика в момент прослушивания его разглагольствований — так временами тянуло заржать «аки кобылица стоялая» или вставить парочку комментариев. Но пока сдерживалась, оставался открытым вопрос интерпретации, а также вопрос вживания — переходить к активному общению не узнав, каков человек, когда думает, что его не понимают — было глупо.

Вот, а теперь возвращаясь к теме подарка, что-то у меня мысли кругами ходят — но на то есть причина — позже расскажу, красить шерсть хоть теперь и было чем, но нечего. Шерсть надо было сначала с кого-то состричь, потом отбелить, спрясть и связать и только потом — красить. Все процедуры по одиночке проблем не вызывали, даже тридцатипроцентная перекись дожидалась своего момента в закопанном горшочке, но вот не было самого главного — шерсти. Хоть вычёсываться начинай, но когда ж это я полкило шерсти начешу? Потому, пока отложила все это на позже, и начала думать над «планом Б».

Задача неожиданно захватила — мой подопечный, оказывается, был последователем человека победившего смерть… По настоящему ли или только как символ, это сейчас мне неважно, а вот пройтись с мягкой щеткой по легенде счищая вековые наслоения непонимания и искажений было захватывающе. Пусть всю картину мне не вскрыть никогда, но вот конкретно этот рисунок из книги я все же попробую превратить в объем так, чтобы не сводило скулы от фальши… Ведь это важно — говоря о вечном, не фальшивить в суетном.

Вот и наступила на собственные грабли… ну где я тут найду ливанский кедр, тем более, что не имею ни малейшего представления как он выгладит. Ладно, но ведь и просто дерева кроме топляка тут нет, а он явно не годится, есть правда еще «веточка», но что-то мне кажется что если я ее возьму кто-то сильно огорчится… Но долго я обычно не думаю — решение часто приходит быстрее чем успею убедиться в его отсутствии, вот и сейчас — мигом вспомнила где видела подходящее, хоть и не дерево, но весьма похоже.

Как же я потом ругала свою изобретательность, когда пилила на глубине за восемь десятков метров «веточку» красного (а на самом деле — коричневого) коралла, вот и пилка мне пригодилась. Только ей… тому… умнику… резать! Но смекалка все же победила, приблизительно после полутора часов художественного… мну наконец догадалась поставить винтовку на «холостой выстрел» и сфокусировав струю воды до толщины иглы за пару секунд срезала под самый корешок. А потом — о-о-ч-ч-чень м-м-ме-е-едлен-н-но убегала от также медленно, но увы — достаточно неотвратимо, валящегося на меня многосоткилограммового камешка — это только кажется что под водой все легкое, а на самом деле глупость моя могла очень плохо кончиться.

Вроде и не совсем дура, но умные мысли начинают приходить в голову только после получения очередного синяка на пол задницы. Что, скажите, мешало сначала отрезать ветки и только потом пилить основание? А уж какие слова мысленно проговаривала пока волокла заготовку пешком наверх…

Зато, кажется, фраза про «каждый несет свой крест» открылась для меня с новой стороны.

Потом долго и упорно воевала с заготовкой — ей совсем не хотелось радовать глаз ровными гранями, в итоге вышло не как на картинке, зато камень неожиданно стал действительно похож на дерево. Была там и конструктивная загадка, ох и непросто оказалось это высоко цивилизованное орудие смерти. Пока не разгадала, как можно продлить мучения казненного, заготовка под фигуру, из белого камня не хотела ложиться и все, а вот после — села как влитая.

Следующую загадку мне подкинула анатомия. Казалось бы, вот он — образец, и на память не жалуюсь, запомнила все мышцы тела, но вот сидела в голове заноза и не давала работать дальше. Пришлось все же плюнуть и идти «щупать натуру», сняв заодно полную модель скелета ультразвуковым сканером, уж не знаю, что обо мне подумал «контакт» — надеюсь ничего гастрономического, но выглядел несколько ошарашенным.

Но главное — интуиция была права, художник, от слова… «худо», что рисовал картинку, об строении костяка не имел никакого представления, странно — ведь ему было бы достаточно просто взять себя за руку, чтобы понять, куда надо забивать гвоздь. Хорошо хоть сверлить заготовку не начала, а то пришлось бы выкидывать и искать новую. А вот после всех этих исследований оставалось только взять ультразвуковой бур и «отсечь все лишнее».

С чего вдруг я такой странной работой себя гружу? Да просто у меня тут небольшое землетрясение на личном фронте приключилось, вкупе с тайфуном и извержением вулкана…

Нет, не то, что вы подумали, не критические дни, те приходят как положено — раз в полтора месяца и особых сюрпризов не приносят. Но есть тут одна тонкость… Начну пожалуй издали.

Позднее, была сильно удивлена тем, что новую жизнь можно подарить миру случайно. Для меня и моих товарок такое попросту невозможно, наступление момента «Х» чувствуется вполне отчетливо, да и волнение крови вполне однозначно отображается в запахе и следовательно вообще ни для кого не являются секретом. Так что такие вещи как «планирование семьи» и «предохранение» у нас неизвестны.

Но чтобы род людской не пресекся по причине того, что у шибко хитро сделанного «человека цивилизованного» всегда найдется дело менее рискованное и хлопотное чем производство потомства, природа в своей мудрости предусмотрела ма-а-аленькую хитрость.

И теперь, совершенно случайным образом, где-то от раз-в-полгода, до раз-в-два-года, вместо обычного «тепла на часок» приключается небольшое землетрясение недели так на полторы-две. Всем и сразу, объясняющее, что вся «цивилизация» это ОЧЕНЬ тонкая пленка поверх истиной звериной сущности, которая мигом слетает под напором инстинкта.

Если говорить формально — уровень некоторых гормонов (эстрогенов) возрастает в десятки раз, что влияет как на самооценку женщины, так и… хм, ее привлекательность для противоположного пола. Иными словами — любая серая мышка мигом превращается в суперкрасавицу. И если, все же, желания заводить малыша нет — приходится заранее брать отпуск и сваливать в места побезлюднее или в «санаторий». Ну или, в крайнем случае, запираться в квартире переводя вентиляцию на внутреннюю циркуляцию и поливая двери-окна специальным дезодорантом. Поскольку если этого не сделать, то рискуешь все это время выслушивать кошачьи серенады под окном, и царапанье под дверью, а потом еще и разбираться с недовольными соседями.

Семейные пары, желающие завести малыша, разумеется, наоборот подгадывают к этому моменту, ведь такого накала чувств больше не возникнет лет семь-девять, пока не появится возможность дать новую жизнь опять. Если, по каким-то причинам, приходится спешить, то современная фармацевтика вполне может в этом помочь. Возможно, и наоборот вот только смысл гробить здоровье?

М-да сколько, однако, словесных кружев я навернула там, где можно было сказать короткое слово — гон.

Что-то рановато он у меня повторяется, ну да воспримем это как данность. И начнем по полной загружать тело и мозги. Работа по выражению «чувства прекрасного» и требующая особой интуиции, как раз то, что хорошо помогает от лишних мыслей.

Вот, например, оставалась вроде небольшая деталь, а она опять не хотела ложиться в картину. Казалось бы — «терновый венок», вроде ничего нет в нем сложного, и черный коралл — заранее нашла, а попробовала сплести — не выходит и все. Но потом поняла в чем дело. Вот так и прошла неделя из времени «Ч», но дело заканчивалось, осталась лишь пара штрихов, и я потеряла бдительность. Настолько увлеклась выделыванием шипов, что не заметила (точнее — не оценила последствий) как «объект», несмотря на позднюю ночь, вылез посмотреть — чем это я тут жужжу. Да так и простоял за плечом часа два, а я и уши развесила. И обратила на него внимание только тогда, когда закончив с последним шипом надела «венок» на голову фигурке и приступила к «чистовой сборке».

Вот именно в тот момент, когда с помощью гвоздей на моем любимом клее закрепила фигурку, у меня из-за плеча протянулась трясущаяся лапа, по которой я довольно бесцеремонно шлепнула. Не хватало еще, чтобы он к нему приклеился — так ведь и придется таскать в руке тяжеленный крест, пока верхняя часть шкуры не слезет. Так что, повернувшись и уперев руки в боки, жестами, а мы уже выработали довольно содержательный набор условных знаков, объяснила, что надо подождать до рассвета, пока закончу. «Контакт» убрался к себе, но спать не лег, а опять занялся своей «гимнастикой». Я же завершила последние штрихи и наложила краску.

Вместе с восходом солнца состоялся «торжественный вынос», «объект» с каким-то угрюмо сияющим лицом с крестом в руке (силен, однако, фигурка-то ведь совсем не перышко) и я — уставшая, но довольная, выбрались под первые лучи солнца. Мой «контакт» начал проводить какой-то торжественный ритуал, а я изо всех сил боролась с зевотой. И тут он вдруг замер посреди фразы и рухнул лицом вниз, я аж опешила — вроде ничего страшного не наблюдалась для столь бурной реакции. Быстро оглядевшись по сторонам, ничего необычного тоже не обнаружила, и решила что видимо так и надо, ну и сунулась посмотреть, как проявилась краска — ей для приобретения цвета нужен не только кислород, но и ультрафиолет. Неплохо вышло, вот только пованивает, но с этим ничего не поделаешь, надо просто подождать.

В принципе, в том, что произошло дальше, виновата была только я сама…

Не стоило все же в моем положении оставаться в обществе мужчины… Зря конечно решила, что раз мы с ним разных видов, то и феромоны на него не подействуют. Думала что он вообще «незрячий» (имеется ввиду — не различает запахов) и что за собственной вонью он изменение моего запаха просто не услышит. Надо было все же убираться подальше, ничего бы с ним за пару недель не случилось, жил же он раньше без меня. И уж точно суя свой любопытный нос к кресту, чтобы понюхать краску, не стоило поворачиваться к нему спиной… Расслабилась одним словом.

А он мигом вскочил и ухватил меня за шкирку! Хорошо хоть верхней лапой, как ее там… шуйца или все же десница? Главное — что не зубами, а то я за себя не отвечаю. Но и так — в голову мигом стукнула известная жидкость и я, моментально развеселившись, легким шлепком свалила долговязую тушку на песочек, и игриво прихватила его зубами за шейку…

Даже нашатырь так мозги не прочищает!!! Мигом все посторонние мысли пропали. Зато, когда кончила отплевываться, вспомнила свой давний зарок. А этот, бедолага, не имея возможности по запаху уловить смену настроения, так и лежал пластом в ожидании продолжения. ЩАС! Будет тебе продолжение!! И, ухватив одной лапой тушку за оказавшуюся удивительно крепкой хламиду, а второй — дождавшийся своего часа заветный горшочек, поволокла все это к морю.

Купание прошло весело, прямо как детеныша — те тоже норовят вместо помывки уплыть, взбивают пену, пищат от попавшего в глаза мыла, лезут подраться с мочалкой и прочее. Но опыт в этом деле у меня есть, а этот великовозрастный хоть не царапался, и не кусался, ввиду отсутствия царапок и кусалок. Да и весь задор его мигом пропал — вода-то холодная, дожди пошли — видать зима, да и летом раннее утро в пустыне — дубак еще тот. Достирывая в прибое хламиду и оглядев переминающуюся на берегу тушку, в жизнерадостный фиолетовый пупырышек, я опять развеселилась от мысли — похоже и стирка теперь тоже на мне!

Отсмеявшись, сообщила ему, что вынуждена покинуть наше обиталище на неделю по делам, а по возвращении мы с ним обстоятельно и не спеша поговорим. И, только после того как глаза «контакта» остекленели, до меня дошло — я это именно СКАЗАЛА, вместо того чтобы показать жестами!!! Блин, нельзя в таком состоянии ничего серьезного делать — совсем башка не варит. И чего это меня «на хи-хи» опять пробило — сине-пупырчатый бородач с отвисшей челюстью это конечно смешно, но где мои манеры?

Словом веселье весельем, но надо рвать когти. Потому, растерев сухой травой бедолагу до красноты, погнала его в пещеру — переодеваться, а сама покидала в ранец все, что подвернулось под руку — потом рассортирую. Уже взобравшись на вершину бархана, не выдержала и оглянулась — по двору нашего дома бродила маленькая неприкаянная фигурка, совершенно потерянная и заставившаяся сжаться сердце даже на таком расстоянии. Как он теперь без меня?

Вот тут, прямо не сходя с верхушки, меня и накрыло понимание решения следующей загадки. Ударило как молотом, аж колени подогнулись… Захотелось выть и грызть землю от чувства безысходности. Догадку, конечно, еще надо было проверить, но всей своей обостренной гоном интуицией понимала — правда, и жуть оттого брала просто невероятная. А вокруг — мирно просыпалась пустыня, всходило солнце, все было как и раньше, но от того становилось только безысходнее. Это, как на прыжках при невыходе купола, падаешь в совершенно родном состоянии невесомости, но совершенно четко понимаешь — осталось только надежда, а вот от тебя уже давно ничего не зависит…

Спаси и сохрани душу раба твоего господи, укрепи и направь его разум ибо пребываю я во мраке неведенья и только вера в тебя опора мне. Шесть седмиц прошло с того мига как потерпев неудачу в бегстве решил искать спасения в смирении и победы над злом непротивлением. Но мне ль тягаться своими слабыми силами с силой властвовавшей на земле от Адама али не понял я сути умишком своим? Но ни душа и тело мои не подвергались ни искушениям, ни страданиям, токмо сомнения терзали душу мою. Демоница, видя решительность, мою лишь заботилась о насыщении утробы боле ничем не искушала безропотно и по своей воле выполняя уроки кои в монастырях исполняют послушники, а в миру — честные жены. Может в том и состояло искушение — смутить душу мою и усыпить прозрение, ибо перед таким смирением, а ведь известно что павший гордец и таковы (тоже) последовавшие за ним, усомнился я, кого видят глаза мои — порождение исконного зла, али плод противоестественного союза человека и зверя.

Дана ли такому монстру душа и чья она будет? Может ли быть спасена или удел ее прах… Господи, укрепи веру мою в сомнениях. В разуме же, хитроумия великого и лености не меньшей сомнений (моих) в том не было, ибо придумки ея для облегчения трудов телесных неохватны мыслью. Знакомо ей и упорство в труде (жаль) лишь цель его не души спасенье, а избавление от будущих (трудов). Денно и нощно молил господа о просветлении, но грехи мои закрыли мне взор. Знаков было дано много — не корчило ея ни от слова писания святого, ни от вида креста спасения и вод освященных, но и склонности сердечной к вере или жажды спасения даже зверям бессловесным она не проявляла — спокойно наблюдала вознесение литургии либо проповедь Слова Божьего, возвращаясь после к хлопотам суетным.

Бессловесность ея смущала дух мой, ибо на все скромные знания языков Вавилона людского не увидал понимания. Не пыталась (она) повторять за мной слова мои хоть это могут и птицы небесные, разумом не благословлённые. Но желания свои напротив выражала указанием перстами и звуками нераздельными, воем и рыком. Помыслил я уродство закрыло (путь?) к речи, но слуха она не лишена и остер он вельми. А может просто всемогущий боже, по мольбе моей, запечатал усты ея дабы не дать погубить душу мою?

Зрил я влечение ее к книгам Слова божьего, но как дитя (в них) влекли лишь картинки, хоть и таила деяния свои, но видно (было) где книгу открывали. А после заметил новину, раздобыв неведомо где камень мной не виданный, резцом своим творила она из него распятие. Взволновался дух мой, но таилась она, и узрел я результат в конце лишь, когда она со всем смирением предала в руки мои для освящения.

Страх великий сковал члены мои, искусство камнереза было велико и, несомненно, достойно базилики, но не оно заставило трепетать сердце подобно птице в силках. В образе были нарушены все каноны коих принято придерживаться при изображении Распятия, но именно этот отход и заставлял разом поверить в правдивость увиденного. Узри я такую работу и не ведая кто ее сделал, сказал бы — мастер-резчик сам видел повешенье на столбе или в момент работы было ему такое Откровение, а зная — пребываю в смущении духа и скорби, полагая возможным оба пояснения и возможными, и абсурдными разом.

Во время освящения удостоились мы Чуда господня, едва начал возносить Хвалу Господу как отворились раны на образе повергнув меня в трепет, ибо и тут кровь на стигмах и ранах Христа была не алой как ее изображают личники в жизни настоящей крови не видавшие, запекшейся — красно-черной. И шел от них запах не мира и ладана, а настоящий дух свернувшейся на солнце крови. Знаком он мне, хоть и отринул я это знание вместе с миром. Вот и демоница не оставшись равнодушной к явленому очевидно не веруя в явленное попыталась подобно Фоме «вложить персты». Смутился разум мой и гнев застлал глаза, забыл я кто рядом со мной, и попытался воспрепятствовать слабыми силами своими не допустить чтобы зверь коснулся освященного. За что был немедля повергнут на землю силой великой и коснулись икла жилы жизни моей.

Но не допустил Господь лютой смерти моей. Да по здравому розмыслу должен сказать — не желала смерти моей и она, ибо не пыталась даже нанести вред, а лишь показала силу свою неразумному, дабы смирился он и принял кару как должно. После чего сорвав с меня облачения погрузила она меня в воды Халидже-Фарс где трепала меня как треплет, бывает, добытых крыс. Плоть моя страдала от жесткой травы, но ран не было. Опосля вспоминая случившиеся понял я что столь необычным ритуалом очищения тела мне было указано на недостаточную чистоту духа перед лицом чуда. А ведь было и еще одно — коснувшись освященного креста демоница обрела дар речи человеческой, коим и воспользовалась что удалится от меня в пустынь на седмицу пока тело и дух ея придет в равновесие после случившегося, так она и оставила меня в волнение и смятении великом.

Сейчас же молясь перед тем распятием пытаюсь постигнуть суть произошедшего. И не дает мне покоя мнение столпов церкви нашей, что радуга была дарована Богом Ною и потомкам его как знамение и обещание, что не будет боле потопа, а звери, гады и прочие потому видеть ее не в состоянии, как и яркость красок одежд и плодов. Но тогда, боже всеблагой, явление чуда твоего было по тому как сказано «каждому свое», для меня — кровь на стигматах появившаяся изнутри белого камня, для нее — запах, коий после ее ухода слабеет все боле и скоро исчезнет совсем.

С того момента как вера вошла в жизнь мою верил я в чудеса и хоть понимал что недостоин их за грехи свои, но все же продолжал надеяться, а вот теперь — понял что не готов я, слишком слаб и нестоек, пред лицом твоим. Господи — молю тебя, укрепи веру мою и дай мне прозрение…

Море… Волны… Ну и что с того что они не из воды, а из света? Какая разница, ведь характер моря в этом пласте бытия тот же — мой. Просто сейчас мозг, полностью отключенный от привычного тела, все равно пытается показывать необычное привычным образом. Потому и вздымаются на невиданную высоту плавные валы сплетенные из нитей света…

Интересно, наверняка многие пытались медитировать во время гона, любопытство и склонность к смелым поискам приключений на свою… ээээ пятую точку, похоже видовой атрибут. Но видимо успешных среди этих попыток было немного, во всяком случае, в учебники для курсантов они не попали, это ж высокая (в смысле полностью оторванная от практической пользы) теория и высший пилотаж, а нам дают лишь нужное — взлет-посадка и удержатся за хвост…

Но что же мне делать с этим морем? Любую бурю чувств или шторм гнева медитация позволяет превратить в ровное зеркало, поймав в котором собственное отражение можно взлететь ввысь, туда, где всему тварному вроде как и быть не положено. Но эти все шторма чувств — поверхностны, а вот обуздать эту силу, идущую из глубин когда и человечества в перспективном плане не было… Не принадлежит она мне. Остается только собрать все силенки и, в один короткий миг (в лапах отчего-то появляется тяжелая однозарядка для стрельбы по низколетящим бегемотам), вместо плавного подъема-парения разорвать это небо надвое — на долю секунды. Расплата за это будет… просто будет, но сейчас это не важно — важно получить то, что и дороже жизни бывает — информацию.

Дошло, откуда у меня эта дура взялась, действительно похоже — бороться с морем бесполезно, остаётся только ждать когда неумолимые колебания собственных гормонов поставят меня на миг в нужную точку, краткое и зыбкое равновесие среди гор волн. Мне предстоит, стоя на спасплотике среди волнения, поймать миг покоя волн, чтобы, между ударами собственного сердца, послать пулю в цель на горизонте — в мишень, которая меньше чем моя ладошка. Ну ничего — мы не боимся трудностей, создать их — вот это задача!

Ничего-ничего, не только снайперам, навигаторам тоже не привыкать ждать стартового окна. Вот только почему это я нынче с хлопушкой, а не за пультом? Сломалось что-то в могучем организме… надо будет запомнить этот момент и потом, в более спокойной обстановке, основательно поковыряться в том желе что между ушей… А пока скрасим ожидание воспоминаниями.

Как в привычной «реальности корабля» (удивительно, а ведь я соскучилась по «второй реальности», а ведь раньше всегда ее слегка презирала — что это за «настоящий мир» и без запахов?) распахивается окно, в нем показывается маленькая фигурка с РД (ранец десантный) за плечами. Вот она вдруг валится на колени, а потом медленно опускает пятую точку на пятки. М-да — ресницы у меня конечно красивые, но вот глупо ими хлопать не стоит — произвожу впечатление непроходимой дуры. Это выходит я вспомнила, наконец, кусок лекции… той, которую, вопреки обыкновению, не прогуляла, а проспала.

Искусством спать на «непрофильных» лекциях курсанты овладевают где-то к концу второго курса, и оттачивают его до совершенства к пятому. Под конец, умея спать с открытыми глазами, в то время когда уши напрямую, минуя дрыхнущий мозг, транслируют лекцию лапе карябающей конспект. Потом, перед сдачей, остается пробежать его глазами и бегом, пока не вылилось и не расплескалось, выплескиваем этот «поток сознания» на экзаменатора, он сам выловит из этой мути знакомое и — «госоценка» у нас в лапах.

О том, какой экзамен может заставить сдавать потом жизнь… молодой растущий организм, постоянно ввиду роста терзаемый голодом как желудочным, так и… хм, общения, особо не задумывается. Десять лет для него — вечность, пятилетка — маячит за горизонтом, навроде пенсии. Жизнь заставит — вспомнишь, если успеешь. А то, что есть еще и мой вариант — когда про паутину муха вспоминает, только сев на нее… в такое мы не верим — такое для других, для неудачников — мы же не они?

Это ж надо было так влипнуть, даже мухе проще — пока не сомкнулись челюсти паука, еще есть надежда и возможность вырваться, а тут — сама пришла и больше уже ничего от меня не зависит. А ведь все было прямо перед глазами, но глаза на той лекции спали, писать же мне в этом мире пока не пришлось (на заметку — начать вести дневник, не надеясь на записи Тактика, исключительно для систематизации сознания) и на ушко шепнуть тоже было некому…

Что за гребаная лекция, спрашиваете? Да обычная «зелень», кою приходится добавлять в курсантское меню, чтобы обеспечить «гармоническое развитие» и не получить на выходе продукт способный только стрелять, бомбить, взрывать, окапываться и… совершенно неспособный связать два слова в разговоре с «нонкомбатантом». Опасно это, когда общество защищают специально выведенные особи, которые ценностей этого общества не разделяют — такие фокусы только насекомым с рук сходят.

А лекция была по истории… древнейшей, и вот в ней шла речь по древнейшим методам подготовки псиоников. И все, кто не дрых, как некоторые задолбанные «армейским дубизмом» и «распорядком», с отвисшими челюстями внимали через что приходилось проходить в древности, пока уровень развития техники не позволил тренироваться «на кошках» в виртуале и выносить «площадки» за границы атмосферы.

Среди этих методов применялись в частности:

— полная изоляция от общения с людьми, и от всего живого по возможности — переплывать океан на плоту в одиночку или, блин, поселение на голой скале;

— сенсорное голодание — в полностью темную комнату или пещеру, с акустикой и вентиляцией, гасящими даже собственные звуки и запахи;

— радикальная смена привычного питания — тут без разницы, хоть одна трава или наоборот — гольное сырое мясо, насекомые или тушеная заячья капуста, амбивалентно — лишь бы незнакомое.

Никаких ассоциаций в пустой башке не возникает, ась?

И альтернатив такому зверству в древности не было, как впрочем — нет и сейчас, необученный псионик опасен и, пожалуй, в первую очередь для себя. А окружающим… лучше просто поблизости не отсвечивать.

«Фигурка в окошке» забавно свесила ушки и подергивала лапками — похоже, собиралась устроить истерику. А я с теплой улыбкой смотрела на себя родную, предаваясь воспоминаниям.

Бездна звезд, ну почему, почему сразу после этого сумасшедшего спуска мою паленую шкурку дурная голова вынесла на наверняка единственного в полушарии псионика-самоучку (а это по отсутствию наставника диагностируется — и к гадалке не ходить), то, что он меня не сжег сразу, уже само по себе чудо.

А уж пребывание в месте, где учится или работает псионик — да в активной зоне реактора безопасней. И вообще, мы же с ним разных видов… тут и опытный от любопытства не удержится, а уж… Мамочки, он же мне мозги так свернет, даже из самых добрых намерений, что я ему тапочки в зубах приносить буду и хвостом вилять при этом от удовольствия… «Нет хвоста», говорите — вырастет, это на фоне всех остальных его возможностей даже не эпизод.

Тут фигурка подскочила как ужаленная, почувствовав шевеление в районе будущего хвоста, а забавно я выгляжу — когда ошарашена… Но это был не проклёвывающийся хвост, а всего лишь местное насекомое скатавшее шарик для будущего «домика» и теперь с невероятным упорством закатывающим его на бархан, который для него вполне соответствует самой высокой вершине мира. Фигурка согнулась вдвое рассматривая этого трудягу, а потом — рухнула, корчась и взрывая песок когтями в приступе неудержимого хохо…

СТАРТ!!!

Уже ставший привычным мир волн из света распороло на две части, прямо по «окошку», и сквозь него разом проступили барханы и настоящее море, но поверх всего этого была наложена новая «картинка» — пси потоки этого места. Видимая всего на миг — ставший вечностью, пока она выжигалась на сетчатке «глаз». Мамочки… больно-то как… это даже не взгляд на солнце без атмосферы и светофильтра, это — «ярче тысячи солнц».

А ведь действительно похоже, если наложить на одну картинку все стадии ядерного взрыва так и будет — залитое нестерпимым светом пространство на фоне которой все кажется негативом, громадный белесый купол «атмосферной инверсии» наполненный внутри огнем, и на фоне него — громадная туча окруженная зигзагами молний, и опускающаяся из нее вниз, тонкая для такой махины, «ножка» от которой в стороны расходятся по земле маленькие вихрики — там где потоки выходя из упорядоченности «купола» начинают терять направленность и рассеиваться… Очень похоже, особенно еще и тем, что по моим распахнутым наружу каналам, катится сейчас волна нестерпимого жара который просто как каток неумолимо вдавливает меня в прах.

От боли тело изогнуло так, будто я пыталась коснуться затылком пяток, и следом по этому «мосту» покатились волны судорог, но жар зато как отрезало — аптечка приступила к терапии, шоковой… мать ее… Ничего… еще чуток потерпеть и настанет очередь успокоительного… а потом… можно будет и… отдохнуть… поспать…

Так, хватит валяться, подъем и собирать минное поле, пока аптечка чего-нибудь для ускорения побудки не вогнала, а у нее в арсенале только «боевые коктейли», нафиг, нафиг, нам здоровье нужно для будущих семейных разборок, нечего его в рейде терять.

Зачем опять мины? Так для того, чтобы пока я в отключке валялась, эндемики не отгрызли от меня чего-нибудь ненужного, с их точки зрения. Лишняя предосторожность, совсем не лишняя, тем более что за границы уже поставленной вокруг нашего логова «сигналки» еще не вышла — оставалось только поставить на малом радиусе «исполнительную» часть, ничего летального, только акустика — если кто случайно набредет, извинюсь, а зашивать барабанные перепонки умею, наверное, надо будет проверить…

Мозги — кончайте сачковать, к вам и так много нареканий, начинаем делать выводы.

Вывод первый — если я издохну, то от собственной лени. Вот, что мешало выбраться дальше трех кемэ от дома? Лень раньше меня родилась — не хотелось разворачивать локальную «сигналку», вот и воспользовалась наличием стационарной, кто ж мог подумать, что тут творится такое…

Хотя мозги, это ваша прямая обязанность — думать, а не сопли производить, как считали врачи еще не так давно. Можно было сложить два и два и понять что раз мой «контакт» дотянул до своего возраста, то он совсем не слаб, компенсировать отсутствие систематического обучения можно только голой силой — пока она тебя не сожжет.

Пси-способности совсем не редкость, они свойственны всему живому, причем есть в природе и твари совершенно безмозглые, но с изумительной чувствительностью, или наоборот — с немалым выбросом, а то и потоком. Но все же, как обычно, «верховенство» в этом деле присвоил себе разумный — мигом закрепив свое «первородство» в названии. Если рассматривать только проявления пси в жизни разумных то остается только удивляться — почему эти существа, столь часто сталкивающиеся с его проявлением, с упорством просто маниакальным продолжают называть его «феноменом» и демонстративно не замечать.

Действительно — ведь связь между ребенком и кормящей матерью, так называемая «пуповина» через которую в обе стороны передаются и эмоции, и «материальные» чувства и желания, не подлежит сомнению и, между прочим, не исчезает и после того как период младенчества заканчивается. Просто оба после этого всего лишь становятся в состоянии блокировать передачу. Близнецы вообще, зачастую, имеют полностью перекрывающиеся эмоциональные сферы на всю жизнь. Весьма чувствительны, к друг другу, и пребывающие в браке, там зависимость несколько другая — максимальное совпадение имеет место в начале, затем спад и медленный подъем к старости. Доходит даже до того что к старости супруги даже ВНЕШНЕ становятся похожи друг на друга как близнецы.

Глава клана тоже чувствует всех его членов, а если надо способен и заставить. Видимо в этом и кроется секрет, почему так относятся к пси — ЗНАТЬ и ЧУВСТВОВАТЬ совсем не значит использовать знание так, чтобы всем было хорошо, обычно — совсем наоборот…

И все это — на обычном «бытовом» уровне воздействия. Что говорить тогда о псиониках? Применение таких сил, так или иначе, но не может обойтись без «побочных эффектов». Собственно, этому их и учат — совсем не наращивать мощь до полной опупенной мегакрутости, а просчитывать последствия и принимать решения, каждое из которых ведет к смерти. Чаще всего — самого псионика, выжить для этих ребят совсем не простая задача.

Страшная штука — совесть, там где обычный человек будет просыпаться по ночам, псионик рискует выгореть дотла, но и без нее тоже нельзя, некомпенсированная моральными ограничителями сила убивает еще быстрей — практически мгновенно.

А все страшилки из серии «властелин мира» — бред полнейший. Порождение «коллективного бессознательного», наверняка все в детстве мечтали о таких способностях, у некоторых это желание остается и в более позднем возрасте. Вот только те, кто действительно имеют такие способности — мечтают совсем о другом. Почти наверняка — о возможности пожить обычным человеком, чем о власти над миром.

Да, действительно — можно взять почти любого под полный контроль, теоретически — можно и армию, вот только псионику придется УМИРАТЬ вместе с собственным солдатом, прочувствовав все, что чувствует в этот миг он. Ну, раз органических повреждений нет, то умереть хорошая реанимационная не даст, но вот сколько раз вы рискнете после этого пойти на ТАКОЕ ради такой ерунды как «власть над миром», а?

Говорите, возможен псионик, от рождения или в результате операции, не чувствующий боли? Возможен, вот только если ты чего-то не чувствуешь (например — радиацию) это совсем не значит, что это на тебя не действует… Чаще — лучше иметь очевидные признаки, чем… словом — после первого случая скорее всего действительно будет незаметно, но после третьего-пятого не поможет ни совершенная аппаратура, ни помощь других чудотворцев.

Говорите можно управлять через автономные структуры вживляемые в реципиентов? А закон «не убывания энтропии в замкнутых системах» кто отменил? Словом — кончайте пороть чушь, за прошедшие столетия чего только не перепробовали, и люди поумнее нас с вами, да еще всю жизнь эти вопросы изучавшие. Не ради бредовой цели «мировой власти» конечно, а с желанием хоть как-то расширить возможности или просто облегчить всем жизнь. Были на этом пути и великие прорывы, но вот на фоне мечтаний они смотрятся как-то… убого.

А еще — псиоников учат самоконтролю, ибо — ленив человек и то, что имеет, норовит применять не задумываясь. Вот и учат ограничивать силу, и обходиться филигранью даже там, где можно ударить топором, как говорится — «лучше перебдеть…».

Спрашиваете, ведь если псионик это обычный человек, а пси — часть нашей каждодневной жизни, то чем-то он и его «дар» все же должен отличатся?

А вот так и отличается — как ядерный заряд от хлопушки. Причем аналогия очень точная — даже для двадцатикилотонного заряда можно найти очень мало задач, где без него нельзя обойтись и где его применение принесет больше пользы, чем вреда. Что до стратегического калибра… то применение возможностей политики или разведки поэффективней будут.

Для большинства псиоников постоянным родом занятий является… хобби. Можете представить — человек способный рассеять ураган или остановить падающий астероид, выращивает моллюсков (весьма неплохо), пишет картины (так себе) или режет аппендиксы в заштатной клинике. Потому как точное применение силы это тоже дар, и его «обычный» коллега управляется намного лучше. А что поделаешь — если ураганы планете нужны, а астероиды падают раз в десять миллионов лет, да и то — карантинный флот при нужде управится.

Так что сверхчеловеческие возможности — подарок сомнительный, для человека. Общество их выталкивает, просто подсознательно — как вы будете чувствовать себя рядом человеком способным изменить вашу внутреннюю суть — характер, или просто и незатейливо — выжечь все до горизонта? А ведь это человек — как на ядреный батон, пять предохранителей на него не навесишь… Вот-вот, а здесь и сейчас это «неприятие» должно принимать очень жесткие формы, формируя «сито» искусственного отбора. Ситуевинка…

Вывод второй — надо валить подальше, но уйти — не выйдет, он меня скорее всего не уже отпустит. Чтобы я перед этим ни говорила — на межличностном уровне возможно что угодно, а жизнь во враждебном окружении дает весьма неприятные для окружающих привычки. Значит, аккуратно отползаем на обычный охотничий переход и смотрим чего он на меня понавешивал, и как с этим жить дальше. Из четко установленного — пока только внеплановый «гон», но это, скорее всего, не сознательное воздействие, а просто результат пребывания в слишком энергетической зоне. Вывод — будет неприятно, если такое счастье теперь мне каждый месяц… м-да.

Вывод третий — не все так просто. Дело в том, что псиоников я видела и «слабеньких» и «стратегов», и во время работы в том числе, но ничего похожего на наблюдаемую картину там не было. Точнее — был только купол, причем без огня и куда как менее по размеру и гораздо более плотный. Ни сияния, ни гриба… Можно было подумать, что тут просто природный источник, но все это совершенно конкретно привязано к моему подопечному — это я четко увидела. Второй момент — у псионика воздействие идет изнутри наружу, а поток в «ножке гриба» имел противоположную направленность. Что напрямую выводило рассуждения на болото легенд, преданий, мрачных пророчеств и мутных их толкований…

Нет, с этим всем буду разбираться по возвращении, а лучше вообще всю эту мистику не трогать. Все мины сняты, выдвигаемся в место временной дислокации.

Отбежала на тридцать километров где, не спеша и со вкусом, обустроила новое логово. Меркантильных запросов у меня нет, потому главным критерием был красивый внешний вид. «Вид из окна спальни» — радовал множеством деталей, полной неподвижностью и динамизмом. Что ни говорите, пустыня очень красива — этакое застывшее в яростном беге море…

Пока ломала голову над проблемой повторной медитации — с глазами начало твориться черт-те что… Перепугалась не на шутку, но оказалось что это возвращается «пси-взор». Случился парадокс — выбив меня из медитации это буйство энергии оставило на память «включенный» пси-взгляд, просто ослепив его на время, а теперь на изображение от глаз накладывалась схема энергетики — прикольно.

Это теперь что, навсегда? — перепугалась до трясучки и пития валерьянки. Как говорится — «опять нет повода не выпить». Но раз пошла такая пьянка… Быстренько окидываю «новым взглядом» нежно любимую тушку… и делаю попытку упасть в обморок. Не получилось, зато есть повод повторить валерьянку! Второй подход к снаряду — зрелище не поменялось, по всей тушке, а местами и в глубине, ползают многочисленные ленты. Ну, пока не так уж и страшно, но работа жутко любительская…

Чем бы нам еще себя успокоить? Все ленты — светлые, что не есть безусловно хорошо, но по крайней мере значит, что питаются эти конструкции не от меня, а расходуют вложенную при создании энергию. Значит, без подпитки, они со временем просто рассеются, вот только что перед тем натворят… Хотя проклятия обычно так не выглядят…

Долго набираюсь духом, но все же иду на отчаянный шаг — формирую поверх когтя «петельку» и аккуратно рассекаю самую шуструю «змейку». Вспышка, прилив сил и хорошего настроения, и затихающим рефреном «…да убоится жена мужа…» — б-рррр, ну и благое пожелание. Это что выходит, по мне его «благие намеренья» ползают? Однако, не поскупился…

В общем-то, материализация словоформ, да еще с приличным эмоциональным наполнением вещь обыденная. Обычно против такого хватает естественной защиты, «барьера» ауры, но и обычный человек в сильном эмоциональном возбуждении вполне может вложить так много, что и защиту пробьет. Но, как правило, такая конструкция рассеивается сразу — хорошо сбалансированное проклятие может выйти только случайно, не привыкли люди, в состоянии стресса, тщательно продумывать что говорят. Другое дело если сознательно применяются отработанные веками формулировки, но это уже совсем другая статья…

Здесь же была ситуация и вовсе обратная — мне желали только хорошего, причем — от чистого сердца, такие вещи «барьер» не отторгает, а поглощает — все во благо. Если б не «но», во-первых — силы и искренности было столько, что разом употребить их было нельзя, вот и болтались внутри — на крайний случай. Во-вторых — применялись хорошо сбалансированные и устоявшиеся формы, оно и понятно — лишнее слово или вылезшая не вовремя мысль может сильно поменять смысл пожелания. Вроде все нормально, но поглощаются такие формы еще медленней, как бы постепенно растворяясь и «грея». И все бы ничего — если б не третье. Вся эта традиция (а это несомненно — серьезный пласт культурной традиции) не была бы рассчитана на ЧЕЛОВЕКА, в смысле того, который «двуногий без перьев с плоскими ногтями», а не на того, который «четыре четырки, две растопырки» с втяжными когтями.

У меня сильное сомнение, что снижение агрессивности до уровня щенячьей жизнерадостности, снижение планки абстрактного мышления или та самая «боязнь противоположного пола» такое уж благо для женщины моего вида, не говоря уже про конкретную меня. Куда там ведет вымощенная благими пожеланиями дорога?

А еще существовала конкретная опасность «конфликта интересов» — сами структуры хоть и сбалансированы, но вот между собой они могут и подраться…

Словом — перед возвращением надо поставить защиту (вспомнить бы как это делается), и по возможности больше под «благословения» не попадать, а то я уже, по-моему, светится начала — а добрые пожелания все не заканчиваются… Ладно — продолжу завтра, тут еще не на один день хватит…

Как только «общемировые» вопросы если не разрешились то, во всяком случае, обрели понятные контуры, навалились чисто женские проблемы, о которых за вчерашними треволнениями подзабыла. Делать тут было совершенно нечего, выспалась уже на неделю вперед, и уже второй раз ловлю себя на мысли — а не пробежаться ли по округе в поисках севшего спасательного бота? Или, на худой конец, принца на белом коне? Так, праздность — источник дурных мыслей, надо заняться делом.

«Контакт» сидит на месте и, думаю, еще два дня с места не сдвинется — хорошо уже его образ действий выучила. Значит можно попробовать настричь шерсти, самое главное все правильно спланировать — чтоб саму ненароком не побрили, в процессе. Потому, вариант с кражей отложим на крайний случай, остается два варианта — напугать, чтоб сами отдали, или обменять. С конкретной реализацией разберемся на месте. Второй вариант — предпочтительней, но боюсь, первый может реализоваться сам собой.

Вопрос «куда идти?» не стоял — в момент моей неосторожной медитации, помимо картинки «ядерного взрыва», я получила еще и полную развертку всего живого в окрестностях. Где то в ста сорока километрах от нас отмечалось приличное скопление живого, с редкими искорками людей. Очевидно, откочевывающий клан, а вчера я их «тропу» пересекла, точно не войско прошло — найду. Словом решено, сегодня вечером выхожу, сто десять километров для бешеной собаки не крюк, а один ночной переход.

Выход почти боевой, потому — шлем, подстежка, разгрузка, РД для трофеев, тесак и винтарь- вроде все? Попрыгала и вперед — а то расслабилась, в очередной раз, обычно все в собственной шкуре да разгрузке по барханам прыгаю. Жизнь ночной пустыни в этот раз просвистела мимо, не до ночных красот дистанция рывка на пределе, но утром я уже наблюдала в бинокль свою цель — небольшую отару, обносящую зазеленевший под дождями склон. Пастух — парнишка, совсем недавно вышедший из возраста пушистика, и страшно гордый оказанным доверием, может другую цель поискать? Хотя мы с ним одного роста, а там где дежурят взрослые взаимопонимание, боюсь, будет найти сложнее.

Еще полдня ушло на то чтобы вскрыть систему патрулей, она как ни странно оказалась довольно плотной — первый конный разъезд, прошел перед рассветом, еще до того как сюда подошло стадо, второй — часа за два после. Я с восхищением пялилась на лошадей — они совсем были не похожи на рисунки из книжки. До того как солнце выбралось в зенит дозор прошел еще раз, того три, аккуратно проходя вдали так чтобы видеть все и самим в тоже время остаться незамеченными. На четвертый раз я уже сама нервно сжимала винтовку высматривая в округе кровожадных монстров и толпы голодных людоедов подкрадывающихся к МОЕМУ стаду. Но все было тихо — однако надо было торопиться…

Когда мой пастушонок собрался перекусить возле своего костерка, я, сунув в кольцо на разгрузке разложенный в половину длины тесак, потопала на первую встречу. Болтающаяся железка действовала на нервы, но зато есть надежда, что пастушок будет пялиться только на нее и чувствовать себя в безопасности пока я не попытаюсь ее достать.

Приближаюсь медленно, давая время убедиться, что я сытая, но кажется, все старания пропали втуне — наблюдаю очередной соляной столб.

— Ассаламу алейкум.

В ответ — только выпученные глаза, эге парень — ты хоть не подавился? А то у меня трубки для трахеотомии нет… Не, вроде дышит и даже нашелся с ответом:

— Ва алейкум.

А потом, нечто неожиданное:

— а'узу би-ллахи мин аш-шайтан ар-раджимю.

Напрягая память, перевожу — «Да спасет меня Аллах от Шайтана, камнями побиваемого», что-то я не припоминаю такого… пока пыталась хоть как-то представить, чем ему ответить парнишка продолжил, видимо моя реплика тут не предполагалась.

— Прибегаю я к Господу рассвета от зла того, что Он сотворил, от зла мрака, когда он покрыл, от зла дующих на узлы, от зла завистника, когда он завидовал!

— Прибегаю к Господу людей, царю людей, Богу людей, от зла наущателя скрывающегося, который наущает груди людей, от джиннов и людей!

Однако… кажется, попался знаток права, в котором я сама — ни в зуб ногой. Надо переходить к делу — на положенный вежливостью разговор о погоде, стадах и прочее у меня не хватит ни знаний, ни словарного запаса. Тем более, что меня ни к костру, ни к трапезе присоединиться не позвали — это, пожалуй, крайнее проявление недружелюбия. В принципе дальше вполне можно переходить к резне — вот только парнишка все же трезво оценивает свои силы, потому и топчется, разрываясь между желанием поступить «по-мужски» и задать стрекача как разумный. Надо срочно придать ему нужное направление.

Вообще-то мое интересное положение можно и к делу применить, привлекательность в это время обеспечена не только феромонами. Прикрываю глаза и бросаю Зов, вон как подскочил и лыбится во все зубы, кажется, перестаралась — и что делать, если он обнюхиваться полезет?

Вот на этой мысли меня действительно понюхали… со стороны спины так сказать, дергаться посчитала лишним — посмотрим, что теперь дальше, похоже опять влипла. А после вторая овчарка обошла меня слева и понюхала уже спереди, ну и теленок — в глаза может мне смотреть, просто поднимая голову. И тут этот теленок шарахнулся назад игриво припадая на передние лапы, но я его проигнорировала, и правильно — слева выдвинулась чуть меньших размеров сука, сурово посмотрела на меня, но, тем не менее, махнула хвостом — живи дескать, и недобро оскалившись погнала этого кобеля в сторону отары.

Фу-уух, кажется можно выдохнуть, нет, надо было все же подождать недельку — крыша явно не на месте, это ж надо было не посмотреть на стадо, кто там овца, а кто не совсем. И ведь правда, должен же его кто-то охранять, не мальчишка же. А две таких зверюги для меня противник посерьезнее, чем пяток взрослых пастухов. Ладно вернемся к нашим баранам.

Достаю свои ракушки и тыкаю в снежно-белого винторогого красавца, делаю движение когтем поперек собственного горла. Непонимание происходящего в глазах парнишки сменяется огоньком, он показывает мне на шкуру, плюхается рядом и смотрит выжидающе — смелый однако, готов торговаться даже с… а интересно, кто я для него? Но неважно — далеко пойдет, если зарываться не будет.

Двигаю к нему две ракушки. То, что тут используют для обмена эти коричневые с еще более коричневыми пятнами раковины, здорово напоминающие зубастый рот, я заметила еще во время визита аборигена. Потом нашла их и у моего «контакта» и мигом приволокла ему гору точно таких со дна. Взял он, правда, всего несколько — видимо опасался обесценивания этой валюты в случае чрезмерной «эмиссии». Честно говоря, сначала трудно было понять какой смысл в таком средстве обмена, ведь любой желающий может наловить сколько угодно, а потом вспомнила моих «рыбонек» и все мигом стало на место.

Вот теперь мне предстоит узнать цену этих ракушек — придвигаю к нему две, с его стороны следует длиннющее восхваление достоинств этого барана и похоже всей его родословной от сотворения мира, или всего лишь от времен когда Пророк (Да благословит его Аллах и приветствует) еще ходил по земле, могу ошибиться поскольку поняла только каждое восьмое слово. По законам торга теперь надо также цветасто ругать достоинства и восхвалять недостатки моего будущего обеда, но мне ничего не остается, как прятать невежество за нарочитой грубостью. Просто придвигаю еще одну ракушку и рычу слегка угрожающе — чтобы понял, что это мое последнее предложение. От рыка паренек сразу завял, а овчарки прервали семейную разборку и дружно посмотрели в нашу строну.

Паренек, совершенно убито кивнул и начал привставать, э нет — так не годится, кажется, слишком занизила цену, и цена уже принята, что же делать… о — идея! Дети очень любят погремушки, думаю ему понравится — беру одну из своих охотничьих «икринок» и бросаю ее в щель раковины, тарахчу возле уха и протягиваю пастушонку. Такого детского незамутнённого счастья не видела давно, мне аж комок к горлу подкатил. С таким восторгом мальчишка потарахтел ракушкой, потом вытряхнул на ладонь красивый шарик, покатал его по грязной ладони, сунул за щеку, потом вернул назад в раковину и, завернув в тряпицу, сунул за пазуху.

А потом, поставил меня в тупик, затарахтел показывая на стадо и что-то эмоционально спрашивая, хм — кажется он хочет сделать ответный подарок, и отказываться нельзя… Тогда пожалуй… тыкаю в ближайшую овцу, потом беру собственную прядь и показываю, что ее отстригаю. Парень понятливо кивает и мигом подгоняет ко мне указанную овечку, и когда это он успел вытащить инструмент? Словом, пока я только успела примериться, как держать жалобно блеющую овечку, как на ней шерсти осталось только между ушей.

А вот потом пастушок намылил пятки — видимо показывать свою новую игрушку, пришлось рыкнуть вдогон и опять ткнуть в белого барана, снова чиркнув себя по горлу. Погрустнел, но свистнул собакам которые мигом отбили жертву от стада и… и тут я поняла, что парнишке с этим монстром просто не управиться. Он, конечно, смело прыгнул ему навстречу с ножом, но толку было чуть. Баран просто стряхнул его и, опустив башку, просился в атаку, между прочим — на меня!

Ах ты зараза бодливая! Да не таким рога обламывали — отскочив с линии атаки хватаю его одной лапой за шкуру на шее, а второй — ближе к крестцу и, используя набранный разгон, отрываю от земли. Выходит этакое «запускание барана в небо», но здоров — чуть меня следом не утащил. Не выпуская барана вытанцовываю какое-то импровизированное «па» в конце которого агрессор оказывается развернут «на сто восемьдесят» от первоначального положения и прижат спиной к земле, откуда-то выныривает мальчишка со своим ножичком и делает «чик».

Как говорится «ты безгрешен перед нами, мы просто хотим есть…». После чего, содрав шкуру с задней ноги, подвешиваю барашка за узел сухожилий к ветке сухого дерева, и отползаю в сторону, пока пастушок сдирает шкуру — от запаха крови крыша начинает съезжать сразу в двух разных направлениях…

Чем бы отвлечься, о вот оно — этот склон явно перспективен. Странно, что это больше никто не увидел, но вот лопату-то я как раз и не взяла. Бормоча про себя солдатскую присказку — «два солдата из стройбата заменяют экскаватор, а один из ПВО заменяет хоть бы что…», стаскиваю каску и начинаю заменять… этот самый… который с ковшом, под изумленными взглядами пастушка и двух его овчарок.

Правда копать долго не пришлось — вода ударила тугой струей, быстро заполняя получившийся бассейн, который наперегонки с наступающей водой принялась расширять и тут с громким блеяньем приперлось стадо. Хорошо хоть овчарки с их хозяином быстро пришли в себя и навели порядок, правда как они при этом на меня смотрели… Потом мы в полном согласии трескали какую-то вкусную часть моего барана запеченную в костре с моими же лепешками (собаки от лепешек высокомерно отказались) и запивали выкопанной мной водой — вкуснотища. Там и обжарили остальные куски — до утра не пропадет.

Патруль, явившийся в середине приготовления, залег за дальними барханами вместе со своими горбоспиными чудищами, где и давился слюной, но стойко пытался делать вид, что его тут нет. Наивные — они б или своих чудовищ постирали вместе с одеждой, или занимали подветренную сторону, а лучше и то и то разом. Думаю обострения ситуации быть не должно — с такого расстояния толком ничего они не разглядят, ну сидит не шибко рослый воин вместе с пастушком, барана трескает, в конце концов, накормить голодного — долг каждого.

В итоге, парнишка что-то быстро пролопотав, очевидно прощание, рванул в сторону востока — мы с собаками только ошарашено переглянулись — их и отару он оставил похоже на меня… Нет я так не играю, свистнув я махнула лапой в сторону беглеца и умные песики совершенно самостоятельно погнали отару следом.

Ну и мне пора — покидав мясо в мешок из шкуры, а шерсть в рюкзак не спеша перевалила верхушку бархана, после чего рванула по спирали со всей возможной скоростью. Патруль оказался в дурацкой ситуации — две идущих в противоположные стороны цели. Они в итоге решили сначала поговорить с пареньком, полагая, вполне резонно с их точки зрения, что пешему от конных не уйти. Наивные, беседа подзатянулась… Словом пока они встали на мой след, пока прошли по кругу… и как только до них дошла суть шутки, то мигом сделали пару ритуальных жестов и рванули в сторону своего становища, я тоже вылезла из глубины бархана и, проклиная свое любопытство, поперлась следом на ночь глядя.

В стане тем временем резали барашков, и вообще готовили праздник — надеюсь не в честь спасения пастушка из когтей демона-людоеда, что-то глядя на хитро-довольную физиономию ходящего гоголем давешнего знакомца, меня начали терзать мысли, что сборник местных легенд ждет прям-таки эпическое пополнение… Ладно — пора и честь знать, мне еще сотню километров по пустыне отмахать надо, да с грузом…

Кто думает, что найти в пустыне воду сложно, тому явно не приходилось сдавать зачет по поиску мин с помощью подручных средств. Вода мне все же понадобилась — надо было промыть вычесанную шерсть. До «подручных средств», хвала предкам, дело не дошло — найти в пустыне годную лозу, задача похлеще поиска самой воды. Но в комплект «рамка» входила, нужно было лишь вспомнить, что надо вставить «зонд?2» из аптечки в ручку «малого бура», и вот у меня в руках вполне пригодная высокотехнологичная «лоза». Впрочем, многие до сих пор отдают предпочтение лозе обычной, и отнюдь не из-за пустого консерватизма…

Ну да чем богаты — тем и рады. Нет чесалки — сойдут и собственные когти, нет сортировочной машины — выберем вручную. Годной к пряже шерсти получилось до обидного мало (или это я слишком высоко планку задрала?), остальное — только валенки катать, хм — надо будет попробовать с горя, с кручины. А теперь — по рамке в каждую лапу и «встаем на тропу».

Первым делом — как далеко вода, обе рамки встали параллельно… не, ну я так не играю… хотя — делаю дугу по склону бархана, обе рамки синхронно поворачиваются, держа в прицеле совсем получатся близкую цель. Прикинув угол поворота и дугу — восполняюсь оптимизмом, вода есть и ее много, причем не в виде жилы, а в виде пласта. Еще час с лишним ругаясь как сапожник снимаю изолинии, да… пласт это не источник, там достаточно найти одну единственную точку — где рамка как бешеная начнет крутиться на месте, а тут — она везде крутится, только с разной скоростью.

Подо мной, похоже, целое озеро, если не море. Вот и лазь теперь снимая линии на которых частота вращения рамки примерно одинакова, а потом прикидывай градиенты поскольку если уж собралась что-то делать — делай на совесть и, значит, нужна точка с максимальным дебетом. Но вот, наконец, все сомнения удавлены и можно начинать приступать к копанию.

Бормоча под нос фразу «но подан знак — бурите здесь, а с нефтью как? — да будет нефть…» так и замираю с поднятой лопатой. Потом, мало цензурно выражаясь про собственные умственные способности, лезу доставать и собирать по новой уже разобранную и упакованную рамку — и почему это я решила, что тут именно вода? Вот, вот — только нефтяного фонтана мне тут и не хватало, с температурой эдак под градусов шестьсот… а что, с моим счастьем — запросто.

Еще два часа возни с проверкой и перепроверкой и, если я сама себя не надурила, то все же вода, причем приемлемой температуры и солености, и карстового провала тут тоже нет… ну это я так… а то последнее время случаи пошли — всякие.

Копала уступами — выкапываем круг диаметром в пять метров и глубиной полтора, выкопали метр — можно идти спать, второй метр светит завтра. После этого начитаем посредине новый круг — в три с половиной, это уже и легче и быстрее, тем более что и грунт пошел сыроватый. Прокопала этот — начинаем крепить стенки, при небольшом умении и хорошем глазомере даже сложенная на сухую стена держит очень хорошо. Подняв уровень кладки чуть выше старого края площадки начинаем выборку нового — теперь 2 м. По мере того как верхушка кладки начинает скрываться под выбранным грунтом — сначала разбрасываем, потом начинаем трамбовать и наконец — поднимать уровень стенки. Последний уровень — только часть проходим лопатой, остальное приходится черпать корзиной — чтобы вода выливалась, начинается гонка со временем. Если остановиться и уйти спать, утром придется уже нырять чтобы достать до дна, но работа не в тягость: прохладная вода посреди зноя пустыни — что может быть лучше? И вот, наконец, достигнут нижний — водонепроницаемый слой, на него быстро укладываем заранее собранные и подогнанные камни.

Все, довольной и замёрзшей выползаю наружу. Прям как детство вспомнилось, да и пища последнее время была именно домашней. Каждый раз вспоминаю, как «тетка» ставила в теплое место горшок с двумя сортами рыбы, щедро присыпав это специями и крепко примазав крышку, потому как иного пути уберечь от нас — погодков будущее лакомство не было никакой возможности, мигом бы растащили, пока пробовали готовность. Зато, какой вкусный дух прокатывался, когда крышку, наконец, открывали… Мигом, на эту радость собирались все соседи и друзья — попробовать чудо, которое буквально таяло во рту.

Мой барашек, да почивает он в мире, из специй был приправлен только дымком от костра, да и пожёстче был, но во всем остальном… получилось очень даже прилично. Мясо размягчилось хорошо и пахло тоже очень привлекательно, это конечно не рыбка из детства, но и зубки у меня уже не молочные. А вот любителей халявы набежало… хоть они мне никакие не родственники, пусть ушки и похожи, зато пара полосатых шкурок с роскошными хвостами здорово украсили логово. Собачки слишком увлеклись попытками допрыгнуть до привязанного к верхушке телескопического шеста меха с моим барашком, и не заметили, как из логова появилась недовольная такой наглостью я.

А вот птички стали сущим наказанием, перья мне девать было уже некуда, жрать их было невозможно, а кидаться камнями круглый день — утомительно. Приходилось на день прикапывать вкуснятину под приличной горкой камней.

Но теперь все заканчивалось — колодец был готов и не думайте, что все это сделано ради того чтобы помыть кило шерсти. Когда я уйду отсюда на торчащем рядом каменном останце останется крепко вогнанный в расщелину крест, половину которого пришлось переть сюда аж за полтора десятка кэмэ. А рядом — пирамида камней над накрытым колодцем. Как говорится, если можешь — делай.

Просто встретились два одиночества…

Домой возвращалась с немалым волнением. Так душу не трясло даже в первый раз, там собственно не было чего терять, не вышло — ну и не вышло. А тут вдруг выяснилось, что скучаю, притом, не могу сказать толком почему именно, то ли привязалась к новому «дому», то ли к новому знакомому… А уж от мысли о том, что элементарно «подсела» на энергетику места — трусить начинало уже совсем с другой амплитудой.

Словом, волновалась как перед стартом, а тут еще объект подкинул сюрприз. Будто почувствовав мое приближение, он уверенно двинулся в мою сторону норовя выйти из зоны сигнализации, не разминуться бы.

В итоге так поспешала, что забыла самое главное правило разведки — опасность ждет тебя в том месте, которое считаешь самым безопасным. Классика блин, или все же клиника? И вот выворачиваю я из-за склона бархана и наблюдаю картину, от которой душа просто обрывается — метров за семьдесят от меня, стоит мой подопечный, спакойненько так, а в четырех метров от него присел на задницу местный бугор на ровном месте…

Ох мне и поплохело… В лапах мешок этот дурацкий, с шерстью, а винтовка-то за спиной! Ничего я в этой ситуации не успеваю… только мешок выронить — и тут мой контакт делает два шага вперед и кладет гривастому (он тоже вперед дернулся и лапу поднял) ладонь на голову! Ну и жахнуло! Килотонн десять не меньше… я, без всякой медитации, увидала как мы разом оказались на дне воронки, над барханами встали настоящие горы из света, чтобы в следующий миг рухнуть вниз и, сойдясь в одну точку, разойтись классической круговой ударной волной, но только не ломающей и калечащей, а несущей просто невероятный восторг и радость существования.

Мой, с великим тщанием и трудами непосильными установленный ментальный щит сдуло как мотылька ураганом. «Контакт» мой дорогой, ты ж что творишь, гад такой? Это даже не из пушки по воробью, это… просто слов нет, ведь сейчас не только я, этого гривастого готова расцеловать взасос, сейчас все зверье от трех до пяти километров вокруг из нор повылазило — в поисках к кому бы прижаться в умилении.

Бугор, понятно, с лап на брюхо рухнул, уж если меня с ног сбило желание, чью-нибудь сандалию лизнуть (хорошо, что до нее далеко), то его приложило и вовсе не по-детски. И тут мой блаженный отколол номер два — не накинув ни «поводка», ни даже простенькой «петли», он просто ошарашенно потрепал «бугра» за гриву и легонько его подтолкнул — «вали, дескать, отсюда» и спокойно двинулся ко мне, а я, от ужаса и невозможности поверить в происходящее, так и застыла не в силах пошевелиться… Потому как через миг, сделав всего пару шагов, наша киска тряхнула головой, приходя в себя, и аккуратненько так глянула через плечо на долговязую фигурку, уже почти повернувшуюся к ней спиной… и я четко поняла — сейчас бросится! А винтовка то по-прежнему — за спиной!!!

Ну я и дала! Сто сорок децибел — не меньше… Оба фигуранта шарахнулись и попадали на пятую точку. Вообще-то такие истерики положено только кормящим мамашам устраивать, при виде опасности для ихнего чада, и когда же это я ему успела этому великовозрастному дитяти сиську дать? Что ни говори — цивилизация, это очень тонкая лакировка, вот и меня — капитана, навигатора, пилота и просто образованного человека, «на раз» выпхнула из шкуры какая-то пещерная дива — едва стоило ситуации обостриться.

Но, может оно и к лучшему — бугор просто не выдержал зрелища несущего на него, странными боковыми скачками, мехового шарика (из-за вставшей дыбом шерсти мой видимый объем удвоился, если не больше), дико верещащего, да еще с торчащими из него в разные стороны когтями и зубами. Встреться мы с ним на узкой тропинке, он бы конечно на все это не посмотрел, но два испытания подряд не вынес и, смешно переваливаясь, кинулся наутек.

А я — за ним следом! Правда, тут уж цивилизованная часть опомнилась и вежливо спросила — «а что ты будешь делать, когда его догонишь?», «Рвать и Грызть!!!» — заявила пещерная дива, тогда леди, сложив губки в куриную гузку, указала полированным и лакированным коготком на стремительно приближающийся тощий афедрон, в валиках свалявшейся шерсти, и спросила — «ЭТО?».

Однако — выходит и цивилизованность умеет возвращаться стремительно, моя тушка тормознула всеми четырьмя лапами так, что из образовавшегося пылевого облака пришлось буквально выпрыгивать. Зато — в руках верная винтовка, из которой я и шарахнула вдогон гранатой, поставив ее на инфразвук и акустику. И чуть в очередной раз не лоханулась — едва успела зажмуриться и захлопнуть клапаны в ушах, а сами локаторы — крутануть на сто восемьдесят.

Все равно, приложило душевно, проморгавшись увидела «бугра» уже почти на горизонте, он по-моему, отринув все приличия, перешел уже с бега, то ли на порхание, то ли на низкое планирование… Надо будет потом понаблюдать за милыми птичками — чтобы успеть снять шкуру, если бедолага протянет лапы от переживаний, несмотря на все мои старания.

Так, а теперь у нас осталось еще одно небольшое дельце… Придав всей своей фигуре выражение «а мне пофиг, на какую сторону у тебя тюбетейка!» поворачиваюсь к этому… и вся моя решительность улетучивается от его счастливой физиономии и мокрой от слез бороды (то ли действительно мне так рад, то ли зайчик от шоковой гранаты поймал), нет ну как на него сердиться.

Ну — здравствуй, горе ты мое!

Ветер пребывал сегодня в тихой грусти, впереди была целая ночь, а он все еще не решил — кем он будет сегодня, согласитесь бриз и самум, это две разных сути. Вздымать валы или затмевать небо поднятым песком не хотелось — вон, как радостно перемигиваются на небе звезды, соскучились они на последнее время затянутом тучами небе. Вот пусть и веселятся, а мы погрустим, пока не найдем себе новое развлечение.

Ветер невесомо коснулся зеркала соленой воды, поднял чуть заметную рябь в качестве дружеского приветствия и заскользил вдоль, касаясь правым крылом прибрежных барханов. Поплутал чуть в ветках колючего кустарника, тронул верхушку бархана, полюбовавшись на стронувшуюся вниз волну песка, и увидел впереди огонек костра.

Играть с языками пламени ветер любил, они были такими же непоседливыми и еще более переменчивыми, чем он сам. Жаль только что они очень быстро заканчивали свой путь… А еще большебыло жаль, что такой праздник знакомства случался чаще всего там, где воздух рассекало острое железо, а огонь пах горелой плотью. Впитав в себя этот запах и боль огонь с ветром впадали внеистовство и показывали этим существам, что значит тревожить силы бесконечно их сильнее, да еще по таким глупостям. Это было яростно-опьяняюще, но совсем нерадостно, потом долго приходилось приходить в себя и вспоминать, как просто радоваться встречам с облаками, пустыней, водой…

Это было досадно еще и по тому, что ему нравились эти странные существа. Они были так же переменчивы, как и он, так же любили играть, так же легко рождались и умирали, чтобы возродится вновь. Было совершенно невозможно угадать, чего ждать от них в следующий миг — они то мужественно противились его силе, то своей хитростью заставляли работать даже его — ловя его в паруса на море или лопасти мельниц на земле, а могли и прятаться от его буйства, отгораживаясь неодолимостью камня. Вот и кто их постигнет — разве что камень с его неспешным постоянством.

Но в этот раз пламя пахло приятно — морем, что впрочем, не удивительно — у живущего здесь двуного, своего скота чтобы давать кизяк не было, вот и оставалось жечь то, что выбрасывало на берег море. Охватив обоими крыльями костер, ветерок разом всем телом впитал происходящее здесь.

Возле костра сидели двое, он — что-то резал маленькой полоской железа в руках на подобранной деревяшке, она — прищурив огромные глаза, смотрела за игрой языков пламени, мужчина и женщина — сегодня у старого знакомца собрались в гостях два разных мира.

Причем, «мир» в этот раз нужно было понимать буквально… Ветер даже замер, бесконечно долго для него и на неосязаемый миг для всего живого, а потом, все еще не веря, неощутимо коснулся торчащих на макушке гостьи ушей — уши тут же повернулись, ловя принесенные им звуки, а несколько толстых ворсинок над бровями приветственно качнулись, впитывая запахи окружающей ночи.

Умея впитывать знания всем телом, ветер сразу понял что, несмотря на глаза видящие сейчас только костер, она ощущает окружающий мир подобно ему. Слышит запах чешуи змеи и шуршание роющейся в куче отбросов песчанки, и даже знает, что скоро эти уши услышат последний писк — знаменующий маленькую трагедию этой ночи и очередное торжество жизни во всей ее многообразии. А еще он понял, что, несмотря на всю его невесомость, его заметили и поблагодарили.

Ветер перевел свое внимание на мужчину, этот понятно ничего не заметил и не почуял, видит только свое дело и отдает ему всю свою душу, его и ураган с места не сдвинет, волна не смоет — утес, а не человек, правда жизнь, она и на утесах следы оставляет. Вот и сейчас уйдя в свое занятие он совсем не чувствует, что смотрит его соседка может и в огонь, а видит только его правую руку. В непростых надо сказать мозолях руку, не положены, такие обычным людям, что всю жизнь только трудом хлеб насущный добывают, и представляется ей как эта мозолистая лопата чешет ее за ухом, вот и пойми этих двуногих…

Тем более что мужчина, на самом деле, все прекрасно чувствует, оттого и занят делом забыв все вокруг, но капля камень точит — ладонь начинает просто зудеть, а нож — отрезать лишнее. Может он был бы и рад погладить мягкую шерстку, да тронуть ненароком никогда не пребывающие в покое ушки, но — НЕЛЬЗЯ, нельзя даже в малости потакать своим слабостям, ибо именно через них приходит погибель души. Потому и отложив в сторону нож, шепчет он слова, что сильнее желаний — «… укрепи и направь…», а потом — просто ощущая заполнивший душу покой и умиротворение решается на дружескую подначку. Поймав взглядом развернувшееся в его сторону при словах ухо, явственно представляет себе свою собственную ладонь, а потом как он «от всей души» прикладывается ей, вот только не к загривку, а к противоположной ему стороне тела. Ушки мигом прижимаются к голове, в ответ слышно фырканье, очевидно заменяющее смех. А ведь эти двое, похоже, вполне понимают друг друга и без слов…

Что, впрочем, не удивительно, в остальном они ведь поразительно схожи — оба бойцы, причем и по науке, и по характеру. Он — давно потерял счет своим походам и стычкам, ветеран на войне возмужавший и состарившийся, она — воевала меньше полугода, можно было бы сказать — зелень, да вот на войне все днями измеряется…

Это вообще типичное заблуждение двуногих — пытаться измерить там, где надо понять, но если ему все же последовать и попытаться, например, сравнить виденное количество смертей… То вот эти глазищи, на пол-лица, прямо сейчас в языках пламени мирного костра видят отражение огненного шторма, что сметал города и армии где-то там — в звездной выси. Ветер, аж перекрутился спиралью, от восхищения силой и необычностью своего дальнего родственника…

Или, может, надо брать в расчет только своих, причем только тех кто погиб бессмысленно — так ведь именно она шла в третьем эшелоне второй волны, которая стала первой, после того как полторы ударных дивизии попросту сгорели в воздухе, из-за недооценки системы обороны. Ух-ты, сколько новых впечатлений, а высотные взрывы так вообще сравнить не с чем…

Что там еще… убитые враги — так мощь оружия несравнима, или друзья умершие на твоих руках — так у того кто командует друзья заканчиваются очень быстро, остаются только подчиненные и сослуживцы. Вот разве что — своих противников он убивал своей рукой, а она сходилась «на удар когтем» только со «своими»…

Но тут, почувствовав, что мысли его соседки приняли совсем не благостный оборот, он вдруг произносит — «как ты говорила: можно долго смотреть на воду, огонь…». После чего она мигом стряхивает с себя оцепененье и потягивается всем телом — выскочившие из мягких лапок когти внушают уважение, а низкий рык при этом — не простое выражение удовольствия, для ветерка он неожиданно складывается в слова чужого языка, — «ну вот почему мне его не уговорить, я ему меня — запросто?».

Старый боец, тем временем, восхищенно кивает той скорости, с которой происходит переход от потягивания к действиям, казалось — просто исчезла из одного места, чтобы появится в другом — уже с оружием в руках. И ведь не красуется, просто понадобилось сделать и, в следующий миг — подвес для котелка уже выдернут из земли и разложен на полную длину, спокойно висевший на поясе цилиндр в две ладони выпустил из себя лезвие и занял свое место на конце шеста, чтобы потом все это просто исчезло из вида — глаз не успевает уследить за круговертью стали.

Ветер даже испугано взвизгнул, едва успев уйти от первого маха, а потом, рассмеявшись подключился к веселью, с радостью наворачивая круги вместе со странным многосегментным лезвием — все же он был быстрее, немного.

А тем временем настал час тяжелых дум уже для мужчины — глядя на неподвижную фигурку накрытую куполом из отблесков стали, он сейчас пытался представить себе настоящий бой с таким противником. Нет, все то, что здесь происходило, к настоящему бою отношения почти не имело, это было баловство в настоящей схватке почти не применимое. Так, «gymnazo» по-гречески, впрочем, второй вариант — «gymnos» тоже подходил вполне, одеждой демоница себя особо не отягощала, обходясь большей частью собственной шкурой.

Об малопригодности таких движений в реальном бою, он даже не так давно прямо заявил ей, во время утреннего «танца с тенью», получив в ответ искреннее восхищение прозорливостью и исчерпывающий ответ «это чтобы потом родить без проблем». После чего уединившись, молил Господа о мире где, готовясь к материнству, надо не осваивать шитье или танцы, а брать в руки оружие.

И чем кроме ада мог быть этот мир… Нет, он не чувствовал в ней зла, но это ни о чем не говорило — обратиться ко злу они могли вполне, и похоже как предотвратить это решать предстояло ему. Потому, что эта гимнастика все же говорила очень много человеку, давно потерявшему счет боям и поединкам в которых ему довелось участвовать. Последнее время, перед тем как удалится от мира, ему было достаточно увидеть, как человек управляет конем или ест, чтобы сказать насколько серьезный перед ним боец. Демоница же была очень серьезным противником, даже не ему — десятку Фаварис-ар-Рум («рыцари румского царя» — телохранители басилевса), а уж если принять во внимание насколько женщина обычно слабее…

Чтобы хоть как-то отвлечься мужчина подхватил полено, предназначенное для костра, и, вместо огня, подбросил его вверх. К шипению рассекаемого воздуха прибавился стук, нанося по поленуудары то лезвием, то подтоком, дива не давала ему упасть на землю.

В воздухе весело закрутились стружки и щепки, ветерок мигом подхватил новую игру и закружил их, но забава быстро надоела — он понял, что это будет продолжаться довольно долго, пока остаток полена так не уменьшится в весе, что от него уже нельзя будет ничего отнять, а мужчина опять впал в свои невеселые мысли.

Подивившись наивности его рассуждений ветер, потерявший интерес к происходящему здесь, потянулся вдаль — там происходило что-то важное, расстояние же — не преграда для многих и темболее для того, кто может быть разом в нескольких местах одновременно.

А там всадник подгонял верблюда, давно пора было останавливаться на ночевку, но он уверенно держал путь по уже появившимся звездам, что говорило о том, что он точно знает куда следует ичто место это место совсем недалеко. И действительно, справа на холме появились несколько всадников, которые, обменявшись с приехавшим жестами, продолжили свой путь — верблюда, да и всадника, здесь знали хорошо.

На стоянку гость въезжал неторопливо, и спешить уже некуда, и торопиться — проявить неуважение к хозяевам. Ветер, хоть и знакомый с обычаями проживающих в этих местах двуногих, все равно не сдержался и подтолкнул его в спину, но даже внимания не привлек — ритуал шел своим чередом и, разве что санум, смог бы заставить его участников поторопиться. Не спеша приблизившись к нужному бейт шар (шерстяной дом) гость привязал верблюда и поправил и без того аккуратную одежду — надо было дать возможность женщинам покинуть меджлис, сегодня там у очага собралась вся семья хозяина. Пока неспешно было пройдено несколько десятков шагов до входа все, кроме хозяина и его племянника, успели, не теряя достоинства, скрыться за ковром отделяющиммеджлис от харема. Вот теперь можно и начинать.

После традиционно приветствия и рукопожатия с хозяином двое парней занесли его седло и установили справа — все шло своим чередом. Присев и получив от традиционное массаак алля билькейр и ответив ему тем же самым гость принял поданную хозяином чашку с бледно-коричневым гавахом.

Пока не была выпита третья чашка, говорить о делах было не принято, после третьей же гость, покачивая чашку с напитком, выразил вежливое восхищение умением, с которым был приготовлен напиток, рассчитывая перевести разговор на здоровье членов семейства, тучность стад, а затем и перейти к делу. Но на эту ритуальную фразу последовал, несколько неожиданно, прямой ответ — «да парнишка сообразительный, и смелый — даже с дэвом рискнул торговаться». В ответ же на вежливое удивление была рассказана история, вызвавшая у гостя заметное лишь опытному глазуволнение.

Новоиспеченная легенда была еще незатейлива и не украшена цветастым вымыслом, что позволяло весьма точно судить о произошедшем. Канва была проста — когда парень пас небольшое стадо вместе с двумя овчарками… Гость мигом отметил про себя, что как защиту для стада парнишку никто всерьез не рассматривал. Впрочем, это подтверждалось и его видом — вряд ли парня ждал успех на пути воина, но, приняв во внимание проявленные качества, судить только по внешности было неверно. Так вот, едва солнце повисло над макушкой, не иначе как из-под земли, поскольку ни верблюда, ни его следов не нашли, выбрался дэв и подошел прямо к стаду.

Тут гость прервал рассказчика — «Не далеко ли он забрался от родных гор? Может это был джинн или астагфирулла (не дай Аллах) кутруб?», парнишка засмущался и ответить не смог. Хозяин же резонно заметил, что джинну сюда из-за горы Каф добираться еще дальше, но, тем не менее, встречи с ними не прекращаются. Кутрубом же пришедший быть не мог последующим причинам — после призыва Аллаха он не изменил своего вида, мясо ел не сырым, а прожаренным и правой рукой, на ногах имел не копыта, а когти. Был или не был пришедший джином, столь уверенно сказать нельзя, ведь джины по воле Аллаха могут свободно менять свой вид. Но пришедший был подобен скорее зверю, а не человеку что свойственно неверным джинам и сыновьям Иблиса, однако при произнесении сур «Рассвет» и «Люди» в бегство не обратился. Да и собаки, которым Аллахом дано видеть скрытое, отнеслись к пришедшему как к незнакомому человеку. Словом, похож неизвестный был скорее все же на дэва, как его описывают жители гор — то есть покрытого шерстью человека с звериными когтями и зубами. Но наверно стоит услышать про все это от непосредственного участника… Племянник, тем временем, оправился от смущения и продолжил.

Дэв был вполне обычный, как и в прочих легендах — покрытый густой шерстью, с острейшими когтями, длинными и острыми клыками, звериными ушами. Из новых подробностей было лишь упоминание огромных глаз и невысокого роста — на великана которым представляют его обычно в легендах он не походил нисколько, ростом был с того же племянника. Еще упоминалась богатая броня, сабля и удивительный шлем. Вежливо порасспрашивав парнишку, гость мигом прояснил для себя, что вся необычность брони и оружия была в том, что оно сделано было явно под стать его носителя, прочие же сказители обычно наряжали дэвов в обычную людскую, не задумываясь насколько это нелепо.

А вот дальше начиналась полная сказка — вместо того, чтобы взять что хочется, по праву меча, дэв обратился с пожеланием мира! Видимо, из-за собственных размеров, он испытывал сомнения в исходе схватки с пастухом и решил добиться желаемого, оплатив серебром, а не сталью. Припомнив, стать любимых пастушьих собак хозяина, о которых молва разошлась уже довольно широко, гость счел решение дэва вполне обоснованным. Хотя, с другой стороны, собаки тоже не рискнули связываться с таким противником. Впрочем, дальше он вполне проявил свой нрав, попросту всунув племяннику четыре каури, «представляете, уважаемый, всего четыре за красавца Белого…».

Но вот потом, произошло чудо из чудес — увидев, что дал несправедливую цену и огорчил принявшего его, дэв решил загладить возникшую неловкость, подарив «слезу моря»!

На ковер рядом с ракушками (довольно редкой окраски) легла та самая «слеза», которую гость осмотрел очень внимательно, было видно, что он немало понимает в этом деле. После осмотра лишьпоинтересовался — «велико ли было стадо?». На что хозяин ответил, что недостаточно для того, чтобы продав его за «слезу моря» не превысить положенную в делах правоверным десятину прибыли. Но в данном случае речь идет не о торговле, а о чистосердечном даре, впрочем, в качестве ответного дара стадо дэв тоже не принял, попросив лишь в дополнение к шкуре барана остричь ему еще и овцу.

Чудеса на том, в прочем, не закончились. Желая очиститься, дэв ударил о землю своим шеломом и тотчас из этого места ударил ключ воды, в котором он долго плескался. На этой фразе парнишки, гость посмотрел на хозяина, удивленно приподняв бровь, на что тот, улыбнувшись, попросил снисхождения к поэтичности молодости — «вода там раньше была, но оказалась утеряна, когда был молод мой отец, а дэв, перед тем как ударил ключ, успел выкопать приличную яму, но то, что он знал где скрывалась вода — несомненно».

Ветер, слушая все эти слова, развеселился не на шутку, от его смеха даже начал колыхаться полог шатра. История тем временем продолжалась. Странное поведение «дэва» не могло остаться без внимания. Дальнейшим единодушным решением совета (а меджлис и есть совет) всех мужчин рода, было принято усилить охрану женщин, ведь тяга дэвов к их похищению широко известна. Потому, поостеречься следовало, несмотря на проявленное желание добрососедства.

Гость искренне поздравил хозяина с прибавлением его богатств — хороший источник воды немало прибавлял к благосостоянию рода им владеющем, и пожелал успехов в трудах — ведь без немалого труда ничего не прибавится. После чего поинтересовался, не пытались ли преследовать столь необычного гостя. На что узнал, что дэв даже пешим движется похоже не медленней верблюда — брат хозяина со своим сыном попытались пройти по следу, но дэв успел замкнуть круг и встать на собственный след, после чего преследователи исполнились благоразумия и решили не портить вроде неплохо начавшееся излишним любопытством. Из нового эта погоня дала только то, что нижние лапы у дэва тоже имеют когти, четырехпалы и с перепонками между пальцами.

Гость задумчиво перебрал шарики сибха и поведал свои новости, удивительные не менее. Оказалось, что известный им обоим, последователь пророка Исы, силой своей веры смирил нрав дивы и теперь она обитает рядом принося ему пойманную рыбу и перетирая зерно на муку для лепешек. А выглядит — в точь как описанный дэв, только ростом еще меньше. Еще она оказалась искусна в обработке камня, который режет собственными когтями с мастерством немалым. После чего хозяину была продемонстрирована сибха, из драгоценного черного и красного коралла, в которой каждая бусина была выполнена в виде черепа, вырезанного с неимоверной точностью — попеременно человеческих и леопардовых. Хозяин с интересом посмотрел на вещицу, но выразил сомнение в том, что правоверному следует иметь такую. На что гость сказал, что это лишь предмет для беседы и дело — его просили передать ее в Шакру, где неверные продадут, чтобы использовать деньги на помощь нуждающимся.

Дива также ловит «слезы моря», и на ковер рядом с давешней «слезой» легли еще четыре точно таких же. А еще «бычий лоб» обзавелся украшением в виде большого креста, рядом с которым обнаружилась пирамида из камней, а под ней — колодец полный хорошей воды. «Так что если дело двинется дальше — гибель от жажды станет невозможной, настолько густо покроется пустыня колодцами» — пошутил гость. «Мы проходили там ровно луну назад, никакого знака еще не было» — сказал хозяин, «а нашли знак половину срока от того», — удивленно сообщил гость, — «и копали его не больше чем двое, так быстро работать можно только имея великую цель».

«Колодец может пригодиться и большому войску»- сказал, услышав эту новость хозяин. «Да, но в этом случае не было б знака видимого всем, хотя это может быть и намек, что такая армия может ходить и без колодцев…». После чего в разговоре наступила длительная пауза, оба были немолоды и думали о том, что несут жизни пустыни начавшиеся изменения.

Ветер уже начал терять терпение, когда размышления, наконец, закончились.

Первым высказался гость — «Если идти на север, живущие в горах считают дэвов не только злыми духами, они говорят что, несмотря на то, что их создал князь тьмы, они наделены душой и потому тянутся к свету из своих пещер, где живут и искусно обрабатывают камни. В последнем их искусство непревзойденно. А еще, чтобы не дать им прийти к свету — душу их поместили далеко от тела. Уж не начали они обретать ее и уходить от своего властителя на землю?»

«Может быть и по другому», — ответил хозяин, — «мелкие они, а все говорят о дэвах как о великанах, также тяга дэвов к земным женщинам общеизвестна, а значит, за все эти века, могло от их союза образоваться новое племя, которому стало тесно там, под землей».

Оба не спеша перебирали бусины, доводя ветер до чесотки от любопытства. Наконец гость решил подытожить — «правда может быть любой, но главное в другом — все считают их сильными, но недалекими существами, боюсь что немного потеряв в силе, разум они приобрели человеческий. Альхамду лиЛля (хвала Аллаху), но пока они все же ищут мира и света».

«Боюсь что человеческие пороки, глупость среди которых занимает не самое последнее место, могут воздвигнуть преграду на этом пути» — сказал хозяин.

«Все в руке Аллаха, да одарит он мудростью тех, кто решает» — ответил гость.

«Удивительные существа эти двуногие, — подумал ветер, отправляясь дальше на запад, туда, где под лучами еще не севшего солнца укладывали связки хвороста вокруг столбов, — понять их невозможно, но познавать интересно».